Текст книги "Ахимса (СИ)"

Автор книги: Baal

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Каждый раз, закрывая глаза, я вижу страх не-Бражника в последние минуты.

Это не приносит облегчения.

Маленький, сломанный, сумасшедший мотылёк…

– Every time I close my eyes it’s like a dark paradise. No one compares to you but that there’s no you except in my dreams tonight.{?}[Каждый раз, закрывая глаза, я оказываюсь в раю тьмы. Никто не сравнится с тобой, но тебя больше нет нигде, кроме моих снов.]

– Маринетт? Десять минут прошло.

Я кивнула, не оборачиваясь. В кармане завозился Плагг – он всегда беспокоился, стоило нам прийти сюда.

Сзади стоял Лука. Кто ещё? Мой милый морской ангел…

Мир был серым, серьги – сломанными.

Я – живой. Адриан – мёртвым.

Даже так, мы оставались противоположностями.

====== Интерлюдия. Dark Paradise / See you again ======

Комментарий к Интерлюдия. Dark Paradise / See you again ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ, ВЫ ЧИТАЕТЕ ИНТЕРЛЮДИЮ. Она НЕ ЯВЛЯЕТСЯ каноном для истории.

А вообще, прошлая часть не только вас, но и меня слегка разбила.

Исправляем настроение.

.

Wiz Khalifa – See you again

Птицы не поют, если жизнь к ним жестока.

Не поют в маленькой клетке.

Она тоже больше не пела.

Лука обнимал худые острые плечи, но не чувствовал, что Маринетт рядом. Та словно замёрзла: синие радужки выцвели до голубизны арктических льдов, кожа почти просвечивала, а душа словно витала где-то не здесь.

В машину Маринетт не села – рухнула. И ещё несколько минут просто смотрела в сторону кладбища, сидя на переднем кресле.

Лука подождал пять минут, – привычное время, которое он всегда давал ей, – прежде чем помочь девушке аккуратно убрать ноги в салон и прикрыть дверь. Маринетт пристегнулась. Она всегда пристёгивалась, в любой ситуации. Потом откинула голову и прикрыла глаза.

Она выглядела больной. Короткие волосы не придавали ей ни задорности, ни духа анархизма; больше всего Маринетт напоминала Луке Луи{?}[С ним вы встретитесь позже.]. Та же бледность, тонкие трепещущие венки и полнейшее безразличие ко всему вокруг.

Наверное, если бы не Алья, Плагг, её родители и сам Лука, то Маринетт бы просто не проснулась утром.

Он сел на водительское место, завёл машину и выехал с территории кладбища. Галстук душил хуже змеи, и Лука ослабил петлю.

– Как Сасс? – бесцветно спросила Маринетт. – Квами?

Шкатулку она ему отдала почти сразу после смерти Адриана. Сказала: нужно время, чтобы прийти в себя. Лука всё боялся, что Маринетт откажется от звания Хранительницы, ведь это значило бы, что она всё забудет…

Лука так этого хотел.

Чтобы она не помнила ни про Кота Нуара, ни про Бражника. Чтобы Маринетт отказалась от изуродованных серёжек, которые не подарят ей нормальной, долгой жизни: сломанный Камень Чудес тянул энергию из своей носительницы для восстановления.

Чтобы Маринетт снова стала собой.

Он был готов ко всему. Он бы помог ей, – не вспомнить, нет! – но встать на ноги. Рассказал бы, сколько прекрасных песен она написала. Он бы был рядом, даже если бы Маринетт откатило назад до четырнадцати – тогда она, кажется, получила свои проклятые серьги.

И встретила проклятого Агреста. Почему его, а не Луку? Куффен был ближе к ней, всегда был. Его сестра, в конце концов, с ней в одном классе училась!

Лука сжал руль от злости на умершего. На лице у него была только мягкая улыбка, которая совсем не убедила Маринетт.

– Злишься, – сказала она, прислоняясь лбом к заплаканному дождём окну. – Квами доставляют неприятности?

Лука рассмеялся.

– Ты всегда видела настроения насквозь, но до сих пор не понимаешь, чем они вызваны.

Она хмыкнула.

– Я люблю тебя, Лука. Но мне всё равно, из-за чего ты злишься.

«Я люблю тебя».

Она правда ведь его любила.

Только не так, как ему бы того хотелось.

