Текст книги "Шагая к бесконечности (СИ)"
Автор книги: ArAlex
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Артур тяжело сглотнул и мужественно продолжал:
– Известно ли тебе наказание за подобное преступление?
– Да, мой король.
Артур кивнул, хмурясь, и Гвиневра, на секунду отведя взгляд, увидела, как мелко подрагивают его руки.
– То есть, тебе известно, что по закону ты скоро будешь, – он запнулся, с силой выдавливая из себя последнее слово, – казнена?
Гвиневра улыбнулась и аккуратно опустилась на колени.
– Если мой господин так изволит…
– Изволит! – в отчаянии вскрикнул Артур, теряя всякое самообладание.
Он подлетел к жене и поднял её с колен, а затем крепко обнял, всхлипывая. Женщина заулыбалась сквозь набежавшие слёзы, и обняла его в ответ.
– Гвинни, что же вы с ним натворили! – хрипло, отчаянно прошептал Артур, – теперь ведь ничего не исправить!
– Я знаю, – болезненно улыбаясь, кивнула она.
– Я должен казнить тебя! Я, своими руками, должен подписать этот страшный приказ, иначе мои же воины повернутся против меня! Они требуют ваших голов, твоей и Ланселота!
– Значит, так и нужно сделать, – твёрдо произнесла королева, вытирая слёзы рукой.
Артур судорожно выдохнул, продолжая прижимать возлюбленную к себе.
– Я знаю, – просипел он, – если бы это могло спасти тебя, я бы отдал и корону, и жизнь, и душу…
– Не говори так! – тут же вскинулась Гвиневра.
– Но ведь от того, что мои рыцари устроят бунт, тебе легче не станет… Они убьют нас обоих…
– Они все правильно говорят, Артур. Невинность мою доказать невозможно, а в государстве должен быть порядок. Должно быть повиновение законам…
Артур закусил губу, стараясь не разрыдаться в голос. Как неожиданно их спокойная семейная жизнь превратилась в этот ад!
– Артур, – мягко позвала Гвиневра, – пусть будет, как будет. Не нужно отчаиваться, ведь надежда ещё есть, – она улыбнулась, глядя в недоуменные, полные слез глаза супруга, – Ланселот придёт за мной. И ты сам это знаешь.
Девушка раздраженно встряхнула головой. Мало ей того ужаса, что происходит сейчас, так ещё и воспоминание с подобным содержанием решило всплыть именно в эту секунду! Брр…
***
Он шёл за ней, а она… Она, видимо, сама не знала, куда бежит. Или от кого? Может, от самой себя?
Белокурая девушка с чёрными лепестками в волосах остановилась в конце какого-то коридора, осознав, что понятия не имеет, в какой части дома находится.
– Мелани, – негромко окликнул её ставший уже знакомым голос.
– Оставь меня, Эм, – безнадежно прошептала она, – или это обязательно сделать сейчас?
В порыве благородства, о котором она не жалела до сих пор, она отдала возможность остаться безгрешной сестре, но для неё самой это означало…
Эм подошёл к ней сзади и осторожно коснулся её плеча.
– Не нужно меня бояться, – прошептал он, – я не желаю тебе вреда, и не желал прежде. Никогда, Мелани.
Девушка кивнула. Она знала это, всегда знала. Вот только откуда?
– Кто ты? – спросила она, слыша, как безжизненно и тихо звучит её голос.
– На этот вопрос я ответить не могу, – с сожалением покачал головой стражник, – но можешь ты. Кто я, Мелани?
Девушка грустно покачала головой.
– Я не знаю… Но я… я должна сейчас быть… с тобой?
– Со мной? – в голосе Эма прозвучало недоумение, – почему?
– Ну, согласно испытанию, я должна быть с кем-то. Лучше с тобой, чем с кем-то ещё.
– Почему? – повторил Эм, и голос его дрогнул.
Девушка пожала плечами.
– Нас ведь здесь не спрашивают, правда?
Она глубоко вздохнула и подошла к стражнику ближе, пристально глядя на него. Какое же всё-таки странное чувство он вызывал у неё… Как будто они знали друг друга прежде, и не просто знали, а…
А затем Эм отступил на шаг.
– Нет, – дрожащим голосом произнёс он, – я так не могу.
