Текст книги "Своеобразные (СИ)"

Автор книги: Alex-21

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Сейчас там отличное место для отдыха.

– Ну вот, пока они гуляют, я у тебя сижу, сушки уничтожаю.

– Ой, да ешь, сколько тебе хочется! Может, маслица? – с готовностью предложила подруга.

– Можно, – согласился Пашка.

– Ну, а всё-таки, о чём ты так задумался? – не унималась Маринка.

– Настырная ты, Анохина, – наморщил лоб мужчина. – Ничего от тебя не скроешь.

– А надо?

– Что?

– Скрывать?

– Может, и не надо, – Пашка задумался. – Ты понимаешь, Жека… – Пашка замолчал, пытаясь подобрать слова и уставился на мармелад. Потом решился и выдал одной короткой фразой: – Короче, Серый просит его.

– В смысле? Обратно? – обалдела Маринка. – И ты отдашь?! После того, как Женька обхаживал тебя и добился того, что ты стал его Верхним? Паша, даже не думай! Или Женька сам хочет к нему вернуться? – поразила её догадка.

– Не хочет. И Серый не хочет, чтобы он вернулся насовсем. Кажется, Король не собирается брать на себя ответственность за кого-либо. Сама же знаешь, Женьке нужно уделять много внимания, вести его, выслушивать. Он же впечатлительный. Не получится у них жить вместе. Я им это ещё два года назад сказал, они мне не поверили. Общаться – это одно, а жить как пара – совершенно другое.

– В чём тогда дело? Что значит «просит его»? – Марина подалась немного навстречу, вся обратившись в слух.

– Мы недавно втроём были, я тебе в общих чертах рассказывал…

– Серёжка же Женьку не брал? – уточнила она.

– Нет. Но хочет. И… Женька тоже этого хочет. Только боится своих желаний и опасается, что Серый с ним может что-нибудь не то сделать.

– Он тебе сам сказал, что хочет Короленко? – удивлённо приподняла брови женщина.

– После обильного словоизлияния, сопровождавшегося бурными эмоциями, выдал суть, – согласно кивнул Пашка.

– Почему ты его сразу напрямую не спросил? – поинтересовалась подруга.

– Он не всегда может ответить. Просто надо его знать и понимать без слов. Он сказал, что будет слушать меня, что примет всё, что я прикажу.

– Мда, ситуация у вас, – задумалась подруга. – Только не оставляй Женьку наедине с Серёгой. Попортит твоего нижнего. Ты за него в ответе и за его психику тоже.

– Не собираюсь, Марин. Но надоело уже смотреть на их метания. Они же как нарики друг на друга подсели. Ну запрещу я Женьке, где гарантия, что втихаря не пизданёт к Серёге якобы всё выяснить, высказать претензии? У них всегда так начинается. А когда останутся наедине, уже не будет гарантии, что Серый его не обездвижит и не отыграется за всё это время. Потом будет говорить, что он ни в чём не виноват, что Женька пришёл сам, а мой саб будет рыдать горючими слезами, каяться, требовать его выпороть и винить во всём Короля.

– Проведи с Женькой беседу, настаивай на своём. Чего он больше всего боится?

– Что выгоню.

– Пригрози этим, – потребовала Анохина.

– Прямой шантаж. Ну прямо как моя мать. Нахуй. Не хочу так. И уследить за ними невозможно, ибо оба настолько эмоционально неустойчивые, что таких ещё поискать надо.

– Долго искал. Снова нашёл. Ты специально таких собираешь, чтобы они были для тебя геморроем? – нахмурилась Марина.

– Ага, ты что, не заметила? – усмехнулся Пашка.

– Заметила. У тебя один кадр кадрее другого. Сколько тебя знаю, столько вижу, как ты выбираешь всегда вот таких, – с досадой заключила Анохина.

– Это не я выбираю, это они вокруг меня вьются! – запротестовал Пашка, но больше в шутку.

– Нет, именно ты их выбираешь! – отрезала Маринка.

– Ну скучно же будет, если общаться только с тихими занудами, которые все такие из себя правильные, – Пашка сделал наивные глазки, надул губы и выглядел сейчас словно пацан, которому не дают пистолетик.

– Ну вот с этого и надо начинать! – ткнула Маринка в друга указательным пальцем. – Так что ты решил?

– Что держать бесполезно. Могу, конечно, сказать, что если узнаю, то выгоню, но… Марин, Жека мне дорог, – уже мягче добавил Пашка. – Я хочу, чтобы он остался со мной.

