Текст книги "Then Came You (СИ)"

Автор книги: anyahan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Она правда сказала это сгоряча. – Нарушаю я тишину. Не хочу, чтобы у Гарри сложилось неправильное мнение о Скай несмотря на то, что они постоянно вступают в перепалки. – У нас была очень длинная смена, и сейчас привезли пациентов с… – пытаюсь подобрать наиболее понятные слова, – настоящими травмами, понимаете? Мы уже должны были их оперировать, но тут появились вы.

Гарри Стайлс хмыкает, встаёт с кресла и подходит к зеркалу, аккуратно дотрагиваясь пальцами до хирургических швов.

– Помешал вашей вечеринке, да?

– Что-то вроде того.

Мою руки, пока Стайлс осматривает свою рану, и раздумываю над тем, как красивее наехать на Скайлер за то, что оставила меня тут одну.

– Спасибо. – Гарри указывает пальцем на бровь, и я киваю.

– Придёте через четыре дня, чтобы снять швы.

Выходим из кабинета, и я уже поворачиваюсь для того, чтобы попрощаться с парнем, как вдруг в коридоре появляется главный врач нашей больницы – мистер Фостер.

– Гарри? – Удивлённо спрашивает он, заметив нас. – Что-то случилось?

Мистер Фостер осматривает длинную фигуру парня, останавливая взгляд на брови Гарри. Начинаю думать, что главный врач вовсе меня не заметит, но неожиданно он направляет на меня многозначительный взгляд, отчего я немного смущаюсь.

К слову, вся наша больница тайно восхищается мистером Фостером, потому что в свои почти пятьдесят, он выглядит так, будто готов сняться в перезапуске «Бриолина».

– Нет, всё в порядке. – Без эмоций отвечает Стайлс.

Они смотрят друг на друга, и несказанные вслух слова и вопросы виснут в воздухе. Только через какое-то время до меня доходит, что я вообще не должна была видеть их вместе и уж тем более знать, что они знакомы. Видимо, из-за меня не клеится их разговор.

– Добрый день, мистер Фостер. – Решаю поздороваться я, чтобы прервать это неловкое для меня молчание.

– Добрый день, Хейли.

Я киваю и решаю уйти, чтобы не усугублять ситуацию и не превращать её в сцену из немого кино. Последнее, что я слышу, повернув за угол, это удивлённый возглас мистера Фостера о том, почему один из интернов женского пола зашивал рану на брови Гарри Стайлса.

***

– Это было странно. – Говорю я, лежа на диване. – Они точно знакомы, ставлю двадцатку.

– У тебя нет двадцатки. – Вставляет Флинн. Его голос доносится из кухни: либо ищет алкоголь, либо снова ворует мою еду.

– Я больше не хочу слышать про этого наглого придурка. – Фыркает Скайлер, отпивая пиво из бутылки.

После того, как каждый из нас проспал добрых десять часов, я решила рассказать Флинну и Скайлер увиденное в больнице. Сцена с мистером Фостером и Гарри кажется странной, и я решила, что друзья помогут прийти к какому-то умозаключению, но единственное, что происходит на самом деле это бесконечное недовольство Шеффилд и едкие комментарии Ройса.

– А ты говорила, что Гарри не может быть геем. – Протягивает Флинн, доставая из холодильника бутылку вишнёвого сидра. Хорошо, что он всё-таки оставил мою еду в покое.

– Хочешь сказать, что мистер Фостер гей?

– Он слишком хорошо выглядит для натурала.

– Это полный бред. – Отрезаю я. – Ты на всё смотришь через призму гейской теории заговора.

– Готов поспорить, что Гарри Стайлс голубее неба. – Ройс плюхается на диван, закидывая мои ноги к себе на колени.

– Лучше спорь со Скай. – Вытягиваю руку и часто сжимаю пальцы, прося Флинна передать бутылку мне. – Гарри ей явно покоя не даёт.

– Ей вообще никто не даёт.

– Вообще-то, я здесь. – Недовольно произносит Шеффилд, показывая лицо из-за ноутбука, обклеенного стикерами. – И Гарри Стайлс – это последняя тема, которую я хочу обсуждать в свой выходной. Он просто полный урод. Мало того, что он сомневается в моей компетентности и называет медсестрой, он ещё и лишил меня операции из-за своей смертельной травмы.

