Текст книги "Вместе. Синдром Керчепина (СИ)"
Автор книги: Awelina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Заставив поднос тарелками, я села отдельно, спиной к одногруппникам. Не то чтобы их спокойствие, напускное ли, реальное, или выжидание, скрывавшее страх, волновали. Не хотелось портить себе аппетит.
Я перешла ко второму, когда рядом на скамью опустилась Вирона. С минуту она глядела на меня внимательно, оценивающе, молчала, затем, вздохнув, выдала:
– Я не хочу, чтобы результаты аннулировали.
– Я тоже, – кивнула в согласии.
Девушка потупилась, будто в смятении, задумчивости, стала крутить по часовой стрелке кружку с чаем, стоявшую на подносе.
– Не скажу, что простила тебя за то, что ты сотворила, – призналась с раздражением Вурк.
Я, с силой воткнув вилку в котлету, хмыкнула.
– А я, по-твоему, нуждаюсь в твоем прощении и понимании?
– А могла бы сделать вид хотя бы! – возмутилась нежданная соседка, потом совладала с собой, продолжила более спокойно. – Не стоит ссориться, поступим мудро, нам еще предстоят другие совместные вирты и практикумы. В общем, мир?
Я, закончив, крошить котлету вилкой, превратив ее в пюре, пожала плечами:
– Думаю, мир возможен.
Вурк улыбнулась, дружески похлопала меня по плечу, встала.
– Ну счастливо тогда. Приятного аппетита.
– Ага.
Что-то было в ее улыбке, может, в тоне, этом предложении… Какой-то диссонанс, словно нарушенный код вирта, из-за которого картинка на миг подергивается рябью… Это насторожило меня, но зацепиться было не за что, и я отпустила это ощущение. И зря.
Плохо мне стало, как только я вышла из столовой. Мир закружился перед глазами, распадаясь красочной мозаикой, появилось ощущение невесомости, кончики пальцев закололо, сила вышла из-под контроля, позволив мне почувствовать каждую молекулу воды, распыленную в воздухе. А потом путь преградили вытянутые тени, они что-то назойливо гундосили, куда-то тянули, не давая ни на чем сосредоточиться, дергали, метались туда-сюда. Я потеряла сознание и, кажется, улыбалась в этот миг.
Не имела понятия, как долго была в отключке. Рта касалось что-то прохладное, автоматически глотала жидкость, льющуюся в горло, тяжелая темнота уходила из сознания, тело постепенно вновь стало мне подчиняться, и я открыла глаза.
В первую секунду яркий свет больно резанул по зрачкам, я моргнула, сфокусировала взгляд и застыла в ужасе. Прямо перед моим лицом было довольно ухмылявшееся лицо Тэппа.
Осознание реальности – точно вспышка молнии. Стимуляторы, столь любимые отстающими студентами «волшебные конфетки», меня накачали десятикратной дозой их. Как? Вирона крутила кружку с чаем, я на миг отвлеклась, Вурк просто засыпала порошок в питье, нехитрое дело, вкуса эта дрянь, похоже, не имела. Знали ли остальные про фокус? Конечно, знали. Думаю, мою участь решали всей группой.
Комната – незнакомая, побольше моей, та же лаконичная обстановка, но с явным мужским отпечатком. Руки связаны за спиной, ноги стянуты в лодыжках пластиковым шнуром. Меня преподнесли Садисту на блюде, как он и пожелал. Откупились. Их право, а мое право сдать Вирону и аннулировать результаты дуэли. Я наверняка вылечу, но утащу за собой их всех. Если выживу…
Тэпп, продолжая улыбаться той безмятежной улыбкой, которая вызывала дрожь, влил в меня еще немного питья. Я догадалась, что это, как его здесь называли, «Фирменный три-коктейль», абсорбент, выручалочка для тех, кто переборщил с запрещенными веществами. Сознание прояснилось, но несомненная побочка, головная боль и мерзкая слабость, какое-то время будет со мной.
Садист, поставив кружку на тумбочку рядом с постелью, вновь сел рядом, уставился в лицо с пугающим интересом. Я, точно загипнотизированная, не отводила взгляда от светло-серых, почти бесцветных глаз, кожу словно бы пощипывало иголочками мороза, она покрылась мурашками.
– Знаешь, тебе удалось удивить меня. Я практически восхищен, – ласково заговорил Тэпп, заставив меня еще больше оцепенеть.
