Текст книги "Вторая жена (СИ)"
Автор книги: AlmaZa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Глава V
Закончив ужин, мы решили пройтись по Марсовому полю. Набиль предложил, и я не смогла отказаться. Вечер выходил чудесным, и не хотелось его быстро заканчивать. Когда ещё гулять, если не тёплыми летними вечерами? Мы шли вдоль подстриженных самшитов, выстроившихся ровной аллеей, и не касались друг друга. Его руки были в карманах, мои – на сумочке.
– Могу я поинтересоваться твоими планами на выходные? – спросил он.
– Ну-у… обычно я стараюсь сходить в театр или на какую-нибудь выставку.
– Не против, если я составлю тебе компанию?
– Нет, не против, – пожалуй, слишком быстро согласилась я.
– Тогда выберешь, куда мы пойдём – и сообщишь мне, я возьму билеты.
– А сам ты не хочешь выбрать?
– Я ничего не понимаю ни в театрах, ни в музеях. Доверюсь эксперту.
Он остановился на углу аллеи. Вытащил ладонь и, протянув её, взял мою руку. Я вздрогнула, посмотрев на это, но тотчас застыла в нерешительности: отобрать руку или оставить? Почему мне так тревожно? Что это за чувство? Так горячо стало! Неужели мне это нравится? Нравится – да, но вся моя моральная сущность восстала и кричит, что происходит нечто нехорошее. Касание рук – нехорошее? Как же я старомодна! Набиль, пользуясь моим замешательством, подтянул меня к себе, попытавшись положить вторую ладонь на талию. Здесь уже я не выдержала и воспротивилась. Выставила руку, сохранив между нами расстояние.
– Не нужно.
– Почему?
– Здесь столько людей ходит…
Набиль поозирался по сторонам. Да, гуляющие парижане и туристы, куда без них?
– Если бы я попытался с тобой уединиться, ты бы подумала, что я тащу тебя в постель. Прилюдно тебя тоже всё смущает. Как же быть?
– Не торопить события? – растерянно предположила я.
– Разве я тороплю?
– Мне кажется – да. Это ведь первое наше свидание…
Не настаивая, он улыбнулся и сбавил обороты. Оставляя, всё же, одну мою ладонь в своей.
– Что ж, поскольку я хочу получить второе, постараюсь вести себя хорошо.
– Уже поздно, отвезёшь меня домой?
– Конечно, – с улыбкой указал он в ту сторону, где мы припарковались. Пойдя туда, мы так и держались за руки, и это переставало казаться мне странным или неприемлемым.
В дороге я подумала – не зря ли покажу, где живу? Не станет ли он заявляться без приглашения? Плохо зная Набиля, я всё же предполагала, что он довольно вежлив и выдержан, чтобы ломиться в дверь или устраивать сюрпризы. Хотя, перед работой же он меня поймал? Всё же, может, я рискую? Но разве это было бы неприятно, если бы, выйдя из дома, я встретила там его снова с цветами? Такие неожиданности радуют, а не огорчают.
Машина остановилась возле моего подъезда.
– Спасибо за доставку! – поблагодарила я.
– Не за что. Не забудь спланировать нам на выходные программу.
– Обязательно, – вдохновлённая, что впереди новая встреча, я взялась за ручку дверцы.
– Элен…
– Да? – повернулась я. И в этот момент Набиль, взяв меня за плечо, привлёк к себе и, перехватив другой рукой мой затылок, поцеловал прямо в губы. Остолбеневшая от неожиданности, я попыталась сказать что-то против, но тем только помогла ему углубить поцелуй, проникнув языком к моему. Запаниковав окончательно, я вырвалась и подалась назад. – Набиль!..
Прикрыв пальцами губы, я, задыхаясь от возмущения, но не способная выплеснуть гнев из себя на виновника, до того была шокирована, безмолвно глядела на него, облизавшегося и тоже чуть сдвинувшегося назад. Мой первый поцелуй! Первый! Я никогда прежде не делала этого! Нельзя начинать сразу вот так… с языком!
