Текст книги "Чужая (СИ)"

Автор книги: Алин Крас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– А мои вещи?  Ничего не выбросило на берег? – с надеждой спросила я.

– Нет.

– Ну вот, только порадовалась, что хоть что-то приобрела, как потеряла даже то, что было. Теперь, кроме боевого костюма без шлема и метательных ножей, у меня ничего нет.

– Не расстраивайся, Счастье мое. У тебя будет все, что захочешь, ты только скажи,  – с трогательной нежностью в голосе, сказал он.

– Хочу, чтобы ты был рядом, – смущенно ответила я.

– Дармия моя!.. – прошептал он мне в губы, сильнее прижав к себе.

 Я потянулась к нему, и наш первый поцелуй буквально снес мне голову. Его губы прижались к моим, он нежно лизнул мою нижнюю губу, коснулся своим языком моего, а затем его поцелуй стал более глубоким, жадным, страстным и упоительно желанным.

Наконец, отстранившись от него и отдышавшись, я спросила:

– Что будем делать? Я шла к гномам, просить у них приюта. Хоть у вас мне было неплохо, и я уже стала привыкать к мысли, что проживу свою жизнь среди эльфов, но та роль, которую мне отвела ваша Королева, для меня невозможна.

– Не волнуйся, я никому не позволю распоряжаться тобой, принуждать к чему-либо  и причинять тебе вред. Ты можешь без опасений вернуться в Асмерон. Но, раз уж мы оказались на гномьем материке, давай поступим так – постараемся отыскать живущих здесь гномов и подружиться с ними.  Надо лучше узнать, что они  собой представляют, как вид разумных. Наши сведения о них очень скудные. Я согласен с твоей теорией выживания эльфов, вот, заодно, и посмотрим на них с точки зрения совместного скрещивания, хотя бы гипотетически. Ну, а ширмой для наших с тобой интересов будет служить заинтересованность в более активном товарообмене.

– Отлично придумал! Я согласна,  – довольная его решением, отозвалась я, необъяснимым образом уверенная, что мне обязательно надо побывать у гномов и собственными глазами на них посмотреть.

 

***

 

Два дня мы обследовали побережье океана. Это было предгорье с каменистой почвой и скудной растительностью. Очень жарко днем, от палящих лучей солнц спрятаться негде, а ночью холодно. Перепады суточных температур намного больше, чем в Эльфийском Лесу. Животный мир разнообразен, но все рептилии мелкие – маленькие змейки, маленькие ящерки, маленькие черепашки, в изобилии покрывали прибрежную зону. Земноводные такие же миниатюрные  –  тритончики, саламандры, лягушки.  А вот крокодилы не встречались, наверное, они не бывают размером меньше, чем  мой Кроки.  Да… уже по одному только размеру животных понятно, что здесь суровые условия для выживания.

В общем, если бы не Кроки, который снабжал нас рыбой, с едой было бы хлопотно. Нашей основной тактической задачей было найти пресную воду. На моей погибшей карте, устье реки, впадавшей в океан, было немного западнее. Туда мы и передвигались, экономно расходуя запас воды во фляге Эдмунизэля. Каждый старался делать глотки поменьше, чтобы другому досталось побольше, и оба протестовали, заметив эту уловку. Эдмунизэль не выпускал моей ладони из руки, в любом труднопроходимом месте так и норовил взять на руки и…  ревновал к Кроки.

Я рассказала Эдмунизэлю об особенностях моего боевого костюма и посетовала на потерю шлема, после чего он все время стремился отдать мне свою бандану, а я объясняла ему, что это не нужно, мою голову защищают волосы. Кстати, без шлема, с его функцией очистки, мои волосы теперь придется мыть чаще. Делать это с помощью магии у меня, пока, плохо получалось, и рисковать ими я боялась, так что надо быстрее найти пресную воду.

