Текст книги "Глеб Бейбарсов и Шапка Мономаха (СИ)"

Автор книги: Asya_Arbatskaya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Во время полета некромагиня успела пополнить запасы слюны и крови гарпий, когда одна из неразумных древних птичек попыталась напасть на нее. За исключением этого события, больше никаких препятствий не встало на ее пути.

Осмотревшись в предоставленном ей жилище, Жанна пришла к выводу, что все не так плохо, как могло бы быть. Обычная лопухоидная однокомнатная квартира на втором этаже старого дома на окраине города. Кухня была очень маленькой, заставленной настолько, что развернуться там мог только один человек – но Аббатикова все равно не собиралась устраивать приемы. В комнате стоял старый диван, который, как выяснила девушка, немилосердно скрипел при любом неосторожном движении, два шкафа с книгами, явно оставшимися от предыдущего владельца, и небольшая тумбочка с настольной лампой на ней и подозрительными пятнами на некогда лакированной поверхности. Самым удивившим фактом было количество ковров. Мало того, что они лежали на полу по всей квартире, так еще и висели на каждой стене.

Хмыкнув странной лопухоидной мании, Жанна оставила в квартире все лишнее, взяв с собой только сумку с набором некромагических средств, и телепортировала к дому Глеба.

Несколько дней она только наблюдала, прикрывшись заклинанием отвода глаз. Бейбарсов рано утром уходил в институт, после учебы бесцельно бродил по улицам, то и дело что-то зарисовывая в блокноте, ближе к ужину возвращался домой и занимался до полуночи, после чего ложился спать. Это было настолько на него не похоже, что Жанна сначала не поверила своим глазам. В институте вокруг него вились шестеро разномастных девиц, причем их внимание Глеб принимал довольно-таки благосклонно, не считая кратковременных вспышек раздражения, что заставило Аббатикову ощутить укол ревности. «Ему и без меня хорошо… Вон как смотрит иногда на рыжую, с какой улыбкой. Или на эту русую. Или на блондинку… Она вполне может сунуть нос в его рисунки, а он это терпит и даже слушает ее советы!» – с горечью думала некромагиня.

Но отступить она уже не могла. Собравшись с духом, в один из вечеров она сняла заклятие и устроилась на качелях перед домом Глеба, ожидая его возвращения с очередной прогулки.

Его приближение она почувствовала кожей. Не было смысла подзеркаливать, не было необходимости раскидывать сети магии. Просто что-то заставило Жанну поднять голову, отрываясь от рисунков на песке, и улыбнуться, увидев его напротив себя.

Что Глеб ей не очень-то и рад, девушка поняла сразу, даже до того, как с ее губ сорвалось легкомысленное приветствие. Это других мог обмануть его спокойный и уверенный внешний вид, но Аббатикова и Свеколт провели с ним шесть лет и научились читать по его глазам, по его лицу, знали, что даже его поза может выдать его мысли.

Когда Глеб жестко сказал, что он лопухоид, некромагиня почему-то разозлилась. Она считала, что и он не сдался, а оказалось – он смирился… С трудом сдерживая злые слезы, она отвернулась, молясь, чтобы любимый понял ее правильно… Однако этого не случилось. Он явно решил, что она расстроена из-за того, что он грубо ей отвечал, и в качестве извинения позвал в кафе.

Подавив желание отвесить ему пощечину и высказать все как на духу, Жанна согласилась. Бейбарсов спросил про ступу, и пришлось врать, что она оставила ее на крыше, хотя ступа уже почти неделю стояла в кухне ее квартиры. Больше ее было некуда засунуть.

Бар оказался очень симпатичным. Аббатикова сразу заметила рисунки на салфетках, развешанные по стенам – и без труда узнала знакомый почерк. Она не стала спрашивать, как Бейбарсов относится к такой популярности, хотя и очень хотелось. Вместо этого она начала рассказывать о Магфорде, Шурасике, Пуппере, не удержалась и упомянула Гроттер, не призналась только, что лично виделась с той. К ее удовольствию, Глеб не уцепился за возможность поговорить о Тане, а приказным тоном потребовал сменить тему.

«Значит, теперь она тебе никто, – мурлыкнула про себя Жанна. – Наконец-то ты это понял».