– Ты… ты поцеловал меня! – выговорила я.
– Да, – бесстыже признал он. Соблазнительно улыбнулся. – А что такого?
– Я не давала согласия.
– Это всего лишь поцелуй, Элен.
– Ах, всего лишь поцелуй? Если для тебя это ерунда, то для меня – нет!
Он прищурился:
– Тебе точно двадцать семь?
– Причём здесь это?
– Я понимаю, если бы тебе было шестнадцать или восемнадцать, и я бы сорвал твой первый поцелуй, но так реагировать сейчас…
Я залилась алой краской до ушей. Меня бросило в жар. Страшась, как бы он не понял, что всё так и есть, я отвела глаза, но этим лишь всё испортила. Набиль, запнувшись, неуверенно хохотнул, предположив как будто в шутку:
– Ты же… целовалась прежде?
Мне было не до смеха. Я не хотела врать, но и правду произнести была не в силах. Поэтому опять схватилась за ручку дверцы:
– Созвонимся! Спасибо за хороший вечер…
– Элен! – он опять поймал меня за плечо, но на этот раз не для поцелуя, а чтобы развернуть на себя и поймать взгляд. Ему пришлось постараться, наклоняя голову и заставляя меня приподнять лицо. – Элен… ты… в самом деле? Никогда прежде… нет?
– А если так, то что? Ты мне уже не вернёшь то, что забрал! – зло воззрилась я ему в глаза. Набиль замер, пытаясь осознать, что я не вру. Девица под тридцадку, в центре современной жизни, в Европе, в Париже, заливает ему, что никогда не имела ничего общего с мужчиной! В это трудно поверить, учитывая, что я не выгляжу как Горбун, спрыгнувший с Нотр-Дама. – Что ты молчишь?
– Пытаюсь понять, что не так с вашими мужчинами! Такую шикарную девушку до сих пор никто не пытался поцеловать?
– Может, девушка никому прежде этого не позволяла? У нас тут не всё, знаешь ли, зависит от мужчин.
– Я понимаю, и всё же, – ошарашенный, продолжая разглядывать меня будто заново, он откинулся на сиденье и погладил руль. – Ты с каждым новым фактом всё более невероятная, Элен. Теперь я… да, теперь лучше понимаю, почему ты отказывалась и стеснялась…
– Давай не будем это обсуждать?
– Почему? Сохранить себя в таком безумном мире – это прекрасно.
– Я знаю! Я и не говорю, что стыжусь этого, но мне неловко обсуждать это с тем, кого я… толком не знаю.
– Я не против, чтобы ты узнала меня получше.
– Для этого нужно время.
Набиль слегка нахмурился:
– Я в Париже пробуду не очень долго в этот раз, но буду стараться провести с тобой побольше времени.
– Если у тебя какие-то дела, то не стоит ими пренебрегать ради…
– А ты бы потом согласилась приехать ко мне в Марокко?
– Что? – час от часу не легче. Я просила не торопить события, но они полетели как на ракете. – В Марокко?
– Да. Я приглашаю тебя.
– У меня работа.
– А отпуск?
– Осенью должна быть неделя, максимум две… И вообще, Набиль, конечно же я никуда не поеду с человеком, которого вижу второй раз в жизни!
– Прости, я всегда забываю, что с точки зрения девушек это всё выглядит иначе, – засмеялся он, – хорошо, не будем пока об этом. Сосредоточимся на выходных.
– Да.
– Можно тебя теперь снова поцеловать? – подался он вперёд, завораживая меня своими тёмными глазами под густыми ресницами. Стараясь дышать незаметнее, я сглотнула.
– Я… я не знаю, стоит ли…
Его губы уже приблизились к моим впритык, и прошептали:
– Вот видишь, поэтому я не спрашивал разрешения, девушки в таких делах вечно ничего не знают.