– Сказал, что неудачно открыл шампанское. – Пожимаю плечами я.

– Ох, разумеется. – Усмехается Скайлер. – У такого, как он, других проблем нет.

Разговор плавно меняется, концентрируясь на костюмах на Met Gala. Флинн несколько раз называет Джиджи Хадид сперматозоидом, так и не добравшимся до яйцеклетки.

Пока мы с Ройсом спорим о костюме Джареда Лето с аксессуаром в виде его же головы, Скайлер замолкает, что странно, ведь она безумная его фанатка.

– Хм, – фыркает она, и я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Скай: губы сжаты, брови нахмурены, – ваш Гарри Стайлс только что написал мне сообщение с извинением.

Мои глаза расширяются, а Флинн с визгом «о-ла-ла» подпрыгивает с дивана, чуть не опрокинув сидр, и подбегает к Шеффилд, заглядывая в её телефон.

– Я хотел бы извиниться за то, что помешал вашей работе сегодня. – Медленно читает Ройс. – Мне очень жаль, что вы так и не провели операцию. Кстати, вы не подскажите, где купить золотой вантуз?

Усмехаюсь, потому что не только для меня гневная мини-речь Скайлер осталась замеченной.

– Вынуждена признать, – говорю я, потягиваясь, – что это мило.

– Вынужден признать, – начинает Флинн, копируя меня и недовольно смотря в телефон, – что мой гей-радар сбивается.

– У тебя никогда не было гей-радара. Вспомни, как ты уверял нас, что кассир из Адли гей, а оказалось, что у него жена и ребенок, да и вообще он гомофоб.

– Тогда мой радар был на ремонте. Несмотря на то, что процент гейского в дерзком и симпатичном Гарри Стайлсе снижается на глазах, должен сказать, что сообщение действительно милое. – Сладко говорит Флинн, обнимая за шею Скайлер.

– Это не мило. – Бросает Шеффилд. – Так и должно быть, элементарные манеры. – Она блокирует телефон и кидает его на кресло.

Пока Ройс поёт серенады внешности Стайлса, а Скайлер всячески затыкает его, но все же смеётся, я также получаю сообщение. Что, тоже от Гарри Стайлса?

Луи: Я у Зи. Тут приставка, пиво и никудышная часть моей группы (это я про Зейна и Найла, естественно). А еще дверь, которая закрывается на замок. Не хочешь заглянуть?

Улыбаюсь, как только вижу, что сообщение именно от Томлинсона, и с каждым прочитанным словом улыбка становится только шире.

С Луи мы не виделись четыре дня сначала из-за его репетиций, а потом из-за моей работы и, должна сказать, что я даже немного соскучилась по нему. И по сексу с ним, разумеется.

Я: Приеду только из-за приставки.

Луи: Можешь говорить всё, что хочешь, но мы оба знаем, из-за чего ты приедешь на самом деле.

Следом за сообщением приходит фотография Томлинсона без футболки.

– Опять переписывается со своим секс-Ромео. – Слышу я голос Ройса.

– Господи, как хочется секса. – Хнычет Скайлер, съезжая с дивана и крепко сжимая бутылку пива в руке.

– Напиши Гарри, он не будет против. – Подмигиваю я, закидывая в сумку телефон.

– Да пошли вы.

Быстро смотрюсь в зеркало и поправляю волосы руками. Решаю всё же распустить хвост и переодеть толстовку на хлопковый топ.

– Буду дома… – задумываюсь, потому что не знаю, когда точно вернусь. Мне слишком сильно хочется увидеть Луи, поэтому я не буду торопиться уехать, – в общем, я буду дома.

– Развлекайся, похотливая самка!

К счастью, это последнее, что я слышу перед тем, как покинуть квартиру.

***

Квартира Зейна, адрес которой Луи мне скинул сообщением, находится в милом районе около парка, и я бы никогда не сказала, что такой парень как Зейн выбирал квартиру поближе к пруду, чтобы утром выходить в парк и кормить уток.

Поднимаюсь на шестой этаж, постоянно поправляя волосы. Звоню в дверь, но никто не открывает даже спустя несколько минут. Из квартиры доносятся звуки гитары, и я понимаю, что ребята репетируют, поэтому звоню еще раз. Ничего. Достаю телефон и уже собираюсь позвонить Луи, как вдруг музыка утихает, и я слышу шум за дверью.

