Текст книги "Then Came You (СИ)"
Автор книги: anyahan
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
– Он просто так красиво говорил, я не смогла устоять. В его голосе слышалось раскаяние и желание всё вернуть.
– А в моем голосе сейчас слышится злость и желание убить тебя к чертовой матери!
– Эй, не заводись, я не сделала ничего плохого. – Обиженно отвечает Грейс. – Он может позвонить тебе, но это уже твое дело, отвечать на звонок или нет.
И как ни странно, Грейс оказывается права, только совсем непросто игнорировать человека, который являлся огромной частью твоей жизни, пусть он когда-то и сделал тебе больно.
– Да, я знаю. – Тихо соглашаюсь я.
– Хейли, либо отпускай насовсем, либо пробуй заново. Но учти, что вероятность обжечься снова слишком большая.
Грейс меняет тему и что-то рассказывает мне о пользе замороженных овощей и о том, что хочет покрасить волосы в «цвет Линдси Лохан» перед тем, как попрощаться.
– Ну что, девочки, – начинает Флинн, потирая ладони, – похоже нас ждет новый сезон сериала «Хейли в дерьме».
– Грейс дала Лиаму мой телефон. – Игнорируя слова Ройса, кратко пересказываю наш диалог с сестрой.
Скайлер лишь закатывает глаза и фыркает.
– Слушайте, я понимаю вашу реакцию, но вы неправильно воспринимаете мое отношение к Лиаму. Я довольна своей жизнью, сейчас у меня все хорошо настолько, насколько это возможно, и я не дам Пейну испортить все еще раз. Мои чувства к Луи гораздо сильнее обиды на Лиама, поэтому мне нужно встретиться с Пейном и поставить точку раз и навсегда.
Скайлер выдыхает, качает головой, а затем добавляет:
– Не важно, как относимся к Лиаму мы. Важно, что чувствуешь к нему ты.
– Я ничего к нему не чувствую.
– Что ж, я надеюсь, что это правда.
Почему все вокруг старательно пытаются убедить меня, что мои чувства к Лиаму обязательно появятся спустя столько лет? Будто мой мозг запрограммирован на то, чтобы простить Пейна и радостно убежать с ним в закат навстречу дому у берега моря, лабрадору и двум детям с милыми кудряшками?
Единственное, в чем я уверена сейчас, так это в том, что никто кроме Томлинсона мне не нужен. Я не хочу тянуть историю с Лиамом еще столько же времени – нам нужно поговорить и разобраться во всем, и когда я скажу, что в моей жизни есть человек, которым я дорожу больше всего на свете, он всё поймет. Он просто обязан это понять.
– Это просто отвал башки. Когда у меня начнется такая бурная личная жизнь? – Спрашивает сам себе Флинн, удаляясь на кухню.
***
Когда Скайлер договаривалась с нашей соседкой из квартиры В12 о том, что будет гулять с её противным псом, когда мисс Вудс не будет дома, Шеффилд не думала о том, что во время её «депрессии», она даже не подумает выйти из дома. Сейчас Скай предпринимает попытки вернуться обратно к жизни после четырехдневного социального запоя: моет голову, переодевается, даже мажет лицо кремом, и я решаю не отвлекать её от такого события и иду гулять с собакой сама. Флинн очень вовремя смотался на очередное свидание в гей-клуб, сказав, что не может позволить мне отвоевать у него титул «королевы мужиков».
Тем более, мне стоит проветриться и отдохнуть от бесконечного промывания мозгов насчет Лиама.
Фердинанд, так зовут собаку мисс Вудс, на редкость паршивый шпиц, который постоянно тявкает на все, что движется, и пытается укусить мою руку каждый раз, когда я надеваю на него ошейник с бриллиантами и именной табличкой с указанием адреса и номера мисс Вудс.
Должна признать, что его шерсть выглядит куда лучше моих волос, и выходя из дома, я задумываюсь о том, не купить ли и мне собачий шампунь.
Эта собака, больше похожая на ходячую меховую шапку, останавливается и помечает каждый угол, поэтому за десять минут прогулки я практически не отошла от дома.
– Почему Скайлер вообще согласилась выгуливать тебя бесплатно? – Спрашиваю я у собаки. – Понимаю, соседская солидарность, но за тридцать минут с тобой я бы запросила как минимум пятьдесят долларов или бесплатный проездной на год.
