Текст книги "Вместе. Синдром Керчепина (СИ)"
Автор книги: Awelina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
– Ты ведь доверяешь мне, Артемия? – Садист посерьезнел.
– Разумеется, нет, Иоданир, – саркастически протянула я.
– Доверяешь, – уверенно кивнул он, в глазах вспыхнуло удовлетворение. – Поэтому мы объединим наши сознания.
Я округлила глаза, моргнула. Нет, просто ослышалась. Он не может серьезно предлагать такое.
– Еще раз, пожалуйста: что мы сделаем? – облизала губы, в шоке вглядываясь в совершенно спокойное лицо парня.
– Ты снимешь ди-чип, и мы сольемся. Рано или поздно нам придется это сделать, почему не сейчас? Я клянусь, что всего лишь передам тебе картинку и будет лишь мысленное общение. И все, больше ничего. Клянусь.
– А потом я вылечу вон. Это нарушение правил.
С трудом верилось собственным ушам.
– И ты всем своим партнерам лез в голову? Деймосу? – перебила я Тэппа, собиравшегося что-то сказать.
– Был только Деймос. Да. Таковы требования. Почти на всех заданиях менталисты в боевой единице снимают защиту, чтобы действовать синхронно и заодно. И ты не вылетишь, если сама не скажешь, что снимала ди-чип.
Я истерически рассмеялась.
– Тэпп, мне не нужно будет об этом говорить. Мы тут все на контроле, даже, думаю, в сортирах и душевых.
Он положил руку мне на колено, заставив умолкнуть и застыть.
– Мия, меня достало, что ты во мне сомневаешься, – процедил, прищурившись. – Неужели ты думаешь, что я предложил бы это, не убедившись, что действие безопасно? Здесь нет камер.
– Да какого хрена вы все в этом уверены? – вспылила я, сбросив его руку. – Всегда есть скрытые.
– Я уверен в этом потому, что сам принимал участие в определении точек, где глазики должны быть установлены. Этот проход, – он обвел рукой коридор, – не представляет угрозы, здесь неудобно будет собраться, при том что больше половины студентов тупо боятся открытых пространств.
– Не знала, что мы с тобой в числе исключений, – ехидно выдала я.
Мы замерли внимательно, жестко глядя в лица друг другу. Светлые глаза напротив пугали и завораживали. В них я прочла, что либо подчинюсь, либо… подчинюсь. Он не оставит мне выбора, все решил, а я сделала возможным осуществление этого решения, когда появилась здесь.
– Камеры только там и там, – Садист указал в начало и конец прохода. – Здесь мы в слепой зоне.
– Что будет, если ты нарушишь слово?
Он, усмехаясь, приподнял одну бровь:
– Мне невыгодно его нарушать, Карамелька. Сама подумай.
– Меньше всего мне хочется думать о том, что ты влезешь в мои мозги! Забавы ради. Достаточно того, что ты третируешь меня в течение дня.
– Все твои тайны сегодня останутся неприкосновенными, Мия. Я поклялся.
Я сцепила задрожавшие руки, отвела глаза. От бешенства кипела кровь.
Сейчас сопротивляюсь потому, что хочу сопротивляться? Или сопротивляюсь потому, что боюсь: мне слияние понравится?
Объединение сознаний у менталистов я подробно изучала, Лейда по этому мини-модулю предложила мне сложнейший тест. И я его сдала на высший балл. До сих пор считалось, что ди-эффект, возникающий при глубоком слиянии, сродни наркотику – разрушает и делает всесильным. По сути, сплавляются воедино не только мысли, но и личности, опыт, эмоции, восприятие. Ты стирается, чтобы возродиться в грандиозном мы. Это страшно, приятно и формирует потребность. Ибо в характере человека отделять себя от других, чтобы познать, а потом стать частью целого, растворившись в нем до конца и испытав от этого удовольствие.
Слияние в единице имело четко прописанный регламент. Позволялось соединять лишь малую часть ментальных слоев. Для защиты от негативных последствий ди-эффекта.
Потерев лицо ладонями, я подняла глаза на Тэппа.
