Текст книги "Ахимса (СИ)"

Автор книги: Baal

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Она слегка некультурно ткнула пальцем в сторону рекламного столба. Лицо Адриана крупным планом, взгляд у Агреста с соблазнительной поволокой, губа закушена. Надпись: искушение. Духи на переднем плане.

– Какая красивая фотография, – оценила Роуз, прижимая ручки к груди. – Да, Джулека?

– Это же Адриан, естественно, она красивая…

Алья стрельнула в меня взглядом.

– Что скажешь, Марин?

Я почесала тыковку. А где же канонная светлая фотка, на которую залипала Маринетт? Я так угарала с этого момента в мультике…

Здесь никакой «лёгкостью» не пахло. Скорее, фотка была похожа на рекламу от D&G: тёмные тона, намёк на подростковое желание, аккуратное подведение к тому, что ребятки в этом возрасте уже хотят быть взрослыми, но ещё таковыми не являются. Фотограф постарался на славу, и Адриан выглядел так, будто неумело, но очень отчаянно флиртует.

– Мари-ин, твои комментарии?

– Лучистый, лёгкий, мечтательный, – выдала я, не фильтруя информацию от мозга.

С этого момента я тоже ржала до колик в животе. Особенно когда Тикки кормила Маринетт с ложечки.

Алья кашлянула.

– В каком это месте, позволь спросить?

– Да я просто рандомно слова сказала. Ты что, после года нашей дружбы до сих пор ищешь в моих бесконечных словах какой-то смысл? Бедняжка…

– Зря ты так о себе, – сказала, на моё удивление, Милен. – Ты мало говоришь, и обычно по делу.

– Другой вопрос, что тя ещё понять над, – согласно чпокнула пузырём жвачки Аликс. – А на эт не у всех мозгов хватает. Ким так про химию и не догнал, ага.

Девочки закивали. Я же… растерялась? Наверное, это было самым точным определением того, что я чувствую.

– Спасибо… наверное. Ай, блин, вы меня смутили! – я стянула с волос резинку и взлохматилась. – Фу такими быть, просто фу!

– Это карма, – сделала страшные глаза Сезер. – Наконец она тебя догнала!

Мы какое-то время пошатались по городу, и я слилась, как только это стало возможным. Разговор у меня с девочками всё равно не клеился; мысли то и дело съезжали на анализ моих прошлых действий, из-за которых у одноклассниц могло сложиться обо мне не самое правильное мнение. Я в их глазах прямо какой-то местный гуру, просветляющий путь страждующим!

Было неловко. За свои мысли в том числе: каждой из моего окружения доставалось на орехи, пусть и в моей голове. Роуз с её высоким голоском я регулярно про себя желала заткнуться, Джулеке наоборот обещала пряник, если та будет погромче. Алья, – я люблю эту девочку, если что, – так вообще меня частенько бесила, особенно тем, что не бережёт себя и гоняется по опасностям за акумами и Чудесными.

Ух, сколько Алья не знает, что я о ней думала… какими словами крыла… хорошо, что мысли – это всего лишь мысли.

А теперь получить такую оценку, зная, что по-настоящему хорошо я отношусь только если к Сезер… слегка незаслуженно, на мой взгляд. На остальных-то мне было, по большей части, плевать. Я просто зеркалила их ко мне настроения или действовала на поводу у своей левой пятки.

Ну это как с Милен или Джулекой. Первой мне захотелось помочь, потому что проблема веса и принятия своего тела застала меня ещё в прошлой жизни; второй – потому что нет ничего в этом мире сильнее и правильнее чистого искреннего чувства. Дружба – это же так замечательно!{?}[Как у Маринетт и Адриана, правда, ребята? (большие блестящие глаза)]

И как-то так вышло, что за год я умудрилась хотя бы по паре раз пересечься с каждой из девичьей компании. Даже с Аликс – ей я помогала с той же химией, на пальцах объясняя классификацию веществ. {?}[Если кому поможет. Я запоминала примерно так:

На конце О? Это оксид, если впереди нет Н.

В начале Н? Это кислота.

На конце ОН? Это основание.

Всё остальное – соль.

Возможны исключения, но, в целом, схема рабочая. Я по ней экзамены сдавала

:D]

Ладно, это может потерпеть.

