Текст книги "Правила отхода (СИ)"

Автор книги: Ande

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

Правила отхода

Глава 1

– Всем встать! Судебное заседание ведет его честь, судья Таксин Ракпонмыанг!

Пожилой таец, наверное, помнящий еще проезжих колонизаторов, ни на кого не глядя, вошел в небольшой зал, и уселся на председательское место.

В связи с малозначительностью дела, в небольшом зале почти нет народу. Я сижу в загончике для подсудимых.

Как бы ничтожно дело не было, срок мне светит немалый.

Окружающая обстановка выглядит солидно, даже несмотря на побеленные стены. Кафедра судьи, двери, места для свидетелей, места присяжных и стулья публики – из черного дерева. Под потолком крутятся лопасти вентилятора. На стене, за спиной судьи, портрет короля Таиланда Пумипона Адульядета . За высоким окном льет ливень, делая жару влажной.

Место действия -Тайланд, небольшой город Чонбури. Окружной Суд.

Время действия -1 декабря 1960 года. Пятница. Утро.

Здесь и сейчас меня зовут Питер Грин. Так, на английский манер, меня, в конце – концов, стали называть все окружающие. На самом деле, я Пётр Гринев, русский по рождению. Эмигрант и беженец из красного Китая. Но, все гораздо сложнее.

В теле и мозгах двадцатипятилетнего Пети Гринева, неведомо как оказался я, Петр Петрович Гриднев. Шестидесятилетний москвич. Лег спать в свою постель, в Москве, на Полянке. В декабре две тысячи двадцать второго года.

А пришел в себя, на бетонном полу следственной тюрьмы Окружного Суда. В окружении нескольких десятков тайцев, тоже ожидавших суда. Очень оживившихся, при моем появлении. Фаранг, как здесь называют белых европейцев, делал заключение веселее. Ну, так они думали.

И дело не в гомоэротических представлениях среднего россиянина. Ни я, ни реципиент, на тему возможного надругательства не переживали. Традиция насиловать соотечественников наиболее распространена именно в России. Да и то, как я подозреваю, насаждалась тюремными властями.

Разглядывая судью, основательно устраивающегося в своем кресле, я вспомнил рассказ приятеля. Он как то угодил, на пару месяцев, в Нью– Йоркскую тюрьму Райкерс. История забавная и кончилась хорошо, но речь не об этом. Русские сидельцы этой тюрьмы, немедленно объединились, и попытались ввести, хотя бы среди своих, русских, порядки советской зоны. Поскольку люди были вроде как авторитетные, кажется, был даже Япончик, ожидающий экстрадиции, решения принимались строгие. И, одного козла, из русских заключенных, постановили опустить. А дальше начался цирк. Поскольку исполнить это лично, никому из серьезных урок не хотелось, суровое постановление зависло в воздухе. Авторитеты попробовали договориться с негритянским большинством тюрьмы. На них посмотрели как на сумасшедших. Сообщили, что за очень большую сумму, могут попробовать найти желающего добавить себе срок. Дело кончилось тем, что авторитеты отхлестали провинившегося носком по лицу, объявив петухом. Под смешки остальных русских сидельцев.

Судья тем временем кивнул приставу, и тот проорал сакраментальное все что положено. И я встряхнулся. Попав три дня назад в камеру, я немедленно подрался. Тайцы решили забрать себе все, что было у меня в руках. То есть пачку сигарет, коробок спичек, и три кусочка сахара. На входе в тюрьму, меня переодели в тюремную робу. Одежда, и личные вещи, остались у кладовщика. А мне дозволили лишь сигареты и, неведомо как оказавшийся в кармане пиджака сахар.

Да и то, потому, что небольшую сумму в батах, из моего бумажника, прямо у меня на глазах, поделили кладовщик, и надзиратель, что привел меня переодеваться. А на входе в камеру случилась драка.

