Текст книги "Своеобразные (СИ)"

Автор книги: Alex-21

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Первое время, когда Женька начал жить у Павла, Серёга бесновался и требовал, чтобы Пашка его отправил обратно домой. Никольский заявил, что поезд Серёги со свистом укатил, и Женя будет жить у него, пока не поправится совсем, а Короленко пусть и дальше кувыркается с той, кто ему оказалась дороже любовника. Серый матерился, наезжал на Пашку. Никольский попросту клал трубку. Серёга остывал быстро и потом звонил как ни в чём не бывало. Начинал разговор с посторонней темы, а потом снова переходил на Женьку и требовал выставить его вон, утверждая, что парень к нему вернётся. Тогда трубку уже брал сам Полунин и благим матом орал на своего бывшего, что в гробу он его видел, не вернётся ни за какие миллионы, терпение его лопнуло, и он будет жить тут, если его не прогонят.

Серёга сам не понимал, что, настаивая и угрожая, только подталкивал парней друг к другу. Женьку после их разговора трясло, Пашка сочувствовал ему и успокаивал. Никольский считал своим долгом его защитить. К тому же шло открытое противостояние двух самцов: кто кого? Серый начал угрожать, что выследит Пашку, поскольку уже знает, где он живёт, и наведается к нему на работу, пустит слухи, а также скажет матери Женьки, что тут её сына не просто выхаживают и обследуют, но и развращают юного мальчика.

Паша снова закатывал глаза и приводил контраргументы. На работе у него железное алиби. Многие видели фотку, где они целуются с «женой», если понадобится, он приведёт свою подругу на корпоратив, а на работе Пашка пользовался уважением и был на хорошем счету. Поверят в первую очередь ему. Мама Женьки ненавидит Серого и слушать его вряд ли станет, а вот с Пашей у неё нормальные отношения – он же её сЫночку в больницу устроил и сейчас продолжает ему помогать, а сам Жека совершеннолетний. Но если Серёга всё ещё не хочет отказаться от своих замыслов, то: «Я тебе ролик скинул, где ты в очень интересном виде. Копия у меня есть, разумеется. Где ты работаешь, Женька знает. Ты же сам хотел его взять в свою компанию. Мечтаешь, чтобы твоё начальство получило это видео? Или всё же ты оставишь мальчишку в покое и будешь использовать видео только как любительское?»

Дальше Пашка с удовольствием выслушивал, какая он сука. Серый буквально задыхался от ярости и использовал такие выражения, которые Пашка даже не знал. Согласно, с улыбкой, покивал головой и выдал:

– С волками жить – по-волчьи выть. Не я первый начал. Но ты реально выглядишь на видео потрясно. Это правда.

Комплимент Серого сбил с толку.

Когда год назад Серый привёз заболевшего Жеку к Никольскому, на парне была лёгкая куртка. Сентябрь выдался на удивление тёплым. Пока Полунин лежал в больнице, похолодало. Пашка отправил Жеку привезти свои тёплые вещи, а у него самого появилась возможность решить проблему с Серёгой. Маринка вызвалась помочь, а Король позже заявил, что против него всемирный заговор, и на какое-то время перестал звонить. Правда, надолго его снова не хватило.

Снежана призналась, что у неё и у Маринки есть это видео и что Серёга на нём обалденно сексуальный! «Так и хочется пощупать!» – воскликнула она. Короленко не смог устоять против проявления восхищения в его сторону. Марина заявила, что видео ей интересно как Домине, что как нижний Серый очень даже. А тут ещё и сам Никольский высказался, что Серёга фотогеничный. Ну как тут продолжать злиться? И Король милостиво простил всех своих друзей, впрочем, он ещё долго бодался с Пашкой по поводу Женьки.

– Раздень его, – потребовал Серёга, не отводя жадного взгляда от парней, стоящих перед ним в номере отеля. – И сам тоже не забудь.

– Мне-то зачем? – усмехнулся Павел. – Чтобы совершить то, что ты хотел, не обязательно обнажаться полностью.

Он прекрасно знал, что когда тело приоткрыто только в некоторых местах, это может будить фантазию, и желание накрывает с головой лишь от одного предвкушения. Если ты, конечно, ценитель прекрасного, а не просто любитель быстро спустить. Был ли Серый гурманом, Павел и решил проверить.