Для Трансформации мне пришлось разбудить Тикки. Вот за что я люблю свою квами – это спокойное отношение к перевоплощениям. Как однажды малышка сказала, мне она доверяет настолько, что может позволить некоторое использование сил Ледибаг в личных целях.

Естественно, были границы этого «соглашения», однако я не собиралась их не то что нарушать – нащупывать. И, может поэтому, Тикки меня никогда не стопонила в желании прогуляться по крышам или заскочить к Хлое на сок с печеньем.

Перед тем, как заскочить к Буржуа, я оббежала город по периметру. На свою удачу, – или на чужую неудачу, – я заметила Натали… в тёмном переулке. Санкёр стояла, не прислоняясь к стене, и общалась с планшетом.

То есть, конечно же, с Габриэлем. Так что я не смогла проскочить мимо, и притаилась, готовая внимать каждому слову маэстро.

====== Взгляд со стороны. Натали. ======

Комментарий к Взгляд со стороны. Натали. Алоха.

Каждый персонаж уникален.

Натали вот интересно воспринимает мир и слова, которые она слышит.

Так что в тексте есть выделения курсивом и жирным. Их не очень много. Но они есть.

Вы предупреждены.

.

Приятного чтения.

– Самолёт прилетает в Париж к половине первого. Я рассчитываю, что ты будешь ждать меня в бизнес-комнатах с документами.

Натали кивнула, прикидывая, во сколько ей нужно будет встать, чтобы успеть подготовить тот объём документации, на который месье Агрест рассчитывал. Выходило, что выгоднее вообще не ложиться спать, а отдых перенести на завтрашний вечер. Даже если учитывать, что Натали работала всё то время, пока Габриэля не было в Париже, она всё равно не поспевала за взятым маэстро темпом.

Габриэль Агрест был недостижимой величиной. Человеком искренним, страстным, вдумчивым; он полностью отдавал себя выбранному делу, растворялся в нём, наполнял свои работы всем, что было в нём самом.

К сожалению, на ведение документации, заключение договоров и деловые встречи его практически не хватало. За итальянские недели моды Габриэль, вынужденный справляться с увеличением дозы общения, изрядно похудел; под глазами у месье Агреста залегли тени, только усугубляющиеся из-за толстых линз очков. Да и характер, и без того не сахарный, совсем испортился.

Конечно, дело было не только в вынужденном контакте с людьми или плохом настроении Адриана; Натали хотелось думать, что комфорт сына для Габриэля не менее важен, чем продвижение бренда.

Огромное влияние на самочувствие месье Агреста оказали бессмысленные поиски и очередной потерянный шанс на исполнение желания.

Ещё четыре месяца назад Натали обнаружила упоминание про заговорённую бутыль с джинном{?}[В одной из серий Плагг упоминал, что во вселенной существуют джинны, так что канон.], которая должна была храниться у одного из итальянских коллекционеров в поместье. Естественно, месье Агрест сразу сделал стойку: по всей имеющейся у него информации, именно джинны могли исполнить любое желание.

К сожалению, информация оказалась ложной. А ведь… Будь бутыль на самом деле у коллекционера, можно было бы прекратить активность Бражника и террор города… и попытки отобрать Талисманы. Это дело становилось уже не просто вредным, а опасным: Натали долгое время не могла забыть пустых глаз и беспрекословной послушности Габриэля, попавшего под атаку собственной акумы.

Он вообще часто попадал так. Натали каждый раз переживала, словно в первый; каждый раз молилась, чтобы у парижских героев всё вышло, и изменения, привнесённые в мир акумой, исчезли. Растворились. Откатились назад.

Натали понимала одержимость Габриэля. Понимала, но принять, пожалуй, не могла. Она никогда не была влюблена в кого-либо столь же страстно и сильно, как месье Агрест в память о своей жене. В мире Натали вообще всё мало подчинялось эмоциям; логика и разум – вот то, чем она обычно руководствовалась.

В происходящем она тоже искала рациональное зерно. И оттого не понимала Габриэля: пускай твоя жена ушла от тебя, но разве у тебя нет ребёнка? Разве Адриану не тяжело так же, как тебе?