– Ты поклялся, – отчеканила металлическим голосом. Вопреки желанию сказать твердое «нет». Но пусть. Пускай он залезет в мои мозги, ведь это означает, что я залезу в его, зайду так далеко, что даже вообразить не могла. – Всего один файл. И я в любой момент могу прервать это. Ясно?
– Ясно.
Тепло улыбнувшись, он поймал мою руку, поцеловал пальцы, тут же отпустил. Я поморщилась.
Тэпп сел удобнее и похлопал по месту между своими раздвинутыми бедрами:
– Иди сюда, так будет удобнее.
Я протестующе фыркнула, покачала головой. Спустя минуту, оценив ситуацию, планшет в своих руках, разновидность чертового файла, поняла: так действительно удобнее.
– Только посмей позволить себе что-то… – процедила с угрозой, устраиваясь между его ног, спиной к его груди.
Мне не хотелось с ним соприкасаться. Все внутри ныло и протестовало против близкого контакта. И дело было не в ненависти, не в страхе или отвращении, а в неуверенности: чем все это закончится, хочу ли вообще почувствовать этого человека не просто рядом, практически кожа к коже?
Мысленно рассмеялась: с секунды на секунду почувствую его не просто очень близко, а буквально внутри себя. Твою мать, хорошо же заигралась.
– Выбрала?
– Нет. Думаю доверить это дело тебе как знатоку и местному жителю, – сунула планшет ему в руку, стряхнув ее со своего бедра.
– Теперь чип, – напомнил Тэпп, щекотно коснувшись носом той самой раковины уха.
Я дернулась словно от ожога.
Снимать ди-чип тоже не хотелось. Тут все было просто: нементалистам с детства внушали, насколько опасно с ним расстаться или вовсе его не иметь. Подсознание – штука, с которой сложно спорить.
Я осторожно открепила одну часть чипа, другую, руки дрожали. Затылком ощущала пристальный взгляд Садиста, его дыхание шевелило волосы, от тепла тела зудела кожа, запах настойчиво забивал легкие и голову.
– Все, – я полуобернулась к нему, показывая, что готова. Вопреки ожиданиям, он не стал мне помогать с чипом. Это чуть расслабило.
– Хорошо, – привычным мертвым голосом произнес Тэпп. Значит, целиком сосредоточен, тоже готовится.
А в следующую секунду меня накрыло.
Всем знакомо понятие интимных отношений, стеснение и комплексы из них лучше исключить, о личном пространстве и каких-то границах забыть. Оказалось, что слияние сознаний – это еще глубже, обнаженнее, откровенней и ярче. Это… как вселенная, в которой только двое, как бессмертие и бесконечность.
И это при том, что Тэпп сдержал слово: он едва коснулся моих мыслей и сути своими – так ветер проносится по глади воды, вызывая на ней легкую рябь, не более, лаская, проверяя, определяя. Все, что чувствовала, – тепло, нет, даже жар, затаенную мощь, мгновенно преобразившие все. Они совсем вытеснили холод, который, как вдруг выяснила, чувствовала с рождения. Какой холод? Может, одиночества, нелюбви и выпестованных индивидуальности, отчуждения…
Больше я не была одна. Рядом было тепло силы, непоколебимости и знания.
Я ментально ощутила, как Тэпп надел очки и активировал виртрежим для нейрофайлов. А после запустил ролик.
На меня обрушились звуки, краски, запахи – какофония ощущений, в которой парила, понимая, что потрясена и покорена. Рийск оказался собранием противоречий и контрастов, городом грандиозности и убогости, современности и обветшалости. И, кажется, лучше Иоданира Тэппа о нем не рассказал бы никто.
Искусственные ветра и клинеры не совсем справлялись с очисткой воздуха, в легких и на языке чувствовался горьковато железистый привкус пыли. Но мне он нравился. Пожалуй, единственный честный элемент в столице. Все остальное: плавные и такие разные формы небоскребов, потрясающе красивые и живые голографии клумб и зеленых зон, пассажи с прозрачными щитами, проспекты с ультраскоростным многоуровневым движением, прохожие, то одетые просто и строго, то в вычурных нарядах, то пугающие безэмоциональными лицами, то создающие шум и суету, – все это казалось придуманным от и до наполнением главного сосуда – города, жирной точки-звездочки на карте Дель-Эксина.