– Придурки, я же сказал, чтобы вы оставили дверь открытой!

Через секунду на пороге появляется Томлинсон в клетчатой черно-белой рубашке и узких джинсах. Его лицо украшает ослепительная улыбка, будто он не меня увидел, а самую большую рождественскую ель.

– Ты отлично выглядишь. – Говорит Томлинсон, облокачиваясь плечом на косяк.

– Ты тоже. – Делаю то же самое и смотрю Луи в глаза, отчего он усмехается.

– Не флиртуйте со мной, доктор Кларк, иначе я могу нарушить условия нашего договора.

Томлинсон шире открывает дверь, приглашая меня внутрь. Квартира, с виду показавшаяся милой, внутри такой не является. Черная мебель, кирпичные стены, разбросанные книги и ни одного ковра. Прямо посередине комнаты стоит темно-синий кожаный диван, и я не совсем понимаю такую планировку, и Луи словно читает мои мысли.

– Зейн иногда переставляет мебель, когда ищет вдохновение. – Машет рукой Томлинсон, указывая на диван, стоящий наискосок. – Раз уж ты доктор, может подскажешь, это признак шизофрении?

– Если у кого-то и есть шизофрения, так это у тебя! – Доносится голос, но я не могу определить, откуда именно.

– Ещё он иногда буйный. – Луи кладёт свои ладони мне на плечи, подталкивая вперед, – так что, не пугайся.

Квартира Зейна как сам Зейн – с виду кажется обычной, но внутри столько всего, что хочется рассматривать всё снова и снова.

Томлинсон подталкивает меня в сторону балкона, откуда доносится приятная мелодия гитары. Дверь открыта нараспашку, и уже из квартиры я могу увидеть потрясающий вид. Из-за того, что дом Зейна крайний на улице, с балкона открывается вид на парк, за которым видно высотки Манхэттена, переливающиеся миллионами оранжевых огней. Снизу гудят автомобили, лёгкий ветер дует в лицо, и мне кажется, будто я нахожусь в сцене из какого-нибудь фильма.

Балкон небольшой, но на нём поместился коричневый ободранный кожаный диван и два небольших плетёных кресла, на которых сидят Найл и хозяин квартиры. Они играют на гитарах, а третья стоит около перил балкона – она принадлежит Луи.

– Ну привет, Хейли. – Здоровается Томлинсон, оказавшись передо мной. Парень улыбается и поправляет чёлку набок, не переставая смотреть на меня.

– Ну привет, Луи.

Во мне столько эмоций, что я даже не знаю, за какую мне ухватиться. Я и рада видеть Луи, и одновременно боюсь этого. За эти четыре дня я слишком часто думала о Томлинсоне, и меня не покидает ощущение, что своей чертовой харизмой и обаянием, он притягивает меня к себе всё больше и больше.

Иногда возникает ощущение, что мне не хватает именно его.

Томлинсон делает шаг вперёд, подходя ко мне почти вплотную, и моё сердце начинает стучать, словно бешеное. У нас был уговор: мы не ведём себя как парочка, но то, что сейчас хочет сделать Луи идёт не по правилам соглашения. Возможно, я и хочу поцеловать его просто так, но чего я точно не хочу, так это давать ложную надежду Луи.

Ведь для меня поцелуй будет вряд ли что-то значить.

Луи аккуратно приближается, держась рукой за перила, и я чувствую его дыхание на своей щеке.

– Эй, голубки, – доносится резкий голос Зейна, и я выглядываю из-за спины Луи, – давайте только не здесь устраивать эти ваши сюси-пуси.

– Заткнись, Малик. – Усмехается Томлинсон, опуская голову на моё плечо.

Я облегченно выдыхаю и обхожу Луи, избегая разговоров о неудавшемся поцелуе.

– Добрый вечер, доктор Кларк! – Радостно машет рукой Найл, отвлекаясь от своей гитары.

– Привет, ребята! – Я сажусь на кресло, и Томлинсон тащит второе и ставит его рядом с моим. – Что играете?

– Новую песню. – Гордо произносит Зейн. – Если повезёт, сыграем её где-то лет через пять, когда Томмо допишет слова.

Луи покачивает головой, отчего его чёлка падает вниз, закрывая голубые глаза.

– Я не слышала, чтобы вы играли свои песни в баре.

