Текст книги "The witch's curse (СИ)"

Автор книги: AngelWind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Господи, простите меня за такое невежество, – нелепые извинения сорвались с ее языка. Она очень старалась вжиться в роль леди. Посмотрев на Клауса, она увидела, как у него, очевидно от ее «сладостных речей», уголки губ дергаются, а сам он еле держится, чтобы не засмеяться.

Кэролайн почувствовала обиду, что старания ее прошли даром и не возымели должного эффекта.

– Что ж, смейтесь, милорд, я это заслужила, – неожиданно для себя с толикой разочарования буркнула Кэролайн.

Мужчина вмиг стал серьезным, но ему не удалось скрыть смеющихся глаз. Прокашлявшись, он заговорил:

– Кэролайн, я понимаю, что вчера мы хорошо повздорили, но это же не значит, что ты теперь можешь обращаться со мной так, будто я тебе чужой человек. Тем более, что это выглядит очень смешно, несмотря на твою серьезность.

Девушка растерянно хлопала ресницами. Его манера речи, выговор и акцент… так странны. А еще эта идеально прямая осанка и поведение.. Неужели именно таким был Клаус в далеком семнадцатом веке?

– Милорд, так зачем же вы здесь? – и все же не зря она прочитала несколько исторических романом. Так или иначе, она знала, как следует обращаться к лордам.

– Ты правда забыла? Мы же собирались сегодня прокатиться верхом, – напомнил Майклсон, подозрительно осматривая Кэролайн, которая осторожно присела на краешек кровати. – Я подумал, что ты захочешь. Это твое любимое занятие.

Кэролайн незамедлительно кивнула, мысленно проклиная себя. Зачем она это сделала? Она же никогда не каталась на лошадях, хотя ее и завораживали эти дивные животные, поражая своей грацией и характером, не свойственным другим животным!

– После завтрака в конюшне, договорились?

– Да, конечно, милорд, – Форбс вежливо улыбнулась, будто ничего не случилось.

– С каких пор ты зовешь меня «милорд»? Мы давно уже это обсудили, любовь моя.

Кэролайн вновь кивнула и подннялась с кровати. Взгляд Клауса задержался на ее теле в совершенно диковинной, не характерной для этого времени одежде.

– Во что ты одета? – удивился он и подошел ближе к и так испуганной девушке. От его близости Кэролайн чуть не задохнулась, но приказала себе успокоиться. Только сейчас она поняла, что одета в нежно-голубую рубашку без рукавов и джинсы.

– Это… это… – она отошла на шаг назад, думая как бы объяснить эту странностьть, так бросающуюся в глаза. – Это европейский стиль, специальный костюм для прогулки на лошадях.

Клаус прищурился.

– И ты в нем спала?

– Да, – неуверенно протянула она, – к новой одежде нужно привыкнуть.

– Что ж, она тебе очень идет, – улыбнулся Клаус. – Но на завтрак лучше надень платье – к нам сегодня приедут важные люди.

Клаус ушел, а Кэролайн облегченно вздохнула и обессиленно упала на кровать. Ей поверили, теперь осталось вести себя так же и не вызывать подозрений у окружающих. А еще нужно найти Женевьев. Можно спросить у Клауса, но вряд ли он с ней общается, тем более, что перед заклинанием они чуть глотки друг другу не перегрызли. А насколько знала Кэролайн, могущественную ведьму, которая может помочь и которую она, Кэролайн, прекрасно знала, звали Бонни Беннет, и уж она точно ей поможет, нужно только найти ее.

Поднявшись с постели, девушка захотела получше осмотреть свою комнату, а правильнее будет сказать покои, украшенные цветочным орнаментом. Подойдя к туалетному столику (как он называется в этом времени, она точно не знала), она увидела множество румян. Все они была тусклого оттенка, бледнее слоновой кости.

Кэролайн обмазала палец в белом порошке и провела им по скуле. Кожа ее в контрасте с белесой чертой выглядела неестественно темной, поэтому она спешно вытерла ее и принялась расхаживать по комнате, пока не нашла огромный сундук, украшенный множеством бриллиантов, сапфиров и изумрудов, игриво переливающихся в мягком солнечном свете.

