Текст книги "Шагая к бесконечности (СИ)"
Автор книги: ArAlex
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Война, естественно, не принесла ему добра: и без того равнодушный и скрытный, он совсем замкнулся в себе и своих философских размышлениях, не замечая ничего вокруг… В том числе, и Арию, которая, теперь, будучи взрослой, уже не смогла скрывать от себя тот факт, что опекун слишком дорог ей. Так, как не дорожат родителями.
Итан не видел. Он не видел ничего, он, кажется, совсем не замечал её заботы, её доброты и снисхождения к его мрачному характеру. Он не замечал, как она плачет из-за него…
Заметил он все это лишь тогда, когда Ария, устав от всего этого, пришла к нему и без обиняков попросила:
– Выдайте меня замуж!
Выпалив это, она оставила опекуна одного, чтобы он обдумал её просьбу.
Просьба эта повергла Итана в ступор. С одной стороны, она была более чем разумной – Арии теперь было уже семнадцать лет, вполне взрослая барышня, если не сейчас, то очень скоро ей действительно пора будет выходить замуж, а с другой… С другой, она выйдет замуж, уедет, и он останется совсем один… Снова.
Итан всегда считал, что он любит одиночество и покой, но правда была в том, что того одиночества он уже давным-давно не видел. В мирное время с ним всегда была крошка Ария, и теперь одна мысль о том, что она оставит его, приводила мужчину в ужас.
Как и всегда, он писал свои заметки в перерывах между целыми философскими трактатами, рождавшимися в его гениальной голове. Теперь же с помощью философии он пытался разобраться в себе и понять, что же ему делать в ситуации, которой он почему-то совсем не ожидал. Но мысли его путались, логика и спокойствие не хотели помогать ему, как обычно, и Итан начал впадать в совершенное отчаяние. Настолько сильное, что он решился даже спросить совета у другого. По счастью, подвернулся ему кузен, лорд Персиваль, приехавший его навестить.
– Ну ты даёшь, братец, – покачал головой Перси, выслушав Итана, – я не слишком хорошо знаю Арию, хотя она слегка и напоминает мне мою малютку Энни, но даже я вижу, чего на самом деле она от тебя хочет.
– На самом деле? – переспросил Итан, – ну, и чего же?
– Твоя философия тебя с ума сведёт, – посетовал белокурый лорд, – всему ведь должна быть мера. Ты так умён, Итан, и не замечаешь таких очевидных вещей! Да за тебя твоя воспитанница замуж хочет, разве непонятно?
Оуэнс с недоверием воззрился на кузена.
– За меня?
– А то! Она ж бабочкой вокруг тебя порхает, все в её жизни только с тобой и связано! У неё ж никого, дороже тебя, нет. Любит она тебя, это невооруженным глазом видно. Всем, кроме тебя, судя по всему. Да, видно, надоело это ей. Она уж, наверно, намекала тебе, только ты не слышал…
Парадоксально, но это известие повергло Итана в ещё больший ужас. Теперь, задумавшись об этом, он вдруг ясно увидел, что Перси прав, и, не зная, что ещё сделать, он тут же позвал Арию к себе и честно расспросил её.
Девушка, привыкшая к странностям опекуна, честно отвечала на вопросы и спокойно признала, что да, не отказалась бы стать миссис Оуэнс.
– Но, но… – бормотал Итан, впервые не зная, что сказать, – я старше тебя на 21 год!
– И? – коротко переспросила Ария.
– Я болен и изуродован войной…
– И? – снова спросила девушка.
– Я не тот, о ком стоило бы думать, как о женихе…
– И?
– Что «И?», – всплеснул руками Итан, теряя терпение, – тебе не стоит думать обо мне, как о потенциальном возлюбленном! Я твой опекун, и не более того! Обязательно найдётся человек, более достойный чем я, которого ты полюбишь…
– Вы считаете, что Вас нельзя любить больше всех? – вдруг тихо спросила Ария.
– Что?
