Текст книги "В прятки с любовью (СИ)"

Автор книги: AnnysJuly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Убить тебя я могу в любой момент, Салли. Твое убийство не является проблемой. Однако для этого время еще не наступило. И я не советую тебе делать резких движений. Ты сейчас наговорила мне гадостей. Но я тебя прощаю. И ничего я у тебя не отнимала. Кристиан жив и здоров, его Кимберли тоже. Ты жива-здорова. Что я у тебя отняла?

– Как вы эрудиты можете все вывернуть с ног на голову, мне уже хорошо известно. Крис – твоя лабораторная зверушка. Сколько он еще будет жить? Пока ты проводишь свои опыты, ты что, хочешь уверить меня, что это жизнь? А Ким? Она вообще между жизнью и смертью! А я? Ты держишь меня тут, как в тюрьме! Не даешь даже на улицу выйти…

– Ты вообще не забыла для чего ты здесь, Салли? Ты телохранитель лидера фракции, ты нужна, когда нельзя взять с собой тупых бугаев, на переговоры, на выезды. А остальное время, ты нужна здесь. Да, и тебя могут похитить с целью влияния на меня, приближенные к лидерам всегда в опасности. Так что, это все для твоей же пользы!

– Отпусти Кристиана и Кимберли. Зачем они тебе? Я останусь тут, я буду работать на тебя, как и сколько ты скажешь, только отпусти их.

– У меня и в мыслях не было вредить им, девочка. Что бы ты обо мне не думала, я не желаю зла людям, я хочу только блага. А что касается того, что ты останешься… Я это и так знаю. Кристиан и Кимберли нужны мне. Ты тоже. Кристиан тут останется из-за тебя и своей любимой, а ты… Не смотри на меня так злобно, ты не причинишь вреда мне. Если конечно хочешь, чтобы с Эриком все было в порядке.

Джанин с удовольствием смотрит на девица побелела.

– Что? Что ты сделала с ним?

– Не думай, что я такая идиотка, чтобы рассказать тебе все. Но если со мной что-нибудь случится, Эрик проживет всего лишь днем больше. Имей это ввиду. Ты, кстати, об этом даже и не узнаешь, потому что сама ты, после покушения на меня, проживешь вряд ли больше десяти минут. Забудь об этом.

– Что ты с ним сделала! Что, отвечай!!!

Но женщина лишь презрительно морщится. Надо же быть такой наивной дурой.

– Проследите, чтобы девушка без приключений добралась до своей комнаты, – обращается женщина к конвоирам. – А тебе Салли, я рекомендую отдохнуть и выбросить глупости из головы. Для всеобщего блага.

Девицу уводят в жилой корпус, а женщина направляется в лабораторию. Сегодня продуктивный день, надо еще поработать. Однако, уже на выходе ее догоняет доктор, который присматривает за Кимберли.

– Джанин, у нас проблемы в пациенткой.

– Что еще за проблемы?

– Ее плод теряет жизнеспособность. У нас вариантов не так много, либо оставить все как есть и она выкинет его, либо вывести ее из комы, и можно сохранить, но тоже никаких гарантий, либо вытащить его и попробовать вырастить искусственно, но это опять же риск…

– Вынашивание плода всегда риск. Сколько уже недель?

– Уже 15-16. Но плод мелковат, и жизненные показатели в пределах нижней границы нормы. Он не выживет в таких условиях.

– Сколько у нас еще есть времени? Сколько они оба протянут?

– Девушка вряд ли больше двух-трех недель. У плода счет идет на часы.

– Хорошо. Я подумаю и скажу вам вечером. Сейчас пока делайте ей регенерацию, держите ее на уровне и сообщайте мне обо всех изменениях.

– Я понял, Джанин.

Пока женщина шла к себе, ее посещали совсем не радужные мысли. Ах, как хотелось вырастить этот плод. Как не хочется его терять! У нее уже есть один плод от такой пары, двух дивергентов, но он оказался теми самыми 5 процентами, которые не вошли в дивергенцию. Вот уж повезло, так повезло. Мелисса оказалась совершенно полным провалом. Хотя, может, ее дети могли бы быть… Кто знает, в этой генетике она не очень, если честно. Это Сэм тогда настаивал, возьми да возьми ребенка, свои-то не получаются… А она и послушалась. Теперь вот растет девочка, совершенно не нужная. А отказаться как-то… Имидж тоже надо блюсти.