Едва доехав до их квартиры, Маринетт скинула обувь и ушла в свою комнату – спать. Она очень много спала последние годы.

Плагг, ничего не говоря, полетел на кухню. Квами обычно собирались там, своеобразная база для волшебной мелкотни. Холодильник, опять же, всегда под боком…

Лука упал на диван в гостиной и устало потёр лицо. Костюм держал его тело, словно в тисках. Галстук всё ещё душил, и Лука стащил его.

– Плохой день, гос-сподин?

Лука махнул рукой.

Плохой день?

Плохая жизнь.

– Когда всё пошло не так, Сасс?

– Я могу наз-свать точную дату, гос-сподин.

– На риторические вопросы не отвечают.

Лука сел и пригладил волосы. Галстук на полу валялся, как дохлая змея.

Живая не-змея зависла прямо перед его лицом.

– Время – такая с-странная штука, – сказал Сасс, обвивая своё тело хвостом.

Лука, помнится, долго смеялся, когда увидел квами в первый раз. Где это видано было, чтобы у змеи были лапки? Это уже целый динозавр.

– Говори прямо, – попросил Куффен, устало смотря на квами; если и было в Сассе что-то раздражающее, так это его любовь к загадкам и недосказанностям.

– Как думаете, гос-сподин… достоин ли один кот второго шанса?

Лука передёрнулся и посмотрел на квами с раздражением. Ясно, на что тот намекает; да разве Куффен был против?

– У Талисмана ограничение, – огрызнулся мужчина, отпихивая от себя квами. – Мы не сможем его обойти.

Сасс совсем не обиделся на его грубость.

– Любое ограничение можно разрушить.

Лука замер. Даже дыхание перехватило.

– Что… почему…

Повернувшись к Сассу, он увидел Плагга рядом. В лапках не-котёнок держал своё кольцо – то самое, которое Маринетт носила вот уже три года, не снимая.

– Почему ты раньше об этом не сказал? – спросил Лука непослушными губами.

– Раньше ты бы на это не пошёл, – просто ответил Сасс, наконец отбросив все загадки. – Не смог бы от неё отказаться. Верно?

«Верно, – с болью подумал Лука, – ты прав».

– Что же изменилось сейчас?

Вместо змея ответил Плагг:

– Ты наконец перерос свой эгоизм{?}[ Модель поведения, при которой человек сфокусирован на личной пользе и выгоде, ставя свои интересы выше интересов других. Эгоизм – хорошо, эгоцентризм – плохо.

Здесь Лука действительно эгоист, хоть я этого и не написала. За кадром – размышления о том, что Маринетт смирится и в итоге примет Куффена полностью, потому что он любит её.], парень. Три года понадобилось. Лови.

Кольцо Адриана жгло пальцы.

Мир в семнадцать казался беззаботнее, он это помнил. Только в семнадцатилетнем теле была тридцатилетняя душа.

Лука смотрел на то, как Ледибаг и Кот Нуар танцуют, прыгают, играются на крышах Парижа. Маринетт смеялась и пела.

– It’s been a long day without you my friend and I’ll tell you all about it when I see you again{?}[Это был долгий день без тебя, мой друг, и я расскажу тебе о нём, когда мы увидимся в следующий раз.], – пропел Лука с горькой улыбкой, когда красное пятно мелькнуло на улице совсем рядом с ним.

Расстояние одного прыжка. Остался бы у него Талисман Сасса… его не было.

Они ещё даже с Маринетт знакомы не были.

Луке только и оставалось, что вспоминать её песни. Единственное его сокровище.

– We’ve come a long way from where we began{?}[Мы проделали огромный путь с места. откуда мы начали.], – внезапно услышал он сверху. – Oh I’ll tell you all about it when I see you again.{?}[Я расскажу тебе о нём всё, когда мы увидимся в следующий раз.]

Повернувшись, Лука увидел Кота Нуара, сидящего на фонаре. Лохматого, внимательного, хмурого.

Живого.

– Береги её, – сказал Лука одними губами.

Кот кивнул. И прыгнул к ней.

Расстояние одного прыжка, что Лука никогда не сможет преодолеть.

Маринетт, Маринетт, Маринетт…

Девушка, которую он всё никак не мог отпустить.

Птичка, всё-таки выпорхнувшая из клетки прошлой реальности.

Комментарий к Интерлюдия. Dark Paradise / See you again Всё, автор всё разрулил.