И только-только разговор вошел в колею, как Аббатикова почувствовала присутствие рядом мага. Ее, некромагиню, пытались подзеркалить! Захлопнув сознание железным капканом, она огляделась вокруг. Маг должен был выдать себя, обязательно выдать, ведь даже такой сильный волшебник, как Сарданапал, чувствовал дискомфорт от ее блока. Однако рядом были лишь обычные люди, искренне считавшие магию выдумкой…

И снова они едва не поругались с Глебом, когда Жанна предложила ему свою помощь. «Ну как можно быть таким упертым ослом?!» – мысленно возмутилась девушка, но вслух ничего не сказала. Его слова о том, что никому нет до него дела, лишь еще больше насторожили ее. Неужели кто-то обошел поставленный академиком барьер?..

Аббатикова настолько ушла в себя, раскинув сеть поисковых заклинаний, что Бейбарсову пришлось вести ее за руку по лестнице. Уже на улице некромагиня заметила то, на что сразу следовало обратить внимание – одно из окон бара было открыто. Значит, «прощупывать» ее могли и снаружи… Затем – быстрая телепортация, когда вторжение в сознание было обнаружено.

Одновременно с этим пришло осознание, что Глеб тащит ее к своему дому, искренне считая, что она там оставила свою ступу. Запаниковав, Жанна телепортировала, даже как следует не попрощавшись.

Большую часть следующего дня Жанна провела за расследованием. Наличие мага в опасной близости от Бейбарсова ей категорически не нравилось, объяснение, что это она на хвосте принесла, не выдерживало никакой критики.

Наведавшись на одно из кладбищ, судя по табличке над воротами – Бугровское, Аббатикова провела несколько ритуалов. Это кладбище давно превратилось из солидного упокоища в место для встреч всяких странных лопухоидов, одевающихся в черное и слушающих заунывную музыку, красящихся сильнее Гробыни в годы ее ученичества, гремящих цепями и хвастающих безумным количеством проколов и сережек, считающих смерть чем-то весьма привлекательным и читающих вслух безвкусные стихи, называя их древними заклятиями. Именно поэтому появление еще одной девушки с некромагическими замашками никого не удивило.

Несмотря на то, что она впервые проводила эти ритуалы без присмотра старухи, кое-что ей все-таки удалось выяснить. Магический фон Нижнего Новгорода поражал воображение, настолько высоким он был. Да на Буяне, где каждую секунду произносится по десятку заклинаний, он и то был меньше! Магия словно бы кипела и пузырилась, кое-где вертелась водоворотами, а где-то вздымалась вверх фонтанами. И одновременно с этим не было никаких признаков присутствия мелкой нежити – ни домовых, ни хмырей, ни леших, ни уводн или им подобных проказников.

Схватившись за голову, Жанна присела на чей-то надгробный памятник, частично покрытый зеленым мхом и изуродованный надписями непристойного содержания. Что же происходило в этом городе, кто мог истребить или прогнать нечисть и, главное, почему Сарданапал ничего не знал? Или знал, поэтому и позволил ей сюда прилететь?..

– Красавица, как насчет прилечь на травке? – чьи-то сильные руки приобняли некромагиню за плечи.

– Как насчет остановить твое глупое сердце? – поинтересовалась в ответ Аббатикова, слегка сжимая внешне пустую руку.

Жаждущий знакомства парень испуганно охнул, но не попытался сбежать. Испугавшись, что она переборщила и он просто не может уже двигаться, некромагиня резко обернулась, потеряла равновесие и взмахнула руками, пытаясь удержаться на памятнике. Парень, чье сердце она больше не сжимала холодными когтями смерти, подскочил к ней, не давая позорно упасть.

– Спасибо, – Жанна повела плечом, сбрасывая излишне наглые руки.

Спаситель покорно отступил, засовывая ладони в карманы черного прямого пальто, в которое был одет. Помимо пальто, на нем были светло-голубые джинсы и остроносые ботинки. Волосы парня были чуть длиннее, чем у Жанны, и выкрашены в темно-красный цвет. Каре-зеленые глаза смотрели заинтересованно и без всякого страха: очевидно, он так и не понял, что причиной неожиданной боли в сердце была именно эта гибкая маленькая девушка с короткой стрижкой.