– Значит, ты так и не сдала на права?
Медленно оборачиваюсь, вижу перед собой Лиама и даже не удивляюсь. В голове невольно появляется образ парня, которым он был пять лет назад, но как бы я не старалась найти похожие черты, у меня не получается. Будто передо мной стоит новый человек. Но тем лучше.
– Нет, не сдала. Не было времени. – Коротко отвечаю я, крепко сжимая поводок. – Что ты здесь делаешь?
– Наверное, ты уже знаешь, что я попросил твой телефон у Грейс, чтобы поговорить, но потом подумал, что встретиться лично будет лучше.
Кидаю на Пейна взгляд: темные брюки, футболка с принтом, похожим на Версачи (благодаря Флинну я теперь кое-что понимаю), кожаная куртка. Лиам точно не старался произвести на меня впечатление, но тогда почему все действует наоборот? Я очень впечатлена тем, каким он стал сейчас.
– Адрес тебе тоже Грейс дала?
– Нет, узнал в больнице.
Удивленно смотрю на него. Пейн что, пересмотрел «Шерлока»?
– Тут одна больница неподалеку от того бара, где мы встретились, так что я рискнул предположить, что там ты и работаешь.
Почему желание Лиама увидеться со мной одновременно дико льстит и ужасно бесит?
– Мне казалось, что мы все решили.
Фердинанд радостно прыгает по газону около дома, с наслаждением наблюдая за тем, в какой неловкой ситуации я нахожусь и насколько мне неудобно. Надо не забыть подкинуть ему в корм хлорки, когда придем домой.
– А мне показалось ровно наоборот.
Лиам медленно и аккуратно подходит ближе ко мне, а затем просто проходит на несколько шагов вперед, молча приглашая на прогулку. Дергаю поводок, надеясь, что у шпица случайно сломается шея, но эта скотина настолько живучая, что её не убить даже если посадить на ракету и отправить в открытый космос без скафандра.
– Так значит, ты работаешь в больнице и снимаешь квартиру? – Интересуется Лиам, пока мы идем вдоль дороги по вечернему Нью-Йорку.
– Да. Живу с друзьями.
– Как успехи в работе?
– Все отлично. Скоро буду ассистировать при пересадке сердца. – Лиам присвистывает.
– Я рад, что ты добилась того, чего хотела.
Вспоминаю слова Лиама, когда он говорил, что мне не хватит сил и терпения выучиться на врача, и усмехаюсь.
– А ты..?
– Я работаю в рекламном агентстве. – Усмехается Пейн. – Нет так интересно, как хирургия.
– Так и знала, что ты где-то в этой области. – Бормочу я, пытаясь распутать поводок. – Выглядишь как настоящий пиарщик или продюсер.
– Надеюсь, это не оскорбление.
– Наоборот, раньше ты носил только рубашки в клетку и ужасные джемперы пастельных цветов.
И хоть мы оба смеемся, я понимаю, что зря я начала всю эту тему о нашем совместном прошлом.
– Так что ты делаешь в Нью-Йорке? – Быстро меняю тему разговора.
– Предложили хорошую работу. – Пожимает плечами парень, делая маленький шажок ближе ко мне. – Решил согласиться, тем более что в Чикаго меня больше ничего не держит.
Понимаю, что как бы я не старалась направить разговор в другое русло, так или иначе Лиам возвращается к тому, от чего бегу я.
– Хейли, я…
– Послушай, Лиам, – перебиваю его я, – ты уже извинился передо мной, чего ты еще от меня хочешь?
Пейн молчит, останавливаясь передо мной, и одним взглядом заставляет посмотреть на него. Я забыла, какого цвета его глаза, и, если честно, мне не очень хочется вспоминать. Даже когда мы расставались, как тогда казалось, навсегда, смотря в его глаза, я видела только хорошие моменты. Не знаю, это особенная черта Лиама – в его взгляде всегда было написано то, что он собирался сказать или о чем думал.
Но сейчас, заглянув в карие глаза, я понимаю, что разучилась это делать – разучилась читать мысли Лиама.
– Я хочу вернуть тебя.
