Текст книги "Мертвые тоже хотят жить (СИ)"

Автор книги: Ангара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

  – Нет, мелкая, конечно нет. Но ты вроде как рада?

  – Может быть, ты же знаешь, что...

  – Да, я помню. Господи, как будто и ничего не произошло... Как будто и, – он обернулся в сторону свежего холмика и моей фотографии, окаймленной черной лентой, и замолчал.

  – Макс? Я устала, – напомнив о себе спустя долгие пару минут, со вздохом опустилась прямо на землю и уселась, обняв колени. Я действительно устала, но не физически, а скорее морально. Мне казалось, что чужие памятники давили на меня, а рисованные лица смотрели хмуро и осуждающе. Хотелось спрятаться от этого неприятного, свербящего взгляда, свернуться клубочком и исчезнуть.

  – Я тоже, мелкая, я тоже, – брат отмер и начал перебирать пальцами по широкому экрану телефона, – Давай-ка посмотрим, что в инете пишут, наверняка ведь что-нибудь да пишут.

  – Давай, – согласившись просто для проформы, положила голову на колени и закрыла глаза, а потом передернула плечами, пытаясь унять раздражающий зуд, – И что пишут?

  – Ну-у-у, секунду подожди. Это не то, не то, – он бормотал и перелистывал виртуальные страницы, – Вот. Слушай, Мариш, а что ты знаешь про хозяина кладбища?

  – М-м-м? – приподняв голову, с удивлением посмотрела на брата, – Первый раз слышу.

  – А зря. Вот, слушай, – и он, откашлявшись, прочитал несколько предложений, – "Хозяин кладбища – так называют обрывки сознания покойных, слившихся воедино. Можно сказать, что это разумная сущность, не обладающая материальным телом. В ее задачи входит обеспечение покоя похороненных на кладбище людей*".

  – Здорово, – я лениво кивнула и, поднявшись, пересела ближе к брату, а потом оглянулась, высматривая наблюдающего за мной, – А чем я нарушаю покой? Почему меня не выпускают?

  – Слушай дальше. "Хозяин Кладбища всегда наблюдает за происходящем в границах погоста. Хозяин наделён разумом и хранит многие знания, которые доступны для познания при определённых усилиях. Хозяин наделён всеми знаниями и умениями, какими обладали покойники, захороненные на его кладбище. К хозяину нужно относиться уважительно, в противном случае могут случиться неприятные вещи*".

  – Да уж, – я удрученно скривилась, – Уже случились. И что делать?

  – Мариш? Вот куда ты торопишься?

  – Прости, – вздохнув, подняла валяющийся рядом камешек и несколько раз подкинула его в руке.

  – Марина!

  – Что?

  – Давай ты так не будешь делать? Хотя бы пока я не привыкну.

  – Да что опять? – откинув камень, подпрыгнула и уперла руки в бока, – Я просто сижу! И все!

  – И все? – возмутившись, он невольно отзеркалил мою позу.

  – Знаешь, как это выглядит со стороны? Я слышу голос умершей сестренки, а перед глазами двигаются вещи, сами по себе. Магия, чтоб ее! – рявкнув, брат взлохматил волосы и вновь покосился на мою могилу. Проследив за взглядом парня, сглотнула.

  – Максик?

  – Извини, Мариш, – он потер ладонями лицо, – Это сложно. Но давай пока остановимся на голосе? Окей? А потом уже все остальное.

  Соглашаясь, тяжело вздохнула и шмыгнула носом, мысленно представляя расплывчатое "все остальное". Что там может остальное то? Ну вещи могу двигать иногда, если не задумываюсь, ну лампочки вроде взрываются, опять же почему, не понятно. И все. К чему такие мелочи оставлять на потом? И вообще, мне то еще тяжелее, я вообще непонятно кто такая, и неизвестно сколько смогу продержаться в этом состоянии. А если я завтра исчезну? Уже навсегда? А если тут застряну? Возле могилки. Вот радость то! А если останусь такой навсегда? Кошмар.

  Представив все перспективы, ужаснулась. Ни одна из них меня не привлекала.

  – Ты меня вообще слушаешь?

  – Что? – удивленно посмотрев на брата, заметила его недовольную мордаху и палец левой руки, нервно постукивающий по экрану телефона.

  – Мда уж, я так и понял. Тогда еще раз повторяю. Ты не поприветствовала хозяина кладбища, не попросила разрешения на посещение и не поднесла дар. Ну это вкратце.