И он всё-таки поцеловал меня снова. Но на этот раз я не была застигнута врасплох так же, как первый раз. Я закрыла глаза и постаралась расслабиться, наслаждаясь этим моментом. Мне действительно хотелось, чтобы Набиль поцеловал меня, ещё там, в ресторане. Мне нравилось ощущение его губ на своих, и тяжесть его ладони на моей спине, и элемент излучаемой им опасности – мужской опасности, посягающей на женские независимость, тело и душу. Мне и самой хотелось коснуться его, обнять, но я не решилась. Понять бы прежде, встречаемся мы теперь, состоим ли в отношениях? Я не хочу себе позволять лишнего с тем, с кем не собираюсь связать свою жизнь. Но он готов пригласить меня в Марокко! Это многое значит. Уж не с родителями ли знакомить собрался, узнав, что я девственница? Боже мой, он друг принца! Вот это семья там, должно быть!
Выходных было два, поэтому в один мы пошли в театр, а в другой – на выставку. Набиль с увлечением слушал меня, когда я объясняла, почему выбрала этот спектакль или что особенного в картинах, на которые мы пришли смотреть. Я боялась, что ему будет скучно, но он не выглядел жалеющим, что согласился, напротив. Ему нравилось, что я могу подробно рассказывать об искусстве, он задавал вопросы, внимательно выслушивал ответы. Но каждое свидание, конечно же, заканчивалось поцелуями и продолжительными беседами в машине или у подъезда, так что я сама, пожалуй, больше скучала в театре и на выставке, ожидая момента, когда же мы вновь окажемся вдвоём, и Набиль возьмёт меня за руку, и я закрою глаза и почувствую на своих губах его губы.
Я влюбилась. Не на шутку. До головокружения. И с каждым днём понимала, что чувства мои разгораются всё ярче, я нетерпеливо поглядываю на часы на работе, хотя прежде с удовольствием погружалась в процесс и не думала ни о чём другом. Теперь я не могла думать ни о чём, кроме Набиля и драгоценных минут, проводимых в его обществе. Упоительные, сладкие, дурманящие минуты. Пока ещё он был здесь, во Франции, он забирал меня из Лувра или колледжа, где я преподавала, и мы ехали ужинать вместе.
– Не представляю, что придётся уехать, – сказал он, когда мы добрались до десерта. Моё настроение сразу упало:
– В какой день ты уезжаешь?
– В пятницу.
Что я должна была сказать? Просить остаться? Я прекрасно понимала, что он деловой человек, и не может плюнуть на всё, лишь бы проводить время со мной.
– А… когда опять сможешь приехать?
– Точно не знаю. Постараюсь недели через две вырваться на выходные.
Я хотела сказать: «Отношения на расстоянии – непростая штука» – но почему-то промолчала. Набиль не делал мне предложения встречаться, не обсуждал, кто мы теперь друг другу, и я решила, что первой упомянуть об отношениях – самонадеянно. С другой стороны, если я хочу ясности, почему должна молчать? Ох, Лена, ты становишься сама на себя не похожа из-за родившихся чувств! Прежде ты не боялась говорить всё в лицо.
– Набиль, а…
– Да?
– Ты когда-нибудь… раньше… встречался вот так?
– Вот так? – недопонял он, приподняв брови.
– На расстоянии.
– Нет, никогда, – его улыбка сбивала меня с толку, хотелось просто любоваться ею, пока есть время, а не выяснять, что к чему, – мне никогда прежде не нравилась так сильно девушка, чтобы я готов был летать на свидания в другую страну.
Тепло и жар от его признания растеклись по душе. Какой девушке не будет приятно, что ради неё решаются на неудобства, подвиги, трудности?
– Ты не предлагал мне встречаться, – всё-таки сказала я. Набравшись смелости, глядя ему в глаза.
– А… нужно? – удивился Набиль.