Комментариев нам с Лукой.

(у него тоже всё будет хорошо, чесслово)

====== Интерлюдия. Охота на лисицу. ======

Комментарий к Интерлюдия. Охота на лисицу. ОБРАТИТЕ ВНИМАНИЕ, ВЫ ЧИТАЕТЕ ИНТЕРЛЮДИЮ! Она НЕ ЯВЛЯЕТСЯ каноном для истории!

АУ, потому что попадание в ЛАЙЛУ, а не в МАРИНЕТТ.

Курсив – русский язык.

.

Green Apelsin – Охота на лисицу.

Но вообще, писалось под кавер от Саши Капустиной. Другое настроение у песни.

– Дале-далеко, в той стране, где всходит солнце… Ранним утром милый больше не проснётся.

– Опять поёшь?

Я улыбнулась, кивком головы предлагая Нуару сесть рядом. Он умостился, как маленький котёночек – незваный гость на грязных Парижских улочках.

– Совсем твоя Леди тебя не бережёт, а, котик?

Адриан скривился.

– Давай-ка без этого, а?

Я пожала плечами. Да пожалуйста. Лезть в чужие проблемы я быстро отучилась, мать Лайлы – отличный в этом репетитор. Чуть что не так – линейкой по пальцам; ремнём по спине; лишения, лишения, лишения…

Как с такими приключениями не осучиться, скажите мне, а?

– Льётся алая река, лиса смеётся. С восточным ветром пусть сказание несётся.

Смешно, что подделка Талисмана, которой Лайла хвасталась в мультфильме, – как же давно я его смотрела, думать страшно, – в итоге оказалась настоящим Камнем Чудес. Триккс был посланцем небес, не иначе. Мудрый, спокойный наставник.

Хитрая, злая тварь, больше всего на свете любящая печень.

Мы быстро подружились.

Я махнула рукой, накладывая слабенькую иллюзию на Адриана – теперь карманный котёнок Ледибаг понимал, что я пою. Для парня, – жалко его, всё-таки; в жизни Агреста было мало хороших моментов, – я повторила первый куплет.

Коту нравилось, когда я пою. Мне нравилось петь для него. Идиллия.

– В забытом ныне городе жила девица. Великим самураям от любви не спится. Лица жадные горят. Как не влюбиться?

Адриан хмыкнул. Я легонько его пнула в бедро – ну куда достала носочком сапога.

– Но в хитрых девичьих глазах кошмар таится.

На секунду я замолчала. Щека напомнила о себе прострелившей болью – с утра мне хорошо досталось, уже и не помню за что.

Кошмар… О, я устрою матери Лайлы кошмар сразу же, как только мне стукнет шестнадцать. С этого возраста меня могут сделать эмансипированной при потере опекуна…

На щеку легла прохладная рука. Я вздрогнула и искоса посмотрела на Адриана. Не мой котёнок.

– Не беги за нею, глупый, по её следам идут лишь трупы. В зубы крепче чем металл, – я коротко прикусила его палец, и Адриан ухмыльнулся. – Ты попал…

– У тебя щека опухла.

– А ты лезешь не в своё дело. По улице шагает, бедрами качая. Дурак влюбленный пригласит на кружку чая…

– Кот, вот ты где! Что ты… отойди от Кумихо, Кот.

Я не смогла сдержать улыбку. Как забавно, что Ледибаг появилась именно в тот момент, когда должна идти строчка про жену несчастного…

Ледибаг меня не любила – я не вмешивалась в битвы с акумами и не говорила, почему так поступаю. Ещё и посмела Ледибаг заткнуть, когда та начала давить на совесть.

Ах, какая я злодейка, подумать страшно.

– Яркий мой свет, скажи, любишь или нет, – тоскливо протянула я, зная, что Адриан меня всё ещё слушает. – Я тобой была пьяна, но дома ждет тебя она…

Он покачал головой и, естественно, встал, чтобы уйти к своей ненаглядной. Винить его я не могла: нас с Котом ничего не связывало, кроме редких встреч на крыше. Конечно, что добрый-милый Адриан выберет не меня.

– Ледибаг, Кумихо… она ведь не такая плохая, – тихо сказал он крапчатой.

Когда он обернулся, я была всё ещё на том же месте – только невидимая. Рыжие полосы ткани лежали рядом, как настоящие девять хвостов.

