Текст книги "Своеобразные (СИ)"

Автор книги: Alex-21

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Павел же не внял бессловесным мольбам своего боттома.

– Иди на кровать, – услышал Серёга приятный баритон.

«Голос у этой суки охуенный, – подумал он. – Услышать бы, как он стонет подо мной. Или во мне – без разницы».

Но мечтам его не суждено было осуществиться. Павел кинул на середину кровати подушку.

– Тебе под живот, – сообщил он. – Ложись.

Серёга неуклюже плюхнулся на подушку, повозился. С заведёнными за спину руками было не очень-то удобно. Вскоре ощутил, что на лодыжках застёгивают кожаные поножи. Металлическая трубка – распорка, крепящаяся к поножам на короткой цепочке, не давала ему возможности свести ноги вместе. Павел поправил подушку, скомкал её и, взявшись за бёдра Серого, уложил его так, чтобы зад мужчины был приподнят. От прикосновения горячих рук Павла у Серого перед глазами всё поплыло, а дыхание сбилось, а когда он представил, что лежит сейчас голой раскрытой задницей к своему сопернику, который вызывает в нём столько разнообразных эмоций от дикого желания до лютой ненависти, Серёгу бросило в жар. Он заёрзал и поджал ягодицы. Но тут почувствовал на своей спине лёгкое прикосновение пера. В чемоданчике был ещё один стек с пёрышком на конце. Пашка решил подразнить мужчину. Он водил от шеи до копчика и обратно, выписывая какие-то узоры и наблюдая, как нижний извивается, чуть постанывая от удовольствия.

Несильный удар стеком по спине. Серый от неожиданности вздрогнул. И снова лёгкие щекочущие поглаживания. Несколько ударов по ягодицам оставили приятное тепло, и опять от прикосновения пера передёргивает и хочется стонать, не сдерживаясь, ёрзать и просить продолжить ласки.

– Э нет, так не пойдёт, – Павел заметил, что Серёга нагло трётся об подушку. – Я тебе не разрешал кончать.

Он тут же вздёрнул бёдра Серёги вверх и надел ему эрекционное кольцо.

– Садюга! – услышал возмущённый возглас.

– Ещё три удара плетью. Но это чуть позже. Я ещё не поиграл в тебя, как мне хочется.

Пашка подошёл к столу, на котором разместились девайсы. Выдавил на силиконовый вибратор лубрикант.

– Ягодицы раздвинь, – приказал он.

– Мне неудобно, у меня руки в наручниках, между прочим. А растянуть меня?

– Разве ты не сделал это сам?

– Нет. Думал, что ты это сделаешь, – Серый откровенно хитрил, всячески провоцируя Пашку на прикосновения к себе.

– Хорошо, тогда сначала вставлю в тебя пробку, – выкрутился Пашка. Растянуть мужчину было не слабо, но он дал себе слово как можно меньше прикасаться к Серёге, уж тем более к интимным местам. Нефиг. Обойдётся. – Дотянись до своей задницы, иначе будет больнее, – пообещал Пашка таким будничным тоном, что Серый про себя выматерился, вслух не решился – и так уже заслужил шесть ударов. Надо было ещё их отработать.

Меж тем Пашка надел на глаза мужчине чёрную повязку.

– Эй! – запротестовал Серёга. – Я же так не увижу, какой девайс ты берёшь. Не люблю я эти повязки! Это я для своих любовников приобрёл, не для себя.

– Тебе не надо видеть, тебе надо чувствовать, – прошептал на ухо Пашка, губами чуть задев мочку. От этого невинного прикосновения Серого чуть ли не подбросило, а тело покрылось мурашками, и даже волоски на теле встали дыбом. – Раскрой зад, – напомнил Павел.

Пока Серёга, попыхтев больше для вида, всё же выполнил приказ, Пашка успел сделать дозвон Маринке. В дверь тут же постучались. Никольский облегчённо выдохнул, а Серёга испуганно напрягся. А зря. Пашка быстрым движением пропихнул в него анальную пробку, преодолевая сопротивление сфинктера. Металлический девайс был смазан, но от боли Серый рыкнул.

– Полежи так, – свой приказ Павел закрепил несильным, но настойчивым ударом стека по заднице мужчины.

– Кого там несёт? – Серый поморщился от неприятных ощущений внутри, ругая себя, что зажался, а заодно и Пашку, что тот наверняка специально причинил ему боль.