– Ну что ты такая недотрога? – парень усмехнулся, но, вопреки ожиданиям, это получилось у него довольно мило, а никак не сально.

– У меня есть любимый, – Аббатикова спрыгнула с памятника и начала собирать разложенные по могиле составляющие некромагического обряда.

– И где он?

– Э-э… – некромагиня растерялась. – Наверное, в институте, – брякнула она наугад.

– В десять вечера?

– Тебе какое дело?! – Жанна сердито уставилась на парня. – Жить надоело, нахал кладбищенский?!

– Меня Димой зовут, – фыркнул нахал.

– Поздравляю, – Аббатикова осмотрелась, проверяя, не забыла ли ничего.

– В общем, если так и не найдешь своего… Любимого… – Дима умудрился вложить в голос все, что он думает о ветреном кавалере, отпускающем свою девушку ночью на кладбище. – Приходи сюда, я всегда буду тебе рад.

– Не дождешься, – сказала некромагиня тихо-тихо, закинула сумку на плечо и побрела к выходу с кладбища.

А красноволосый парень еще долго стоял и смотрел ей вслед, загадочно улыбаясь.

Тревожный звоночек в голове Аббатиковой ожил, когда она уже подходила к своему жилищу.

– Осел упрямый! – практически взвыла Жанна, телепортируясь к дому Бейбарсова.

К сожалению, определить точное местонахождение попавшего в беду бывшего некромага она не могла, поэтому ей пришлось бежать наугад. Чувствовала только, что он где-то совсем рядом… Мелькали громады домов, подмигивая освещенными окнами, приглашая присоединиться к своему уюту, укоризненно качали ветками деревья, не понимая, зачем спешить, ехидно мерцали светом фонари, угрожая в любой момент погаснуть, вился яростный ветер, завывая бешеной кошкой. Сама ночь, казалось, ожила и заговорила тысячей голосов, захохотала, издеваясь, зарыдала, соболезнуя чужому горю.

Влетев в темный двор, Аббатикова сначала ударила заклинанием, и только потом поняла, с кем имеет дело. Навьи были намного сильнее обычных мертвяков, что бродячих, что поднятых некромагами, и гораздо умнее. На них не действовало почти ничего из арсенала темных магов, их можно было только давить потоком чистой силы. Но Жанна не была интуитивным магом, чтобы устроить такую атаку, к тому же боялась зацепить Глеба. Ни руны уничтожения, ни заклинания разложения, ни стихийная магия не помогали, единственным достижением было то, что девушка все-таки отвлекла внимание навьев от скрючившегося на асфальте парня. Начиная паниковать, она закидывала противников голубыми искрами, слепляла вместе ненавидящие друг друга заклятия некромагии и светлых магов, припомнила несколько приемов из списка запрещенных, о которых узнала в Тибидохсе – все без толку.

В результате она нашла выход, прогнав первомертвецов обычным огнем, обратилась к которому просто от безысходности. Это противоречило всем ее знаниям, однако могущественные мертвецы сбежали, едва почувствовали жар.

Бессильно опустив руки, Жанна стояла и пыталась отдышаться. До этого момента она ни разу не использовала столько магии за такой короткий срок. От истощения закружилась голова и жутко захотелось пить…

А потом она увидела, что сделали с Глебом. Где-то глубоко внутри вскипела ярость, требуя найти виноватых и стереть их в порошок.

Бейбарсов лежал без сознания. Лицо было залито кровью, один глаз полностью заплыл, нос разве что чудом остался цел, губы искусаны настолько, что живого места на них невозможно было найти. Правая рука изогнулась под неправильным углом, водолазка прилипла к телу, напитавшись влагой. Поза бывшего некромага напоминала положение эмбриона в утробе матери – и у Аббатиковой сжалось сердце от осознания того, насколько ее любимый был беспомощен перед страшными исполнителями воли древних богов.

Не столько опустившись, сколько просто упав рядом с ним на колени, она постаралась стереть кровь с лица и проверить, насколько глубоки повреждения. Выводы оказались отнюдь не утешительными: внутреннее кровотечение, сотрясение мозга, трещина в лучевой кости (хорошо, что не перелом!), многочисленные ушибы и гематомы, риск разрыва селезенки, два сломанных ребра и гарантированные проблемы с нарушением зрения.