В сундуке оказалась одежда, но не такая вычурная, как у Клауса, а довольно простая. Кэролайн взяла первый попавшийся наряд и аккуратно уложила его на кровать. Бархатное зеленое платье, обшитое сверкающими золотыми нитями, выглядело просто великолепно. Никогда прежде ей не доводилось видеть такую красоту и уж тем более примерять ее.

Стянув с себя одежду, Форбс надела на себя платье и жутко разочаровалась, когда поняла, что ее бюстгальтер просвечивает сквозь неплотную ткань. Расстроенно выдохнув и сняв его с себя, она с некой неприязнью, чувствуя дискомфорт, надела на почти голое тело наряд, после чего снова подошла к зеркалу. После принятых мер платье сидело на ней идеально, и она заметила, что без бюстгальтера ее грудь визуально кажется больше и привлекательней.

Она смотрела на себя несколько минут. Роскошное платье заставило ее почувствовать себя королевой, но внезапная мысль о том, что ей предстоит сделать, заставила былую радость улетучиться в одно мгновение, слабым отголоском оставив ее на краю сознания.

В дверь постучались, и задумавшаяся было Кэролайн слабо дернулась. Она выпрямилась, состроила серьезное выражение лица и, вытянув шею, громко проговорила:

– Войдите.

В покои зашли две служанки. Их одежда больше походила на мешок для картошки, нежели на платья, в некоторых местах на них были пришиты заплатки, и Кэролайн подумала, как бы она жила, если бы ее отправили в низшее сословие; это же невозможно – целыми днями бегать за знатными хозяевами и приводить их в порядок, тратя все силы на их благоустройство.

Служанки усадили ее за туалетный столик. Одна из них, миниатюрная шатенка, принялась наносить на лицо Кэролайн пудру тусклого цвета слоновой кости, а вторая занялась ее волосами, сплетая пряди в высокую прическу.

– Стойте! – воскликнула Кэролайн, когда увидела, в кого они ее пытались ее превращали. Служанки тут же замерли и отошли назад, склонив головы. Форбс, нахмурившись, смотрела на себя в зеркало и не без недовольства замечала, что очень похожа привидение в этой мертвенной бледности румян.

Она вытащила из своей высокой прически шпильки, и коса ощутимо ударила по спине. В этом времени волосы ей были по пояс; густые, переливающиеся расплавленным золотом, они тяжестью лежали на хрупком плече, аккуратно заплетенные искусницей.

Кэролайн попросила, чтобы ей заплели две средней толщины косички от виска, соединяющиеся в единый хвост, а в место соединения кос прикололи шпильку с изумрудами. С макияжем дела обстояли гораздо хуже. В семнадцатом веке бледный оттенок кожи явно почитали, и Форбс была фраппирована* модой прошлого, однако выход из положения все-таки нашла. Наложив минимум пудры, она слегка подвела глаза и подкрасила губы, чтобы ее лицо не казалось сплошной белой пеленой.

Служанки внимательно следили за действиями своей хозяйки. Когда Кэролайн привела себя в порядок, они не без некоторой опаски выразили свое восхищение, назвав образ естественным и заставив ее благодарно улыбнуться.

И правда, в ее образе не было никакой вычурности, которую можно было найти в каждом уважающем себя лорде или герцогине, которые любой мелочью желали подчеркнуть свое превосходство над людьми низших слоев общества, не было показной вульгарности и излишней яркости, что вызывало доверие.

– Вам пора к столу, миледи, – негромко заметила русоволосая девушка.

– Вы не могли бы проводить меня до кухни? – спросила Кэролайн, отмечая, как изменились в лицах служанок.

– С каких пор вы желаете откушать на кухне, миледи? – спросила шатенка с интересом в глазах. – Это место для слуг.

– Я, наверное, все еще сплю, – рассмеялась Кэролайн, как бы говоря этим, что и сама поняла, какую глупость сморозила. Подозрение во взглядах девушек сменилось веселыми искорками, и они спешно повели Кэролайн в залу.