Но, если нет, так нет. Ничего в этом ребенке от двух дивергентов такого нет, чтобы ах. Получится опять нормальным и чего с ним делать? Хотя можно в Бесстрашие подкинуть, жаль, что когда Мелисса была маленькая не было определяторов дивергенции, сейчас-то можно прямо с рождения это понять. Вырастить, а если опять не то, пусть растит Бесстрашие, у них мало детей. Вон Ханна Фьюри родила, как крольчиха, аж шестерых и что толку? Осталась половина, да и те, по большому счету не жильцы. Так что… Попробовать стоит.

Эрик чудит еще. Не пойду, говорит, в карательный отряд. Почему это еще, позвольте узнать? Нигде его не научат лучше убивать по приказу! И моделирование как-то странно на него действует. Вроде бы да, все работает, но в рангах оказался вторым. Как так? Мы столько его готовили, а он второй! Свихнутся можно! Может, зря я на него поставила? Не подходит он для этого всего. Не хватает в нем отстраненности, хладнокровности, что ли. Откуда-то в нем эта пылкость и эмоциональность? Да, он эгоист, циник, и все такое, но нет-нет, да промелькнет в нем какой-то непонятный огонек. Кажется этот эксперимент не особенно удачный. Но так жаль времени, на него затраченного. Попробую последнее средство, если не поможет – в расход его. Надо просто вовремя признаться себе, что не получается и двигаться дальше, а не топтаться на месте.

И Макс еще… То делает, как я говорю, то, вдруг, артачится начинает… Бесстрашие у него фракция, ежедневный подвиг у него… Черт, нахера все это надо? Надо бы пожестче им инициацию устроить, иначе одни слюнтяи вырастают. Пусть больше конкурируют, только в соперничестве они смогут наконец проявить истинные качества воинов. Я предложила, ведь, Максу – пусть те, кто набрал меньше всего баллов – выбывают из фракции. Избавляются же они от слабаков и инвалидов. Так вот те, кто не набрал баллы, такие же слабаки и им не место среди бесстрашных. А он хмыкает, сомневается. Надо все-таки протащить эту идею, уж больно она хороша!

* *

Запертая в своей комнате, на жилом этаже металась девушка. Она ничего не знала. Не знала, что ее брат уже три месяца как в Эрудиции, подвергается экспериментам Джанин, не знала, что происходит с Эриком, потому что с момента инициации не видела его. Не знала она ничего и о планах Джанин, хотя догадывалась, что эта женщина не сулит ей ничего хорошего. Перед глазами стоит темное, худое, безжизненное лицо Кимберли. Она почти умерла, она уже видела таких «спящих» – Кимберли не жилец, если ей до сих пор не отключили систему жизнеобеспечения, значит она для чего-то нужна.

Надо, срочно надо выбираться отсюда. Надо тайком сбегать в Бесстрашие, увидеть Эрика, поговорить с ним, объяснить все. Может быть он поможет, он же работает с Джанин, нужен ей зачем-то.

Крис, такой осунувшийся, небритый, худой. Что же она делает, что творит эта безумная эрудитка? Зачем? Как так можно поступать с людьми? Как отсюда выбраться? Не надо было соглашаться на эту авантюру. Девушка, как чувствовала, нельзя переходить в Эрудицию. Не ее это. Так и оказалось, это была ловушка. Почему Эрик не приходит к ней? Его никогда ничто не могло остановить. И, если он не приходит, значит действительно не может. Что же у него случилось?

Эван остался в Бесстрашии. Он в опасности и Марлин тоже. Если Джанин хочет всех нас уничтожить зачем-то, Эвана надо предупредить. А значит надо выбираться отсюда. Жилой этаж обычно не охраняется, потому что повсюду камеры. Но ночью, дежурные диспетчеры спят. Можно попробовать ночью сбежать и проникнуть в Бесстрашие.

====== «Глава 14» ======

Эрик

Комната встретила меня пылью и запустением. С другой стороны, не плевать ли? Главное, что отдельная и своя. И далеко от Итона. Этот придурок намозолил мне все глаза. Все время бросает на меня многозначительные взгляды.

