Текст книги "Then Came You (СИ)"
Автор книги: anyahan
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Я обессилено прислоняюсь лбом к плечу Луи, немного съезжая по стенке вниз, но Томлинсон сразу подхватывает меня, но когда я поднимаю глаза, то замираю, усмехаясь, и Луи останавливается.
Он заглядывает в мои глаза, но я только лишь смотрю прямо, улыбаясь.
Мы стоит прямо напротив «Ред Теда», где когда-то мы познакомились с Луи. Томлинсон, усмехнувшись, снова смотрит на меня, нежно заправляя волосы за ухо, и гладит по щеке.
Убегая от охранника причала, мы выбирали совершенно случайные направления, но в итоге оказались рядом с местом, которое познакомило нас с Луи.
– Признавайся, это ты подговорил охранника и заранее просчитал маршрут, по которому нужно бежать?
– Я, конечно, романтик, но даже такое для меня чересчур. – Луи приподнимает двумя пальцами мою голову за подбородок. – Кстати, на пятое свидание я бы точно отвел тебя в бар, чтобы ты послушала, как потрясающе я пою.
– Мы зайдем туда? – Спрашиваю я, поглаживая плечи Луи.
– Ты хочешь?
Я лишь качаю головой, прожигая Луи взглядом, и он кивает уводя меня в сторону своего дома.
– На шестом свидании я бы определенно зашла к тебе домой. – Говорю я, пока мы идем по переполненным ночным улицам.
– Хочешь сказать, что занялась бы со мной сексом только на шестом свидании?
– Тебе никто не говорил, что чрезмерное чувство собственного достоинства отпугивает девушек?
Не знаю, со мной ли это что-то не так, но сейчас всё, что делает Томлинсон, кажется мне дико сексуальным. Я слежу за каждой мелочью: то, как он поправляет челку пальцами, слегка взмахивая головой, то, как он облизывает губы перед тем, как улыбнуться, то, как он немного прищуривается, когда смотрит на меня. И все эти мелочи так сильно нравятся мне, что я готова кричать.
– Точно не тебя.
– Знаешь, думаю, что я погорячилась с тем, что готова к тебе зайти.
Луи отпускает мою ладонь и пятится от меня на несколько метров назад, расставляя руки в стороны.
– Почему ты отходишь?
– Чтобы ты смогла принять решение без давления моего чрезмерного чувства собственного достоинства и чертовского обаяния, разумеется.
Я улыбаюсь, покачивая головой. Еще бы три недели назад я с легкостью развернулась и ушла, но сейчас я не могу подождать и секунды, поэтому я бегу навстречу Томлинсону, хватая его за руку и забегая к нему домой.
Комментарий к Глава 12
В общем, у меня двоякие ощущения от этой главы, но я очень надеюсь, что я вас не разочаровала со свиданием. Хотелось чего-то простого, но не совсем, но вроде как-то и не очень получилось, но вроде просто, короче вот так.
А еще я прошу вас заметить, что в начале работы никак не описывала близость Луи и Хейли. Ближе к середине я могла описать что-то, но сейчас все намного серьезнее. Это описание, как чувства Хейли – развиваются по мере проявления.
Плохие новости: улетаю работать на неопределённый срок (может, две недели, может, полтора месяца), поэтому не переживайте, что главы могут выходить немного реже – я никуда не пропала:)
========== Глава 13 ==========
Иду по коридору больницы чуть ли не припрыгивая, потому что думаю лишь о сегодняшнем утре.
Я проснулась у Луи без обычного желания быстро сбежать незамеченной, и это было настолько странно и неожиданно, что поначалу я даже испугалась, но потом единственное, чего я хотела – это лежать рядом с Томлинсоном как можно дольше, чувствовать то, как он обнимает меня, и слушать шутки про корейскую рекламу, которую крутили по телевизору каждые три минуты. Если бы не смена в больнице, я была бы готова провести с Луи целый день.
Я была уверена, что с возрастом открывать для себя новые эмоции становится практически невозможно, но Луи доказал мне обратное. Он всегда доказывает мне, что возможно всё.