Всю дорогу до зала Кэролайн с удивление осматривалась, из-за чего удостаивалась косых взглядов прислуги, проворно снующей из стороны в сторону. Ей почему-то казалось, что она в гостях у Кэтрин. Сердце при мысли о подруге моментально встрепенулось, ускорив ритм, и невидимая брешь дала о себе знать. Форбс взяла себя в руки, твердо сказав себе, что сюда она перенеслась не слезы лить, а возвращать Кэтрин, воспоминания и все остальное.

Говорят, когда у человека амнезия, то для того, чтобы он вспомнил о прошлой жизни, его водят по ранее знакомым местам, дают когда-то любимую вещь, надеясь, что воспоминания сами собой всплывут в замутненном сознании. Кэролайн можно считать человеком с амнезией, вот только, идя по наверняка знакомым ей коридорам, она не чувствовала себя уютно, как дома, а наоборот: все здесь казалось ей чужим и далеким.

Только через несколько минут девушка подошла к зале, ведь замок был несказанно огромен и во много превышал размеры дома Кэтрин. Сам же зал оказался величественным помещением с прекрасными лепными потолками и витражными окнами с геральдическими рисунками. Губы Кэролайн невольно приоткрылись, а глаза расширились от восхищения и удивление. В огромные витражные стекла вливались огромные потоки солнечных лучей, которые, проходя сквозь цветное стекло, перекрашивались и искажались.

В центре залы стояли трое людей: двое мужчин, в которых она мгновенно узнала Клауса и Элайджу, и девушка, стоящая к Кэролайн спиной.

– Наконец-то ты пришла, любовь моя, – улыбнулся Клаус, заметив белокурую девушку. Элайджа повернулся вслед за братом, и Кэролайн принялась лихорадочно вспоминать приветствие семнадцатого века, ведь просто сказать “привет” было никак нельзя. Определенно нужно было что-то другое, что-то изящное и вежливое, но что?..

Реверанс! Ну конечно!

Девушка грациозно присела в реверансе, склонив голову в знак почтения.

– Познакомься, Кэролайн, это Элайджа, мой брат, – продолжил Клаус, когда она приблизилась к ним.

– Очень приятно, милорд, – вежливо поздоровалась Форбс.

– А это…

Но Клаус не успел договорить – Кэролайн закончила за него сама, когда девушка, стоящая ранее к ней спиной, повернулась, воззрившись на нее.

– Кэтрин… – ахнула Форбс, вглядываясь в шоколадные глаза подруги, которые, как и всегда, с непоколебимой уверенностью смотрели на мир.

Комментарий к Глава 10. Чужая родная жизнь

*Фраппирована – поражена.

========== Глава 11. Горькое разочарование ==========

– Кэтрин… – ахнула Форбс, вглядываясь в шоколадные глаза подруги, которые, как и всегда, с непоколебимой уверенностью смотрели на мир.

– Простите, мы знакомы? – нахмурилась Пирс.

– Я твоя… – начала было Кэролайн, но запнулась. Она хорошо изучила свою подругу за долгие годы и потому прекрасно понимала, когда Кэтрин лгала, а когда говорила правду. И сейчас, смотря на нее, Форбс знала наверняка: Пирс действительно не узнавала ее. – Простите, я, верно, обозналась.

Получив от темноволосой горделивый кивок, девушка опустила взгляд. Кэтрин, за которой она пришла сюда, не помнила ее. Кэролайн, с внезапно появившимся интересом разглядывая пол, задалась вопросом: «Неужели мы не были подругами в этом веке? Тогда почему стали в том?»

– Кэтрин? – удивился Элайджа, озадаченный тем, как Кэролайн назвала его невесту. – Ее имя Катерина.

– Кэролайн с самого утра не в духе, так что не будем брать в голову, дорогой брат, – заступился за совершенно растерянную Форбс Клаус и притянул ее к себе за талию. Девушка подняла на него крайне возмущенный взгляд, но руку его убирать не стала.

Все в этом мире было безумно странным, именно поэтому ей нужно было срочно найти Женевьев. Кэролайн очень надеялась, что ведьма сможет помочь пролить свет на происходящее.

– Сейчас должны принести блюда, – добавил Никлаус после небольшой паузы. Судя по тому, как он с каждой минутой все теснее прижимал Кэролайн к себе, можно было понять, что он взволнован или же что пришло время сказать и ей что-нибудь, что, собственно, она и поспешила сделать.

