Текст книги "Мертвые тоже хотят жить (СИ)"

Автор книги: Ангара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

  Глава 19

  – Ну и ты и шмоточница! – брат сидел на оседланном стуле, притащенном из кухни и, скептично посматривая на шкаф, комментировал мои действия. В общем то он был со мной не согласен, но я была неумолима. Да, да! Я решительно собирала свои вещи. Если быть точнее, то Манюнины, и при том не всё, а некоторую носибельную по моему мнению часть, пижамы же с зайками и розовое платье с рюшками решила оставить. Вдруг кому пригодится? В общем я собирала вещи и настраивалась на скорый переезд.

  План в принципе был прост в своей гениальности. Уже завтра днем я становилась счастливой обладательницей карт и энной суммы налички и могла смело выбирать приглянувшуюся жилплощадь. По моим подсчетам, мне как раз хватало на маленькую однокомнатную квартирку в старых кварталах, ну или новенькую студию в новом. По обстоятельствам. Оставалось всего ничего, завтра днем подъехать к дому Вадима и "прогуляться" до квартиры. Думаю, мне хватит времени вынести ценное незаметно. Макс конечно был против, видите ли он завтра работает, это во-первых, а во-вторых, мне явно не стоит потакать своим воровским наклонностям и обворовывать бывшего и когда-то любимого.

  Стоит, не стоит, не суть важно! Я буду выносить исключительно свое! И вообще, он мне должен! Вот пусть и расплачивается.

  Против последнего аргумента Макс не возражал, он лишь вздохнул, взъерошил волосы и согласился : "Да, должен!"

  Сейчас же родственник сидел на стуле, развернув его к себе спинкой и положив руки на деревянную планку, едко комментировал каждую вынутую мной из шкафа вещь.

  – Зачем тебе восемь маек с ушастыми? – подцепив одну из низ, он растянул ее и посмотрел на свет и скривился. – Какой ужас.

  – Дай сюда, – вырвав вещь, кинула в сторону все возрастающей кучки. Ее я решила закинуть в шкаф чуть позже, все-таки не красиво будет уйти и оставить после себя на кровати Глеба бардак.

  – А это что? – теперь тщательному осмотру подверглись бордовые мини-шортики, кожаные, с еще необорванной этикеткой. – Когда ты успела это купить.

  – Ма-а-акс! – закатив глаза, устало опустилась на развороченную кровать. – хватит придуриваться, это не мое.

  – Раз не твое, бросай все, новое купим, – он запустил шорты в кучу к зайцам и, поднявшись, потянулся. – Нет, серьезно. Это что-то с чем-то.

  – Ну да, ну да, – согласно закивав, подцепила кожаную куртку. Очень симпатичную и очень черную. – А знаешь сколько это стоит? А я между прочим хочу собственные квадратные метры, так что садись, осталось совсем немного.

  И я не соврала. В глубине шкафа я обнаружила две сумки. Одна из них была уже битком набита вещами, вторая потихоньку начала заполняться.

  – Жа-а-адина, – противно протянув, он снова уселся на стул и ,обхватив спинку руками, положил на нее голову.

  – Я экономная, – поднявшись, почти полностью залезла в недра шкафа.

  – Неа, ты жа-а-адина, – не согласился братец, протянув еще противнее.

  – Бе-бе-бе, – по детски передразнив, подхватила последнюю стопку вещей и , пыхтя, опрокинула их на кровать. – Это последнее вроде.

  – Мари? Вы что делаете?

  А вот и хозяин квартиры пожаловал. Как же он не вовремя! Вот совсем не хзочется сейчас объясняться, я то планировала чуть позже позвонить и поставить перед фактом.

  Поджав губы, подняла глаза и наткнулась на фигуру Глеба, застывшую в дверях. Придерживаясь одной рукой за дверной косяк, второй он держал несколько пакетов.