К вечеру второго дня мы дошли до реки, которая при впадении в океан имела дельту из нескольких рукавов. Вдоль ее берегов растительность была более густая и высокая. В тени редких деревьев, дневная жара была не такая выматывающая, и мы решили задержаться здесь на несколько дней, отдохнуть и подготовиться к походу в неизвестность. Где искать этих гномов? Вокруг, никаких признаков обитания разумных.

Утром, до восхода Красного солнца, я снимала свой костюм, оставаясь в нательном комбинезоне, и, в такие моменты, Эдмунизэль буквально ничем не мог заняться, все время старался прикоснуться ко мне, понюхать, обнять, поцеловать. Мне доставляли огромное удовольствие его ласки, да и самой хотелось в ответ погладить его безволосую голову, потрогать вытянутые уши, почувствовать его удивительно гладкую кожу, пощупать перекатывающиеся мышцы, и бесконечно вдыхать сладко-терпкий запах сандала.

Это неизбежно привело к тому, что в какой-то момент его ласки стали более откровенными и настойчивыми. Его губы и руки были везде, своими умопомрачительными  ласками сводя меня с ума. Хриплым от возбуждения голосом он зашептал:

– Дармия моя… сладкая… желанная…

Я, уже не владея собой, вжимаясь в его тело,  прошептала в ответ:

– И я хочу тебя…

Жаркие, страстные объятья и ласковые, влажные поцелуи в самых неожиданных местах, заставляли мое сердце замирать от восторга. Горячая волна возбуждения подстегивала нетерпеливое желание большего. Невольно ерзая, я старалась сильнее прижиматься к его паху. Он, чутко откликаясь, плавно вошел в меня. Наши тела слились в вечном, волшебном ритме любви, дарящем наслаждение. Краем сознания я  уловила какие-то звуки и, не сразу, с удивлением поняла, что это мои страстные стоны. Сладкое, желанное напряжение нарастало, мои руки судорожно обнимали его сильнее, я подавалась ему навстречу, желая ускорить подбирающийся пик наслаждения. И, в момент кульминации, непроизвольный страстный крик удовольствия вырвался из моей груди.

 – Я люблю тебя, Счастье мое, – прошептал он мне в губы.

 – И я тебя…

Я пришла в себя только через некоторое время, ощущая удовлетворенную слабость в теле и умиротворенную радость в душе. Эдмунизэль, прижимая меня к себе и нежно поглаживая, шептал слова благодарности.

Да за что благодарить-то? Мне никогда не было так хорошо. У меня есть сексуальный опыт и собственное отношение к этой стороне  жизни. Я всегда считала, что секс важен для всех. Он дает возможность получить удовольствие, дарит положительные эмоции, помогает сбросить накопившуюся негативную энергию, усиливает восприятие красок жизни, заряжает активностью, наполняет оптимизмом. Но сейчас, я испытала что-то гораздо большее. Это было какое-то взаимное, глубокое проникновение и полное слияние, рождающее  абсолютное доверие, всепоглощающую любовь и превращающее нас в единое целое.

 В ответ я обняла его со словами:

– Ты самый лучший мужчина во всех мирах, и мне обалденно повезло встретить тебя.

– Это мне повезло, что ты пришла в наш Мир. Что я увидел тебя. Что ты ответила на мои чувства.  Мне даже в самых смелых фантазиях, мне не приходило в голову, что женщины бывают такими теплыми, нежными, чувственными, отзывчивыми и желанными. Наши женщины брезгливы и холодны, с ними трудно добиться близости, а заставить испытывать удовольствие еще труднее.

– А может в этом секрет их бесплодия, без разрядки удовольствия, мы называем это оргазм, их матка не готова принять мужское семя?

– Ничего не могу тебе на это ответить. Я, вообще, не знал, что и у женщины может быть такая бурная разрядка, думал, что это особенность мужчин.

С этого дня, ежедневная близость стала неотъемлемой частью наших отношений, сопровождавшаяся взаимной жаждой прикосновений, нескромных ласк,  упоительного наслаждения друг другом, желанием брать  и стремлением отдавать.