– Я так проголодалась, – не моргнув глазом, соврала Кэролайн. Уж кому-кому, а ей есть совсем не хотелось, ибо встреча с ничего не помнившей подругой напрочь отбила у нее аппетит. – Давайте сядем за стол?

Казалось, она все делала не так. Очередные косые взгляды, полные справедливой подозрительности, задержались на ней, и от этого ей стало не по себе. Что же будет, если они обо всем догадаются? Будут пытать ее? А если они раскроют ее маленький секрет… нет. Надо самой рассказать им все, когда они будут готовы. Если она поделится с ними истиной сейчас, они просто примут ее за сумасшедшую и, что вполне возможно, окажутся правы. Хотя не факт, что если она расскажет им позже, то правда будет воспринята иначе.

Задумчивая, Форбс подошла к столу и мягко опустилась на первое попавшееся место.

– Кэролайн, с тобой все в порядке? – обеспокоенно поинтересовался подошедший Клаус.

Девушка, вздрогнув, перевела на него испуганный взгляд и настороженно ответила:

– Разумеется.

– Тогда, прошу, пересядь на другое место, – он жестом показал ей на противоположный стул. – Миледи сидят по левую сторону от короля, а гости – по правую. Ты же не гость, верно?

Щеки Форбс стыдливо покраснели. Пролепетав что-то вроде «у меня каша в голове», она собралась пересесть на соседний стул, но Клаус вовремя подоспел и галантно отодвинул его. Кэролайн посмотрела на Элайджу, который проделал то же самое с предметом мебели перед Кэтрин и как та, в свою очередь совершив благодарный реверанс, грациозно на него опустилась. Девушка закусила губу и спешно повторила за Пирс, похвалив себя за то, что умудрилась не запутаться в полах платья.

Когда все наконец-то расселись, в залу зашли слуги; в руках у них были подносы с разнообразными яствами. Поставив жареного поросенка, фаршированного гречневой кашей, с красовавшимся у него во рту яблоком, рыбу, обложенную дольками лимона, и пару салатов из запеченных овощей на стол, слуги удалились, не проронив ни слова.

Кэролайн посмотрела на многочисленные кушанья, буквально поражающие своим обилием, и глаза ее расширились, когда взгляд упал на столовые приборы. Перед ней была миска с водой, стоявшая на другой тарелке, которая, как ни странно, тоже стояла на тарелке, чуть превышающей размеры предыдущей. Рядом с тарелками лежала аккуратно завернутая салфетка и важные приспособления: справа от тарелок лежали вилки, одна меньше другой, а слева ложки, каждая из которых уступала идущей перед ней.

Девушка краем глаза стала следить за Кэтрин и повторять за ней все. Она увидела, как Пирс берет салфетку и, несильно встряхнув, кладет ее к себе на колени, и в точности повторила ее движение. Проделав еще пару несложных операций вслед за подругой /а подругой ли, в конце-то концов?/, Форбс почувствовала себя гораздо увереннее и была спокойна ровно до тех пор, пока Элайджа не решил нагрузить ее вопросами, ответы на которые она и сама хотела бы знать:

– Кэролайн, как давно вы живете с моим братом?

Интерес Майклсона поставил Кэролайн в тупик. Откуда она могла знать, сколько времени живет с Клаусом? Надо было срочно что-то придумать. Из рассказов Кэролайн понимала, что в этом времени она была влюблена в Никлауса и жила с ним довольно продолжительное время, но сказать точнее она, к ее жгучему неудовольствию, не могла.

– Когда я рядом с Клаусом, я теряю счет времени, – с некоторой нежностью произнесла она и радостно улыбнулась, посмотрев на Клауса своими голубыми глазами. Затем, переведя взгляд на Элайджу, она с облегчением осознала, что он ей поверил, чего нельзя было сказать о его спутнице. Кэтрин насмешливо фыркнула и закатила глаза, чем заставила улыбку Форбс кануть в лету, предоставив ее место непониманию.

– Не обращайте внимания на Катерину, она с характером, – обратился Элайджа, привыкший, видимо, к нраву возлюбленной, к Кэролайн.