Парк Иллюзий, фонтан Защитников и Героев Отечества. В ролике были запечатлены они, достопримечательности, которые можно увидеть в любой инфопапке, доступной всем и вся. Разумеется, знала, что в парке более 300 воссозданных до мельчайшей точности голографий разных точек мира, а струи фонтана «рисуют» 15 картин эпохальных битв трех войн. Я смотрела, вглядывалась, проникалась, впечатлялась и понимала: это как галлюцинации в пустоте. Прекрасная бессмысленность.
И Тэпп понимал. Потому что показал мне не это. В парке Иллюзий он нашел лазейку между двух голографий, и я увидела коричнево-бурую траву – остаток газона, невысокий, но бурно разросшийся кустарник, листва на котором напоминала колючки, и старые скамейки у давно неработающего маленького фонтана – в грязной воде, скопившейся на дне чаши, плавали бледно-желтые листья и серая пыль.
«Ведь самое интересное в театре происходит за кулисами. Когда все перестают лгать и играть свои роли», – в его мысленном обращении, когда он закончил рассказ о том, как нашел это место, я почувствовала насмешку.
Струи фонтана Защитников привели нас на набережную. Я несколько минут всматривалась в зеленовато-серые воды, плавно и вальяжно бьющиеся о гранит, и презрительно скривилась: и тут голография.
«Смотри. Справа и внизу», – подсказал мне Тэпп.
Едва нашла это место. Потом, вычленив крошечный кусочек суши у монолитных опор набережной, увидела надпись красным во всю стену: «Они нас предали».
«Ее периодически удаляют. Но она появляется», – пояснил Тэпп.
«А кто наносит?»
«Тогда, когда снимал это, не знал. Но в прошлом году присутствовал на допросе одного из них. Их всегда вычисляют, кстати. Это активисты «ЗаСиМ».
С трудом верилось в это утверждение. Нам говорили, что движение «За свободу и мир» признали террористическим и давно уничтожили.
«Что с ними потом делают?»
Он усмехнулся: «А что делают с бешеной собакой? Ликвидируют».
«Но зачем тогда они снова..? Разве они не знают..?» – я покачала головой.
«Вот и меня эта их детская возня забавляет. Они почему-то мнят себя великими революционерами, сопротивлением. Им в голову не приходит, что их подкармливает само государство».
«Чушь».
«Это выгодно. И это суть политики сейчас. Враг внешний и враг внутренний. Война всех против всех оправдывает все и концентрирует внимание на одной точке. Что это фокус, знают только сами исполнители фокуса».
«А ты в числе исполнителей фокуса?»
«Предпочитаю играть главную роль. И вполне способен придумать свой фокус. Вокруг так много путей, возможностей и игрушек».
«Ты можешь заиграться, Тэпп. И чем тогда твой фокус будет лучше этих надписей о том, что нас предали?»
«Я сразу почувствовал, что единственный человек, который сможет меня остановить, – ты». В этой мысли было так много жара и напора, что инстинктивно огородилась.
«Лейда считает, что мое критическое мышление несовершенно».
Ролик закончился. Наши сознания застыли в одной точке: в уходящем в ватную серую даль пустынном полотне набережной. С одной стороны ее подпирала река, с другой причудливо свивающий ветви ряд искусственных деревьев.
«Для меня и того, что есть, вполне достаточно». Я вздрогнула, когда ощутила, как его губы мягко коснулись виска. Сквозь мыслеобразы, слияние сознаний и оболочку нейрофайла это воспринималось как… взрыв. «Я запускаю следующий ролик. Хочешь?»
«Да», – ответила, поколебавшись.
Часовня Непобежденных. Тоже известное в столице место. В День Единства к ней всегда приходят главные лица Дель-Эксина, произносят громкие речи, награждают отличившихся… Двухчасовые церемонии транслируются на всю страну.
Выяснилось, что за часовней квартал неотмеченных. Так называли тех, у кого нет ди-чипа. Они не вне закона, просто… не относятся к нужному социальному слою. Мой дед и бабушка были из таких.
Тэпп сделал ролик из множества нарезок. Он часто приходил в этот квартал, снимал, как они там живут, их лица, жесты, привычки… Сценки из… существования людей, что создали собственный мир в границах большего мира. Грязные узкие улочки. Нависающие балконы. Грохот древних роллеров. Запах затхлости, покрытых плесенью стен.