– Вы всегда так считали, не правда ли? Потому что Вы были дороги всем в своей семье, но никому Вы не были дороже всех. Поэтому Вы никогда не говорите о родителях. Поэтому Вы были так упрямы в отношениях с миссис Хоуп и остальными. Поэтому…
Итан заплакал. Совершенно внезапно, настолько, что сам оказался к этому не готов и не сумел сдержать слез перед воспитанницей, разрыдавшись, как маленький мальчик. Как тринадцатилетний мальчик, потерявший свою семью, пусть даже такую, которая не любила его больше всех – ведь он почти не заплакал в тот страшный день, и не разу не плакал с тех пор. Столько лет держать все внутри оказалось теперь слишком тяжело…
А крошка Ария, которая давно уже не была крошкой, обнимала его и плакала вместе с ним, заверяя, что она есть, что она любит его больше всех… А когда он попытался сквозь слёзы сказать ей, что это все равно неправильно, она вдруг уверенно покачала головой.
– Нет, сэр. Ведь есть один аргумент к Вашему тезису, который точно бы сработал на мне, но Вы его до сих пор так и не привели, хотя он совсем очевиден…
Итан взглянул на неё с очевидным вопросом в глазах. Ария улыбнулась.
– Вы, мистер Итан, не сказали мне, что Вы меня не любите.
На этом спор подошёл к концу, завершившись полной капитуляцией матёрого философа, который, кажется, слишком устал от собственного несчастного образа жизни. А за ним последовали помолвка и свадьба, вскоре после которой Ария Оуэнс, хитро улыбаясь, подошла к мужу и заявила:
– Итан, дорогой, у меня для тебя две новости, а точнее, два объявления. Первое: ты больше не будешь тем единственным, кого я люблю больше всех. Второе: только попробуй этому огорчиться!
И Итан рассмеялся так радостно, как не смеялся даже в детстве. Шире улыбался он только восемь месяцев спустя, когда на свет явился малыш Джейми.
========== Часть 19. Зацепка ==========
Джоанна снова искренне улыбнулась и прижала картинку с прелестным младенцем к груди. Затем тряхнула головой и передала её обратно мужу.
– Все это прекрасно, – проговорила она, вновь собираясь с мыслями, – но обо всем об этом мы можем поговорить и потом.
– И то верно, – серьезно кивнул Энтони, тут же забывая о Тодде, судье и остальных, – Я, в общем-то, ненадолго зашёл. Проверить, как вы тут, помочь, если что, а затем я присоединяюсь к поисковой бригаде. Я и ещё несколько наших, мы сейчас выдвигаемся в Страх.
– Я с вами! – тут же вмешалась Кристина.
Энтони покачал головой.
– Нет. Ты нынче новенькая, нечего тебе просто так по Страху шататься, даже с нами. Вот когда мы обнаружим хотя бы примерно, где Рауля держат, вот тогда тебя и вызовем, там ты понадобишься. А пока твоя задача – самой остаться в безопасности, графиня. Понятно?
Кристина тихонько всхлипнула, но кивнула.
– Джоанна, вы с Тоби и Флорой тоже остаётесь, – командным тоном заявил Энтони, – здесь, рядом с Кристиной. То, что она оказалась спасена один раз, ещё не означает…
– Что опасность миновала. Я понимаю, милый, – собранно кивнула Джоанна, – но с тобой мы на связи.
– Конечно. Мы включим защитный купол, и все, в том числе и я, будем доступны в Страхе. Не волнуйтесь, мы позовём вас, как только найдём его, – с этими словами Энтони ещё раз поцеловал Джоанну и выскользнул за дверь.
Та прижала руки в груди и что-то прошептала ему вслед – видно, благословение или что-то вроде того.
Кристина устало опустилась на стоявший неподалёку стул и обхватила себя руками. Джоанна тут же оказалась рядом с ней.
– Не тревожься так, детка, – успокоила она девушку, – все будет хорошо, наши ребята работают быстро…
– А если они будут работать недостаточно быстро? – тут же всхлипнула молодая графиня.
Джоанна присела рядом.
– Ну, тут уж понадобится совсем небыстро работать. Давай посчитаем, может, это тебя успокоит. Смотри, худшее, что может случиться – это то, что они успеют начать ритуал, и часть вашей жизни пропадёт. Закончить его они не успеют точно, поэтому совсем Рауль не исчезнет.
– Ритуал? – слабо переспросила Кристина.
