Текст книги "Поцелуй Валькирии. Школьные годы Кэтрин Реддл (СИ)"

Автор книги: Астромерия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

– Сев, я вечером завтра, после испытания, кое-что важное расскажу тебе и Дамблдору. Очень важное. Я только хочу убедиться, что права, и все. Я знаю, почему при Грюме из шрама идет кровь. Кстати, мне Влад написал, что нашли способ раз и навсегда излечить, летом сделают. Все, давай спать, – она легла, погасив свет. А я не спал до утра, чувствуя, как на душе поднимается необъяснимая тревога.

Наутро Кэт убежала к Гарри давать последние наставления, а я ушел доготавливать испытание – лабиринт. Мы с Минервой, Синистрой и еще несколькими профессорами проверили, все ли готово. И вот испытание началось… Сначала все было тихо, красных искр не было, значит, с ребятами все в порядке. Когда вылетел первый сноп красных искр, Кэт насторожилась, но все еще была спокойна. Из лабиринта вывели Флёр Делакур. Еще через какое-то время – невменяемого Крама. Оставались лишь Гарри и Седрик. Тишина. Ожидание. Внезапно Кэтрин вскрикнула, сжав руку, на которой был браслет валькирии. Одновременно с этим я понял, что Метку начинает жечь…

– Горит, – прошептала Кэтрин. – Не больно но очень тепло. Гарри в опасности, смертельной опасности. Почему искр нет?!

– Может, он, – я не мог озвучить самое худшее – что он не в состоянии их послать. Кэтти кинулась вниз, у входа вступила в перепалку с Фаджем и другими наблюдателями. Я поспешил вниз, но когда оказался у входа, Кэтрин не было. И Кубка в лабиринте тоже, как мы ни искали, не оказалось.

Потянулись часы ожидания. Мы не знали где они, с кем они, вместе ли… Некоторые разошлись, кто-то остался ждать. Гнетущая атмосфера висела над квиддичным полем. Я заметил, что мой факультет остался весь, кроме курса Кэтрин. Они не ждали Поттера, но они ждали свою любимицу и старосту. Ученики очень любили ее всегда и сейчас, я видел, губы Драко двигались, словно шепча молитвы. А моя Метка горела все сильнее, сильнее и сильнее. Внезапно боль стала такой сильной, что сомнений не осталось. Лестрейндж вернулась…

– Северус, держи себя в руках, – тихий голос Дамблдора вернул меня в реальность. – Что с ней? Ты схватился за запястье, на тебя оглядываются… Она болит?

– Не то слово, профессор. Она вернулась и теперь вызывает нас.

– Ты знаешь, где они?

– Кладбище в каком-то городишке. Больше ничего не могу сказать. Вижу могильные плиты, могу трансгрессировать, но не знаю, что это и где, – одна из черт Метки – мы никогда не знаем, куда нас приведет трансгрессия к Лестрейндж.

– Оставайся здесь. Так будет лучше, – я кивнул. Он всегда решает за меня. Но он сейчас прав. Если я уйду, я могу выдать себя и тогда… Страшно подумать, что будет со мной, Кэтрин и Гарри… Но ждать было невыносимо, казалось, прошла вечность…

– Северус, все будет хорошо, она вернется, – мягко положила мне руку на плечо МакГонагалл. – Не впадайте в траур заранее…

– Я боюсь не этого. Есть вещи еще хуже, – например, то, что Лестрейндж вернулась… Наконец раздался хлопок, из лабиринта вылетели красные искры. Мы бросились внутрь, а навстречу нам плелся окровавленный, грязный, измученный Гарри в изодранной мантии. Но вид Кэтрин был даже хуже – ни кровинки в лице, грязная, оборванная, все лицо покрыто синяками от сжимавших пальцев… Но что еще хуже – ее трясло, мелкой дрожью, в глазах стояли слезы…

– Лестрейндж. Она вернулась. Они все там. Их много… Малфой-старший тоже… Они пытали Кэтти, чтобы заставить меня драться, – Гарри виновато смотрел на нас. – Седрик… Она убила Седрика…

Фадж смотрел на них как на полоумных, фыркнул и ушел. Сволочь! Вернулась Темная Леди, а мы «не верим»!

– Кто это сделал? – послышался за спиной голос Тома. Он прижал к себе дрожавшую Кэтрин.