– Почему? – тихо поинтересовалась Мелани, – нам ведь все равно придётся…
– Ещё никогда, – тихо, но твёрдо произнёс он, – никогда ты не была со мной просто потому, что «так надо». Никогда я не касался тебя без твоего искреннего одобрения и взаимности. Я так не смогу. Прости, Мел.
Его слова породили в ней странное, незнакомое ощущение света, тепла и безопасности. Впрочем, почему незнакомое?
Девушка протянула руку и коснулась чёрного капюшона…
– Нет!..
– Не бойся, – слегка усмехнувшись тому, как фраза возвращается к адресату, успокоила девушка, – я не собираюсь его снимать. Лишь приподниму… – и капюшон открыл нижнюю часть маски, которую девушка осторожно приподняла, – мы… мы были, так ведь? Я не помню, но мы были.
– Да… – прошептал Эм, и губы его дернулись от её прикосновения.
Она взглянула на него снова, и, хотя она не могла толком увидеть ничего нового, с каждой секундой в ней крепла странная уверенность в том, что она…
– Я люблю тебя.
– Что? – от неожиданности Эм дернулся и снова отступил на полшага.
– Это очень странно, да? Я не знаю твоего имени, настоящего имени, я не помню твоего лица, хотя убеждена, что видела его прежде, но я тебя люблю. Правда. Я просто знаю. Просто чувствую, что ты – тот человек, которому я могу доверить что угодно. Я давно это чувствовала, но не хотела признавать… Боялась, наверное. А теперь не боюсь.
И губы мужчины растянулись в неуверенной улыбке, а сам он осторожно двинулся вперёд и поцеловал её, нежно и трепетно. На секунду это что-то напомнило девушке – вероятно, один из её прежних поцелуев?
– Нас ждёт испытание, разве нет? – с улыбкой прошептала она, отстранившись.
Почему ей вдруг стало так спокойно, стоило признать свои чувства к безликому стражнику?
– Да, ждёт, – признал Эм, и, приоткрыв дверь в одну из располагавшихся неподалёку пустых комнат, потянул девушку следом.
========== Часть 10. Альберт Ловетт ==========
Мелани легко улыбалась, лёжа с закрытыми глазами на старой кровати. Нельзя сказать, чтобы ей не хотелось их открыть и увидеть, как Эм одевается, но она прекрасно понимала, что видеть его запрещено, а предать его доверие она не могла. Кто знает, вдруг его накажут, если его кто-то увидит?
– Можешь открывать, – разрешил мужчина, и девушка взмахнула ресницами, поворачиваясь к нему.
– Ты красивый, – промурлыкала она.
Эм рассмеялся.
– Откуда ты знаешь? Ты меня толком и не видела!
– Ну и что? – кокетливо хихикнула блондинка, – я все равно знаю, что ты самый красивый человек на свете, – она приложила руку к сердцу, – чувствую.
Стражник аккуратно подхватил её ручку и поднёс её к губам.
– Я могу лишь сказать то же самое, – негромко, но чувственно произнёс он, – ты – самая прекрасная девушка на всем белом свете. Может быть, не для других, но для меня точно. Моя возлюбленная, моя звезда! – прошептал он ей на ухо, склонившись совсем близко.
Девушка искренне рассмеялась и обняла его.
– Странное дело, – прошептала она, – сегодня был первый раз, когда я смеялась в этом месте. Да и улыбалась тоже, если не считать пары улыбок в замерзшем саду…
– Ты тогда меня так напугала! – признался Эм, – взяла и пропала невесть куда, да ещё брата с сестрой с собой прихватила, а потом обнаружилась в этом страшном месте…
– Скажи, а я знакома с Кэти? – вдруг спросила Мелани.
Эм воззрился на неё с удивлением, которое она прекрасно ощущала даже из-под маски.
– С чего вдруг такие вопросы?
– Не знаю, – пожала плечами девушка, – просто подумалось… А с тем человеком, о котором я тебе рассказала? Ты ведь узнал, кто он?
Эм грустно вздохнул, но скрывать таких мелочей не стал:
– Да, знакома. Не слишком хорошо, бывали знакомые и получше, но знакома. Большего сказать не могу, извини.
Девушка легко качнула головой.
– Не извиняйся, я все понимаю… – она снова замолчала.
– О чем ты думаешь? – поинтересовался Эм.