– Сожжение души, – пояснила миссис Хоуп, – очень древний, давно запретный, но все ещё существующий и, как я упоминала, даже используемый легально при очень определенных обстоятельствах. Как и все ритуалы древности, он очень жесток и сложен в организации. Душа сжигается на огне, но не в костре, а только при помощи факелов, пропитанных кровью живых скорбящих сердец.
Кристина содрогнулась от ужаса, как, собственно, и все остальные, кто слушал. А слушали все.
– Подразумевается, что скорбящие сами пробивают себе грудь, смачивают факелы своей кровью и сами же поджигают человека, плача по нему. В идеале, рядом ещё стоит хор просто плакальщиков, которые провожают душу, возвращающуюся к своим истокам – собственно, в этом и суть сожжения. Постепенно уничтожается вся жизнь человека, его память и сущность, а это, кстати, меняет и историю, ведь он перестаёт существовать в реальности, и просто стирается. После этого используются искусственные реальности для своего рода переписывания истории, так как в реальности её просто так переписать нельзя… Но! – вернула повествование в былое русло Джоанна, заметив, что Кристина задрожала ещё сильнее, – тут вот какое дело. Уже не раз было посчитано, что год жизни души сжигается за три минуты. Раулю у нас сколько? Не помню совсем точной цифры, но около полутора тысяч лет, верно? То есть, на его полное сожжение потребуется 4500 минут или 75 часов. Это больше трёх суток, Крис. Больше трёх суток им будет необходим приток свежей крови… из сердец. К ритуалу таких масштабов готовиться нужно Бог знает сколько, и даже если у них уже приготовлено многое, пока они там начнут…
Кристина шмыгнула носом, вытирая слёзы. Все это действительно звучало вполне обнадеживающе.
– К тому же, им нужно будет найти способ сделать так, чтобы Рауль все это время не сопротивлялся, – добавила девушка, – потому что прерывать ритуал нельзя.
– И кто только придумал этот ужас! – тихонько пискнула позади Люси.
– Демоны старой закалки, – мирно пояснила Джоанна, – у них ещё и не такие идеи бывали. Ну что, уже лучше? – снова обратилась она к Кристине.
– Да, спасибо, Жанна, – кивнула она.
– Обращайся, – рассмеялась девушка, – так, а теперь давай-ка отдохнём немного, пока есть возможность. Чаю выпьем, расслабимся… Потом дел невпроворот будет.
Пока чай готовился, Кристина ненадолго отошла от остальных, чтобы побыть в одиночестве, занимая себя рассматриванием коридоров дома. Отошла ненадолго и Джоанна, о чём-то задумавшись.
– Джоанна, – вдруг негромко окликнула Светлую Нелли, последовавшая за ней.
Та повернулась и взглянула на неё с интересом.
Миссис Ловетт слегка потупилась, но вопрос все-таки задала:
– Мне вот очень интересно стало… Если это не секрет, конечно… А при каких именно обстоятельствах подобное зверство является позволительным?
Джоанна вздохнула.
– Секрет, если честно. Но Вам я скажу, ибо что-то мне подсказывает, что Вам это информация лишней не будет.
Нелли взглянула на неё с легким испугом.
– Ритуал сожжения душ порой используется в процессе возвращения нерожденных детей, – пояснила Джоанна, – есть у Светлых такой отдельный… так скажем, департамент, который занимается именно этим – поддерживает искусственный мир, в котором можно заново прожить часть жизни и суметь родить ребёнка, которого, например, потерял из-за выкидыша. Это все довольно сложно, и сейчас подробностей я рассказывать не буду, но дело в том, что у нерожденных детей нет души, есть лишь искра, которая потом становится душой, и то постепенно. Если в искусственном мире такого ребёнка убить до определенного возраста, только появившаяся, совсем нестабильная душа исчезнет насовсем. Здесь-то и используется этот ритуал, потому что он уничтожает память, возвращая душу до состояния первородной искры, что в условиях того, что ребёнок ещё практически не жил, и он сможет начать жизнь заново, не так уж и плохо.
Сказав так, Джоанна развернулась и оставила миссис Ловетт одну в раздумьях.
***
Кристина вновь попыталась сосредоточиться и дозваться до Рауля – за последние пару часов она пыталась уже раз двадцать, но все было бестолку. Связь между возлюбленными категорически не желала работать, и это вгоняло Кристину в тоску.