«О чем они думают?»
«О! Тебе любопытно», – Садист еле сдерживал смех. Я ощущала его удовлетворение от того, что меня заинтересовал этот квартал.
«Ты читал их как открытую книгу. Ведь именно за этим туда приходил. Ну так скажи: о чем они думают?»
«Что несчастны и счастливы. Свободны и рабы. Голодны и сыты. Горды и унижены. Живы и мертвы. Бесстрашны и до ужаса напуганы. Ими не так просто управлять, как кажется всем остальным, именно из-за этого заблуждения неотмеченные все еще существуют. За хлеб, мясо и социальные пособия их точно не купишь».
«А за что купишь?»
«За перемены».
«Да уж. Если бы знали, что их можно купить за дестабилизацию, давно бы снесли этот квартал».
«В Рийске еще четыре таких. По одному на каждые два квадрата. Общее число неотмеченных – больше 750 тысяч».
«И кто же заставил тебя выучить этот урок, Иоданир?» – подковырнула я. Удивительно, что он так много знает о неотмеченных, ему даже позволили наблюдать за их жизнью.
«Любая информация полезна. Эта – особенно».
«С чего вдруг?»
«Тсс! Смотри. Потом как-нибудь объясню тебе».
После геометрически идеальных улиц и проспектов столицы квартал привлекал хаосом застройки, странными изгибами улочек, тупиками и тоннелями. Его жители практически не пользовались сирсами, пару раз заметила у кого-то планшеты допотопной модели и даже кирпичики-телефоны, которые они подносили к своему уху.
Простой быт и простейшие запросы…
«Они жалкие. Но интересные. Знаешь, как дикая фауна. Сырье, из которого можно слепить все, что тебе нужно», – резюмировал Тэпп.
«Они такая же часть системы, как мы с тобой», – заступилась я. Неотмеченные действительно были жалкими, не могла избавиться от чувства презрения к ним, но они… удивляли.
«Я не часть системы. А ты? Считаешь себя таковой?»
«Всю жизнь боялась, что предстоит стать ею».
Когда нейрофайл был просмотрен, Тэпп дезактивировал очки, снял их и только потом оставил мое сознание. В первое мгновение меня это оглушило, дезориентировало. Словно только что было яркое освещение и вдруг погасло, оставив меня в сумраке, серости. И холоде.
Постепенно возвращалась реальность. И ощущения. Уличная полутьма за прозрачными стенами, прохлада перехода, суховато-режущий очищенный воздух уны, едва слышный писк моего сирса, напоминающий, что я давно должна заняться изучением очередного модуля от Лейды… И горячая рука на моем животе, размеренно поднимающаяся твердая грудь, к которой прижималась моя спина. Иоданир Тэпп. Окружил меня, поместил в футляр… объятий? Вот и вторая рука уже под грудью, почти перебралась на нее, а теплые мягкие губы касаются шеи у уха, постепенно спускаясь вниз… Превращая кровь в огонь, прогоняя лед и одиночество.
– Ты обещал! – больше обиженно, чем гневно выкрикнула я, опомнившись, и резко ударила эту сволочь локтем в ребра.
Меня тут же накрыло его бешенством. Оно ломилось в мое сознание, барабанным боем стучало в висках, собираясь подчинить, распылить сопротивление на мелкие атомы. В панике я обернулась к Садисту: посветлевшая до прозрачности радужка глаз и контраст – огромный черный зрачок, поглощавший меня, каменное напряженное лицо, побледневшие губы.
– Я этого не обещал, – процедил он, сверля меня жестким пронзительным взглядом.
Отпрянув, я в мгновение ока очутилась на ногах. Паника отступила, когда почувствовала, что на сознание больше ничего не давит, но руки подрагивали, когда возвращала ди-чип на место. Все это время Садист пристально следил за мной, не говоря ни слова.
– В последний раз я согласилась на такое, Тэпп, – выплюнула дрожащим голосом, закончив, встав напротив по-прежнему сидевшего, не сменившего позу парня.
– А я почувствовал, что тебе понравилось, – уголок его губ дрогнул в ухмылке. – Все: и ролики, и слияние, и то, что было после.