Но когда нам удавалось оторваться друг от друга, мы занимались заготовкой еды, предполагая, что с ней у нас могут быть сложности в пути. Эдмунизэль ментально подманивал рыб в реке к берегу, объяснив, что это довольно трудно ментальному магу без опыта, потому что у рыб предельно маленький и примитивный мозг, практически не на что воздействовать. Кроки, сидя в воде, хватал подплывающих рыб своей пастью и выбрасывал на берег, где мы ее подхватывали. Когда рыбы накапливалось довольно много, мы с Эдмунизэлем, с помощью бытовой магии высушивали ее до состояния плоской пластины. В таком виде она легкая и отлично хранится. А когда понадобится, достаточно опустить ее в воду на некоторое время и получить полноценную тушку сырой рыбы, как будто только что выловленной. Такой способ, в моем мире, называется лиофилизацией и мне хорошо знаком, потому что в космический полет берут только такие продукты, для уменьшения веса и объема. А любая влага на корабле многократно циклично используется, проходя очистку до состояния чистой дистиллированной воды.

Поздним вечером, укладываясь спать, я сожалела, что вынуждена, чтобы не замерзнуть, оставаться в боевом костюме. Ну вот, опять не буду чувствовать прикосновений Эдмунизэля. А он, укладываясь рядом, все равно прижимал меня к себе, зарывался носом в мои волосы, упрямо укрывал обоих своим плащом, и никакие мои уверения, что мне этого не надо, когда я в костюме, не имели успеха.

К моей огромной радости выяснилось, что Эдмунизэль знает гномий язык. Он всегда сопровождал торговые караваны к гномам и использовал эту возможность выучить язык. Так что, он  нередко служил переводчиком при их встречах.

– Научи меня гномьему, хотелось бы хоть что-то понимать при встрече с гномами, – попросила я его.

– Почему хоть что-то? Пользуясь тем, что мы оба менталисты, я могу передать тебе мысленно любые свои знания, в течение более или менее короткого времени. Тем более, раз ты моя Дармия, это, наверное, будет еще проще. Правда есть одно но… из-за которого этим способом редко кто пользуется. Это не просто вторжение в личные мысли и знания, это обнажение своей души и решиться на это могут только те, кто абсолютно доверяет друг другу и ничего не пытается утаить. Надо полностью открыть сознание навстречу, и в этот момент каждый из нас, вольно или невольно, может узнать очень многое, если не все, о партнере. При деликатном отношении можно сосредоточиться на конкретных знаниях, но, иногда, все-таки, помимо воли, поток информации оказывается шире. Короче, ты должна верить мне, что я постараюсь не смотреть то, что ты не хочешь показать, но быть готова к тому, что я могу это увидеть.

– Эдмунизэль, я тебе абсолютно доверяю, а главное, ничего не собираюсь от тебя скрывать,  –  нисколько не испугалась я такой перспективы.

В ответ он притянул меня к себе и, нежно поцеловав, сказал:

– Не понимаю, чем я заслужил такое счастье?! Но я никогда не буду стремиться посмотреть больше, чем оговорено, иначе что-то будет больно узнать мне, что-то заставит тебя стесняться. Но предупреждаю, может непроизвольно что-то случайно проскользнуть.

– Отлично, я тоже обещаю, что не буду пытаться узнать больше, чем мы договорились. Что мне надо сделать?

– Ты должна снять свой костюм, сесть напротив, расслабиться, неотрывно смотреть мне в глаза и представлять, будто приглашаешь меня с полным доверием посмотреть внутрь тебя. А я должен хотя бы касаться тебя, чтобы создать канал передачи.

Я все сделала, как он сказал. Сняла костюм, села ему на колени, развернувшись лицом к лицу, Эдмунизэль обнял меня.  Я, смотря ему в глаза, тонула в их глубине. Почувствовав щекотку внутри головы, уже привычно хотела отмахнуться, но вовремя спохватилась и, мысленно улыбнувшись, приветливо сказала – «Входи». Вслед за этим мой взгляд расфокусировался, мелькнуло видение, как несколько больших груженых плотов плывут по океану. Как Эдмунизэль приветствует кого-то низкого роста с квадратной фигурой,  на незнакомом мне языке, а потом я начинаю понимать этот язык и целый шквал вначале различных слов и понятий, а затем и предложений, обрушился на меня.