– Я без озвученного факта отношений чувствую себя свободной. Мы почти неделю каждый день видимся, и всё же… я не понимаю, что между нами? Ты ухаживаешь за мной – да, но…
– Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя свободной, – посерьёзнев, словно чуть задетый, произнёс Набиль, – свободной от меня. Ты занята мной, Элен.
Опять горячее волнение прошлось по телу. Как властно он это сказал! Я занята им. Стало быть, у него далеко идущие намерения.
– Значит, мы встречаемся?
– Конечно, – вернул на губы улыбку Набиль, – что же ещё мы делаем?
Поднявшись в квартиру после свидания, я услышала в сумочке звонок телефона. Достала. На экране отобразилось «Набиль». Едва простились, а он уже соскучился? Сердце ёкнуло от нежности.
– Да? – улыбка сама собой расползлась на лице.
– Ещё не легла?
– Нет, а ты?
– Собираюсь… И думаю о тебе. Может, мне стоило подняться?
Он осторожно спросил у меня это ещё в машине, но я отказалась. К чему подпускать его так близко, чтобы соблазны застилали разум? Возможно, я бы и сама растерялась, как дать отпор, если бы пустила к себе.
– Нет, пока ещё не время.
– Тогда, может, в пятницу мы поднимемся ко мне?
Я напряглась, понимая, что он хочет от отношений того, чего хотят все мужчины. И я понимала это изначально, и всё же знала, что не в моих принципах делать уступки.
– Я же говорила, что порядочные девушки не ходят по гостиницам, – постаралась я свести всё на юмор.
– Я могу снять апартаменты. Квартиру. Коттедж. Хочешь?
– Не надо ничего снимать! А то такое ощущение, что ты меня снять хочешь.
– Не говори так, как ты могла подумать?
– А что ещё может подумать девушка, когда её разводят на секс?
– Я? Я тебя вовсе не развожу, Элен, просто думал, что ты, как и я, тоже захочешь побыть со мной.
– Я хочу, но мы ещё слишком мало знакомы, Набиль. Даже если выяснили, что теперь встречаемся. Я не знаю тебя достаточно.
– Ты и не узнаешь меня лучше, если будешь держать на расстоянии.
– Ну, кажется, после пятницы оно само собою образуется между нами.
– Люди, желающие быть вместе, преодолевают расстояние с лёгкостью.
– От меня, к сожалению, ничего не зависит.
– Тогда я приложу усилия за двоих, – пылко пообещал Набиль. Я на ватных ногах опустилась на кровать. С удовольствием бы оказалась обнятой им и поцелованной, но… как сказать ему, что для меня это всё возможно только после свадьбы?
– До встречи завтра! – попрощалась я, чтобы наши речи не завели слишком далеко.
– Жду её с нетерпением! Доброй ночи, моя прекрасная девушка!
– Добрых снов!
Откинувшись на подушку, я положила руку с телефоном на грудь. Это всё было так сказочно! Жила и даже не думала о том, что встречу невероятного мужчину: красивого, умного, обходительного, внимательного, богатого. Не верилось до конца, что так бывает. Как в счастливом любовном романе: заморский принц приплывает и одаривает всеми благами, спасая от рутины, бедности и обыденности. И если сначала я упиралась, думая, что не по мне такая история, что ничем она не кончится и я останусь у разбитого корыта, то позволив, всё-таки, этому начаться, впустив надежду в своё сердце, я всё больше погружалась и верила в положительный исход. Терять такой подарок судьбы совсем не хотелось. Если у меня ничего не сложится с Набилем, я точно останусь старой девой! После таких красивых ухаживаний, как нужно будет ухаживать за мной снова, чтобы я откликнулась и влюбилась?
Глава VI
Самолёт у Набиля вылетал поздно вечером, но я всё равно ушла с работы пораньше, чтобы удалось побыть подольше вместе. Сев к нему в машину, я приняла долгий и глубокий поцелуй, превращавший моё нутро в сплошное трепещущее бабочками пространство.