Он забрался на кровать, где я сидела, с ногами, задумчиво осматривал меня с пяток (туфли оказались у входной двери) до головы, задержался взглядом на заколотых на затылке волосах, на груди, на полусогнутых коленях, на босых стопах. Парень был одет в костюм для спаррингов, видимо, недавно вернулся из зала, рассеянно отмечала следы нагрузок: взлохмаченные темно-каштановые волосы, рдевший на щеках румянец, взмокшую грудь в вырезе майки.
– Я просмотрел запись игры. Ты хитро и хладнокровно расправилась с Деймосом и Волком, выбросила вон участницу команды, играючи облапошила даже меня. А вошла в вирт безоружной нулевкой. Скажи, ты удачлива или же гениальна?
Этот спокойный, рассудительный тон, пристальный, заинтересованный взгляд довели мое напряжение до максимума. Из-за нервов и непрестанного поиска выхода и путей спасения я онемела, могла лишь смотреть на старшекурсника точно на кобру, ожидая того самого смертоносного броска, надеясь вовремя отскочить в сторону.
– А до этого ты не дала мне закончить спор с Левием Бехли. Помнишь? Помнишь. И я тебя отлично запомнил, – кивнул, улыбнувшись, Тэпп, передвинулся ближе ко мне. – Как тебя зовут?
От него пахло островато-терпким черным перцем, сладковатым бергамотом, взрывным мускусом. Наверное, так пахла опасность, накаляя нервы, заставляя работать на пределе мышцы и мозг. Принуждая действовать и бежать. Ни того, ни другого не могла сейчас сделать, и оттого сохло в горле, безумно колотилось сердце, ускорялось дыхание.
– Ты что, боишься меня? Хороша только в вирте или в те моменты, когда уверена, что в обратку не прилетит? – беззлобно рассмеялся Тэпп, в его глазах светилось превосходство.
И оно сработало тем самым спусковым крючком. Ярость вытеснила лед адреналина, голос нашелся.
– С чего ты взял? – хрипловато, но громко спросила я, напряженно выпрямившись. – Не твое дело, как меня зовут. Странно вообще, что до сих пор не раскопал!
Садист деланно воздел руки к небу.
– Ну надо же, она почтила меня ответом, спасибо, боги, – дурачился он. А после, стерев улыбку, вернул мне пугающее внимание, не мигая, несколько мгновений всматривался в мое лицо. – Я раскопал о тебе достаточно, но хочу, чтобы ты сама назвала свое имя.
– Иди к херам, обойдешься, – выплюнула я.
– Тогда я сам его тебе подберу, ты дала мне разрешение. – Он подался ко мне так, что наши носы практически соприкасались. Чувствовала на лице его горячее дыхание, увязла в холодном цвете глаз.
Тихо щелкнула магнитная заколка – это Тэпп завел руку мне за затылок и освободил волосы от нее. Пряди рассыпались по плечам, а он, отодвинувшись, позволив дышать, избавиться от очередного оцепенения, вновь внимательно оглядел меня, вернулся к лицу.
– У тебя глаза цвета карамели, знаешь об этом? Я не любитель сладкого, но такая карамель… соблазняет.
– Зубы обломаешь, – огрызнулась, дернувшись, тряхнув головой. На лицо упали локоны. – Что ты намерен сделать со мной?
– Не знаю, Карамелька. Может, у тебя есть дельные предложения, как тебя наказать? Что тебя больше взбесит или ужаснет, а?
– Твоя слишком быстрая и без мучений смерть.
– И ты думаешь, что способна справиться со мной? – огромная улыбка, точно у ребенка, получившего долгожданную игрушку. Подозревала, что ею стала я.
– Пожелай я, и твои легкие за минуту наполнятся жидкостью, ты попросту захлебнешься собственной кровью и дурью.
Тэпп иронично приподнял брови:
– Правда? А в личном деле сказано, что ты еле-еле дотягиваешь до первого уровня. Лжешь мне или преподам?
Он аккуратно, неторопливо отвел растрепавшиеся волосы от моего лица, заправил прядь за правое ухо, наклонился к нему и интимным шепотом произнес:
– Давай это проверим.
Он вновь до одури напугал меня, я помертвела. В верхнюю часть раковины этого уха был вставлен ди-чип. Его металлическая дужка с вплавленным в конец яртом отлично просматривалась и сейчас приковала взгляд Садиста. Если он снимет…
Он увидел панику в моем взгляде, не успела ее спрятать.