  – Я решила съехать! – широко улыбнувшись, проследила, как чуть побелевшие от напряжения пальцы разжались, а пакеты со звоном и грохотом упали на пол.

  – Это как это? – чуть наклонив голову вперед и в бок, он упер руки в бока. – Мы вроде договаривались.

  – Договаривались! – согласилась я и любовно погладила разложенные джинсы. – Но так как ты не торопишься выполнять соглашение, то я тоже решила его аннулировать. Вроде как все логично? Макс, я права?

  Повернувшись к брату в поисках поддержки, заметила его ироничный взгляд.

  "Да, да, да, я помню, что ты был против моих сборов и переезда, особенно после сегодняшнего неудачного путешествия. И что? Вообще, ты чей брат?!"

  Все это я попыталась передать своим взглядом, но то ли Макс не хотел ловить трансляцию моих мыслей, то ли взгляд оказался не таким выразительным, но родственник лишь ухмыльнулся и развернулся всем корпусом к Глебу. Он даже устраиваться начал удобнее, не иначе как представление решил досмотреть до конца, причем в качестве зрителя.

  Предатель!

  – Макс? Ты что, ее поддерживаешь? Да она на ногах еле стоит, ей еще лежать и лежать, – "жених" тоже повернулся к Маску и воззвал к его разуму. А вот зря. Если бы сам попытался меня отговорить, без вмешательства третьей стороны, Макс может быть и помог бы, а так... Все же я братца знаю лучше, к тому же привлекать его к спору могу только я. Аллилуйя!

  – Думаешь? – брови родственника скептически поползли вверх, а сам он, с любопытством развернувшись ко мне, тщательно осмотрел мою фигуру.

  Скопировав выражение его лица, уставилась в ответ. Тот хмыкнул:

  – А по-моему, вполне бодрячком скачет, – неторопливо достав телефон, посмотрел на время, потом снова на меня. – Ускоряйся, мелкая, время.

  – Так, стоп, – Глеб сделал пару шагов в комнату и, привлекая внимание, поднял ладони вверх. – Я понял. Соглашение, да?

  – Да-а-а, – засунув джинсы в сумку, подхватила вторые, почти такие же. А ведь Макс прав, Манюня была ужасной шмоточницей.

  – Окей, соглашение, – кивнув, он облизнул губы и, уперев руки в бедра, выдал: – Завтра я свободен, едем оформлять больничный в институт, а после завтра я тебя знакомлю с нашими.

  – О? – сказать, что я была удивлена, не сказать ничего. Вот так просто? Стоило мне начать действовать и он согласился? Странно как-то.

  – А раньше что? Никак? У меня планы горят!

  Как не вовремя то! Я уже нафантазировала, планов настроила. Вещи вот, собрала. Разбирать что ли?

  – Раньше никак, – женишок мотнул головой. – Горело у меня!

  – Ага, – скосив глаза на скалящегося братца, сложила руки на груди и нетерпеливо постучала носком тапка по полу. – А сейчас что? Потухло?

  – Нет, больше пожарных понаехало. Так что?

  – Черт, – обессилено опустившись на кровать, сморщила мордаху и посмотрела на брата. – Макс?

  – М?

  – Что "м"? Я собралась уже!

  – Сама смотри. Тебе же нужны корочки?

  – Ну!

  Сама знаю, что нужны, и что я без Глеба не управлюсь? А куда я денусь?

  – Мари?

  Поджав губы, обернулась.

  – Два месяца! – женишок смотрел прямо в глаза и соблазнял: – Всего лишь два месяца, но потом я помогу в твоих горящих планах? М-м-м? К тому же тебя действительно пора знакомить с нашими.

  – Значит, пора? – приподняв брови, поджала губы. Утром еще не пора, в обед не пора, а вот уже сейчас, значит, пора! Не то чтобы мы что-то не нравилось, все просто замечательно, но разглядывая парня, я буквально видела у него на лбу бегущую строку "Обмани Марину еще раз, получи бонус!"