– Малфой. Три Круциатуса. Он хотел больше, она не дала. Беллатриса не дала…

– Лестрейндж?

– Да. Кэт позволила нам сбежать. Если бы не она… Ей можно как-то помочь?

– У нее болевой шок, Гарри, он пройдет сам, – мы отвлеклись на Кэтрин, начиная ее успокаивать, а Гарри увел Грюм. Неожиданно осмысленный взгляд Кэтти и ее слова:

– Это Барти Крауч-младший. Это точно так, профессор Дамблдор, – разумеется, так оно и было. Под Сывороткой Правды он все рассказал. Что весь год направлял Гарри к победе, чтобы отдать Лестрейндж в лапы. И что не жалеет о содеянном. Еще через полчаса его поцеловал дементор по приказу Фаджа. Но в Лестрейндж тот так и не поверил…

– Северус, ты должен кое-что сделать. Ты готов? – я знал, о чем речь. Дамблдор просил меня пойти к Беллатрисе. Я был готов, но не знал, как смогу улыбаться этим людям, пытавшим мою любимую. Но смог же после смерти Лили. Смогу и теперь…

– Да. Я готов.

– Удачи! Главное, чтобы она поверила, – я кивнул, собираясь уходить. Кэтти, уже пришедшая в себя, прижалась ко мне.

– Береги себя, – никогда раньше я не уходил вот так. Меня никто не ждал, так, как будет ждать она… И я чувствовал, что обязательно вернусь к ней. Что все это время она будет рядом.

– Я вернусь. Обещаю! – я нежно потрепал ее спутанные волосы и шагнул за порог. Еще несколько минут и ворота Школы. Я трансгрессировал в поместье Малфоя.

– А я уже боялась, что ты не придешь, Северус, – встретил меня холодный женский голос. От окна на меня смотрела Беллатриса Лестрейндж.

– Я просто не мог раньше, не хотел терять доверие старика Дамблдора, моя Госпожа, – внутренне мне хотелось ее убить на месте. А внешне я снова играл роль вернейшего слуги и раба. Как уже тринадцать лет своей жизни. Снова. Но теперь это стало еще труднее.

========== Возвращение Тёмной Леди (Кэтрин, Снейп) ==========

Кэтрин

Кубок и впрямь оказался порталом. Куда меня перенесло, я не имела ни малейшего представления. Хотелось только найти Гарри, забрать его и вернуться домой. Но это оказалось не так уж легко. Я упала на землю, рядом с какой-то маленькой холодной каменной стеночкой. Оперлась на нее рукой, встала, и тут же отдернула руку. Это оказалась могильная плита. С выбитым на ней именем, фамилией, датами… Я огляделась и отыскала глазами Гарри, привязанного к такой же плите. Рядом с ним стоял котел, в который что-то капнул Петтигрю. Отлично. С Питером я могла бы справиться, поэтому подошла ближе, доставая палочку… Но, что называется, «слона-то я и не приметил»…

Рядом с котлом лежал какой-то сверток. И внезапно он развернулся, открыв мне самое противное существо, какое только можно себе представить. Сморщенный, искаженный уродством то ли младенец, то ли какой-то эмбрион… Я не успела ничего понять, когда раздалось высокое:

– Ступефай! – я замерла под заклятьем, Хвост благополучно достал откуда-то нож, в его глазах читался ужас. И вдруг… Короткий взмах ножом, вопль, и что-то брошено в котел, куда до того бережно был опущен сверток с ужасным существом. Хвост упал на землю, катаясь по ней и зажав левой рукой правое запястье с… о Мерлин! Отрубленная кисть! Меня замутило. Гарри в ужасе смотрел то на меня, то на Хвоста, то на котел. Внезапно с меня спало заклятье и я смогла подбежать к Гарри, принявшись магией развязывать веревки, но узлов было слишком много и даже магически это было долго…

Остался один узел, когда за моей спиной, где все еще выл и кричал Петтигрю, раздался высокий женский голос. Голос моих ночных кошмаров, и не только моих, но и Гарри.

– Ну и куда мы собираемся? – насмешливо поинтересовалась Беллатриса Лестрейндж. – Не рано ли? Дурной тон так убегать из гостей…

– Мы собираемся уходить туда, откуда пришли, – я развязала веревки Гарри, но они тут же опутали его вновь.

