Текст книги "Правила отхода (СИ)"

Автор книги: Ande

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

– А чего сразу хамить то? – засмеялся Джо – понимаешь, то, что я теперь богат все запутывает. Сам не могу понять, мне революции не нравятся потому, что я видел практику в Индокитае, или потому, что познакомился с коммунистическими теоретиками здесь?

– Ну, если учесть, что в Индокитае воплощают теории, рожденные в местных бистро…

– Ты не представляешь, Грин, насколько резва и привольна мысль, когда не нужно каждый день вкалывать.

– Скажи честно, белых вырезаем?

– Если только мужчин.

– Ну и смысл? Пару поколений, и все снова станут белыми.

– Ты слабо революционно подкован, Питер. Любой школяр в «Двух макаках» тебе скажет, что все будут желтыми. И это основной тормоз теории социализма. Убивать белых ради желтых?!

– А без убийств?

– Ты же видишь, что Айрин настроена серьезно. Да и Катарина твоя, что-то мне подсказывает, тоже не будет сдерживаться.

– Запиши для памяти, что реакционеры – это прежде всего женщины.

– Слушай, давай еще по бокалу? И мы тогда с тобой любого Сартра с Манкузе за пояс заткнем.

– Тебе что, понравилось обожание студенток? Да и вообще, я сторонник идей Кропоткина…

Утром, оставив девушек отсыпаться, мы поехали к мсье Мэтьюру. Джо, в рамках ассимиляции во Франции, купил себе Citroën DS. Он ему неожиданно понравился. Всю дорогу до офиса он рассуждал, что так все и начинается. Сначала машина понравится. Потом Париж. А потом подумаешь, да ну ее эту Америку. Я его успокаивал, что Америка ему никогда не нравилась. Потому что, откуда тогда мечты о революции? А вот Франция понравилась сразу, ведь на баррикады совсем не тянет. Нет, Грин, давай напишем книжку, и этого Сартра все же заткнем за пояс? И уведем молодежь. Если только на танцы, Джо, на Рю де ла Пе. Это ты видел социализм вблизи. А они себе все придумывают. Здесь вон, даже песенки негров, считают музыкой протеста. Радио Тур Эйфель с утра гоняло рок-н-роллы, которые во Франции сейчас мегапопулярны.

Даниель Мэтьюр – высокий, подтянутый дядя, лет под пятьдесят. Исполненный чисто галльского шарма и обаяния. Несмотря на наше знакомство, и соседство с Джо, он, похоже, хотел отделаться лишь вежливой, короткой беседой.

Вряд ли он ждал какого то внятного разговора. У меня сложилось ощущение, что он считал нас чем то типа золотой молодежи, что пытается замутить что то от безмозглости и самонадеянности. Плюс, мы это с Джо не обсуждали, но у меня крепло подозрение, что он слегка неровно дышит к Айцрин. Было впечатление, что он хоть и не расист, но задет тем, что Айрин совершенно не замечает его. Усаживаясь напротив него за журнальный столик, я подумал, что было бы проще, если б Айрин в него втрескалась. Смешнее всего, что отношений, и даже секса, у них бы не случилось. Просто его эго осталось бы не потревожено. А так– вполне приятный мужик, со взглядом с поволокой.

Тем не менее, начали разговор с обозначения статуса. Меня, как представителя банка, имеющего доступ к кредитованию из ФРС. А Джо, как сотрудника Союза Угля и Стали, кооптированного Германией.

А потом я изложил свое предложение. Построить по заказу цепочку нефтепереробатывющих производств, включающую в себя и ГСМ и нефтехимию. Финансирование кредитованием, под либор плюс один. Возможны правительственные гарантии. Закрытие сделки – по сдаче объекта, договором цессии с кредитором. Присутствующий здесь мистер Оттам, будет выполнять роль координатора между немецкими, голландскими и бельгийскими смежниками. Руководитель проекта, господин Хофман-старший. Наш общий друг Карл – координатор другой немецкой части проекта, где ваше производство, мсье Мэтьюс, лишь один из сегментов.