  – Хорошо-о-о, – согласно кивнув головой, заметило облегчение, мелькнувшее в карих глазах. Так значит, да? – А если вдруг окажется, что завтра опять не пора? И после завтра тоже? Что будем делать?

  – Ну хочешь, я поклянусь? – Глеб прижал ладонь к сердцу и тяжко вздохнул. Как будто я из него жилы вытягиваю, ну право слово.

  – Чем?

  Мысль, конечно интересная, но нереальная. Клятвы какие-то, ну кто в своем уме поверит клятвам, это в наше то время!?

  – Жизнью?

  Глаза сами собой распахнулись шире, а губы разъехались в издевательской усмешке.

  Жизнью? Смешной.

  Совсем недавно Глеб случайно обмолвился, что возвращаться к жизни и находить тело можно еще не раз, было бы желание и силы. Судя по бодрому виду парня и то, и другое у него в наличии, тогда скажите, о какой такой ценности этой самой жизни может идти речь? Может я конечно что-то не так поняла, но судя по обрывкам случайного разговора, некоторые старожилы воспринимают тело как одежду, поносили, не понравилось, нашли новую. Может , конечно, не все так печально, но заставляет задуматься, а не прячется ли за маской видного политического деятеля или всеми обожаемого артиста такая вот воскрешенная душа. Я, конечно, хотела узнать об этом подробнее, все же мне с этим жить, но тогда опять прозвучало сакраментальное глебовское "еще не пора".

  – Ха-ха-ха... – четко произнеся тройное "ха", прокомментировала: – Самому то не смешно?

  – Знаешь Мари, – парень неуловимо скривился, но быстро справился с собой, – Что-то в последнее время я все больше жалею, что ты не Манюня.

  – Что это? – вскинувшись, приподняла подбородок.

  – Думаешь чаще, чем хотелось бы.

  – О? Макс!? – я повернулась к брату. – Слышишь, да? Оказывается, я все же думаю.

  – Ага, не все потеряно, – тот согласно кивнул. – Но ты это так редко делаешь, что мне страшно.

  Дурачась, брат сделал "большие" глаза, а через секунду уже нормальным голосом спросил:

  – Так что решила? Едем, нет? Или еще пару дней потерпишь?

  Задумчиво почесав бровь, покосилась на напряженного Глеба, нахмурилась, и, осененная идеей, предвкушающе потерла ладони:

  – Потерплю, но прежде...

  Полчаса спустя я стала богаче на полквартиры, неплохой однушки в нашем замечательном городе. И пусть кое-кто говорил, что я стала безобразно меркантильной, а кое-кто скрипя зубами и согласно шипя от себя добавил "ужасно наглой и жадной", но я для себя решила: это ли не стимул? Стимул! И еще какой! И пусть не благодарит меня, судя по всему в накладе женишок не останется, должность и перспективы перекроют все. Зато оставшиеся полтора-два месяца меня будет греть мысль о собственных честно сшантажируемых метрах.

  С этой радужной мыслью я позже заснула, и с этой же мыслью и проснулась.

  Довольно потянувшись, широко улыбнулась.

  Как оказывается хорошо жить то! А хорошо жить , еще лучше! И даже дождь за окном, судя по непрекращающемуся шуму идущий с ночи, никак не мог испортить мое великолепные настроение, потому как я видела реальные перспективы своей новой жизни. И даже если вдруг Глеб снова заведет шарманку с "не пора", настроение это не испортит. К счастью мой прогноз не оправдался. Хмурый "жених" обнаружился на кухне. Нахохлившись словно воробей, он сидел, скукожившись на стуле, и мелкими глотками хлебал кофе. Его аромат я почувствовала еще в своей временной комнате, видимо он то и стал причиной моей ранней побудки, семь двадцать восемь на часах, ужасно рано, особенно для расслабившейся на больничном меня.