Жанна зашипела разъяренной кошкой. Кто бы ни послал первомертвецов, он поплатится за свой проступок жизнью! Она лично найдет его и сделает все, чтобы его смерть была как можно более мучительной… Даже пусть он в сотни раз превосходит ее силой.

А еще она твердо решила: она вытрясет из Бейбарсова все, что ему известно, когда убедится, что ему ничего уже не угрожает. Он был замешан в том, что происходило в Нижнем Новгороде, сомнений больше не оставалось.

========== Глава 5 ==========

Pay no attention to obedience

The kids and wishes fix and forgotten for my self defence

We all want to f*ck ourselves and rape the world

So the odds of the cult will prevail

And vanity, not God, not love

IAMX

Глеб настоял, чтобы они вошли через дверь. Жанна согласилась, хотя ей казалось более разумным влететь в окно, а не подниматься пешком пять этажей. Замок некромагиня открыла заклинанием, не дожидаясь, когда Бейбарсов нашарит в рюкзаке ключи. Втащив бывшего некромага в прихожую, девушка замерла на несколько секунд, чутко прислушиваясь к происходящему в квартире.

Неожиданно вспыхнувший свет ослепил Глеба, но не Аббатикову. Она тут же вскинулась, стягивая удавкой силы слабое человеческое сердце.

– Не смей! – парень оттолкнул некромагиню к стене.

Игорь, начавший было оседать на пол, встряхнулся.

– Хорошие у вас манеры, девушка, – заметил мужчина. – С порога хозяев убивать…

– Извините, – буркнула Жанна. – Просто не надо меня нервировать. Где тут у вас ванная?

– Прямо по коридору, – Игорь кивнул в указанном направлении. – А…

Тут его взгляд наконец упал на Глеба, который придерживался за стену с видом, говорившим о том, что пол под ним не то, что качается, а вообще отплясывает джигу.

– Бог мой! – ахнул Игорь. – Может, скорую вызвать?

– Нет, – Аббатикова помотала головой. – Сама справлюсь. Только помогите мне дотащить его до ванной, кровь надо смыть.

– Я сам дойду, – сообщил Бейбарсов, отлепляясь от своей надежной опоры.

До двери ванной он все-таки добрался, но скорее из чистого упрямства – хотелось показать Жанне, что он не слабак, пусть в нем больше нет магии…

– Заканчивай цирк, – шепотом сказала Аббатикова, открывая перед ним дверь и включая свет. – На тебе живого места нет, не время тешить гордыню!

– Возомнила себя моей мамочкой? – не остался в долгу бывший некромаг.

– Раздевайся, – девушка была настроена самым решительным образом.

– Выйди, – возмутился Глеб из последних сил.

– Раздевайся!

– Выйди, я сказал.

Бейбарсов представил, как Жанна будет за ним наблюдать, тщательно осматривать его тело на предмет повреждений, дотрагиваться… Его бросило в жар. Нет, он не мог этого допустить.

– Ты хочешь потерять сознание в самый неподходящий момент? У тебя же наверняка сотрясение мозга, – устало произнесла Аббатикова.

– Позови Игоря, он поможет, – сдался Глеб.

Подарив ему на прощание злой взгляд, некромагиня вышла.

С помощью дяди Бейбарсов вылез из безнадежно испорченной одежды, после чего кинул взгляд на зеркало, надеясь оценить масштаб проблем, но перед глазами все плыло. Тогда он просто включил холодную воду и сунул голову под кран.

– Глеб! – Игорь не на шутку испугался. – Нельзя же!..

Бывший некромаг и сам уже ощутил, какую глупость совершил. Голова закружилась куда больше прежнего, к тому же к горлу подступила отвратительная тошнота. Пошатнувшись, парень едва не упал, но его вовремя подхватил дядя.

Почти силой усадив племянника на край ванны, тот сделал воду теплее и собственноручно умыл его. Потом, взяв губку, так же бережно протер израненное тело, постоянно качая головой и цокая языком. Розоватые капли срывались с мочалки падали на пол, но никто не обращал на это внимание. Игорь был в шоке от состояния Бейбарсова и больше волновался о его здоровье, чем о чистоте ванной комнаты. Глеб же старался сидеть с ровной спиной, упрямо сжав губы, и это отнимало все его силы.