Ничего не ответив, я отвернулась и ушла.
Мне с трудом удалось сосредоточиться на теории, а после и тесте. Никак не отпускало ощущение, что в сознании да и будто внутри, где-то в районе диафрагмы (где были его руки), словно бы осталась частица Иоданира Тэппа. Она грела, опекала, ласково щекотала.
Я больше не была одна. Теперь я – часть целого. Пока отколотая, но ведь можно повторить…
Проклятый и прекрасный ди-эффект.
****
«Ты придешь сегодня? Я запланировал показать тебе площадь Федерации. Кстати, рядом с ней тоже есть квартал неотмеченных. Немного другой, классом чуть повыше. Так как?»
Я хмурилась, читая это сообщение на общей лекции. Всего несколько часов назад он был во мне, я была в нем: чудесно и ужасно. Хотела ли повторения так быстро? Очень!
«Нет. У меня другие планы», – ответила спустя несколько минут.
«И какие?»
«Обычные для студента. Учеба. Просто отстань, Тэпп. Это нет».
«Чего ты боишься?»
«Не знаю. Например, зависимости. Ты же видел, что о ди-эффекте я изучила всю информацию».
«Тогда ты знаешь, что это работает для обоих».
«Это нет. На сегодня. Я занята».
Одновременно подняв головы, мы уставились друг на друга. Расстояние до мест напротив не помешало мне и увидеть, и почувствовать, что он крайне недоволен моим упрямством и решением.
– И что? У вас уже это было?
Очнувшись, я обернулась к Деймосу.
Не видела его полторы недели. Накануне он говорил мне, что его определили на стажировку к безопасникам. Ни места, ни сроки одногруппник не обозначил, пока отсутствовал, не писал и не связывался по сирсу. Будто пропал… Не знала даже, когда именно вернулся: вчера, сегодня?
Это задевало. И даже оскорбляло.
Он сел рядом со мной за минуту до начала лекции, бросив сухое «привет», уставился в планшет. Хотела его расспросить, но не успела – кера Киона решила начать чуть пораньше. Да и вопросы, слова застряли на языке, когда заглянула Деймосу в лицо: приятный, насмешливый парень исчез, он коротко подстриг черные волосы, смотрел цепко и оценивающе, в глазах будто разверзлась бездна. Она не столько пугала, сколько настораживала, болезненно царапала расстройством: что случилось и чего от него теперь ждать?
– Что это? – спросила с нажимом, все пытаясь понять, насколько контролирую ситуацию в отношении Деймоса. Раньше казалось, что легко манипулирую им, предугадывая настроение и действия, владею как другом, теперь же все изменилось.
Густов равнодушно улыбнулся:
– Ты знаешь что.
Я закатила глаза, потеряв терпение.
– Звучит так: ты уже трахнулась с ним? Тебе это, что ли, интересно?
– А это дело решенное, Зарянская. Если не сейчас, то потом обязательно. Это неинтересно. Я спрашиваю о том, что гораздо больше секса, – он придвинулся ближе ко мне и прошептал последние слова, практически касаясь уха.
Я невольно покраснела, потом нахмурилась и вперилась в Густова гневным взглядом:
– И что, если да? – спросила с вызовом.
– Да? – темные, почти черные, глаза распахнулись шире.
Он был неприятно удивлен, уязвлен, будто бы оскорблен, раздосадован. Все это легко читала по его лицу, пока он не взял под контроль все эмоции.
Некоторое время мы молчали, глядя в глаза друг другу. Пыталась осмыслить, что все это значит: этот разговор, реакция, отчуждение, длившееся полторы недели, – но никак не получалось.
– Что вообще происходит, Деймос? – прошептала я.
Грустно улыбнувшись, он медленно поднял руку и осторожно заправил мне за ухо мешавшуюся прядку.
– Ты знаешь, почему сильных менталистов, таких как Нир, не осталось?
Покачала головой, недоумевая.
– Их уничтожают, Мия. Эти суки до того мощные, что просто опасны. Ты блистаешь, пока рядом с ними, и гниешь, когда тебя отстраняют. На них подсаживаются, как на дурь, из-за них совершается невозможное, разбиваются жизни и даже системы власти.