Когда-то Натали прочитала в каком-то романе, что чувство любви к партнёру и к родителю совершенно разные. Пусть так; но разве от этого любовь другого человека становится менее значимой?

Габриэль потерял жену. Любовь всей своей жизни. Смысл жить.

Адриан потерял мать. Затем отца. Нормальное детство. Душевное спокойствие. Уверенность и ещё кучу всего.

Натали старалась, как могла, восполнить эти пробелы, но у неё никогда не хватало часов в сутках. Сначала Адриан, как маленький брошенный зверёныш, присматривался к ней, принюхивался, оценивал, можно ли пускать очередного непонятного взрослого в свой круг. Затем – притирался, подстраивался под нового человека, принимал привычку Натали вести ежедневники, систематизировать любую информацию и раскладывать мир на логически понятные модели. И только потом начал улыбаться, видя женщину по утрам, или позволять себе короткие объятия, словно вырванные у жизни украдкой.

Пусть Адриан этого не понимал, зато Натали осознавала: мальчик не хотел расстраивать отца своей привязанностью к другой женщине. Не к Эмили.

Хотя Натали этого и не говорила, но она была рада тому, что Адриан оттаивает. Смерть матери сильно по нему ударила, отдаление отца – окончательно растоптало маленькое сердце.

Натали никогда не забудет, когда в первый раз мальчишка довёл её до слёз. Это было через год после смерти Эмили. Адриан подошёл к Санкёр, спросил, сможет ли он сегодня увидеться с отцом… но у Габриэля был слишком загруженный график, буквально ни единой свободной минуты.

– Ясно, – сказал Адриан.

Потом он, не меняясь в лице, спросил:

– Как думаешь, если я умру, похороны будут откладывать до его выходного или проведут вместо обеденного перерыва?

Натали не смогла на это ответить. Просто притянула к себе Адриана и обняла его. А потом долгое время пыталась успокоиться в личных комнатах, предупредив Габриэля о своём «женском» недомогании.

Универсальная отмазка, если не пользоваться ей слишком часто.

– Мой самолёт в Америку вылетает через три с половиной часа, – продолжал Габриэль, – так что мы должны за это время разобраться с документами. К тому же, я хотел обсудить с тобой наши особые дела.

Натали кивнула.

У Габриэля был план, как обезопасить свою личность и отвлечь внимание Чудесных от происходящего в Нью-Йорке: месье Агрест собирался оставить заражённую акуму в Париже на момент, пока сам мужчина будет в Америке. Натали стоило всего лишь выпустить бабочку из-под стеклянного купола… а дальше уже не её работа.

– Всё в силе, – подтвердила она. – Дополнительных инструкций не требуется.

Она всё ещё надеялась, что поиски орлиного когтя пройдут без проблем. Натали начинала выматываться с тем ритмом жизни, на который вынуждал её Габриэль. Документы, показы, договоры, встречи, Адриан и его расписание, теперь ещё и акумы… это было немного слишком.

Но как же она хотела, чтобы в семье Агрест всё снова было хорошо.

– Отлично, – кивнул Габриэль. – В таком случае, до завтра.

– До свидания, месье.

Натали отключила планшет, проверила, точно ли прервался звонок, убрала гаджет в сумку. Тяжело вздохнула и помяла себе трапециевидную мышцу. Учитывая, сколько Санкёр сидела за компьютером – неудивительно, что шея болела.

– Добрый вечер, мада-ам.

Натали вздрогнула. Медленно подняла голову. Сглотнула.

Примерно на высоте трёх этажей на качели из лески сидела Ледибаг. Из-за темноты переулка её костюм казался бордовым, а не алым; невольно Натали вспомнила последние акты задержания преступников и мелкой шпаны, – просмотр таких документов теперь также входил в её обязанности, – где регулярно мелькали перечисления травм.

Сломанные руки. Вывернутые запястья. Сотрясение мозга. Трещины в рёбрах.

Без Кота Нуара Ледибаг была совсем не такой нежной в бою… хотя можно ли подобную «чистку» города называть боем?

Голубые глаза, кажется, светились. Взгляд у героини был гипнотическим, притягивающим, как у змеи.

Вспомнилось, что божьи коровки на самом деле хищники. И часто ядовитые.