– Знатно тебя разукрасили, – пробормотал Игорь. – Эта девочка точно справится? Мне кажется, лучше обратиться к врачам…

Бейбарсов кивнул, не уточняя, с какой именно частью фразы согласился, возможно, даже не вполне осознавая, о чем его спросили. Он взял висящий на крючке белый банный халат, закутался в него и, тяжело ступая, вышел из ванной.

Оказавшись в одиночестве в незнакомой квартире, Жанна наугад толкнула первую попавшуюся дверь. Окинула взглядом царящий в комнате беспорядок и усмехнулась: только Глеб мог выживать в таком. Мебели было не очень много, но это не удивляло – Бейбарсов всегда предпочитал, чтобы было достаточно места для его экспериментов. Их область явно сократилась с исчезновением из его жизни некромагии, но никто не мог запретить ему рисовать или читать разнообразные труды ученых. Последние в изрядном количестве валялись прямо на полу, и девушке пришлось аккуратно перешагивать через книги, чтобы добраться до мольберта, который она заметила у окна. К ее сожалению, он оказался пуст. Тогда она подошла к столу, на котором лежала черная папка – точь-в-точь такая же, какую она помнила по землянке старухи, даже такие же ветхие веревочки-завязки и след от укуса хмыря на корешке. Аббатикова протянула было руку, чтобы открыть ее, но вдруг остановилась. «Что же я делаю? – мелькнула мысль. – Словно вор роюсь в его вещах?»

Отпрянув от стола, некромагиня села на табуретку, обнаружившуюся тут же, поджав одну ногу под себя. Ей не надо было даже сосредотачиваться, чтобы почувствовать, насколько плохо Глебу: голова то и дело взрывалась новой вспышкой боли, тело саднило, перед глазами все плыло и окрашивалось красным цветом. Поразмыслив, Жанна временно заблокировала их связь – ей сейчас нужно было спокойствие, чтобы не перепутать ничего с лечением. В конце концов, отнюдь не целительство было ее сильной стороной, а с проблемами Бейбарсова и Ягге справилась бы не сразу.

– А вы кто? – в комнату заглянул тоненький нескладный мальчуган лет девяти-десяти, настороженный, как котенок, впервые вышедший за пределы мамкиного гнезда.

Некромагиня посмотрела на него, вспоминая, как же его зовут. Вроде бы слышала в один из вечеров, когда слонялась у подъезда… Что-то на «а», вроде бы, но простое… Алёша? Артём? Антон? Или вообще на «о»?

– Я Жанна, – представилась она. – А ты? – имя ребенка упорно не вспоминалось.

– Андрей… – мальчик внимательно осмотрел ее с ног до головы, заглянул в глаза… – Ой!

Увидев, что мальчик побледнел, Аббатикова кинулась к нему.

– Что с тобой?

Тот отшатнулся от нее, широко распахнув ярко-голубые глаза. Пискнул что-то невнятное и сорвался с места, скрываясь в соседней комнате.

Именно в этот момент из ванной вышел Бейбарсов. Увидев Жанну на полу и проследив направление ее взгляда, зло сказал:

– Не лезь к Андрею. Дети видят гораздо больше взрослых, неудивительно, что он тебя боится, подсознательно чувствуя твою некромагию.

Обогнул девушку и уже из комнаты поинтересовался:

– Ты вроде собиралась меня чем-то лечить? Или уже передумала и тебе хочется поиграть в собачку на коврике у входа?

Аббатикова задохнулась от обиды. После того, что она для него сделала… После того, как спасла… Такое отношение?!

– Не передумала, – она вскочила. – Ложись на кровать и не спорь.

– Слушаюсь и повинуюсь, – Глеб попробовал отвесить шутовской поклон, но его состояние не способствовало таким трюкам, поэтому пришлось ему просто и неэлегантно плюхнуться на диван.

– Снимай халат. Можешь спрятаться под одеяло, если очень уж стесняешься – думаю, на твоей холеной заднице синяков не оставили, лечить нечего.