Издаю сдавленный смешок, но потом не выдерживаю и начинаю громко смеяться. Со стороны может показаться, что у меня поехала крыша, даже Фердинанд замер на месте, недоуменно смотря на меня своими малюсенькими глазами, но от накопившиеся эмоции вырываются наружу.
– Я ждал любой реакции, но только не такой. – Растерянно произносит Пейн, засовывая руки в передние карманы брюк.
– Лиам, – успокоившись, прочищаю горло, – неужели ты думаешь, что можешь говорить мне об этом?
– Да. – Просто отвечает он, и это сбивает меня с толку.
Лиам стал таким уверенным, что даже наше прошлое и его ошибки не смущают его и не останавливают от того, чтобы вот так вот просто говорить мне о том, что он хочет вернуть то, что сам разрушил.
– Ты думаешь, что я самоуверенный кретин, может быть, так оно и есть, но в последнее время я всё чаще стал вспоминать тебя, и понял, что мне не было так хорошо ни с кем, как с тобой.
– Хватит.
– Я знаю, что виноват, знаю, что сам всё испортил, но люди совершают ошибки, Хейли. Я хочу их исправить, хочу снова тебя в моей жизни.
– Лиам, я не тот человек, каким была пять лет назад, ты не знаешь меня.
– Не думаю, что это проблема.
– Это проблема. – Злюсь я. – У меня своя жизнь, которая полностью меня устраивает, и я не хочу ничего менять. Ты попросил прощения, и я верю, что ты сделал это искренне, но большего мне не нужно.
– Дай мне один шанс. – Лиам берет меня за руку, сжимая ее теплыми ладонями. – Дай мне шанс все исправить.
Дыхание учащается, мозг совершенно перестает работать. В голове столько вещей, которые я хочу сказать Пейну, но они разлетаются, словно испуганные птицы.
– Не порть мне жизнь снова, Ли. – Наконец собираю мысли в кучу. – Как только я начала отпускать тебя, все сразу стало налаживаться: я получила диплом, устроилась на работу, но самое главное, что я нашла человека, который научил меня доверять заново. Он показал мне, что не нужно бояться людей и своих чувств к ним, что прошлое нужно оставлять позади себя и идти вперед. Я не знаю, по какой причине ты хватаешься за наше прошлое, но тебе нужно это отпустить, и ты увидишь, что тебе даже дышать станет легче.
Лиам внимательно изучает взглядом мое лицо, недоверчиво поглядывая, будто раздумывает, верить ли в правдивость сказанных мной слов.
– А если ты ошибаешься?
Я наклоняю голову, слегка улыбаясь.
– Я не ошибаюсь.
– Он действительно нравится тебе, да?
– Намного больше, чем просто нравится.
– Черт, – нервно усмехается Лиам, проводя по волосам рукой, – интересно, о чем я думал, когда решил сказать тебе все это?
– Ты думал о том, что я осталась той Хейли, которая была с тобой.
– Ты и правда очень поменялась. – Мы смотрим друг на друга пару секунд, а затем Лиам добавляет: – Мне жаль, что всё так вышло.
Я слегка сжимаю его руку, и ощущаю насколько мне становится легко: весь груз и ожидания извинений, мысли о том, что всё должно было быть по-другому, куда-то испаряются, и единственное, о чем я жалею, это о том, что я так много времени потратила на раздумья.
Мне настолько хочется рассказать обо всем Луи, что я чуть ли не подпрыгиваю на месте.
– Мне пора. – Говорю я. – Раз уж у тебя теперь есть мой номер, то не пропадай. Общаться нам ничто не мешает.
Лиам смеётся, и я подхожу чуть ближе, чтобы оставить поцелуй на его щеке.
– До скорого, Кларк.
– До скорого, Пейн.
Провожаю Лиама взглядом, пока он не скрывается за поворотом.
Меня волной накрывает такая радость и облегчение, что я прыгаю на месте и пытаюсь изобразить что-то вроде победного ритуального танца в стиле африканского племени, а потом резко представляю себя в мюзикле и даже запрыгиваю на рядом стоящую лавочку. Естественно потом я отряхнула её, потому что встала прямо грязными кедами.
Мне нужно срочно увидеть Луи. Господи, как же я соскучилась по нему!
Смотрю на часы и понимаю, что Томлинсон сейчас в баре. Уже собираюсь идти туда, как вдруг мелкая дрожь пробивает всё тело, и я замираю.