– Только тронь, – прошипела я, – и ты умрешь, клянусь.
– Пока буду задыхаться, сам тебя убью, ты не подумала об этом? Альтернативщик никогда не будет быстрее менталиста, ты сама в этом убедилась, – он говорил спокойно, будто рассуждал о погоде, ласково расправлял пряди, играл с ними, рассматривая.
– Мне нечего терять, я практически академический труп. Вурк взломала вирт, я скажу об этом, результаты аннулируют, вылечу я и полгруппы, – меня ощутимо трясло.
– Вот беда, с тобой интересно, пока ты жива и учишься здесь, – тихо усмехнулся, теплый выдох коснулся моей щеки. – Придется позаботиться об этом. Твой страх, самоконтроль и задиристость чертовски возбуждают.
Откинув волосы мне на спину, Тэпп нежно, едва ощутимо коснулся губами края уха с ди-чипом, а я дернулась, сердце вдруг пропустило удар, а затем взбесилось, будто меня ударило зарядом высокого напряжения. Садист обхватил мои плечи, обездвиживая.
– Ты и пахнешь сладко, как карамель, – проговорил с улыбкой, ткнувшись носом в мой висок, втягивая запах волос и кожи.
– Ты идиот? – разъярилась я, пытаясь вырваться.
Что он хочет сделать со мной? Что бы ни хотел, я убью его раньше.
Тэпп выпрямился, взглянул мне в лицо.
– Мне ты не соврала. У тебя действительно четвертый уровень дара. А теперь я хочу посмотреть, сможешь ли ты его применить. Расслабься, ди-чип снимать не буду, с тобой поиграем честно.
– Что? – я ошеломленно моргнула. Смена его настроений и намерений приводили в замешательство.
Удовлетворенно улыбнувшись, Садист мягко обвел пальцами овал моего лица, на мгновение коснулся рта, будто призывая к молчанию, а потом открепил верхнюю застежку блузы. Жилета на мне не было, не помнила, надевала ли его… где вообще оставила… А важно ли это сейчас? Мышцы одеревенели, в животе разрастался ком страха и тошноты, в висках запульсировало.
Вторая застежка тоже оказалась открепленной.
Хочет надругаться надо мной? Решил так отомстить? Он может, даже физически сопротивляться не способна – связана. Я с содроганием и ненавистью вцепилась взглядом в красивое, сейчас замкнутое, сосредоточенное лицо. У меня никогда не было близости, я вообще не считала секс какой-то важной частью жизни, не нуждалась во внимании противоположного пола, не думала, что могу привлечь кого-то и не испытывала страданий и дискомфорта по этому поводу.
Любовь и влюбленность по большей части полный бред. Как зараза, которая проходит с теми или иными потерями.
А что теперь? Хочет – пусть возьмет, это всего лишь тело, не моя душа? Мне все равно? Или отстою свою честь, убив его?
Думала ли я, что умру сегодня?.. Утро ничего не предвещало…
На третьей застежке, обнажив верхнюю часть скрытой спортивным бельем груди, Тэпп остановился. Внимательно, выжидательно посмотрел мне в глаза. Я застыла, будто замороженная, не зная, что предпринять, уставилась на него в ответ.
– У тебя был кто-нибудь? – спросил, прищурившись.
– А тебе принципиально? – сжала челюсти я.
– В целом – нет, у меня все равно никогда не будет соперников. Если они появляются, я их быстро устраняю.
– Продолжишь – настанет твоя очередь быть устраненным, – предупредила, чувствуя, что действительно готова убить его. И дело не в чести, не в насилии, Иоданир Тэпп просто вызывал у меня такую гамму эмоций, что требовалось его размазать. Его смерть – моя жизненная миссия.
– Я уже трепещу, – выдохнул он в мои губы, приблизившись. Указательным пальцем медленно провел по ложбинке вниз, поднялся вверх, к подбородку, задрав его, заставив посмотреть на него. Глаза в глаза, время, ощущения – будто воск, и мы, как мухи, в них увязли.
Если отвращение, азарт, адреналин, предвкушение и жажду агрессии смешать в одно и поджечь, то это немного объяснит мои чувства в тот момент.
– Ты моральный урод, Тэпп, причем генетически отборный, – гадко улыбнулась я. Умру через минуту-другую, поэтому воспользуюсь случаем, выскажу все, что думаю.