Она взглянула на него снизу вверх.
– О себе.
– Вот как?
Мелани кивнула.
– Это как раз то, чего я не понимаю, – она пропустила прядь волос через пальцы, задевая чёрные лепестки, – зачем я это сделала?
Эм резко замотал головой.
– Не надо сейчас об этом думать, Мел.
Голубые глаза девушки сверкнули.
– Это ещё почему? – неожиданно сурово спросила она, – разве суть искупления не в осознании своих грехов?
– Да, но…
– Но – что? – Мелани поднялась с кровати.
Не повышая голоса, отчего фразы звучали даже более угрожающими, будучи произнесенными столь твёрдым тоном, она продолжила:
– Я хочу знать, в чем я каюсь. Какой грех искупаю!
– Самоубийство! – коротко вскрикнул Эм, – И только.
Мелани тряхнула головой.
– И как такое может быть? Тоби говорил, что я воровка! И наверняка было что-то ещё. Ведь самоубийство я совершила уже здесь! Так как я попала в Страх до того, как убила себя? Что делали со мной такого, что я на это пошла, и за что со мной это делали?
Она снова взглянула на Эма, но тот, судя по всему, уже собрался с мыслями и, положив руки ей на плечи, заговорил убеждающим тоном:
– Мел, дорогая, поверь мне: тебе не нужно сейчас знать об этом. Если бы я мог все объяснить тебе, я бы объяснил, клянусь, но я не могу! Ты должна помнить одно: сейчас тебе нужно пережить наказание лишь за один грех. За самоубийство. И все. Прошу, не спрашивай больше ни о чем, я не смогу тебе ответить.
Мелани выдохнула, чуть раздраженно, но в большей степени грустно.
– Хорошо. Но… – она помедлила, а затем тихо произнесла, – только лишь потому, что я тебе доверяю.
Эм вздрогнул всем телом, а Мелани быстро натянула на себя своё серое платье и выбежала из комнаты.
Беззвучной тенью проскользнула она по нескольким коридорам, пока не столкнулась в одном из них с хмурым Альбертом.
– Ой, извините, сэр!
– Ничего страшного, детка, – махнул рукой Альберт.
Мелани затормозила и вгляделась в расстроенное лицо мужчины.
– Мистер Ловетт, у Вас что-то случилось?
Он взглянул на неё с недоверием, а потом понимающе кивнул.
– А, ты же убежала прежде, чем началось самое интересное…
– А что случилось? – тут же встревожилась девушка.
Альберт лишь невесело хмыкнул.
– Мисс Кэти напомнила нам, что испытания Страха не бывают простыми. Моей жене нужно быть с кем-то по любви… Но любит она не меня, как выясняется.
Мелани задумчиво заскользила взглядом по его лицу.
– Видно, только мисс Кэти и осознавала, что Вы не в курсе, сэр…
Альберт поднял брови.
– Что, даже ты знала?
– Догадывалась. Это было… достаточно очевидно, если честно.
Альберт рассмеялся, но в смехе его не было слышно ни капли радости.
– Наверное, я сам виноват в том, что это случилось… – грустно произнёс он, – я уж и сам не помню, кто из нас первым начал отдаляться, после того, как…
Он слегка пошатнулся, видно, под грузом воспоминаний. Мелани поспешно подхватила его под руки и не без труда повела обратно в общую комнату, дорогу к которой она теперь почему-то вспомнила.
– После того, как что, сэр? – мягко поинтересовалась она.
Альберт покачал головой, но говорить начал. В конце концов, рассказ о своём прошлом мог немало облегчить ношу, это в Тени Страха было общеизвестным знанием.
– Мне было двадцать три года, когда мой отец тяжело заболел и больше не смог заправлять нашей пекарней, а потому передал её мне ещё при жизни. Соответственно, когда я стал заправлять нашим семейным бизнесом, остро встал вопрос о моей женитьбе. Я был тогда… красив, наверное, ещё не лыс, высок…
– Да Вы и сейчас ничего, – подбодрила Мелани, – а лысина Вам даже идёт.
Альберт усмехнулся.