Где чертова собака?
***
На охране меня не хотели пускать из-за внешнего вида: вся куртка в непонятной листве, коленки испачканы в грязи, волосы спутаны, а ну руках довольная шавка, из-за которой я больше похожа на девушку легкого поведения после тяжелого рабочего дня.
Ситуацию исправил Тед, который случайно увидел меня из-за барной стойки: он провел меня через служебный вход, чтобы я не распугивала ему посетителей, потому что «на хэллоуинскую вечеринку я немного опоздала».
Картина в подсобке-читай-как-репетиционной не меняется из раза в раз, что я прихожу сюда: Зейн и Луи в разных углах комнаты с гитарами, стеклянный столик заставлен бутылками пива, а Найл читает какой-то журнал, на обложке которого лучезарно улыбается Меган Фокс.
– Я бы точно засадил Меган Фокс. – Кивает сам себе Найл.
– Найлер, боюсь она бы не раздвинула перед тобой ноги, даже если бы ты использовал домкрат. – Отвечает ему Малик, не отвлекаясь от игры на гитаре.
– Пожри говна, Зейн! – Обиженно надувает губы Хоран, продолжая листать страницы глянцевого журнала.
Я слышу смех Луи и понимаю, что больше не могу ждать и секунды, чтобы не поговорить с ним.
– Привет, ребята. – Как можно более обыденно здороваюсь я, стараясь не заострять внимания на своем внешнем виде, но получается у меня не очень.
– Кларк, тебя что, привязали сзади к лошадиной повозке и прокатили по всему Нью-Йорку? – Спрашивает Зейн и поднимает одну бровь, оглядывая меня.
– Участвовала в страусиных бегах? – Добивает шутку Луи.
– Ой, какой милый пес! – С умилением восклицает Найл, быстро поднявшись с дивана и направляясь ко мне с вытянутыми руками, чтобы забрать это исчадие ада.
– Аккуратно, – предупреждаю я, – это не шпиц, а цербер, он может…
Но увидя то, как Фердинанд радостно виляет хвостом и облизывает руку Найла, я понимаю, что в этой жизни я явно что-то делаю не так.
– Кто у нас тут такой хороший? – Разговаривает Хоран с псом, а Зейн крутит пальцем у виска, показывая Луи, что друг совсем слетел с катушек. – Кто у нас такой мягкий? Ну-ка, – Найл смотрит на ошейник, – тебя зовут Фердинанд! Хороший мальчик, пойдем украдём из бара что-нибудь поесть. Это плохие люди, – парень показывает на нас, – давай уйдем от них подальше.
– Вот я не пойму, – начинает Зейн, откладывая гитару, – то ли Хорана животные любят, то ли эта собака гей.
– Думаешь, есть собаки с нетрадиционной ориентацией? – Уточняю я.
– Хейлс, мы живем в мире, где каждая вторая девушка отказывается брить ноги, а парни красят волосы в розовый цвет – конечно, есть собаки-геи.
– Надеюсь, ты говоришь про волосы на голове. – Усмехается Томлинсон.
– Надейся, бро. Недавно видел картинку.., но лучше не буду вам рассказывать, а то совсем в мире разочаруетесь. Пойду лучше посмотрю за собакой, пока Найлер её не изнасиловал.
Тихонько смеюсь, провожая Зейна. Луи по-прежнему сидит на кресле, перебирая тонкими пальцами струны черной гитары.
– Ты что, только с «Форт Боярда»? И откуда вообще взялась собака?
– Это шпиц нашей соседки, она просила гулять с ним в её отсутствие. – Объясняю я. – Этим должна была заниматься Скайлер, но она только начала приводить себя в порядок после четырех дней заточения в квартире, поэтому пошла я. Отвлеклась на несколько минут, а эта варежка уже забралась на участок частного дома через дорогу и начала копать яму прямо под цветами. Пришлось перелезать через забор и бегать за этим воротником.
– Не думал, что твоя жизнь настолько насыщенная.
Томлинсон откладывает гитару и подходит ко мне. Сразу же чувствую аромат кофейных сигарет и стирального порошка и немного прикрываю глаза. Неизменный свитшот, из-под которого торчит белая футболка, черные джинсы и высокие конверсы – я готова фотографировать Луи и отсылать во все модельные агентства, на все выставки мира и продавать его фотографии на аукционе как произведения искусства. Томлинсон вытаскивает из моих волос веточку и издает смешок.