– А я не пущу. Экспеллиармус! – она сжала в руке наши с Гарри палочки, ухмыляясь уже во весь рот. Она ничуть не изменилась – черные кудрявые волосы, немного визгливый смех, змеиные глаза… Все как в ту страшную ночь…

– А мы все равно уйдем, – защитив нас от оглушающих чар, я развязала веревки Гарри, это было теперь проще. И послала оглушающее, но промахнулась.

– Хвост, хватит визжать, ты давишь мне на нервы, – снова обездвижила меня Беллатриса, невербально, и обратилась к Петтигрю. Тот вскочил на ноги, из отруба руки лилась кровь… Я набиралась сил, чтобы спастись… – Дай руку! Да не эту, другую, – она выжгла на его левой руке Метку. И надавила на нее пальцем. Хвост завизжал, от чего ее лицо исказило отвращение. – Итак, мы ждем других гостей. А пока давайте поговорим, – начала она. – Ты не пытайся колдовать, милая! Я знаю, кто ты! – она подошла ко мне. Совсем не изменилась. Закутанная в черную мантию, она казалась ужасной… Резкий рывок и маховик уже между ее пальцами. Тонкими и бледными. – Такая маленькая вещица и столько силы, – восхищенно, с придыханием, прошептала она. – Я помню, на что была способна твоя мерзкая мать-грязнокровка. Она доставила мне немало проблем, но ты не сможешь колдовать, деточка-валькирия. Хвост, дай руку! – она остановила кровь. Петтигрю тихо скулил, сжимаясь среди могил в комочек. Это было омерзительно… Мой взгляд упал на тело Седрика, лежавшее почти рядом. Остекленевшие глаза. Дыхание смерти, чуть уловимое сущностью валькирии во мне. Седрик был мертв… Вокруг начали раздаваться хлопки, трансгрессировало не меньше тридцати человек. А вот заметь я ее раньше и все было бы иначе.

– Госпожа, моя Госпожа, – люди в черных плащах и масках кланялись и отходили, образуя круг. На губах Лестрейндж играла довольная улыбка. Она сняла с меня заклятье, я прикусила губу.

«Мы все равно найдем выход…»

– Здесь не все, – с сожалением произнесла она. Я рядом с ней была в центре круга, – один меня предал, второй пострадал, многие в тюрьме. И еще одного я все же жду. Но вы… Почему вы здесь, когда мои вернейшие в Азкабане? Вы предали меня, верно, Люциус? – остановилась она у одной из фигур.

– Вовсе нет, я просто думал, что мой пост в Министерстве будет нам полезен, моя Госпожа.

Она обошла еще нескольких и повернулась к нам.

– Итак, Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил. Посмотрим, выживет ли он сейчас! – она подошла к Гарри, сжала его подбородок в руке и зло улыбалась. – Я могу коснуться тебя, теперь могу. Ты уязвим для меня отныне!

– Тогда закончи с этим быстрее. Я связан. Что тебе мешает? – Гарри бросил на меня взгляд. – Только дайте уйти сестре.

– Сестре? – Люциус подошел ко мне, сжимая мое лицо – подбородок – с неистовой силой. – Твоя сестрица пока побудет здесь, да, крошка? – я заметила, что Беллатриса отдала маховик Хвосту, сделав ему протез для руки из серебра. Надо как-то отнять и я снова смогу колдовать, и тогда мы уйдем.

– Беллатриса, почему ты решила, что это именно Гарри? Может, речь тогда шла о другом мальчике! Отпусти его, я гораздо опаснее для тебя! – я сделала несколько шагов, собираясь отобрать у Хвоста мой маховик. Белла, уже наставившая на Гарри палочку, опустила ее…

– Это он. Но я не хочу столь низко. Мы будем сражаться честно! На дуэли!

– Не будем! – плюнул Гарри. – Ты не заставишь меня. Если хочешь убить – убивай как есть.

– Не заставлю? Ты уверен? – прямо-таки взвизгнула Белла. Малфой посмотрел на меня и прошептал:

– Круцио… – я медленно пятилась к Питеру, но нас разделяло еще метра два. Резкая боль пронзила все тело, до кончиков пальцев на ногах, хотелось кричать, чтобы стало хоть немного легче. Такое чувство, словно тебя выворачивают наизнанку раскаленными щипцами и ломают каждый сустав, а потом просто бьют в сломанные суставы. Этой боли явно не было равных. Хотя нет – валькирии, убитой, но не отдавшей дар, возможно, еще больнее… Поэтому я лишь стиснула зубы, сдерживая крик. Когда меня отпустила боль, я видела недоумение, разочарование в позах всех Пожирателей. Белла единственная потирала руки.