– Пытаемся сделать хороший материал. – Со знанием дела говорит Найл. – Да и хозяин думает, что пока мы играем каверы, посетителей приходит больше. Но мы почти его переубедили.

– Мы его переубедим, когда Томмо принесёт готовую песню. – Вновь напоминает Зейн.

Ребята расспрашивают меня о делах в больнице, и я рассказываю о том, как вчера не попала на операцию из-за одного нахального парня. Потом они рассказывают мне о репетиции в баре и о том, как Зейн попытался научиться трюкам бармена, но в итоге заплатил сорок баксов за разбитую бутылку джина. Всё это время Луи играет с моими волосами, перебирая их пальцами.

Замечаю, что Найл всё время проверяет свой телефон, постоянно дёргая ногой или перебирая струны на гитаре. Парень ловит мой взгляд и усмехается.

– Ты в порядке?

– Да, в полном. – Отвечает Найл, покусывая щёку.

– Познакомился в баре с девушкой. Теперь всё время пялит в телефон, будто ему должна позвонить Королева Великобритании.

– Мы договорились с ней встретиться сегодня. – Не выдерживает Найл, видимо, найдя в моем лице собеседника, способного поддержать разговор, а не подшучивать. – Но она не отвечает мне.

– Во сколько вы договорились встретиться? – Уточняю я.

– В десять около центрального парка.

– Найлер, – говорит Луи, проверяя время на телефоне, – сейчас только семь.

– Влюбленные часов не наблюдают. – Чересчур воодушевленно заявляет Зейн, обнимая Найла и трепля его за щеки.

– Отстань, придурок! – Смеётся парень, пытаясь оттолкнуть Зейна. – Просто обычно мне не везёт на свиданиях. – Обращается Найл уже ко мне.

– Конечно, – усмехается Томлинсон, – правило свиданий номер один, Хоран: никогда не води девушку в Хутерс.

– Ты серьёзно повёл девушку в Хутерс? – Спрашиваю я, стараясь сдержать смех и огромное удивление.

– Это вышло случайно. – Закатывает глаза Найл. – Она сказала, что у неё перерыв всего лишь сорок минут, а самое ближайшее, что было рядом с её работой, это несчастный Хутерс.

– Это она ещё не сразу сбежала – сидела тридцать минут. – Вставляет Зейн, закуривая сигарету.

– Молодец, долго продержалась. – Говорю я, и уже никто не сдерживает смех.

– Я уже не говорю про тот случай, когда Хоран в квартире у девушки перепутал в ванной лосьон и автозагар и намазал им свой член.

– Спасибо, что напомнил, Зейн. Теперь Хейли подумает, что я совсем двинутый.

Я стараюсь прикрыть рот рукой, чтобы не смеяться так откровенно, но у меня плохо получается. Окончательно меня добивает смех Луи за спиной.

– Его член был похож на оранжевый фломастер.

– Зачем вообще было мазать свой член лосьоном? – Уточняю я.

– Да не знаю я. – Надувает губы Хоран. – Девушки любят, когда всё вкусно пахнет.

Через секунду весь балкон наполняется нашим смехом. Я смеюсь так сильно, что воздуха начинает не хватать.

– Надо познакомить вас со Скайлер. – Отдышавшись, говорю я. – Ей тоже постоянно не везёт на свиданиях.

– Боюсь, что ядерный взрыв будет безопаснее, чем встреча этих двоих. – Подытоживает Зейн, стряхивая пепел от сигареты.

– Нашёлся мне тут советчик. Сам хоть решил, что у вас там с Хлоей?

Я не понимаю, о чем именно говорят парни, но догадываюсь, что речь идет о какой-то девушке, близкой Зейну.

– Мы решили взять паузу. – Пожимает плечами парень, затягиваясь.

– Ага, вспомни теперь, как эта пауза в «Друзьях» закончилась. – Кивает Найл, и я судорожно вспоминаю все эпизоды сериала.

– Но… разве не Росс сам переспал с какой-то девушкой, когда они взяли паузу с Рейчел? – Уточняю я.

– Да, но я имел в виду, что эту ситуацию нужно автоматически зеркально отразить. – Говорит Найл так, будто это что-то само собой разумеющееся. – Хло тоже может изменить во время этой вашей паузы.

– Вам вообще нельзя разговаривать с Хлоей, это чревато. – Луи ёрзает в кресле, не отрывая руки от моей спины. – В прошлый раз, когда она в сообщении написала тебе «до скорого», ты три дня рассуждал, что это могло значить.