– Не ожидал тебя увидеть сегодня.
– Я сама не ожидала, что приду, – честно признаюсь я, – но мне надо кое-что рассказать тебе.
Томлинсон слегка напрягается, но делает вид, будто нисколько не заинтересован в моих новостях. Луи скрещивает руки на груди и терпеливо ждет, когда я начну свой рассказ.
– В общем, я вышла гулять с этой ошибкой природы, хотя, должна признаться, что шерсть у этой собаки гораздо лучше моих волос, особенно, если…
– Ближе к делу, Кларк. – Усмехается Луи.
– Да, точно. – На секунду отвлекаюсь на ярко-голубые глаза Томлинсона, но потом вновь собираю мозги в кучу. – Мы просто гуляли около дома, и ко мне подошел Лиам.
Скулы Луи напрягаются, приглушенный свет в комнате делает их еще острее, а взгляд резко меняется.
– Ты сказал, что хочешь, чтобы я была с тобой честной, поэтому я и пришла. Он извинялся передо мной, говорил, что ему жаль, что он хочет меня вернуть, и именно в тот момент я поняла, какой дурой была.
Томлинсон смотрит на меня, не выражая никакой эмоции, надменный взгляд прожигает до костей, и только сейчас осознаю, что мои слова звучат не совсем в том ключе, в котором я бы хотела.
– Я поняла, что потратила столько времени впустую, но оно того стоило, потому что в итоге я встретила тебя.
Томлинсон хочет что-то сказать, но осекается, явно ожидая другого признания.
– Ты случайно с забора не падала? – Спрашивает он, недоверчиво смотря на меня.
– И если бы мне предложили вернуться в прошлое, – продолжаю я, не обращая внимания на шутки Луи, – я бы ничего не меняла, потому что тогда не было бы гарантии, что я познакомлюсь с тобой. Стоило терпеть такую боль, чтобы потом меня вылечил именно ты.
Луи подходит ко мне вплотную, стирая последние миллиметры, медленно проводит пальцами по скулам и затем убирает волосы за ухо. Секунду спустя Томлинсон снова достает из моих волос непонятный лист, и я бормочу что-то вроде «положи его обратно».
– Я знаю, что редко говорю что-то подобное, но сейчас мне так сильно хочется сказать тебе об этом, что у меня даже пальцы дрожат. – Шепчу я, прикасаясь ладонями к груди Луи.
– Знаешь, я готов терпеть твои встречи с бывшими, чтобы потом получать такие признания.
Обстановка в комнате становится более интимной, кажется, что свет приглушается сам по себе, воздуха становится меньше, а земля под ногами слегка дрожит. Дыхание Луи обжигает щеку, каждое прикосновение отдается покалыванием, и мне хочется остановить время, чтобы это длилось вечно.
– Ты просил меня, – прерывисто говорю я между поцелуями Луи, – сказать тебе, когда я пойму, чего хочу.
Томлинсон невесомо касается моих губ, заставляя меня хотеть еще больше, но даю себе установку, что пока не скажу того, ради чего ехала сюда, я не отвечу на поцелуй.
– И что же вы поняли, доктор Кларк?
Сжимаю пальцами свитшот Луи, притягивая Томлинсона к себе как можно ближе. Касаюсь своей щекой его, ощущаю рваное дыхание на своей шее, и голова начинает кружиться.
– Ты так сильно нужен мне, Луи, что мне иногда кажется, что я не смогу без тебя.
Томлиснон осторожно толкает меня назад, и я врезаюсь в кирпичную стену. Его колено оказывается между моих ног, руки крепко сжимают талию, а я до боли в костяшках хватаюсь за плечи Луи, чтобы не упасть от нахлынувших эмоций.
– И как так получается, что я хочу тебя даже в таком виде?
У меня нет сил, чтобы ответить, я просто хочу, чтобы Луи наконец поцеловал меня, но вместо этого он лишь мучает меня, медленно запуская пальцы под мой свитер. Все вокруг замирает, по телу пробегает разряд тока, и из лёгких вырывается стон.
– Ты нужна мне, Хейли. – Тихо говорит Луи. – Боюсь, что даже больше, чем я тебе.