  – Привет! – счастливо улыбнувшись, заглянула в пустой кофейник и, цокнув языком, быстро налила новую порцию. Соорудив из обнаруженных в холодильнике продуктов бутерброд, налила приготовленный напиток и со стоном блаженства сделала первый глоток.

  Во истину жизнь прекрасна.

  – Готов? – прожевав первый кусок колбасы с хлебом и сыром, решила все же поинтересоваться у молчаливого парня перспективами на сегодня.

  – Ну..., – буркнув, тот на пару минут закрыл глаза, а когда открыл, поставил чашку на стол и подпер ладонью подбородок. – Какая-то ты сегодня подозрительно веселая? Может гадость какую задумала, а? Так ты лучше сразу признайся, к чему мне готовиться?

  – Да ну тебя, – я снова откусила от бутерброда и удовлетворенно вздохнула, прошамкав: – Фивнь прехрасна!

  – Да, да, я заметил, – Глеб скривился и снова потянулся к чашке.

  – А что тебе не нравится-то?

  – Шантажистка! – он обличительно ткнул в меня кружкой.

  – Да, да, да... , – закатив глаза, допила кофе. – Так что? Ты готов?

  – Готов, – а затем зачем-то уточнил: – К поездке в универ. Надеюсь на сегодня все?

  – Угу, – довольно улыбнувшись, поднялась и поскакала собираться, чтобы уже через сорок минут, придерживая над головой зонт, сесть в машину.

  Нда, кажется я погорячилась насчет " жизнь прекрасна". На улице ветер, стремительно несущийся к пометке "ураганный", раздувал водяные капли в разные стороны, благодаря чему через несколько минут нахождения на улице я успешно промочила колени, затянутые в черные джинсы и левый бок, спрятанный под куртку.

  Стряхнув зонт, аккуратно поставила его на пол и вытянула ноги.

  Мерзость... Кажется, надо было перенести выполнение обещаний на завтра. Днем раньше, днем позже. Не велика разница.

  С тоской посмотрев в сторону дома, представила себя бредущую под дождем и с трудом удерживающую зонт на парковке нашего универа. Наверняка ведь все места будут заняты, и придется встать на заднем дворе, а оттуда пиликать... Кошмар!

  Зажмурившись от перспектив, уже открыла было рот, чтобы предложить отменить поездку, как вдруг подумала: А вот шиш! Это что получится? Опять все отодвинется на неопределенное время? Сначала одно, потом другое, и так два месяца? Ну уж нет. Подумаешь дождик, потерплю. Не растаю, не сахарная. К тому уже и печка начала подогревать сидение, а вскоре станет вообще хорошо. Значит, решено. Едем.

  И мы поехали, в молчании, рассекая колесами глубокие лужи, обрызгивая тротуары и вглядываясь за стекло, за быстро бегущие по нему капли воды, смываемые "дворниками".

  – Вот черт!

  – Что? – подняв глаза от телефона, где я от нечего делать играла в "злых птичек", наткнулась на злой взгляд парня, рыскающий по сторонам.

  – Все места заняты! Млять, откуда у молодежи столько машин? Ты посмотри!? – он указал на черную мицубиши, буквально за пару мгновений до нас въехавшую в поворот и занявшую последнее свободное место. – Сволочь! Придется объезжать.

  Зло ругаясь, он сдал назад и выехал в новый поворот, ведущий на задний двор универа.

  Я оказалась права. Ан нет... Глазастый Глеб нажал на педаль газа, отчего меня по инерции откинуло назад и, чуть не врезаясь в стоящие на парковке машины, вывернул на свободный участок, умудряясь втиснусь свою махину в узенький просвет между двумя легковушками.

  – Вот так! – удовлетворенно вздохнув, повернулся ко мне. – Когда будешь вылезать, постарайся не сильно поцарапать дверь? Лады?

  – Ага, – схватив зонтик, осторожно приоткрыла дверцу и на глаз измерила расстояние между нами и соседской тачкой. Пролезу, благо фигура худощавая, вот только дождь... будь он неладен.

