Текст книги "В прятки с любовью (СИ)"

Автор книги: AnnysJuly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

У костра сидела женщина. Скорее даже девушка. Она ворошила ветки и от них разлетались во все стороны искры. Это было очень странно и мужчина предпочел понаблюдать, посмотреть, что из этого выйдет. Девушка насадила что-то на палку и стала жарить на костре. До сего момента не было девушек тут, что бы это значило?

Мужчина решил, что за девицей надо проследить. Не к добру это, чутье его еще никогда не подводило. Сколько он сидел в засаде, он не знал. Было трудно, очень трудно. Тело затекло и требовало смены положения, невыносимо хотелось пить. Но нельзя, надо терпеть. Девица не предпринимала ничего. Просто сидела у костра и ворошила ветки. Что-то в этом показалось мужчине странным. Во-первых ветки должны были давно прогореть. Во-вторых несколько часов невозможно заниматься одним и тем же, если только ты не следишь за кем-нибудь. А это значит… Что это значит?

Мужчина набрался терпения и теперь смотрел из своего укрытия на девушку не отрываясь. И был вознагражден. Он понял, что действия голограммы выходили на новый цикл каждые 43 минуты. Изображение чуть дергалось и… начиналось сначала.

Зачем тут эта девица? Это ловушка, это стало понятно. Первое, что приходило в голову – там все заминировано. Значит, надо попробовать туда бросить камень. Это рискованно, можно себя выдать, но зато таким образом можно избавиться от ловушки. Найдя камень потяжелее, мужчина бросил его в направлении стоянки. Сразу, вслед за этим, улицу потряс страшный взрыв – он был прав, там все заминировано.

Надо пойти, посмотреть не осталось ли там, на месте взрыва, чего ценного? Мужчина подошел, пнул обуглившиеся остовы какой-то мебели, горячие камни, покореженные железяки… Нет, нету нихрена. Вот только… Странный предмет привлек его внимание. Откинув очередную металлическую конструкцию, мужчина обнаружил… Труп. Заколотый, кажется, ножом. Ну что ж, одним меньше. Скоро он наконец-то останется один.

Через квартал он наткнулся на следы пребывания человека. Как он это понял? Тут явно кто-то пытался обустроить себе жилище. Сваленные вместе коробки, какие-то тряпки и прочий мусор обозначили спальное место. За этим местом тоже надо проследить. Мужчина спрятался, стал пристально наблюдать. Появился человек. Совсем молодой. Его надо убить. Зачем, почему… Эти вопросы все чаще и чаще волновали мужчину… Но это не повод прекращать слежку.

Молодой человек вел себя странно. Он не пытался никого искать, все сидел и что-то рисовал на дороге. По виду, оружия у него не было, но помня о женщине, не хотелось вот так сразу к нему выходить. Можно было бы снять его из пистолета, но он не хотел этого делать. И, если бы его спросили почему, он не нашел, что ответить.

Сутки наблюдений принесли в результате головную боль и сильную усталость. К молодому человеку никто не подходил и ничего не происходило. Он все рисовал на дороге палкой какие-то закорючки и смотрел куда-то наверх.

Мужчина решил подойти. Да, риск, но вдруг можно выяснить, что тут происходит. Все больше волновал этот вопрос, все тягостнее становилось от неизвестности.

– Слышь, парень… – окликнул его мужчина. Парень обернулся, спокойно глядя на пистолет.

– Ааа… Вот ты и пришел. Привет.

Сказать, что мужчина удивился, значит, ничего не сказать. Что бы это все значило?

– Ты меня ждал?

– Конечно. Ведь остаться должен только один. Вот ты и пришел. Мы остались вдвоем. Ты меня убьешь и выиграешь.

– Ты знаешь, что тут происходит? Что это еще за игра? Почему надо было всех убивать?

– Чтобы стать первым, надо избавиться от всех конкурентов. Ты это сделал. Поздравляю.

– А ты… Если ты здесь и тоже играешь, значит ты можешь меня убить и стать первым!

– Нет. Я не буду этого делать. А ты давай.

– Я могу сделать тебе очень больно, прежде, чем убью тебя. Отчего ты не хочешь мне рассказать, что здесь творится? Где все люди? Почему нет никого, кроме кучки идиотов, которых, ко всему прочему, надо убить?