Пока Зейн и Найл пытаются подшутить друг над другом, я ловлю себя на мысли, что не чувствую ладони Томлинсона на своей спине. Оборачиваюсь, и вижу, что Луи на кресле нет. Взглядом обвожу балкон и нахожу парня облокотившимся на перила позади дивана.

Стараюсь аккуратно встать, чтобы не мешать дискуссии парней, и подхожу к Луи, который медленно выпускает из лёгких сигаретный дым.

Встаю рядом с ним. Мне хочется дотронуться до Луи, но я решаю оставить между нами небольшое расстояние, особенно после несостоявшегося поцелуя.

– Твои друзья такие… открытые.

Луи смеётся, держась за живот. В свете фонарей его скулы кажутся ещё острее, будто Томлинсон сделан из мрамора.

– Иногда мне хочется их убить. Примерно восемьдесят процентов времени.

Мы молча смотрим на небоскрёбы, переливающиеся ночными огнями, и на машины внизу, которые куда-то спешат. Мне неудобно перед Луи, потому что на очередную попытку сделать шаг ближе ко мне, я вновь ухожу на два от него. И делаю я это не потому, что мне так хочется, а потому, что мне так привычно и удобно.

Я просто не знаю, как вести себя по-другому.

– Хейли Кларк, – наконец говорит он, стряхивая с сигареты пепел, который летит с балкона вниз, быстро угасая, – может сходим выпить кофе?

– Зовёшь на свидание?

– Зову вниз на кухню.

Я усмехаюсь, потому что Луи почти застал меня врасплох. Внутренне облегчённо выдыхаю, потому что это была его очередная шутка, хотя и подмечаю, что что-то неприятно кольнуло. Потому что это была его очередная шутка.

– Я помню про твои условия, Хейлс. Никаких свиданий. – Луи тушит сигарету о металлические перила и кидает её вниз в тёмную пустоту. – Пока ты сама не позовёшь, разумеется.

– Я не позову тебя на свидание, и не мечтай.

Мы обходим диван, на котором Зейн и Найл продолжают сочинять музыку, и подходим к балконной двери, чтобы зайти обратно в квартиру.

– Только не трахайтесь на кухне! – Кричит нам Зейн вслед. – Я там ем.

Усмехаемся и оставляем этот комментарий незамеченным.

– Значит, – начинаю я, когда Луи подходит к шкафчику, доставая пачку кофе, – точно никаких свиданий?

Всё это звучит будто флирт, но я просто хочу в очередной раз убедиться, что между нами с Томлинсоном всё в порядке настолько, насколько это возможно.

– Никаких свиданий. – Подтверждает Луи.

Мы вновь замолкаем, и я просто наблюдаю, как Луи передвигается по кухне, ставя на стол две чашки и заваривая нам кофе. Мы решаем остаться здесь, чтобы опять не слушать потрясающие истории Найла про его бывших потенциальных девушек.

Я и Луи садимся за стол напротив друг друга.

– Знаешь, почему? – Вдруг спрашивает Томлинсон, катая чашку по столу.

– Почему что?

– Почему я до сих пор не зову тебя на свидание?

– Почему же?

– Потому что не хочу, чтобы ты убегала от меня.

Пытаюсь не смотреть Луи в глаза, но это чертовски сложно. Они будто магнит, и я непроизвольно поднимаю голову. Томлинсон смотрит на меня с грустной улыбкой, загораживая её голубой кружкой с принцессой Ариэль.

Эта кружка становится моим единственным шансом перевести эту тему.

– Наверное, чашка Зейна. – Киваю головой я, указывая на улыбающуюся русалочку.

Луи крутит чашку в руках, пока не натыкается на счастливое лицо Ариэль, и усмехается.

– У него где-то и тарелка была.

Нужно срочно разрядить обстановку.

Под столом закидываю ногу на ногу, но случайно провожу ступнёй по ноге Луи (даже чуть выше, чем просто по ноге) отчего он выплёвывает кофе обратно в чашку.

– Дамочка, поспокойнее.

– Прости, – смеюсь я.

И вновь повторяю это действие, только на этот раз специально и медленно.

– Намёк понял.

Томлинсон быстро соскакивает со стула, оставляя чашки на столе, подхватывает меня и закидывает на плечо. Я громко смеюсь, но даже не пытаюсь выбраться, пока Луи бежит по лестнице наверх в комнату, у которой закрывается замок.