Выслушав все это, мсье Даниель стал лишь несколько менее вальяжен. Разве что, во взгляде появилось сожаление.

– Понимаете, парни, – сказал он нам вполне по свойски – Мы, сейчас находимся в зоне политической турбулетности. То, что вы говорите, было страшно интересно года четыре назад. Но сейчас, я шагу не ступлю, без одобрения такого проекта профсоюзами. Потому что платить неустойки из-за забастовок, я просто не смогу. А на снисходительность профсоюзов, по контрактам с бошами, рассчитывать не стоит.

Я закурил, и внимательно посмотрел на промышленника. А чего собственно стесняться?

– Видите ли, мсье Даниель. Завод нужно будет строить в СССР. Это не только снимет противоречия с профсоюзами и компартией. Но и позволит запустить еще пару проектов, не уведомляя профсоюзы о конечном потребителе. Финансирование, при корректности заявки, вполне реально. Поэтому, не углубляясь в детали, просто скажите, сколько может стоит первоначально озвученный объем?

Вот тут-то его проняло по-настоящему. Он немедленно, как ненужный пиджак сбросил всю свою вальяжность и взялся за нас. После часа обсуждения,– вы же понимаете, что конечная цена зависит от исходного сырья для переработки? После уточнений, и даже переговоров, с вызванными к директору специалистами, он заявил:

– Первоначальная оценка– семьдесят пять миллионов франков. Но, по опыту, мсье, двадцать пять процентов можно добавлять смело.

– На том и поладим, мсье Мэтьюр. На следующей неделе, в Бонне, начнутся переговоры по этому, в том числе, вопросу. Если есть желание, прилетайте.

И мы, все трое, засмеялись, снова перходя в режим хороших знакомых, обедающих иногда вместе, по соседски.

Возвращаясь обратно, Джо заявил что дело в шляпе. На мои сомнения, он сообщил, что мы этих русских к ногтю и делать политику. Сместим Де Голля, и разгоним красных. Нельзя Францию коммунистам отдавать. Я пробурчал, что даже с первым пунктом – русских к ногтю, сплошные сомнения.

А Оттам, вдруг, на полном серьезе, рассказал, что министр иностранных дел СССР, Андрей Громыко, бывая в Париже, навещает очень дорогую любовницу по имени Мартина. Я ее видел, Питер, видная такая дама, живет на набережной Августинцев, в роскошной квартире. В соседней квартире живет моя сокурсница. Тоже очень дорогая? Да в том то и дело что нет! Семья состоятельных буржуа. Но весь их дом таким соседством недоволен. Если в Бонне начнут ломаться, навестим министра!

Я вздохнул, что вернулся бы в Прованс.

– Вам что, не надоело сидеть, выпивать, есть и ничего не делать? – заржал Джо.

– Как это может надоесть? Ты шутишь?

– Ты что, не понимаешь, что вокруг люди веселятся, живут, путешествуют?!

– В мире, Джо, полно придурков.

– Я понял, Грин, что лучше всего вопрос шантажа русского министра обсуждать с Кэт. Ты теперь человек никчемный…

Когда самолёт оторвался от полосы в Орли, Кэт взглянула на хмурого меня и засмеялась:

– Шииии. Ничего тебе мама не сделает. Перестань трусить.

– Знаешь, тебе повезло, что я сирота. Потому что я и отомстить не могу. Так бы ты у меня сполна узнала, про китайские церемонии то.

– Питер. Она знала, что я уехала к тебе. И ты ей нравишься.

– Ничего, что мы даже не виделись?

– Пффф…Ты неделю таскался за мной повсюду! Маме все уши про тебя пожужжали!

– Таскался?! Я пошёл, Кэт. Стюардесса, остановите самолет, я выхожу.