Ледибаг соскользнула с лески и приземлилась за пару метров от Натали. Санкёр сжала сумочку в пальцах, не зная, что будет дальше.

Что Ледибаг слышала?

Не так.

Что Ледибаг поняла из того, что она услышала?

Вблизи она оказалась старше, чем Натали думала. Может, обманчивое впечатление о возрасте родилось из-за лёгкого поведения? Сейчас Санкёр поняла точно, что перед ней не ребёнок и не подросток.

Те так спокойно не держатся.

Хотя, о чём это она… эта женщина в крапчатом костюме выходила против акум, тут должен быть минимум ПТСР, как у военных или полицейских.

– Я надеюсь, – медленно проговорила героиня, – что ваши особые дела не затронут город… в августе.

– Я не совсем понимаю…

– Как он это провернёт? Оставит вам бабочку? – Ледибаг мрачно улыбнулась, увидев, как дёрнулась Натали. – Никакой фантазии… зачарованный контейнер или типа того, я угадала? Только, знаете… вам бы лучше не выпускать акуму в этот период.

– Почему?

Натали только после того, как спросила, поняла, что ей стоило бы всё отрицать.

– Меня не будет в городе, – легко призналась Ледибаг. – Кота Нуара тоже. Кто же будет останавливать акуму, скажите мне, Натали?

Санкёр замерла. Если героев не будет… то кто?

– Никто, – жёстко сказала Ледибаг, делая шаг вперёд, давя своей аурой на женщину. – Город будет в руинах. Люди умрут. Много людей умрёт.

Затем она внезапно переменила тон, светло улыбнулась и слегка запрокинула голову, смотря на Натали сверху вниз:

– Вы знали, что у Чудесного Исцеления есть границы по времени? В таком случае, после уничтожения акумы, ведь мы с Котом в итоге вернёмся, ничего не откатится назад. Вы готовы… взять на себя ответственность?

Глаза у неё блестели, как у сумасшедшей.

Натали чувствовала, что её бьёт дрожь. Руки вспотели. Внутренний компьютер проводил подсчёты возможного урона и… смертей.

Да она едва ли могла бы одного человека убить. Но стать причиной для смерти миллионов?

– Надеюсь, мы друг друга поняли, – сказала Ледибаг, разворачиваясь.

– Почему ты просто не остановишь его, если всё знаешь?!

Героиня обернулась через плечо и с грустью посмотрела на Натали.

– А что дальше?

Санкёр резко выдохнула.

Дальше… что?

Габриэль ведь не остановится. Будет продолжать свои попытки, потому что точно знает, что исполнение желания возможно, но какими средствами?

Самым логичным будет…

– В таком случае его только если убивать, – тихо сказала Ледибаг, отворачиваясь. – А я живу по другим принципам. Знаешь термин «ахимса»?

– Нет.

– Один из принципов существования во вселенной. Если переводить буквально, то слово значит «невреждение» или «ненасилие». Там, где можно обойтись малой кровью, я буду пытаться выйти из ситуации без неё совсем.

Натали прикусила губу. Получается, Ледибаг… бережёт Габриэля? Почему? Зачем ей это?

В логически-достоверном мире что-то не складывалось; не хватало деталей, чтобы точно понять эту головоломку и решить её.

Героиня подняла руки и посмотрела на свои ладони. Сжала кулаки так сильно, что Натали услышала скрип костюма.

– Если нам с Котом придётся действовать решительно… то я убью Габриэля собственными руками. Хорошего вечера, мада-ам.

Она одним прыжком забралась на крышу и быстро исчезла.

Натали подавила желание прислониться спиной к грязной стене.

У Санкёр совершенно не было времени на химчистку, учитывая объём оставшейся до завтра работы.

====== Проблемы интернациональной семьи, ч.2 ======

Комментарий к Проблемы интернациональной семьи, ч.2 Спасибо всем за поддержку.

Я скакала по крышам, чуть ли не мурча от удовольствия в лучших традициях Нуара.

Кто молодец? Ледибаг молодец! То есть, я молодец!