– Добрая девочка… – пробормотал он, – а тогда я был популярен у таких… добрых девочек. Вокруг меня вертелись всякие милейшие простушки – не то, чтобы толпами, не настолько завидным женихом я был, но сколько-то их было… Однако при решении о браке моим мнением не поинтересовались. У отца был старый друг, мистер Велш, который когда-то занял у него крупную сумму денег, а потом прогорел, и вот, когда пришло время отдавать долг, он сначала увиливал, как мог, а потом предложил странную альтернативу, на которую отец почему-то согласился. Мистер Велш отдал ему свою дочь, Элеонору. А отец, недолго думая, отдал её за меня, и заполучал её небольшое приданое, которое и составляло большинство оставшихся сбережений семьи Велш. Помогать им после этого мы не стали – родители никогда не учили меня подобному, всегда говорили, что в бизнесе каждый сам за себя, иными словами…
– Дружба дружбой, а табачок – врозь, – пробормотала Мелани, внимательно слушая и продолжая машинально направлять мужчину.
– Именно, – кивнул Альберт, – Нелли… была настоящей красавицей. Одни волосы чего стоили – длинные, шелковистые, ярко-каштановые… А глаза! Блестели, что твои брильянты, и вечно в них была какая-то загадка… И она тогда ещё очень любила розовый… Я был молод… и влюбился. Моя нежданная невеста оказалась милейшей, острой на язычок барышней, всегда легко заставлявшей меня смеяться… Несмотря на то, что нас сговорили родители, я не возражал против свадьбы, да и она тоже. Она была так красива в том довольно простом кремовом свадебном платье…
Альберт замолчал, и глаза его подернулись пеленой.
– Мы начали работать вместе… У Нелли был настоящий талант, она была прекрасной пекаршей, да и в коммерции разбиралась даже слишком хорошо для юной барышни. Но мне это нравилось… Мы тогда жили наверху, там, где после поселились Баркеры… А внизу, в комнате рядом с пекарней, жили мои родители, но они скончались в один год вскоре после нашей с Нел свадьбы. А потом… – мужчина вдруг мечтательно улыбнулся, – потом Нелли забеременела.
Мелани тихо охнула, стараясь, чтобы мистер Ловетт не заметил ее удивления и грусти. Ни о каких детях этих двоих здесь речи никогда не шло, а значит, оставалось предполагать худшее.
– Мы были так счастливы, так ждали этого малыша… Нелли летала, как на крыльях – беременность у неё проходила сравнительно легко… Вот и долеталась…
Вышеупомянутая Нелли тяжело сглотнула – Альберт, погруженный в воспоминания, сам не заметил, как Мелани привела его в общую комнату, где при их появлении и последних словах пекаря все замолчали, даже Люси, минуту назад кричавшая кому-то о том, что она лучше других знает, что такое остаться без ребёнка. Суини, кажется? Если Мел правильно расслышала происходящее краем уха, конфликт у них уже дошёл до спора о том, кто в большей степени лишился дочери…
– Нелли зацепилась подолом платья за гвоздь, сбегая по внутренней лестнице в доме, – продолжал Альберт, – и упала. Сама она сумела выжить, но ребёнка мы лишились. Это и стало началом конца, – он открыл глаза и посмотрел на жену, застывшую неподалёку, – не так ли, Нел?
Миссис Ловетт молчала.
– С тех пор все пошло наперекосяк. Я с горя начал выпивать и играть, просаживая наше состояние, ты после случившегося начала носить чёрный и приняла решение заколотить вход на второй этаж через внутреннюю лестницу, оставив лишь внешнюю, а саму комнату решила сдать. Так и появились у нас они, – Альберт кинул тяжелый взгляд на Суини и Люси, – молодые, красивые, влюблённые, такие же, как мы когда-то. А потом ещё и с ребёнком…
Альберт замолчал на секунду, собираясь с мыслями, и продолжил:
– Я ведь как раз тогда от болезней и образа жизни начал и жиреть, и лысеть… Урод, да и только, а тут под носом такой красивый юноша… Я, видно, совсем слеп был, раз ещё при жизни этого не заметил… Давно это началось, Нелли? Сразу, как они приехали, или чуть погодя? До того, как ты узнала, что тот выкидыш стоил тебе женского здоровья и возможности иметь детей, или после?
– Мистер Ловетт, прекратите, – мягко увещевала Мелани, – Вы сейчас говорите очень страшные вещи. Вам стоит успокоиться и поговорить потом…
А затем внезапно громко хмыкнул Тоби, все это время слушавший ссору Баркеров.