– Я могу тебе объяснить. Только ты мне не поверишь. Так что лучше просто убей меня и все.

Мужчина вглядывался в лицо парня. Нет, определенно он его раньше не видел. Молодой, наверное, лет 18-19, а глаза усталые и очень смышленые. В глубине души зародилось какое-то неясное чувство, что просто так, неизвестно зачем, убивать этого парня глупо. Ладно бы он был враг, было бы понятно, но просто так…

– И все-таки скажи мне. Может, я пойму или чего-нибудь вспомню.

– Дело в том, Эрик, что все, что ты вокруг себя видишь, не существует в реальности. Это моделирование и оно прекратится, когда…

Внезапно, парень упал замертво. Мужчина подбежал к нему, и быстро-быстро стал оттаскивать его в укрытие. Надо проверить, если он убит снайпером, значит, где-то тут есть еще один. Но осмотр не дал ничего. Парень просто перестал дышать. Никаких повреждений на нем не было. Он осмотрел все вокруг на предмет вещей, которые бы помогли выяснить, что не успел рассказать парень. Но, кроме каракулей, он ничего не нашел.

Так. Надо успокоится и понять, что же он сказал.

Во-первых он его назвал по-имени. Эрик. Это имя ровным счетом ничегошеньки не говорило. Ни с чем не ассоциировались. Может парень обманул? Да нет, вроде, он говорил уверенно. Моделирование? Че за хрень?

Мужчина пошел вперед, пожав плечами. Путь предстоял не близкий. Нельзя оставаться на одном месте.

* *

Джанин чертыхнулась и, чуть ли не в первые в жизни, грязно выругалась. И сюда протиснулся дивергент. Бл*, ну проверяют же по сто пятьдесят раз их всех. Все новые и новые тесты, а они все равно умудряются пролезть, даже в лидерскую инициацию прошел. Да, быть такого не может. Однако, чуть не испортил весь эксперимент. Пришлось срочно убирать его оттуда.

– Когда дивергент осознал себя в моделировании? – спросила женщина у сотрудника, – он успел кому-нибудь рассказать, что-нибудь?

– Нет, Эрик единственный с кем он разговаривал. Больше он не успел никому ничего рассказать.

– Он там все корябал что-то на дороге. Что там?

– Ничего, какие-то закорючки. По-моему, он был сумасшедший. Хоть и дивергент.

– Никак нельзя посмотреть, что за закорючки?

– Да можно, наверное…

Сотрудник приблизил камеру, и Джанин смогла разглядеть каракули оставленные дивергентом на песке. Ветер уже много разнес, разметал рисунок, но Джанин увидела одну четкую и ясную запись, от которой у нее в животе скрутилась тугая пружина. Это была буква и три цифры. А-238.

Тобиас

Работа в диспетчерской дает одно очень большое преимущество. У тебя весь мир как на ладони. Оказалось, что при наличии некоторого интеллекта и немножко поковырявшись, можно много добиться. Через сеть, я вошел в базы данных Эрудиции, Искренности, а самое главное, мне удалось выйти на главный компьютер Эрудитов. И подглядеть, как проходит лидерская инициация. Салли сказала мне, что всех, кто инициируется в лидеры, подключат к супермоделированию и они будут в режиме реального времени, проходить квесты, но действительность оказалась гораздо страшнее.

Я смотрел и не мог глазам поверить, что творил Эрик на экране. Да, он не помнил ничего, но и не знал, что он в моделировании. Он совершенно хладнокровно убивал людей, и даже сам не знал почему и зачем. Он пытался выяснить, зверски пытая таких же парней, как он сам, не понимая даже зачем он это делает. Это страшный человек, ужасный. Опасный. Он пойдет по трупам, чтобы добиться своей цели. Это не война, где или ты, или тебя… Он не пытался ни с кем договориться, объединиться, как бы сделал любой нормальный человек, нет. Он, подобно хищному зверю, выслеживал, терзал, мучил и убивал.