– Мадмуазель Кристина? – окликнул её негромкий, приятный голос, и, обернувшись, девушка увидела молодого темноволосого мужчину, которого она прежде уже видела среди остальных.
– Мадам, – машинально поправила она, – рада знакомству, месье…
– Дестлер. Эрик Дестлер, – слегка смущенно представился юноша.
Кристина робко улыбнулась, не вполне представляя, чего ей ожидать. Кажется, этот юноша не был ей знаком, во всяком случае, имени его она не припоминала… Но в то же время было в нем что-то… что-то такое…
– Вы что-то хотели? – выпалила она первое, что пришло ей в голову.
– Если честно, то да, – без особых колебаний признался Эрик, – Вы выглядели очень грустной, мадмуазель…
– Мадам, – второй раз поправила нового знакомца Кристина, – мадам де Шаньи. И да, нынче у меня не очень получается быть веселой, ввиду того, что мой муж был похищен, и теперь я не знаю ни где он, ни что с ним…
Юноша слегка скривился, но быстро взял себя в руки и положил руку девушке на плечо.
– Мне очень жаль, что Вы страдаете, Кристина, – искренне произнёс он, – я надеюсь, что Ваши страдания скоро прекратятся.
– Благодарю Вас, месье, – слегка настороженно отвечала графиня, поглядывая на собеседника с искренним изумлением. Нет, право слово, он как будто знал её!
– Кристина? – окликнула её появившаяся в конце коридора Джоанна, – вот ты где! Пойдём, дорогая, чай уже готов, а тебе сейчас не помешает согреться и успокоиться.
Кристина покорно кивнула и поспешила к ней, напоследок обернувшись и мягко улыбнувшись Эрику Дестлеру, который, кажется, аж расцвёл от одного вида её улыбки, предназначенной только ему.
Джоанна слегка нахмурилась, поглядывая на юношу, который проводил Кристину взором тоскующего любовника. Ещё со времени бытия Мелани, у девушки не до конца восстановилась память, и некоторые события и разговоры того времени все ещё были как в тумане… А теперь один из них, кажется, стал яснее.
Джоанна проскользнула в общую комнату и, устроив Кристину за столом с горячим чаем, поманила к себе Тоби. Наклонившись к нему, она задала ему пару вопросов, кивнула, а затем прошептала несколько указаний. Тоби серьезно кивнул, перекинулся парой слов с Флорой и аккуратно начал приближаться к сбившейся в кучку стайке остальных грешников, также коротавших время за чаем и, кажется, очередным спором на очередную набившую оскомину тему. Вскоре к ним присоединился и Эрик, вернувшийся в общую комнату практически вместе с девушками. Он, впрочем, молчал.
Джоанна присела рядом с Кристиной и негромко спросила:
– Ты уже пыталась связаться с Раулем, верно? Попробуй ещё раз. Послушай.
– Сейчас? Но я же ничего не услышу! – запротестовала девушка, – они все говорят совсем рядом.
Джоанна глубоко вздохнула.
– Я сказала – слушать, значит, слушай. У тебя получится. А когда ты услышишь, тогда сразу же поймёшь.
Кристина поджала губы, но спорить больше не стала и покорно прикрыла глаза, стараясь абстрагироваться от внешнего шума. Получалось так себе. Остальные, говорившие все громче, очевидно, не обратили внимания на её попытки сосредоточиться.
Тоби, сверкая глазами, подступил к снова дискутирующим цирюльнику и судье, которые на этот раз вновь вспомнили о поруганной чести миссис Баркер и то, что с ней в итоге стало, бросая краткие ремарки, чтобы раззадорить их, и те, будучи не в силах преодолеть вражду, кричали друг на друга все громче и громче и чуть ли не бросались с кулаками. Попытавшийся остановить потасовку Альберт был быстро отброшен в сторону, женщины даже не попытались особо лезть, об этом тут же позаботилась Флора…
Прекратился спор внезапно, когда последний из тех, кто мог его остановить, раздраженно потёр виски и рявкнул:
– Да прекратите вы уже или нет? Как дети малые, до сих пор сквозь свою черепную коробку протащить не можете, что попросту оба виноваты!