– Вот ведь как оказывается, – провозгласил он, – судья Терпин ребёнка лишился, супруги Ловетт ребёнка лишились, а самые несчастные и обиженные все равно вы!
– Мы тоже теряли ребёнка! – воскликнула Люси, – Вы все ничего не понимаете! Мою Джоанну отняли у меня! Или вы полагаете, что знать, что твой ребёнок живет в доме врага, это намного легче, чем…
Суини, стремясь хоть в чем-то поддержать жену после того, как она узнала о нем правду, согласно кивнул…
Уильям и Альберт хором набрали воздуха в грудь, намереваясь высказать этим лицемерам все, что они о них думают… Но их опередили.
– Заклеить бы тебе рот, женщина! – зашипела Кэти, спрыгивая со спинки дивана, на которой она так и сидела все это время, – чтобы чушь не молола!
Демонесса, внезапно растерявшая весь свой сарказм и юмор, оскалилась и тряхнула головой, прогоняя замельтешившее перед глазами видение: златокудрого юношу, распластавшегося по холодной земле…
– Ты совершенно не представляешь себе…
– Мелани! – внезапно вскрикнула Джоанна, которая все это время молча сидела рядом с Тоби, забившись в угол, – а ты почему плачешь?
И все взгляды моментально обратились на девушку, которая глядела на сестру с искренним недоумением ровно до тех пор, пока не осознала, что по её щекам действительно катятся слёзы.
– Ох ты ж блин, – растерянно пробормотала Кэти, слегка теряя запал, – а вот про вас-то я совсем забыла…
И она виновато взглянула на Эма, моментально возникшего позади Мелани.
========== Часть 11. Горькая правда ==========
Кэти с ухмылкой повела рукой, и перед Суини Тоддом возникла подставка, на которой стояла коробка с его бритвами, очищенными от крови и призывно манящими… Он оттолкнул её от себя, чем вызвал очередной взрыв смеха демонессы, бритвы разлетелись по полу…
– Хватит! – вскрикнула Нелли, вставая между Суини и Кэти, – хватит издеваться над ним! Он в жизни, а потом и в Страхе уже настрадался достаточно!
– Ты так полагаешь, Элеонора? – обманчиво мягко произнесла Кэти, а затем, бросив взгляд за спину Нелли, пожала плечами, – ну, как знаешь. Ты же у него спасительница, которая желала и с ним к морю уехать, и дочку его у возлюбленного забрать и о ней позаботиться, тебе видней…
– Ведьма! – с неожиданной злобой выкрикнула Люси, а затем снова взглянула на мужа, который только поднялся с колен, – зря я, видно, понадеялась, что убийствами все ограничится! Ты готов был доверить нашу дочку этой… Этой кикиморе?
Нелли вспыхнула и машинально обернулась к Альберту, чтобы посмотреть на его реакцию, но обнаружила, что супруга рядом нет. А она и не заметила, как он вышел куда-то, так и не поговорив с ней…
Махнув на это рукой, она развернулась обратно, и ехидно улыбнулась.
– Ну, по крайней мере, кикимора не собиралась кончать с собой и бросать девочку на произвол судьбы! – бросила она.
– Между прочим, – воспрянул вдруг Суини, – Нелли права. Ты отдала сначала себя, а потом и Джоанну нашему заклятому врагу! А если бы этого не случилось, я бы, между прочим, не пожелал никому мстить!
Люси всплеснула руками и всхлипнула.
– Отлично! То есть, теперь я виновата во всем? Вот не он, – она ткнула пальцем в стоящего в стороне судью, – а я! Знаешь, Бен, – продолжала она, давясь рыданиями, – это уже просто ни в какие ворота не лезет! Ты хоть представляешь, что я чувствовала, когда в один момент проснулась и не обнаружила её рядом с собой? Я много лет жила с мыслью, что потеряла ребёнка навсегда, и все, что я могла, это изредка видеть её в окне того особняка!..
Сидевший неподалёку Тоби решительно встал, незаметно подошёл к ним сзади, и, схватив дрожащую от всех этих воплей Джоанну за руку, оттащил её прочь.
– Пойдём-ка, сестрица, – пробормотал он, – оставь их.