– Поцелуй меня. – Прошу я, не в силах больше терпеть.
– Ты просишь мен поцеловать тебя, – усмехается Томлинсон, – этот день должен стать всемирным праздником.
– Просто заткнись и поцелуй меня.
Луи целует меня требовательно и настойчиво, я чувствую на губах лёгкий привкус кофейных сигарет, и мне кажется, что лучше этого ничего не может быть. Разве что операция на открытом сердце.
Прикосновения Луи заставляют кожу гореть, поцелую становятся все более настойчивыми, и если бы можно было сгореть с этим парнем дотла, я бы с удовольствием сделала это.
Каждый раз близость с Луи переходит на какой-то другой уровень, и когда кажется, что нельзя сделать всё ещё более интимным, что-то во мне загорается, и я понимаю, что оказываюсь неправа.
Притягиваю Луи за шею, зарываюсь пальцами в волосы, делаю все, чтобы ощущать его как можно ближе. Томлиносн делает то же самое, прижимая сеня к себе за бедра, и мне кажется, что между нами нет ни единого миллиметра.
– Скажешь мне, если я все испорчу? – Еле-еле спрашиваю я, хватаясь за плечи Луи, чтобы не упасть.
– Обязательно, Кларк.
Комментарий к Глава 17
Та-дам, вот вам глава на ночь)
Она должна была закончиться совсем по-другому: глупостью Хейли, ссорой и расставанием на время, но я вовремя поняла, что в таком случае персонаж Хейли абсолютно не растёт, так что все кардинально поменялось:)
Наша девочка признается в чувствах первая, дожили! Выросла!
Следующая глава, скорее всего, будет последняя, пора заканчивать эту историю)
========== Глава 18 ==========
Полгода спустя
– Скайлер нет дома уже четвёртые сутки, и у меня два варианта: либо её изнасилованный труп уже валяется в овраге неподалёку от просёлочной дороги, либо Гарри устроил ей секс-марафон, и лично я, подруга, голосую за второе.
– Любопытство тебя точно когда-нибудь погубит, Флинн. – Улыбаюсь я, пока мы идём по стоянке в сторону главного входа больницы. – Кстати, как дела с Дереком?
Дерек Эйрен – тот самый парень, с которым Ройс не может не переспать каждый раз, когда они видятся. После того корпоратива на День Благодарения (тот самый, когда я напилась и навсегда осталась в памяти всех официантов и барменов заведения, как девушка, разговаривающая с индейкой – и это было самым безобидным из того, что я делала) они начали часто общаться, а потом Дерек неожиданно появился у нас дома, когда мы почему-то решили отпраздновать Международный День числа Пи. Флинн вообще не водит к нам в квартиру парней, и увидеть Эйрена была неожиданностью, но приятной. Вроде, Флинн и правда что-то чувствует к нему, поэтому я только рада за него.
– Странно, но всё хорошо. – Задумчиво произносит Ройс, будто прокручивает в голове совместные фрагменты с Дереком. – Никаких драм. Два врача в паре это, конечно, смерть, но мы пока держимся. Слава богу, что он не уролог!
На часах половина шестого утра, на улице тишина, и мой смех кажется настолько громким, будто люди в Висконсине могут его услышать. На улице только начинает светать, воздух наполняется духотой, и я глубоко вдыхаю запах листвы, сигарет, чьих-то духов и бензина – запах Нью-Йорка.
– Значит, у вас всё серьёзно, да? – Спрашиваю я.
– Глупо загадывать, – пожимает плечами Флинн, – на свадьбе будут костюмы от Тома Форда, но никаких белых фраков, полнейшая безвкусица!
Качаю головой, улыбаясь, и замечаю около входа Скайлер.
– А вот и наша блудница! – Восклицает Ройс, расставляя руки для объятий, в которых крепко сжимает Шеффилд. – Я соскучился по тебе, принцесса, но, надеюсь, Гарри не даёт тебе скучать.
Шеффилд немного смущается, и её щеки покрываются слегка заметным румянцем. Обнимаю подругу, потому что действительно соскучилась. Когда живешь вместе почти два года, расставание даже на короткий срок очень остро ощущается. А ещё мне не хватает Скай потому, что все разговоры о модных показах и о том, в каком ужасе в очередной раз пришли на работу медсёстры, теперь легли на мои плечи, и каждый вечер мне приходится слушать рубрику «модные советы» от Флинна Ройса.