Неожиданно громкий, даже слегка истерично звучащий голос Эрика Дестлера моментально заткнул обоих, и на какое-то мгновение в комнате воцарилась тишина…
Тут же прерванная тихим, испуганным взвизгом: Кристина де Шаньи распахнула глаза, и, застыв с приоткрытым от ужаса ртом, уставилась на Эрика.
Стоявшая за её спиной Джоанна тут же подхватила её под руки и чуть ли не силком выволокла из комнаты, проведя вверх по лестнице до спальни, в которой прежде жила она сама вместе с Тоби и Аланной.
– Он? – коротко спросила она, плотно закрыв дверь.
Кристина, кажется, не услышала вопроса: она тряслась, как осиновый лист, и глаза её были полны ужаса… Впрочем, с каждой секундой он постепенно сменялся знакомой печалью, которая не вытесняла страх, но каким-то странным образом смешивалась с ним.
– Кристина! – Джоанна легонько встряхнула её, – я понимаю твоё состояние, но у нас мало времени. Скажи мне только одну вещь: ты узнала голос? Это он?
– Д-да, – дрожа, кивнула девушка, – теперь, когда я услышала, как он говорит громко, и при этом не увидела его лица…
– Ну, что-то подобное я и предположила…
Джоанна решительно закрыла глаза.
«Энтони!»
Хоуп откликнулся сразу же.
«Новости, родная?» – коротко осведомился он.
«Эрик Дестлер – Призрак Оперы», – не менее коротко отвечала ему Джоанна – века работы Светлой научили её тому, что порой военная точность и краткость просто необходимы. Когда счёт идёт на минуты – не стоит разводить больших диалогов.
Пару секунд Энтони молчал, анализируя поступившую информацию.
«Да. Точно», – наконец ответил он, – «Теперь и я вспомнил тот его разговор, который ты мне когда-то пересказала. Кэти говорила, что с ним работает Мерлин…»
«Оу…»
«Не то слово. Нам ли с тобой не знать, каков Мерлин в работе… Но теперь, когда мы знаем, что он в этом замешан, его будет гораздо проще выследить. Спасибо, Ханни. Ждите сигнала, теперь уже скоро…»
И Энтони отключился.
На мгновение в комнате воцарилась напряжённая тишина, которая вскоре была прервана печальным, отчаянным шепотом Кристины:
– Ах, Учитель! Что же Вы натворили на этот раз?
========== Часть 20. Эрик Дестлер ==========
– Марш за мной! Живо! – негромко, но злобно прошипел незнакомый Эрику стражник, хватая его за рукав и вытаскивая из дома и заталкивая в портал, который вёл в небольшой, мрачный, но роскошный зал, где его, разумеется, уже ждали.
– Ах, Эрик, Эрик, Эрик, – скучающим тоном протянул вольготно развалившийся в стоявшем у камина бархатном кресле мужчина, – ну что же ты так неаккуратно…
Юноша скрипнул зубами.
– Она меня узнала, верно? Ну откуда я мог знать, что эта Светлая девица обо всем догадается и Кристине сообщит?
– О, брат, – рассмеялся мужчина, – эта девица могла тебе ещё немало крови попортить… Ну, собственно, именно этим она уже и занялась, и первоначальный наш план, считай, уже провален.
Эрик вздрогнул.
– Уже? Это точно?
– Естественно, – развёл руками мужчина, – девица уже стопудово настучала мужу, а муж у неё – мой бывший ученик, и весьма способный. Они рыщут по Страху, и, если ещё и не нашли мальчишку, то найдут совсем скоро. Ну, да и ладно, впрочем. Нам так и лучше будет.
– Сколько планов у Вас в голове?
– Много, мальчик мой, много, – усмехнулся Мерлин, – не переживай, этот тебе понравится, он гораздо интересней. Если ты, конечно, и его не завалишь… А тебе бы надо его не завалить, или, сам понимаешь…
– Понимаю, – с жарким отчаянием ответил Эрик, – или Кристину мне не вернуть никогда.
Мужчина удовлетворенно цокнул языком.
– Пока иди. Я позову, когда придёт время…
– Господин! – прервал его другой стражник, появляясь в дверях, – группа поисковиков обнаружила пленника, но операции по освобождению пока не начала. Королева Гвиневра отправилась поговорить… ну, с ней. А к Вам… ну, другая она.