Не успел я кинуть сумку на кровать, как ко мне заходит Макс.

– Эрик! Ну, что, ты разместился? Тебе нравится комната?

– Насрать мне на комнату, мне нравится, что она отдельная.

– Ты только больше никому не говори об этом, в Бесстрашии все живут…

– Я знаю. Друг у друга на головах. Но это не для меня. Что ты хотел, Макс?

– Я был у Фора. Предлагал ему лидерство. И он не отказался. Ты понимаешь, что это значит?

Я отхожу к окну и открываю створку. Ежу понятно, что это значит. Это значит, что я в полном пролете, бл*дь. В таком полном, что просто п*здец. Потому что, если этот тупень станет лидером, мне не светит, даже с фонарем.

– Ну. И чего ты молчишь?

– А что я могу сказать? Если его убить, Амар сразу поднимет вой, как же, его любимчика пристрелили. Можно, конечно, избавится от обоих, но…

– Слушай. Ты не кипятись. Лидерскую инициацию не так просто пройти. Может, ты сделаешь, как говорит Джанин? На время лидерской инициации поработаешь в карательном отряде? Твой опыт засчитают и рейтинги твои поднимутся. Итон не пойдет в карательный отряд, ни за что. Так что, у тебя все шансы!

– Я знаю, я пойду. Я уже принял решение. Но и от лидерской инициации я не хочу отказываться.

– Ну, это само собой. Через неделю будет собрание и анкетирование всех, отобранных для прохождения командирского обучения. Так что на собеседование по поводу работы можешь не ходить.

– Да, Макс, я понял.

Второй. Как такое могло произойти, со мной? Столько лет тренировок, а результат? Проиграл, главное, кому? Какому-то бл*дскому Стифу! Не может быть, такого просто не может быть, это какой-то дебильный провал… Как он это сделал? В нем действительно есть что-то, что дает ему силы, или это только отмазка такая, чтобы не свихнуться от мерзости этой ситуации… Я должен, просто обязан проследить за этим недотраханным придурком. Он явно что-то скрывает, он тоже поселился отдельно от всех.

* *

На этот раз, столкнулся с ним в столовой. Стифф сидит отдельно от всех и ковыряет шоколадный бисквит. Я подсаживаюсь к нему.

– Ну что, Фор, готов к лидерской инициации? Ты хоть знаешь, что в нее входит?

– А тебе что за дело, Эрик? Если я буду лидером, ты то, уж точно, пролетаешь…

– Несомненно. Однако, ты неплохо будешь смотреться лидером Бесстрашия рядом с лидером Отречения на совместных сейшенах. Или ты думаешь, тебе удасться увильнуть от этого?

По тому, как изменилось лицо Фора, я понял, что попал в его самое больное место. Надо дожимать.

– А хотя не парься на эту тему. Всегда можешь отказаться от поездок. Я думаю, твой отец поймет и не будет в обиде.

– А, ну, заткни свой х*ев рот! – аааа, вот ты и вышел из себя, Стифф. Давай, сделай мне подарок, распусти свои руки, будет возможность с тобой поквитаться. Итон вскакивает, ноздри раздуваются, кулаки сжимает. Выглядит как идиот.

– Почему мне надо его заткнуть, Фор? – спокойно спрашиваю, делая вид, что удивлен, вскидываю брови. – Тебе, для того, чтобы заставить меня это сделать, надо придумать какой-нибудь веский аргумент.

– Предательство тебе достаточно веский аргумент, Эрик?

– Чье, конкретно, предательство, Стифф? Кто кого предал и в чем именно? И не забудь все это разбавить доказательствами, потому что без доказательств, я сейчас скажу, что ты выеб*л мою кошку и попробуй отмажься от этого.

– Ты поддерживаешь связь с Эрудицией! Я лично слышал, как Метьюз разговаривала с тобой! – Он наклоняется близко к моему лицу. – И я знаю, куда пропал Амар. Ты сдал его Джанин, ведь так?

– А чего так тихо, Итон, – тоже шиплю ему в лицо, – давай, крикни на всю столовую, и пусть все считают тебя психом.

Фор с ненавистью смотрит на меня, но отводит взгляд. Однако, мысль о том, чтобы проследить за ним, была не такая уж бредовая. Он слишком много знает обо мне, надо быть более осмотрительным.