– Ну что, как прошло? – Резко появляется Скайлер справа от меня, да так неожиданно, что я подпрыгиваю. – Познакомившись с Луи, ты стала какая-то дёрганая. Любовь заставляет людей нервничать. – Говорит она куда-то в пустоту, но я даже не успеваю ответить на этот романтический порыв подруги. – Так вот, дай угадаю: Луи встретил тебя на своей тачке, вы целый вечер гуляли по городу, держась за руки, а потом ушли в закат? Нет! – Скайлер резко останавливается. – Этот горячий музыкант трахнул тебя на пляже под созвездие какого-нибудь Ночного Ангела! – Шеффилд берёт меня под руку, и мы идём, слегка припрыгивая.
– Вообще-то, под созвездие, которому он дал моё имя. – Беззаботно пожимаю плечами.
Скайлер разворачивает меня к себе лицом, и я уже готова ловить её глаза – настолько широко она их открыла.
– В рот меня три раза!
Пациентка, прогуливавшаяся по коридору в обнимку с капельницей, кидает на нас яростный взгляд, а затем что-то зло бормочет, но сейчас Скайлер всё равно на проклятия бабули, которой столько же лет, сколько и египетским пирамидам.
– Успокойся, – смеюсь я, – я пошутила. Хотя, думаю, Луи мог бы и это устроить.
Шеффилд выжидательно смотрит на меня, по очереди поднимая брови, пытаясь показать, что и не сдвинется с места, пока я не расскажу ей о вчерашнем вечере во всех мельчайших деталях.
– Это было что-то нереальное. – Наконец выдыхаю я, а Скай возобновляет движение. – Он посчитал, сколько в теории у нас могло быть свиданий за то время, что мы с ним знакомы, так что, можно сказать, мы были на шести свиданиях подряд. Луи продумал всё до мельчайших подробностей, я не думала, что так бывает.
– Если бы ты ходила на свидания чаще, чем раз в пять лет, то открыла бы это для себя немножечко раньше.
– Думаю, что эти пять лет стоили того, чтобы…
– Боже, не продолжай! – Смеётся Скай. – Я и так слышу от тебя слишком много романтичных вещей в последнее время, мне до сих пор непривычно. Как будто со мной разговариваешь не ты, а твоя копия, помешанная на Уитни Хьюстон и старых романах.
– Это всё очень странно для меня. Я понимаю, что что-то меняется во мне, будто я уже не я, но не могу ничего с этим сделать.
– С этим и не нужно ничего делать, Хейлс. – Улыбается Шеффилд и обнимает меня за плечи. – Чувства из тебя достают ту девушку, которой ты была. Ты влюбляешься и смотришь на вещи по-другому – это нормально.
– Я не влюбляюсь.
– Ага, а я не хочу стать доктором.
Пока я рассказываю Скайлер о том, что же Томлинсон выдумал для нашего свидания, она ведёт меня по длинному больничному коридору в сторону кабинета доктора Фостера.
– Подождёшь секунду? – Спрашивает Шеффилд, останавливаясь около двери. – У меня какие-то несостыковки в расписании, я хотела уточнить. Представляешь, поставили резекцию лёгкого и тонзиллэктомию в одно время. Интересно, они реально думают, что я выберу удаление гланд вместо того, чтобы смотреть на раскрытую грудную клетку?
– Ты извращенка. – Усмехаюсь я.
– Нет, я врач.
Скайлер достаёт листок из кармана и машет им перед моим носом, на что я киваю. Она стучит в дверь, заходит и быстро закрывает её за собой.
Мои мысли мгновенно возвращаются к Луи и словам Скайлер, и я начинаю думать о том, могу ли вообще влюбиться в кого-то. Можно забыть абсолютно всё, что угодно: как кататься на велосипеде, короткую дорогу до дома, день рождения лучшего друга. Может, я просто забыла, как это – любить?
Но если сесть на велосипед спустя долгое время, рано или поздно, ты вспомнишь, как нужно им управлять и как правильно держать равновесие. Я точно помню, что раньше я умела любить, может, я вспомню, как это делается?
Луи точно заставит меня вспомнить.
Кидаю взгляд на часы – Скайлер нет уже восемь минут. Жду ещё немного и уже хочу уйти, но по коридору проходит дежурная медсестра.
– Если вам нужен доктор Фостер, то он на пятом этаже в переговорной – снова решают вопрос по поводу акцептора донорского сердца.