Натали в мультфильме была для меня непонятным персонажем: в первом сезоне она не слишком заботилась об Адриане, больше переживая за своё место подле Габриэля и за работу; один инцидент с передаренным шарфом чего стоил. К пятому сезону она стала этакой мамой-Терминатором, готовой ушатывать любого, кто косо посмотрит в сторону Агреста-младшего.

Чему верить? Неизвестно. Так что я наблюдала за Санкёр, так сказать, по возможности.

Что я поняла за наше недолгое знакомство: в Габриэля Натали влюблена не была. Возможно, мадмуазель, – мадам? – Санкёр вкрашится в мужчину позже, но той привязанности, на которую намекали в мультфильме, я не увидела.

Во-вторых: если удастся перетащить эту Богиню от документации на свою сторону, – я говорю про менеджерство или хотя бы работу с расписанием для Адриана, – то это будет шикарно. Натали была как робот: работала без ошибок, быстро, точно. Никогда не пропускала дедлайны, так ещё и умудрялась тащить на себе управление домом Агрестов. Прислуга Натали не любила: в своём маленьком государстве она правила железной рукой, щедро рассыпая лишения премий и увольнения.

Зато дом всегда был вылизан, обед никогда не задерживался, а от одежды Адриана стандартно пахло одним и тем же вкусненьким гипоаллергенным кондиционером. Метод кнута и кнута работал отлично; пряником выступала весьма внушительная зарплата.

Эх, ну Чудо-Женщина же.

И как мне повезло наткнуться на неё, да, к тому же, ещё и предупредить насчёт акумы. Вообще, то, что я не подумала о безопасности города, изрядно било по самолюбию: не знаю, что там было в мультфильме, а тут у нас как бы город в нашей епархии. Ответственность.

А я даже не подумала о том, чтобы как-то обезопасить Париж на время своего «отпуска».

Так что по дороге к Хлое я умудрилась выловить Роджера, – тот регулярно патрулировал дорогу возле Гранд-Отеля, – и предупредила, что в августе Чудесных не будет.

Естественно, мужчина напрягся.

– А этот… Бражник?

– Мы идём по его следу, так что насчёт акум можно не волноваться.

– То есть, дело остаётся только в обычных преступниках? Никаких акум? Никакой волшебной поебени?

Я сочувственно похлопала мужчину по плечу.

– Примерно так.

– Ты не подумай, я не против тебя и Кота, – смутился Роджер, поняв, что к «волшебной поебени» можно и нас причислить. – Просто устал я, сил нет…

– Как и все мы. Но вы эту информацию, пожалуйста, не делайте общедоступной.

Роджер хекнул.

– Ну я ж не идиот. Сейчас они затихарились, а если узнают – чёрт его разберёт, что начнётся. Вы когда возвращаетесь?

– К концу августа.

– Хорошо. Удачи… эм, то есть, ты же и есть удача… короче, всего хорошего.

Как и все рыжие, он легко и некрасиво краснел. Я в последний раз хлопнула полицейского по плечу и запрыгнула обратно на крыши.

И как у этого мужчины получилась такая дочка как Сабрина? Или я чего-то не понимаю, а робеет Ренкомпри-старший исключительно из-за моего обтягивающего костюма?

Хлоя обнаружилась возле своего бассейна в бикини и в одиночестве. Я забралась повыше, чтобы бомбочкой спрыгнуть в холодную воду и насладиться возмущённым ором облитой блондинки.

– Моя причёска! Мой макияж! Ледибаг, какого хера?!

Я распласталась на воде звёздочкой. Буржуа откинула от себя промоченный журнал и, ругаясь совсем не по-девичьи, полезла ко мне в бассейн.

– А что не так-то? Ты с любой причёской красивая, а макияж у тебя водостойкий. Сама же недавно хвасталась!

Естественно, она всё равно попыталась меня утопить.

Когда мы набарахтались в воде, я вытащила обессилевшую Буржуа обратно на лежак и пристроилась рядом на аналогичном. Хлоя схватила сок со столика и выдула целый стакан в поллитра за пару глотков.

– Ты расстроена, – заметила я.

Хлоя махнула рукой. Хотела было потереть глаза, но остановила саму себя – макияж же. Солнышко припекало даже через костюм, но благодаря волшебству температура была комфортной. А вот Буржуа пришлось прятаться под зонт.

– Я еду в Америку, – сказала девушка убитым голосом.