Камера предварительного заключения – бетонная коробка под открытым небом, с бетонными полом, и бетонными стенами, высотой метра три. Вдоль одной стены желоб, куда справляют нужду заключенные. Все сидят на полу. На каждого заключенного приходится меньше квадратного метра площади. Но это и все, что я успел увидеть. Потому что какой то мелкий деятель попытался выдернуть у меня из рук сигареты. На тюремной робе нет карманов. Я его отпихнул и прошел в камеру. На меня полезло человек пять, таких же мелких. Получив по роже, они отскочили. И мной занялся двухметроворостый амбал, с парой друзей. Амбал мне удивительно напомнил Боло Янга из фильмов с Ван Даммом. В течении минуты они меня крепко отмудохали. А потом в камеру ворвалась охрана, и, за драку, объявила мне трое суток карцера. Добавив дубинками по спине.

Я было решил, что тюремщики сниходительны к фарангу, что к ним попал. И посадят меня в одиночку, на хлеб и воду. Снова ошибся.

Карцер по – тайски, это лежачий ящик. Стороны метр на метр где то. И, в длину, метра два с половиной. Весь срок наказания маешься там, справляя нужду под себя, и лежа. Еду и воду подают два раза в день, через решетку в торце. Воды совсем мало. А риса не жалеют. Ну, то есть, наваливают небольшую миску до краев. И поливают рыбным соусом с запахом тухлятинки. Так что, приходилось развлекать себя мыслями, что вустерский соус –это тайское изобретение, трансформированное цивилизацией в изысканный продукт.

Несмотря на невыносимое положение, я был даже рад, тому, что наконец оказался один. Было время осознать и принять то, что со мной произошло. Разобраться с памятью реципиента, что мне досталась. Парень оказался вполне приличный. Ну и прикинуть планы на будущее. То есть понять, что нужно немедленно бежать. Оказавшись в Бангкокской тюрьме, сбежать будет стократ сложнее. А отсюда – вполне возможно. Так что нужно суд растянуть, или перенести на другой день.

Сегодня утром меня достали из ящика. И бросили в эдакий бетонный загон. Из пожарного шланга, водой под напором, смыли с меня вонь и грязь. Помнится, именно после такого душа у Джона Рэмбо снесло крышу. А оно оказывается вон как. Оказывается, так отмывают заключенного.

В зале было два каких то незнакомых тайца. Видимо, мой адвокат, и прокурор. Еще был мой работодатель, он же потерпевший, Вонграт Саетан. И работницы фирмы, где я трудился, Бунг и Чаиси. Лет по тридцать, замужние дамы. Хотя, по тайкам, определить возраст сложно. Они здесь – свидетели моего преступления.

Когда меня ввели, никто даже не взглянул на меня. И ладно бывшие сотрудницы или прокурор. К белым здесь отношение сложное. При малейшей возможности их плющат. Наверное, потому что в остальных случаях, пресмыкаются. Но даже мой, как я понял, адвокат, не желал со мной перекинуться хотя бы словом. Похоже, все уже решено.

Даром что декабрь, жара стоит такая, что пока меня вели в зал суда, я, в общем-то, высох. Только роба осталась влажная. Да под глазом синяк. И щетина. Благообразный подсудимый, чего уж.

Взглянув на судью, я понял, что растянуть суд не выйдет. Минут через пятнадцать огласят приговор. Дело простое, белый понаех, начистил морду коренному тайцу. Затруднение у судьи вызовет лишь решение – дать пять лет, или всю десятку. Так что не стал тянуть, и играть в злобные гляделки с потерпевшим. А встал и сказал:

– Ваша честь, у меня крайне важное заявление для суда!

_______________________________________________________

АВТОРСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ.

Пытливый читатель давно заметил, что мне интересно посмотреть, как оно начинается. Что начинается? Да какая разница!

Как выяснилось, сочинять занятные истории о давних событиях – это отличный способ разобраться во многих вещах. И в себе в том числе.

Патриотам, стершим ладони на имя Вождя, и прочим милитаристам – вам нечего здесь делать. Наслаждайтесь осуществлением вашего коллективного бессознательного.

Остальным скажу. Этот текст был начат еще пару лет назад, когда мне захотелось написать о Париже. Потом я про него забыл, а сейчас нашел, и подумал– не пропадать же добру?

В остальном, все как обычно. Проды не реже раза в неделю. Платно( респект АТ, и лучи поддержки, несмотря ни на что).