  Вдохнув и выдохнув, собралась с силами и нырнула в бушующую непогоду, судорожно открывая зонт. Вцепившись обеими руками в дергающийся предмет, готовый в любой момент вывернуться и взлететь, завертела головой, пытаясь понять, а с какой собственно стороны здания мы находимся?

  – Мари? – окликнув меня, Глеб махнул рукой. – Быстрее, крошка. Время!

  Время, так время.

  Быстро перебирая ногами, стараясь обходить лужи, я бежала за несущимся впереди "женихом". Тот, как слон, топал прямо по лужам, благо ботинки на толстой подошве позволяли. Я же, как самая умная и красивая, бежала на шпильках, и в который раз за последние пять минут костерила себя за странный выбор обуви. Ну кто, кто в здравом уме, натянет эту красоту под дождь? Конечно же Марина, еще полчаса назад любовавшаяся на себя в зеркало.

  – Забегай, – придерживая одной рукой одну из тяжелых дверей, выстроившихся в ряд, а второй мокрый зонт, парень, поторапливая, пропустил меня внутрь. Оглядевшись в холле, метнул взгляд к большим, круглым часам, установленным напротив входа и уверенно направился к охране, бдящей возле вертушки. Повторив за парнем все действия, кисло вздохнула, исключительно про себя поздоровавшись с заведением "Ну здравствуй, альма-матер!"

  В принципе, никаких особо отрицательных воспоминаний по учебе наш гуманитарный университет во мне не вызывал. Отучилась свои пять лет и слава Богу. Получила диплом, похвасталась корочкой и положила его на полочку, благополучно забыв – Вадим совершенно не видел меня в роли преподавателя и крайне отрицательно относился к чужим детям. Ну и я, поддавшись уговорам, рассмотрела перед собой другие перспективы.

  Машинально отметив время на часах, первая пара в самом разгаре, подошла к беседующим парням, где Глеб шутя рассказывал о важности своей миссии – поддержки болезной меня, рвущейся к знаниям. Охрана на удивление прониклась и без проблем выписала ему пропуск, не забыв краем глаза посмотреть мой студенческий, с огромными, распахнутыми в неверии глазами синего цвета на симпатичном личике Марии.

  – Так, крошка, нам на второй этаж, – подхватив меня под локоть, парень уверенно повернул направо и направился к лестницам, пока я сама судорожно вспоминала расположение аудиторий, рукавов универа и собственно кафедр, мы поднялись по стертым ступеням на второй этаж.

  Глеб оказался прав, кафедра истории располагалась как раз там, а именно на основании огромной буквы "Ш", которой был построен университет.

  – Вроде бы тут, если не путаю, – осматриваясь по сторонам, он остановился напротив одной из дверей и поднял голову. На деревянном полотне блестела начищенными медными боками табличка "Кафедра истории". – Ага. Ну что, вперед?

  Подмигнув, стукнул пару раз и резко распахнул дверь.

  – Доброе утро! – широко улыбнувшись, пропустил меня вперед . – С кем можно поговорить по поводу закрытия больничного?

  Похоже Глеб решил ответственно подойти к выполнению соглашения. Вон, даже рта не дает открыть. За пять минут, пока я разглядывала комнату с мебелью и парой девчонок двадцати пяти лет, выполняющих роль секретарей, "жених", улыбаясь во все тридцать два, уже выкладывал на стол одной из них мою справку, выданную в больнице, и пару еще каких-то документов.

  Пока одна из них внимательно всматривалась в строки, переводя заинтересованный взгляд с бумаг на меня, потом на Глеба, вторая, симпатичная крашеная блондинка, неторопливо красила ногти, отравляя и без того душный воздух помещения парами ацетона.

  – А что девушка молчит? – первая, тоже крашеная блондинка, не спеша достала журнал, и аккуратно, не торопясь вписывала туда данные из справок.