Надо срочно рассказать Салли обо всем. Она обязательно должна знать с кем связалась. Да, она рассказывала, что знает его с детства, но это ничего не значит. Перейдя в Бесстрашие, он стал ужасом для всех. Он в отличной форме, натренирован, но это не помешало мне его побить. И не помешает и еще раз, если будет необходимо. Надо теперь быть очень осторожным. Амар пропал, пропали и другие дивергенты. Он отлавливает, выслеживает их, подобно тому зверю, которого я сейчас вижу на экране, и сдает их Джанин или убивает. Я был прав. Это хитрый, лютый, поганый зверь. Надо держаться от него подальше. И Салли в первую очередь.

Я давно уже не ходил к ней. Все не было времени, да и… Тяжело мне ее видеть. Она такая… Настоящая. Светлая душа. Губы, постоянно готовые к улыбке. Большие голубые глаза, смотрят с теплотой. Зачем, почему именно ему досталась такая девушка, которую он не то что не ценит, а убьет скоро, потому что она тоже дивергент. Он ведь убивает дивергентов, а значит она в опасности. В смертельной опасности, и опасность эта исходит не от Джанин, как она думает, а в первую очередь от Эрика.

Как бы мне хотелось, чтобы все было по-другому. Чтобы на меня эти глаза смотрели с той же теплотой, которая появляется в них, когда она говорит о нем. Он ее недостоин, ему она не нужна. У него в Бесстрашии много девок, девушек и женщин, Салли одна из многих. Он ее не любит, не смог защитить даже от Джанин, не говоря уж о том, чтобы попытаться ее спасти… Как он мог допустить, чтобы она, истинная бесстрашная, оказалась среди эрудитов, совершенно не на своем месте! Как, зачем? Работая и сотрудничая с Джанин, он заставил ее работать на Эрудицию, косвенно, да, но быть предателем. Они все, все предатели, особенно Эрик и Макс, который путается с Джанин.

Я вижу, как она скучает по Бесстрашию. Вижу, как ей хочется оказаться в Яме. Когда она приходила, она просто… преображалась. Она совершенно расцвела бы к своему двадцатилетию, она стала бы прекрасной, сильной бесстрашной. Если бы не связалась с Эриком, который все ломает на своем пути, топчет, уничтожает…

Возможность приехать к ней, выдалась только через пару недель. Подходя к заброшенному домику, мое сердце стало биться чаще. Я знаю, что не должен лезть к ней со своими советами, но я должен ей сказать, предупредить. Инициация скоро закончится, Эрик станет лидером и неизвестно, что он сделает дальше с ней, как он будет работать… Все, что он предлагал и делал, все что я слышал и видел, все это не к добру. Не будет Бесстрашия с таким лидером, они с Джанин сделают из этой фракции свою личную армию хладнокровных, психованных убийц, подобно Эрику, и будут держать в страхе весь город. И диктовать свои условия.

Прислушавшись и убедившись, что все чисто, я захожу в помещение. Сразу нахлынули воспоминания, мать, отец, комната… Надо бы мать проведать, может быть, придется Салли у нее спрятать, когда здесь ей находиться будет уже опасно. Не хочется отправлять ее к изгоям, но если других вариантов не будет, то придется…

– Салли, это я… Ты тут?

Через несколько минут, убедившись, что это точно я, девушка выходит ко мне. Как всегда, когда я ее вижу, в первую минуту, у меня перехватывает дыхание, потом уже нормально. Какая же она… Красивая… Волосы, стянутые в пучок, совершенно не идут ей, она бесстрашная, не отреченная. Я вынимаю шпильку у нее из волос и они темной волной падают ей на плечи.

– Ну зачем, Тобиас!!! Я так долго крутила этот пучок, волосы все время выбиваются, а ты взял и одним движением все испортил…

– Никогда не носи пучок, Салли. Он тебе совсем не идет.

– Но тут никто не носит распущенные волосы! Я не хочу привлекать к себе лишнее внимание…

– Да. Ты права, извини. Просто…

– Расскажи, как там? Есть новости, как Эрик? Ты видел его, как он справляется?

– Салли… Дело в том, что да, я видел Эрика. Понимаешь… Это страшный человек. Ты даже не представляешь, что он творит, там в моделировании, как он мучает и убивает людей…

– Тобиас, что ты говоришь! Эрик проходит лидерскую инициацию, это моделирование направлено на то, чтобы показать, как он будет справляться с различными ситуациями на войне и в жизни. Он же не в реальности убивает людей, а в моделировании…

– Да, какая разница, если он-то думает, что в реальности. Пусть даже не знает, кто он и зачем это делает! От этого еще страшнее.