И, само – собой, все лица, события, и обстоятельства – плод фантазии и никак иначе,

Глава 2

Петр Петрович Гринев родился в Шанхае. В тридцать пятом году. В семье эмигрантов, выходцев из царской России. Отец у него работал инженером портового оборудования в Шанхайском порту. Мама была домохозяйкой. Забавно то, что политические и прочие катаклизмы, вплоть до конца пятидесятых, минули его. Ни революционные войны в Китае, ни мировая война, с японской оккупацией, никак не отразились на положении его семьи.

Всю жизнь прожив в Китае, Петр Гринев не мог не принять чисто китайского пофигизма. Это помогло не связаться со всеми этими революционными движениями, и закончить Пекинский университет с неплохими оценками. Будущее казалось ему простым и понятным. Отец писал, что в Шанхайском порту его ждет место мастера судового ремонта.

Но реальность оказалась страшной. По возвращению домой, он узнал, что отец с матерью намерены эмигрировать. Через неделю в Шанхай придет австралийский пароход, сказал Петру отец. Он готов взять нас всех на борт, сын. Жить сейчас здесь, просто опасно.

Не хватило четырех дней. Петр, до сих пор, так и не смог ответить себе, повезло ему, или нет. Он, вечером, возвращался домой от школьного приятеля. У дома, в котором была квартира его родителей, собралась большая, возбужденная толпа. Понять, что происходит, он не успел. Гринева грубо схватили и уволокли с улицы.

Его скрутили работники магазина дядюшки Меня, что напротив дома родителей. Они быстро затащили его в магазин, а потом в маленькую комнату, над торговым залом. И он, из окна, увидел. Как из дома выволокли всех европейцев, поставили на колени на тротуаре, и насмерть забили палками. Отца и мать Петра, тоже. У него на глазах. Пока длилась экзекуция, работники удерживали Петра. А потом старый Мень, что знал Петю всю его жизнь, а его родителей и того дольше, сказал:

– Если ты не пойдешь туда, а решишь жить, то я помогу тебе. Выведу из города, и из Китая. – и кивнул своим работникам. Они его отпустили. И Петр остался на месте.

Позже он узнал, что в этот день в Шанхае было убито несколько тысяч европейцев. Его школьный приятель, Миша Орлянцев, от которого он возвращался домой, тоже. И его родители. Только случайность и дядюшка Мень, спасли Петра.

В Китае, наконец то, твердо взяли власть коммунисты. Объявили «Большой Скачок» и прочую войну с воробьями. Как водится у коммунистов, в стране случился голод. Газеты за рубежом писали, что только на севере страны погибло два миллиона человек. Голодная толпа требовала жертв. И власти их указали.

Пробраться в порт оказалось невозможно. Он был оцеплен плотным кольцом войск. Петр, поздней ночью, сходил в разрушенную квартиру. Достал из детского еще тайника свою личную заначку. Сто фунтов, подаренных отцом на поступление в университет. Больше в квартире взять было нечего. Все вынесли, а унитаз и ванну разбили.

Дальнейшее оказалось несложным. Петр переоделся в местную одежду и, с родственником старого Меня, выбрался из Шанхая. А потом, за неделю, добрался до Менг Лун Зена, города на юге страны. Оттуда, за скромные деньги, контрабандисты его переправили через Меконг в Лаос.

В Лаосе оказалось очень неспокойно. И, слегка оглядевшись, Петр перебрался в Таиланд. В надежде на работу по специальности. Надежды почти оправдались. Представитель портовой администрации сообщил, что порт Бангкока расширяется, и, в шестьдесят первом году, будет вакансия, которую мистер Грин сможет занять. Вы согласны подождать, мистер Грин?

Дело было летом, ждать нужно было больше, чем полгода. Но Петр с радостью согласился. Мастер по ремонту портовой техники – это в Таиланде весьма престижно и выгодно. А пока, принял предложение тайца Вонграта Саетана. Он с ним познакомился в припортовом кабаке.Тот рассказал, что в местечке Паттайя, что к югу от Бангкока, начал развиваться туристический бизнес. И он ищет себе работника – европейца. Честно пояснил, что европеец, представляющий фирму господина Саетана, сильно облегчит общение с туристами.Жизнь в Тайланде недорогая. А в провинции и вовсе копеечная. Петр с радостью согласился пересидеть там.