Я здороваюсь и киваю. Решение, кому в итоге достанутся донорские органы очень тяжелое и длительное, не завидую я доктору Фостеру, который…
Резко распахиваю глаза и смотрю на медсестру так, будто вместо неё напротив меня стоит Ричард Гир и протягивает красную бархатную коробку с дорогущим колье.
– То есть, он сейчас не в кабинете?
Медсестра качает головой и быстро уходит, пока я пытаюсь сложить в голове два и два.
Скайлер хотела подкорректировать расписание, и для этого ей нужен доктор Фостер. Но если его нет в кабинете, что же Шеффилд делает там так долго?
Твою мать!
Прежде, чем хорошенько подумать, я врываюсь в кабинет и резко закрываю за собой дверь, опираясь на неё спиной. Осматриваюсь по сторонам в поисках Скайлер, и когда не нахожу её в приёмной, то понимаю, что единственное место, где она может быть – это картотека.
Справа от дубового стола доктора Фостера есть дверь, которая ведёт в архив – она слегка приоткрыта, и я врываюсь туда, словно грабитель в самый большой банк в округе, жадно осматривая помещение глазами.
– Скайлер! – Шепчу я, проходя мимо стеллажей с документами, аккуратно осматриваясь. – Шеффилд, чтоб тебя, где ты?
Пока я брожу вдоль ящиков и шкафов, мысленно жалею, что в мире не существует такой вещи, как мантия-невидимка, которая была у Гарри Поттера – она бы сейчас очень пригодилась, потому что в картотеке часто можно встретить уборщиц и медсестер, у которых, в отличии от нас, сюда официальный доступ.
– Хейли! – Скай дотрагивается до моего плеча слишком неожиданно, и я, разворачиваясь в прыжке, выставляю кулаки вперёд, словно Конор МакГрегор.
– Какого черта, Скайлер?! Я же говорила тебе: если сунешься в картотеку, можешь остаться без работы!
– Я всё узнала, – успокаивает меня Шеффилд, – доктора Фостера не будет еще полтора часа, меня бы никто не увидел.
– А тебя не волнуют уборщицы? Если кто-то увидел, как мы вошли сюда? Твою мать, ты и меня потянула за собой!
– Я тебя не тянула, ты сама сюда вошла! Я хотела, чтобы ты осталась на стрёме.
– Просто замечательно! Это называется соучастие, Шеффилд.
Я тяжело дышу, всё ещё пытаясь прийти в себя от неожиданного касания. Шеффилд растерянно смотрит по сторонам, а потом на меня, не зная, стоит ли ей сейчас же уйти или же продолжить поиски личной карточки Гарри Стайлса.
– Хейлс, ну раз мы уже здесь… – Тихо говорит Скай. – Я просто не прощу себе, если мы не посмотрим его карточку.
Мне не нужно долго думать, чтобы согласиться, потому что знаю, что для Скайлер это важно. Тем более, как она успела заметить, мы уже здесь, и давать заднюю как маленькие испугавшиеся школьницы, которые курят в форточку туалета, мне не хочется.
Идем по полуосвещенным коридорам между стеллажами, пытаясь отыскать нужную полку с фамилиями, которые начинаются на букву «С».
– По-моему, это даже прикольно. – Шепчет Шеффилд, перебирая пальцами бежевые потёртые папки. – Будто мы в фильме про шпионов.
Оставляю её комментарий без ответа, с каждой секундой ускоряясь в поисках. На всю картотеку раздаётся звонок мобильного телефона, и я резко подрываюсь с корточек, в голове придумывая глупые оправдания тому, как мы здесь оказались, вроде «на самом деле, мы просто искали туалет», прежде чем понимаю, что звонит мой телефон.
Руки дрожат, и вызов я принимаю далеко не с первого раза.
– Как проходят скучные больничные будни самого сексуального врача в мире? – На том конце раздаётся радостный голос Томлинсона, который немного успокаивает меня. Да уж, со скучными буднями он сегодня явно попал в точку.
– Знаешь, ты немного мне помешал.
– Что? Тебя плохо слышно.
– Я говорю, что ты немного не вовремя.
– Ты можешь говорить нормально, а не шёпотом. Тебя что, взяли в заложники диабетики, посадили в больничный бункер и требуют двести килограммов сахара в чистом виде?