– Это еще почему? Убивает личность, и тогда это страшно, а когда это обезличенный человек, как можно ему вменять какие-то убийства под моделированием?

– Ладно, я не хочу во всем этом участвовать, только знай, он убьет тебя, и даже не задумается, если ему прикажет Джанин. Он за ней хвостом ходит и в рот ей заглядывает!

– Неправда! Эрик видит, какая Джанин сучка. Он мне много раз говорил об этом, просто сейчас все в ее власти, и он ничего не может сделать. Но когда он станет лидером…

– Он даже не попытался тебя спасти. Он отдал тебя на растерзание этой суке! Зачем он отправил тебя в Эрудицию? Зачем, скажи? Чтобы, просто-напросто, ты ему не мешала бл*довать в Бесстрашии?

Салли подлетела и с размаху залепила мне пощечину. Хотела вторую, но я перехватил ее руку. Она хочет вывернуться, но я блокирую прием и прижимаю ее к себе всем телом. От ее близости начинает кружиться голова… Мысли заволакивает туман, во мне поднимается бешеное желание. Я смотрю в ее глаза и понимаю, что если не поцелую ее сейчас, просто сойду с ума.

Поцелуй вышел острый, сумасшедший и… односторонний. Она не ответила мне. Только смотрела большими глазами, когда я оторвался от нее и ничего не говорила. Просто замерла. Я стараюсь успокоиться, выровнять дыхание. Усилием воли отпускаю ее и она сразу же старается отойти от меня подальше.

– Я не виню тебя, Тобиас, я тебя очень хорошо понимаю. Но этого никогда не может быть. Я люблю Эрика. И только его, всегда. И если, как ты говоришь, мне суждено умереть от его руки, я приму эту смерть, значит, так надо.

– Почему, Салли… Ну почему! Ты могла остаться в Бесстрашии, и Джанин никогда тебе ничего не сделала бы! Зачем ты перешла в Эрудицию, зачем?

– Это была ошибка. Не только Эрика, моя тоже. Это наша ответственность и мы понесем ее вместе. Ты обязательно встретишь свою любовь, Тобиас, – она подошла ко мне и с грустной улыбкой погладила меня по щеке. – Такой, как ты обязательно найдет свою любовь, единственную в жизни.

Я перехватываю ее руку и целую в ладошку. Я бы жизнь отдал, только бы она была счастлива. А Эрику она не нужна… Совсем… Ему нужно только лидерство его еб*ное… Совсем он не понимает, что счастье – вот оно, рядом, бери и пей его большими глотками… А он… Ублюдок гребанный…

====== «Глава 17» ======

Эрик

В очередной раз уходя с линии огня, вдруг подумалось, что это тебе не захват флага еб*ный, бл*дь. Тут если жахнет, то уж насовсем и через пару секунд ничего не пройдет. Как же они подловили-то нас, а? Вроде спокойный район. Вполне себе приличный, изгоев еб*ных тут отродясь не было, они выскочили, как черти из коробки и сразу стали палить.

Ах черт, граната взорвалась в нескольких метрах, не был бы за углом здания, все труба, бл*дь… Мне на голову сыпется бетонная крошка, в воздухе стоит взвесь из грязи, пыли и песка, пахнет чем-то горелым. Стреляют, бл*дь, не подобраться…

– Эванс! Ты чего засел там? – с другой стороны улицы, мне кричит командир Шепард, – уходи с огня, иначе твой зад сейчас нашпигуют свинцом по самую маковку!!!

Командир наш любит витиеватые предложения, да только, как тут вырвешься, если вся улица под перекрестным огнем, а бронежилеты мы никогда и не надевали на обычное патрулирование. Бл*дь, вот, как же тупо будет в первой же заварухе взять и…

Ба-бах… еб*ть, еще граната, да, бл*дь, откуда у них столько? Я смотрю как командир прямо под пулями ползет ко мне, черт, да что он делает-то? Каждую секунду ожидая, что спину командира прошьет очередь, оставляя рваные растекающиеся пятна, я не могу оторвать взгляда. Кем надо быть, чтобы так ползать под пулями? Смогу ли я так, когда-нибудь?