Когда я очнулась, было чувство ужасной усталости, голова болезненно гудела. Я непроизвольно застонала. Как всегда, когда мне плохо, Эдмунизэль стал целовать мое лицо и гладить по голове, перебирая волосы.

– Извини, я виноват, слишком много для одного раза, тем более с непривычки.

– Да ничего, я готова потерпеть, лишь бы результат был, – успокоила я его.

– Он есть, но сейчас ты не должна об этом думать и пытаться воспроизвести полученные знания. Все придет само собой, через некоторое время.

Все эти дни, проведенные нами на реке, были наполнены взаимными ласками и любовью. Улыбки не сходили с наших лиц, что было особенно непривычно и удивительно видеть у Эдмунизэля. Несмотря на безусловную красоту его лица,  улыбка, обнажающая его сверкающие белоснежные клыки, вначале, пугала меня своей чуждостью. Но я, тут же, вспоминала, как мне с ним хорошо и его внешний облик постепенно становился все привычнее, ближе, роднее.

Поднимавшуюся время от времени тревогу о будущем, я прогоняла, твердя себе: «Мы будем решать проблемы по мере их поступления», уже не отделяя себя от Эдмунизэля и объединяя в это «мы».

Но все хорошее не вечно. Мы, запася достаточно рыбы, все-таки  заставили себя покинуть полюбившееся место, где нам вдвоем было так хорошо, и пойти на поиски гномов. Рассудили так, гномы не могут жить без воды, значит, у них есть реки или хотя бы ручьи внутри гор, которые должны где-то вытекать и впадать в более крупные реки. А единственная большая река на их материке та, у которой мы находимся. Значит, пойдем вдоль нее вверх.

Из оружия мы имели мой пояс с метательными ножами. Длинный кинжал Эдмунизэля, висевший в ножнах  на его широком поясе, где в кармашках этого пояса было несколько бутылочек с эликсирами. И еще у Эдмунизэля была духовая трубка с ядовитыми иглами, во внутреннем нагрудном кармане его рубашки.

Эдмунизэль не дал мне ничего нести, кроме его плаща. А сам нес, надетую через плечо, большую походную сумку, нагруженную рыбой. В сумке, сверху, лежала и пустая фляга для воды, набирать которую не было смысла, пока мы идем вдоль реки. На мои протесты и уверения, что я тоже могу  нести часть поклажи, он заявлял:

– Ты, следи за Кроки.

Мы шли по гористой возвышенности и через два дня пути дошли до притока реки. Это была небольшая речка, уходившая в верх, еще выше в горы. Решили, что теперь пойдем вдоль нее. Идти стало намного труднее, все время подъем, растительности почти нет, редкие маленькие кустики, кое-где островки травы. Далеко впереди стали видны заснеженные горные вершины. Через три дня, мне уже приходилось изображать для Эдмунизэля несуществующую бодрость, иначе бы он понес меня на руках. Стало заметно холоднее,  ночью вода замерзала в лед. На ночном привале я спросила:

– Эдмунизэль, а как мы будем искать гномов внутри гор? Неизвестно, где эти гномьи пещеры. А в них, наверное, полный мрак, будем ли мы там что-нибудь видеть? И живут ли внутри гор опасные животные?

– Счастье мое, – ответил он, ласково покусывая мочку моего уха, – мы не пойдем внутрь гор одни, ничего не зная о том, что нас там ждет. Я не могу так рисковать тобой. Вот уже два дня, я посылаю вперед ментальный Зов, в надежде, что его услышат и выйдут нам навстречу. Если же никто не откликнется, придется возвращаться назад.

– Так научи и меня посылать этот Зов. Вдвоем-то, мы быстрее дозовемся, – с энтузиазмом предложила я.