Мерлин шумно выдохнул и закатил глаза.
– Ну, кто бы сомневался. Эрик, я сказал, что ты можешь идти.
Эрик поморщился, но промолчал, уже зная на собственном опыте, что устраивать с демоном дебаты – себе дороже. Поэтому он лишь слегка поклонился и повернулся в сторону выхода.
С демоном, который предпочитал, чтобы его звали просто Мерлином, он познакомился, как только попал в Страх. Его, отделив от других, со страхом ожидавших будущих пыток, привели к этому человеку, который встретил его прохладным, но все же гостеприимством.
– Эрик Дестлер! – торжественно и чуть насмешливо провозгласил он, – наконец ты прибыл ко мне.
– Кто Вы? – с неприязнью поинтересовался Эрик.
Демон насмешливо засверкал странно-светлыми глазами.
– Ты меня не помнишь… Ну, конечно же, нет. Ничего страшного, это не обязательно.
Он рассказал оторопевшему Эрику, что курировал его со времени его прошлой жизни, когда тот попал в Страх впервые за долгие века. Он же и заключил с ним совершенно добровольный договор, согласно которому Эрик должен был отбывать наказание за свои грехи не в Страхе, а в следующей жизни, оттого и была его последняя жизнь… не самой приятной, мягко говоря.
Он показал ему движущееся изображение с двумя молодыми людьми, темноволосым юношей и прелестной шатеночкой, даже ничего не объясняя… Объяснений не требовалось.
Он… ведь, должно быть, это был он, верно? Совсем иной, красивый, холёный, но все ещё он! А рядом… Рядом Кристина. Улыбающаяся, счастливая, рядом с ним и в его объятиях.
В тот момент, глядя на искренне счастливую пару, Эрик понял, какую страшную ошибку совершил, отдав Кристину этому смазливому дворянчику, поверив в их любовь. Значит, все-таки дело было в его нынешней внешности и поведении, а будь все иначе, они были бы счастливы…
– Ой, дурак… – насмешливо бросила невысокая, хрупкая женщина, появляясь рядом с ним, – за это и страдаешь.
Задумавшийся было Эрик тут же сфокусировал на ней изумленный взгляд.
– Что?
– Так ничего и не понял… А поймёшь, будет поздно. Свой самый страшный грех ты уже совершил, но теперь ты не помнишь его, а потому за него не страдаешь. Когда вспомнишь… готов будешь не только сам за него сполна выстрадать, но и чужой грех на себя взять, только поздно будет… Потому что уже поздно… Слишком, слишком поздно…
Мерлин поднялся с кресла и раздражённым, резким жестом велел стражнику увести Эрика прочь. Дождавшись, пока оба пропадут из поля зрения, он медленно шагнул навстречу женщине.
– Что ты здесь делаешь? – бросил он.
– Стою, – фыркнула женщина, нисколько не потеряв лица от резкости собеседника.
– Зачем? – спросил демон так холодно и спокойно, словно был готов к такому её ответу.
Женщина ничего не ответила, лишь красноречиво оглядываясь на ушедшего Эрика.
– Он мой, – коротко обозначил мужчина.
– Да, безусловно, – неожиданно кротко согласилась она, – что бы не случилось, он – твоя заслуга. Но позволь, я помогу тебе.
– Не стоит, я прекрасно справлюсь сам, – ответил он, все ещё холодно, но уже снижая тон.
– Я знаю, – рассмеялась женщина, – я ведь провидица, как и ты. Я знаю твои планы, и они мне нравятся. Я хочу помочь тебе. Я – твоя жена, в конце концов.
Голос её теперь звучал совсем спокойно и искренне.
– Разве? – картинно изумился Мерлин, – что-то нечасто ты об этом вспоминаешь… Как тебя теперь?
Женщина раздраженно поджала губы.
– Генхелия. Это неважно, Баш…
– Ну ещё бы, – неожиданно горько усмехнулся демон.
– Эрик Дестлер был нашим общим проектом, – мягко напомнила Генхелия.
– Был. Когда ты ещё была моей невольной женой, Кенна. А затем ты ушла.
Женщина скрестила руки на груди.
– Ты же прекрасно знаешь, почему это произошло. Ты знаешь, что у меня не было выбора.