Катарина взяла меня под руку, положила голову на мое плечо, и попросила не особо шевелится. Потому что если не даешь девушке ночью спать, то постарайся не мешать это делать в самолете. И уже через пару минут сонно сопела.

Я не то что бы нервничаю. Но все эти ритуалы. Знакомство с Софией Уффельхайм, что выразила желание нас встретить в Мюнхене…А на горизонте маячит еще и дедушка.

Так то и вправду, за десяток дней проведенных в Мюнхене, я познакомился с кучей народу. Женская часть этой публики, не особо скрывали любопытство. А мужчины были … светскими. Легкими как пробка, и скользкими как мыло. Потому что ни одной более менее содержательной беседы у меня с ними не случилось.

Хофман смеялся, и говорил, что ты теперь понимаешь, Грин, как меня занесло в Индокитай? А если добавить, что Кэт повсюду таскала меня за собой, то я тебе сочувствую не просто так, а со знанием дела.

Я плечом покачал голову Катарины. Она сонно на меня уставилась:

– Так и знай. Я всеми силами буду избегать светской жизни. Будешь вредничать, сбегу в Прованс.

Она улыбнулась так, как умеет только она, чмокнула меня в щеку и, снова задремывая, сказала:

– Господи, ну какой же ты дурак, Питер.

Глава 40

Сославшись на то, что мне нужно познакомиться с мамой Катарины, я не то что бы слукавил. Просто, я решил все еще раз обдумать, не находясь под влиянием бешеной энергетики Хофмана –младшего, и веселого пофигизма Джо Оттама.

Карл доказывает отцу, а прежде всего себе, что он крут и вообще. Джо, связав жизнь с Айрин, изо всех сил старается соответствовать, и любит учиться чему-то новому. Для них эта история всего лишь один из проектов.

А мне хочется, что бы в России появился хороший автозавод. Это, с моей точки зрения, для России гораздо полезнее, чем прорваться к Хрущеву, и сказать– смотри Никита, довыеживаешься!.

И мы с Кэт полетели в Мюнхен.

На самом деле Катарина – серьезная и рассудительная девушка. Даром что немка. Хотя она фыркает, и заявляет, что ты ничего не понимаешь, Ши. Я – боварка. Скажите пожалуйста! А в чем разница? Это постигают сердцем, может быть, когда-нибудь поймешь.

Сейчас Кэт на распутье. Закончив Мюнхенский университет, она думает. Продолжать учебу до получения степени, пойти на работу, или выйти замуж за этого Грина, который предложение сделал и затих. Потому что начинать действовать нужно, все тщательно спланировав.

Вообще то, и в Рубийоне, да и потом, мы не только тешили гастрономические порывы, и занимались тем, что интересует эротоманов. Хотя, честно говоря, именно этим и занимались. Мы много разговаривали, исподволь изучая друг друга. Тут же, кстати, делясь друг с другом наблюдениями. И это было тоже страшно занятно. В частности, Кэт сказала, что я какой-то асоциальный тип, оторванный от реальности. Как будто, где-то прятался от газет, радио и телевидения. А еще, я не жила раньше с мужчинами, Грин. Скажи, а все мужчины вешают одежду на пол?

И мне тоже с Кэт интересно. Она рассказала, что подумывает пойти поработать. После окончания юридического факультета, нужно увидеть жизнь. Дедушка предложил, на выбор, устроить в федеральное ведомство по финансовой деятельности, или в секретариат организации Гелена*. В общем, к бывшим дедушкиным сослуживцам.

– Никаких Геленов, Кэт! я сам найду тебе работу. Где-нибудь в женском монастыре, архивариусом.

– Почему?!

– Как можно пускать тебя в разведку?! Тебя же начнут охмурять болгарские шпионы! А ты – такая наивная и доверчивая. А они – все такие красавцы, и смотрят на тебя огненным взглядом.

–Шииии… ты ревнуешь!

– Нет, Кэт, завидую. На меня вот, парни так не смотрят!

– Тогда поеду с тобой в Бонн. Поговорю о работе в банковском надзоре.