– Пойдёшь у него на поводу? Что за хитрожопый маз у тебя, а? – в сердцах выпалила она, уже забыв о деликатности, так как принимала судьбу своего друга близко в сердцу. – Я бы живо из него всю дурь выбила!

– Выбить я и без тебя могу. Мне интереснее в их психологии покопаться.

– Закопают они тебя, смотри, – назидательно сказала Анохина.

– Ну до сих пор же не закопали. Жив, как видишь, и даже геморроем не страдаю.

– Шутник, – прыснула Маринка. – Знаешь что? – её глаза заблестели. – Приводи их обоих ко мне! Устрою им обоим порку, заодно тебя поучу технике.

– Да, вроде, справлялся, – проворчал Пашка. – Уже знаю, как и что мой любит, а чего – нет. Правда, кроме его «люблю» есть ещё моё «хочу», – усмехнулся он.

– Всё равно приводи. Не уступай им обоим вот так сразу, а то так и будут тобой вертеть. Тебе это надо? Твоё ведь терпение не безгранично, ты потом когда-нибудь всё равно психанёшь, и тогда спасайся кто может. Всех пошлёшь и снова замкнёшься. Нет уж! Я больше по два месяца не хочу сидеть без тебя! Ты даже не звонил мне, – она обиженно посмотрела на друга.

– Я никому тогда не звонил, не писал. Отдыхал, Марин, – оправдываясь, ответил он.

– Я знаю, извини, – она погладила его по руке, сочувствуя ему. – Такое не забывается. Ты молодец, что взял себя в руки.

– Когда мать или вторая жена снятся, всё равно настроение портится, но говорю себе, что это просто сон.

– Вот и молодец, – провела Марина пальцами по его плечу, пытаясь приободрить друга. – Сосредоточься на настоящем. Меньше тревог.

– Так и делаю. Давай попробуем реально как-нибудь у тебя встретиться. Женьку-то приведу, Серого сама обрабатывай, он на твои зазывы лучше поведётся.

– Уметь надо! – она снова накрутила на пальчик локон и кокетливо стрельнула глазками.

– А меня?

– Чего тебя? – не поняла Маринка.

– Кто меня будет соблазнять? Я уже готов, давай начинай, – он отряхнул руки от крошек, положил ладони на колени и сделал нарочито серьёзный фейс. Маринка расхохоталась и влепила ему звонкий поцелуй в щёку, полы халатика снова распахнулись. По чистой случайности – Пашка в этом не сомневался. Но случайности иногда бывают очень на руку, особенно когда руки так и тянутся пощупать прелести очаровательной женщины, а она очень даже не против позволить своему близкому другу маленькие вольности.

========== Глава 17 ==========

– Скоро это станет традицией: валяться на постели в номере отеля, – проворчал Серёга.

– Чем ты недоволен? На этот раз номер ты выбрал. Вполне уютно. У тебя хороший вкус, – похвалил Пашка, развалившись рядом с Короленко на двуспалке. По телеку показывали какой-то боевик, но они смотрели его больше для галочки. – Хочешь, погуляем?

– Похолодало сильно, не, неохота, – Серёга положил подбородок Пашке на грудь. – Чё Женька не пришёл? Снова работает?

– Он размышляет.

– О чём? – скептически поднял брови Короленко.

– Принять твоё предложение о «некоторых действиях в моём присутствии» или послать тебя.

– Чё сразу послать-то? – взъелся мужчина. – Прикажи, и всё. Пусть знает, кто в доме хозяин. Или кишка тонка, а, Ангел?

– Что ты вечно пытаешься брать на слабо? – спокойно ответил Пашка. – Приказать не проблема, а тебе это надо, чтобы у него потом снова были истерики?

– Да, бля, потом мозги опять будет больше мне выносить, а не тебе.

– Мне тоже достанется, – усмехнулся Пашка.

– Ему ж страдать вечно надо, не умеет он без этого, маз хуев. Ещё перед всеми меня последним подонком выставит, – проворчал Серёга.

– Да не выставляет он тебя никем. Не парься, – успокоил Пашка.

– Тебе-то откуда знать, что он обо мне рассказывает или пишет?

– А тебе не всё ли равно?

– Они мне потом высказывают, что бедного мальчика обижаю! – огрызнулся Серёга.

– Веришь, мне тоже иногда высказывали, – засмеялся Пашка.