– У Тэппа всего лишь третий… – начала я, но Деймос перебил, покачав головой.
– Мы столько раз были в связке, Мия, что я тебе скажу: это чушь. У меня третий уровень! И я слабак.
Я сглотнула, похолодев.
– И что? Ты донесешь на него теперь, когда…
Густов тихо и горько рассмеялся:
– Зачем? Ты подала отличную идею, как сделать так, чтобы и у него было так же хорошо все, как теперь у меня, – мягко мазнул пальцем по кончику моего носа. – Умная девочка. Успокойся.
Кера Дольская за кафедрой вдруг начала читать стихи, и это заставило очнуться и вновь прислушаться к лекции. Я отвернулась от Деймоса, а спустя мгновение заметила взгляд Тэппа. Внутри все сжалось. Видела его разным: безжалостным, взбешенным, еле сдерживающим силу, но таким, готовым жестоко и медленно убивать, ни разу.
Светло-серые глаза смотрели прямо на Деймоса.
…– С блоком Ш-6 у тебя все отлично, а вот Ш-8 и 9 не дотянула. В чем дело, Мия? – Лейда Чен внимательно посмотрела на меня, закончив изучать результаты. – У тебя возникли проблемы с теорией?
Ага, у меня возникли проблемы с Садистом. Ди-эффект так повлиял на меня, что просто не могла сосредоточиться на инфопапках и тестах. До сих пор сама не своя. Как можно чувствовать себя одновременно и полной, и пустой? А еще – словно взболтанной и чуждой самой себе?
– Да. Я не совсем поняла часть материала, кера Чен, – я деланно опустила глаза. – Любая фраза о боевых единицах вызывала множество вопросов.
– Каких же? – Лейда словно бы расслабилась, устроившись глубже в кресле, но изучающий взгляд анализировал каждую мою эмоцию.
– Например, почему в некоторых случаях они распадаются. Ведь партнеров тщательно подбирают и, можно сказать, калибруют друг под друга.
– Причины разные, Артемия. Возможно, для единицы изменили задачи, или партнер больше не может выполнять свои обязанности…
– Или если ситуация с партнером выходит из-под контроля? – закончила я, глядя на ди-психолога невинными глазами.
Лейда напряглась, это я увидела по вдруг похолодевшему взгляду. Кажется, я попала точно в цель. Но кто из них стал неконтролируемым: Деймос или Тэпп?
– Разные причины, Мия. Рассматривать их не входит в нашу с тобой программу обучения и подготовки, – невыразительно произнесла кера.
– Кстати о ней. Я могу получить доступ к информации о менталистах четвертого уровня?
Женщина прокашлялась. Спас ее просигналивший об окончании встречи сирс.
– Наше время истекло. Увидимся послезавтра. Даю тебе последний шанс сдать блоки Ш8 и Ш9. У тебя двадцать четыре часа, Артемия.
Я вцепилась пальцами в мягкое сиденье стула.
– Кера Чен, я могу получить доступ к информации о менталистах четвертого уровня? – проговорила громче и тверже.
Лейда посмотрела мне в лицо таким пронизывающим взглядом, что внутри похолодело от всплеска адреналина.
– У нас нет менталистов такого уровня, – ответила она после долгой паузы.
– А теоретически они есть?
– Не исключено.
– Третий уровень признан потенциально опасным, такого бойца всесторонне контролируют. А что же четвертый? Такие люди еще сильнее и, следовательно, опаснее. Разве не разумно было бы избавляться от них? Да и ди-чипы… Вот мой, например, максимум держит щит третьего уровня, большее воздействие он может пропустить.
Я намеренно рассуждала рассеянно, словно бы обдумывала вслух. Краем глаза следила за реакцией красивой блондинки напротив, та ничем не выдала, что ей известно больше, чем мне. Но видела: этот разговор Лейде не нравится. Значит, и тут я хотя бы касаюсь правды.
– Мия, тебе пора. И не волнуйся, в «Пикса три» нет менталистов четвертого уровня. У всех студентов на потоке ди регулярно замеряется потенциал. Эксперты и проверяющие независимы и весьма компетентные люди. Их заключения не подлежат сомнению.
– Я не волнуюсь. Просто хотелось бы иметь доступ ко всей информации, – я печально скривилась.