– А ты крепкая девочка! Я таких редко вижу. Жертвы моих друзей обычно кричат! – от меня этого не дождутся…

– Ну, Гарри? – я мысленно говорила ему не соглашаться. Пока маховика у меня нет, нельзя.

– Нет! – новое «Круцио» и снова адская боль, дольше и сильнее. Но я снова удержалась от крика, хотя в глазах стояли слезы и меня трясло. Хуже просто не может быть, не бывает больнее… Меня будто топтало стадо слонов…

– Гарри, не мучай сестру. Ей очень больно! – «не смей, Гарри, откажись!»

– Нет! – и снова пытка. Мне казалось, она длится вечно, когда внезапно раздался крик Гарри:

– Я буду драться! Отпустите ее!

Меня отпустили. Гарри освободили, хотели начать дуэль. Мне недоставало сил подняться, а Малфой снова направил на меня палочку.

– Люциус, все! Хватит с нее трех раз, мне не надо доводить девчонку до состояния Лонгботтомов. Держи просто и все…

Он и держал, пока шла подготовка к дуэли, за талию, крепко, словно хотел выдавить из меня все органы. Хвост был в метре. Всего в метре… Гарри уклонился от ее Авады, как именно, я, занятая попытками вырваться из лап Малфоя, не видела, и он бросился ко мне. Люциус отвлекся, получил ногой в причинное место, я вырвалась и бросилась на Хвоста. Тот от неожиданности упал, а мне нужно было лишь взять маховик.

– Акцио Куб…!

– Кэт! – Гарри сжал мою руку своей. – Нам надо уходить, бежим, – это было вовремя. Мы бежали к Кубку, а в то место, где мы только что стояли, ударило несколько Авад… Наконец Кубок, лежавший у тела Седрика, оказался почти рядом. В нас активно бросались смертоносными и пыточными заклятиями. Могильные памятники падали едва ли не на голову, мы с Гарри пытались хоть как-то отбиться, а Беллатриса целилась все точнее. Уже в меня. Очередное заклятье сбило Гарри с ног, а так как мы взялись за руки, я тоже упала, это нас и спасло. Над нами сантиметрах в тридцати пролетел луч смертоносной магии…

– Акцио Кубок! – шепнула я. Его поймал Гарри, стиснул в руке и мы перенеслись. Вслед нам еще полетел Круциатус, но не достал. Я крикнула в последний момент «Баильядос», судя по взвизгу, в кого-то попала… Уже в лабиринте меня начало трясти. Гарри вел меня, а я хотела укутаться в плед, сесть у камина и сидеть. Тело помнило жуткую боль, в глазах стояли слезы. За что нам все это? Что такого мы сделали этой женщине четырнадцать лет назад, что она отняла у нас родителей и жаждала отнять у нас жизни. Что?!

Думать о хорошем. Я и думала – о поцелуях Северуса, его нежных как шелк прикосновениях, о наших с ним вечерах. Ничего приятнее жизни с ним словно и не было, а Северус в реальности успокаивал меня, обнимал, пока мы слушали Крауча-младшего… А потом он ушел к Беллатрисе. Я осталась в кабинете директора, я не могла думать ни о чем, кроме его возвращения. Прошло часа три, он показался в дверях. Я обняла его за шею, прижалась щекой к небритой щеке и осталась стоять так.

– Ну как, мальчик мой? – поинтересовался Дамблдор.

– Поверила. Я снова ее шпион и вернейший слуга. Солнышко, милая, любимая, не плачь, – я не сдержала слез. Я боялась потерять его… Еще и его, после того, как Лестрейндж отняла у меня мать и лучшего друга…

– Вдруг она тебя раскусит, – всхлипнула я.

– Не раскусит. Я крепкий орешек! – он зарылся носом в мои волосы, Дамблдор тактично отвернулся. А в дверях раздался грохот. Я подняла глаза, Северус обернулся. В двери стоял, взявшись за косяк, Малфой-младший, в его глазах были разочарование, рухнувшая надежда, боль, а мне хотелось вцепиться ему в лицо. Почему? Потому что при нем я вспомнила «Круциатус» Люциуса и мне снова стало плохо…

– Там… родители… Диггори. Кэт, ты уже куда… лучше… выглядишь. Но это и понятно, – выдавил из себя он. – Я не скажу ей. – Не оборачиваясь, мальчишка вышел из комнаты. Я недоуменно смотрела ему вслед.