– Это так плохо? Скажу по секрету, я тоже еду в Америку. По делам, – добавила я, увидев, как девушка вскинулась. – Что с твоей поездкой не так?

– Ты тоже?! Но… это… ай, блин!

– Что не так-то?

Ей потребовалось минуты три, чтобы собраться с мыслями. Я вяло потягивала сок из второго бокала, что принёс молчаливый Жан. Ну, хоть посмотрела на няня Хлои в лицо; к моему удивлению, это была наша первая встреча.

Жан – он как Бэтмен и Альфред в одном лице. Выполняет всё, что должен дворецкий, и даже больше. И при этом неуловим, как летучий мыш.

– Какой мадмуазель любит сок? – спросил меня Жан. – Для следующего бокала?

– Гранатовый, тыквенный, томатный, овощной, – начала перечислять я. – Ещё можно виноградный, но тогда только если с водой. И, если вам не сложно, принесите печенье, пожалуйста. На ваш выбор.

– Сок на сейчас?

– Овощной или томатный, пожалуйста.

Он растворился, как роса в жаркое утро. Хлоя наконец заговорила.

Я внимательно слушала её тихий голос, не вмешиваясь и ничего не комментируя. Ничего нового, в принципе, я не узнала: в Нью-Йорке жила Одри. Мать моей светловолосой подружки. И поэтому Хлоя не хотела туда лететь.

Как одно связано с другим? Очень просто: Хлоя когда-то пообещала себе, что прилетит в Америку только по приглашению матери. Только когда Одри признает её достойной этого приглашения.

– Бред, – прервала я в итоге девушку, когда она начала попытку объяснить своё решение в который раз.

Хлоя моментально вызверилась:

– Ничего не бред! Это логически обоснованное решение! Взвешенное и принятое не из-за мимолётного порыва!

– Принятое пятилетней девочкой, – сказала я. – А придерживаться его должна пятнадцатилетняя молодая девушка. Тебе не кажется, что где-то закралась ошибка?

– …мне было шесть.

– О, какая разница.

Хлоя помешала лёд и посмотрела на меня из-под мокрой чёлки. Прядки начинали завиваться в мелкие спиралевидные кудряшки. Ясно, почему Буржуа так о своей причёске постоянно беспокоится.

Я вздохнула.

– Послушай… мир большой. Америка – тем более. Нью-Йорк – один из самых впечатляющих городов на планете. Неужели ты будешь ограничивать себя в его посещении только из-за того, что твоя мать тебя туда не зовёт? Причём тут вообще она?

Я понимала, о чём Хлоя думает. Нарушить данное себе же обещание – всё равно что признаться в равнодушии Одри. В том, что эта женщина никогда не позовёт Хлою в страну, в которую она сбежала от мужа и дочери.

– Я не… я правда могу… поменять своё решение?

– Твоя жизнь, – я пожала плечами, принимая у Жана бокал с соком и целую тарелку с кучей печенья. – Ты можешь делать с ней всё, что угодно. Давать себе обещания, забирать их, нарушать их… если в это не вовлечены другие люди, то кто тебе помешает?

Жан недовольно посмотрел на меня. Хлоя шмыгнула носом.

– Но разве это не будет… я не знаю… проигрышем? Перед самой собой?

– Гораздо глупее будет придерживаться ограничивающих тебя рамок, – сказала я, покачав головой. – Тем более таких, которые ничем не подкреплены. Причём здесь Одри, Хлоя? Это твоя жизнь. Ты готова отказаться от поездки с друзьями, от новых впечатлений, от нового города только из-за того, что твоя мать не позвала тебя в Нью-Йорк?

– У меня нет друзей.

Это было, наверное, единственным, что она вычленила из моей речи.

Бедный ребёнок.

Я отставила еду и взяла Хлою за руки.

– Есть.

– Пф! Назови хотя бы одного!

Я улыбнулась.

– Как насчёт Адриана?

У Хлои задрожали губы.

– Или как насчёт меня? Я – твой друг, Хлоя. И я буду им, пока ты сама меня не оттолкнёшь. А, возможно, даже и после этого.

====== Опоздание ======

Самым прикольным в вылете было что? Правильно: проснувшись в день предполагаемого вылета в Нью-Йорк, самым прикольным было понять, что я жёстко проспала.