* *

Сегодня собрание и анкетирование по лидерской инициации. Поднимаюсь на 10 этаж и иду в комнату для собраний. Может быть, когда-нибудь, я буду ходить тут, как хозяин. Если только… Итон крадется за мной, думает, будто я его не вижу. В комнате много народа, но я прохожу и сажусь рядом с Максом. Мое место здесь, пусть это все видят. Итон садится с другой стороны стола. Рядом с какой-то пирсинговой девицей и парнем с зеленым ирокезом Фор смотрится, как стопроцентный убогий. Интересно, он решится когда-нибудь на пирсинг или хотя бы тату? Неееее… Не похоже.

– Кажется, все уже на месте, поэтому давайте начнем. – Я поднимаю глаза на Макса. Здесь, в официальной обстановке он выглядит неуместно. Все-таки урожденные бесстрашные на административной работе смотрятся, как в спальне наковальня. Тупо. – Вы здесь, прежде всего, потому, что показали свой потенциал, но еще и по той причине, что продемонстрировали энтузиазм к нашей фракции и ее будущему.

Не иначе Джанин писала текст и велела заучить. Макс такое никогда не родил бы сам. У Джанин бывает, она вполне себе может выдать несогласованное предложение.

– Наш город меняется быстрее, чем раньше, и для того, чтобы не отставать, мы тоже должны меняться. Нам нужно стать сильнее, храбрее, лучше, чем мы есть сейчас. Среди вас есть люди, которые…

И бла-бла-бла… Я его уже не слушаю, наблюдаю за Итоном. Он выглядит загадочно. Лицо насупленное, в голове явно мухи ебутся. Видно, что ему все это не нравится. Зачем согласился тогда? Идиот какой-то. Макс раздает информационные листки, просить их заполнить. Ха, Джанин взяла на вооружение мои разработки, это ведь я придумал все эти вопросы. Итон уставился на вопросы, как баран на новые ворота. Ну, правильно, там же надо описать свои страхи. Очень интересно, как он это сделает.

Я не глядя заполняю свою анкету, почти не сводя глаз с Итона. Он долго колеблется над вопросами, типа «Сила должна быть только у тех, кто ее заслуживает». Его внутренний отреченный, которого кислотой из него не выжечь, изо всех сил, противится ответить согласием на это утверждение. Но страх, именно страх, заставляет его обвести кружком «согласен» под каждым ответом. Моя губа невольно изгибается в презрительной усмешке. Трус. Просто трус.

* *

Сижу в засаде уже третий час. Нет, куда я точно не пойду, это в снайперы и разведчики, бл*дь. Итон делает все, чтобы обойти меня на всех поворотах. Когда Макс привел нас на программирование, я был уверен, что Итон сядет в лужу, уж в том, что касается Эрудиции, ему меня не обойти. Однако, он справился со всеми заданиями и занял третье место. Меня это неприятно удивило, с учетом того, что компьютер он видел, если не в первый, то во второй раз в жизни точно. Слишком мало страхов, слишком быстро обучается. Дивергент? Надо будет еще более тщательно понаблюдать.

Невыносимо тут сидеть, в одном положении и ждать, ради крупиц информации. Ни хрена не происходит. Когда я уже думал плюнуть на все и сходить в бар, у комнаты Стиффа заметил какую-то возню. Дюжий молодчик, в разномастной одежде стоял и ковырял замок. А вот это уже совсем интересно…

Молодчик проскользнул в комнату, а я затаил дыхание. Ага, кому-то еще небезразличен наш гребанный отреченный. Я весь превратился в слух и зрение. Через какое-то время, из комнаты Стиффа выскальзывает все та же тень и удаляется по коридору. Осмотревшись и прислушавшись, проделываю то же самое, что неизвестный человек за несколько минут до меня.

Комната мрачная и какая-то вылизанная. Стифф перепутал пол с яйцами? Чего он у него так сверкает? В прошлый раз я как-то не обратил внимания на это, а зря. Да еще и стакан разбил… Да уж, разведчик из меня, как из говна пуля. В комнате ничего не изменилось, покрывало не смято, стулья все стоят, как и раньше. На столе, выбиваясь из общего ох*ительного порядка, валяется клочок бумаги. Мда, Итон, ты не весь идеальный, все убрал, а бумажку не заметил? Или ее оставил молодчик? Ну-ка, ну-ка, что там у нас?