Адриан нахмурился и замолчал. Ледибаг говорила что-то про нападение акумы, и я смотрела за тем, как герои уходят.

Я – не герой. Прости, милый-добрый мальчик с солнечной улыбкой. Как могу я сражаться, если мои кости целы только из-за иллюзий Триккс?

– Ох, да что ты на неё вечно надеешься? – услышала я голос Ледибаг. – Хоть у неё и есть Талисман, она же нам ни разу не помогала!

Щека вспыхнула. Рёбра заныли от фантомной боли. Сознание затопило ненавистью – не к Ледибаг, что судила, не разбираясь, а к матери Лайлы.

Злоба как всколыхнулась, так и схлынула. Эмоции… мешали.

– Мне бы свою жизнь по кусочкам собрать, добрая Маринетт-из-идеальной-семьи.

Герои в очередной раз спасут Париж…

…вот только кто в этом Париже спасёт меня?

Комментарий к Интерлюдия. Охота на лисицу. Алоха.

Давайте обойдёмся без вопросов, почему Лайла ничего не может сделать в своём положении, У НЕЁ ЖЕ ТАЛИСМАН.

Не может, всё. Бэкграунд нам неизвестен.

====== Вечеринка ======

Комментарий к Вечеринка Алоха!

.

Билли Айлиш – Ocean eyes

.

Приятного чтения!

Собрать одноклассников – дело пяти минут. Вот что мне нравилось в людях, которые меня теперь окружали, так это лёгкость на подъём. Сказали прийти в пекарню «TS» – да пжлста, какой повод?

Адриан только ресницами хлопал от моего организаторского таланта. Я, признаться, тоже слегка прибалдела: никогда раньше я не собирала толпу и не делала кому-то праздник в столь рекордные сроки. Ну серьёзно, два часа на то, чтобы договориться и с родителями Маринетт, и с одноклассниками, и даже с поставкой воздушных шариков.

Томас с лёгкой руки выделил нам добрую половину заведения и даже приостановил работу заведения, чтобы нам никто не мешал. Людей, уже кушающих в пекарне, никто не гнал, однако новеньким объясняли: увы, всё зарезервировано, будем рады видеть вас завтра.

Волшебные у Маринетт родители. Надеюсь, она их ценила. Я ценю.

Ребятки из нашего класса оказались товарищами понимающими, так что приходили кто с чем. Ваня-Айван-Ивэн принёс горячие блюда, Милен – яркие гирлянды и украшения, Нино, – естественно, – занялся музыкой. Алья вызвалась записать праздник на видео и наделать миллион фотографий на память. Роуз и Джул, вечно следующие друг за другом, притащили свечки для торта и дуделки. С миру по нитке – Адриану праздник.

Хлоя, естественно, шиканула. Приехала на лимузине с целой горой подарков в разноцветных обёртках. На то, как коробочки заносят в пекарню, Адриан смотрел по-совиному круглыми глазами.

Остальные тоже принесли подарки, куда без этого. Пока парни под руководством Томаса двигали мебель к стенам, – освобождали место для потанцевать, – Сабина аккуратно увела растроганного Адриана «припудрить носик».

Успокоиться, то есть. Агрест действительно выглядел так, будто готов то ли разрыдаться, то ли лопнуть от радости.

Ко мне, пока Адриана не было, подошла Хлоя: маленькая напыщенная принцесса со слишком вызывающим макияжем для её возраста. За блондинкой хвостиком следовала Сабрина, которой я явно не нравилась.

Оглянувшись по сторонам, Хлоя наклонилась ко мне и быстро зашептала. Я кивнула, и блондинка со свитой отошла.

На праздник у нас было не больше трёх часов. Габриэль уже искал своего ненаглядного сына, сбежавшего из-под родительской опеки, но Хлоя, как истинный герой, натравила на плохого папочку Одри. Нет-нет, мать Хлои не прониклась к девочке или к Адриану большой любовью, однако номер дочери у неё не был заблокирован, чем Буржуа-младшая и воспользовалась.

Хлоя, эта хитрая лисица, отправила Одри СМС, вроде как от «доброжелателя». Дескать, мэтр парижской моды шьёт для кого-то потрясающее платье… и этот «кто-то» – совсем не Одри!

Позор! Скандал! Ужас!