Пальцы Никольского скользнули под футболку парня, погладили бока. Жека откинулся на любовника, принимая его ласки. Павел потрогал нежные соски еле заметными прикосновениями. Женька протяжно застонал, прикрыв глаза.

– Блядь! – вырвалось у Короля, а глаза алчно загорелись. – Да сними ты с него эту тряпку!

– Будешь командовать – кляп вставлю, – предупредил Пашка. Хотя делать этого как раз не хотелось. Гораздо интереснее было не только видеть, но и слышать реакцию Серёги. Тот что-то проворчал себе под нос, но воздержался от бурного протеста – как бы реально снова ему в рот не затолкали каучуковый шарик. Мало ему наручников. С кляпом перед Женькой он будет выглядеть совсем по-дурацки. Терять лицо перед мальчишкой не хотелось. Это перед Павлом, когда они говорили один на один, он иногда почему-то немного терялся, ловил себя на мысли, что хочет заслужить его одобрение по какому-либо вопросу.

Павел натянул футболку на Женьке, провёл пальцами по ткани в районе сосков, снова задев их. Они отчётливо проступили сквозь ткань. Серёга благоразумно промолчал, но буквально сожрал мальчишку глазами, а потом перевёл взгляд на Пашку, сигнализируя ему, что он по меньшей мере тиран, раз решил так помучить Короленко. Никольский приподнял уголок губ, поймав сердитый взгляд мужчины.

– Руки подними, – приказал Павел юному любовнику.

Тот послушно вытянул руки вверх. Павел лёгкими движениями прошёлся подушечками пальцев по телу парня от ладоней, по бокам к бёдрам, а потом потянул футболку вверх, медленно стаскивая её с мальчишки, сантиметр за сантиметром обнажая его торс. Цепочка при этом звякнула, опустилась на обнажённую грудь. Женька, почувствовав прикосновение холодного метала к коже, чуть вздрогнул. Он не смотрел на Серёгу. Казалось, он его вообще перестал замечать, весь сосредоточившись на действиях своего Верхнего, который уже неспешно расстёгивал пряжку ремня на нём.

Серёга выпятил нижнюю губу и машинально подул, желая охладить лицо, к которому прилила кровь. Вот уже расстёгнута пуговица на джинсах. Большие пальцы Павла погрузились за ремень мальчишки. Жека откинул голову на плечо Верхнего, закрыл глаза. Никольский коснулся губами шеи сбоку, еле заметно, подул на мягкий светлый пушок за ухом. Женькин тихий стон наслаждения натянул нервы Серёги до предела, задев за живое. Он хотел видеть обоих парней обнажёнными, хотел ебли между ними, вот только вдруг понял, что это будет уже не просто трах.

Женька доверчиво жался к Павлу, подставляясь под поцелуи. Никольский, больше не обращая внимания на Короля, ласкал мальчишку, поглаживая его тело, целуя шею, дотрагиваясь до сосков, покручивая их. Когда он сжал их посильнее, Женька прогнулся в спине, словно прося не отпускать. Попой упёрся в пах мужчине, потёрся об него. Серый услышал уже вздох Павла. Никольский ещё сильнее сжал соски мальчишки, тот тихо вскрикнул. Через некоторое время мужчина разжал пальцы, резко развернул парня к себе и, наклонившись, приник к одному из сосков губами, а второй принялся немилосердно теребить, заводясь сам всё больше. Парни стояли теперь к Серому боком. Он хорошо видел, как Павел сомкнул зубы на взбухшем соске. Женька запрокинул голову и застонал.

– Расстегни на мне пуговицы, – приказал Павел.

Парень выполнил приказ. Трясущимися руками распахнул бежевую рубашку, под которой не было майки, и жадно уставился на торс Верхнего.

Серёга от вида частично обнажившегося тела Никольского завыл про себя, проклиная, что не может подойти и прикоснуться.