– А ты дьявольское совершенство. Просто карамелька, так и хочется попробовать, – просиял Садист и, запустив руки в мои волосы, крепко стиснул голову в ладонях. – Но продолжим проверять, где же лопается твое терпение, – чмокнул в нос, заставив дернуться.
Блузку оставил в покое, положил теплую ладонь на колено и неторопливо стал вести ею вверх, задирая юбку, поглаживая бедро, не отпуская моего взгляда.
Мне было хорошо, очень хорошо, я улыбалась, концентрируя в одной точке силу, чувствуя, как в нее устремляются молекулы воды. Медленно, постепенно… Как рука Садиста, ласкающая уже другое бедро.
Вдох-выдох. Сила нарастает, привычно приводя к эйфории, расслаблению. Он тянется к моим губам.
Точка концентрации – легкие Тэппа. Скоро, любитель карамелек, ты сдохнешь.
Он закашлялся, в глазах, вопреки ожиданиям, не было страха, паники, только ликование, словно получил главный приз. Повалил меня на кровать, сам навалился сверху, засмеявшись сквозь кашель, хрипя.
Я вдруг потеряла концентрацию, прекратила давить и наращивать силу, задергалась под Садистом.
– Пусти, сволочь! – я извивалась, пытаясь вновь сконцентрироваться и чувствуя какое-то странное давление в голове, будто отдаленный гул техники… Тэпп не снимал ведь с меня чипа, он не может воздействовать на сознание…
– Похвально, Карамелька, – хохотал Садист. – Остановила на самом интересном, правда я думал, терпение иссякнет еще на блузке. Хотела подразнить?
Откашлявшись, он приподнялся на локтях, снова принялся гипнотизировать взглядом светло-серых глаз, только, к моему ужасу, они не были холодны, а горели странным фанатичным, безумным огнем.
– А теперь слушай внимательно, Мия, – заговорил хрипло, приказным чеканным тоном. – Я возьму у тебя больше, чем тело. Играть – так по-крупному. Я заберу тебя всю, ты станешь моей тенью, моей игрушкой, моим продолжением. Моей. Я просто поглощу тебя целиком. Раз мнишь себя равной мне, раз равна мне, то готова.
– Игрушки тоже имеют власть над хозяином, – я с ненавистью глядела в его глаза, силясь понять, что именно он задумал, что означает «поглощу целиком». – Тени сбивают с пути, а продолжение может оказаться неожиданным. Поэтому, Тэпп, ты также расплатишься.
– Да, Карамелька. Но, в отличие от тебя, свою расплату я буду держать под контролем, дозируя, нивелируя или наслаждаясь. А теперь все, время вышло. У меня встреча, так что, к сожалению, придется расстаться.
Он поднялся, сел и после внимательного осмотра узлов у моих щиколоток принялся их распутывать. Как только ноги освободились, я резко вскочила, хотела унестись прочь, очиститься, отрешиться от произошедшего, но не смогла. Едва не упала. От травмы уберег проклятый Тэпп, перехвативший за талию.
– Спокойно, – в его голосе слышалась ухмылка, подбородок уперся в мою макушку. Спиной я чувствовала мускулистое, твердое, будто камень, тело. Поначалу казалось, оно не излучает тепла, неживое, а после меня будто опалило: ритмом чужого дыхания, температурой, жестким захватом.
– У тебя еще часов шесть будет отходняк: туман в голове, слабость в мышцах. Придется отлеживаться. А теперь посиди тихо, я развяжу руки.
Садист был прав. Меня подташнивало (видимо, из-за резкой активности после длительной неподвижности), голова болела, а ноги не слушались, подгибались (в чем секунду назад убедилась).
Руки он освободил еще быстрее, чем ноги, обул, присев на корточки у ног, помог подняться, удерживая за талию, предотвращая мое падение.
– Ходить можешь? Или тебя донести? – поинтересовался невыразительным тоном.
Я не смотрела в его лицо, сфокусировала взгляд на двери. Мне необходимо было как можно быстрее покинуть эту комнату. Казалось, если не сделаю этого тотчас, сойду с ума.
– Я дойду, – отрезала холодно.
Тэпп кивнул. Меня он не отпустил, страховал, придерживая за талию все то время, когда мы шли по коридору мужского крыла общежития, перешли в мою часть, поднимались на третий этаж.
Бесконечно долгая дорога.