Все оказалось не совсем так, как говорил улыбчивый Вон. Так, по свойски, в конце концов стал называть его Петр. Приличный отель в Паттайе, был всего один. Еще несколько строились. Фирма Вона занималась размещением американских военных на отдых. В пятидесяти милях к югу строилась и расширялась американская база. На севере , и северо-востоке, были крупные авиабазы. Все эти военные ездили в Паттайю отдохнуть и расслабиться.

Питер Грин, помогающий морпехам и летчикам устроится с удобствами, оказался золотой жилой. Чуть более высокая, чем у конкурентов, плата, американцев не смущала. Они верили, что свой, европеец, не подставит их дикарям. В общем, контора господина Вонграта Саетана процветала. Не говоря о том, что с офицерским составом, вкушающим отдых, в Паттайе работал лишь Питер. Офицеры неохотно общались с местными.

Все вполне устроилось, Петя снял приличное жилье, недалеко от Рыбного Рынка. И даже на мгновение поверил, что жизнь налаживается. Наверное поэтому, у него даже появилась подружка. Нум Саенгарун – высокая для тайки, очень аппетитная и няшная, незатейливо перебралась к Петру на третий день знакомства.

Нужно заметить что к сексу, у таек, отношение достаточно легкое. Ну, буддизм , то се. А узнав, что за него еще и неплохо платят, в Паттайю начали слетаться все окрестные прелестницы. Твердая такса еще не установилась. От доллара до пятерки за ночь. С учетом того, что средняя зарплата по стране была около десяти долларов в месяц, желающих было много.

Но Нум очаровала Петра как раз тем, что ни разу не просила у него денег. Хотя он охотно их давал ей. Да и подарки делал. И они мило и приятно жили вместе почти два месяца. И Гринев подумывал, что получив тайское гражданство, можно будет и пожениться.

Но, несколько дней назад, Нум не пришла ночевать. Она работала продавщицей сувениров, в отеле. Так что, ближе к полуночи, Петр встревожился. И не находил себе места до самого утра. Утром пропажа объявилась. Веселая и пьяная, она бесхитростно рассказала, что провела ночь с американцами. И заработала целых пятьдесят долларов. С учетом ценника, на такого рода услуги, Петр заключил, что его девушку трахали сразу минимум впятером. Ну и выгнал ее нахер. Показал сторожу– консьержу на нее и приказал ни за что больше не пускать.

Купил в магазине рядом бутылку бренди «Ридженси» и,чисто по-русски, выпил. Потом еще. Потом в захмелевшую голову пришла мысль, поделиться горем с Воном. Он считал его приятелем. Они регулярно выпивали, в баре рядом с офисом. Придя в офис, он достал стаканы, и уселся за свой стол, в ожидании начальника – приятеля. Девицы сотрудницы, посмеиваясь, щебетали о своем, почти не обращая на него внимания. А хозяин –работодатель очень даже обратил. Появившись, он подошел к столу и сказал:

– Питер, есть срочное дело– а потом всмотрелся в лицо Гринева – ты пьян?!

– Да не особо. Может выпьешь со мной? А делами завтра займемся.

А дальше случилось неожиданное. Вонграт Саетан, с отвращением произнес:

– Пьяная свинья! Как ты смеешь пить на работе?! – а потом размахнулся, и влепил Пете пощечину.

Петр Гринев приличный чувак. Хотя бы потому, что Вонграт Саетан мгновенно словил в бубен. Улетел в угол, собрав столы, стулья и своих сотрудниц в кучу. Но Петя не успокоился. Взял Вона за шкирку, и выкинул пинком из офиса. Посоветовав подумать над своим поведением. Помог подняться с пола дамам, забрал шляпу и бутылку, и ушел. Потом, до темноты, сидел на пляже, понемногу выпивая и предаваясь тоске.

А войдя в квартиру, что он снимал, ничего не успел понять, как получил прикладом винтовки по башке. В квартире его ожидала полиция.

Наверное именно этот удар стал триггером моего вселения. Потому что время между ним, и моим приходом в сознание на полу Следственной Тюрьмы, выпало из памяти. Но избивали в камере– меня, и сидел в карцерном ящике уже я , Петр Петрович Гриднев. Москвич шестидесяти лет, мирно уснувший в своей кровати, в Москве.