Женька же, с молчаливого согласия Павла, принялся осыпать его поцелуями. Тот прикрыл глаза, наслаждаясь приятными прикосновениями. Затем потянул мальчишку за цепочку вверх и впился в его губы поцелуем хозяина, сминая их, покусывая, натягивая и сжимая цепочку так, что вены на кулаке вздулись, удерживая лицо Женьки совсем близко и не отпуская его. Похоже, что Женьку это до чёртиков заводило. Он запустил руки под рубашку Павла и гладил его по широкой спине. Второй рукой мужчина беззастенчиво мял Женькин зад. Мальчишка отвечал на поцелуй со всей отдачей. Когда Павел начал ласкать его напряжённый член сквозь джинсы, застонал ему в губы, чуть отстранился и тихо выдохнул:

– Возьми меня, прошу… Я хочу… очень…

Стриптиз напоказ закончился, это Серый понял по торопливым движениям Павла. Рубашка полетела на пол, а взгляду Короля открылась обнажённая широкая спина мужчины. Сейчас Никольский видел только своего мальчишку. Любимого мальчишку. В этом Король больше не сомневался. Невозможно играть так искусно. Искренние чувства не заменишь никакими показными эмоциями.

Павел сдёрнул с Жеки джинсы вместе с трусами, буквально вытряхнул его из штанин, завалив при этом на стол. Натянул цепочку и пристально посмотрел в глаза. Женька напряг шею, мазнул взглядом кулак мужчины с намотанной на него цепью, и, совершенно не смущаясь, вдруг раскинул в стороны длинные стройные ноги, на которых почти ещё не было волос. Серёга рассматривал эти восхитительные ноги и в очередной раз думал, что они чем-то похожи на девичьи, но длиннее, и бёдра за год мальчишка подкачал. Но тонкие лодыжки выглядели как-то трогательно.

Павел нажал любовнику на грудь, заставив того лечь, провёл пальцами по шее, затвердевшим соскам, огладил живот, покружил возле пупка. Язык лизнул соблазнительную впадинку. Женька упёрся лопатками и затылком в жёсткую поверхность и издал очередной стон наслаждения.

Серёга про себя обматерился, понимая, что в штанах уже тесно. «Отсоси этому сучёнышу, Никольский, ну давай же», – навязчивая мысль долбила и не отпускала. Король, замерев, наблюдал, как Павел поцелуями спускается всё ниже. Мазнул языком по головке торчащего члена. Мальчишка вскрикнул, вцепился в плечи Верхнего.

– Закрой глаза, – приказал тот.

Женька послушно выполнил распоряжение, и тут же громкий стон расколол тишину на тысячи осколков, которые словно вонзились в мозг Короленко, – Павел накрыл член своего нижнего ртом, надёжно зафиксировав руки Жеки по бокам и не выпуская их из своих пальцев.

Серый терялся в ощущениях, не понимая, что его больше заводит: видеть, как Павел двигает головой, обсасывая член, отпуская, дразня и снова заглатывая, или наблюдать, как выгибается Женька.

«Замолчите! Оба! Ваши стоны сводят с ума! Блядь, и как же хочется!..»

Чего ему хочется? Король не мог сейчас мыслить трезво. Его Вселенная перестала существовать, она вдруг объединилась со Вселенной этих двух желанных для него парней. Трахнул бы обоих. Подставился бы тоже обоим. И чтобы сильные руки Пашки были везде на его теле. Чтобы Женькин член буравил и вызывал болезненно-сладкие ощущения. А потом почувствовать член и того, и другого у себя во рту. Сосать им обоим попеременно, затем одновременно, издавая пошлые стоны, наплевав, что они оба скажут по окончании…

Серёга завозился, пытаясь снять наручники. Было не очень удобно, но терпеть напряжение стало уже совсем невмоготу.

– Нет. Не сейчас. Кончишь, когда скажу.

От голоса своего Верхнего Женька распахнул глаза, приподнял голову. Он жадно хватал воздух ртом. Павел пережал его член. Мальчишка поморщился и заскулил:

– Я не могу… не мучай…

Серёгу словно молния насквозь прошила. «Да, мучай его! Не давай ему сейчас кончить. Пусть терпит». Собственный пульс зашкаливал. Серый не сомневался, что Женькино сердце сейчас частит с угрожающей быстротой, грудная клетка с каждым глубоким рваным вздохом расширялась.