Не знаю, какие были у этих двоих отношения, однако женщина сорвалась с цепи. Невзирая на будущие счета на связь, она дозвонилась до Габриэля, – Хлоя это как-то отслеживала, но не сказала мне, как именно, – и принялась выносить бедняге мозг.

Поэтому – часа три. Трубку Габриэль положить не мог, – и всё-таки, что за отношения? – а значит будет выслушивать поток чужого недовольства. Я не была уверена, что Хлоя поступила разумно… ведь потом Агрест-старший будет раздраконен, а зло наверняка сорвёт на нас. Но сделать всё равно ничего уже было нельзя.

Хоть немного кайфанём, что ли.

Музыка была хорошей, зал быстро украсили. Вернувшийся Адриан оказался причёсан, как последний Феликс, и я быстренько, – и незаметно для Сабины, – разлохматила тщательно прилизанные волосы. Нет уж, нам залакированного Агреста не надо.

– Средняя степень лохматости – то, что нужно, – улыбнулась я парню.

Адриан так широко улыбнулся в ответ, что, честное слово, у него чуть щёки не треснули. Потом этот силач обнял меня, – воздуха мне, воздуха! – и ускакал веселиться.

Я отошла к стене, довольно наблюдая.

Никогда не любила дискотеки. От музыки у меня быстро начиналась мигрень, танцевать меня не приглашали. Один раз была в ночном клубе – мне хватило. Куча дерьмовых воспоминаний, в пятнадцать меня назвали женщиной за тот день дважды.

Зато на меня вылила половину стакана пива красивая девушка, с которой мы кучу времени проговорили и потом совместно остатки пива и выпили. Будь у меня чуть больше мозгов в тот момент, то я бы поняла, что со мной флиртовали.

Забавно: за всю мою прошлую жизнь со мной всегда флиртовали девушки. Из мужчин – либо лица ближнего зарубежья, либо чернокожие. А вот девушки самые разные: итальянки, немки, русские, азиатки… на роду мне, что ли, было записано в итоге жениться?

– Чего не танцуешь?

Я повернулась и чуть не поперхнулась: рядом, сверкая унитазно-белой улыбкой, стоял Лука.

– Ты что тут делаешь, морской мальчик?

– Помогал сестре донести поклажу. Тяжело-о ведь.

Ну да, конечно. Свечки – и тяжело. Их было-то всего пятнадцать. Штук, а не килограмм!

– Но я здесь почти инкогнито, – продолжал сверкать улыбкой брюнет. – И только потому, что Джул упомянула в разговоре тебя!

– Вообще-то, мог бы просто позвонить.

– Твой номер недоступен. Игноришь меня, а?

Я нахмурилась и вытащила мобильник из кармана. Увидев новенький корпус, я поняла: ну конечно же, мне же совсем недавно купили новый телефон. Старый, вместе с симкой и музыкой, пал смертью храбрых в руках Бражника.

Лука эту историю слушал с открытым ртом. В итоге, когда я закончила, парень неуверенно растрепал волосы.

– Звучит слишком бредово, чтобы быть ложью… ты же не пытаешься меня слить, правда?

– Ты морской мальчик, – фыркнула я на это. – Как тебя сольёшь, если ты и так вода?

– Вот уж кто бы говорил, морская девочка. У тебя даже имя о твоей природе говорит.

– Я русалка. Только чш, никому.

Лука наклонился ко мне, смотря прямо в глаза.

– Чем докажешь? Что ты русалка. Говорят, у них глаза – отражение океана, знаешь?

Это вызвало у меня смех.

– Ты серьёзно воообще сейчас?

– Вполне, – он даже не думал отодвигаться; я отпила сок из стакана, но Луку это совсем не смутило. – А ещё у русалок должен быть чудесный голос. Спой мне что-нибудь. Джулека говорила, ты сочиняешь.

Когда бы она только это узнать успела, интересно. Хотя… была же ещё Алья, которой я иногда пела. Сезер неплохо общалась с одноклассниками, могла и растрепать.

– You’ve been watching me for some time{?}[Ты следишь за мной какое-то время], – я упёрлась пальцем Луке в грудь и аккуратно отдалила парня от себя. – You can’t stop staring at my oceans eyes.{?}[Ты не можешь прекратить пялиться в мои глаза-океаны.]

– Маринетт? Идём танцевать!

Подбежавшему раскрасневшемуся Адриану я улыбнулась со всей нежностью. Его день, в конце концов.