Джоанна кивнула, глядя на скандалящих людей со смесью страха и отвращения.
– Да, уж лучше с тобой, братик. Потому что вон та компания мне, сказать по правде, совсем не по душе…
Она обняла Тоби, а затем снова поморщилась, когда Суини Тодд с жаром начал доказывать, что он потерял дочь так же, как и Люси… Она же первой заметила, как в комнату вернулись Мелани и Альберт… А затем первой заметила, что при разговорах о погибших детях сестра, сама того не сознавая, начала плакать…
Значит, и она когда-то…
Интересно, в этом болоте есть хоть один счастливый человек?
***
Мелани отступила назад и налетела спиной на Эма, но даже не заметила этого.
У неё… был ребёнок?
Теперь, когда она думала об этом, глядя на скорбные лица судьи Терпина, Альберта и Кэти, она понимала – да. Да, у неё был ребёнок… Она совершенно не помнила этого, но странное ощущение болезненной пустоты, появившееся при этом разговоре, не оставляло сомнений…
У неё… Так, стоп.
И девушка резко повернулась к Эму, окидывая взглядом его напряженную фигуру и сжатые в кулаки руки, затянутые тканью перчаток.
У них. У них был ребёнок…
Мелани не стала даже спрашивать, понимала – Эм не скажет. Впрочем, может, оно и к лучшему, ведь если бы попытался сказать, ему могла грозить опасность… Однако она должна знать, должна… Кто знает, может быть, даже в этом причина того, почему она здесь? А даже если нет, все равно ей необходимо это вспомнить!
Но она не сделает этого, будучи запертой в доме с испытанием. Она должна отсюда выйти, а для этого… Для этого другие должны подчиниться правилам так же, как она.
– Немедленно прекратите этот балаган!
Она даже не повысила голоса, но её слова разнеслись по всей комнате, звеня в воздухе.
Мелани шагнула вперёд, с презрением оглядывая собравшихся.
– Посмотрите на себя! И это люди, которым в самом скором времени должны даровать искупление и пропуск в Тень Любви? Серьезно?
Суини открыл было рот… и закрыл его обратно, поймав горящий взгляд девушки.
– Каждый из вас здесь получает по заслугам, и каждый совершил что-то своё. Каждый должен думать о собственной душе, но вы решили устроить соревнование со скандалом и упреками! Кто грешнее, разбираетесь? Неужели вам совсем не приходит в голову, что испытание устраивают не для этого?
В наступившей тишине голос девушки звучал все громче, хотя на самом деле она так и ни повысила голоса, продолжая говорить тихо и четко. В какой-то момент она, не переставая говорить, нашла глазами Тоби, и коротким кивком указала ему на дверь. Мальчик понял, схватил Джоанну за руку и увёл её прочь.
– Вы действительно надеетесь, что чьи-то чужие грехи могут послужить вам оправданием, если они тяжелее ваших? Настолько надеетесь, что плюётесь друг в друга ядом вот уже который день?
Она повернулась к цирюльнику и взглянула ему прямо в глаза.
– Вы, мистер Тодд, убийца невинных людей. И даже если среди десятков невинных попались те, кто, быть может, заслуживал такой участи, это Вас не оправдывает! Вы психопат, помешанный на мести одному человеку, и из-за этого устроившему настоящую резню. Вы не задавались вопросом, что Вы вообще здесь делаете? Вы, судя по Вашему поведению, ни в одном убийстве, кроме убийства своей жены, пока не раскаялись, какое Вам прощение грехов положено? А Вы, миссис Баркер, – она повернулась к женщине, – Вы считаете себя достойной прощения? Ваш муж – страшный грешник, с этим никто не спорит, но какое право судить его имеет проститутка с суицидальными наклонностями? Вы никогда не пробовали посчитать, сколько раз за свою последнюю жизнь Вы продавали своё тело за деньги при живом ещё муже?
Люси всхлипнула.
– Я пыталась выжить!
– И Вы действительно считаете это оправданием? – тихо, и даже мягко поинтересовалась Мелани, – есть люди, которые грабят и убивают, чтобы выжить. Их тоже осуждать не будем? Как и тех, кто «блага ради» бросает на произвол судьбы своих детей – кстати об этом! Вы бросили свою дочь умирать в голоде, холоде и одиночестве.
– Это неправда!