И вот – суд. Я уже вполне осознал, что со мной, и прикинул план действий. По всему, нужно бежать. Сейчас меня осудят и повезут в Бангкок. Этого нужно не допустить. Рвануть во время конвоя из суда в Следственную Тюрьму, будет лучше всего. Поэтому я громко сказал:

–Ваша честь! У меня важное заявление!

Судья впервые взглянул на меня. В глазах светилось любопытство человека, увидевшего заговорившую собаку:

– В случае недостаточной весомости вашего заявления, подсудимый, вы будете дополнительно наказаны. Говорите – проронил он.

– Хочу заявить, Ваша Честь, что к сожалению, расследование неверно интерпретировало предмет данного судебного разбирательства!

– Что вы имеете ввиду? – слегка заинтересовался судья.

– Внешне, все выглядит как нападение беженца на гражданина Таиланда. Но дело в том, что не исследованы причины произошедшего! А они, вот в чем. Мной подано прошение, на предоставление тайского гражданства. Как будущий подданный его величества Пхумипона, я, узнав о готовящемся на него покушении, немедленно принял меры!

– Покушение на Его Величество?!

Все присутствующие в зале оцепенели. Особенно мой работодатель.

–Да, Ваша честь! Четыре дня назад, присутствующий здесь Вонграт Саетан, в помещении офиса фирмы « Туризм и Отдых», предложил мне примкнуть к заговору, ставящему целью свержение Его Величества, и установление в стране социализма. Исполненный верноподанических чувств, я не сдержался, и пресек болтовню изменника! На основании изложенного, я прошу, Ваша Честь, вернуть дело в следствие, и рассмотреть вопрос о моей награде.

Сказать что все присутствующие охренели – это ничего не сказать. С лица Вона можно было писать картину, под названием « Чтоооооо?». Обе тайки демонстрировали предобомрок. Только судья вдруг засмеялся. И , видимо, нажал под столом кнопку вызова конвоя. А потом сказал:

– Если бы вы, мистер Грин, не намекнули о награде, я бы даже вам поверил. Тем не менее, дело возвращается в следствие, Вонграт Саетан, задерживается для установления всех обстоятельств. Данное судебное заседание объявляется закрытым.

И стукнул киянкой по столу. В зальчик вошли двое конвойных, которые грубо вытолкали дружище Вона. А со мной начались странности.

Судебный пристав, дождавшись когда судья скроется, подошел ко мне , и приказал идти в коридор. Там он повел меня не к выходу, как я ожидал, а вглубь здания. Попетляв по коридорам, мы подошли к одной из дверей, куда пристав и постучал. Оттуда ответили на французском:

– Еntrez!

Глава 3

Еще только услышав голос, я почувствовал некое озарение. А увидев, к кому меня привели, мгновенно понял, что же произошло на самом деле.

В одном из кабинетов Окружного Суда Чонбури, сидел мсье Мартин ЛедУ. Сухощавый брюнет неопределенного возраста, в ослепительно белом чесучовом костюме. Помощник пресс –атташе французского посольства . И, как я понял просматривая воспоминания, по совместительству – резидент французское разведки, Сюрте Женераль, в Таиланде.

Еще бы табличку на двери повесили,– французский шпион, подумал я с раздражением. Все остальное стало ясно, стоило мне лишь увидеть мсье Леду.

После второй мировой войны, Франция лишилась своих колоний в Индокитае. Происходило это медленно и трудно, и, в конце концов, вылилось в Индокитайскую Войну. В результате, Лаос и Северный Вьетнам обрели независимость, и, при поддержке Китая и СССР, объявили о выборе социалистического пути развития.

На сегодняшний день Франция почти окончательно утратила влияние в регионе. Что не отменяло пристального интереса к происходящему в нем. В Таиланде, для удовлетворения этого интереса, Франция держала мсье Мартина Леду. Питер с ним познакомился почти сразу, как поселился в Паттайе. Тот часто приезжал, оставаясь на несколько дней. Трудно не познакомиться, постоянно сталкиваясь в разных местах.

Сидя в ящике три дня, мне было о чем подумать. Так что мысль о том, что Пётр Гринев лакомый кусочек для разного рода шпионов, тоже мелькнула. А сейчас подтвердилась со всей очевидностью.