– Поговорим потом, Лука. Было приятно встретиться.

– Ты не дашь мне свой номер?

Адриан настойчиво тянул меня на импровизированный танцпол.

– Спроси у родителей! – успела крикнуть я до того, как Нино врубил что-то слишком, на мой взгляд, энергичное.

Но возмутиться я не успела: Агрест махнул Нино рукой, и музыка сразу же сменилась на другую – медленную, мелодичную, приятную. Адриан склонился передо мной и протянул руку.

– Миледи позволит пригласить себя на танец? – улыбнулся он.

Я хмыкнула и сделала кривенький книксен. Ну да, я была в шортах – а что делать-то?

– Если милорд настаивает.

====== Обломинго ======

Птица обломинго предстала перед нами в облике хладнокровной Натали Санкёр. С момента начала нашей вакханалии, – ладно, упаси Господь, чтобы наши миленкие танцевашки не переросли в это{?}[Вакханалиями называли любые разгульные пиршества, которые впоследствии плавно перетекали в оргии. Ну, словечко-то греческое, можно было бы догадаться.], – прошло больше четырёх часов, так что детки успели и наговориться, и натанцеваться, и даже наесться бесплатными булочками и круассанами.

Адриан сиял ярче, чем начищенный септим{?}[Монета в серии игр TES (Скайрим среди них самая знаменитая, наверное)], потому что мы даже торт оприходовали. Такое себе отступление от модельной диеты, но нам же нужно было куда-то воткнуть свечки, что принесли Куффены и Роуз?

Гусары, молчать.

Натали вошла в пекарню тихо и незаметно, как тень Немезиды. Было видно, что женщина умеет не привлекать внимание: сама бы я не увидела её, если бы не вернулась на свой наблюдательный пост у стены после медляка с моим Котом. Некоторое время Санкёр, тоже отошедшая в незаметный угол, просто наблюдала за Адрианом; у неё было то же выражение лица, которое я иногда наблюдала у Сабины, стоило той посмотреть в мою сторону.

Натали любила Адриана и совсем этого не скрывала.

Я осторожно подошла к женщине, прихватив по пути тарелку с куском торта – ну не совсем же мы поросята, чтобы полностью уничтожить трёхэтажного монстра, которого сделал Томас? Торт, естественно, был не для Адриана, просто так совпало… нам та-ак повезло… что один из клиентов Томаса отказался от сладкого в последнюю минуту.

Удача, что уж тут поделать. Ещё немного – и я стану чёртовой Домино{?}[Супергероиня с силами везения из вселенной Марвел.].

Тарелку Натали у меня приняла без вопросов, хотя смотрела с подозрением. Но, ради всех богов, что я туда могу добавить? Стрихнин? Галоперидол{?}[Антипсихотик, применяется для облегчения состояний при шизофрении, нервных расстройствах и проч.]? Пурген? Я даже не знаю, где это всё можно купить!

– Если у вас нет аллергии на молоко или яйца, то этот торт абсолютно безопасен, – сказала я, заведя руки за спину. – Пострадать может разве что ваша прекрасная фигура. Торт без глютена и орехов.

Натали подняла брови, но ничего не сказала, а просто кивнула. Попробовала кусочек… я увидела, как женщина удивлённо посмотрела на тарелку, а потом прикрыла глаза и чуть улыбнулась.

Понравилось. Но тут всё ясно: Томас был пекарем от бога, и даже простейшие печеньки из мощных рук становились усладой для вкусовых сосочков. При этом месье Дюпэн обладал странной, на мой взгляд, магией: он никогда не перебарщивал с сахаром, если обратного не просили клиенты. Даже я, не особенно любящая сладкое, всегда с удовольствием ела его панкейки, корзиночки или пирожки. ОРПП отступало в эти сладкие, в прямом смысле, минуты.

А раньше у меня от сладкого сводило челюсть… хорошо, что это мерзотное ощущение не перешло со мной в новую жизнь. Как и плохие зубы: Маринетт отличалась ровным зубным рядом, светлой эмалью и почти пугала меня отсутствием дырок и пломб. Вот уж где можно усомниться в реальности Дюпэн-Чэн.

Зубы у Маринетт, кстати, пошли в мать. Томас постоянно жаловался на чувствительность эмали и раз в две недели катался к стоматологу, как бы он их ни ненавидел. Ответственный мужчина, ничего не скажешь.