– Знаю, – подтвердил мужчина, – но это теперь только моя работа, и я не собираюсь включать тебя в неё на столь позднем этапе…
– О, Баш, – вдруг улыбнулась Генхелия, – но ведь я уже в неё включилась. Не делай вид, что не заметил. Мои слова важны, всегда важны. Однажды он поймёт их значение…
– Возможно, – уточнил демон.
– Возможно… – загадочно протянула провидица, – ну так что по поводу сотрудничества? Идея-то у тебя классная вышла, только её подшлифовать немного надо. Женским умом, а то вы, мужчины, иногда такие элементарные вещи из вида упускаете…
***
– Он был кем?!
Кэти поморщилась и закатила глаза, всем видом демонстрируя своё искреннее неудовольствие сложившейся ситуацией. Королева Гвиневра, как заявила она с самого начала, не имела права врываться к ней и начинать столь бесцеремонно её расспрашивать, да ещё и выказывать такую уверенность в её осведомленности. Мол, она бы уж точно собрала о Дестлере всю информацию, какую могла. Дикость какая! Она не чья-то там штатная осведомительница, между прочим!
Собрала ли информацию? Ой, ну что вы пристали… Ну собрала, и что с того? Это же не значит, что она обязана ею делиться!
А, черт. Она уже и забыть успела о том, кто такая Гвиневра. Этой даже говорить не надо, чтобы убедить в чём-то, посмотрит пару минут, не моргая, своими чистыми голубыми глазищами, и аж мурашки по телу бежать начинают…
Эх…
– Ну узнала я про него, конечно, узнала. Как можно таким не заинтересоваться? – пожала плечами Кэти, наконец сдаваясь и радуясь хотя бы тому, что блондинка притащилась к ней одна, а не приволокла с собой всю свою шоблу.
– И?
– Ну, ты, Величество, правильно рассудила, что у этого плана с похищением графа шансов немашечки. Слишком долго, слишком сложно… А значит, это так, один из этапов испытания. Нервы вам всем помотать.
– Ну, это и ежу понятно, – кивнула Джоанна, – но что там с Эриком?
– С Эриком Себастьян давно работает, уже, считай, два столетия. С тех времён, когда Эрик еще и Эриком-то не был. А был он Антонио Сальери, известным…
– Он был кем?!
Екатерина поморщилась, глядя на широко распахнутые глаза Джоанны.
– Ой, лицо попроще сделай, а? Сама кем только не была за свою жизнь…
– Ну да, так-то оно так, но… серьезно, Сальери? Тот самый, который…
– Убийца нашего доброго друга Моцарта. Хороший был мужик, талантливый, такую музыку писал…
– А Эрик ему завидовал, – задумчиво произнесла Джоанна, – и убил его из зависти. И…
– И, конечно, загремел за это в Страх, – подхватила Кэти, – где и попался очень быстро в руки Мерлину и Моргане.
– Моргане? – ахнула Джоанна, – Генхелия в этом участвовала?
– Да, – кивнула Кэти, – и ты об этом знала, кстати. Просто сейчас еще не вспомнила, с последней смерти у тебя не так много времени прошло. Они были вдвоём, как раз тогда более-менее примирились после своей очередной жизни, где она залетела от другого, а он её отослал прочь и больше никогда не видел. Вдвоём они и надули нашему драгоценному таланту в уши о возможности искупить свои грехи в течение следующей жизни, и при этом еще и жить не хуже всех.
– Шикарная формулировка, – фыркнула Джоанна, – то, что надо, чтобы вешать наивным грешникам лапшу на уши.
– Именно. Сальери ведь желал признания…
– А потому, – охнула девушка, догадываясь, – а потому они пообещали ему, что он станет величайшим талантом, несравнимым ни с кем! И он согласился даже на жизнь, полную страданий, лишь бы у него были эти талант и признание! Вот только…
Кэти серьезно кивнула.