  – А-а-а..

  – Приветствуй давай.

  – Вслух? – скептически приподняв брови, поежилась и огляделась. Показалось, что тени вокруг встрепенулись и подобрались ближе.

  – Вслух. А потом разрешение.

  – Ага, – сглотнув, еле слышно проблеяла, – Здравствуйте? Э-э-э, можно?

  – Мда, Марина, я бы на его месте не разрешил.

  И словно вторя его словам, тени всколыхнулись и придвинулись.

  – Ты заметил? – косясь на живую серую массу, прикрывающую траву неподалеку, опасливо поежилась.

  – Марина? Не болтай. Приветствие и разрешение!

  – Здравствуйте! Меня зовут Марина и сегодня меня хоронили. Можно я тут немного побуду? Совсем немного и уйду? – выпалив на одном дыхании, во все глаза уставилась на тень. Мне показалось, или она согласно мигнула?

  -Уже лучше, теперь подарок.

  – Какой?

  У меня ничего не было. Совсем ничего. Даже карманы, спрятанные в платье были пусты.

  Хотя, пошарив в них на всякий случай, с удивлением достала мятую сотню, заляпанную грязью и кровью.

  – Тут пишут разное, кто-то советует мясо, кто-то вино, кто-то сладости или деньги. А лучше что-нибудь дорогое, что тебе самой необходимо. Что у тебя кстати есть?

  – Сто рублей грязные, – с находкой я бы рассталась не задумываясь. Зачем мне эти сто рублей. Но ведь Макс сказал что-то о нужном.

  – Не густо. Посмотри еще что-нибудь. На себе?

  Итогом моих поисков стало обручальное кольцо на пальце, тоненькое колечко, подаренное братом на совершеннолетие и пара невидимок в волосах.

  – Уже лучше, – резюмировал братец и задумчиво оглянулся, – Интересно, где оно?

  – Что где? – удерживая в руках свое "богатство", тоже осмотрелась. Тени, словно притаившийся хищник, встрепенулись и с интересом взирали на мои руки.

  – Самое старое захоронение. Должно быть где-то здесь. Мне еще привратник говорил – якобы место престижное у тебя, гм-м-м, у нас.

  Поморщившись от оговорки, тоже оглянулась, но сама, в отличии от брата, быстро нашла искомое. Им оказалось захоронение за той самой оградкой, за которую совсем недавно я держалось как за родную. Именно там наблюдалась самая плотная тень.

  – Сюда, Макс, – беспрепятственно зайдя на участочек, посмотрела на выщербленный непогодой камень. На нем уже нельзя было разобрать почти ни одного слова, только даты, да и те с трудом читались. Странно что при таком старом надгробии такие относительно молодые кованые оградки.

  Подойдя ближе, почти вплотную к камню, наклонилась и выложила свое богатство, вновь тихонько здороваясь и извиняясь за беспокойство.

   Тень, пристально следившая за мной, вытянулась в верх, стала плотнее и подалась вперед, накрывая мои руки и украшения темным покрывалом. Миг. И отхлынула обратно, забирая подношения и чувствительно щелкнув меня по носу.

  – До свидания? – с трудом удержавшись и не отшатнувшись, подняла взгляд с пустых рук на надгробие.

  Ответил ветер, он взъерошил волосы и наклонил ветви ивы, закрывая темный от времени камень.

  Кажется, мне разрешили уйти?

  – Знаешь, Мариш, а я все же выпью, как выберемся. Что-то мне не по себе.

  Глава 4

  – Да! Да, пап, я в порядке, – Макс покосился в сторону пассажирского сидения, где находилась я, – Как мама? Держится? Хорошо. Нет, сегодня вряд ли. Прости. Да, хочу побыть один...

  – Следи за дорогой!

  Брат вовремя успел вывернуть, избежав столкновения с идущим на обгон шевроле, и, смачно выругавшись , прижался к бордюру. Заглушив двигатель, провел ладонью по лицу.

  – Нет, пап. Все нормально. Да в машине. Да, до завтра.

  Дождавшись, пока он отключит трубку, взъярилась:

  – Макс? Какое нормально? Да мы чуть не врезались!

  – Спокойно, мелкая, спокойно, – выдохнув, он нервно ударил головой о руль. Пару раз.

  – Максик?

  – М-м-м?

  – И ты это, не ругайся, а?

  – М-м-м...