– Я сейчас краду личные дела пациентов, мы не могли бы поговорить позже?
Смотрю на Шеффилд, которая достаёт с полки папку. На ней чёрными печатными буквами написано: личная карточка Гарри Стайлса.
– Что бы это не значило, я хочу послушать об этом вечером. Ты придёшь в бар?
– Приду, если только меня не посадят в тюрьму за проникновение и соучастие в преступлении.
– Надеюсь, что не посадят, у меня на тебя планы вообще-то, Кларк.
Сбрасываю звонок и как только начинаю подходить к Скайлер, то слышу, как хлопает дверь в кабинет доктора Фостера.
С каждой секундой по вискам всё громче и громче бьёт пульс, воздуха начинает не хватать, каждое наше движение кажется слишком громким, и вся моя врачебная карьера проносится у меня перед глазами.
– Кто это? – Шепчет Скайлер, которая сейчас больше похожа на испуганного оленя посередине дороги в свете фар от машины.
– Откуда я знаю? Я что, Нострадамус?
Шаги становятся громче, и я оглядываюсь по сторонам в поисках места, где можно спрятаться. Замечаю между стеллажами справа от двери небольшой угол, где стоят веники и швабры. Туда не особо сильно падает освещение, поэтому я хватаю Шеффилд и бегу в этот угол, протискиваясь между стеллажей. Встаём, словно статуи, боясь даже выдохнуть. Наклоняю голову, чтобы заглянуть между полок и посмотреть, кто же пришёл, и вижу уборщицу. Она слушает кассетный плеер и пританцовывает со шваброй, перекидывая её из руки в руку, халтурно протирая полы. Спустя несколько минут её усердной работы и танцев, больше похожих на ритуальные, она уходит, громко хлопая входной дверью.
Ещё несколько секунд мы стоим, боясь шевельнуться, но когда понимаем, что уборщица ушла, то быстро подбегаем обратно к стеллажу.
– Дерьмо, дерьмо, дерьмо! – Бормочет Скайлер, со скоростью света перелистывая страницы папки Стайлса и глазами пробегаясь по строчкам. – Ничего. Тут ничего нет. – Наконец разочарованно подводит итог она.
– Ты расстроилась, что Гарри здоров?
– Нет, я рада, что Гарри здоров, просто… – Скай ставит папку обратно на полку. – Я просто была уверена, что… Не знаю, что-то не сходится.
– Слушай, есть масса причин, по которым Гарри приходит в больницу к своему отчиму.
– Я понимаю, но все их разговоры какие-то скрытные, будто они не хотят, чтобы кто-то услышал их.
– Я бы тоже не хотела, чтобы по больнице ходили сплетни о моей семье. – Пожимаю плечами я.
– Хорошо, тогда почему он так поступает со мной? – Отчаянно спрашивает Скай. – Ведь всё было хорошо.
– Скай, – выдыхаю я, – хотела бы я знать. Может, Гарри понял, что ему не нужны отношения, что он не хочет тратить время впустую, я правда не знаю.
В голове моментально появляется картинка того, как Гарри Стайлс стоит около кабинета своего отчима, держась за грудную клетку, а потом по вискам бьют слова, которые он просил передать Скайлер: мне очень жаль.
– Когда я видела его около кабинета, он попросил передать тебе, что ему очень жаль. Не знаю, что это значит, может он просто испугался сказать тебе в лицо, что ты ему… неинтересна?
– Я не верю в это. – Упрямо качает головой Шеффилд и нехотя ставит папку на место. – Должна быть причина, я уверена.
– Ты сама видела, что в его личном деле ничего нет. – Указываю на папку рукой. – Это документ, Скайлер, тут написана вся правда. И вообще, мы можем поговорить в другом месте и уже наконец выйти отсюда?
Скайлер коротко кивает, и мы уходим, словно спецагенты секретных служб, постоянно озираясь по сторонам.
– Всё было бы веселее, если бы на нас были костюмы, как у Ангелов Чарли. – Произносит Скай, когда мы покидаем кабинет главного врача.
– Когда-нибудь я убью тебя.