Не то чтобы я как-то нервничала перед полётом и экскурсией; я была спокойна, как удав, который только что сожрал антилопу. У меня не было странных мыслей, предвкушения или нетерпеливого ожидания. Багаж свой я не только собрала за пару дней до, но и успела отнести в коллеж – миз Менделеева предложила это, чтобы с утра никто не забыл чемодан или нужную сумку. Шикарная женщина же, кто со мной поспорит?

Ах, эти фиолетовые волосы…

Автобус уходил от коллежа в десять. До аэропорта ехать было где-то полчаса, если дороги свободные, и чуть больше часа, если пробки; траффик в Париже оказался не особенно высоким, спасибо мэру Буржуа и его улучшениям общественного транспорта. Всех школяров заранее предупредили, что сборы будут с девяти до десяти; десять – крайнее время, никто не станет задерживаться и ждать опоздавшего, потому что это ставило бы под вопрос всю поездку.

В нас, короче говоря, ответственность воспитывали.

До коллежа мне было пять-десять минут пешком, зависит от настроения и скорости шага. Если бежать, то добраться можно за три минуты или даже меньше.

А проснулась я в девять пятьдесят две.

– ТВОЮ МАТЬ!!!

Тикки свалилась с подушки, затем едва не навернулась вниз с кровати. К счастью, я успела подхватить ошалело хлопающую глазами квами, пока спрыгивала на пол. Собиралась я всегда быстро, но не мгновенно: полностью одета я была к двум минутам после десяти.

– ААА!!!

Наверное, я впервые почувствовала себя канонной Маринетт. Быстро пролетевшись по комнате, я схватила рюкзак с ноутбуком и необходимыми в полёте вещами, и выскочила из квартиры. Дверью я хлопнула с такой силой, что за стенкой соседей послышались курлыкающие французские маты.

Потом я вспомнила, что почтальонка и Тикки остались в квартире, с визгом забежала обратно, схватила квами и её убежище, выбежала в коридор и снова жахнула дверью.

Маты стали громче и ближе.

– ИЗВИНИТЕ!!!

Я практически вылетела из подъезда и сразу же сбила с велосипеда Луку: парень только закончил с доставкой круассанов, – он делал это каждый день для двух леди, которые из-за возраста не могли ножками ходить в нашу пекарню, – и хотел было припарковать своего железного коня у подъезда.

– ПОМОГИ МНЕ!!!

Лука, впервые увидевший меня в таком бешеном состоянии, сразу же вскочил, поднял велик и залез на сиденье. Я запрыгнула сзади, чуть было не перевернув нас вместе с железным конём.

Как же хорошо, что я Куффену весь мозг выела своими рассказами о том, как мне будет круто в Нью-Йорке! Не пришлось ничего объяснять: мой морской мальчик точно знал, когда и откуда я отъезжаю, так что быстренько понял, насколько я профакапилась.

Куффен оттолкнулся и втопил во всю силу своих длинных ног. Я, чуть было не свалившись с багажника велосипеда, вцепилась в своего другана изо всех сил.

– Ворх-духа! – захрипел парень.

Я слегка ослабила хватку, и Лука прекратил задыхаться.

– ГОНИ, КРАСАВЧИК, ГОНИ!!!

Он настолько активно крутил педали, что даже ответить ничего не мог. Взмок Лука мгновенно, пот красивыми сверкающими капельками в слоу-мо летел мимо меня, отрываясь от его висков. К тому моменту, как наш велик вылетел на тротуар, пугая голубей и людей, автобус уже ушёл от коллежа. Мы могли видеть его голубой бок, скрывающийся за ближайшим поворотом.

Почему я как Ледибаг не добежала до аэропорта, кто мне скажет, а? Хорошая мысля приходит опосля.

– ЗА НИМ! – взвизгнула я, тыкая пальцем в сбежавший транспорт и окончательно запугивая охреневших людей вокруг.

– ЕСТЬ! – гаркнул в ответ Лука.

Честное слово, если морской мальчик догонит автобус на велике, да к тому же ещё и со мной на багажнике, то я точно отдам ему какой-нибудь Талисман, когда мне в руки попадёт шкатулка.