– К этой сможешь получить не раньше, чем через год или полтора.
Кивнув, я покинула ее кабинет.
Попытка выудить из керы Чен хоть что-то, давшее бы пищу для размышлений и четких выводов, а не домыслов и беспочвенных подозрений, стоила мне многого. Я опоздала на сбор в тренировочном зале. Взыскание за это было довольно строгим, Тэпп к тому же с удовольствием изощрялся в наказаниях.
Когда зашла, замерла в дверях, ошеломленная. Что-то произошло, пока неслась по переходам и через рекреации на другой конец здания. Что-то случилось между группой и Садистом.
Напряжение и какие-то высказанные колюще-режущие фразы буквально пропитали воздух зала, мурашками прокатывались по спине, щипали горло и кожу. Тэпп в темно-синем тренировочном костюме с нашивками лидера застыл посредине, спиной ко мне. Напротив – Деймос со стиснутыми в кулаки опущенными руками, не сменивший пока форму уны. Присмотревшись, я заметила тонкую струйку крови, которая стекала к губам из его ноздри. Рядом с парнем, чуть позади, стоял Волк, тоже принявший угрожающую, почти полубоевую стойку. Борута держался поодаль, на его побледневшем лице застыли недоумение и шок. Трик, в штанах, с голым торсом, сидел у стены и с каким-то потерянным видом усиленно тер виски. Майка комком валялась рядом.
– Ты опоздала, Артемия, – привычным мертвым голосом констатировал Тэпп. – Минус двести очков из твоего личного зачета.
– Первый, – Волк дернулся на месте. – Это ошибка. Уже у второго члена команды ты забираешь очки. Теория почти закончилась, послезавтра у нас дуэль. С чем они придут в вирт?
Я не могла видеть лицо Садиста, но отлично представляла, как в наигранном недоумении он вздернул бровь и угрожающе улыбнулся, вперив взгляд в Волка. Тот не стушевался, но моя сила уловила капли холодного пота, выступившие у парня на лбу.
– Ристиан, – мягкий вкрадчивый голос Тэппа пугал и завораживал, – вас уже двое таких, которые сомневаются в моих способностях и решениях как лидера. Пожалуйста, административный корпус всегда открыт для ваших замечаний и предложений, я тем более удерживать не стану. Да и тщательной проверки вам бояться нечего, ведь так? Никто же из вас никогда не «читал» других за деньги и не поджаривал мозги партнеру на стажировке, м?
Волк не изменил позы, не отвел взгляда, но его страх, кажется, почувствовали все.
– Я просто указал тебе на то, что это неосмотрительно, – тихо пояснил он.
А Деймос молчал. Просто с ненавистью в черных глазах смотрел на бывшего партнера. Неужели он на стажировке допустил такое?..
– Мы команда. Все будем на равных условиях. У тебя, например, снимется триста очков, – Садист усмехнулся. – Нам всем полезно попотеть, лишившись привычных преимуществ.
Волк побледнел.
– У себя самого, может, тысячу снимешь? – прошипел взбешенно Деймос.
– А я разве разрешал тебе заговаривать? – удивился Тэпп.
– Тебе лучше заткнуть не меня, а свою ревность. Пока ты всю команду не подставил!
– Осторожнее, Густов. Я могу счесть это вызовом. – Тэпп вспыхнул. Спокойствие и мягкость ушли из его голоса, спина напряглась.
– Мия! – вдруг выкрикнул Борута, а я вздрогнула. Все, умолкнув, посмотрели на меня, словно бы вспомнили о моем существовании. – Мы с Триком для тебя полосу препятствий придумали. Уже опробовали, кстати. Думаю, сможешь улучшить свои результаты по контролю внимания и скорости реакции.
Я опешила. Чтобы кто-то из них, кроме Деймоса, что-то сделал для меня и не выставил должницей? Я ослышалась?
– Иди глянь, – однокурсник как-то неестественно улыбнулся. – Только чур все не покажу.
В его взгляде увидела безмолвное требование подойти. Кивнув, решилась. Как только оказалась у активированного виртархива, вмонтированного в стену, услышала тихое и отчаянное, пропущенное сквозь зубы:
– Просто останови их. Если они устроят поединок, вляпаемся мы все.