– А ты чё?

– Вежливо отвечаю, что это не их ума дело. Мальчик захотел жить со мной, никто его не принуждал.

– Ну да, – кивнул Серый. – Так их, гони в шею. Маринка тоже лезет со своими советами, как лучше его выпороть?

– Бывает, что советы даёт, больше по его воспитанию. Особо не напрягает.

– А Снежка? Во юркая и болтливая баба, шило в заднице, – оживился Короленко. – Но задница у неё что надо! – взгляд Серёги стал мечтательным. – В гости к ней, что ли, смотаться? – задумался он.

– Пока не забыл. Маринка к себе в гости позвала, – решил Пашка закинуть удочку, не дожидаясь, пока подруга сама позвонит Королю.

– Пиздишь! – Серый аж подпрыгнул на кровати, а глаза его загорелись.

– Правда. Можешь сам ей позвонить.

– Ща! – Серый с готовностью рванул к тумбочке, на которой лежал айфон.

– Потом, отруби ты его хоть на час. Давай отдохнём, – Никольский прикоснулся к руке друга.

– Вдруг кто по делу позвонит, хотя… а, ладно, хуй с ними, – Серёга закинул айфон уже на журнальный столик. – Чё Маринка зовёт? Я был у неё как-то, когда ещё Жеку в прошлом году в больницу клали. Она тогда за него беспокоилась. Да мы все за него пересрались. Ну не придурок ли – купаться в сентябре в Волге? – возмутился Серый. – Правда, было очень тепло, но вода-то уже была холодной.

– Он сказал, что вы поругались, что ему надо было остудиться.

– Ты чё, до сих пор не в курсах? Он не из-за меня в ледяную воду полез, а из-за тебя.

Пашка бесстрастно уставился в потолок, рассуждая, что по этому поводу знает Король.

– Сказал, что больше не может держать в себе это… чувства, блядь, короче… к тебе. Да втрескался он уже тогда в тебя, а мне это слышать было каково? – снова завёлся Серёга. Пашка решил его пока не прерывать. – Бесишь! Как же ты меня иногда бесишь, Ангел! – ударил по подушке Король.

– Почему? – Пашка перевёл испытующий взгляд на Серёгу. Такой спокойный, чуть насмешливый и изучающий.

– Потому что бесишь, и всё! – ещё более экспрессивно выдал Серый. – Мы с Жекой тогда, конечно, выебали друг другу мозги, но точно тебе говорю, не из-за меня он полез в речку. Он потом мне сам сказал. Позже, когда лежал с температурой. Мне иногда тебя придушить охота, – Серый пробубнил это уже в плечо Пашке, уткнувшись в него лицом и вдохнув запах его тела.

Никольский осторожно провёл пальцами по волосам друга, не встретив сопротивления, погрузил пальцы уже глубже и помассировал кожу головы. Серёга явно закайфовал и тихо выдохнул, боясь пошевелиться, чтобы не прервать расщедрившегося на ласку Павла. Массаж его успокаивал, и раздражение сходило на нет. Он переместился, пристроившись поудобнее, почти лёг на Пашку. Тот не протестовал, лишь поглаживал уже не только по голове, но и по спине.

– Дай рубашку сниму, сделай мне массаж. Сквозь ткань почти ничего не ощущаю, если только будешь сильно пальцами надавливать, типа точечный сделаешь.

Не дожидаясь согласия мужчины, он быстро, словно торопясь, пока Пашка не передумал и не встал с кровати, расстегнул пуговицы, отбросил на тумбочку рубашку, стянул майку, полуобнажённый навис над Павлом, внимательно посмотрел в его глаза.

– Красивые они у тебя всё-таки, – произнёс он.

Пашка положил свои ладони на плечи Серёги.

– Расслабься тогда, – сказал он, проигнорировав комплимент.

Серого уговаривать не пришлось. Он снова лёг прямо на Пашку, придавив его приятной тяжестью своего тела. Пальцы Павла пробежали по бокам друга.

– Щекотно, я тебе не пианино, – улыбнулся тот.

– А я любил играть, – и снова пальцы с большой скоростью прошлись туда-сюда по спине. – Вот это легато, а теперь постучим на стаккато. Это пиано, – подушечки пальцев еле касались кожи. – А вот это уже форте, то есть играю громко, – он со всей силы нажал в области рёбер.

– Бля, у меня завтра синяки будут! – выгнулся Серёга.