  – Все плохо? Да? – закусив губу, с беспокойством вглядывалась в лицо брата, скрытое светлыми, блондинистыми волосами.

  – М-м-м... Все нормально, – он кивнул, взмахнув длинноватой челкой, и вновь завел двигатель, – Все просто зашибись.

  Все зашибись?

  Скривившись, согласилась, действительно, зашибись так, что хуже некуда.

  А что делать?

  Отвернувшись к окошку, начала наблюдать за мелькающими там домами, покрытыми цветной листвой деревьями и людьми. Все они куда-то спешили, шли, общались и главное, они жили. Они дышали, они ели и они любили.

  На последней мысли вспомнился муженек. Любимый. И как меня угораздило связаться с таким психом? И ведь ничего не предвещало. Красивые долгие ухаживания, такие, что девчонки на курсе завидовали, тяжко вздыхая следом и закатывая глаза. При любом случае напоминая, как же мне повезло получить внимание такого мужчины как Аксаковский. Старше меня на девять лет, он владел и управлял своим бизнесом, правда оставшимся от отца. Аксаковский старший вместе с молодой женой уехал в медовый месяц, пару лет назад, оставив единственному и любимому сыну на прощание городской молокозавод, парочку супермаркетов и существенный счет в банке. Может, конечно, там было что-то еще, типа квартир, машин, дач, не знаю, сильно не интересовалась, мне вполне хватило сладких речей и ярких голубых глаз.

  Наше знакомство оказалось банальным для какой-нибудь американской сказки о красивой жизни, где бедная золушка, а точнее представительница устойчиво среднего класса случайно падает в объятия представителя класса богатого. Естественным для заграницы, но совсем не банальным для нашего городка. На приеме, на празднике, при всем великолепии и блеске тканей наравне с бриллиантами, еще куда ни шло, но на остановке под дождем. Кто же в это поверит?

  Я вот, например, сразу и не поняла, что от меня нужно было молодому мужчине, притормозившему у остановки. Ночной бабочкой я не была, справочным бюро тоже, к тому же всегда слушала наставления старшего брата, который плохого не посоветует. Поэтому, когда парень предложил меня подвести, гордо отказалась, ибо прекрасно помнила слова Макса: "Мариша, никогда не садись в машину к незнакомцам!" И естественно, я как хорошая девочка не села.

  Парень оказался настырным, и спустя семь часов встречал меня на пороге педа под слаженные вздохи приятельниц. И так несколько дней подряд.

  Крепость пала, я сдалась. Через пару месяцев познакомила уже моего парня с братом, еще через месяц, с родителями, а через полтора года мы поженились.

  Сказка.

  – Приехали, что вздыхаешь? – машина вырулила на стоянку возле дома и послушно замерла.

  – Да так, Вадима тут вспомнила, – небрежно бросив, выскользнула за дверь, но успела услышать ответный вопрос Максика.

  – Скучаешь по нему?

  Округлив глаза, уже было возмущенно открыла рот, чтобы ответить КАК я скучаю, но мимо меня пронесся ураган под названием Юленька и чуть не снес моего братца с ног. Оставив за собой шлейф из сладковатого запаха духов, она процокала на высоченных шпильках на крейсерской скорости и, вцепившись в него ладонью, затянутой в черную перчатку, жарко заныла в ухо. Я даже передернулась, с удивлением рассматривая эту картину. При мне Юленька только морщила аристократический носик и, складывая губки уточкой и, растягивая гласные, пространно рассуждала о высоком. Например о связях. Чем выше тем лучше.

  Не понимала я Макса. Зачем ему такое счастье? Правда красивое, не спорю. Яркая шатенка, она выгодно отличалась в череде томных блондинок.

  – Максим? Ты долго, я уже замучилась тебя ждать. Поехали скорее.

  – Юль? Куда?

  – Как куда? Аксаковский устраивает поминки, он специально снял зал "Ночной Фурии". Не хватает только тебя. Поехали.

  Аксаковский устраивает поминки? Вот сволочь беспардонная! И даже в "Ночной фурии"? Интересно, у него совесть проснулась или решил пыль в глаза пустить?

  – Юль, – брат попытался отцепить тонкие пальчики, – Я не поеду.

  – Как не поедешь? Там соберутся все..., – застопорившись, она быстро исправилась, поглаживая напряженную руку брата свободной ладошкой, – Надо помянуть твою сестру, за упокой. Надо ехать.