– А дома подождать меня не хочешь?

– Скучно. Мюнхен, он же такой маленький, Питер. Куда не посмотри, или бывший вздыхатель, или тот, о ком ты слишком много знаешь.

– Ах вот как? Все, я ухожу! Этот лебедь лучше летает в одиночку.

– Ну, Шииии… не капризничай. Мне же нужно чем то заниматься.

Впрочем, пока мы с Джо разводили французских нефтепромышленников на строительство завода, она много болтала с Айрин. Да и я ей рассказывал байки про паблик рилейшн, и ПиАр компании. Так что сейчас она размышляет о структурах Общего Рынка, пресс-служба которого, надо же, сейчас как раз в Париже…

Мама Катарины, София Эвелин Уффельхайм – приятная женщина. Красивая и ухоженная блондинка. Не зная что к чему, легко можно принять их с дочерью за сестер. С ней оказалось просто. Сразу же попросила называть ее Софией, и сообщила, что для нас с Кэт приготовлена комната. Я тоже не стал откладывать, а тут же, в аэропорту, испросил у нее руки Катарины.

Правда, не очень понял, что имеется ввиду на светском языке – комната для нас с Кэт. Это еще что то значит, кроме того что я уже не отверчусь? В смысле, у Кэт ведь была своя комната?

Из аэропорта нас солидно увез Мерседес-Пульман, годов сороковых выпуска, с водителем в специальной фуражке. Дом семейства Уффельхайм , как и у Хофманов, тоже в Грюнвальде, но за рекой. Уютный и приятный двухэтажный особняк с большим регулярным парком, из которого выходишь прямо в Грюнвальдский лес.

Серьезный разговор с Софией Эвелин случился сразу после легкого завтрака по приезде. Это были даже, скорее, деловые переговоры. Точнее, попытка переговоров. Потому что я не поддержал обсуждение размера приданого Катарины, и прочие оценки активов. Заявил, что в этой части ни на что не претендую. И смогу самостоятельно обеспечить Кэт всем, что ей захочется. А она вольна делать со своей собственностью все что пожелает.

Впрочем, у меня сложилось впечатление, что я и так Софии понравился. Потому что мы перешучивались совершенно свободно, и достаточно раскованно. И вообще, три дня до отъезда в Бонн, оказались очень приятными. И я смог покойно прикинуть ситуацию, и вспомнить, все что помнилось, про начало шестидесятых в СССР и Европе

Женская склонность к завершенной визуальной картине, привела мать моей девушки к тому, что у нее есть собака. Ну, что бы изящная леди у камина, в ногах мраморный дог, а за окном непогода, и вот это вот все. Так что мне было с кем гулять в Грюнвальдском лесу по утрам, размышляя, как же мне ловчее все устроить. Когда я бродил по ухоженному лесу, мне думалось особенно плодотворно.

Итак, Алексей Николаевич Косыгин. Выпускник питерского института текстильной промышленности, или как он там назывался. И вообще, он представитель питерских во власти, приведенных туда еще Ждановым. Однако, после расстрела Вознесенского, Кузнецова и прочих, по Лениградскому делу, не только не пострадал, а пошел на повышение.

Среди досужих обывателей, считается чуть ли не реформатором. Ему приписывают успехи пятилеток и прочих радостей социализма. Что, конечно, вопрос дискуссионный. Там, с середины пятидесятых, шло системное сокращение оборонных расходов. Это, кстати, не в последнюю очередь, и довело Хрущева до отставки.

Впрочем, лично, вроде бы мужик очень порядочный. Очевидец однажды мне рассказывал, что в начале семидесятых, увидев в Челябинске землянки, бараки, и прочие сараи, в которых жили рабочие, Косыгин пришел в полнейший ахуй. После чего Челябинску было открыто финансирование, и там началось реальное, а не парадное жилищное строительство.