А между тем Шепард уже дополз до меня и встряхивает за грудки.

– А ну, пришел в себя, солдат!!! Тебе еще воевать и прожить очень долгую жизнь, ты меня понял!!! Выплодить не меньше трех пацанят, ясно? Пришел в себя и отползаем, быстро!!!

Две смачные пощечины вызывают ярость, и я еле сдерживаюсь, чтобы не ответить ему тем же.

– Вот, так уже лучше. Теперь автомат хватай и полезли, черт, сейчас покажем им раков и зимой, и на горе, и в жопе. За мной!!!

Командир выглядывая из-за укрытия, дает очередь по изгоям, и начинает продвигаться вперед.

– Эванс, выглядывай и прикрывай меня. Когда я окажусь вон у того контейнера, прекращаешь огонь и ползешь так быстро, как можешь, я буду прикрывать, понял?

Я киваю и, высовываясь из укрытия, стараюсь вести прицельный огонь. Вся улица усеяна трупами, моих одногруппников и просто бесстрашных, с которыми я успел познакомится. Фор тоже с нами пошел на эту вылазку, интересно, где он? Тоже лежит где-то тут с прострелянной башкой, или все-таки где-то прячется? Доползаю до командира.

– Шеф, а где Фор, ты его видел?

– Итона завалило обломками при взрыве, сынок. Мне жаль…

Черт, бл*дь, еб*ть его в качель, Итон, х*есос, как ты мог погибнуть, я с тобой не разобрался еще!!! Ах, черт… Пуля, чиркнув по металлу, рикошетом мазнула мне по руке. Несмотря на то, что рана не глубокая – по касательной прошла, но все равно кровит. Ладно, х*й с ней, потом разберемся. Смотрю, что у Шепарда вся нога в крови.

– Шеф, чего с ногой?

– Да, задело маленько… Ты давай, Эванс, я тебя прикрою, ползи вон в тот дот, оттуда будешь отстреливаться, пока патроны не кончатся, а потом забаррикадируешься и будешь ждать подкрепление, ребята выехали уже!

– Нет, шеф, я тебя не брошу. Вместе будем…

– Заткни свой х*ев рот, Эванс, бл*дь, и делай то, что тебе приказывает старший по званию!!! Если мы с тобой тут вдвоем будем, то поляжем оба, мы не в силах вести круговой огонь… Ты глянь, у тебя вся рука в кровище, ты сейчас крови потеряешь поллитра и все, будешь не боец. Быстро пошел, пока можешь двигаться!!!

Но я, осмотревшись и увидев, что чуть в отдалении есть укрытие, спрятавшись за которым, можно пролезть к доту, хватаю его за плечи и тащу туда. Пули, нещадными взвизгами чертят и выбивают крошево из бетона вокруг меня, но мысль о том, что дот уже близко, заполняет все сознание и дает неимоверные силы. Шепард ругается по матушке и не только, грозит мне судом Бесстрашных, но я не могу его оставить. После того, как я видел его, ползущего ко мне сквозь пули, я не могу себе позволить быть слабее, чем он. Дот уже в нескольких метрах, но пуля прошивает предплечье. Я выпускаю шефа, и он на боку, ползком сам ползет до укрытия. Я влезаю туда же.

– Еб*ть-перемать, Эванс, ты о чем думаешь, сучий выбл*док? Ты ж у меня сейчас кровью истечешь тут, придурок, а мне потом по башке из-за тебя получать. А ну, смотри в мой вещь-мешок, там вроде бинты есть.

Бинты я обнаруживаю там, где шеф указал, и сразу же разрываю шефу штанину, посмотреть, что с ногой. Он перехватывает мои руки, ругается, говорит, чтобы я кровь у себя останавливал, но в моей руке нет пули, а вот у шефа под вопросом. Здоровой рукой я перехватываю руку шефа и глядя на него яростно, отвечаю на его вопли:

– Если ты думаешь, что я буду тут сидеть и смотреть, как ты отъезжаешь тут или теряешь конечность, я вообще тогда не понимаю, что мы тут вместе делаем. Чего ж ты меня не бросил там, под пулями, бл*дь, а? – Но тут взрыв разносит дот с одной стороны. Пулю, которая засела у шефа в ноге, вытаскивать нет времени, черт. Быстро, как только могу, перетягиваю ему рану, и мы отползаем к дыре, чтобы можно было отстреливаться. Левая рука действует плохо, и я чувствую, что начинает кружиться голова. Мда, боец из меня никакой сейчас.