– Покажешь своему Ромке. Скажешь, что любовница оставила.

– Какая, нахуй, любовница? Нет у меня сейчас никого постоянного, я же говорил.

– Чё Ромашку не взял в оборот?

– Мы с ним договорились, что если будет совсем невтерпёж, то выручим друг друга и потрахаемся.

– И часто вы друг друга выручаете? – поинтересовался Пашка.

– Ревнуешь? – Серёга оторвал голову от подушки, в которую уткнулся лицом, пока Пашка делал ему массаж, и посмотрел на него в упор.

– А тебе хотелось бы?

– Да, – кивнул Серёга. Вот так просто, без всяких выкрутасов.

– Ревную, – так же просто ответил Павел.

– Как кого? Ромка меня, между прочим, тоже ебёт, не только я его, – Серый решил набить себе цену в глазах Никольского.

– Как своего боттома, – ответил тот.

– Ромка меня не темачит. Дурдом будет, если ещё и я стану твоим нижним. Шиза! Ты не охуел, Никольский? – Серый снова уставился ему в глаза.

– Это арпеджио, – Павел стал перебирать пальцами по спине Короля вниз и вверх, нажимая довольно ощутимо. Мужчина выгнулся, довольно улыбнувшись. Потом быстрым движением расстегнул ремень, чуть приспустил джинсы и попросил:

– Поясницу тоже.

– А потом тебе отдрочить? Предсказуемый сценарий, – Пашка положил ладони на поясницу, коснувшись ремня.

– Чё, боишься отдрочить своему боттому? – прищурился Серый.

– Чё, опять на слабо пытаешься взять? – передразнил Пашка.

– Я согласен иногда быть твоим нижним, но не постоянно, на время сессии. Устроит? Только у меня условие есть.

– Как же, Король – и не будет ставить условий, – усмехнулся Пашка и засунул руки под ремень джинсов мужчины, помассировал впадинки на пояснице.

– Да, вот так. Хорошо, – Серый прикрыл глаза и откинул голову. – Тебе надо в салоне работать, будешь деньги зашибать за эротический массаж. Ещё пониже можешь? Ёпт! – Серёга почувствовал, как Пашка сжал его ягодицы и требовательно прижал к себе.

– Ты мне ещё будешь условия ставить? – Никольский двинул его чуть вверх за задницу.

– Женьку мне отдавай для игр, – Серёга рванул вниз.

– Он может не захотеть, – Пашка ещё плотнее обхватил напрягшиеся, приятные сейчас на ощупь ягодицы. Он не стал посвящать Серого в то, что Женька уже выдал свои желания.

– Тебе резинка от моих трусов не мешает? – поинтересовался Серёга, проехавшись в другом направлении. Пашка чувствовал, как члены обоих напрягаются всё больше.

– Мне – нет.

– Прикажи Женьке. Просто прикажи, – потребовал Серый, не отрываясь от глаз Пашки.

– Это ты мне пытаешься сейчас указывать? Согласившись быть нижним? – скептически выгнул бровь Никольский.

– Только на время сессий, заметь. Не люблю, когда меня пытаются контролировать постоянно. Это Жеке нужно, но не мне. Кстати, что бы он сказал, если бы увидел, как ты мне сейчас делаешь массаж? – Серёга ещё больше поджал задницу.

– Так бы и сказал, что я делаю тебе массаж, детка, – насмешливо парировал Никольский. «Губы надул бы, возможно, психанул бы. Задолбало уже. Пора с ним поговорить обо всех нас», – про себя подумал мужчина.

– О, я уже для тебя детка. Мне ссать от радости кипятком? Это ты типа меня так признал? – издёвка в голосе и фирменный взгляд с прищуром.

– Это типа мне так захотелось тебя назвать, – отрезал Никольский, наблюдая, как вена на виске мужчины запульсировала быстрее.

– А если я вот так сделаю? – Серёга выудил из своих трусов ладони Павла, резко поднял ему руки над головой и прижал к постели за запястья.

– А дальше что? – поинтересовался Пашка.

– Трахну, – они смотрели друг другу в глаза. Серый решительно, Пашка спокойно и почти что безразлично, ну, может, чуть изучающе и даже скучающе.

– Ты не справишься, если я не поддамся. Одной рукой мои запястья не удержишь. А тебе вторая понадобится, – констатировал факт Никольский.