То есть Косыгин– опытный и талантливый чиновник, всерьез озабоченный повышением эффективности социализма. Увернулся от репрессий благодаря еще и личной скромности. После войны номенклатура жировала не по-детски. А питерские, говорят, совсем краев не видели.

Да и до самой смерти, он выгодно выделялся на фоне жизнерадостных крепеньких жизнелюбов, что пришли во власть с Брежневым. Сдержанность, рациональность, прагматизм.

С другой стороны, в середине пятидесятых, премьер СССР Булганин, по указанию Хрущева, после переговоров с канцлером ФРГ Аденауэром, установил дипотношения с ФРГ. В Бонне открыли посольство. Из Союза отпустили пленных. И Микоян, отвечавший у Хрущева за внешнюю торговлю, подписал с немцами контракт, тот, что потом выдавался за Брежневскую победу. Знаменитый «энергоносители в обмен на трубы». Для, в том числе, строительства прославлленного нефтепровода "Дружба"

Кстати, Карл мне говорил, что программа пребывания советской делегации в ФРГ, допускает изменения и уточнения. Служба протокола предупреждена, и готова. Это и понятно. Официально, главная причина визита – согласование дальнейших действий, в рамках обмена труб на уголь и нефть.

Забавно, но стоило установить дип. отношения, как немецкие промышленники мгновенно убедили власти, исключить трубы для трубопроводов из списка продукции и товаров стратегического значения. Тех товаров, на которые накладывалось экспортное эмбарго. Оно установлено для всех стран-членов НАТО, со стороны Координационного комитета по многостороннему экспортному контролю (знаменитый CoCom). И, уже, даже идут отгрузки труб из Мюльхайма в Союз.

Но я то знаю, что основной вопрос нынешних переговоров –это автопроизводство. Именно поэтому программа пребывания составлена максимально расплывчато. Автозавод, на предложенных мной условиях, Союзу хочется. Но Косыгин, человек не только системный и последовательный, но еще и крайне прижимистый. Он должен убедиться, что промышленность получит реальные, качественные технологии. И дело тут, по-видимому, в том, что Косыгин отлично представляет возможности советской промышленности. Ну и, заодно, почти стопудов, будет изучаться вопрос способов поддержки рабочего движения в капиталистической Европе. Что требует непонятно сколько времени для согласования.

Мраморного дога зовут Куниберт. Но я лишь мысленно хихикнул на эту кличку. Потому что, в этой семье, и у собаки родословная уходит вглубь веков. И полное имя пса – Куниберт Априкот Де Лайт Стоун и еще двенадцать, что ли, имен. Знакомясь, я ему сразу сказал, что буду звать его Берт. Потому что звать тебя Куни, дружище дог, я все же стесняюсь. Собака, почти мгновенно с хрустом заточившая словно масло нехилую кость знакомства, добродушно махнула хвостом. Дескать, сам видишь, в этом женском царстве мне грустно, будем держаться друг друга.

В доме Уффельхаймов и вправду одни женщины. Садовник, он же водитель, выглядит человеком отрешенным и познавшим дзен. А так– экономка, пара горничных, повариха, и Кэт с мамой.

В первый же вечер к Кэт на чай заскочили пара подруг, одна из них с парнем. Я был представлен в качестве жениха. Было весело и славно, мы играли в «крокодила», и ребята оказались совсем не чванливыми. Но гулять с собакой по лесу мне понравилось больше. Да и мой немецкий – вовсе не хохдойч.

В связи с нашим возвращением, у Катарины оказалась куча малопонятных мне дел. Она пояснила, что это из за ее внезапного отсутствия. Обычно, Ши, у меня жизнь достаточно праздная, но, не стоит обижать людей которым я что-то обещала. Так что я, если погода не позволяла гулять в лесу, сидел в библиотеке, изучал газеты и прикидывал факторы, мешающие моему проекту. И находил их скорее в СССР.