– Эванс, придурок, давай, быстро перетягивай свой огнестрел! Ты живой тут нужен сейчас, ясно? Потом можешь помирать сколько хочешь, а сейчас мне нужен боец!!! Выполнять приказ!!!

Сквозь пелену, которая начинает окутывать мое сознание, кое-как перетягиваю рану, одной рукой, зубами, как получается. Голова все равно кружится, но стрелять я еще могу. Шепард уже весь в испарине, его начинает колотить от кровопотери, еще немного и он потеряет сознание. А я ничего. Стреляю, даже снимаю кое-кого из недовольных.

Наконец выстрелы стихают, взрывов тоже нет. Я лежу рядом с дырой, перед глазами мелькают темные круги, Шепард то теряет сознание, то в себя приходит. Вокруг тишина стоит, похоже, выжили только мы с ним, остальной отряд весь полег тут. Бл*дь, ну как так? Откуда же они тут взялись, ведь не было их тут? Как из-под… Черт! А ведь точно, могли пройти по подземным коммуникациям! Надо бы выяснить, есть ли тут такие и где городские коммуникации вообще находятся!!!

– Слышь, Эванс! А ты ничего-то, ведь, парнишка… – шеф явно бредит, потому что он отродясь никого не хвалил, – правду про тебя говорят, что ты охотник на дивергентов? Что ты умеешь по нюху их определять?

– Откуда столько позитива с мой адрес, шеф?

– Да вот, говорят, ты Амара сдал, да и многие, кого раньше заподозрили в дивергенции, стали пропадать. Сначала думали, что просто кто-то из лидеров их сдает, а потом решили, что это ты…

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Шепард. И не хочу продолжать развивать эту тему.

– Слушай, сынок. Я не верю в эти россказни. Однако… С тех пор, как ты появился… Правда, люди стали пропадать, так вот, я хочу тебе сказать, если все слухи правда… Ты меня просто пристрели, а? Не сдавай меня эрудитам…

Все ясно. Шепард тоже дивер, я подозревал, но не был уверен. И вот теперь надо решать дилемму, что ж этим счастьем делать, ведь если Джанин про него знает, она его просто арестует, а отправлять его на базу нельзя, он ранен.

– Эх, Шепард… Я ведь подозревал… Не сдаю я Джанин диверов уже давно. Я собираю их на дальней базе, у стены, хочу их соорганизовать в спецотряд. Я заметил одну вещь, люди подходящие к нескольким фракциям очень хороши практически во всех военных направлениях. Легко обучаемы… Если Джанин уже знает про тебя, она заберет тебя в Эрудициию на лечение и не выпустит оттуда. Черт…

Шепард молчит, явно хочет что-то сказать, да не решается.

– Что? – спрашиваю, – есть еще что-то?

– Я не поеду на базу… – он натужено кашляет и откидывается в изнеможении на стену. – Я не могу…

– Почему? Что тебя тут держит? Комфорт? Да там неплохо, и это на время, пока я не придумаю, как вас всех легализовать…

– Не в этом дело… Дело в том, что… моя жена… Я не хочу ее оставлять одну, она такая молодая и беззащитная…

– Шеф… Ты что? Женился? Когда? На ком?

– Ты ее не знаешь, она еще не проходила инициацию. Ей нет восемнадцати, мы поженились тайно, она сирота, у нее никого нет… Кроме меня… Я не могу ее оставить…

Вот ведь, бл*дь… Молоденькую девчонку, значит, подженил, хе-хе… Ясненько. Шеф, кажется, опять потерял сознание, а мои мысли закручиваются вокруг спецгруппы. Пока они там, им ничего не угрожает. Шепарда Джанин раскусит сразу, как только начнет его лечить, наркоз на дивергентов действует не так, как на обычных людей, она поймет, кто он такой. А, значит, его нельзя допускать в Эрудицию, если только я не хочу «сдать его Джанин». Х*й она от меня получит, а не Шепарда, была бы у меня возможность и х*й не получила бы никогда. Я убираю разодранную штанину, разматываю бинт и осматриваю рану. Рана не сказать, что очень плохая. Чистая во всяком случае еще. Кожа вокруг горячая и покрасневшая, но сама рана небольшая.