– Какие мы злые, – бывший некромаг усмехнулся.

Жанна отвернулась и молча принялась копаться в сумке.

Бейбарсов, сняв халат, скомкал тяжелую махровую ткань и кинул ей в Аббатикову. Девушка сделала вид, что не заметила.

Выбрав наконец нужные снадобья, она подошла к кровати, расставила флаконы на столе. Дотянулась до лампы и, щелкнув выключателем, направила свет прямо Глебу в лицо.

Тот дернулся закрыться рукой, но слишком резкое движение причинило боль, и Бейбарсов зашипел сквозь зубы.

– Лежи спокойно, – скомандовала некромагиня. – И, насколько можешь, рассказывай, что тут происходит.

Несмотря на злость, действовала она очень аккуратно, смазывая все синяки и кровоподтеки дурно пахнущей мазью. Прохладные пальцы порхали по горячей коже, принося облегчение, и постепенно речь Глеба становилась все более связной. Выудив из кармана какой-то теплый камень, Аббатикова провела им по правой руке, наискосок черкнула через грудь. Внимательно ощупала низ живота и смазала его составом, похожим на растительное масло. Последним штрихом она положила компресс бывшему некромагу на голову и присела возле дивана, внимательно слушая.

Бейбарсов все честно рассказал про видение на качелях, машину, записку, странные слова преподавателя. Не умолчал и о том, что на следующий же день после обнаружения странного листочка с угрозой не выдержал и наведался в комнату Игоря и Андрея. Тетради последнего лежали на самом виду, поэтому бывший некромаг, ничуть не сомневаясь, открыл первую попавшуюся, озаглавленную как «па-рускому изыку». Отметив ошибки (в послании не нашлось ни одной), он полистал тетрадку, сравнивая почерк брата с тем, что был в записке. К его величайшему удивлению, у девятилетнего мальчика был почерк взрослого: твердый и уверенный, с правильным наклоном, буквы были среднего размера и с красивыми хвостиками, особенно у «р» и «ф».

– Значит, это не твой брат писал, – задумчиво протянула Жанна.

– Потрясающая интуиция. Долго тренировала?

– А что от тебя хотели навьи? Они что-нибудь говорили?

– Спрашивали про какую-то шапку. Понятия не имею, что они имели в виду.

– Отправитель записки, скорее всего, первомертвецов за тобой и послал. Хотя всегда остается шанс, что охотятся за тобой сразу несколько магов… Насчет качелей ничего не понимаю. На тех же, что я была? Я ничего особенного там не чувствовала. Про шапку можно спросить у Ленки, если она и не знает, Шурасик подскажет.

– Эти двое тоже в Нижнем?

– Нет, в Магфорде. Я полечу туда, все выясню и вернусь. А ты отлежись хотя бы пару дней!

– Без тебя разберусь, – Глеб отвернулся к стене, натягивая одеяло до ушей.

Аббатикова, понимая, что говорить что-либо еще просто бесполезно, встала с пола. Вдруг она увидела то, что раньше не замечала: над диваном Бейбарсова висела картина, явно нарисованная им самим: розовый осенний закат. Улыбнувшись, девушка подумала, что он никогда бы не смог такое изобразить, если бы продолжал оставаться некромагом.

– Кстати, через окно выходить не советую, – снова подал голос бывший некромаг.

Жанна, уже собиравшаяся свистом вызвать свою ступу и как раз вылететь через окно, недоуменно оглянулась на парня. Однако тот всячески изображал, что спит, не намереваясь давать никаких объяснений.

Девушка подошла к окну, отдернула штору, присмотрелась. «Так вот в чем дело!» – она провела рукой по раме. В ее углах торчали не до конца вбитые гвозди – простое, но очень надежное средство против магических проникновений.

«Ну, хотя бы защитой он озаботился», – с некоторым облегчением вздохнула Аббатикова, выходя нелюбимым всеми некромагами путем – через дверь.