– Как тебя тот мужик трахнул? Ну, который тебя изнасиловал. По голове чем-то огрел? Клиент твой был? – вдруг без всяких переходов напрямую спросил Короленко, неотрывно глядя в тёмно-серые глаза. Пашка как-то упоминал об этом эпизоде своей жизни.

– Клиент, – не стал сейчас отпираться Никольский. – Когда я работу не мог найти, а семья жила в нищете, приходилось одно время вот так выкручиваться. Сзади по шее ударил. Я не ожидал. Поиграть ему хотелось, только меня не предупредил, сука. Я бы не дал согласия.

– Садист-извращенец?

– Типа того.

– Сколько тебе тогда было? – Серёга замер, нависнув над Пашкой, всё ещё не разжимая пальцы.

– В универе учился.

– Тебе понравился этот мужик? – Серый, кажется, решил провести допрос с пристрастием.

– Как могут нравиться клиенты? – хмыкнул Пашка. – Они деньги платили. Там не до расслабухи было, надо было прежде всего им доставить удовольствие.

– Мог бы и сам получать, – решил поучить Пашку жизни Короленко.

– Физически получал, когда спускал, психологически… – Пашка замолчал.

– Что тот мужик с тобой сделал? – Серёга сильнее сжал запястья друга и качнул бёдрами. Пашка выдохнул, ощутив, как стояк Серёги задевает его.

– Когда я потерял ориентировку, быстро меня повалил на кровать и пристегнул руки к спинке.

– Потом? – Серёга неотрывно смотрел в глаза Павлу и начал двигаться чуть смелее.

– Вот так же запястья сжимал. Только руки были подняты выше, – Пашка повернул голову, чтобы посмотреть, как держит его сейчас Серёга.

– Он лёг на тебя?

– Да. И запинаясь пробормотал, что мне будет с ним хорошо и что сейчас мы… поиграем, бля.

– А ты что? – Король прижался к Пашке ещё плотнее. Глаза горели. Разговор о насилии его явно заводил, и Никольский это понимал.

– Заорал, чтобы отпустил и что живым он от меня не уйдёт.

– Он, конечно, не отпустил, – усмехнулся мужчина.

– Разумеется, – язвительным тоном ответил Пашка.

– Что он сделал дальше?

– Брюки с меня стащил, – Пашка сглотнул. Вспоминать всё это было неприятно, но стало интересно, сможет ли он справиться с воспоминаниями уже относительно безболезненно для себя и контролировать не столько свои эмоции, сколько внутреннее состояние.

– Ноги он тебе тоже зафиксировал? – Серёгу уже явно вело. Он не прекращал двигаться на Никольском, а дыхание его стало учащаться.

– Да. Ремнями. Голень к бедру и ноги в разные стороны развёл, – Пашка никому это не рассказывал, особенно в таких подробностях. Что Павел сейчас делал и зачем? Зачем отвечал на вопросы Серёги?

– И пялился на твою блядскую дырку? – Серый при этом сглотнул и двинул бёдрами гораздо сильнее.

– Да, рассматривал меня, – Пашке тоже стало тяжело дышать. Он поймал себя на том, что его заводит сейчас не столько трущейся стояк Серого, сколько алчный блеск в глазах.

– А потом тебе зафигачил? Или сначала растянул?

– Пальцы вставил. Сразу три.

– Больно было?

– Больно, – кивнул Павел.

– Ты кричал? – Короля вело. Он выдыхал вопросы охрипшим голосом.

– Нет, матерился и угрожал ему.

– Он тебе рот не заткнул кляпом?

– Нет, сказал, что ему нравится, как я грязно ругаюсь, и нравится смотреть, как я морщусь от боли.

Серёга сильнее сжал запястья Пашки. Толчки уже имитировали настоящий половой акт.

– Он тебя выебал?

– Шары взял на нитке.

– Анальные, что ли?

– Да, очень большие. Я не был растянут под такой размер.

– Тебе стало страшно?

– Наверное, у меня глаза расширились. Ему хотелось видеть страх, он не завязал мне глаза. Протолкнул один шар в меня. Тот вошёл с трудом, я застонал даже, хоть пытался сдержаться. Снова выкрикнул, что его убью…

– Бля, – выдохнул Серый, ткнувшись лбом в подушку рядом с головой Павла.

– Второй шар вошёл легче?

Пользуясь тем, что Пашка ушёл в воспоминания, Короленко быстро поднял его запястья выше, перехватил одной рукой, молясь, чтобы Никольский не опомнился.