Мужчина задавал еще вопросы, на которые то с горем пополам отвечала Кэролайн, то уверенно Клаус. Скоро, однако, они иссякли, и в зале повисла благостная тишина, бывшая для светловолосой своеобразным спасением. Врать у нее не всегда хорошо получалось из-за того, что тело и жесты бессовестно выдавали ее, но сейчас этого никто не заметил, что было ей только на руку.

– Люди поговаривают, что видели Эстер у тебя на границе, это правда? – вопросительно посмотрев на Элайджу, спросил Никлаус.

– Люди очень часто ошибаются, Никлаус, а у нас нет права на ошибку, – спокойно заметил он.

– В этом ты совершенно прав, – явно нервничая, ответил Майклсон, – учитывая, что она хочет всех нас убить. Ты должен проверять каждую сплетню. Эта женщина опасна для нас! – Клаус, не рассчитав силы, опустил изящный бокал на стол с резким стуком, отчего тот мгновенно пошел трещинами и едва не разлетелся на части. Кэролайн испуганно дернулась.

– Поэтому ты решил собрать нас всех у себя во дворце? Чтобы она пришла сюда? Прости, но мне кажется, что таким образом мы просто оказываем ей услугу.

Кэролайн нахмурилась. «Нас всех»? Получается, должен был приехать еще и Кол? Насколько Кэролайн знала, младший Майклсон в отношениях с Бонни, следовательно, она прибудет с ним.

– Ты хочешь заманить ее в ловушку, верно, Клаус? – неожиданно даже для себя спросила Кэролайн, чем привлекла внимание присутствующих.

– Она знает о твоих планах? – возмущенно спросил Элайджа, переводя взгляд с Никлауса на Форбс.

– Просто у кого-то слишком длинный нос, не так ли, дорогуша? – прошипел рассерженный Клаус, очень выразительно глядя на девушку. Кэролайн съежилась от страха. Черт! Женщинам ведь не положено вклиниваться в мужские разговоры. Она стушевалась и опустила взгляд в свою тарелку, где лежал недоеденный поросенок.

– Никлаус, думаю, нам следует поговорить наедине, – спокойно сказал Элайджа. – Катерина, ты не против, если я ненадолго оставлю тебя в компании Кэролайн? – поинтересовался он.

Кэтрин согласно кивнула, всем своим видом, однако, показывая, что оставаться в обществе Кэролайн она пожелала бы в самую последнюю очередь, да и то вряд ли.

– Прости, любовь моя, но сегодня не получится прокатиться верхом. Как-нибудь в другой раз, – прошептал Клаус на ухо Форбс, своим дыханием щекоча кожу. Он говорил ласково, будто ничего не произошло, но нежные речи содержали другой, намного более устрашающий подтекст. Кэролайн умела читать между строк, но сейчас делать этого ей совсем не хотелось.

Она замерла, почувствовав, как холодок пробежал по спине. В этом веке Клаус был могущественным первородным вампиром, и злить его не стоило.

– Повеселитесь, леди, – крикнул он напоследок, покидая величественную залу.

Кэролайн кивнула ему и повернулась в сторону Кэтрин, которая вышла из-за стола и с напускным интересом принялась изучать многочисленные картины. Пребывая в отрешенном состоянии, Форбс решила отвлечься и поговорить с лучшей подругой, которая вела себя очень странно.

– Катерина, – позвала Форбс. Новое имя ее подруги звучало странно и непривычно. Ей так хотелось назвать ее «Кэт» или «Кэтрин», кинуться на шею и запричитать: «Я так скучала! Ты просто не представляешь, как мы с Бонни за тебя переживали». Но вместо этого она лишь сдавленно зовет «Катерина». До чего нелепо…

– Если Элайджа разрешил нам пообщаться, это не значит, что я желаю находиться в твоем обществе, – презрительно промолвила Катерина. – Желаю приятно провести время одной.

Она отвернулась от золотоволосой и ушла из залы. Ее манеры… она была слишком высокомерна, властна, и это ужасно бросалось в глаза. Она не помнила свою Кэролайн – девочку, с которой делила школьную парту. Сердце сжалось от осознания, что ее любимая Кэтрин все же исчезла, а сейчас перед ней была Катерина.