– Ты восхитительно выглядишь, – сказал он, – впрочем, как и всегда.
– Спасибо.
– Ты голодна?
– Нет, не успела ещё проголодаться.
Тронувшись с места, Набиль включил негромко музыку. У него всегда играло что-то восточное, марокканское – арабское, по сути. И я привыкала к этому звучанию, находя его не таким уж чужеродным и непонятным, какими казалась мне иммигрантская культура до недавних пор. Сразу представлялись бескрайние пустыни с каменно-песочными дворцами-крепостями посередине, во внутренних двориках которых оазисы, похожие на рай.
– Куда поедем?
– Заедем ко мне, я ещё не все вещи собрал.
Напрягшись, я попыталась промолчать, но не выдержала:
– Набиль?
– Да?
– Ты же знаешь, я против посещений гостиничных номеров…
– Но не останешься же ты в машине? – он посмотрел на меня, притормозив на светофоре. – Я улетаю чуть больше, чем через три часа, и ты останешься здесь, а не пойдёшь со мной?
В другой раз я наверняка бы отказалась, но на этот раз довод был весомым.
– Ну… хорошо. Но ты же не будешь ко мне приставать?
– Элен, если ты не захочешь – ничего не будет, – он мягко улыбнулся, снова нажимая на педаль акселератора, – я похож на насильника?
– Находиться наедине с мужчиной всегда немного опасно, разве нет?
– Если мужчина не излучает опасность – он не мужчина.
– А я думала, что для своей дамы он должен создавать ощущение безопасности. Или это только после свадьбы? – стала я подготавливать почву для обсуждения того, что мне было важно. Набиль пожал плечами:
– Мужчины – охотники, даже если дома он ведёт себя тихо и спокойно, все знают, что, выйдя за порог, он вновь будет другим.
Была доля истины в его рассуждениях. Я и сама уже подмечала, что будоражит и возбуждает ощущение силы рядом, крепость рук, властность тона, которому трудно противоречить, да и не очень хочется. Хотя Набиль со мной разговаривал всегда нежно и ласково, я слышала, как резок он бывал по телефону, когда его отрывали дела. В нём включался хозяин жизни, господин и повелитель, умеющий решать все проблемы и во всём побеждать. И как же это притягательно выглядело со стороны! Мне так страстно захотелось стать его женой, что я накануне перечитала в интернете, возможно ли венчание между православной и мусульманином? Венчание в церкви оказалось невозможным, христианство не допускало брака с иноверцем, но, вот уж сюрприз, исламский никах дозволялся с христианкой! Мужчина-мусульманин мог вступить в священный – по их вере – союз с женщиной Писания, то есть, исповедующей одну из авраамических религий: иудаизм, христианство или ислам.
И всё же, никах – это не венчание. Это, возможно, будет важно и ценно для Набиля, но что это будет значить для меня, если я – не мусульманка?
Приехав, мы поднялись наверх. В номере, на кровати, лежал раскрытый чемодан, наполовину заполненный одеждой. Его путевой вид сковал мне грудь тоской. Расставание на неопределённое время! Минимум недели на две! Проводившая прежде вечера за работой и исследованиями, я вдруг подумала, что не хочу возвращаться к этому, хочу и дальше гулять с Набилем по Парижу, держась за руки и целуясь в укромных уголках без посторонних. Нет, это вовсе не обозначало, что я хочу уволиться и сесть ему на шею, чтобы быть женой олигарха, напротив, я бы хотела сохранить своё занятие, даже если создам семью. Но свободное время тянуло тратить уже на другое. Как же заразительна романтика! Как трудно перебороть возникающие желания, прорастающие глубокими корнями в душу.
– Не хочешь вина или шампанского? – предложил Набиль, положив ещё одну рубашку в чемодан.
– Ты же знаешь, я не пью.
– Ну, вдруг это только без повода? – улыбаясь, подошёл он ко мне.
– Нет, совсем. Меня так воспитали.