– Нет, ещё сложнее. Я инстинктивно сжал мышцы, – Пашка сглотнул, дышать становилось всё труднее. Перед глазами он снова видел лицо насильника и эти красные шары. Вспомнил, что тогда в отчаянии думал, что это всё в него просто не поместится, что разрывов не избежать, как очко уже горело.

Он почувствовал, что на нём сейчас расстёгивают ремень, услышал звук молнии. Приподнял голову.

– Тише, тише, – предупреждающе ласково проговорил Серёга. – Это я. Ничего тебе не сделаю. Только освобожу его, чтобы не было тесно.

Пашкин член вырвался наружу, Серёга тут же ещё ниже спустил свои джинсы и снова прижался к Пашке своим уже обнажённым стояком. Опять зажал ему запястья обеими руками. Проделал он это всё очень быстро.

– Так лучше, – выдохнул он с затуманившимся взглядом. – Ты его ненавидел? – он снова качнулся на Павле. Ощущения теперь стали намного острее и приятнее.

– Ненавидел. Мечтал освободиться и изувечить, – Пашка сжал пальцы и сделал попытку вырвать из захвата свои руки, но Серёга, предвидя этот жест, навалился на него всем телом и впился пальцами ещё сильнее. По весу он был не меньше, чем Никольский.

– Что ты кричал? – требовательно спросил он.

– Освободи меня, уёбок, не смей прикасаться, убери от меня свои грёбаные руки. Вынь из меня это дерьмо! – Пашка снова был не тут, а там, в том моменте. Он подался вперёд, как сделал тогда, словно пытаясь «увидеть», что в него пихают. Король сжал кисти его рук чуть ли не до хруста, так что Пашка разжал пальцы.

– Сколько было шаров?

– Пять, – Пашка закрыл глаза. Дыхание сбилось. Серёга ёрзал на нём уже активно.

– Они все вошли? – он наклонился и опалил дыханием скулу мужчины.

– Все. Он всё это в меня впихнул.

– Тебе было адски больно, – прерывающимся голосом сказал Серый, срываясь на быстрый темп.

– Распирало, давило, было неприятно. Адски больно стало, когда он потянул их назад, – Пашка говорил хрипло, всё ещё не открывая глаза, ощущая, как его втрахивают в кровать.

– Ты закричал?

– Да… Не сдержался и закричал…

– Громко кричал? – твёрдый член упирался в живот Павла, то и дело задевая его собственный член. Телесный контакт был очень плотным.

– Орал благим матом. Я почувствовал, как вниз к копчику потекло что-то тёплое, и вот тогда стало страшно… И я не мог ничего сделать, – голос сел. – Он не останавливался… тянул один за другим, его заводил мой крик, а потом рванул резко, – Пашка распахнул глаза.

– Тебя это возбуждало? Что тебя рвали? – Серёга мутным взглядом уставился в глаза Никольского. Лоб Короленко покрылся испариной. Он чуть снизил темп.

– Ты идиот? Как такое может возбудить? – возмутился Пашка, оскалившись. – Когда тебе внутри всё распахали. Это пиздецки больно и страшно, когда не знаешь, что от такого психа ждать! – он буквально выплёвывал слова, повысив голос.

– Ты боялся, ты кричал, было больно, зафиксирован, не мог рыпнуться… – Серёга бормотал всё это уже почти дёргаясь на Павле. – И он в тебя вошёл, – Король это не спрашивал, он это точно знал.

– Да. И ебал. Порванного, – обречённо выдохнул Пашка, не пытаясь высвободиться.

– Ты был тогда беспомощный и чертовски красивый, когда корчился от боли и орал. Я тебя тогда не видел, но знаю… Сейчас ты ещё красивее, – Серый пристально посмотрел в глаза Пашки, на секунду остановившись, чувствуя, что сейчас кончит. Быстро наклонился, попытавшись поймать губы Пашки. Тот мотнул головой, и Серёга, промахнувшись, мазнул только скулу. Но его горячие облизанные губы оставили свой след на коже Павла, давая лёгкую кратковременную прохладу, пока он не высох. – Ты невъебенный, когда лежишь вот так, – хрипло выдал он. – Хочешь, я его найду и урою?

– Ты его уже не найдёшь, – в паху ныло, член требовал разрядки. Серёга снова начал двигаться, продлевая сладкую пытку на двоих.

– Тебе нравится, что тебя вот так держат?