В вечное пользование!

Мы то приближались к нашей цели, то безнадёжно отставали от голубого автобуса. Задница у меня вибрировала – Алья пыталась дозвониться на мобильник, но у меня не было ни единого шанса ей ответить. Светофоры, казалось, сговорились, и регулярно нас тормозили. Пару раз мы пролетели на красный, из-за чего у Луки теперь было мертвенно-бледное от нервов лицо; спасла нас, видимо, только удача моей красной подруги.

Наконец, наш большеглазый потный, – Лука от усилий, я от стресса, – дуэт заметили. Я увидела, как Алья прижалась носом к заднему окну автобуса, прежде чем отбежать вглубь машины. Спустя минуту автобус замедлился и зарулил к тротуару.

С велосипеда я спрыгнула ещё до того, как он остановился. Лука вжарил по тормозам, да ещё и ноги расставил, скользя подошвой по тротуару. Дышал Куффен так тяжело, что, казалось, сейчас заработает гипервентиляцию.

Я быстро расцеловала Луку куда придётся, – кажется, зарядила ему при этом носом в глаз и мазнула по губам, – прежде чем запрыгнуть в автобус под недовольные комментарии водителя.

– Ты… мнхе… дол…жна!

– Что угодно, кроме разврата! – успела крикнуть я, прежде чем двери закрылись прямо перед моим носом. – СПАСИБО!!!

Автобус быстро отъехал от тротуара, едва успев разминуться с затормозившей полицейской машиной. Я прилипла к двери, через мутное окошко смотря на своего супергероя, что спас мне отдых в Нью-Йорке своими прекрасными сильными ногами.

Затем, вздохнув, я развернулась, чтобы подняться по ступенькам… и попала под пристальное внимание своих одноклассников. И учителей. И месье Дамокла.

– Эм… привет?

Алья ухмылялась так широко, что, казалось, ещё чуть-чуть – и лицо у креолки треснет из-за этой довольной лыбы. В руках она держала телефон, который, конечно же, всё снимал.

– Привет, – сказала Сезер. – Как думаешь, что скажет Адриан, когда узнает, что ты ему изменяешь с этим красавчиком?

– Попрошу, – тихо сказала Джулека. – Этот красавчик – мой брат.

– Это не делает его менее красавчиком. Так что, Маринетт?

Я кашлянула. Взъерошила волосы, поняв, что во время заезда потеряла резинку. Проверила, не похерила ли я Тикки по пути; почтальонка с квами была на месте, хотя малышка чувствительно куснула меня за палец в назидание.

– Марине-етт… что скажет Адриан, узнав, что ты ему изменяешь? – довольно повторила Алья.

– Ну… спросит, может ли он присоединиться?

К моему удивлению, заржали всего два человека: Дамокл и Менделеева.

Остальные просто молча охренели.

====== Аэропорт ======

В аэропорт мы приехали только к двенадцати.

Что мы делали целых два часа в дороге? Страдали фигнёй, потому что у нашего автобуса лопнуло колесо; запаски не было, так что нам пришлось ждать, пока нам доставят или новую резину, или другой транспорт.

Детишки перепсиховали, и тут Менделеева выступила просто шикарно: пользуясь своим жёстким непререкаемым авторитетом, – чисто Снейп в юбке, только без юбки и с фиолетовыми волосами, – она прервала начинающуюся панику. И даже раздала каждому из детишек по большой миндальной печеньке в плотной индивидуальной упаковке.

Я своё печенье, естественно, спрятала в почтальонку – мне нужно было срочно задобрить мою богиню удачи. Вот зуб даю на отсечение{?}[Не ошибка, а слияние двух пословиц :)], что наша автобусная поломка – результат её недовольства. И я квами даже винить не собиралась; если бы меня кто-то разбудил так, как сегодня, да ещё и потом чуть не оставил, а потом ещё чуть не потерял во время заезда… ух, убила бы.

Заметив, что Хлоя с брезгливостью рассматривает выпечку в упаковке, я бочком подобралась к Буржуа. Мой манёвр, естественно, незамеченным не остался: в розовых бриджах Маринетт я выделялась на фоне синего салона примерно так же, как хамелеон-дальтоник где угодно.