  Еще и соберутся "все"? Все это кто? За прошедшее время я всего пару раз посещала городские мероприятия вместе с мужем, да и то они скорее были общегородскими, на которых мог присутствовать любой желающий, способный внести определенную сумму денег за вход. Поэтому муж ни с кем и не знакомил. Парочка значимых работников предприятия и магазинов с женами, мэр с женой да пара-тройка старых приятелей Аксаковского старшего. Все. Ни с друзьями, ни со знакомыми бывшего, я не была знакома. Конечно, знала их со слов мужа, видела как то издалека, но не знакома. Вот и получается, кто такие эти "все", присутствующие на моих личных поминках?

  – Юль, езжай сама, я хочу побыть один.

  – Как один? – накрашенные глаза подозрительно прищурились и быстро стрельнули в нутро пустой машины.

  – Хочу побыть один, что в этом непонятного? – Макс явно начал раздражаться.

  Помочь?

  Осторожно подкравшись сзади, приподнялась на цыпочки и прошептала в ухо девушки:

  – Бу-у-у!

  Отскочила на шаг и засмеялась глупой детской шутке, а потом и перестала, когда поняла, что меня элементарно не услышали.

  Как так?

  – Макс? Ты меня слышал?

  – Да, – он посмотрел в мою сторону, а потом и на довольную Юльку.

  – Здорово, значит поехали, – та улыбнулась в ответ и уже начала поворачиваться, чтобы забраться в машину.

  – Эм-м-м, Максик? – я растерянно хлопнула глазами, – Как это, поехали?

  Мужчина вздохнул и решительно отрезал:

  – Юля! Мы не едем! Все, разговор окончен!

  – Но Максим? Я специально покупала платье. И вообще, так не делается! Мы договаривались, что поедем вместе, – девушка взвизгнула и всплеснула руками.

  – Ничего страшного, съездишь одна. Все до завтра, – отрицательно качнув головой, он развернулся и направился к подъезду.

  – Но она твоя сестра! – Юлия не сдавалась и засеменила следом.

  Мужчина остановился и, качнувшись с пятки на носок, медленно развернулся, – Да, Юля. Она МОЯ сестра. Поэтому хотя бы сегодня давай без скандалов.

  В полнейшей тишине мы дошли до лифта и доехали до квартиры, уютной однушки, купленной Максом и родителями пару лет назад.

  – Знаешь, Макс, иногда я тебя совсем не понимаю. Зачем ты встречаешься с Юлькой, если она тебе не нравится?

  – Почему ты так решила? – брат закрыл входную дверь и пошел на кухню.

  – Если бы нравилась, не общался бы с ней так, – я взмахнула руками и потопала следом.

  – Как так?

  Мужчина поставил чайник на плиту, полез в холодильник и задумчиво застыл, выбирая из пельменей и пельменей. Это я заглянула через плечо туда же и узрела на просторных полках лишь эти два продукта. Зато правда разные. Одни вроде как из говядины, другие из свинины. По мне так и то, и то, из картона.

  – Безобразно, Максик, безобразно. Я бы такое терпеть не стала.

  – Сравнила. Ты не она. Ты моя маленькая любимая сестренка, – вздохнув, он достал пельмени из говядины.

  – И что?

  – И ты не спала за деньги и за связи с более перспективными папиками. Все, вопрос закрыт.

  Закрыт, так закрыт.

  Я пожала плечами и молча села на свое любимое место у окна.

  Все равно не понимаю, но, это его дела, пусть сам решает, может что и получится. Все лучше , чем у меня. Я, как оказалось, в отношениях вообще полный ноль.

  – Мариш? – он поставил уже готовые пельмени перед собой и залил их толстым слоем сметаны.

  – Что?

  – Как ты умерла? – взглянув на брата исподлобья, с удивлением заметила, что он не так спокоен, как хотел бы казаться. Руки нервно перекладывали вилку с одного места на другое а пальцы слегка подрагивали. В остальном же он держался вполне на уровне.

  Мда уж, а как бы я себя повела сама в такой же ситуации? Голос из воздуха, похороны, трупы.

  Господи!

  Поежившись, обхватила себя руками и облокотилась на спинку стула.

  – Мариш?

  Рассказать или нет? Хотя даже не так. Сейчас или потом? Если сейчас, он же наверняка побежит бить морду лица мужу, а там все сливки города, как сказала Юлька, наверняка начальник полиции там же. И несколько суток за хулиганство брату обеспечено. Значит потом?