Павел снова натянул цепочку, дёрнув мальчишку на себя, стащил его со стола, рывком развернул. Женька, пока его переворачивали, увидел Серёгу и вспомнил, что они с любовником тут не одни. Он уставился на него каким-то поплывшим, невменяемым взглядом, но Павел тут же повернул его голову к себе и впился в его губы, закрыв Серёге обзор.

Короленко чертыхнулся вслух, предпринял новые попытки освободиться. Он слышал звуки поцелуев, видел, как мужчина ввинтил пальцы в проход Жеки. Тот заскулил, задёргался.

«Бля, без смазки, что ли?» – от осознания, что Женьке может быть дискомфортно, член отяжелел так, что Серёга сам готов был завыть. Но пальцы Никольского проникали достаточно интенсивно. Серёга видел, как он вставлял и снова вынимал почти на всю длину. При этом пальцы Павла блестели от смазки. «Заранее подготовился, блядь, а жаль», – подосадовал Серый. Но Павел трахал нижнего довольно жёстко, и эта картина завораживала. Мужчина поглощал губами звуки стонов своего нижнего.

– Больно? – он на секунду оторвался от распухших губ.

– Да… немного… о, Боже, сделай так ещё…

Серый понял, что Пашка массирует простату. Женька мелко дрожал, лёжа животом на столе и приняв упор на руки.

– А-а-а! Да-а-а! – Жека прогнул поясницу, отжался от стола, запрокинул голову. Павел снова сдавил основание его члена. – Я больше не мо-гу-у-у!

Вой мальчишки опять заставил Короленко обматериться, капли пота катились по лбу и вискам. Рубашка липла к телу.

Павел вынул пальцы из мальчишки, расстегнул ремень. Звон пряжки был словно спусковым крючком. Серёга вывернул запястье ещё сильнее, наконец-то дотянулся, и наручники открылись. Он тут же начал растирать затёкшие запястья. Плечи от пребывания в неудобном положении неприятно ныли, но мужчина этого почти не замечал. Он увидел вставший член Павла, жадно впился глазами, пытаясь запомнить каждую вздутую на нём вену. Брюки Никольского немного приспустились, открывая упругие ягодицы. «Зафигачу сейчас. Не удержусь», – Серый смотрел на зад Пашки. Но тот раздвинул половинки мальчишки и вошёл в него одним резким толчком, сразу до конца. Женька завыл, а Серёга, не в состоянии больше противостоять своим желаниям, обхватил рукой свой стояк.

Никольский повернул голову, увидел, что Серёга уже без наручников, на секунду замер, оценивая ситуацию, но увидев невменяемый взгляд мужчины и то, как он себе надрачивает, вдруг переместил Женьку. Теперь они стояли не боком, а лицом к Серёге. И вот теперь, глядя Королю прямо в глаза, Павел начал вколачиваться в парня так, что тот мог только выдыхать со стонами и комкать белую скатерть, всё больше свозя её куда-то в сторону.

Серёга уже не понимал, кого Пашка трахает, Женьку или… Тяжёлый мутный взгляд почти чёрных глаз пробирал до самых костей. Почему-то казалось, что Пашка прикасается к его телу. И хоть трахал Никольский своего нижнего, но Короля не отпускало ощущение, что одновременно он занимается сексом и с ним.

«Блядь, крыша совсем слетела, – мысли Серёги уже путались. – Трахай этого сучёныша. Только не останавливайся. Вдалбливай его в стол до синяков на рёбрах, и чтобы он ещё громче орал. Давай, Ангел!»

Серёга находился в каком-то ненормальном, неописуемо восторженном состоянии. Дыхание вырывалось с хрипом, член пульсировал и готов был выстрелить. До одури хотелось впиться сейчас в губы Пашки и целовать их, сминать, кусать, схватить за волосы Женьку и засадить ему хуй до самой глотки, чтобы тот замычал, задёргался, почти задохнулся, и спустить. Как же хочется спустить рядом с ними.

Серёга рывком встал. Пашка, не прекращая шлёпать Женьку своими бёдрами по заднице, внимательно наблюдал за мужчиной, понимая, что тот сейчас подойдёт, но что он предпримет дальше?..