Комментарий к Глава 7

Всем привет!

Я снова здесь и просто хочу поблагодарить всех за такое долгое ожидание. Оказалось, что писать курсовую не так приятно, как эту работу ахаха.

Надеюсь, что все нормально, потому что фикбук очень тупит, и мне показывает, что выложилось две главы, а когда я удаляю одну, то удаляются обе, господи помоги. И, да, прошу, дайте мне знать, что все хорошо с главами и фиком в целом!

Есть несколько вещей, на которые я хочу обратить ваше внимание:

– слово «сдержанная» выделено курсивом, чтобы было понятно, что речь идет не только о ситуации с Гарри, а вообще о характере в целом. Можно сказать, что слово выделила именно я, а не сама Хейли.

– если вдруг кто-то не помнит, то раньше Хейли приезжала к Луи в толстовках и спортивных штанах (глава выходила давненько, решаю напомнить), а тут…

Вообще, я эту главу переписывала кучу раз, так что не совсем ей довольна. Нужно было познакомить вас ближе с Гарри, узнать про Найла и Зейна, так что эта глава будто бы мост к продолжению истории, где не происходит ничего нового. Наверное поэтому, было сложновато.

Надеюсь, что меня не читают медики ахах. А если и читают, то пишите, мне очень нужна ваша помощь!

Итак, что мы думаем насчет мистера Стайлса? Мне дико интересно ваше мнение.

И еще раз спасибо за долгое ожидание❤️

========== Глава 8 ==========

– Девушку спасти не удалось – разрыв селезёнки, зато тот козлина, который был за рулём, всего лишь сломал руку. – Рассказывает Райан Коши, тот самый интерн, так вовремя появившейся в холле больницы и заменивший меня на операции несколько дней назад, пока я зашивала бровь Гарри Стайлсу.

– Вот же недоносок. – Гневно шипит Скайлер, кидая вилку на стол. – Пьяный в стельку сел за руль и убил молодую девушку, а сам отделался сломанной рукой.

Тяжело вздыхаю от осознания того, что такое во врачебной практике случается слишком часто: мы сталкиваемся с жестокой несправедливостью каждый день, когда на наших глазах умирают люди, которые не должны умирать.

Но от этого нужно абстрагироваться, иначе поедет крыша.

Не представляю, как Скайлер решилась на то, чтобы быть детским хирургом, ведь это эмоционально сложнее в тысячи раз. Но Шеффилд говорит, что пойдёт в детскую хирургию, чтобы спасать жизни, а не считать и жалеть те, которых уже не спасти.

– Кстати, – Флинн, выдержав паузу после неприятной новости, решает разбавить обстановку, что приходится весьма кстати, –все помнят, что у нас скоро больничная вечеринка?

Каждый год наше начальство устраивает что-то вроде корпоратива на День Благодарения: обычно нам просто снимают ресторан, угощают бесплатным алкоголем и устраивают подобие конкурсов, запихивая в костюм индейки и рисуя американский флаг аквагримом чуть ли не на заднице.

Это как напоминание о том, что врачи, вроде как, тоже умеют развлекаться, но обычно ничего интересного и весёлого на таком мероприятии не происходит. Правда в прошлом году медсестра Шонда Миллиган отсосала в туалете какому-то патологоанатому, а потом её стошнило прямо в свою сумку, с которой она ходила до конца вечера.

– Значит так, – перед нами появляется доктор Миллер. Она всегда так неожиданно приходит, что мне кажется, будто эта женщина обладает телекинезом. Не удивлюсь, если увижу её в собственной ванной, когда буду принимать душ, – уж не знаю, сколько вы вчера бегали с бубном вокруг костра, призывая духов медицины, но сегодня вам явно везёт. – Она показывает на нас с Шеффилд и кладёт больничные папки на стол перед нами. – Кларк, сегодня идёшь на гастрэктомию – помогаешь доктору Кейну, а Шеффилд вырезает опухоль на лёгком. Надеюсь, вы помните, как держать в руке скальпель.

Вот это новости.

Доктор Миллер уходит, плавно покачивая широкими бёдрами, оставляя нас в полнейшем недоумении и неосознанной радости, как вдруг Флинн спрашивает:

– А мне что делать? – Удивлённо произносит он, выпучив глаза.