«В день, который ты ненавидишь больше всего

В час, когда она умерла

В месте, где ты впервые прыгнул»

Х*йня какая-то. Но Итон явно знает, о чем речь, ведь это он или ему оставили бумажку. Значит, надо наблюдать дальше.

* *

Слежка многое прояснила. У этого придурочного Стиффа, оказывается, мамашка живет с изгоями. Такая информация, просто сладкая вата на палочке. Мамашку его они объявили мертвой, чтобы сохранить статус муженька, который ее п*здил, и поэтому она убежала из дома. А теперь она что-то вроде лидера изгоев. Ни х*я себе, вообще-то. Как мне поможет эта информация я еще не решил, но то, что эта информация ценна – без сомнений.

Разговор в поезде вышел на редкость занимательным. Мамаше его надо, чтобы он заделался лидером, а он не хочет. Зачем ей это надо? Управление, что еще, бл*дь. Хочет через Фора заиметь себе армию. Вот сучка, ну и чем она от Джанин отличается? Такая же расчетливая гадина. Да уж, повезло Итону с родителями… Надеюсь, Итон будет не очень горевать, когда она по-настоящему подохнет?

Сегодня очередное собрание претендентов на место лидера. Итон опоздал, пришел какой-то опущенный и отекший. Из-под рубашки выглядывает повязка. Неужели, наш святоша решился сделать тату? Да, быть такого не может!

– Как мило с твоей стороны присоединиться к нам, – Макс не очень-то его жалует, я вижу это и мне это приятно. Все-таки Стиффы должны жить со Стиффами, в Бесстрашии им не место, они тут смотрятся чужеродно. Макс объясняет, что он от нас хочет и уходит со старшими бесстрашными. Я сижу напротив Итона, он на меня поглядывает изучающе.

– Мои глаза меня обманывают, или ты действительно опоздал, потому что делал татуировку? – показываю на край повязки, которая торчит над плечом.

– Датчик времени потерял, – сквозь зубы цедит мне Стифф, ощупывая взглядом мое лицо. – А на твоем лице недавно вдруг появилось немного металла. Ты бы посмотрел, в чем дело.

Ааа, я понял. Он пытается шутить… А, разве, Стиффы шутят? Это же эгоизм?

– Забавно, не думал, что кто-то с таким прошлым, как у тебя, может развить чувство юмора. Твой отец непохож на человека, который может такое допустить.

По тому, как побелело его лицо, я понял, что дожал-таки его. Он, с какого-то ляха, считает, что положение сил изменилось, и сила на его стороне. Ну, посмотрим, поглядим, к чему это приведет.

– Думаю, я знаю, кто тебе кто сказал, – старается меня подъеб*ть. Мда, Стифф это не судьба. Это диагноз.

– Я был практически уверен, – тихо говорю ему, —, но мои подозрения подтвердил достоверный источник, так и есть. Ты не так уж хорошо хранишь свои секреты, как тебе кажется, Фор.

И ни при чем тут Джанин, я сам все это выяснил. Да, вот, только ему необязательно знать, что я слежу за ним. Он думает напугать меня тем, что знает обо мне что-то нелицеприятное. Кому он расскажет о моей связи с Эрудицией? Максу? Бл*, даже не смешно… Но пусть думает, что у него есть в руках козыри. Может, быстрее выдаст реакцию, которая нам нужна.

* *

Макс, я и Итон идем в его кабинет. Все остальные уже прошли собеседование, остались только мы.

– Итак, Эрик, давай начнем с тебя. Есть ли у тебя мысли по поводу того, что было бы хорошо сделать, чтобы Бесстрашие двигалось вперед?

– Да, есть, – говорю и посматриваю на Итона. Он пялится в окно, делая вид, что его все это не касается, но я-то знаю, что он внимательно слушает. – Мне кажется, нам нужно внести некоторые изменения, и я думаю, они должны начаться во время обучения.

– О каких изменениях ты говоришь?