Тяжёлый взгляд из-под густых бровей словно пригвоздил Полунина к поверхности, в которую его сейчас втрахивал Верхний. Он держал крепко. Женька затрепыхался, сердце оборвалось. Шаг. Ещё шаг. Расстояние между совокупляющимися парнями и Королём стремительно сокращается. Большой возбуждённый член. Почти уже перед лицом парня. Нет, только не это! Глаза Жеки расширились, он задержал дыхание. Пашка каким-то чудом снова уловил состояние своего нижнего, тут же обхватил его за грудь, подняв при этом и прижав к себе. Женька изогнулся, выпятив задницу. Пашка задвинул ему ещё глубже. Серый увидел внушительного размера член мальчишки. «Охуенная всё же дубинка. У Пашки длиннее и чуть тоньше. Такой бы в себе». Он, не прекращая стимулировать себя, уставился на член Павла, который сейчас таранил Жеку. «Даже без презика, бля!». Почему-то это завело ещё больше, хотя больше было уже просто некуда. В глазах потемнело. Серёга дёрнул рукой, успев подойти вплотную к парням. Павел накрыл член Жеки.

– Давай, – разрешил он.

Серый уставился на постоянно выглядывающую из кулака Павла головку Жеки. Он зарычал, содрогнувшись всем телом. Женька проследил взглядом струю, запрокинул голову, упёрся затылком в плечо Верхнего. Никольский рыкнул, крепко сжал в объятиях любовника, засадил до основания и спустил. За ним последовал Жека, с криком изливаясь и передёргиваясь. И когда он кончал, Серёга накрыл руку Павла, обхватывающую член Жеки, своей, пристально посмотрев Никольскому в глаза. Наверное, впервые в жизни он ощутил какое-то странное единение. Это было непонятно, сверлило мозг неясной, пока ещё неосознанной мыслью, притягивало к этим двоим, заставляло теплиться надежду, что он может стать частью их мира, и жутко пугало. Что ему нет там места. Что могут оттолкнуть, снова посмеяться, сказать: «А не пошёл бы ты, Серый!» Но попробовать стоило… Особенно после того, как пали условные запреты. Парни сами пришли в отель. Зачем им это было нужно?

«Зачем ты пришёл и привёл его? Без тебя бы Женька не решился. Что у тебя на уме, Ангел?» – Серёга не задал этого вопроса вслух, он внимательно смотрел в глаза Пашки, которые уже приобрели осмысленное выражение, и чуть поглаживал его руку пальцами. Король не отказался бы сейчас пощупать Женькино достоинство, вот только Пашкина рука всё ещё мешала.

– Умница, детка. Я тебя люблю, – Павел прошептал это в самое ухо мальчишки, разорвав зрительный контакт с Серым.

Эти слова были предназначены только Женьке. Они больно кольнули, сжали что-то в груди Серёги. Он невольно убрал свою руку, перевёл взгляд на Женьку. Тот улыбался с облегчением и как-то доверчиво, что стало ещё муторнее. Ему Женька никогда так не улыбался.

Зависть противной гадюкой обвилась вокруг горла и сдавила его.

– Обязательно устраивать эту показуху? – огрызнулся Серёга.

– Не ты ли этого хотел? – пожал плечами Павел. – Жень, иди в душ.

Павел вышел из парня, звонко хлопнул его по заднице, оставив на ягодице розовый след от своей ладони. Тот ужом проскользнул мимо Серёги, прихватив трусы и джинсы. Мужчина вытер остатки спермы, взяв со стола салфетки.

– Я не о том, – мрачно пробубнил Короленко.

– А о чём?

– Проехали. Хороший у тебя хуй, – оценил Серёга, глядя, как Пашка вытирается.

– Всё же надо купить другие наручники, – покачал головой Никольский, проигнорировав комплимент своему достоинству.

– Куплю. Если ты меня… – Серый осёкся.

Пашка резко вскинул голову и внимательно посмотрел на Короля.

– Паша, иди в душ, – позвал Женька.

– Иду, – отозвался мужчина.

– А мне чё идти, пусть горничная убирает, – посмотрел Серёга на пол, размазав ботинком следы своей спермы.