Ординатор останавливается, немного думает, а потом добавляет:

– Поменять капельницы, подготовить операционные, разнести документы, сделать обход – в этом мире столько невыполненных дел, Ройс! – Довольно перечисляет доктор Миллер, а затем уходит, что-то напевая себе под нос.

Флинн недовольно надувает губы и складывает руки на груди, а мы со Скайлер ошарашенно смотрим на две голубые папки, лежащие на столе. Будто если мы дотронемся до них, они превратятся в пыль.

– Обалдеть. – Шёпотом произносит Скай, а затем столовую заполняет её радостное визжание. – Опухоль на лёгком! Я думала, что не доживу до нормальной операции! – Она подхватывает папку и быстро перелистывает страницы. Выглядит так, будто она тот гоблин, который охотился за кольцом всевластия.

– Я даже боюсь радоваться, а то снова что-нибудь случится, и придётся заполнять больничные карты. – Бубню я, недоверчиво перелистывая страницы, словно на одной из них должен быть приклеенный стикер со словами «мы тебя разыграли, можешь снова поставить клизму миссис Хоуп!».

– Обходы и капельницы! – Воодушевлённо пропевает Ройс, раскинув руки в стороны, будто его фотографируют на обложку мюзикла «Звуки музыки». – Вот это настоящая медицина.

– Ты вчера помогал всё лицо перекроить, имей совесть! – Бубнит Скайлер, припоминая вчерашнюю пластическую операцию, на которой ассистировал Флинн.

Мы заканчиваем свой обед, и я решаю пойти в кабинет диагностики, чтобы успокоиться, прочитать материалы о пациенте и вспомнить всё необходимое, чтобы не облажаться и удалить желудок, а не что-нибудь ещё, что должно оставаться на месте.

Подумать только, год назад я только смотрела на операции из стеклянной галереи, а сейчас сама буду вырезать желудок.

Устраиваюсь на высокой кушетке, доедая свой безвкусный батончик из автомата, и запоминаю информацию о пациенте. Морган Дженс, пятьдесят три года, рак желудка. Просто потрясающе! Для меня естественно, а не для мистера Дженса.

Телефон в кармане халата вибрирует, и мне приходится отвлечься от экспресс-подготовки к операции.

– Не помешал, доктор Кларк? – Радостный голос Томлинсона заполняет кабинет, и улыбка сама появляется у меня на лице.

Если бы звонил кто-то другой, я бы точно недовольно пробубнила, что не могу разговаривать, потому что готовлюсь к операции, но говорить такое Луи я не могу. И не хочу.

– Нет, и сегодня ты как никогда попал с «доктором Кларк».

– Тебе вручили медицинский Оскар?

– Почти. – Улыбаюсь я. – Через, – отодвигаю телефон от уха и смотрю на время, – полтора часа буду делать гастрэктомию.

– Я просто обожаю, когда ты разбрасываешься медицинскими терминами. Это так возбуждает. – Закрываю глаза, чтобы представить лицо Луи, на котором сияет его фирменная соблазнительная ухмылка.

– Буду резать желудок.

– А вот это уже звучит не так романтично.

– Не могу поверить, что я наконец-то буду оперировать, это так странно. – Рассуждаю я. – Меня даже не предупредили заранее.

А ещё странно то, что когда доктор Миллер только сообщила о том, что сегодня я почувствую себя королевой скальпеля, то первое, о чём я подумала – это то, как я рассказываю эту новость Луи.

– Я не вижу ничего странного, Хейлс. – Слышу щелчок зажигалки. – Уверен, ты справишься. Ты самый лучший и сексуальный врач из всех, что я видел. – Усмехаюсь, представляя, что Томлинсон сейчас сидит рядом со мной с сигаретой за ухом, заглядывает в папку и постоянно спрашивает о значении медицинских терминов. – Вообще я планировал заехать за тобой сегодня вечером. Очень хочу видеть тебя у себя в комнате в одном стетоскопе.

– Ого, у тебя в арсенале и такие словечки имеются?

– Ради этого я десять минут назад пролистал медицинский справочник. Всё для тебя, Кларк.

Последнее предложение Луи звучит весело из его уст, но у меня остаётся неприятное ощущение, будто по сердцу полоснули лезвием.