Интересно, весь этот спектакль ставят исключительно для Итона, или Макс действительно не понимает, что Джанин от него хочет? Тогда он тупее, чем я думал. Я начинаю втирать свою телегу по поводу духа соревнования и ограничении мест во фракции. Итон смотрит на меня, как будто я собираюсь голым пробежаться по району изгоев.

– А если они не получают место?

– Они становятся афракционерами. Если мы верим, что Бесстрашие действительно лучшая фракция, к которой стоит присоединиться, что ее цели наиболее важны, чем цели других фракций, тогда стать одним из нас – честь и привилегия, а не право. – Ну, а чего? Правда ведь!

– Ты шутишь? Люди выбирают фракцию, потому что они разделяют те же ценности, что и фракция, а не потому, что они уже профессионалы в том, чему их учит фракция… – ну все, уселся на своего отреченного конька. На какой-то момент я перестаю слушать его бред, отвечаю ему на его реплики, потому что здесь Макс и этот спор нужен ему. Макс смотрит на нас с интересом, хорошо, хоть не комментирует все это.

– Интересная дискуссия. – О, Макс даже и такие слова знает? – Фор, как ты сделаешь Бесстрашие лучше, если не с помощью более соревновательного обучения?

– Я сделал бы Бесстрашие лучше, воспитывая истинную храбрость, вместо глупости и тупости. Убрать упражнение с ножами, готовить физически и умственно защищать слабых от сильных. Об этом говорится в нашем манифесте – ежедневный подвиг. Я думаю, что мы должны вернуться к этому.

– А затем возьмемся за руки и споем вместе песню, так? – Он что это серьезно? Убрать упражнение с ножами? Может, вообще тогда оружие Бесстрашным не давать, пораниться могут! Или, может, нам вообще отказаться от насилия, а преступникам и врагам общества пальчиком грозить? Действительно, твою мать? – Ты хочешь превратить Бесстрашие в Дружелюбие?

– Нет, – сверкая на меня яростным взглядом, сквозь зубы, говорит Итон, – я хочу убедиться, что мы по-прежнему умеем думать сами, думать о чем-то большем, чем о следующей дозе адреналина. Или просто думать, иногда. Так нас не смогут захватить и управлять нами извне.

– По мне так звучит немного по-эрудитски, – хотел сказать, что бредово, но глянул на Макса и не стал. Он сам все скажет.

– Способность думать принадлежит не только Эрудиции. Способность думать в стрессовых ситуациях – вот что должны развивать пейзажи страха.

– Хорошо, хорошо, – Макс поднимает руки вверх, во взгляде некоторая опаска. – Фор, прости меня за то, что я это говорю, о твои слова звучат как речь параноика. Кто бы мог захватить нас или пытаться управлять нами?

Итон смотрит так, будто решает, сейчас высказать все свои соображения, или все-таки повременить. Я думаю, что он понял, что Макс у Джанин под каблуком, и подумал, что я тоже работаю на нее. Вот только он ошибся. Я работаю на себя.

Все-таки мы его дожали. Сейчас он откажется от лидерства.

– Честно говоря, сэр, я не думаю, что мое место здесь, – голос нарочито спокоен, но я вижу, что он клокочет весь. Даже бороться не стал за свои соображения, просто взял и слился. Вот придурок. – Я сказал вам, когда вы впервые меня спросили об этом, что я хотел бы быть инструктором, и я думаю, что все больше понимаю, что мое место там.

– Эрик, оставь нас ненадолго, – просит меня Макс, и я понимаю, зачем ему это надо. Закрепить результат. Чтобы Итон думал, что это действительно его решение, а не тонкая манипуляция.

Я слушаю у двери, о чем они говорят. Макс делано сожалеет, что не Итон будет лидером, Итон говорит о работе в диспетчерской. Ну, не самый плохой вариант. Меня устраивает. Вот и пускай валит в свою диспетчерскую, век бы его не видеть. Когда Итон выходит, я хватаю его за руку, останавливая и глядя ему в глаза.

– Будь осторожнее, Итон, – шепчу ему в лицо. – Если кто-то узнает от тебя о моей связи с Эрудицией, тебе не понравится то, что с тобой случится.

– Тебе тоже не понравится то, что с тобой случится, если ты еще раз назовешь меня настоящим именем.

Кроме как на «сам дурак», ни на что не способен. Идиот.