  Господи, как все сложно!

  – Ты не помнишь? – вилка звякнула и умастилась на тарелке.

  – Помню, – грустно вздохнув, вспомнила свои последние часы жизни. По коже пробежал мороз, и я почувствовала боль разрывающейся кожи, вкус крови и соли, холодную вязкость грязи.

  – Мариш? Нужно его поймать! Ты понимаешь это? Скажи кто, опиши его, и я его найду, засужу, сгною в тюрьме. Мелкая? Не молчи.

  Не молчать?

  Я не хотела подставлять брата. Знала, если он сказал, то обязательно сделает, но сможет ли он сдержаться сейчас и не поехать на поминки? И не подставиться?

  – Мариш? Помнишь Пашку Терехова? Он в прокуратуре неплохо устроился. Он уже звонил, спрашивал, чем помочь и нужно ли где надавить.

  – Макс, я вначале хотела бы сама. У меня кое-что получается, и я хотела бы сама.

  – Я его знаю?

  Горько усмехнувшись, кивнула.

  Брат всегда был умным и умел делать правильные выводы из моих оговорок и умалчиваний. Мой любимый старший братец.

  Разглядывая осунувшееся родное лицо, всхлипнула и вытерла набежавшие слезы, а потом тихо прошептала:

  – Да.

  – Значит "да", – утвердительно протянув, скрипнул зубами и обманчиво ласково поинтересовался, – Маришечка? Кто это?

  – Максик? Пообещай, что ты не сделаешь глупости и все обдумаешь, я не хочу потерять тебя насовсем.

  – Мариш?

  – Макс! – я была непреклонна, я действительно опасалась за жизнь брата. Судя по всему, бывший пойдет на все, чтобы остаться в стороне и не попасться, даже на еще одно убийство. Ведь как оказалось, это так просто уничтожить того, кому совсем недавно клялись в любви и верности. В болезни и здравии. Кого носили на руках и задаривали подарками и вниманием. Так просто.

  – Кто это?

  – Макс? Обещай!

  – Хорошо! – он закрыл глаза и сжал кулаки, – Я не буду делать глупостей! Так кто это? Твой муженек?

  – Максик...

  Вот! Я оказалась права, слишком хорошо меня знает!

  – Я прав?!

  – Ты обещал...

  – Знаю. Значит прав, – констатировав факт, он поднялся и открыл дверцу бара, схватив пузатую бутылку коньяка, плеснул несколько капель в бокал и резко выпил, – Рассказывай.

  И я рассказала. Пытаясь абстрагироваться от смерти, говорила сухо, лишь факты, коих оказалось очень мало. Обвинил, избил, привез, убил. Все. Лишь четыре глагола, они совершенно не описывали мое состояние, мою боль, мою смерть.

  – Я видел протокол вскрытия, – брат снова сел напротив и задумчиво рассматривал янтарные блики в бокале.

  – Значит, все знаешь.

  – Нет, не все! Зачем? Я не понимаю? Что за бред с обследованием?

  – А я знаю, Макс? – я вскочила и всплеснула руками, – Я ничего не знаю! Я не понимаю! Ведь было все хорошо! Все! Понимаешь? А потом...

  Зажмурившись, часто заморгала, прогоняя слезы.

  – А он изображает страдание! Представляешь? Страдает! Поминки вон заказал. Шлюху какую-то вчера домой привел! Страдалец! Но зато я на них люстру опрокинула, сама еще не поняла как, но смотрелось потрясающе.

  Брат, скрипнув зубами, с отвращением отодвинул полупустой бокал.

  – Макс? Не вздумай сейчас туда ехать. Ты обещал.

  – Помню. В чем он был в тот день?

  – Ты что задумал?

  – Я обещал не ехать сегодня и не портить мужику праздник, но я не обещал не засадить эту мразь.

  – Максик, я хочу сама отомстить. Понимаешь? Я же осталась здесь для чего-то. Дай мне неделю, ну или две? Хорошо?

  Потерев ладонями лицо, глухо произнес:

  – Может быть поздно.

  – Нет, Макс! Он сам приползет писать заявление в полицию, или в психдиспанцер на обследование. Ну же?

  – И что ты будешь делать? Расскажешь ему, какой он плохой? Или опять попытаешься люстру уронить?

  – Ну, нет, наверное, – задумавшись, отмахнулась, – Да какая разница! Я придумаю, обязательно.