Шеффилд не то, чтобы переехала к Гарри, просто часто остаётся у него ночевать на пару дней. Они проводят вместе столько времени, сколько это возможно, стараясь при этом дать другу личное пространство, и я никогда не видела, чтобы над отношениями так тщательно работали, учитывая все желания друг друга. А ещё я никогда не видела Шеффилд настолько счастливой.
Мы редко говорим о здоровье Гарри прежде всего потому, что никому неприятно поднимать эту тему. Я до сих пор не понимаю, как Скайлер смогла принять эту информацию, она девушка с потрясающей силой воли и выдержкой, но лишний раз затрагивать тему физического состояния Стайлса лучше не стоит. Его здоровье хоть и медленно, но ухудшается, поэтому моменты, проведённые вместе мы стараемся запомнить и отложить в памяти, а не омрачать нравоучениями, напоминаниями о приёме таблеток и сочувствием в сторону Скайлер.
– Колись, сколько раз вы с Гарри занимались сексом? – Интересуется Флинн, когда мы проходим сестринский пост, и Прю, дежурная медсестра, кидает на нас злой и завистливый взгляд. – Да, Прю, – закатывает глаза Ройс, облокачиваясь на стойку информации, – люди занимаются сексом, тебе тоже стоит попробовать, а то ты какая-то напряженная.
– Кларк, к тебе сегодня придёт пациент на обследование. – Шипит Прю, раздавая нам расписание и игнорирую колкие слова Ройса. – Радуйся, Ройс, – ехидно говорит девушка, поправляя очки, и даже я знаю, что такая оправа уже вышла из моды, – у тебя сегодня ринопластика.
Глаза Флинна моментально расширяются, он застывает на месте, слегка приоткрыв рот, и мне кажется, будто он больше никогда не пошевелится.
– Шеффилд, ты сегодня на травмах. – Заканчивает Прю.
– Ну, не везде же мне должно так везти, верно? – Подмигивает мне Скайлер и удаляется в сторону травмпункта.
Ройс всё так же неподвижно стоит, даже не моргая. Наверное, у него случился микроинсульт.
– Святая Мария, – наконец шепчет он, – первая пластическая операция. Это моя первая пластическая операция! – Громче говорит Ройс, поворачиваясь ко мне лицом, и обнимает так крепко, что мои рёбра начинают хрустеть. – Вы слышали? – Он обращается к каким-то интернам, которые проходят мимо сестринского поста. – У меня сегодня первая пластическая операция. Не могу поверить! – Флинн смеётся, запрыгивая на стойку, обнимает шокированную Прю, громко целуя её прямо в очки. – У меня сегодня пластическая операция, сучки! – Напоследок кричит он, радостно размахивая своим расписанием.
Прю провожает Флинна удивлённым взглядом, будто только что увидела, как слон танцует ламбаду прямо у неё дома, напялив её же нижнее бельё.
– Он просто очень давно этого ждал. – Улыбаюсь я, забирая своё расписание.
В три часа ко мне должен прийти Ленни на плановый осмотр. Я не видела его почти месяц, и это самый долгий срок, потому что раньше мы встречались чуть ли не каждую неделю. Операция по пересадке прошла успешно, за полгода не было никаких осложнений, но я предпочитаю осматривать его как можно чаще, чтобы убедиться, что всё в порядке. Каждый раз, когда Ленни приходит в больницу, он рассказывает мне истории про свою новую школу, и мне до ужаса интересно их слушать. Ему пока противопоказаны тяжёлые физические нагрузки, но Ленни часто ходит на настоящие футбольные матчи и немного занимается с тренером. Он рассказывает это с таким восторгом, что мне хочется плакать от счастья.
Миссис Уотерс постоянно благодарит меня со слезами на глазах, когда Ленни убегает из кабинета, но я лишь отвечаю, что это не моя заслуга.
На обеде мы с ребятами встречаемся, занимая столик на улице.
– Я чуть ли оргазм не испытал, когда резал нос!
Флинн в красках описывает подробности операции, а также хвастается тем, что провёл её сам под руководством доктора Даммера.