Эта мерзость, которой Вирона меня напичкала, так до конца и не отпустила. Равновесие вернулось, но тело ощущалось тяжелым и чужим, а сознание решило сыграть дурную шутку. Садист приобнимал меня, и выпукло-ярко, практически болезненно ощущала его руку на теле, вжимавшиеся в плоть пальцы, будто зациклилась на этом, переживала, изучала каждую грань этих чувств… И мной вдруг завладела мысль: а каков он – обнаженный, уязвимый, спящий, пылающий в лихорадке? Да, он сильный менталист, чудовище, но он человек. Всего лишь. Преподаватели, студенты видят одну из его сторон, досконально изучили его роль, но есть другие. И я хочу узнать их все.
Он сказал, что я стану его тенью, продолжением, а что если это он станет моей тенью и продолжением? Он глупец, если думает, что процесс поглощения нечто одностороннее. Поглощение предполагает, что частицы захваченного становятся частью захватчика. И могут отравить его. Поглотить в ответ.
Как забавно это было бы… вот так отомстить за сегодняшнее.
Видимо, Тэпп заметил мою улыбку.
– Отоспись прежде чем идти к вашему куратору, – произнес с издевкой. – Ты пьяна, и это увидит даже слепой.
– Двойной почет тебе, что забавлялся с нетрезвой и связанной девчонкой, – парировала я. – Тебя возбуждают поверженные жертвы?
Он резко остановился, развернул к себе, больно ухватив за плечи. Встряхнул, заставив смотреть в глаза, ставшие стальными, мертвыми. Острый, пронзающий, пронизывающий взгляд.
– Лучше заткнись, Карамелька, – процедил в бешенстве. – Твой острый язык вполне может довести тебя до беды.
– Какой?
Я не знаю, куда делись страх, отвращение, смешанное с восхищением, которые испытывала, глядя на него. Теперь хотелось спровоцировать парня на агрессию, убить, уничтожить в ответ. Понятия не имела, что ждет меня через несколько часов, когда, отдохнув, отправлюсь к Лорину сдавать своих сокурсников. И мне было все равно. Сейчас хотелось быть жесткой, жестокой, противоречивой, безумной… Любой, только не самой собой.
– Я просто заставлю тебя замолчать. Как надолго, зависит от моего настроения.
Я хохотнула, осеклась. Садист не шутил, увидела это в его взгляде. Он действительно мог сделать так, чтобы я умолкла. Каким способом? Неизвестно. Но его слова не пустая угроза.
Долгое мгновение мы смотрели друг другу в лицо, не отпуская взгляда, замерев, часто дыша. У меня помутнело перед глазами, и я, улыбнувшись растерянно, вдруг осознав, как же происходящее смешно и нелепо, невероятно, кивнула:
– Железный аргумент. Придется принять.
А затем, неожиданно для самой себя, провела пальцами по его щеке, кажется, захотелось так успокоить Тэппа.
– Отпусти меня. Больно, – пожаловалась на вцепившиеся мне в плечи пальцы.
Он немедленно разжал хватку. Отметила, что неожиданная ласка и жалоба от меня совершенно сбили его с толку, обезоружили.
А потом мы продолжили путь. До моей комнаты оставалось метров десять – вторая дверь за поворотом.
– Что ты скажешь куратору? – спросил, когда мы оказались на месте.
Я открыла голосовой замок, ответила, шагнув внутрь:
– Правду.
– Верное решение. До встречи, Мия. – И ушел, предвкушающе улыбнувшись напоследок.
До встречи? Надеюсь, видела его сегодня в последний раз. И оно к лучшему: ни к чему пачкать свое существование знакомством или контактом с такими людьми.
****
Требовательный стук в дверь раздался тогда, когда я, забив на мерзкий гарнир, приступила к котлете, тоже не слишком аппетитной, но хотя бы содержавшей белок.
– Открыть, – отдала команду я, впуская визитеров. Вернее, одного визитера – старшего дежурного, высокого худощавого старшекурсника-альтернативщика.
– Зарянская, кер Лорин ждет тебя, – парень кивнул на выход.
Вздохнув с облегчением, ибо неопределенность и ожидание, длившиеся сутки уже скатали мне нервы в плотный шерстяной половичок, ежесекундно коловший мозг, я отложила приборы, встала.