Перетянув ранение выше и плеснув на нее виски из фляжки шефа, я делаю глубокий надрез, стараясь действовать как можно мягче. Нож не скальпель, резать аккуратно человеческое тело им сложно, очень. Если разрез будет слишком глубокий или если резануть слишком резко, можно задеть артерию, тогда кровь будет не остановить, шовного материала тут нет, истечет кровью шеф и че делать? Пуля выходит довольно легко, оказываться, не так уж глубоко она и засела. Пот заливает мне глаза, руки трясутся, левая почти совсем не действует… Джанин может и сука, но научила меня так, что ебтв*юмать. Одной рукой практически пулю достал, а? Так, сильно и широко, как могу, всякими подручными средствами перетягиваю ему ногу. Ну все. Теперь только ждать. Может быть обойдемся только лазаретом, а потом на базу. Только бы Джанин его не запалила…

Шеф то и дело приходит в себя, стонет от боли сквозь зубы, но терпит, а потом снова теряет сознание. Все-таки настоящие бесстрашные – это призвание, а не принадлежность к фракции.

– Эрик… Сынок… Позаботься об Эллисон… Если Джанин меня упечет, у нее никого нет…

– Как ее фамилия? Урожденная?

– Она урожденная Пал… – и опять впадает в коматоз! Черт, кто эта урожденная, бл*дь? Ладно, попробую найти ее по Шепард, но если они поженились недавно, да еще и тайно, ее новая фамилия может быть нигде не зарегистрирована… Черт, только бы с Шепардом все было нормально, пусть он сам своей женой занимается… Не хватало мне еще докуки…

Наши подходят совсем скоро, Шепарда забирают в лазарет, а я решаю остаться и осмотреться. Рука болит, но кровь больше не сочится, да и ранение-то не серьезное, так царапина. А Итона надо найти. Не верю я, что он, весь из себя такой продуманный, мог просто так дать завалить себя обломками. Тут он где-то, гнида.

– Фор!!! – складывая руки рупором, ору я на весь квартал, – если ты здесь, подай хоть какой-нибудь сигнал!!!

Взрывов-то было всего пять, включая разрушенный дот, где его так могло похоронить-то?

– Фор!!! Отзовись, бл*дь, твою мать!!! Я пока не увижу твой труп, не успокоюсь бл*дь!!!

Так я пробегал по кварталу, разгребая обломки почти четыре часа. Парни помогали мне, крутя у виска, но мое упорство не знало границ. И потом, он Салли спрятал в Отречении, я ему, вроде как… должен… Я выдохся уже полностью, левая рука онемела и потеряла чувствительность, когда я услышал слабый стон из-под завала. Адреналин придал сил, я крикнул парням, что-то есть и мы впятером вытащили чуть живого Итона из-под обломков. Что было дальше я не помню, потому что, когда я увидел, что он живой, силы оставили меня и наступила темнота.

* *

Спустя несколько месяцев

Сегодня у нас патрулирование обсерваций. Опять. Последнее время все патрулирования обязательно с потерями, сил уже больше нет. После того, как Джанин выследила и уничтожила базу с дивергентами у меня все ни к черту. Какой из меня лидер на х*й, если я даже такое, в принципе, простое дело не смог организовать. Это все ранение Шепарда, если бы он пораньше мне открылся или если бы я пораньше подвалил к нему с предложением уехать на базу… А когда вот так все, не организовано, не продумано до конца, тогда и получаются такие вот… Еб*нуться, – расстрелять целую базу, нах*й, спрашивается? Хотя… Может быть, кого-нибудь и забрала, мне-то уж, она точно, теперь не скажет. Еще и отомстит мне, чувствую, отомстит, она этого так не оставит… Хорошо, что Салли в Отречении, хоть ее она не достанет… И жена Шепарда еще пропала, как в воду канула… Вот куда подевалась, а? Фамилию ее урожденную я так и не успел выяснить, не до того было, а теперь не могу ее найти, бл*дь…

Я, как раз, шел к группе патрулирования, проходя мимо бойцов, когда услышал грубый оклик:

– Слышь, ты, лидер! А что, приветствие личному составу уже отменили? Это твое нововведение или настоящие лидеры постарались?