Кэролайн огорченно смотрела ей вслед, пока горделиво выпрямившийся силуэт не исчез. Почему она так с ней поступила? Даже не попыталась познакомиться и хоть как-то сблизиться! Форбс теребила золотой поясок, задумчиво вглядываясь в золотые нити и размышляя обо всем на свете.

Когда она была маленькой девочкой, то без умолку вещала о том, как мечтает стать принцессой и жить в замке. Удивительно – ее детская мечта, давно забытая и отправленная в самый темный уголок сознания, осуществилась: она принцесса, поселившаяся в великолепном дворце, вот только счастья ей от этого совсем нет. Одиноко и пусто, как внутри нее, так и снаружи.

Недолго постояв на одном месте, Кэролайн решила осмотреть весь замок. Почему-то ей не просто захотелось познакомиться с неизвестными доселе местами, но и найти какие-нибудь тайники или запретные комнаты – она, как-никак, всегда любила авантюры. Чем дольше Форбс бродила по замку, тем больше ей казалось, что она в волшебной сказке. Только в какой? Вопрос на миллион.

«Золушка»? Нет, Золушка жила с мачехой и двумя недалекими злыми сестрами, а потом отправилась на бал, где и повстречала своего принца. Но что, если ее сказка – продолжение «Золушки»? Ведь Кэролайн не знала, как она жила раньше, до встречи с Клаусом.

А может, «Красавица и Чудовище»? Тогда в Западном крыле, в которое запрещено заходить, могло быть что-то спрятано.

Остановив первую попавшуюся служанку, девушка спросила, как ей пройти в Западное крыло. Та недоверчиво огляделась по сторонам, будто за ней кто-то следил, но все-таки объяснила Кэролайн дорогу. Форбс благодарно кивнула и спешно отправилась на второй этаж, в котором комнат оказалось намного больше, чем на первом.

Насколько знала Кэролайн, первые этажи строились для прислуги и принятия гостей, а верхние для опочивален. Поднявшись на нужный ей этаж, Кэролайн задумалась: в какой стороне запад? Нахмурившись, она представила карту мира и визуально разделила ее на четыре части. Не помогло.

Девушка помассировала виски. Когда она оказалась здесь, первым, что она заметила, было солнце, чьи лучи едва попадали в ее комнату, и тень Клауса, что была позади него, а тогда было утро, следовательно, ее комната находится в Восточном крыле. Кэролайн уверенно повернула направо и пошла по коридору. Теперь ей надо было узнать, какая из комнат под запретом. Долго думать над этой задачей не пришлось – дойдя до тупика, она увидела массивную дубовую дверь, которая очень выделялась на фоне остальных.

В подсознание закрался червь сомнения. Что, если эта комната запрещена потому, что опасна? Если Клаус узнает о ее самовольной прогулке по Западному крылу, то не исключено, что он раскроет подтекст той фразы. Он опасен, он – первородный вампир, который легким движением руки может убить ее, а она – всего лишь жалкий человечишка. Но против него существовало какое-то средство. Женевьев говорила, что в этом веке найти одно растение, которое не даст ему забраться Кэролайн в голову, не так уж и сложно. Вот только она забыла название этого растения. Прелестно! Она жила в замке с чудовищем и не знала, как от него защищаться.

Любопытство – штука опасная. Оно может погубить, но все, о чем могла думать Кэролайн, это содержимое запретной комнаты.

Ее рука как будто сама обхватила дверную ручку и с силой дернула ее на себя. Поразительно, но дверь открылась. Тихонько, чтобы никто не услышал, Кэролайн приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы протиснуться в образовавшуюся щель, шмыгнула внутрь и плотно закрыла за собой дверь.

В комнате было темно и жутко. Тяжелые шторы, которыми были занавешены окна, не пропускали свет – хоть глаз выколи. Полагаясь на свое осязание, Форбс дошла до окна, сдернула их и в туже секунду карниз с грохотом упал к ее ногам, больно ударив по пальцам. Закусив собственный кулак, чтобы, не дай бог, не закричать, она зажмурилась – дневной свет больно резал глаза. Спустя несколько секунд, отвыкнув от темноты, Кэролайн наконец получила возможность осмотреться.