========== Глава 9 ==========

Короленко удобно развалился в кресле, тело наполнилось приятной истомой. Мужчина погрузился в свои мысли, рассеянно разглядывая интерьер номера. Рубашка была расстёгнута. В таком виде его застал Женька, когда вышел из ванной. Он провёл по мокрому лицу ладонями, взъерошил чёлку, на которую попала вода, подтянул за ремень джинсы. Серёга сидел к нему полубоком и, казалось, не обращал на него никакого внимания. Женька замер, разглядывая сильные, покрытые тёмными волосами руки мужчины, переместил взгляд на пресс, сглотнул, засопел. Серый тут же обернулся. Женька, сделав вид, что только что не пялился на него, засуетился, завертелся по сторонам. Увидел чемоданчик, подошёл к нему и распахнул – лишь бы не смотреть Серёге в глаза.

Мужчина хотел завязать беседу, но, понимая, что пацан нервничает, не знал, с чего начать. Повисла напряжённая минута молчания, что было для них обоих непривычно. И только Короленко собрался задать свой вопрос, как увидел, что Женькины глаза расширились от ужаса. Руки парня затряслись, он побледнел. Серый нахмурился и напрягся.

– Ты чего? – подался он вперёд, желая встать.

– Зачем этот тут? – Женька ткнул пальцем в чемоданчик.

– Просто, – пожал Серый плечами. – Лежит вместе с другими девайсами.

– Ты снова хотел?.. – на этих словах Жека задохнулся.

– Чего? – не понял Серый.

– Ничего, – парень тут же натянул на себя футболку, буквально запрыгнул в кроссовки, схватил куртку и вылетел из номера.

– Куда ты? – изумился Серый, встав и сделав несколько шагов по направлению к двери. Но того уже и след простыл. Потом Короленко всё же сообразил, в чем дело, и выдал в сердцах: – Псих!

– Женя? – Пашка вышел из ванной и вопросительно уставился на дверь.

Серый стоял перед ним, так что, кто только что хлопнул дверью, было и так ясно. Никольский прошёл в комнату, надел рубашку, неторопливо, молча застегнул пуговицы, что-то соображая и осматриваясь по сторонам. Взгляд упал на раскрытый чемодан. Кнут лежал не на прежнем месте.

***

Пашка чувствовал, что после сегодняшней встречи в их отношениях с Серым всё изменится. За год, пока они не виделись, а лишь общались по телефону, Серёга перестал так напирать. Когда Короленко говорил спокойным тоном, его голос даже ласкал слух.

Сейчас Павел сидел напротив, смотрел, как мужчина выпивает, пытаясь прийти в себя. Взгляд не был вызывающим, каким он частенько бывал. Короленко выглядел рассеянным, задумчивым, избегал напрямую смотреть Павлу в глаза. Никольский же, напротив, чуть прищурившись, внимательно наблюдал за… чёрт его дери, трудно было даже самому себе сказать это слово… другом. Да, наверное, всё же другом, вот таким необычным, который выражал готовность разобраться с настоящими или мнимыми обидчиками парней, и в то же время не забывал подъёбывать своих друзей.

Пашка вспомнил события годичной давности, когда Женька загремел в больницу, а Серый, встав в позу, стребовал с Жеки весь долг разом. Потом он успокоился и сказал:

– Да ладно, что я, не человек, не понимаю, что у вас сейчас нет денег? Отдадите, как сможете. Проценты не возьму.

Никольский ответил, что всё равно они уже влезли в долги, отдавать он будет сотрудникам на работе, а Женька своим друзьям. Надо было раньше предлагать помощь, а сейчас Пашка её уже не примет.

– Гордый ты, сука, – обиделся Серый.

Пашку почему-то не задевало, когда Король его так называл иногда от обиды, а иногда с восхищением, как признание его сексуальности. Другим бы не позволил так с собой разговаривать, у Серого же мат звучал вполне гармонично, не как затычка от скудости родного великого и могучего, а как выражение его эмоций. Всё это он ещё дополнял живой мимикой и жестами, а также интонацией.