– Вы долго добирались, – сказала я нейтральным тоном. – Пробки?

– Попали в одну, – согласилась Натали, растягивая удовольствие от сладкого.

Светский разговор, где ни грана правды. Ещё перед началом основного веселья я проверила загруженность дорог: было пусто, несмотря на выходной день. Значит, Натали и Горилла, – если её вёз Горилла, – специально задержались в пути.

Это буквально согрело мне сердце.

– Спасибо, что дали ему побыть на празднике.

Натали улыбнулась и вернула мне тарелку. Пустую, ага. Я же говорю: Томас – истинный волшебник, куда там Вану Чэн или Вану Фу. Просто магия отца Маринетт растекается по тесту и начинке.

Адриан заметил Натали, но совсем не погрустнел: времени на веселье у нас было достаточно. Радостно помахав Санкёр, он подбежал к женщине, улыбаясь во все зубы.

Серьёзно, почему вокруг меня столько белозубых людей? Ладно Адриан, ему по-модельному положено, но Лука? Натали? Я сама, в конце концов?

– Я сейчас, – сказал Адриан, не прекращая тянуть лыбу. – Только подарки соберу.

– Подарки?..

– Ему каждый что-то принёс, – пояснила я, с некоторым превосходством посматривая на женщину; потом в моей голове щёлкнуло, и взгляд вышел более настороженным. – Вы же не забыли о подарке?

– Я… забыла, – в итоге призналась женщина. – И месье Агрест…

Ну, про плохого папочку, – тьфу, вот же прицепилось, – я даже не сомневалась. А то, насколько Натали была загружена из-за работы с Габриэлем, вполне могло помешать женщине купить что-то Адриану. В каноне, помнится, она тоже не подумала про праздник практически пасынка.

– Знаете, лучше скажите ему об этом честно, – сказала я, отводя взгляд. – Можно и потом купить что-то, он вроде хотел какую-то новую игру. Про отца Адриан и так догадывается, а про вас поймёт. Он же неглупый, хотя иногда кажется…

Адриан в этот момент корчил рожицы с Кимом; каждый пытался выдать морду страшнее, чем у оппонента. Да уж, «неглупый».

Ладно, простительно. Па-арни.

– Простите, если навязываюсь, – добавила я в итоге.

Натали покачала головой, но ничего не сказала. Интересно, почему она такая немногословная – неужели профдеформация? Я бы не удивилась. С таким боссом, как Габриэль…

Адриан уехал, на прощание переобнимав всех, кто попадался ему под руки; лично видела, что Хлою он жмакнул раза четыре, да и мне досталось больше положенного. Ох уж эта хитрая блондинка. Все остальные тоже начали потихоньку рассасываться по домам: мы разделили зону ответственности и уборки, так что работа шла быстро. Закончил со своей частью – отваливаешь.

Заодно и окна помыли изнутри, хе-хе. Томас давно ругался, что вызванные мастера мытьём считают только наружную чистку. Вот такая я, Ледибаг-дето-рабовладелица.

Уже стоит тренировать смех злого властелина? Должность, вроде, занята Бражником… да и Лайла где-то на периферии мелькает.

Под конец в зале остались Дюпэн-Чэны, Нино и Алья. Томас отправил младшее поколение наверх, в квартиру, однако Сезер вынуждена была отколоться от нашей крошечной компании: дома её ждали Сапотисы.

Вот и получилось, что мы с Нино решили культурно продолжить нашу не-вакханалию у меня в комнате. Ну а что? Пара бутылочек газировки, хорошо подобранный фильм и ди-джейская установка. Ляиф обещал мне сыграть что-нибудь феерическое, потому что учился импровизировать со звуками и кнопками на новом «карманном» агрегате.

Если что так: «карманный» агрегат был размером с чемодан и весил чёрт знает сколько.

Вот только с самого начала всё пошло не так. Мы с Нино едва затащили монструозную «карманную» установку в мою комнату, как у Ляифа зазвенел телефон. Нино снял трубку и даже не успел ничего сказать; мать опередила. Срывающимся голосом она протянула что-то на другом языке и отключилась.

Руки у Нино опустились. Я нахмурилась: мне только начинало казаться, что с Бабблером мы разобрались, потому что никакого скандала с Агрестом-старшим не было…

– Что случилось? – спросила я едва слышно.