Француз действовал с размахом. Заставил Вонграта устроить конфликт. Убедил полицию оперативно отреагировать. Судья, надо же, быстро занялся делом. Если я хоть что то понимаю, именно так готовят вербовку. А сейчас мне сделают предложение, от которого не отказываются. Послушаем, чего там.

– Питер! Проходи, устраивайся.

– Здравствуйте, мсье Леду, не ожидал вас здесь увидеть.

– Я здесь из за тебя, Питер.

– Думаете, полицию впечатлит ваш дипломатический статус, и меня отпустят?

– Надеюсь.

– А что вы потребуете от меня взамен? В этом веке расписки кровью упали в цене, знаете ли.

– Я рад что ты не теряешь присутствие духа, Питер. Ты правильно понял, что мне от тебя потребуются кое какие услуги. Но, я уверен, это не вызовет у тебя затруднений.

– Я согласен.

– Не поинтересуешься, что мне нужно?

– Мы достаточно знакомы, что бы знать, что вы вряд ли предложите какую то глупость, мсье Леду. А в тюрьме вши и прочие насекомые. Избавьте меня от этого, Мартин.

– Ты мне сразу понравился, Питер. Я рад что не ошибся. Но сначала мы все обсудим. И вот тогда уже тебя освободят.

– Все карты у вас, мсье Леду. – пожал я плечами – Я слушаю.

И француз не разочаровал. Поведал, что представляет интересы несколько семей, близких к королю Таиланда, и нынешней военной верхушке. Сейчас они изучают вопрос превращения Паттайи в мировой курорт. С серьёзными вложениями в отельное строительство. Для этого принимается ряд мер. Нам с тобой, Питер, отводится важная роль. От меня, в частности, потребуется держать мсье Леду вкурсе происходящего в городе. Ты регулярно общаешься с туристами, Питер. И я хочу знать, если вдруг, кто то из них скажет что то интересное. Будем встречаться пару раз в месяц, и обсуждать твои впечатления.

Я не мог не признать что прикрытие у француза идеальное. Не говоря о том, что ещё и весьма прибыльное.

А он, тем временем продолжал:

– Ближайшим вопросом, которым я тебя попрошу заняться, Питер, будет организация отдыха полковника Бартона. Он из тыловой службы размещения армии США. Через две недели приезжает изучить перспективы Паттайи, как места отдыха американских солдат.

Я снова пожал плечами, и сказал, что процесс отработан, и я не вижу сложностей. А мсье Леду пояснил, что имеется ввиду необходимость разместить американца в номере №2009, единственного отеля.

– Этот полковник, Питер, имеет несколько ээээ… экзотичные пристрастия. В частности, он очень любит проводить время с молоденькими мальчиками. Девятый номер оборудован необходимой фототехникой. Так что потом будет нетрудно убедить американца включить в бюджет своего ведомства, года через три – четыре, отдых солдат в Паттайе.

Я заверил француза, что все сделаю в лучшем виде. За исключением мальчика для американца. Леду засмеялся и успокоил, что этими вопросами будет заниматься дружище Вон, мой начальник.

Затем мы перешли к формальностям. И я написал расписку о том, что беру ссуду в фирме "BaanTex. Ink." В размере три тысячи долларов. Леду сначала утверждал мне , что мое освобождение мне обойдётся в пятёрку. Ты заявил о готовящемся госперевороте, Питер! Кто тебя отпустит за меньшие деньги? Но, поприпиравшись, сошлись на трешке. Француз холодно сообщил, что в случае, если я буду делать глупости, эта бумажка открывает ему широкий спектр возможностей. От судебного преследования, до продажи этой расписки организациям Бангкока, занятым, в том числе взысканием долгов.

В качестве морковки он рассказал, что прошение о гражданстве, что я подал прошлым летом, будет удовлетворено в течение месяца. Так что я рассчитываю на долгое сотрудничество, Питер.

Потратив ещё минут десять на уточнение и мелкие детали, я был отпущен. Тоесть я сказал:

– Мартин! Не ссудите мне до завтра немного денег? Не пешком же мне в Паттайю добираться.