– Правда. Если Ваша рана была столь глубока, что Вы не мыслили дальнейшей жизни, почему Вы не позаботились о ней прежде, чем пытаться покончить с собой? А если уже были в неадекватном состоянии, то почему не позаботились о ней ДО ТОГО, как все это произошло?
– Я заботилась о ней!
– Как? Сидя в своей комнатенке без средств к существованию и ожидая чуда?
– А что ещё мне оставалось делать? – всплеснула руками Люси.
Мелани пожала плечами.
– Ну я даже не знаю… – протянула она, – как насчёт обратиться за помощью?
Люси снова всхлипнула, сдерживая рыдания.
– Нам не к кому было обратиться!
– Вы уже знаете, что это не так, – вступил в разговор Эм, становясь рядом с Мелани, – Вы могли обратиться к Элизабет Баркер, но были слишком горды, чтобы пойти на это.
– Она меня ненавидела!
– Она всего лишь была против Вашего брака с её сыном. И на основании этого факта Вы сделали вывод, что она откажет Вам в помощи, когда Вы окажетесь в беде? И даже если бы так и случилось, неужели Вы всерьёз полагали, что она выкинет на мороз родную внучку? Вы не любили Джоанну, и не любите её теперь.
В ответ на это Люси и Суини, одинаково сверкая глазами, выступили вперёд.
– Да что Вы знаете об этом? – рявкнул Суини.
– Что я знаю о чем? О Вашей дочери? Да уж побольше Вашего. За что Вы её любите?
– Что значит «за что»? Она – наш ребёнок!
– И? – терпеливо продолжил интересоваться Эм, – дальше-то что? Я вот вижу, как вы пытаетесь держать её при себе. Зачем? Зачем она вам нужна? Предположим, что вы свободны и она с вами, как вы и мечтали. Что вы с ней делать будете, в рамочке на стенку повесите?
– Мы будем жить одной семьей… – мечтательно произнесла Люси.
Эм закатил глаза.
– И о чем Вы будете с ней говорить? Что она будет делать в этой вашей дружной семье? Что вы дать ей можете, в конце концов?
Люси прижала руки к груди.
– Мы будем любить её, и она будет самой счастливой девочкой на свете! У неё будет все самое лучшее, наряды, и куколки, любые, какие она захочет!
– Куколки, – тихо произнёс Эм, – то есть, все настолько запущено? Мэм, Вы вообще в курсе, что Ваша дочь умерла в возрасте 86 лет, вырастив троих детей и восьмерых внуков? У неё число правнуков, живущих на земле, к двадцати приближается, какие, к черту, куколки?
Люси отступила назад, глядя на стражника с недоумением и страхом. Она, кажется, и вправду совсем забыла о том, что…
– У Джоанны была жизнь! Длинная, счастливая жизнь, которую она прожила без вас! Вы оба понятия не имеете, о чем говорите, вам ткни пальцем в любую похожую девушку и назови её Джоанной, и вы кивнёте и поверите! Вы не знаете своей дочери, не знаете, кем она выросла, не сообщи вам мы, не знали бы даже, за кем она замужем! Вы не знаете её друзей, её детей, тех, кто заменял ей родителей – последних вы, поди, и не хотите знать, а они были! Вы не знаете, почему она здесь, хотя несомненно знали бы об этом, если бы хоть как-то её себе представляли. Вы… – он обвёл руками комнату, – вы даже не знаете, где она теперь!
Суини и Люси тут же испуганно заозирались.
– Да, вы не поверите, она снова ушла, и уже достаточно давно, а вы опять этого не заметили. Какой сюрприз…
Эм тяжело вздохнул.
– А самое горькое, что, даже если я поверю, что она зачем-то все-таки нужна вам, это не уберёт основной проблемы: вы, эгоисты этакие, даже не подумали поинтересоваться, нужны ли вы ей.
После тирады Эма повисло молчание, которое, впрочем, вскоре было прервано, и разговор был повёрнут в прежнее русло.
– А Вы, Нелли? – продолжила Мелани, – я понимаю, что с Вами случилась трагедия, но после этого Вы даже не попытались вернуть свою жизнь в прежнее русло, и просто всю оставшуюся жизнь мысленно изменяли мужу, которого когда-то любили, в под конец этой самой жизни, оставшись вдовой, решили поддаться своей болезненной страсти настолько, что стали сообщницей преступника, и сделали множество невинных людей каннибалами! А Вы, Альберт, как Вы сами и признали, не меньше её виновны в распаде Ваших отношений. И теперь вы здесь, и вам нужно совершить сокровенный акт любви, которой у вас давно нет.