– Скоро я стану одним из твоих лидеров, – усмехаюсь, – и поверь мне, я буду очень пристально следить за тобой и за тем, как ты внедряешь в обучение мои новые методы.

– Ты ему не нравишься, ты знаешь об этом? Максу, я имею в виду. – Конечно, знаю, мы ж одну бабу еб*м. Только такая информация у тебя вызовет инфаркт, Итон. Это слишком легкая смерть для тебя. – Он бы предпочел получить любого другого, чем тебя. Он не позволит тебе продвинуться больше, чем на дюйм в любом направлении. Так что, удачи с твоим коротким поводком.

Он вырывает у меня руку и идет к лифтам. Хм, это надо разобраться, у кого поводок. Твой поводок находится у меня в руках, Итон, а даже если Джанин будет дергать за мой, ты дернешься тоже, уж будь уверен.

* *

Жизнь в Бесстрашии отличается от жизни в Эрудиции так сильно, что время инициации не помогло привыкнуть ко всему новому. У меня как-то в одночасье снесло крышу от постоянных безумных пирушек, обилия голых женских и мужских разрисованных тел, нарочитой открытости, шума, движения… Но мне это нравилось просто до умопомрачения. Это совсем другая, непохожая на прежнюю, жизнь. Время понеслось с бешеной скоростью. Последнее время, когда я понял, что именно представляет собой Джанин и что она делает с людьми, мне было так погано и паскудно, что вся эта суматоха очень помогала отвлечься.

Сначала, я очень тосковал по Салли. Мне не хватало ежедневных тренировок с ней, неспешных разговоров, да и что там говорить, ее самой мне не хватало. За то время, что мы провели вместе, я успел к ней привыкнуть так, что она казалась мне частью моей жизни. Но тут, в Бесстрашии я как будто переродился. У меня появились новые привычки, увлечения, и я все реже вспоминал ее. Джанин тоже молчит. Ну, раз молчит, значит, все нормально у них.

Фор все-таки пошел в карательный отряд, несмотря на все заверения Макса, что он этого никогда не сделает. Было полное ощущение, что он решил не спускать с меня глаз. Ну и ладно. Однако, на казнь он никогда не оставался. Если где-то кого-то выследить, схватить, конвоировать – Фор тут как тут. Но, когда казнь…

В карательном отряде я познакомился с некоторыми бесстрашными, в основном урожденными. Командира у карательного отряда нет, нас курировал Джеймс Шепард, заместитель командира особой группы. Немолодой, какой-то усталый бесстрашный, который все больше молчал. Скупо отдавая приказы, он смотрел на нас из-под приопущенных век. Казалось, что он все время хочет спать, потому и нам передавалось его внешнее спокойствие. На вид ему было лет 35, хотя на самом деле думаю меньше.

Наша работа заключалась в том, чтобы доставить под конвоем преступников в Искренность на суд и расстреливать тех, кого приговорят к смерти. Пыльная работенка, но пока ничего другого не предложили. Со мной в группе ребята общались сквозь зубы. Может, Фор тому причиной, может то, что я никак не могу впитать в себя Бесстрашие. Все-таки слишком мало времени еще прошло. Несмотря, на мое стремление выглядеть, как они, на тату, пирсинг и неплохую боевую форму, все равно многие замечали во мне эрудита.

Частенько пытались втянуть меня в драки, но быстро понимали, что делают они это зря. Бесстрашные хорошие воины, но лень – это самый большой и основной их недостаток. Те, кто расслабляется от мирной жизни, быстро теряют форму и побить их не проблема.

Бывают такие дни, что все ни к черту. Сегодня похоже, один из них. Я так и не сблизился ни с кем из отряда, да и не хотел. В карательном отряде нет нормальных людей. Все психи, или вынуждены тут куковать, из-за каких-то проблем. Как мы с Фором, например, из-за рейтингов, кто-то в наказание за что-то… А те, кто по доброй воле сюда идут… С ними совсем не хочется иметь дела.

Сегодня мы задержали преступников обвиняемых в убийстве пожилой пары из Дружелюбия. Приговор, скорее всего, карательный, а это значит, что сегодня пыльной работы прибавится. Заседание продолжается уже пятый час, у меня ноги отсохли на х*й, Фор привалился к стене, другие парни делают все, чтобы не сойти с ума от скуки. Скорее бы они уже вынесли приговор, мы бы их расстреляли и поехали бы домой.