***
Вечером в «Ред Теде» всегда много народу, независимо от такого, будние за окном или выходные. Хорошо, что я стала ходить в это место тогда, когда про него знали единицы, так что теперь большие очереди и битком забитые столики для меня не проблема: Тед всегда оставляет парочку свободных стульев у барной стойки. Внутри пахнет жженым сахаром, спиртом и мятой, на сцене поёт какая-то девушка, и я немного расстраиваюсь, что в очередной раз пропускаю выступление Луи.
Пришлось задержаться на работе, чтобы завершить обследование Ленни и поговорить с доктором Фостером насчет сердца. Было достаточно неловко и сложно, потому что я контролировала каждое своё слово, чтобы случайно не взболтнуть об утренних шпионских играх в картотеке. После совещания доктор Фостер выглядел устало и подавлено, а конкретного решения так и не прозвучало: сейчас решается, кому из двух людей достанется сердце, и пока переговоры каждый раз заходят в тупик.
Чертовски сложно решать, кому в итоге достанется сама жизнь.
В подсобке сидит Хлоя, уткнувшись в телефон с огромным пушистым чехлом, но как только она видит меня, то сразу же откидывает его на диван.
– Хейли, привет! – Она подходит ко мне и обнимает, и меня обволакивает запах ванили и кокоса. – Рада тебя видеть!
– Привет, – улыбаюсь я, – я тоже рада видеть тебя. Почему ты одна?
– Ребята убирают инструменты после выступления, скоро должны прийти. – Она кивает куда-то в сторону запасного выхода. – Я тут у Теда выпросила кучу коктейлей, не хочешь?
Смотрю на стол, уставленный стаканчиками с разноцветной жидкостью, зонтиками и сахарными оборками, и благодарю Хлою, взяв бокал с розовым цветком.
– Кстати, он съедобный. – Указывает светловолосая на цветок, и я удивлённо раскрываю глаза. – Мало кто об этом знает, но я раскрываю эту тайну тебе.
– Как прошло выступление?
Обычно я не люблю общаться с малознакомыми людьми и уж точно не стараюсь поддерживать разговор, но Хлоя будто забирается к тебе в голову, заряжая каждую клеточку добротой, и тебя пропирает на то, чтобы поговорить. Не знаю, как это действует, но я словно вижу её ауру, которая переливается всеми цветами радуги.
– Просто замечательно. Правда ребята не спели новую песню. Луи отказался это делать, потому что тебя не было, но, думаю, что в следующий раз ты исправишься и придешь. – Подмигивает мне девушка и берёт со стола бокал с долькой апельсина.
По моему телу медленно разливается тепло, щеки начинают гореть, и мне кажется, что это самый неловкий и приятный момент в моей жизни. Томлинсон все-таки дописал песню до конца, но не захотел исполнять её, потому что в баре не было меня. Вопрос века: значит ли, что эта песня посвящена мне?
Пальцы на руках начинают дрожать, но я стараюсь успокоиться и держаться невозмутимо, чтобы Хлоя не подумала, что я сумасшедшая фанатка Луи.
– Самый романтичный подарок Зейна – сердце, вырезанное из дорожного знака, что уж говорить о написанных для меня песнях. – Немного обиженно вздыхает Хлоя и ловит мой непонимающий взгляд. – Ребята тогда жутко напились, и Зейн почему-то решил, что дорожный знак – лучший материал для подарка.
– Зато, с ним не соскучишься. – Пожимаю плечами я.
Хлоя усмехается и кивает головой, а за дверью слышится громкий смех, и я моментально узнаю голос Томлинсона. И как только он появляется на пороге подсобки, я мечтаю о том, чтобы все исчезли, и я смогла просто наброситься на Луи и заняться сексом прямо на барабанной установке. Его свободные подвернутые черные джинсы, серый свитшот, высокие конверсы, челка, зачесанная набок, улыбка на лице, щетина, веселые голубые глаза – я перестаю контролировать себя, когда вижу Томлинсона, и меня начинает это немного пугать, словно я становлюсь им одержима.
Увидев Луи, я понимаю, как сильно мне не хватало его.
– О, Хейли, наконец-то ты тут! – Радостно кричит Найл, накидываясь на меня с объятиями.
– Привет, Найл. – Улыбаюсь я. – Простите, что пропустила выступление.
– Ничего интересного. – Отвечает Малик, садясь рядом с Хло на диван. – Томмо и так нервничал, как девочка-ботаник на сцене школьного театра, а если бы в зале была ты, он бы и слова не произнес в микрофон не то, чтобы спеть песню.