План Маршалла для Германии, направлен прежде всего на демилитаризацию и денацификацию. И, таки сработал. Меньше чем за десять лет экономика перестроилась, и просто изнемогает без рынков сбыта. Компания Даймлер модернизирует производство, и собирается освободившиеся мощности вывести чуть ли не в Австралию. Ну, как Опель в нулевые, закупив новое оборудование, старое, но весьма производительное, вывел в Китай. Так что интерес Хофмана старшего, и стоящих за ним промышленных гигантов вполне объясним.

А вот в СССР, все не так уж и радужно. Не углубляясь в детали и тонкости, можно уверенно полагать, что успех Косыгина вызовет усиление его позиций во власти. А конкурентами у него, ребята серьезные. Брежнев с Устиновым, Шелепин со сворой, и еще куча народу. Лично у меня никаких сомнений, что как– нибудь поднасрать попытаются. И будет это именно по вопросу автозавода. Потому что само сотрудничество с ФРГ одобрено коллегиально на самом верху, и не вызывает отторжения. Даже Хрущев, с его хаотичной внутренней и внешней политикой, считает сотрудничество с ФРГ крайне важным.

Скорее всего, на Косыгина будут валить что – то про сотрудничество с нацистами. Это вполне рабочий козырь. Причем избежать такого обвинения будет трудно. Разве что, сослаться на то, что поставка труб в Союз тоже идет не от архангелов. А от Mannesmann, Krupp, Hoesch и тд. Владельцы и топ – менеджмент которых, сравнительно недавно вышел из тюрьмы, где они сидели за сотрудничество с нацистами. Но проект с Даймлер– это новая история, и пресса наверняка раскопает там какого-нибудь нацика. И будет это, левая пресса. Там полно не только советской агентуры, но и искренних антифашистов. И все они порвут Косыгина. А потом и в Союзе добавят.

И насрать мне на него, если честно, но вот завода в Союзе тогда не случится. А это обидно.

Прейдя к этой мысли, я сложил газеты и пошел разыскивать Кэт. Встретив горничную, поинтересовался, где бы она могла быть?

– По четвергам, герр Грин, – чопорно ответила мне горничная – фройлен Катарина и фрау София, с одиннадцати до обеда разбирают счета, и занимаются финансами. Вы их найдете в кабинете фрау Софии.

Они и вправду разбирали счета, и что-то обсуждали! Большой кабинет на первом этаже – вполне рабочее помещение, а еще видно, что здесь хозяин – женщина. Усевшись в кресло поодаль, вытянул ноги, и изложил цель визита. Так мол, и так, демократическая журналистика сорвет проект. Не хочешь, Кэт, попробовать себя в работе с прессой? Позвоним Айрин, и вы эту всю братию уболтаете быть благожелательнее. Кэт, отложив бумаги, потянулась так, что я пожалел о присутствии здесь же ее мамы:

– Грин, не выдумывай сложностей из ерунды. Или ты все же хочешь, что бы я поехал с тобой?

Я, честно говоря, смешался. Искренне заявил, что хоть поехать вместе и не прочь, не считаю возможные нападки на советскую делегацию ерундой. Потом увидел, что София Эвелин отложила папку с документами, достала тонкую дамскую сигарету, и тоже достал сигареты.

– Все просто, Питер. – вместо дочери заговорила София – позвони Карлу, и попроси включить в состав встречающей стороны начальника Федеральной Службы по Охране Конституции.

Видя мое недоумение, она пояснила. В ФРГ две мощные спецслужбы. Организация Гелена, занятая разведкой – контрразведкой. Сплошь и рядом состоит из бывших нацистов, и возглавляемая бывшим нацистом. Они, конечно, все прошли комиссию по денацификации, но все знают, что это была почти формальность. Хотя, точно известно, что военных преступников там нет.

А вот Федеральная Служба по Охране Конституции, имеет одной из задач как раз поиск нацистских преступников. А глава этой службы, Хуберт Шрюберс – левый социалист. Хотя Гелен везде утверждает что он коммунист.