– Я пыталась отклеить зубной протез. – Непонимающе смотрю на Скай. – У мужчины зубной протез плохо держался на дёснах, и он решил приклеить его суперклеем. – Прикрываю рот рукой, чтобы не рассмеяться. – Я просто не понимаю, откуда столько идиотов?
– Помните, когда к нам привезли женщину с двенадцатидюймовым фаллосом, который застрял у неё в заднице? – Флинн и Скай смеются. – Вот это было действительно страшно.
– А я всегда говорю, не переоценивай свои возможности!
– Так, беспощадное будущее американской медицины, – на горизонте появляется доктор Миллер, и делает она это как всегда неожиданно, пугая нас громким голосом, – кто из вас сейчас свободен? Там девочку привезли, искупалась с гипсом. – Бен Ладен в больничном халате сканирует каждого из нас изучающим взглядом, будто считывает с подсознания всю информацию. – Шеффилд! Давай-ка, помоги бедной девочке.
– Сегодня явно мой день. – Вздыхает она, отталкивая тарелку с сухим салатом в сторону.
Доктор Миллер испаряется, словно по волшебству, и я думаю, что она явно обладает телекинезом. Возможно, под халатом у неё надето неоновое бикини, и сейчас она где-то на Карибах пьёт пина коладу в окружении загорелых мужчин.
Мы плетёмся за Скай за компанию: обеды в больницы всё равно не вкусные, а мне в любом случае идти в сторону кабинета, потому что Ленни приедет через полчаса.
В приёмной стоит испуганная девочка, рядом с ней уставший отец. Рука у неё выглядит и правда хреново: из-под гипса видна краснота и маленькие расчесанные раны.
– Добрый день! – Бесцветно здоровается Скайлер. – На что жалуетесь?
– На то, что бог послал мне дочь. – Бормочет отец, а потом громче добавляет: – Дебби искупалась в реке вместе с гипсом, а потом пыталась вычистить оттуда песок вилкой.
Наступает тишина, мы с Флинном и Скай переглядываемся, а потом Ройс спрашивает:
– А у вашей дочери нет задержек в развитии?
Когда-нибудь Флинна уволят за бестактность.
– Я понимаю, почему вы спрашиваете, но нет. – Отвечает отец, и я издаю еле слышный смешок.
– Ладно, пойдёмте посмотрим, что у вас там. – Выдыхает Шеффилд, уводя за собой девочку с отцом.
Пейджер в кармане пищит, и я сразу понимаю, что Ленни уже ждёт меня. Поднимаюсь на четвёртый этаж, кабинет закрыт, но оттуда доносятся знакомые голоса, и сперва я прихожу в ступор, потому что мне кажется, что один голос явно принадлежит Луи, но когда я открываю дверь, то убеждаюсь в этом: Лени и Луи сидят на больничной кушетке, громко смеясь.
– Привет, доктор Кларк! – Радостно здоровается со мной Ленни.
– Привет. – Улыбаюсь я, и перевожу взгляд на Томлинсона. – А ты что здесь делаешь?
– Хотел сказать тебе, что сегодня в баре концерт, но познакомился с этим парнем на парковке, и мы разговорились. – Луи треплет Ленни по волосам. – Думает, что лучший футбольный клуб – это Реал Мадрид, но ты ещё не видел, как играют Донкастер Роверс.
– Ты ещё не видел, как играю я. – Со знанием дела отвечает Ленни.
– Я смотрю, ты уверен в себе.
– Без этого в современном мире никуда.
– Ты приехал в больницу, чтобы просто позвать меня на концерт, на который я и так приду?
– Да. – Пожимает плечами Томлинсон. – Ещё мне очень захотелось тебя увидеть.
– Ладно, Ленни, иди сюда. Мне нужно тебя послушать. Как ты себя чувствуешь?
– Просто отлично!
Парень подходит ко мне и поднимает футболку, и я медленно перемещаю стетоскоп по его грудной клетке. Все мои движения сопровождаются пристальным взглядом Луи, на его лице фирменная ухмылка, и я качаю головой, пытаясь сконцентрироваться на сердечном ритме Ленни.
– Никаких шумов. Сделаем электрокардиографию на всякий случай и всё.
– Когда я смогу играть в футбол? – Спрашивает Ленни.
– Если всё будет так же хорошо, то, думаю, что месяца через два сможешь выйти на поле.