– Да пошел ты! – Смеется Луи и даёт Зейну подзатыльник, от которого Малик пытается увернуться.
Томлинсон даже не здоровается со мной: он просто подходит ко мне, крепко обнимая и целуя в макушку. В голову моментально врезается множество мыслей: обнять ли мне Луи в ответ? Кто-нибудь знает о нашем свидании? Будет ли правильным, если я захочу поцеловать его? И что, мы теперь… вместе?
Ребята рассказывают про своё выступление, но теперь уже умалчивая про новую песню, а я изливаю душу, рассказывая про Ленни. Все внимательно слушают, пытаясь хоть как-то подобрать советы, но в итоге приходят к выводу, что сами они никогда бы не смогли стать докторами.
– Пойдем на улицу. – Шепчет мне на ухо Луи, протягивая свою куртку, и берет со стола пачку сигарет и зажигалку.
Ветер уже становится по-зимнему холодным, но я отказываюсь это принимать, поэтому вместо теплого пальто я пришла в джинсовой куртке. Томлинсон сказал, что с моим странным восприятием погоды ему самому придётся заканчивать медицинские курсы, чтобы он смог меня вылечить в случае ангины.
– Так ты расскажешь, что это было сегодня утром? – Спрашивает Томлинсон, поджигая сигарету.
Огненная вспышка на секунду озаряет его лицо, и я хочу сделать фотографию, чтобы вечно смотреть на эту картину.
– Мы со Скай пробрались в кабинет главного врача, чтобы найти карточку одного пациента.
– Ого, – затягивается Томлинсон, выпуская изо рта ментоловый дым, – а я-то думал, ты из команды хороших и правильных врачей.
– Я добросовестный врач! – Луи усмехается. – Просто это было важно для Скай.
Томлинсон смотрит на меня, ожидая продолжения истории, но ничего не говорит. Наверное, он делает это специально, чтобы я научилась рассказывать о чем-то потому, что я сама хочу поделиться этим, а не чтобы из меня вытягивали информацию насильно, как это было раньше.
– Помнишь Гарри Стайлса? – Луи кивает.
– Да, мы провели с ним много времени, пока искали тебя и индейку по всему ресторану. – Издаёт смешок Томлинсон и ловит мой злой взгляд.
– В общем, у них со Скайлер взаимная симпатия, по крайней мере, нам так казалось. Поначалу он вёл себя очень грубо, затем извинился, они с Шеффилд проводили время вместе, но сейчас он просто исчез.
– Как связаны ваши сегодняшние похождения в стиле Доры-путешественницы и этот парень?
– Подожди, я ещё не дошла до сути. – Бормочу я, теплее укутываясь в огромную куртку Луи. – Пару раз я видела Гарри, и мне казалось, будто с ним что-то не так. Не знаю, как это объяснить, но я врач: когда людям кажется, что человек просто приложил ладонь к сердцу, я сразу подхожу ближе, чтобы поймать его в случае обморока.
– Я понял, что ты имеешь в виду. – Хмурится Томлинсон, зажигая вторую сигарету.
– С Гарри было несколько таких странных ситуаций, и я рассказала об этом Скайлер. Сначала она не придала этому значения, потому что сама не замечала в Гарри ничего такого, но когда он перестал отвечать на её звонки и начал игнорировать, то у Шеффилд включился внутренний Шерлок, и она решила пробраться в картотеку главного врача, чтобы посмотреть личное дело Гарри.
– С чего вы вообще взяли, что Гарри зарегистрирован в вашей больнице?
– Хороший вопрос, Луи Томлинсон. – Говорю я, словно частный детектив со стажем, на что Луи усмехается. – Совершенно случайно мы узнали, что главный врач нашей больницы – это отчим Гарри.
Томлинсон округляет глаза и тушит сигарету о мусорку.
– Я что, попал в бразильский сериал? По всем законам жанра в следующей серии должна быть кома, кто-то собирается?
– В общем, мы пробрались в картотеку и посмотрели справки Гарри – в них ничего нет, он абсолютно здоров.
– Так это же хорошо. – С сомнением в голосе произносит Луи. – Это ведь хорошо?