– Тебе это нельзя. За то время, что мы здесь находимся, я нигде не почувствовал Источник Силы, а из эфира, в котором здесь очень мало магии, ты даже без своего костюма можешь брать только крохи. Так, к тебе быстро придет истощение. А я, к сожалению, не могу поделиться Силой с тобой, передать ее другому могут только  Целители.

– Но я могу  снять свой  костюм, по крайней мере, днем, когда не холодно, и тогда мой резерв будет все время чуть-чуть пополняться, –  возразила я.

– Нет. То опасно, то жарко, то холодно. Я твой костюм ненавижу и благословляю одновременно. Но жду не дождусь, когда же наступит то время, когда  ты снова будешь  в обычной одежде, – мечтательно улыбнувшись, сказал он и ласково поцеловал.

На следующий день, еле передвигая ноги по склону, который становился все круче и круче, я все-таки решила, втихаря от Эдмунизэля, применить магию. Не знаю, как правильно посылать этот Зов, но я, страстно желая, чтобы меня услышали, уговаривала невидимого собеседника прийти нам на помощь, объясняя, что у меня больше нет сил. Так прошел почти весь день. В какой момент сознание покинуло меня, я не знаю.

 Очнулась я раздетая до нательного комбинезона, вся в испарине, хотя был уже холодный вечер. Рядом сидевший и державший меня за руку Эдмунизэль увидев, что я открыла глаза, нагнулся ко мне и, нежно погладив по щеке, строго спросил:

– Счастье  мое, что же ты творишь?!

 – Я только попробовала, – стала оправдываться я, сделав виноватое выражение на лице. – Больше не буду!

– Хорошо. Как ты себя чувствуешь?

– Да все нормально, – ответила я, садясь и протягивая руку к рядом лежащему костюму. И замерла, услышав звук скатившегося камушка.

Мы оба стремительно, бесшумно поднялись.  Эдмунизэль, затолкав меня к себе за спину, выхватил из ножен на поясе кинжал. Выглядывая из-за его спины, я увидела, что к нам спускаются двое, видимо, гномов, оба в солнцезащитных очках, с круглыми, сильно затемненными стеклами.

 Эдмунизэль крикнул им на гномьем, и я сразу, без проблем, поняла его:

– Мы не причиним вам вреда! Нам нужна помощь! – и демонстративно положил кинжал на землю.

Эти двое приближались к нам неспешно, не выказывая опасения и внимательно разглядывая.

 Когда они подошли, Эдмунизэль, чуть поклонившись, сказал:

– Я эльф, меня зовут Эдмунизэль, ваши соотечественники называют меня – Дэм, а это моя женщина, ее зовут…

– Ева, – выйдя из-за его спины, представилась я.

Оба гнома, забыв про Эдмунизэля, уставились на меня с недоумением на лицах. Пока они рассматривали меня, я рассматривала их. Невысокие, чуть выше  полутора метров, с короткими, толстыми, мощными руками и ногами, пятипалые. Тело широченное, бочкообразная короткая грудная клетка, большая часть тела – живот. Кожа красноватая. Волосы на голове рыжие, короткие, кудрявые, такая же борода, закрывающая нижнюю часть круглого  лица. Черты лица грубые – толстые губы, большой широкий рот, плоский узкий лоб, нос приплюснутый,  уши как у человека, чуть оттопыренные. Солнце скрылось за горизонтом и оба гнома сняли очки. Тут я смогла разглядеть и их глаза. Круглые, навыкате, зеленые, но не как у меня яркие, а болотного оттенка. Мимика подвижная, выразительная, живая. Да… Не красавцы, с эльфами не сравнить.

– Кто ты? – спросил один из них меня, со жгучим интересом на лице.

Ответил Эдмунизэль:

– Она иномирянка.

– Как такое возможно?! – недоуменно воскликнули они хором.

– Это долгая история, а мы очень устали добираться до вас. Может быть, предоставите нам возможность отдохнуть, а потом, мы все вам расскажем.