Останавливаюсь и смотрю, кто же это п*зданул. Мда, интересный кадр. Высокий, плечистый. Явно урожденный. Ну, это не в первой, конечно. Меня урожденные так и не принимают. Переходники и молодняк еще так-сяк, а вот урожденным, я, как серпом по яйцам. Не нравится им, что бывший эрудит у них в лидерах, ой не нравится.

Молодчик смотрит на меня холодными, зеленущими, опасными глазами. Занятный типчик. Явно уже работал где-то на особых заданиях, взгляд такой, сканирующий и прожигающий, я видел только у особистов и разведчиков. У Шепарда был такой. Бл*дь, каждый раз вспоминаю его и тошно становится, ну как так можно было подставиться…

– Как твое имя, бесстрашный? – прекрасно знаю, что он мне не ответит, но правила есть правила.

– Мое имя всегда при мне. Лидеру необязательно знать имя, чтобы поприветствовать… – ну, ясно-понятно, нужен повод, чтобы посраться. Даже то, что за вы*бывание на командный состав предусмотрено вполне себе такое серьезное наказание, его не остановило. Тупой до бесшабашности или бесстрашный до тупости?

– Ты дерзишь лидеру фракции, бесстрашный. Ты знаешь, что за это бывает? – подхожу к нему близко, так, что его глаза почти напротив моих; он чуть ниже меня, меньше, чем на дюйм, но все-таки...

– Ну, те, кто пользуются своим положением, обычно, дальше угроз не заходят, а нормальные лидеры просто здороваются, и все.

– Ясно. Видимо, мало тебе тренировок, бесстрашный. Ну, что ж, добро пожаловать на ринг.

Ладно, ушлепок, поговорим с тобой, как бесстрашный с бесстрашным. Мне не привыкать. Такие борзые молодчики не один и не два раза уже отправлялись в лазарет. Так что, я думаю, с этим не будет проблем. Опять же погляжу, прав ли я был насчет предположения о разведке.

Приходим в Яму, я раздеваюсь, оставаясь в одной футболке и брюках. Делаю несколько разминочных движений. Присматриваюсь к молодчику, стоя на одном месте. Если начать двигаться, можно выдать свои сильные и слабые стороны. Зрение сразу расфокусировалось, и теперь я вижу не только объект, но и все вокруг. Людей, которые, несомненно, болеют за него, весь ринг и парня, который тоже присматривается, примеривается…

Парнишка бросается на меня, помня, что если ты первый атакуешь, то это значит, пятьдесят процентов победы. Но это для тех, кому атака была неожиданна или слишком мощной. Удар у молодчика, я так понимаю, не слабый, а вот нападения я ждал, потому смог от нее уйти, дезориентируя его и сбивая с равновесия. Он большой, мощный и высокий, быстро устанет и не сможет проворно двигаться. У меня тоже удар, что надо, и если я его достану или он откроется, то считай победа у меня в кармане.

Уворачиваясь, я провожу связку ударов по корпусу, с последним поддых. Парень согнулся, он явно не ожидал такого отпора, думал, что сейчас быстренько нокаутирует меня и все. Да не тут-то было, уродец. И немедленно разозлился, подумай, какие мы нежные, не привык получать? Только раздавать привык? Реакция у меня хорошая, увернутся от его мощных, но очень медленных ударов, пара пустяков. Заводя левую руку за спину, чтобы в неудачный момент она не отлетела и не сбила мне равновесие, бью его правой, стараясь вырубить, хоть и попадаю, да только он мощный, урод, не падает, держится.

Атакует левой, глядя, что я левую в ход не пускаю. Так, главное сейчас не ухмыльнутся, чтобы не выдать своего триумфа, мой блеф сработал, он думает, что я правша. Сильный парень, вот только недалекий, вот что плохо… Даю ему почувствовать победу, разбив мне губу и нос, капнула первая кровь. И все левой бьет, ну, молодец, че уж. С разворота бью ему по корпусу так, что кажется сломал пару ребер. Он согнулся и упал, а я добавил в бочину ногой.

– Вставай, боец. Мы с тобой еще не закончили, – говорю ему, глядя с верху вниз.