– Обе эти конторы – закончила за маму Кэт – департаменты Innenministerinnen (МВД), которой вменяется обеспечивать работу международных делегаций в Германии. Увидев на переговорах герра Шрюберса, ни один журналист не заикнется про нацистов в проекте. Герр Шрюберс их ненавидит, разыскивает, и сажает постоянно.

Кроме досады от того, что дамы походя решают кажущиеся мне важными проблемы, мелькнула мысль о том, что все более менее серьезные немецкие предприниматели замешаны в нацизме. Так или иначе.

Потом я вспомнил, что куча мировых политиков, включая Ельцина, много раз говорили, что демократы управлять промышленностью не умеют.

Тут уж американцев можно понять. В сорок пятом году Германия была в руинах. Кормить население за свой счет не было смысла. Антифашисты были хороши против Гитлера. А поднимать экономику – это совсем другая история, и нужны другие люди

А София между тем, рассказывала мне, что Флики избежали денацификации потому, что Хофман– старший, и Гогенлоэ, были участниками заговора двадцатого июня, а Кэт, еще один совладедец, просто не могла быть замешана в работе на Гитлера. А вот Круппам и Тиссенам не повезло. Получили по восемь лет. Но, имеется ввиду то, что у Хофманов и Гогенлоэ хорошие отношения с герром Шрюберсом, и он прислушается к нашим просьбам, Питер.

А в завершение Кэт заявила:

– Питер, мы бы хотели с бумагами закончить до обеда! – и сердито на меня прищурилась.

– Фрау София! – я тоже на нее прищурился– Во мне крепнет подозрение, что моя невеста видит во мне лишь заморскую диковинку! Но близок тот миг, когда она догадается, что я обычный мужчина. И тут– возможно всякое. В связи с неминуемым разрывом, зарание хочу испросить у вас место младшего садовника.

Обе дамы засмеялись.

– Питер – улыбаясь спросила София Эвелин – а ты в этом разбираешься?

– Я быстро учусь, София. Уже вполне освоил прогулки с собакой. Вот сейчас и пойду, оттачивать навык.

– Не опаздывайте к обеду – ответила фрау Уффельхайм, подтаскивая к себе папку с бумагами

Повернулся, и, не оборачиваясь вышел. Свистнул Берту, натянул куртку и ушел в лес.

Воздух сочился влагой, но дождя не было. Грюнвальдский лес еще не стал атракционом. Кое-где видны следы кабанов. И это страшно интересует собаку, порывающуюся найти кабана и проверить, чье конг-фу круче. Но дога хорошо тренировали, и команд он слушается беспрекословно.

Я брел между сосен, и размышлял о том, что вот только оказаться между двух конкурирующих разведок мне не хватало. Эдак ведь Гелен начнет срать. Без особой цели, просто из принципа. Нужно будет поинтересоваться у отца Карла, что можно ожидать с этой стороны. Вообще – то, можно с Геленом даже и побеседовать. Немецкая разведка сейчас базируется неподалеку, в Пуллахе. Да только он ведь меня сразу вербовать начнет. Оно мне надо?

За этими всеми мыслями мы дошли до железной дороги, и повернули обратно. По времени, как раз к обеду вернемся. Да только почти тут же остановились. Навстречу нам вышла Катарина. Естественно, в специальном наряде для прогулок по Грюнвальдскому лесу, то есть в сапожках, брючках, стеганой куртке и берете.

– Ты злишься, Грин?

– Как младший садовник, может на вас злится, фройлен Уффельхайм?

Долго целоваться не вышло, потому что дог Куниберт считает что единственный, с кем нужно здесь целоваться, это он, Куниберт, а все остальное глупости. С учетом того, что он запросто кладет лапы Кэт на плечи, и облизывает лицо, мы решили, что потерпим до дома.

Кэт взяла меня за руку, и сказала:

– Давай договоримся, Ши. Давай не злится друг на друга, из условностей и светских сложностей?