– А это кто? – удивленно спросил гном, указывая толстым, коротким пальцем на Кроки.

– Это животное, мой питомец, – ответила я.

– Он тоже иномирянин? – спросил другой гном.

– Нет, такие животные живут в Эльфийском Лесу, – разъяснила я.

Гномы посмотрели друг на друга, обменялись какими-то жестами и позвали за собой.

За спиной Эдмунизэля, я быстро надела свой костюм, который гномы рассматривали с нескрываемым любопытством, и мы двинулись за ними. Шли недолго и оказались у входа в пещеру, который никем не охранялся. С приглашающим жестом гномы зашли внутрь.

 Обернувшись к Кроки, дала команду:

– Есть! Спать! Ждать! – и мы вошли вслед за гномами.

Пещера была небольшой, естественного происхождения и слабо освещалась через вход светом ночных звезд. В противоположной стене пещеры  начинался туннель, он пугающе зиял чернотой. Гномы что-то достали из карманов. Это оказались налобные фонарики. Они нацепили их себе на головы и шагнули в туннель.  Мы опасливо двинулись вслед за гномами и оказались в рукотворном туннеле, широком, но  низком. Я чуть не задевала свод головой, а Эдмунизэль вынужден был согнуться в три погибели. Ориентируясь на свет гномьих фонариков, мы прошли небольшое расстояние. Туннель резко повернул  налево и за поворотом, нам открылась потрясающая картина.

 Перед нами была широкая Улица, с высоким сводом, хорошо освещенная искусственными светильниками, находящимися под потолком. По правой и левой стенам, образующим эту улицу,  приблизительно на равном расстоянии находились металлические двери, большей частью закрытые. Все это напоминало мне,  гигантский многоквартирный дом.

По Улице сновали во всех направлениях гномы. В отличие от эльфов было видно, что кто-то из гномов молод, кто-то стар.  Гномки отличались от мужчин только наличием огромной груди, и отсутствием бороды. В остальном, такие же коренастые как мужчины, тот же рост и прическа, такая же одежда – широкие штаны и рубаха из грубой ткани, плетеная из полосок кожи обувь. Увидев нас, гномы в шоке застывали, провожали недоуменными взглядами, начинали о чем-то возбужденно переговариваться за нашими спинами.

Подведя нас к очередной двери, наши провожатые  толкнули ее, открыв, и со словами:

– Подождите здесь, – ушли, закрыв за собой дверь.

Мы огляделись. Большая комната, под потолком светильник. Невысокая, широкая, длинная каменная лавка вдоль стены, являющаяся ее выступом. Напротив каменный стол, за ним еще одна лавка. На противоположной стене висит большой примитивный  рукомойник, под ним углубление в полу со сливом. На стене много неглубоких ниш, в которых стоит разнообразная  металлическая  посуда. В общем, похоже  на столовую комнату.

Усевшись на наружную лавку спиной к столу, иначе ему некуда было бы деть свои длинные ноги, Эдмунизэль посадил меня к себе на колени и зашептал в ухо:

– Я здесь долго не выдержу, магии вокруг совсем нет. Впервые такое испытываю, как будто лишился части себя, в груди пустота. Даже видеть и слышать хуже стал.  Неприятно. Наверное, камень экранирует, поэтому и на мой Зов долго никто не отзывался. А ты как?

– Мне не так тяжело, как тебе. Да, магии не чувствую, но я и в своем костюме ее почти не ощущаю, а  раньше,  вообще, жила без нее.

Вскоре, дверь открылась и зашли уже знакомые нам гномы и с ними еще пятеро. Мы встали, поклонились. В ответ гномы слаженно стукнули себя кулаком в грудь и хором выкрикнули:

 – Хой!

 Один из гномов сказал:

– Здравствуй, Дэм, твой приход неожиданность для нас, ведь до дня Желтого солнца еще далеко.

– Здравствуй, Кир, рад тебя видеть, – ответил Эдмунизэль.