– У тебя очень хорошая семья.
– Да. И… я как раз хотела поговорить насчёт этого…
– Да? Я слушаю, – он отошёл в ванную, проверяя, ничего ли не забыл там. Как-то совсем не то перекрикиваться о том, что я хотела сказать, через стенку. Мне нужен был контакт глаз, присутствие. Поэтому я замолчала. Выйдя, Набиль оказался позади меня и, вдруг, его губы коснулись моей шеи. Волосы были забраны вверх, в строгий рабочий пучок, поэтому их не пришлось сдвигать, чтобы коснуться кожи.
Смущённая, я резко развернулась к нему и оказалась в его объятьях.
– Что ты хотела сказать?
– Это… насчёт… как раз… моей… и твоей…
– Да? – он снова наклонился, и на этот раз поцеловал меня в шею спереди. По спине пробежали мурашки, особенно когда губы стали подниматься выше, к подбородку, по скуле. Замерли возле моих губ.
– Я же… христианка.
Набиль чуть отстранился, поглядев в мои глаза.
– Я знаю. И что же?
– А ты… ты – мусульманин.
– Это я тоже знаю, – усмехнулся он. – Ты считаешь, Аллах осудит то, что мы вместе?
– Нет, я думаю, что Бог как раз сторонник любви и того, чтобы люди любили друг друга. Только… по-честному.
– По-честному? – недопонял он, сузив глаза. Чёрные брови приопустились, делая его взгляд хищным, но тем не менее ещё более красивым.
– Я имею в виду… законно. Перед Богом.
– Не совсем понимаю…
Наверное, у них, всё-таки, никах описывается как-то иначе.
– Я о том, что мы с тобой не сможем повенчаться, – выпалила я, набравшись решимости, – по-христиански это невозможно. Никак. Если один из нас не поменяет религию. Вот.
Набиль посмотрел на меня продолжительно, задумчиво, продолжая держать за плечи. Потом расслабился и улыбнулся:
– Элен, но ведь сейчас религиозные браки не обязательны.
– Для меня это важно.
– И что же ты хочешь?
– В том-то и дело… Я не знаю, что с этим можно сделать! Поэтому я изначально была против завязывать знакомство. Оно вело в никуда – так казалось, но теперь, когда мы вроде бы начали встречаться…
– Начали, и продолжаем… – притянув меня к себе, Набиль сбил все мои мысли поцелуем. Горячим, напористым, жадным. В нём чувствовалось желание и лёгкая спешка, не присутствовавшая до этих пор.
Его ладони перешли на мои лопатки, и мне было приятно до щемящего нытья в подреберье ощущать тесноту его объятий, быть прижатой к его груди. Меня влекло посмотреть на него хоть раз без рубашки, и в то же время пугала непозволительность обнажения до тех пор, пока мы не станем мужем и женой. Поцелуй пошёл обратным маршрутом от губ к шее, и я вынужденно уперлась ладонями в Набиля, останавливая его.
– Нет, пожалуйста.
– Я хочу тебя, Элен, – с жаром прошептал он, заставив дрожать мои поджилки.
– Но…
– Неужели ты не хочешь этого? – взяв меня за подбородок, он опять воззрился в мои глаза. Как удав, гипнотизирующий свою жертву – до того безвольной я себя ощутила.
– Набиль, я не могу.
– Почему? Разве я не нравлюсь тебе?
– Дело не в этом.
– А в чём?
– У нас в семье никто… никто не занимался этим… до свадьбы.
Его брови взметнулись вверх. Несмотря на то, что он знал – я девственница, и он сорвал мой первый поцелуй, Набиль почему-то не предполагал, что у меня именно такой принцип. Пальцы ослабли на подбородке и плавно опустились, погладив шею.
– Но ты же сказала, что христианский брак, который для тебя важен, между нами невозможен?