Но суд затянулся. По какой причине – не понятно. Ведь вроде все кристально ясно-понятно – напали, убили из-за ресурсов. Одно из самых страшных преступлений в нашем обществе. Приговорили, и дело с концом, но нет. Сидят и решают – в тюрьме их сгноить или сразу пристрелить, чтоб не мучились. Наконец, решение принято, глава Искренности, Джек Кан зачитывает приговор, преступников готовят к расстрелу.

Внезапно, я слышу какое-то утробное шипение. Будто, ругается кто-то… Я начинаю озираться на звук, показываю Фору жестами, что что-то не так. Он тоже озирается, но не может понять, откуда звук. Когда он прекратился, мне стало уже просто интересно, кто это такой и что за шипение.

Краем глаза замечаю под креслами какое-то движение. Черт, да кто там ползает, животное какое-нибудь? Или это отвлекающий маневр дружков изгоев, чтобы попытаться вытащить их? Приглядываюсь, стараюсь рассмотреть, кто же это может быть, все-таки… И, вдруг, понимаю, что это человек, только очень маленький. Скорее всего, или маленькая женщина или ребенок. Ползает между рядов сидений. Ну, и нахрена?

Показываю Фору, чтобы следил за ситуацией, пробираюсь настолько незаметно, насколько могу, между кресел. И хватаю извивающегося… ребенка! В ярко-оранжевом сарафане, с растрепанными косами, разбитыми коленками, мелкую девицу, такую грязную, что если бы неоднородная одежда, подумал бы, что это изгойские дети пробрались. Черт, какого хрена тут ребенок делает, кто его, вообще, сюда пропустил?

Выношу извивающегося ребенка из зала заседания, стараясь держать его от себя на вытянутых руках. В коридоре решил все-таки узнать, что за херня тут творится.

– Ты кто?

– Слепой, что ли? Не видишь? Или такой тупой, что даже, если видишь, не понимаешь?

– Так, закрыла рот и быстро говори, кто ты и что делаешь тут?

– Так, закрыть рот или говорить? – насмешливо спрашивает меня ребенок. – Отпусти меня, тогда скажу.

– Нет. Мне похер, кто ты, я вижу, что похожа на Дружелюбную, значит, отдам тебя Джоанне, она с тобой разберется.

– Там… мои родители… ты не понимаешь, такой тупой!

– Кто твои родители? Изгои?

– Неееееет! – на глаза ребенка набежали слезы, – там те, кто убил моих родителей, я хотела посмотреть, как они сдохнут!

– Нечего тут ошиваться, – ну, вообще-то, желание вполне себе нормальное, посмотреть, как сдохнут убийцы родителей. Для бесстрашного. Мужика. – Пойдешь к Джоанне. Без разговоров.

Девица опять забилась у меня в руках. Стала вырываться, кусаться и даже щипаться.

– Идиот, совсем ничего не понимаешь, – выкрутилась и укусила меня за руку. Бл*дь, теперь еще и столбняк будет. Черт. Не рассчитав силу, отвешиваю ребенку оплеуху, так, что голова дернулась, и девица затихла. Испугалась. Отлично. Заглядываю ребенку в лицо.

– Слышь! Ты как? Живая?

– Ты – чудовище! Бесстрашные хорошие, но ты – чудовище. Чтоб ты сдох. – окровавленные губенки выплевывают проклятия, а мне смешно. Прикольная девица.

– Ладно, на том и порешим, я чудовище, а ты отправляешься обратно, в свое Дружелюбие, уляжешься в свою кроватку, а, такие как я, чудовища, проследят за тем, чтобы ты могла проснуться утром, О’к?

Девица смотрит исподлобья, очень недружелюбно. Перехватываю ее поудобнее и вижу Джоанну. Она, явно, чем-то озабочена. Увидела меня с ребенком, переменилась в лице.

– Где вы ее нашли? Эшли, зачем ты опять убежала?

Девица молчит, смотрит хмуро. Оставляю ее на поруки лидера Дружелюбия и возвращаюсь в зал заседаний, тихонько про себя посмеиваясь. Сейчас, кажется, кому-то будет нехилая трепка.