– Пхе…Ты, моя хорошая, главное меня не брось, из-за всей этой ерунды. А там, уедем на Тортолу, купим бар, и будешь танцевать за стойкой. Какие уж там условности?

– Мне Карл рассказал про книжный магазин в Авиньоне. Так и знай, не бывать этому!

– Давно хотел спросить. Ты не знаешь, в фамильном склепе семейтва Хофманов еще много места? Карлу там будет удобно вкушать вечный покой?

– Перестань, Ши. Я просто не понимаю, как так вышло, что тебя до сих пор не окрутила какая– нибудь пигалица?

– Я, Кэт, еще больше не понимаю, как это можно меня не любить. Это же насколько надо ничего, ни в чем, и ни в ком, не понимать?! Впрочем, чего их жалеть?! Наверняка сами виноваты. Можно было развивать художественный вкус, ум, слух и всякие там тактильные щупальца, чтоб хотя бы надеяться, однажды осязать всю мою прекрасность.

–Ни за что! Так и знай, Грин, ничьих щупалец!

– Может, хотя бы тентакли?

Нет, в присутствии собаки нечего даже и думать целоваться. А потом Кэт стукнула меня кулачком в грудь, и сказала, что совсем забыла.

Звонили с пограничного пункта в местечке Концен. Это на границе с Бельгией. Интересовались, правда ли, что герр Оттам перегоняет Мерседес по просьбе фройлен Уффельхайм? А потом позвонил злющий Джо, и сказал что Германия ему теперь должна ровно один пограничный пункт вместе с персоналом. Потому что пограничники хотели ему не поверить!

Мы шли по лесу, смеялись, и обсуждали, как бы мы прятали Джо от полиции. Лучше всего ему подошел бы образ глухонемой разбитой параличем фрау. Его бы возили в коляске… Нет, Кэт. Только нарядный гроб…

Поезд Мюнхен – Бонн, сейчас идет шесть часов. Я даже поспал. Вокзал Бонна– мрачноватое краснокирпичное здание, которое я даже током не осмотрел. Меня встречали Карл и Джо. И разу же повезли завтракать.

Официальный прием в десять тридцать утра, в Старой Ратуше. С приветственным словом выступит Адэнауэр. Ответное слово у Косыгина. В советской делегации еще один высокопоставленный функционер. Подгорный. Зам главы делегации. Он будет вести переговоры с мидовцами. А с промышленниками будет общаться Косыгин. Но сегодня, в основном, чисто политические разговоры.

Твоя, Грин, идея, с нефтезаводом и нефтехимией, всем очень нравится.Предлагаю на вечернем коктейле что специально для того и устраивается, все это донести до Косыгина. А завтра уже поговорить подробнее. Да! Вечером в Штутгарт едут советские специалисты, во главе с профессором Чудаковым. Он, вроде бы, возглавляет какой то институт в Москве. Будут смотреть само производство.

Я честно сказал Карлу, что очень впечатлен. За месяц все подготовить -это очень круто. Тот поделился, что работал в паре со вторым секретарем Русского Посольства, и МИДовцами.

– Я бы хотел, что бы ты, Карл, обсудил с отцом еще вот какую идею.

И я рассказал им, что воспользовавшись случаем, можно попробовать еще больше расширить сотрудничество ФРГ– СССР. И объяснил, что я имею ввиду…

Канцлер ФРГ Конрад Аденауэр уже старик. Но выглядит очень представительно. Особенно в зале приемов Старой Ратуши. Он подошел к микрофону и сказал:

– Уважаемые дамы и господа! Наши дорогие гости…

*Организация Гелена – Немецкая разведывательная организация, в 1955 году реорганизованная в «Федеральную Разведывательную Службу»(БНД). Создана из бывших сотрудников Абвера и РСХА генералом Рейнхардом Геленом, во время войны занимающимся разведкой в СССР. Считалась и считается одной из самых могущественных спецслужб. В конце сороковых формировалась как общественная организация, на деньги америкнцев.