– Нет. Я ненавижу, когда меня фиксируют. С тех пор ненавижу, – Пашка уже сто раз мог вырваться, сбросив с себя Серёгу. Но заводил маниакальный блеск в глазах напротив. Серёга тащился, что кому-то было когда-то больно, и не скрывал этого, и Никольскому нравилось смотреть на его лицо и видеть, как Серый сейчас открывается ему, теряя контроль над эмоциями и думая, что хозяин положения однозначно он.

– Просто ты ему не доверял. Он причинил тебе вред. А мне ты доверяешь? – он произнёс это тихо и почти ласково, взгляд его при этом потеплел.

– Нет, – отрезал Пашка.

– Ну ты же знаешь, что я тебе ничего не сделаю, – толчки и дикое желание у обоих кончить. – Закричи для меня, – попросил Король. – Ну давай же! – уже громче потребовал он.

Пашка упрямо поджал губы, но с каждым движением Серый выбивал из него воздух. Пашка снова судорожно вдыхал.

– Что ты закричал, когда он в тебя кончал? На нём был презик?

– Нет, не было, – зрачки были расширены, голос снова охрип. – Я закричал… как резаный…

Никольский на секунды замолчал, облизав пересохшие губы. Серёга уставился на его ставшие влажными губы… И тут он сорвался на бешеный темп и начал с силой втрахивать Пашку в постель, уже не в силах сдержаться.

– Не-на-ви-жу-у-у! – Пашка прогнулся, чувствуя, как пальцы Серёги стискивают его запястья словно стальные кольца. Король весь напрягся. Именно в этот момент, когда Пашка закричал громко, так, что было, наверное, слышно в коридоре, Серёга испытал такой мощнейший оргазм, какого у него в жизни не было. Под ним лежал тот, кого он давно хотел, до одури хотел, и орал благим матом, и от этого внутри всё скручивало, полыхало и требовало выхода.

Он заорал сам, задёргался, выплёскиваясь на живот Павлу. Сильные опасные эмоции захватили их обоих. Пашку пёрло, что Серёга так завёлся от его рассказа и что сейчас, наконец-то не таясь, показал свою сущность: что его ведёт от одного осознания, что кому-то может быть больно. Именно в этот момент, перестав играть, он был беззащитен и открыт.

Пашка молниеносно перевернулся, скинув Серого. Тот упал на спину.

– А потом, когда он меня отвязал, я его начал избивать. Увидел на грязной простынке свою кровь, не две капли, Серый. Целое пятно. Было адски больно, но ненависть придала сил, адреналина, наверное, выделилось столько, сколько за всю жизнь не было ни до, ни после.

Пашка, нависнув над Королём, наотмашь ударил его по лицу. Тот мотнул головой, но взгляд всё ещё был затуманенным, и Серёга даже не сопротивлялся, лишь снова тяжело задышал.

– Истекал кровью, думал, что сдохну и уже нечего терять, так хоть убью этого ублюдка напоследок! – новый удар обжёг скулу Серёги.

– Кончи, бля, Ангел, давай, кончи! – выкрикнул Серый.

Пашка ухватился за член. Он стоял на коленях, нависая над лежащим под ним Королём, и с поплывшим взглядом дрочил себе. Когда дыхание совсем сбилось, а тело стало словно прошивать током, Серёга выскользнул из-под него. Пашка уже не мог остановиться. Он запрокинул голову и завыл в голос, выстреливая. В этот момент он почувствовал, как Серёга сжал его предплечья. А когда посмотрел вниз, то увидел, как мужчина поймал ртом часть белёсо-прозрачной струйки.

– Иногда мне тебя тоже хочется убить, – выдохнул Пашка, но произнёс это уже беззлобно.

– Ну так в чём дело? – усмехнулся Короленко, облизываясь и вытирая с лица остатки спермы. – Я весь твой, – его улыбка была многообещающей. – Иди сюда, ложись, – миролюбиво предложил он и потянул Пашку. Тот лёг рядом на бок, лицом к Серёге.

– Что было потом? – поинтересовался Король, положив руку на оголённое бедро Павла.