Вокруг царил ужаснейший беспорядок. На полу валялись разодранные куски ткани, сломанная мебель валялась по всему периметру комнаты, а зашкаливавший в этом помещении уровень пыли заставил Кэролайн закашляться. Было похоже, здесь не убирались уже очень /слишком/ давно. Посмотрев на покосившийся стол, она увидела разбитое зеркало и давно увядшую розу.

Ей стало страшно. Она и правда очутилась в сказке?

Мурашки диким табуном пробежали по телу, предупреждая, что оставаться здесь опасно, и колени будто в подтверждение тому задрожали.

На одной из стен она заметила порванную картину, лоскуты которой безжизненно свисали вниз. Казалось, ее разодрали когтями. Кэролайн подошла к ней и аккуратно оттянула куски холста вверх, возвращая в законное положение. На картине были нарисованы мужчина и девушка. Мужчина в богатой одежде восседал на троне, а позади него в белом бальном платье, наверняка не менее дорогом, стояла девушка. Взгляд у обоих был каким-то потухшим, даже несчастным. Рассмотрев картину получше, Кэролайн с ужасом поняла, что на ней изображены она и Клаус.

Отскочив от рисунка, она прикрыла рот ладошкой, разглядев надпись:

«Милой Кэролайн в честь нашего знакомства.

5 июля 1641 года»

Так вот, значит, когда они познакомились.

Вдруг послышалось неясное шебуршание. Форбс замерла, подумав, что кто-то идет. Сердце ее забилось в бешеном ритме. Он узнает! Накажет! Девушка закрыла глаза, моля Господа, чтобы это был не он.

Вновь кто-то зашуршал, а вслед за этим донеслось странное мычание. Форбс медленно повернулась на звук. В дальнем конце комнаты стоял огромный шкаф. Медленно ступая по прогнившим половицам, она остановилась у самых его дверей.

Нервно сглотнув, Кэролайн дотянулась до ручки. Тело затрясло как в лихорадке, капельки пота выступили на лбу. Прищурившись и тяжело дыша, она распахнула дверь шкафа и едва не закричала, когда увидела, кто в нем сидел.

========== Глава 12. Ожидай неожиданного ==========

– Бонни?! – в ужасе воскликнула Кэролайн, не веря своим глазам. В шкафу действительно находилась связанная по рукам и ногам Беннет. Стоило ей увидеть Форбс, как она в страхе вжалась в деревянную стенку шкафа, безумными глазами, наполненными слезами, осматривая девушку.

Кэролайн сделала осторожный шаг в сторону девушки, но та, жалобно мыча, дернулась от нее.

Бонни тоже не помнила свою подругу. Но отчего же она боялась ее, как огня? Что Форбс могла такого сделать, чтобы одно ее присутствие вызывало у Беннет подобный страх?

– Я не сделаю тебе ничего плохого, – светловолосая вытянула перед собой руки и медленно опустилась на колени. Бонни замерла и следила за каждым движением девушки с ужасом и опаской. Бояться ей, однако, было нечего – Кэролайн только сняла кляп.

– Ты пришла убить меня? – осипшим голосом спросила Бонни.

Форбс опешила от ее вопроса. Похоже, в этом веке Кэролайн была жутким тираном, иначе бы ее не боялись.

– Что? Убить? – в замешательстве переспросила девушка. – Я хочу помочь тебе.

– Но не за бесплатно, – обреченно протянула пленница. Кэролайн потупила взгляд. Отчасти она права, но Форбс все равно помогла бы ей выбраться.

– Бонни, давай договоримся, – рассудительно начала Кэролайн. Если Беннет боится ее, то, как бы это ни было печально, ей придется поставить условие, ведь иначе она сбежит при первой же возможности. – Я тебя освобождаю, а взамен ты помогаешь мне кое с чем, – помедлив, она все же решила добавить: – если попробуешь сбежать, я найду тебя, и тогда, поверь, все будет гораздо хуже. Твой ответ?