Я невидящим взором осматривала элементы полосы препятствий, которые демонстрировал Борута, и лихорадочно анализировала произошедшее и его последствия. Оказалось, и к первому, и ко второму полностью причастна.
Я не жалела. Я пыталась найти выход из ситуации. Для взрыва еще не время…
– Так это вызов, Густов? Что же ты не отвечаешь? – Тэппа по-прежнему не могла видеть, теперь он находился за моей спиной. Как и противостоявший ему Деймос. Волк же отошел от них и теперь рассеянно выбирал режим грета-тренажера справа от нас с Борутой.
– Это слишком сложно, – громче требовавшегося высказалась я о полосе препятствий. – Тут мне нужен наставник.
– Прости, у нас с Триком сегодня другая задача.
Резко обернувшись, я нашла глаза Тэппа.
– Возьмешься? – кивнула на проецируемые виртархивом картинки. – Или занят? Может, Деймос…
– Уделю тебе сорок минут, не больше, – жестко отрезал Садист, прищурившись. – Пойдем.
И он, резко повернувшись, зашагал к выходу. Я поспешила следом, покосилась на Деймоса. Тот, саркастично усмехнулся, прошептал для меня, когда проходила мимо:
– Мы продолжим. Будет интересно.
Как только панель задвинулась за мной, Тэпп резко прижал меня к стене рядом. Я ощутимо стукнулась затылком.
– Если не хочешь, чтобы я сломал твою игрушку, держи ее подальше от меня и сама держись подальше. Слышишь?
Его пальцы больно стискивали мои плечи. В потемневших серых глазах – адово пламя, от которого мешались мысли, а лед тревоги сменялся горячкой азарта и возбуждения.
– Это правда про его стажировку? – прохрипела я. Хотелось сказать совсем другое, спросить, в ревности ли причина, но вырвались именно эти слова.
– Нет ничего более унизительного для менталиста, чем стажировка у безопасников. У Деймоса черная метка. Я бы тоже злился.
Он и не думал отстраняться или отпускать меня. Наоборот, сильнее притиснул к стене, наклонился к самому моему лицу. Успокаивался, в голос вернулись привычные нотки насмешки и превосходства.
– Ты туда его отправил? – я сверлила его взглядом.
– Чуть поспособствовал, чтобы его фамилия перекочевала в список Е. Остальное все само собой, – выпустив плечо, Тэпп ласково провел пальцами по моей щеке, виску, зарылся в волосы. – Он начал задумываться, а не подчиняться. Это плохо. Но это урок для тебя, Карамелька. Все имеет свои последствия. На каждый твой ход у меня будет свой, как и предупреждал.
Я не сопротивлялась, позволила уже и другой руке зарыться мне в волосы, распустив их. Жадно смотрела, улавливая сдерживаемое желание, чувствовала всего его, тонула в приятных, но странных, чужеродных ощущениях, и не пытаясь их проанализировать.
Сейчас мы очень близко, но ведь можно быть еще ближе – слиться сознаниями… И мне снова будет тепло и хорошо. И я соскучилась…
– Если у тебя все под контролем, тогда откуда эта выходка? – тихо спросила, пытаясь сбросить наваждение.
Он прикрыл глаза, внезапно обхватив мою голову. Указательные пальцы надавили на виски, будто стремясь стереть мои мысли.
– Я не верну очки ни тебе, ни кому-то из них. Я хочу и буду отстаивать все свое, включая и тебя. И мои методы не обсуждаются, – отрубил он, лицо ожесточилось, а распахнувшиеся глаза посветлели.
– Я не твоя, – выдохнула, сама не веря в эти слова.
Тэпп прижался лбом к моему лбу, заставив закрыть глаза.
– Приходи в наш переход без пятнадцати восемь. Не опаздывай. Иначе я заявлюсь к тебе в комнату, сниму ди-чип. И покажу, что на самом деле моя, – горячий выдох прокатился по запульсировавшим губам.
Я онемела. Или мне хотелось онеметь… А потом наконец оказалась на свободе.
– Пойдем на тренировку, – скомандовал снова ставший равнодушным и хладнокровным Тэпп и, не оглянувшись, зашагал в сторону залов для вирта.