– Игорёк ворвался. Сосед мой, который меня уговорил заняться этим и который клиентов поставлял, – Пашка не убирал руку друга со своего бедра, тот тихонько его поглаживал, словно успокаивая. – Хуй его знает, откуда он взялся, – уже спокойнее продолжил Пашка, задумавшись и припоминая обстоятельства давних лет. – Буквально оттащил меня от этого мудака. Кажется, я мужику нос сломал. Игорёшка впихнул меня в мои одёжки, засунув мне в трусы большой носовой платок, помог спуститься на улицу, поймал машину, что-то кричал, что надо срочно отвезти меня в больницу. Я даже не помню, кто вёз. Каждый шаг давался с огромным трудом и болью. Потом яркий свет, операционный стол… Меня пытались расспросить, кто это со мной сделал, хотели вызвать ментов. Я слал всех на хуй и морщился от боли, сказал, что был в отключке, не видел. Не знаю, что наплёл им Игорь. Он всегда умел выкручиваться, врал так складно, что не поверить было невозможно. Он себя передо мной чувствовал виноватым. Сказал, что стряс с этого мужика деньги, отвалил мне пачку. А я даже их брать не хотел. Если бы что-то на них купил, мне бы это напоминало тот случай. В детдом отдал.

– Ну и правильно, Ангел, – с пониманием одобрил Серёга.

– Он мне тогда тоже так сказал. Он всегда меня называл Ангелом.

– Кто? – Серый нежно провёл пальцами по волосам Пашки.

– Летяга. Игорёк.

– Что с ним стало? – взгляд Серёги был каким-то странным. Он еле заметно улыбался и словно… любовался своим другом, а вопросы задавал уже как бы между прочим.

– А ничего. Живёт себе и жалуется на судьбу, – пожал плечами Пашка, не зная, как реагировать на этот тёплый взгляд. Такой Серёга его немного смущал. Он привык его видеть напирающим, требующим, но не спокойным и с таким взглядом, что… Вдруг захотелось уткнуться другу в плечо, закрыть глаза, вдохнуть его запах и хоть на минуту расслабиться, не ожидая ничьих нападок и не вставая в боевую стойку.

– Он тебя крупно подставил. Не находишь? – приподнял густые брови Серый и кончиками пальцев провёл по потной шее Пашки, остановившись на впадинке между ключицами.

– Нахожу, – тихо ответил Никольский, почти замерев, словно боясь спугнуть миролюбивое состояние друга. – Игорь потом так раскаивался, что я… простил его.

– Ты придурок, Ангел, – грустно улыбнулся Серый. – Нельзя всех прощать.

– Какой есть, – огрызнулся Павел. – Потом он мне нитки выдёргивал, когда всё зажило. Не пошёл я снимать швы в больницу.

– Больно было? – Серому, казалось, было всё интересно.

– Не, чуть пощипывало, когда он дёргал. Ну и в пассиве я после этого долго не был. Отказался. Летяга мне, когда я вылечился, подгонял только пассов. Не хочу больше ничего рассказывать, устал, – нахмурился Пашка и немного отодвинулся от Серого.

– Хорошо расслабились, – довольно проурчал тот и потянулся при этом. – А у меня трусы мокрые – сперма попала, – радостно сообщил он.

Пашка заржал:

– Ты бы ещё вспомнил стишок: «А у нас в квартире газ. А у вас?»

– А у тебя водопровод, вот! – Короленко боднул Пашку. – Классно из него ударило. Я хоть увидел, как ты кончаешь. Мне от твоих эмоций крышу порядочно унесло. Это ты того мужика вспоминал, когда орал «ненавижу»? Надеюсь, не меня?

– Да, его вспомнил, – заверил Пашка. – А ещё интересно было на твою реакцию посмотреть, вот и выкрикнул. Доволен? – с улыбкой посмотрел он на друга и щёлкнул его по носу.

– Бля, всё экспериментируешь! – тут же насупился Серый, потерев нос.

– Типа того, – согласно кивнул Никольский.

– Легче не стало, что мне всё рассказал? – выражение лица Короленко молниеносно сменилось. Взгляд стал заинтересованным и изучающим.

– Да хули его знает, – задумался Пашка. – Мне уже на многие вещи по фигу. Это моя жизнь. Было и было. Об этом никто не знает, даже моя мать. Я тогда сильную простуду изобразил и валялся в постели несколько дней подряд, а Игорёк за мной ухаживал. Знаешь, с каждым разом всё легче и легче. С каждый новым предательством… – помрачнел Никольский.

– Да не думай ты больше о жене и матери, – в сердцах выпалил Серый, махнув рукой. – Слушай, давай договоримся, когда пойдём к Маринке, – оживился он. – Чего она хочет-то?