«Он что, влюбился в меня? А иначе почему ему так больно было сейчас? Но он же еще маленький! Или… уже нет?»

Снейп

– А я уже боялась, что ты не придешь, Северус, – встретил меня холодный женский голос. От окна на меня смотрела Беллатриса Лестрейндж.

– Я просто не мог раньше, не хотел терять доверие старика Дамблдора, моя Госпожа, – внутри мне хотелось ее убить на месте. А внешне я снова играл свою роль…

– Я не сомневаюсь. Но тебя не было слишком уж долго, мне это не нравится! Я начинаю сомневаться, а сомнения это плохо, – очень плохо, такая и убить может быстро, от сомнений. – Ведь меня не было почти восемь лет, ты мог отвыкнуть меня слушаться, не правда ли?

– Я предан вам всецело, моя Госпожа, но моя прямая миссия – следить за Дамблдором, находясь вблизи от него. И я это делаю. А как я мог бы уйти без повода?

– Разумно. Ты всегда разумен и логичен, Северус. Один из моих лучших соратников, – ага, разбежался, лечу захватывать для тебя мир… – Но прости, я должна проверить твою правдивость. Все уже прошли через это. Твой черед, – секунду спустя я вспомнил, что значит служить Беллатрисе. Круциатус и адская боль. Плевать, меня ждут и я вернусь, Белла не сможет увидеть, о чем я думаю, а я думал о своем детстве – плохие воспоминания помогали терпеть нынешнюю физическую боль. Я знал, что меня ждет Кэт. И что я должен вернуться к ней. Белла надеется, что я от боли признаюсь, что не служу ей? Стиснув зубы, я терпел «проверку», она длилась не слишком и долго и вот меня отпустила боль…

Я давно уже не понимал, почему мы служили ей так преданно. А ведь очень многие за ее редкие похвалы готовы убить целые селения маглов, довести до безумия или убить нечистокровных волшебников. Хотя если так, ты чудом вырвался из этого количества, Северус-Полукровка. Беллатриса позволила мне отдышаться и заговорила вновь:

– Мне очень жаль, Северус, но так было нужно. Не слишком больно? – она посмотрела мне в глаза, я с готовностью подсунул воспоминания о том, как тяжело мне было врать Дамблдору и ждать ее целых восемь лет. Беллатриса расслабилась и довольно улыбнулась: – Ты ждал меня. Что ж, я знала это! Когда Барти говорил мне, что ты лжец и друг Дамблдора, я не поверила ему. Ты же не врешь мне, ты никогда мне не лгал, – ага. Я не лгу. Я умалчиваю, а это разные вещи.

– Я искренне рад, что я имею честь снова увидеть вас, моя Госпожа. Не желаете ли услышать последние новости из Школы? Причина моей задержки в том, что они, – я покривился на слове «они», словно мне оно было неприятно. Я давно приучился играть мимикой своего лица и сохранять спокойствие. И терпеть пытки – они, всеобщие, проводятся примерно раз в два-три месяца. Правда, за восемь лет я слегка отвык от этого, – поймали Барти. И его больше никогда не будет с нами…

– Они убили его? – тихо спросила прищурившаяся Белла.

– Нет. Дела куда хуже. Фадж приказал его поцеловать дементору… Приказ исполнен.

– Что ж, он был верен мне до конца. Теперь осталось трое верных слуг – Малфой, ты и Долохов. Но Антонин еще в Азкабане, – при имени Малфоя мои руки непроизвольно сжали палочку слишком сильно. Этот урод пытал нашу Кэтти, он причинил ей боль, я же не мог даже ему отомстить за это. – Северус, все в порядке? – голос Беллы вернул меня в реальность.

«Не забывайся, Снейп, ты не в том месте и не с тем человеком сейчас!»

– Да, я просто думал об Азкабане, о том, что нужно вырвать наших друзей оттуда. Им там не место. Самое место там Фаджу! И всем этим его помощникам… – она удовлетворенно кивнула. Мысли я подсунул соответствующие…

– Они и будут. Теперь, когда я снова обрела свое тело, все изменится! В этот раз я так просто не исчезну. Расскажи мне о мальчишке, Северус, я хочу знать о нем все!