 Еще один гном выступил вперед, и я обратила внимание, что он немного отличается от других тем, что чуть выше ростом, не так массивен и черты лица менее крупные:

– Присаживайтесь. Я Повелитель гномов, меня зовут Мин. Мы понимаем, что вы устали после трудной дороги, но любопытство не даст нам покоя, пока мы не узнаем вашу историю. Сейчас вас напоят и накормят, и вы нам расскажете, как оказались здесь.

– Кормить не надо, мы сыты, только пить хотим, – ответил Эдмунизэль.

В это время, в дверях появилась гномка, толкающая перед собой грохочущий столик на колесиках, заставленный наполненными мисками, кружками и кувшинами, сделанными из металла. Перегрузив все это на наш стол, она молча ушла.

– Пусть начинает иномирянка, – властно распорядился Повелитель Мин, усаживаясь за стол со своей свитой. Мы   тоже сели за стол, лицом к гномам, и я в душе  посочувствовала  Эдмунизэлю, колени которого оказались на уровне его груди.

– Меня зовут Ева… – в который раз начала я свой рассказ. Уже севшим голосом, закончила словами, – …так я попала в город эльфов.

 Гномы, некоторое время, сидели молча, не отводя от меня глаз.

– Про твой мир хотелось бы узнать подробнее, – сказал один из них.

– Конечно, – согласилась  я, мечтая скорее лечь и закрыть глаза. – Только, если можно, уже не сегодня. Я очень устала.

Они согласно кивнули.

Теперь, Эдмунизэль стал рассказывать нашу версию этого визита к гномам. Дескать, хотелось бы больше контактов, чтобы лучше узнать друг друга, для взаимной пользы.

Выслушав его, Повелитель Мин надолго задумался, а потом сказал:

– Ты что-то недоговариваешь, Дэм. Но ты не представляешь для нас никакой угрозы, будучи один на нашей территории. Поэтому я позволю тебе здесь остаться. Надеюсь, пробыв у нас дольше, ты будешь более откровенен. А пока отдыхайте. Вас проводят в гостевые покои.

На этом, все поднялись и вышли. Вскоре к нам пришла гномка и басовитым голосом позвала  за собой. Мы снова вышли на Улицу и  пройдя по ней, нам открыли одну из дверей. Войдя, увидели небольшую комнату с накрытым столом, из нее вели две двери. Гномка объяснила, что за ними  спальня и гигиеническая комната. Указала нам коротким толстым пальцем на заставленный, наполненной посудой, стол и посетовала, что мы сегодня не поели днем.

– А вы едите три раза в день? – спросила я.

– Да, а вы сколько?

– Два – утром и вечером.

– То-то я смотрю вы такие худые – кожа да кости. Девка-то,  на лицо такая красавица, а фигура как худосочная палка, –  проворчала она  недовольно, и предупредив, что зайдет через полчаса забрать посуду, ушла.

 Присев к столу, я отметила – вилок нет, только металлические ложки. Не узнав ничего знакомого, кроме мелко порезанного мяса в какой-то подливе, мы с опасением попробовали всего по чуть-чуть. Поев,  пошли осматривать остальные помещения. Гигиеническая комната имела  отгороженный ширмой ватерклозет. Еще  рукомойник  и  каменную ванну с рычажным краном, из которого, при его открытии, текла теплая вода. Вся использованная вода собиралась в желобок, выдолбленный в полу, и стекала в дырку под рукомойником. Висели полотенца из грубой ткани, небольшое зеркальце, лежало кусковое мыло, жесткая мочалка из каких-то водорослей и, о, радость! –  расческа.

В спальне стояла короткая и очень широкая каменная кровать. Мы сразу решили, что ляжем поперек, так получится  длиннее. Толстый матрас был набит чем-то вроде соломы и застелен простыней, подушек нет, одеяло – толстая ткань.

Впервые мы оказались с Эдмунизэлем вдвоем в, более или менее, цивилизованных условиях.

– Позволь, я помою тебя сам? – с надеждой заглядывая мне в глаза, попросил Эдмунизэль.