Пашке нравилось его поддевать и слушать, как тот негодует, обижается на его тонкие издёвки, если до него доходило, что над ним стебутся, нравилось его радовать, делая заслуженные комплименты. Иногда он просто слушал его ворчание, когда тот делился с другом своими проблемами. Никольский пытался поддержать его морально – Серёге именно это было нужно. Связи и деньги у него и так имелись, а вот выслушать его, видимо, мог не всякий, или он далеко не всем рассказывал о том, как иногда чувствует себя одиноко, как хочет, но боится любить, не доверяет людям – «они же все мерзкие твари, думают только о себе, продадут родную мать при любом удобном случае». Верил ли он сам в свои слова? Больше было похоже на блеф, ибо в голосе слышалась надежда: вдруг не все такие? Может быть, есть на этом свете те, кто его не подставят так крупно, как делали это некоторые, не унизят, не сдадут?

У Пашки имелось его видео, где было запечатлено, что Серый – участник «извращённой» игры. Далеко не все воспринимали BDSM, даже если всё было с согласия участников, навешивая ярлыки любителям острых ощущений. Серёга был именно таким любителем острых ощущений, ярких эмоций, причём не всегда положительных. Для Пашки это был стиль жизни. Он вот такой, своеобразный, что тут ещё скажешь. Женька был юн, беспокоен, склонен к разного рода экспериментам.

Серый за время, пока мужчины общались, попросту усвоил, что Пашка не сдаст его людям, с которыми он держал ухо востро, не опустится до такой низости, чтобы показывать это видео у него на работе. Вот только недоверчивая натура не давала расслабиться полностью, несмотря на то, что Пашка всегда повторял: «Не будите во мне зверя – и будете жить спокойно. Я первым не нападаю».

Пашке иногда казалось, что он, как доверчивый мальчишка, льнёт всей душой ко всем из их общей компании, вот только паршивый жизненный опыт орал благим матом, что никому нельзя доверять на все сто процентов. Но иногда Серый уставал держать всё в себе и говорил с Павлом начистоту, рискуя, что тот потом воспользуется его откровениями. Пашка ценил, что Серёга ему так доверяет, но действительно иногда цеплял его, когда Король зарывался слишком сильно. Никольский просто ставил его на место.

«Знаю я таких. А то на шею сядет и поедет без зазрения совести. По большому счёту ему нужно уважение, но в то же время надо суметь дать ему понять, что он не может быть всегда хозяином положения, что о других надо хоть иногда думать. У людей тоже есть свои желания», – высказался он как-то раз Маринке. Но в общей сложности к Серому он относился на удивление лояльно, что возмущало Полунина, когда он ругался со своим бывшим.

«Котёнок, не возмущайся, – просил Никольский. – Это ты с Серым ругаешься, но это не значит, что он никудышный человек. Кому-то ведь он помогает, кто-то его уважает».

Женька был согласен со словами Павла в принципе, но всё равно бухтел на Серёгу. Он всегда будил в нём слишком неоднозначные чувства.

– Я тебе честно скажу… Только ты меня не перебивай, – Серый сейчас смотрел на рюмку, пытаясь собраться с мыслями.

Павел молча кивнул, не желая нарушать тишину.

– Ну так вот… мне понравилось, – мужчина ногтем провёл по стеклу. Казалось, содержимое рюмки его очень заинтересовало. – Женька пока боится. Не меня, Ангел, не меня, – покачал он головой. – Он своих желаний боится, – тут он мельком исподлобья глянул на Пашку.

– Я знаю, – скрестил Никольский руки на груди.

– Тоже так думаешь? – оживился Серёга, неожиданно найдя поддержку своим мыслям в словах Павла.

– Тебя он тоже боится, не только своих желаний. Он иногда проговаривается и сам пугается, сразу замолкает и смотрит на меня, как я отреагирую.

– И как? – Серёга, ссутулив плечи, снова уставился на рюмку с коньяком.

– Я бы предпочёл знать, о чём он думает, что его беспокоит, чего он хочет.

– Он хочет меня, – Серёгин взгляд стал торжествующим. – Не отрицай.

Пашка поджал губы, вытянул руки, положив их на стол, задумчиво побарабанил пальцами.

– Отдай его мне, – Король подался навстречу, пытаясь убедить Павла. – Нет, не насовсем, не обратно, – тут же поднял он ладони, повернув их к Павлу. – Я буду иногда приезжать. Приходи вместе с ним, будешь всё видеть. Всем так будет спокойнее. Ты всё будешь знать, это не измена уже, понимаешь, Ангел? Я тебя как Верхнего прошу иногда давать мне для игр своего сабмиссива.