– Самоуверенный, напыщенный индюк, как и его покойный отец, не отличается умом, скорее, ему просто везет. Я бы даже сказал, что мальчишка глуп, – мы обсуждали подобные речи с Альбусом. Потому что возможность возвращения Беллатрисы оставалась всегда. И вот самые худшие наши опасения сбылись…

– Но, однако, он вновь сбежал от меня. Хотя ему помогла эта Реддл, новоиспеченная валькирия, такая же глупая, как и ее мать. Роззи Реддл готова была жизнь отдать за сестренку, – голос Беллы был полон презрения. – Эта дурочка такая же. – Кэтрин очень умная девочка, и очень смелая… Но я должен молчать. Так будет лучше прежде всего для моей малышки. Она ждет меня, а если я открою рот, то не дождется. – Северус, представь только, Люциус трижды пытал ее, а она даже не пикнула. При всей своей глупости она отличается просто поразительным терпением…

– Да, действительно. Три Круциатуса это сильно. Видимо, она пошла в покойную мать. Та ведь тоже не кричала, когда ее пытали, верно? – а Розалину пытал, кстати, тот же самый Люциус. Искал Лили. Не нашел, ибо где они, знала только Розалина. А она до самого освобождения прибытием мужа молчала, терпела… Настоящая стойкость!

– Верно. Мне даже жаль немного ее стало в третий раз. Люц собирался еще, но мне не нужна вторая Алиса Лонгботтом. И все же, Северус, расскажи мне про мальчишку. Какой он? – я рассказал про «супервезение» Гарри и его «глупость» с редкими «озарениями»… Рассказал про последние планы еще мирной жизни Альбуса, правду – мы с ним об этом договаривались на подобный случай. И наконец после второго «Круцио» в мой адрес – ей не понравился мой отзыв о Кэтрин, я имел неаккуратность заикнуться об уме Кэт – я смог уйти. Правда, мне встретился Люциус, которому не терпелось красочно описать, как он пытал Реддл. Глаза морального уродца горели счастливым огоньком, губы хищно улыбались, а голос звучал невообразимо счастливо… Хотелось убить его голыми руками прямо там, а я улыбался, мечтая, как буду сдавать таких под суд и на поцелуй дементора. Отвязавшись от него, я вернулся в замок. Где, уже прижимая к себе Кэт, я с наслаждением вдыхал ее запах. Так может пахнуть только она… Она ушла после того, как убежал расстроенный чем-то Драко… Альбус, едва за ней закрылась дверь и стихли шаги, спросил меня:

– Теперь скажи, Северус, обошлось без пыток?

– Нет, разумеется, директор. Меня пытали, дважды, но зато поверила. Кэт пришлось хуже!

– Что ты ей рассказал, как мы и договорились?

– Да, все то, о чем мы с вами беседовали. Я могу уйти?

– Тебя ждут, поэтому иди, – я отправился к себе. Кэтти, уже встретившая родителей Диггори, убитых горем, теперь прижалась ко мне еще теснее, я зарылся носом в ее волосы, дыша ими. За этот запах я готов отдать все, что у меня есть. Так пахнет для меня Амортенция. Она пахнет запахом ее волос…

– Северус, живой, цел, – она прижалась ко мне, целуя и забыв обо всем на свете… – обещай, что будешь очень осторожен с ней в следующий раз!

– Обещаю… – коротко ответил я. Я сдерживал обещание, остерегался. Но это было после. А в тот момент мы обнялись, зная, что мы дождемся друг друга… Беллатриса вернулась, началась вторая война. Но нас ничто не могло отвернуть друг от друга. Нам предстояло и дальше скрывать свой роман от Беллы – Драко не расскажет, Кэт была в этом уверена. Теперь момент, когда это больше не будет вопросом жизни и смерти, мог наступить только после войны. Пролетел месяц, за ним еще две недели, и вот через полтора месяца от Беллатрисы не было вестей. Нет, я знал где она живет, знал, что это только начало. И того, что будет дальше, оставалось только ждать… Кэт, несмотря ни на что, получила по всем предметам «Превосходно», наш факультет победил и теперь оставалась примерно неделя и она окончит школу – точнее, у нее будет выпускной. А мне хотелось отсрочить этот миг. Я просыпался по ночам от того кошмара, что потеряю ее…

Ее школьные годы были уже позади. Наша история только начиналась…