Библиотека Магфорда представляла собой несистематизированное нагромождение книг. Толстенные талмуды соседствовали с брошюрками в мягкой обложке, труды по истории магии перемежались трактатами о правильном выборе мужа, художественная литература пряталась между томами научной, печатные издания были погребены под рукописными. Но истинной царицей этого филологического рая была пыль, которая покрывала, казалось, даже потолок. То ли здешние маги отчаянно ленились, то ли боялись попортить заклинаниями чистоты ценные и редкие экземпляры, то ли вообще считали, что библиотека без пыли недостойна гордого звания хранилища знаний. Но, так или иначе, такое положение дел напрочь отпугивало студентов – кому охота сидеть на грязном стуле за замызганным столом и дышать воздухом, наличие в котором кислорода стоит под большим вопросом?

Ни Лена Свеколт, ни Шурасик студентами Магфорда не являлись, будучи аспирантами. Разница небольшая, но для объяснения их привычки находиться именно в библиотеке вполне подходила. Бывший тибидохский гений, ныне восходящая звезда английской магической науки давно выжил старую библиотекаршу – не выдержав конкуренции с юным дарованием, та скоропостижно уволилась еще до приезда Свеколт, что с ее стороны было весьма предусмотрительным. Если бы она увидела, что порой вытворяет некромагиня, без жертв бы не обошлось. Вероятнее всего, со стороны библиотекарши.

Вот и этим утром Лена занималась в библиотеке совсем не тем, чем положено. Разложив на столе вокруг себя несколько трудов по теории звездных вычислений (правильное положение планет во время творения волшбы могло усилить ее в сотни раз, только вот ограничений у этого метода было столько, что тысячью пунктов дело не ограничивалось), она спала, уронив голову на некую книгу по некромагии из списка запрещенных за особую любовь к убийству читателей. Что делала такая вещь в лояльном Магществу Магфорде, оставалось тайной для всех, включая преподавательский состав и чиновников. Синяя коса девушки почти расплелась, распушилась прядями по пыльной столешнице, а зеленая печальной дохлой змеей свесилась вниз. Веки Свеколт то и дело подрагивали, а губы шевелились, словно она и во сне не прекращала вечный спор со своей второй половиной.

Именно эта картина и открылась взору Жанны, когда она, отчаявшись найти подругу в общежитии, в аудиториях, в парке и даже на драконбольном поле, рискнула заглянуть в святая святых сумасшедших ученых. Оценив положение, она решила не будить пока Свеколт, явно утомленную ночной букинистической оргией, а попробовать поискать информацию самостоятельно.

Получасовые блуждания по закоулкам кажущегося бесконечным зала (как он вообще поместился в трехэтажное здание Магфорда?!) привели только к тому, что Аббатикова вымазалась с ног до головы, обзавелась благородной сединой и поссорилась с десятком духов-вредителей, которые, не разобравшись, кто перед ними, рискнули испытать на ней свои любимые приемчики. Некромагиня в ответ продемонстрировала, что порой старушки-отшельницы могут не только шарлотку научить готовить, но и подсказать хороший способ оставлять с носом энергетических вампиров. Духи, обидевшись, навесили на подопечные им книги такие замки, что их не взломал бы и драконий огонь.

Под влиянием нездорового энтузиазма Жанна побегала по библиотеке еще минут пятнадцать, наугад вытаскивая тома с заинтересовавшими ее названиями. Увы, ни «Полный список магических артефактов», ни «Полнейший перечень волшебных предметов», ни «Теперь точно все артефакты!» не могли ей сообщить, что же за Шапку хотели от Глеба. По всему выходило, что нет ни одной самой завалящей шапочки для плавания, обладающей особой силой.

Понурившись, Аббатикова присела на край стола, за которым спала Лена. Она вынужденно признала: несмотря на частые победы в игре детства «найди на кладбище того мертвяка, который утащил твою расческу», в деле поиска информации она была бессильна.

– Свеколт, – рыжая дернула подругу за зеленую косу. – Хватит симулировать, ты давно уже проснулась.

– Не хотела мешать твоей деструктивной деятельности, – Лена потянулась, разминая затекшие мышцы. – С каких пор ты интересуешься головными уборами? И, кстати, разве ты вообще умеешь готовить?

– Свеколт, не зли меня, ты все уже знаешь! Я тут транслирую тебе информацию, как какая-нибудь звезда зудильника, а ты еще к метафорам цепляешься… – Жанна задумчиво подтянула к себе книгу, служившую подруге подушкой.