Я уже не хочу убеждать себя, что Томлинсон приедет за мной только для того, чтобы я не добиралась к нему в одиночку пешком, я просто хочу его видеть и неважно, из-за чего он приедет в больницу.

– Я освобожусь примерно в шесть.

– В шесть в больнице, понял. – Голос Луи стал более таинственным, и я готова поспорить, что сейчас музыкант улыбается одним уголком губ и потирает шею рукой, в пальцах которой зажата сигарета. – Удачи на операции!

Звонок заканчивается быстрее, чем я успеваю поблагодарить Томлинсона.

Качаю головой, улыбаясь, и понимаю, что уже не могу сосредоточиться на этапах гастрэктомии, поэтому решаю немного отдохнуть и отвлечься, но в голову лезут мысли только о Луи.

Я всегда так стараюсь поверить в то, что всё, что делает для меня Томлинсон, это дружеские жесты, но проблема в том, что сейчас я начинаю злиться, когда думаю, что он может сделать что-то для меня только из-за того, что мы друзья.

Но я сама установила эти рамки. И это было правильным решением.

Было ли?

Наверное Луи думает, что я неврастеничка с параноидальными наклонностями, потому что каждый раз твержу одно и то же: всегда легче держать дистанцию, чтобы не привыкать к человеку, который может оставить тебя в любую секунду.

И что мне теперь делать?

Пейджер в кармане пищит, и я быстро подрываюсь, собирая разбросанные листы из папки, и выбегаю в операционный блок.

Разрезать, удалить, сшить, зашить. Уже зашить я точно смогу, натренировалась.

Представляю Луи в медицинской форме.

Желудок. Нужно вырезать желудок.

Он определённо был бы горячим врачом.

Продезинфицировать руки в три этапа, надеть две пары перчаток.

Хотя музыкант он тоже очень сексуальный.

Какой у меня размер перчаток? Шестой! Точно шестой.

Мысли разбегаются, как тараканы, и я резко останавливаюсь около двери в предоперационное отделение. Встряхиваю головой и мысленно даю себе смачную пощёчину. Мне нужно сосредоточиться и сделать всё на отлично, чтобы доктор Кейн увидел, что я хороший хирург и для следующих операций имел в виду прежде всего меня.

Ладно, вдох-выдох. В этом нет ничего сложного, главное концентрация. Тем более, у меня ещё есть немного времени, чтобы мысленно прогнать каждый шаг. Киваю сама себе и захожу в предоперационную.

***

На ватных ногах иду в дежурное отделение. Чувствую себя измотанной после трёх часов оперирования, но счастье и самоудовлетворение на чаше весов моего настроения явно перевешивают.

Оказывается, на искреннее удивление у меня сил хватает, потому что в холле на самых неудобных стульях в мире сидят Луи и Найл. Лицо Хорана уж слишком бледное, и, распластавшись на этих стульях, выглядит он так, будто здесь снимают серию «Игры Престолов», а Найл один из персонажей на смертном одре.

– Что случилось? – Вместо приветствия обеспокоенно спрашиваю я.

– Прости за это. – Луи встаёт, увидев меня, и кивает головой в сторону шатена. Голос Томлинсона спокойный, и я понимаю, что с Найлом не случилось ничего серьёзного. – Этот кретин обожрался рёбрышек, и теперь у него болит живот. Он попросил меня приехать за ним в паб, потому что Зейн уехал на разборки с Хлоей.

– Сам кретин. – Еле-еле хрипит Хоран, не открывая глаз.

Парень двумя руками держится за живот, а на его лице застыла гримаса боли и обиды абсолютно на весь мир, словно в него насильно запихивали эти рёбрышки, не разрешая даже пережёвывать. Видимо, это стиль Найла – всегда попадать в дурацкие неприятности. Сразу вспоминаю, как он приехал сюда на инвалидной коляске, когда ему вогнали дротик в пятку, и издаю смешок.

– У меня есть кое-что, – говорю я, засовывая руки в карманы халата, – думаю, что это подойдёт.

Я всегда ношу с собой обезболивающие таблетки на случай женских проблем. На данный момент, это единственное, что я могу сделать, потому что брать препараты из больницы для личного пользования мне запрещено, а Найл не записывался на приём, да и дело у него не экстренное. Протягиваю Хорану упаковку, и парень недоверчиво приоткрывает один глаз, закрывает его, открывает оба, а потом забирает таблетки, внимательно их рассматривая.