Нино поднял голову. Очки блеснули, но я успела увидеть, что глаза у парня слезятся.

– Бабушка… мертва.

Ох… ну отлично. Просто… замечательно.

Скорбеть по неизвестной для меня женщине я не могла, но вот душевное равновесие друга реально волновало. Я понятия не имела, что говорить в таких случаях; мне всегда плохо давались утешения.

– Я соболезную, Нино, – сказала я в итоге, положив парню руку на плечо. – Это жизнь… знаешь о круге реинкарнаций? Честное слово, он существует.

Он мотнул головой, но я поняла, что парень меня практически не слышит. Бабушка для него была важна, это я знала и раньше. Что делать-то? Потеря…

Я осторожно обняла Ляифа и погладила парня по спине. Нино закаменел, очки пластиком упирались мне в скулу.

– Почему… почему так? Я даже не успел ей видео отправить…

– Жизнь, – повторила я. – Возраст. Смерть приходит к каждому из нас.

Нино шмыгнул носом. Это мне не понравилось: звук был не плаксивый, а какой-то решительный.

Как вообще можно решительно шмыгнуть носом?

– Возраст, – повторил он; фигура Нино прямо в моих руках запузырилась фиолетовыми наростами. – Ясно… не хотел бы я, чтобы кто-то ещё это испытал.

Я отступила от парня. А как же разговоры с Бражником? Где уговаривания? Где «Да, Бражник!» или что-то типа того?

Ничего, мать его, не было. Ничего! У Нино даже голос не изменился!

– Ты не можешь убрать из мира смерть, – сказала я, смотря в искажённое одержимостью лицо.

Голограмма бабочки, подсветка оттенка фуксии…

– Не могу, – согласился Нино. – Но я могу убрать из мира всех взрослых, чтобы дети больше не испытывали боли потери при их смерти.

Я даже сказать ничего не успела, как Ляиф выпрыгнул из моей комнаты, разбив при этом окно. Передёрнувшись, я подошла к выломанной раме, стараясь не наступать на осколки стекла.

– Ну ты и Шерлок, мать его, – проворчала я, смотря вслед улетающему Бабблеру. – А когда взрослые будут улетать в твоих пузырях – что испытают дети? Меня окружают гении… Абракадабра, Тикки.

====== А кто такие Фиксики... ======

Наш Питер Пэн относился к тому типу акум, которых я терпеть не могла: Нино мог летать, из-за чего передвигался очень быстро и практически без ограничений. Прыгая за засранцем по крышам, я могла видеть, как наученные горьким опытом парижане прячутся кто где. Больше всего доставалось общественному транспорту, станциям метро и маркетам всех размеров.

Тем, кто оставался на улице, не везло. Я видела, как у одной девочки мать буквально вырвали из рук: парочка гуляла по парку, мгновение – и мамочка оказывается в шаре, который быстро уносится куда-то вверх. Шокированная девочка осталась на месте, даже не успев понять, что произошло. Вот мать есть – вот матери нет. Только рука ребёнка, протянутая вверх, словно взрослый всё ещё держит маленькую ладошку.

Девочку я подхватила на руки и оттащила на ближайшую скамейку. Чёрт возьми, мысли у меня были самые нехорошие. В основном про педофилов и продажу детских органов.

Во-первых: спасибо, волшебство, за то, что Чудесное Исцеление возвращает всех людей в зафиксированную до акумы точку «ДО». Я до сих пор не втупляла, как Талисман фиксирует реальность и подбирает момент, который подойдёт для отмотки, но разбираться в правилах волшебства, – по словам Тикки, – не было никакого толку. Едва что-то поймёшь – все теории разлетятся на кусочки.

Во-вторых: спасибо, Нино, что твоё акумное влияние касается всех взрослых, включая тех самых педофилов и тех, кто ворует детей на перепродажу или органы. А то был бы мир, полный боли и страданий… но у нас тут всё-таки более или менее детский мультик, так что можно слегка расслабить ягодички и действовать, исходя из ситуации.

Париж наводнили крики, преимущественно детские. Подростки, – из тех, которых шары Нино не воспринимали как взрослых, – собирали малышню вокруг себя и не давали детям совсем уж удариться в панику. Наличие общего врага сделало парижан, на мой взгляд, крайне социально ответственными.

Хоть какой-то прок от Бражника и его супер-желания.