– Я думаю, – поправила ее Лена.

– И получается?

– В отличие от тебя, я это умею. С Бейбарсовым поссорились?

– Эо не иеет оно-ения к Апке!

– Это имеет отношение к твоему тону. Либо контролируй эмоции и не выливай их на меня, либо ищи сама.

– Хорошо, – Аббатикова подняла руки ладонями вверх, демонстрируя лояльность. Некромагическая книга при этом упала на пол, сердито застрекотав, выпустила паучьи лапки и поползла прочь.

– Разгон берет, – сообщила Свеколт, проследив за книгой. – Сейчас прыгнет и выгрызет тебе кадык.

– Как будто в первый раз, – фыркнула Жанна. – Это же не светленькая книжонка, у которой вообще никакого чувства юмора… – поймав злобно щелкнувшую переплетом хищницу, девушка нарисовала на ее обложке руну разложения.

Вопреки логике, книга не рассыпалась прахом, а заурчала уже довольно.

– Не заигрывайся во всесильную некромагиню, – порекомендовала Лена, прежде чем исчезнуть в лабиринте библиотечных стеллажей.

– Значит, так, – женская ипостась Шурасика уронила на колени Жанны толстенный талмуд с символами языческих богов на форзаце. – Мне вспоминается только одна Шапка с непростой судьбой. Она не артефакт в полном смысле этого слова, поэтому ты и не нашла ее во всех перечнях. Загвоздка состоит в том, что в руках волшебника, светлого ли, темного ли, да и некромага тоже – она не более, чем украшение. Силу она приобретает, попав к лопухоиду, обладающему нужными качествами для активации, либо в непосредственной близости от древнего божества сугубо славянского пантеона, – Свеколт перелистнула пару страниц книги и тыкнула пальцем в гравюру. – Вот она, красавица. Шапка Мономаха. Вернее, стоит сказать, «называемая Шапкой Мономаха». Впервые этот предмет засветился в тринадцатом веке, возникнув буквально из ниоткуда и самовольно став личной собственностью князя Ивана Первого, вошедшего в историю как Иван Калита. Как известно, магспертам так и не удалось доказать, что он принадлежал к роду волшебников, так что приходится признать – он и будучи лопухоидом наворотил дел. Его потомки тоже не ударили в грязь лицом – и у всех мы находим след «шапки золотой». Наконец, Иван Четвертый, он же Грозный, в открытую называет Шапку Мономаха этим именем, что осталось с ней навеки. О многочисленных деяниях Грозного рассказывать не буду, важно другое – после него Шапка, формально оставаясь регалией царей русских, начинает действовать на стороне. Совершенно неожиданно обычные с виду лопухоиды творят такое, что дух захватывает, причем и со знаком «плюс», и со знаком «минус». Смотри сама: было доказано влияние на Разина, Меншикова, Ломоносова, Пугачёва, Суворова, Аракчеева. Последний зарегистрированный владелец – Григорий Распутин. Предполагается, что в момент убийства Распутина Шапка была при нем и пропала в водах Невы, во всяком случае, в дальнейшем ее след теряется, – Лена перевела дыхание. – А теперь самое интересное. Никто не знает, как выглядит Шапка Мономаха. Истинная Шапка, я имею в виду – то, что находится в Оружейной Палате в Москве – не более чем лопухоидная дешевка. С 1584 года по 1670 год она никак себя не проявляла, поэтому часть ученых считает, что как раз в этот период затишья Шапка творила себе новое воплощение. Другие утверждают, что все дело в каком-то духе, который вселился в монарший головной убор, поразвлёкся вволю, после чего благополучно сменил пристанище. Третьи вообще в существование Шапки не верят, но, думаю, мертвым друзьям Бейбарсова этот вариант не подходит. Если правы вторые, то искомая Шапка сейчас может быть чем угодно: соломенной шляпой, кожаной перчаткой, шелковым шарфом, да хоть мольбертом или папкой, над которой кое-кто так трясется. Если правы первые, то водичка из Невы явно не так проста, как кажется на первый взгляд. Единственное, в чем можно быть уверенным – у Шапки определенно есть собственная воля, она выбирает хозяина, а никак не наоборот.