– Если ты не примешь христианство…
– Но я не собираюсь его принимать! – впервые за наше знакомство Набиль немного повысил на меня голос. Я опустила взгляд:
– Я понимаю…
– Тогда, ты хочешь сказать, что между нами ничему не быть? Ты хочешь расстаться?
– Нет! – испуганная, я подняла взгляд обратно. Нет, я не хочу потерять тебя, неужели ты не видишь, что я утопаю в наших отношениях всё сильнее? – Я пытаюсь придумать выход и… и я читала, что венчание, то есть, у вас – никах – он с христианкой возможен… это так?
Набиль хмуро посерьёзнел, шаря взором по углам номера, будто где-то спрятался ответ.
– Возможно. Я не интересовался.
– Ты мог бы разузнать наверняка?
– Аллах! – взъерошил он свои чёрные густые волосы, отойдя. – В каком веке ты живёшь, Элен? Разве сейчас кому-то нужен брак для того, чтобы быть вместе?
– Мне! Мне он нужен. Остальные меня не волнуют.
– Раньше это всё имело значение, были другие времена, но сейчас…
– Времена не меняются, это люди раскрепощаются и считают, что всё становится можно. Но я так не считаю. Я по-другому воспитана и мне не нужны свободные отношения.
Такая тишина повисла, что я будто бы слышала, как тикают наручные часы Набиля, как вертятся в них швейцарские шестерёнки, двигая точный и надёжный механизм.
– Элен, моя семья… она может не принять тебя, – вдруг сказал он. Это было сильно неприятно, до какой-то покалывающей боли под сердцем, но предсказуемо.
– Я понимаю.
– К тому же, мы так мало знаем друг друга… как можно вот так взять и пожениться?
Это задело меня сильнее, чем предположение о том, что не понравлюсь его семье. Миллиардерам. Там-то ничего удивительного! Во мне заподозрят охотницу за деньгами. Но здесь…
– Если люди недостаточно знакомы для свадьбы, то они тем более недостаточно знакомы для постели, – отчеканила я, разворачиваясь в сторону двери. Господи, что я делаю? Ведь он же и без того зол и обижен, я потеряю его навсегда!
– Элен…
Я остановилась, ухватившись за этот шанс. Он не отпускает меня! Удерживает. Значит, не оставит всё вот так, а будет, вместе со мной, бороться за возможность быть вместе.
– Ты… домой?
А куда мне ещё деваться? В бар – напиться? Так я же не пью!
– Да.
– Тебя отвезти?
– Не надо, доберусь.
– Давай такси вызову?
– Я сама могу, – демонстрируя предельную гордость и независимость, раз уж оказалось, что держать меня никто не собирается, сказала я. Мы встретились взглядами, и я не вынесла долго смотреть на Набиля, осознавая, что это – всё, между нами пронеслись искры, роман, длинной в несколько дней, ярко вспыхнувший и потухший так же внезапно. Я никогда уже, наверное, не встречу такого мужчину, но разве могу я поступиться принципами ради того, кто не готов ничем поступиться ради меня? А разве не готов? Он ухаживал за мной, тратился, настойчиво добивался свиданий. Почему я жду каких-то невероятных жертв, если ничем не жертвую сама? Это несправедливо. О, нет, нет, Лена, заткни этого торгующегося беса внутри себя, который уже взвешивает величину уступок и накладывает на одну чашу весов тяжеловесные приобретения от продолжения отношений с Набилем, а на другую – невесомые, бестелесные и эфемерные принципы. Что они такое? Разве их можно увидеть, потрогать, понюхать? – Удачно долететь, – не желая быть ехидной, я всё же произнесла это не слишком доброжелательно.
– Спасибо, – кивнул Набиль.
Я вышла.
Мне стоило больших усилий не разрыдаться прямо в машине. Но когда я добралась до своей кровати, то, обрушившись на неё, заревела белугой, как несчастная старшеклассница, хотя даже в шестнадцать лет не лила слёз ни по одному мальчишке так, как заплакала по Набилю.