Она обвела взглядом притихших Баркеров и Ловеттов.
– И почему-то вы решили, что это должно вас остановить.
– А что… не должно? – необыкновенно робко поинтересовалась Люси, поднимая голову.
– Миссис Баркер, Вашего давнего счастья не вернуть парой задушевных разговоров. Для этого понадобится долгое время, в течение которого Вы, я надеюсь, сумеете принять, что вы больше не добрые влюблённые юноша и девушка. Вы люди, страшно потрепанные жизнью, и вы в Страхе, в котором вы оказались не потому, что судьба так жестока, а потому, что вы сами натворили дел. И пока вы этого не поймёте, настоящая любовь между вами не вернётся, как и между господами Ловетт.
– Значит, мы должны приостановиться, разобраться во всем, и постепенно все исправить, – тихо произнесла Нелли, робко пытаясь улыбнуться Альберту.
Мелани вздохнула.
– А остальные, кто уже готов к искуплению, будут сидеть, и ждать, пока вы соизволите что-то сделать со своими насквозь прогнившими браками, так?
– А ты предлагаешь нам пройти испытание сейчас, и остаться в Тени Страха по собственной воле? – насмешливо спросил Суини.
Мелани прямо посмотрела на него.
– Да.
– Ваша дочь все ещё здесь, без защиты, – напомнил Эм, – и чем дольше она здесь, тем опаснее это для неё…
Не дослушав слова возлюбленного, обращённые, впрочем, не к ней, Мелани развернулась и шагнула прочь из комнаты. Внезапно взгляд её поймал, как что-то блеснуло на полу, что-то красивое, манящее…
Шикарно. Видимо, она не просто воровка, но ещё и клептоманка…
Лишь на секунду она нагнулась, чтобы поправить подол юбки, а когда снова выпрямилась и обернулась, чтобы взглянуть на других грешников и увидеть необычное смирение на их лицах, на полу уже ничего не блестело.
========== Часть 12. Нежданная встреча ==========
– Госпожа моя…
Юноша с благоговением глядел на молодую королеву, стоявшую перед ним.
Его сердце принадлежало ей буквально с первой минуты их знакомства, с тех самых пор, как она, добрый ангел, спасла его от страшного позора.
Он прибыл в Камелот по наущению своей приемной матери, феи Нимуэ, и молодой король Артур, которым молоденький паренёк даже залюбовался в первую минуту – настолько величественным и красивым он был – с радостью согласился принять его в рыцари. Однако во время церемонии посвящения юноша внезапно обнаружил, что забыл свой меч на полу часовни, где и проводилось посвящение. Немыслимая рассеянность для рыцаря!
Меч лёг прямо ему в руку, а когда мальчик обернулся, чтобы увидеть своего спасителя, он узрел перед собой прекраснейшую молодую женщину, которая легко улыбнулась ему и даже подмигнула, и тут же отошла на своё место. Которое располагалось рядом с королем Артуром.
Королева… ну конечно, кем ещё может быть столь прекрасная дама, кто, кроме самого великого короля Артура, слава о котором разносилась далеко и звонко, мог быть достоин её?
Новоявленный рыцарь, Ланселот Озёрный, отдал прелестной королеве своё сердце с первого же взгляда, но никогда ничего не требовал взамен. Он сделал её своей прекрасной дамой и сражался во имя неё на турнирах, он готов был спасти её от любой напасти и защитить в отсутствие её супруга…
И сегодня, во время их визита в замок герцога Астолатского, ночью она пришла к нему сама.
Сам Ланселот не считал оправданием себе то, что он был хмелен после пира, устроенного герцогом. Он, лишь увидев нежность в глазах возлюбленной, не подумав, кинулся в пучину страсти, за что и поплатился.
Утром рядом с ним оказалась совершенно другая девушка, темноволосая и невероятно прелестная, но совсем не похожая на Гвиневру. Больше того, в этой девушке он с ужасом узнал дочь хозяина замка, Элейну Астолатскую.