  – Танечка, – Глеб укоризненно покачал головой. И когда только успел узнать имя? – Мари две недели как после комы, она еще не пришла в себя...

  Пока мой Дон Жуан расписывал все ужасы аварии и тяготы восстановления после нее, я , сопровождаемая расширенными в предвкушении сплетен глазами обеих блондинок, тяжело опустилась на диванчик для посетителей.

  – Да уж, – протянула Танечка. Ехидства в глазах у нее уже поубавилось, сейчас там плескалась настоящая жалость. Мерзкое чувство кстати. – Не повезло. А что так рано пришли то? У вас...

  Тут она заглянула в записи и уверенно произнесла:

  – Еще две недели.

  – Скучно, – я наконец подала голос и пожала плечами.

  Девчонка цокнула что-то неопределенное и пораженно качнула головой, углубляясь в записи.

  – Какой курс? – не поднимая головы, она зашуршала листами, быстро переворачивая их один за другим.

  – Пятый , – напомнил Глеб и тоже решил присесть на свободный стул.

  – Угу. Отметила,– захлопнув талмуд, подняла голову и призывно улыбнулась "жениху". – У вас еще две недели, выздоравливайте.

  При этом она смотрела исключительно на парня. Интересно, он то от чего будет выздоравливать? От меня? Так там еще два месяца в планах.

  Я вздохнула и поднялась. И зачем, спрашивается, сегодня сюда приехала? Могла ведь и на следующей неделе, да без Глеба. Был бы идеальный вариант.

  Снова мысленно вздохнув, уже почти подошла к двери, когда она распахнулась, являя нам привлекательную женщину лет сорока пяти, неуловимо похожую на Ринату Литвинову.

  – Танечка? – перебирая бумаги, она не сразу заметила меня, а когда наконец обратила внимание, то ее тонкие, ухоженные брови чуть поднялись вверх, показывая высшую степень удивления.

  Эту даму я помнила по своей учебе тут, и , хотя она ничего у нас не вела, слухи о местной железной леди ходили удивительные. Красивая, состоявшаяся, вроде как доктор наук с железной дисциплиной на уроках. Она вполне могла бы заведовать кафедрой истории, но... не хотела. Девчонки рассказывали о ее богатых поклонниках, о туманности родословной, вроде как восходившей к каким-то там дворянам, опять же о богатом, рано умершем муже и еще о какой-то ерунде. А я не то чтобы слушала сплетни, но как их не послушать, если они рассказывались прямо при тебе? Никак, а поэтому я была в курсе личной жизни многих наших и не наших замечательных преподавателей.

  – Та-а-ак, – протянув она поджала губы и метнула взгляд в сторону Глеба. – А Вы у нас?

  – Александрова! – бодро отрапортовала подскочившая со своего места "Танечка".

  – Да, да, помню. Хм-м-м...

  – Отсутствовала по болезни. Я уже вписала данные, – не унималась Татьяна, а заметив слегка заинтересованный взгляд "дамы", так и вовсе зачастила: – Мария попала в аварию. В кому! Представляете Анна Васильевна?

  – Ужас, – ответила та сухо.

  – Так, Татьяна, это потом, – она слегка потрясла папку, которую держала в руках. – А Вы за мной. Надо бы ... хм-м-м... кое-что решить.

  Оглядываясь на притихших секретарей и нахмурившегося парня, прошла несколько метров за Анной Васильевной. Ее кабинет располагался наискосок. Быстро открыв дверь, она прошла в небольшой кабинет и расположилась за столом, откинувшись на мягкую спинку стула.

  – Проходите, проходите. И ты, Глеб, в дверях не стой, – поторопив "жениха", указала на стулья. – Присаживайтесь.

  Поджав губы в ответ на его кривоватую улыбку, уперлась ладонями о стол и подалась вперед.

  – А теперь , дорогой Глеб, я жду объяснений, почему мы не в курсе появления в нашем городе новенькой.