Он засмеялся, и заверил, что тюремное начальство вернёт мне все деньги, что у меня сперло. Да уж. Это я ещё в себя не пришёл. У француза денег занять пытаюсь…

Глядя в окно рейсового автобуса, я думал, что Паттайя, в шестидесятом, ничем не напоминает то, что будет здесь спустя сорок лет. Одиноким утесом торчат четыре этажа единственного отеля “Nova Lodge”. Остальное застроено одноэтажными бунгало, в которых и живут приехавшие вкусить отдых.

Я вышел в начале улицы Тхап Прайя. Примерно там, где спустя совсем немного, будет начинаться знаменитая Валкинг Стрит. Сейчас, о гнезде порока и гибели морали, напоминал лишь деревянный Блю Бар. Тут, согласно названию, кучкуются трансвеститы с педиками. Остальное пространство заполнено проститутками. Не обращая внимания на всю эту экзотику, свернул на тихую улочку, ведущую к одному из пяти капитальных домов, в котором Пётр снимал квартиру.

Летом, потихоньку приходя в себя после ужасных событий и бегства из Китая, Пётр Гринев, начал неосознанно повторять привычки родителей.

В частности, как то незаметно подружился с дядюшкой Хи. Пожилыми китайцем, владельцем небольшой забегаловки, рядом с домом, где квартировал Гринев. Когда Пётр заходил что ни будь выпить или съесть, он всегда перекидывался с ним парой слов. А сегодня старый Хи и вовсе позабавил.

– Я рад что все обошлось, молодой Ши– сказал мне дядюшка Хи. – Утром привезли змей. Это то, что тебе не помешает сейчас.

Кровь змеи считается среди туристов афродизиаком. Но старик рассказал как то, что это скорее общеукрепляющее.

– Нин хао, господин Хи! – поклонился я. Дополнительная «Н» в традиционном нихао, старинный знак уважения – меня укрепит скорее двойная порция лапши. Но кто я такой, что бы спорить с уважаемым человеком?

Дед Хи кивнул своему племяннику, что стоял рядом, и принялся накладывать для меня лапшу с креветками. Племянник скрылся внутри ресторанчика, чтоб почти сразу появиться со змеей в руке. Хи поставил на стол рюмку. Племянник махнул бритвенной остроты ножом, отсекая змее голову и накапав с треть рюмки змеиной крови. Старик налил сверху Лао Кхао, рисового спирта, до краев. И подвинул мне. Я опрокинул в себя одни глотком.

Закидывая в рот лапшу, я слушал старого Хи. О том, что господин Саетан уехал утром с двумя своими работницами. И ещё не вернулся. О том, что в отеле ожидают приезда кого то из королевской семьи. И ещё кучу местных сплетен. И прикидывал планы на остаток дня.

Я был в Паттайе всего один раз, в две тысяча десятом. А район, где Гринев снял квартиру и вовсе не помню. Кажется, на месте этого дома будет огромный торговый центр. Но сейчас все выглядит очень солидно. Дом отгорожен от улицы забором с воротами, и консьержем. Я не мог мысленно не порадоваться, основательности реципиента.

У ворот меня ждал сюрприз. Ном, ветреная подружка, слонялась у дома. Увидев меня, она бросилась мне на грудь, и принялась хватать за разные части тела. Требуя, что бы я понял, что она старалась для нас. Рыдая о том, что ей стыдно жить за мой счет, и она готова зарабатывать. Ты же видел, Питер, как много можно заработать!

С трудом отодрал ее от себя, и сунул сторожу остатки денег, что были с собой. И приказал убрать ее подальше.

Циничный я, подумал, что можно было бы и покувыркаться. Но, наличие рядом посторонних, в мои планы не входило. В моих планах было бежать из Тая практически немедленно.

Мсье Леду, устроивший мне траблы, совсем не альтруист. И его уверения, что от меня требуется сущая ерунда – лишь для того, что бы успокоить и отвлечь. А так, я подозреваю, что меня скоро подставят. Бог весть куда, но весьма серьезно.

Да даже если и нет, и я должен буду лишь отрабатывать спасение в том формате что он определил… Через пару месяцев, устроившись в порт, я буду таскать для него контрабанду. И уж там, точно огребу по полной.

Поэтому я заперся в квартире, разделся догола, и пошел в душ. Снова и снова мысленно прикидывая план бегства.