– Конечно, это хорошо. Просто… я понимаю, что это прозвучит ужасно, но если бы мы нашли что-то в документах, то это могло оправдать поведение Гарри перед Скай. Он просто взял и исчез, словно его не было. Не объяснил причину, ничего не сказал. Так ведь нельзя поступать!
Чувствую, как начинаю злиться, поэтому распахиваю куртку, чтобы отвлечься на холодный ветер.
– Это просто в стиле некоторых людей. – Пожимает плечами Томлинсон, подходя ко мне почти вплотную. – Не хочу тебя обидеть, но вспомни себя пару месяцев назад. – Луи застегивает куртку почти до самого моего подбородка, и я виновато опускаю глаза.
Господи, как я могу обвинять Стайлса в несерьёзности, когда сама только и делала, что убегала, ничего никому не сказав?
Громко выдыхаю и запрокидываю голову назад, устремляя взгляд в ночное осеннее небо.
– Ты прав. Как всегда. – Грустно говорю я.
– Слушай, Хейлс, – я чувствую, как Томлинсон пытается положить свои руки в карманы моей куртки, и я делаю то же самое: пальцы Луи холодные, поэтому я переплетаю их с моими, быстрее стараясь согреть, – я к тому, что у людей есть свои причины, чтобы поступать так, как они поступают, и ты не сможешь их узнать, пока человек сам тебе не расскажет. Причины тоже бывают разными: серьёзными и глупыми, но какими бы они не были, они заставляют человека действовать. Гарри может чего-то бояться, как боялась ты, а может он просто мудак, который меняет девушек, как чехлы для телефона.
– Господи, ну почему ты такой? – Выдыхаю я, положив голову на плечо Луи.
Почему он такой… идеальный?
– Сексуальный, остроумный и обаятельный?
– Надоедливый и самовлюблённый.
Томлинсон кладёт свой подбородок мне на макушку, и я раскрываю куртку, пытаясь накрыть его ей. Руки Луи мгновенно выскальзывают из карманов и обвивают меня вокруг талии. Я вздрагиваю от холода, на что Томлинсон лишь сильнее прижимает меня к себе.
– Я уверен, что у Скайлер всё будет хорошо. Пусть не зацикливается на Гарри и помнит, что я всегда могу устроить ей свиданку с Найлом.
– Давай попытаемся оттянуть этот момент, ладно? Они точно устроят конец света с их удачливостью, а мне бы хотелось для начала стать настоящим хирургом.
– Согласен, я пока тоже не записал свой альбом.
Мы стоим, обнимаясь, несколько минут, прежде чем Томлинсон вновь нарушает тишину:
– Я надеялся, что ты придёшь сегодня.
Отрываюсь от объятий Луи и смотрю на него, ожидая увидеть на лице обиду, но вместо этого вижу лишь лёгкую улыбку.
– Прости, я правда хотела успеть на ваше выступление, просто вся эта ситуация с Ленни съедает меня.
– Не извиняйся. За это сегодня ты едешь ко мне замаливать все грехи. – Я смеюсь.
– Так значит… – пытаюсь спросить то, что хотела с самого начала, когда узнала о том, что Луи дописал песню, – эта песня для меня? – Аккуратно спрашиваю я.
– Скорее, – Томлинсон убирает пряди моих волос с лица и заправляет их за ухо, – это песня про тебя.
Киваю, улыбаясь как полная идиотка, будто мне только что пообещали виллу в Майами, каждодневные походы в спа до конца жизни и молодого Леонардо ДиКаприо в придачу.
Думаю, что я начинаю привыкать к тому, что Луи рядом со мной. Теперь все его слова о чувствах не кажутся мне такими уж дикими, я понимаю его желание видеться как можно чаще и начинаю скучать сразу же, как оказываюсь далеко от него.
– Твою мать!
Сначала слышится звон разбитого стекла, а потом возмущенный крик Зейна и ответная реакция Найла, и я в замешательстве поворачиваюсь к спокойному Томлинсону.
– Похоже, Найл снова разбил вазу.
– Зачем вам в подсобке вообще ваза?
– В репетиционной. – Поправляет Луи. – Мы рок-музыканты, можем позволить себе всё. А сейчас мы быстро забираем ключи от машины и уезжаем. Не смей вестись на жалобный взгляд Хорана – просто смотри в пол, а то он заставит тебя помогать ему убираться, а потом ты и сама не заметишь, как подносишь ему горячий чай и утешаешь.