Пора. В эту комнату я вернусь никем и только для того, чтобы собрать свои вещи. Куда я пойду дальше? Никогда не была за периметром интернатов, а жизнь видела либо через ролики в сирсе и в учебных планшетах, на голографических экранах, либо через окно электробусов, везущих из одного учебного учреждения в другое. Социум воспринимался дикой, неправильной декорацией, к которой можно привыкнуть, осознавая, что она ненастоящая и вреда не причинит.
Мы шли в кабинет Лорина, и мне казалось: это сон, бред, разыгравшаяся фантазия. Пыталась разобраться в себе, в эмоциях, но внутри было мертвое спокойствие и четкая мысль: это конец. Трепыхания и потуги что-то выстроить и кем-то стать, отгрызть себе какой-то кусок благ закончились. Наверное, к лучшему, потому что я сильно устала.
За сутки, что ждала окончания проверки и решения совета «Пикса три», успела отойти от последствий «волшебных конфеток», выспаться, еще больше возненавидеть Тэппа, тысячу раз прийти в ярость и отчаяние, угомониться и смириться, проклясть все на свете. А теперь – только усталость и опустошение.
Лорин встал с кресла, как только я вошла. Лицо, кажется, еще более жесткое, мрачное и утомленное, чем обычно. Куратор велел мне садиться и долгую минуту внимательно рассматривал, не проронив ни слова. Наконец, когда уже хотелось заорать, требуя, чтобы он озвучил и без того очевидное решение, мужчина прокашлялся и заявил:
– Артемия, ваше заявление признано ложным. Проверка показала, что взлома вирта не было. Была лишь ошибка в коде, которая дала вам возможность перенестись в объект четырнадцать точка два. В тот момент там находилась Вирона Вурк, которая затем покинула дуэль по причине смерти аватара.
– Что?
Я оторопело моргнула, сглотнула, чувствуя, как от адреналина немеют кончики пальцев и ноги.
– У комиссии возник вопрос, с какой целью вы солгали. Я осмелился предположить, что причиной стало ваше положение в группе. Судя по наблюдениям, вы не нашли общий язык с сокурсниками. Вероятно, это была своеобразная месть.
– Студентка Вурк, – голос подвел, сорвавшись, – Вурк лично сказала мне, что взломала вирт. Пересмотрите запись!
– Никаких следов взлома не обнаружено. Вероятно, она солгала, преследуя собственные цели.
– Чушь!
Мой выкрик эхом отразился от стен небольшого кабинета. Кер Лорин неодобрительно поморщился, потемнел от гнева.
– Держите себя в руках, Артемия.
Я стиснула холодные пальцы на коленях, сосчитала до десяти, запрещая себе пока анализировать произошедшее.
– Кер Лорин, – выдохнула, подавляя дрожь, облизав губы. – Что решила комиссия?
– Документ через минуту будет в вашем личном планшете. Устно я скажу вам следующее: результаты дуэли сохраняются, вы еще на сутки отстранены от занятий, кроме того, исключены из группы В-01. К какому потоку вы примкнете, отныне находится вне моей компетенции. Вашим куратором становится Лейда Чен. Со всеми вопросами и за дальнейшим учебным планом обращайтесь к ней. Вам все понятно?
Я смогла только кивнуть. Оглушенная, на деревянных ногах, встала и покинула кабинет Лорина.
Что происходит? Куда меня вышвырнуло? Каким вообще образом?
…Ночью, перебирая в уме строчки тщательно изученного решения комиссии (там было двадцать три пункта, в формулировке которых разбиралась больше часа), ответ нашелся.
Тэпп тогда сказал: «Придется позаботиться об этом». В ответ на мое предупреждение о том, что я академический труп и уж точно не ему надо мной издеваться, шанс упущен. И он не огорчился, нет… Наоборот, он заявил, что позаботится о том, чтобы его игрушка сохранила статус студента. Ведь так следовало трактовать эту фразу?
Значения ей не придала. Да и что он в силах сделать, как вообще может воздействовать на комиссию и результаты проверки на взлом? Да, он выпускник, из влиятельной и известной семьи. И? Это дает ему право голоса в чем-то, способность продавить так, чтобы его прихоть выполнили?
Нет, Садист не настолько всесилен. Обязательно узнаю, принимал ли он участие во всем этом бреде, расковыряю все его слабые места и тайны, отколупаю краску с этого красивого и отвратительного фасада, чтобы открыть, а что там под ним, что в глубине? Узнаю, открою и просто уничтожу.