Пашка подался вперёд, хотел что-то сказать, но Короленко, уловив на лице пробежавшую тень недовольства, его опередил.

– Я понимаю, что ты любишь этого пацана. Ты же иногда как медный начищенный таз светишься, когда говоришь о нём, а потом вдруг, словно спохватившись, почему-то закрываешься. Боишься, что он снова переметнётся ко мне?

– Ты давишь, Серёга, на него, пытаешься и на меня давить. На автомате от тебя закрываюсь. Что тебе можно знать, я тебе рассказываю, а остальное – извини, – Пашка развёл руками.

– Ты подумай о моём предложении. Я бы, конечно, очень хотел с тобой… – Серый сделал паузу, отвёл взгляд. – Но понимаю, что это не вариант. Ты мне столько раз отказывал, что уже надоело, – поморщился он. – Ладно, тут без претензий. Но Жеку ты у меня увёл! – он сделал акцент на последнем слове.

– Ты сам его упустил, – спокойным тоном ответил Пашка. – Если бы у вас всё было отлично, он бы не ушёл от тебя, не находишь? – Никольский вопросительно поднял брови.

– Если бы ты не вмешивался и не позвал его к себе, куда бы он делся? К матери своей погрёб? – тут же вспылил Короленко.

– У себя один дома жил бы. Ему покойная бабка квартиру оставила.

– Он ко мне бы снова пришёл! Он не может без меня, неужели ты ещё этого не понял? – Серёга взмахнул руками.

– А ты можешь без него? – бесстрастно поинтересовался Никольский.

– Я без вас обоих не могу. И это бесит! – огрызнулся Король, откинувшись на спинку стула. Он щёлкнул рюмку пальцами, отправив её в путешествие по столу.

– Эмоциональная привязанность как наркота, знаем, проходили, – согласился Павел. – Особенно когда тебе отвечают и весьма бурно реагируют на твои действия и слова.

– Со слишком спокойными скучно, это выбешивает. Ты вот меня иногда жутко бесишь! Не пробьёшь тебя!

Пашка в очередной раз заценил откровенность Серёги. Про себя равнодушно отметил, что, по всей вероятности, научился закрываться значительно больше, чем раньше, и не реагировать на выпады людей. Ему уже было попросту плевать на их отрицательные эмоции. Вот только иногда нравилось подзадоривать Серёгу, особенно когда он рьяно нарывался. Потом Пашка сам же его успокаивал, и они «мирились», хотя сам Никольский ссорами это не считал. Так, понаезжали маленько друг на друга, Серый взбесился, Пашка подтрунил или съязвил – всего-то.

– Давай я буду с тобой тоже откровенным, – Пашка окинул рассеянным взглядом номер, где мужчины сейчас сидели. – Женька не просто тело твоё хочет. Он хочет твоих эмоций.

Что в мальчишке рядом с Серым теперь просыпаются ещё и садистские наклонности и он каждый раз пытается мстить за своё унижение, даже об этом не задумываясь, Павел говорить не стал. Короля это могло бы здорово рассердить, а Жеке от него снова влететь на словах.

– Что за хуйню ты несёшь? – поморщился Серый.

– Я с ним год бок о бок прожил, а ты сколько? Тот же год, но при этом вы виделись только на выходные раз в две-три недели? И бесконечно срались по телефону, ревнуя друг друга. Вам нормально поговорить-то было некогда.

– Вот паскуда ты, Ангел. За что тебя только Ангелом прозвали, а? Они добрыми должны быть, помогать людям, а ты топишь, сука!

Пашка снова проехался по больному: Серёга так и не смог уговорить Женьку жить вместе.

– Мать в детстве так называла: «Ангелок мой». У меня волосы были светлые и завивались.

– Ну да? – подивился Серёга. – А сейчас тёмные. Не совсем чёрные, ближе к каштановому. Слушай, а попроси Снежку, пусть тебе сделает… как его там… мелирование. Ну, чтобы пряди были светлыми. У нас один чувак сделал, знаешь, как клёво вышло.

Короленко потянул резинку, освободив длинные волосы Павла от пут. Он встал за спиной Никольского, пропустил между пальцами пряди, словно расчёсывая их.