Я громко смеюсь, прежде чем Томлинсон хватает меня за руку и утягивает за собой в самую крутую репетиционную в мире.
***
– Я настолько устал, что только что хотел погладить чихуахуа около подъезда, а потом понял, что это была крыса. Умоляю, Хейлс, налей мне вина в литровый бокал.
Флинн заходит в квартиру, кидая рюкзак прямо на пол. Ботинки летят в разные стороны, пальто оказывается на тумбочке, Ройс проходит, хватая Зиллу, и падает на диван рядом со мной.
– Чем занята, подруга? – Спрашивает Флинн, пытаясь улечься на диван и вытеснить меня.
– Смотрю расписание выступлений Луи в баре. – Задумчиво говорю я. – Если я не появлюсь там на этой неделе, он убьёт меня.
– О-ла-ла, – поёт Ройс, – так значит ты и секси музыкант теперь парочка? – Флинн играет бровями, и я усмехаюсь.
– Мы не парочка в том плане, в котором ты думаешь. – Ройс смотрит на меня так, будто я вся обмазана собачьими фекалиями и посыпана разноцветными перьями сверху для красоты. – Мы решили, что не будем вешать ярлыков. Мы с Луи просто вместе – никаких сложностей.
Знаю, что это полный бред, но так воспринимать всё, что происходит со мной внутри, мне гораздо проще. Говоря «вместе», я думаю о том, что у меня нет никаких обязательств перед Луи или запретов, хотя прекрасно понимаю, что никак не могу обидеть его. В общем, мне так легче дышится, и понемногу становится легче признавать самой себе, что я, вероятнее всего, влюбляюсь в Томлинсона.
– Будем считать, что я понял эту херню, которую ты только что сказала. – Говорит Флинн, подходя к кухонному шкафчику и доставая бутылку вина. – У нас есть ещё немного времени в тишине, пока не пришла Ска…
И тут как по волшебству, дверь с грохотом открывается, и появляется Шеффилд, в руках держа непонятную конструкцию, похожую на мохнатый розовый овал.
– Сегодня был бесплатный мастер-класс по декупажу. – Скайлер радостно демонстрирует нам своё творение.
– Что это? – Осторожно спрашиваю я, чтобы никак не оскорбить способности Скай к прикладному искусство.
– Это произведение символизирует тщетный труд пролетариата в эпоху технологий и высокоскоростного интернета. – С гордостью говорит Шеффилд, и в этом овале я пытаюсь разглядеть хоть что-то похожее на это описание.
– Больше похоже на вагину. – С отвращением говорит Ройс, прикасаясь к «произведению» двумя пальцами.
Несколько недель Скайлер пытается отвлечься от Гарри (она говорит, что отвлекается не только от него, но и от всех представителей мужского пола) и ходит по всяким мастер-классам, принося домой весь хлам, что она сделала. Недавно она была на кулинарном уроке, и нам с Флинном пришлось давиться уткой в кисло-сладком соусе, который почему-то был странного цвета с оттенком фиолетового. Всё было бы не так плохо, но Стайлса мы видим в больнице чуть ли не каждый день. Пару раз он даже подходил к Шеффилд, но, прикладывая титанические усилия, она игнорировала Гарри так же, как и он её, когда она пыталась узнать, всё ли с ним хорошо.
– В субботу будет мастер-класс по лепке из глины, но вход свободный, если только ты приходишь не один. – Скайлер бережно ставит свой шедевр на полку. – Там какая-то акция, что-то вроде «скрепим глиной не только посуду, но и сердца». – Машет рукой она, а затем направляет на меня умоляющий взгляд. – Хейлс, сходишь со мной полепить из глины?
– Ну уж нет. – Усмехаюсь я. – Я не пойду с тобой лепить горшки, потому что там наверняка будут одни парочки, а мы с тобой будем выглядеть как дешёвая лесбийская пародия на «Привидение». Лучше попроси Флинна, он парень, с ним вы в любом случае будете смотреться естественнее.
– Нет-нет-нет. – Мотает головой Флинн, не отрываясь от бокала. – У меня аллергия на ручной труд.