  – Не знаю, – брат потеряно качнул головой, – Что-то мне кажется, это мне нужно идти обследоваться.

  – Не выдумывай! И вообще ешь, у тебя все остыло.

  Братишка вздохнул и тоскливо посмотрел на холодные пельмени и нервно дернулся, когда звенящую тишину квартиры разорвала трель телефона. Несколько секунд думая, брать или нет трубку, пояснил:

  – Пашка.

  А потом и взял:

  – Да? Привет, Пах. Нет, – брат посмотрел в мою сторону, – Один. Внизу?

  Удивленно приподняв брови, со вздохом разрешил:

  – Поднимайся.

  Скинув вызов, бросил телефон на стол и взъерошил пятерней волосы.

  – Ты не против?

  – Нет, – пожав плечами, по привычке пошла в коридор, встречать гостя, а потом, вспомнив, остановилась и обернулась, – Меня тут нет и не было. Ты ведь понимаешь? Ничего не было!

  – Ну еще бы, конечно не было, – братец грустно усмехнулся, – Если начну что рассказывать, Паха первый позвонит ноль три.

  Да, этот мог. Рыжий, большой, мягкий как плюшевый мишка, он улыбался всегда и везде, даже на суде, зачитывая приговоры, он смотрел на подсудимых ласковыми глазами и мягко улыбался. Талант. Вот точно с такой же доброй улыбкой Пашенька вызовет санитаров и даже поможет им в упаковке больного. Возможно, он был неплохим другом, но эта его мягкая улыбочка лично меня всегда выводила из себя. Хотелось все делать наперекор, и я делала. По крайней мере раньше, пока достаточно не подросла и не стала ее просто игнорировать, так же улыбаясь в ответ.

  – Макс? Я наверно пойду, погуляю, воздухом подышу?

  – Чтоб в десять была... – брат осекся и, прислонившись спиной к стене, закрыл глаза, а потом со всей силы саданул кулаком стену напротив.

  – Буду, Максик, буду. Обязательно, – не став успокаивать и не дожидаясь звонка в дверь уже находящегося на площадке гостя, рванула сквозь стены наружу, а потом вниз, перепрыгивая через ступени пролет за пролетом, пока не очутилась снаружи.

  Я запретила брату поездку на поминки в клуб, но сама думала об этом уже последние минут двадцать. Хотелось посмотреть на "страдающего" мужа, а еще больше хотелось помочь ему пострадать. Как именно? Не знаю, еще не придумала как, но в этом ли суть? Главное начать, по мелочи, неприятность там, оплошность тут, и вот он уже обоими ногами будет стоять на черной полосе. А я помогу, подтолкну, направлю. Осталось только попасть в клуб.

  В "Ночной фурии" я была всего пару раз. Нестандартное, интересное оформление в стиле древнего Рима. Мрачного Рима, и что меня поразило тогда, без пошлости, свойственной той эпохе, или скорее нашему восприятию вульгарности того времени. Там не было пухлощеких амурчиков, обнаженных весталок и официанток в прозрачных хитонах, зато там были мастерски выполненные фрески и статуя самой Фурии, как будто бы опускающаяся на крыльях с потолка, стилизованного под грозовое небо. Смотрелось феерически, особенно при задействовании спецэффектов. И вот в этом шикарном месте проводились мои поминки.

  Забавно.

  Оглянувшись по сторонам, практически побежала к остановке, на ходу вспоминая весь транспорт, который мог бы доставить меня до нужного места. Выходило не очень. Зато я смогла в деталях воспроизвести вывеску клуба со стороны парковки, и как только я это сделала, почувствовала, как тело взмыло вверх и мгновенно окуталось бело-черными лентами туманом. Вечность в неизвестности, и меня выкинуло на ту самую парковку с вывеской и стройными рядами дорогущих машин.

  Облокотившись на капот ближайшего авто, отдышалась и удовлетворенно кивнула. Оказывается, прошлые мои перемещения не были случайными, и если бы не дискомфорт во время транспортировки, было бы и вовсе замечательно. Вытерев казавшиеся вспотевшими ладони о край платья, нервно улыбнулась и пошла к зданию, решив зайти внутрь с парадного входа. Можно было бы конечно ломануться прямо через стену, но если меня не подводила память и чувство ориентации, то именно с этой стороны находились туалеты. Так что нет, пойдем как люди, через главный вход.