Кэролайн видела, как Бонни нервно сглотнула, как ее затрясло от испуга и злости, как она полным ненависти взглядом буквально прожгла ее насквозь.

– Я согласна, – уверенно заявила Бонни, протягивая Кэролайн связанные руки. Девушка, торопясь, освободила Бонни от веревок и взяла ее за руку.

Осторожно они вышли из комнаты и направились в покои Кэролайн. Пока они бежали, Форбс почти слышала, как в грудной клетке бешено стучало сердце, норовя выломать ребра и оказаться на свободе, вдали от страхов и переживаний. В этом мире она одна, и никто ей не поможет. Как только Бонни прочитает заклинание поиска, она уйдет.

Оказавшись в уже знакомых покоях, девушка быстро заперла дверь и подошла к Бонни, которая осматривала помещение.

– Чего ты хочешь? – нехотя спросила Беннет, глядя на нее со смесью презрения и смирения.

Кэролайн посмотрела на свою подругу, едва сдерживая слезы. Она еще не успела толком пожить в этом мире, а он уже причинил ей столько боли. И как она жила здесь, не имея друзей и поддержки?

– Мне нужна твоя помощь, – начала Кэролайн, – но сначала я хочу знать: почему ты так сильно меня боишься?

Форбс присела на кровать, жестом указав на табурет рядом с туалетным столиком, и Бонни неуверенно присела на самый краешек, одарив ее странным посмотрела на девушку.

– Что? – скрестив руки на груди, спросила она.

– Ты правда не знаешь? – усмехнулась Беннет.

Кэролайн нахмурилась и исподлобья посмотрела на ведьму. Бонни закатила глаза и продолжила:

– Ты первозданная, – поджала губы она. Форбс нахмурилась еще сильнее, ибо такого ответа она никак не ожидала.

– Кто, прости?

– Первозданная – это такой вид сверхъестественных существ, – пояснила Бонни.

– Но я не… – растерянно выдавила из себя Кэролайн.

Казалось, эта ситуация только веселила ведьму. Форбс все яснее понимала, что выдает себя с потрохами, и если что-то не придумать, то Бонни смекнет, что она не та, за кого себя выдает, и быстро с ней расправится.

– Разве Клаус тебе не рассказал? – уже раскованней поинтересовалась Беннет.

– Нет. Он умолчал, – закусила губу девушка. – Расскажи мне, пожалуйста.

Бонни задумчиво потерла подбородок, явно играясь с Кэролайн. Она поняла, что Форбс не опасна, и теперь вела себя наглее.

– О таких, как ты, слагают легенды…

– Ближе к делу, – раздражительно попросила Форбс. Ведьма хмыкнула. В ее зеленых глазах больше не маячил страх – наоборот, в них светилось бесстрашие.

– Говорят, первозданные рождаются раз в пятьсот лет, и они слишком опасны, – Бонни выдержала паузу, наслаждаясь нетерпением Кэролайн. – Их выслеживают ведьмы, вампиры и оборотни, чтобы убить. Странно, что Клаус до сих пор не покончил с тобой.

У Кэролайн пересохло в горле. Она – первозданная, что бы это ни значило. Таких, как она, выслеживают и убивают. Может быть, Клаус пока просто не знает, что она первозданная, поэтому еще не убил. Но если он узнает…

– Чем я опасна? – прокашлявшись, спросила Форбс.

– Тебя не может убить укус оборотня, на тебя не действует магия, ты не поддаешься внушению вампиров – это все, что я знаю, но есть еще один маленький нюанс: если тебя обратят в вампира, ты станешь самым опасным чудовищем на планете. Даже хуже, чем первородный гибрид. Я о Клаусе, если ты еще не поняла.

Кэролайн с застывшим взглядом смотрела куда-то сквозь ведьму. В будто бы стеклянных глазах была пустота, а в голове одно-единственное слово – «первозданная».

– Что нужно сделать, чтобы меня не раскрыли? – спустя несколько минут раздумий спросила Кэролайн. В первую очередь надо было сделать так, чтобы она осталась жива. У нее есть миссия (пусть в нее и входит убийство человека, но она должна спасти подруг, даже если они так и не вспомнят ее; это лучше, чем просто исчезнуть), и она должна довести ее до конца.