– Это здорово, у меня  уже ни на что нет сил, – с радостью согласилась я.

Ванна оказалась коротковата, лечь в ней не удалось, я расположилась только полулежа. Эдмунизэль, взяв в руки мочалку и оценив ее грубую волокнистость, поморщился, отложил ее и, намылив свои ладони, стал нежно ими намыливать меня. Я так расслабилась, под его чуткими, ласковыми руками, что чуть не уснула. Он вытер меня после купания, я зажала в руке расческу, и он отнес меня на кровать. Усевшись по-турецки, я принялась расчесывать волосы, а он, как завороженный, следил за каждым моим движением.

– Можно мне попробовать? – потянулся он к расческе.

Я откинула голову назад, закрыла глаза и блаженствовала от его осторожных движений, иногда урча от удовольствия.

– Это так приятно? – удивился Эдмунизэль.

– Да, очень, когда это делает кто-то другой и так бережно. Спасибо. А теперь давай спать, сил нет, того гляди свалюсь.

 Эдмунизэль быстро ополоснулся и мы улеглись, прижавшись друг к другу. Но я не могла уснуть, чувствуя  напряжение, тревогу, дискомфорт Эдмунизэля. Нет, так дело не пойдет. Знаю способ его расслабить. Обняв его за шею, потянулась за поцелуем. Он тут же страстно отозвался, крепко прижимая меня к себе, как будто я живительный источник. От взаимных ласк, внизу живота родилась горячая волна желания, распространяясь по всему телу. Уж раз, сегодня, я проявляю инициативу, буду последовательной до конца. Сев на него верхом, я сама  начала двигаться, стремясь, чтобы это было все глубже, сильнее, быстрее.

– Не спеши… – прохрипел он со стоном.

Но я абсолютно потеряла контроль над собой и уже не могла остановиться. Чувство жара и напряжения нарастало, приближая меня к разрядке. Когда я, наконец, достигла вершины удовольствия, в тот же миг почувствовала и его ответную горячую, пульсирующую реакцию, усиливающую мое наслаждение.

– Мне так хорошо с тобой, – прошептала, обессилено упав ему на грудь, теперь уже  не в силах даже пошевелиться.

– А я и не мечтал о таком счастье, радость моя…  – сказал он, осторожно перекладывая меня на кровать, но не выпуская меня из своих объятий.

Сквозь подступающую дрему вдруг мелькнула мысль, что у меня же есть Целительский Дар, значит, я-то могу поделиться Силой с Эдмунизэлем. Надо только сделать это незаметно, а то он не даст осуществить задуманное. Я тихо лежала, притворяясь спящей, и ждала, когда же уснет Эдмунизэль.

– Почему не спишь? – прошептал он через некоторое время мне в ухо. Ну надо же! Как он это понял?

– А ты? – прошептала в ответ.

– Я всегда засыпаю только после тебя.

Вот засада! Ладно, придется действовать в открытую, но без предупреждения! Прижавшись губами к его груди, я мысленно представила, как отдаю частичку своей Силы уставшему, опустошенному  Эдмунизэлю. Уже теряя сознание, с разочарованием отметила, что и у меня Силы, в этих стенах, так мало, что он ничего и не заметил.

Утром, открыв глаза, увидела внимательный взгляд Эдмунизэля.

– Что ты вчера вечером пыталась сделать? – в его голосе звучало недовольство.

– Поделиться Силой, – ответила я честно.

– Любимая, больше никогда так не делай. Опасения за тебя перекрывают все то, что может дать мне твоя Сила.

– Не могу обещать, ведь я беспокоюсь о тебе не меньше, чем ты обо мне.

Со стоном обняв меня руками и ногами, тесно прижав к груди, он с обидой в голосе сказал:

– Какая же ты упрямая, Счастье мое.

– Что поделаешь, смирись, – согласилась я.

– Сомневаюсь, что смогу.

– Старайся, – весело ответила я, стремясь закончить этот разговор. – И давай вставать, нас, наверное, уже ждут.