– Вот только он не подумал, что демоны не глупы, и могут связать два условия воедино. Что они и сделали, одарив его великолепнейшими музыкальными талантами…
– И лишив его всяческой возможности их нормально проявить, – прошептала Джоанна, – да, в своем, мрачном стиле, это просто гениально. Жизнь, полная страданий, даётся для искупления, но он забыл о прошлых грехах, озлился на судьбу и, вместо того, чтобы раскаиваться, он начал грешить снова. Узнаю руку Мерлина, он в таких делах мастак. Да и Моргана со своим изощренным умом явно здесь постаралась, такое не каждый демон придумать сможет…
– Ну и вот, – продолжила Кэти, видно, уже всерьёз увлёкшись рассказом, – план был готов, оставался только последний момент. От самых страшных грехов и страданий может спасти любовь.
– Точно, – вздохнула Джоанна, припоминая, – а ведь, кажется, у Антонио Сальери были жена и дети?
– Дети были, но это неважно, дети каждую жизнь новые, а вот жена – да. Терезией её звали, хорошая девушка, любила его… Естественно, нельзя было позволить им вместе быть, и Себастьян с Кенной… снова наговорили ему что-то, про его нынешнюю судьбу трагического таланта, про то, что незачем его возлюбленной делить с ним такую судьбу, и убедили его отказаться от жены.
Джоанна ахнула, прижав руки ко рту. Отказ от любви был одной из самых страшных вещей, что мог сотворить любой человек. Конечно, в форме знания забывший прежние жизни грешник об этом не помнил, но о таком можно и догадаться!
– Как только произошёл разрыв Сальери с женой, Себастьян стал готовиться к отправке его в новую жизнь. Его ненадолго задержало лишь непредвиденное обстоятельство – отсутствие уже его собственной жены.
– Потому что как раз в это время родился Энтони, – кивнула девушка, – и Кенна… Моргана должна была следовать своему наказанию. Каждая вторая жизнь рядом с братом. А что стало с Терезией?
– А вот этого я не знаю, – развела руками Кэти, – знаю только, что теперь, жизнь спустя, Эрик о ней, поди, уже и не помнит. Может, Мерлин сказал ему что-то в духе: «Когда-то была у тебя жена, ты её разлюбил, и вы расстались». Эрик выслушал и отмахнулся. Что ему? У него же теперь Кристина есть!
– Ясненько, – пробормотала Джоанна, прикрывая глаза, а затем тут же распахивая их. Получая мысленный сигнал.
– Что, нашлась пропажа? – безошибочно определила Екатерина, – ну, тут ожидаемо. Тебе теперь пора?
– Энтони сказал, что самой ходить не безопасно, и, раз уж я покинула дом, чтобы ждала здесь. Он пришлёт за мной Джема.
– Это того, который Галахад? – нахмурилась Екатерина, припоминая.
– Он самый, – обаятельно улыбнулся прекрасный, высокий темноволосый юноша, оказываясь рядом с ними и протягивая Джоанне руку, – здравствуй, Екатерина. Моя королева, нам пора.
Джоанна легко улыбнулась юноше и приняла протягиваемую ей руку.
Что ж, с Эриком и его запутанной историей они разберутся чуть позже. А пока нужно вытаскивать Рауля.
Комментарий к Часть 20. Эрик Дестлер
Ввиду того, что повесть наша не строго историческая, я сочла возможным вплести в сюжет историю не реального Сальери, который, скорее всего, Моцарта не убивал, да и вообще был достаточно известен сам по себе, а его литературную адаптацию, персонажа вроде того, что был у Пушкина в «Маленьких трагедиях». Терезия Сальери, впрочем, реальный персонаж.
========== Часть 21. Два шага вперёд – и как мы оказались сзади? ==========
Энтони поймал её прямо в объятия, осторожно прижав к себе. Джем приземлился рядом, и около него тут же оказалась прелестная белокурая девушка, неуловимо напоминавшая Джоанне её Люси.
– Джоанна, – мило улыбнувшись, поздоровалась она.
– Здравствуй, Агнесс, – улыбнулась в ответ королева.
– Нам надо спешить, – тихо произнёс Энтони, – мы должны успеть прежде, чем они даже начнут ритуал, а они начнут его уже очень скоро.
Стоявшая совсем неподалёку Кристина вздрогнула.
– Ничего страшного, дорогая, – успокоил её Энтони, – мы все успеем.
Кристина кивнула, сдерживая слезы.
– Мама, папа, – окликнул Галахад Тоби и Флору, – вы останьтесь здесь, вам слишком опасно соваться глубоко в Страх.