– Я чай заказывал, – ответил Павел. – Тебя из коридорчика не видно, не волнуйся.

Он распахнул дверь.

На пороге стояла встревоженная Маринка со штативом, на котором была уже включённая камера, опущенная вниз. Пашкино лицо в объектив попасть не могло, только ноги, на которых были обычные тёмные зауженные, но не слишком, джинсы, выгодно обтягивающие задницу и бёдра, и чёрные ботинки, ничем таким особенным не отличающиеся от любых других мужских ботинок. Она протянула Пашке чёрную маску, которая закрыла бы верхнюю часть лица, и молча мотнула головой, вопросительно округлив глаза, мол, как идут дела?

Пашка удивлённо уставился на маску, кивнув: «Откуда это у тебя?». Она отмахнулась: «Потом расскажу».

– О, чай, спасибо, вы вовремя, – произнёс Пашка вслух, показав ей знак «окей», и кивнул в сторону комнаты. Маринка на цыпочках внаглую прошла в комнату и тихо поставила на коврик штатив. Тут же зажала рот ладонью, выпучив загоревшиеся глаза. Перед ней во всей красе, с чёрной повязкой на глазах, в бондаже и с пробкой в заднице лежал Серёга. Маринка сделала недвусмысленный жест, означающий, что вставила бы ему сейчас по самые гланды. Никольский чуть не заржал, одними губами произнеся: «Мужа». Мол, мужа страпонь, и ткнул в камеру. Раз уж женское любопытство подтолкнуло её ввалиться в номер, так пусть камеру нормально отрегулирует. Пашка подошёл к Серому.

– Я тоже пить хочу, – заявил тот, услышав его шаги.

Пашка взял со стола стакан, налил в него воды и поднёс к губам менеджера. Маска с прорезями для глаз была очень кстати. Никольский ненароком всё же мог засветиться в кадре, а пятиться каждый раз спиной неудобно. Маришка – чудо, даже это предусмотрела. Паша пришёл в чёрной бандане, а поскольку Серый знал, что Никольский часто их носит, то вопросов не задавал.

– А чай где? – отхлебнул мужчина.

– Чай мне. Тебе вода, – ответил Павел. – Потом выпьешь и не только чай.

– А, ну ладно, коньяк допьём.

Павел провёл стеком по спине боттома. Маринка уже не отвлекалась, сосредоточившись на правильном расположении камеры. Удовлетворившись, что выбрала нужный ракурс, она показала большой палец Павлу. Тот кивнул ей и махнул рукой, отсылая из номера.

– Дверь забыл закрыть, – сказал он вслух.

Маринка, снова на цыпочках, в одних колготках, прокралась к двери. Пашка распахнул дверь, давая ей пройти, глянул на стоявшие за порогом туфли, расплылся в улыбке «в секретных агентов играете, Марина Геннадиевна?», мазнул губами по подставленной щеке и закрыл дверь на ключ.

– Ну, приступим, – вернулся Никольский к Серёге. – Как тут у нас дела? Готов принять вибратор?

– Не пихай со всей дури, – Серый чуть поморщился, пока Пашка вытягивал пробку и менял её на вибратор, ещё раз его смазав. Вошёл он уже гораздо легче, чем пробка. Серый, помня свою ошибку, с готовностью приподнял зад, помог себе руками раскрыться и расслабил при этом вход, за что получил поощрительный шлепок по заднице уже деревянной шлёпалкой.

– Мягким флоггером сначала тело разогрей, – напомнил Серый.

– Потом. Мне нравится звук, – новый звонкий шлепок. – У меня слух музыкальный.

– А у меня задница не казённая, – проворчал Серый, дёрнувшись больше от неожиданности.

Потом ему некогда было ворчать. Он с удивлением для себя понял, что с завязанными глазами ощущения становятся намного острее. Знал ведь это теоретически, но не позволял никому надеть на себя повязку. Его это… пугало. Однажды отец наказал расшалившегося маленького сына и запер в кладовке, выключив свет. Серёжа не представлял, сколько он там просидел, но холодел каждый раз, когда раздавался какой-то шорох. Наверное, это были соседи, но в сознании мальчика это могли быть страшные монстры, которые живут в темноте.

Показывать Никольскому свой страх не хотелось. Его сегодняшний Топ не должен знать о его слабостях. Короленко просто прислушивался к его шагам, понимал, что не один, и это успокаивало.

Вибратор стимулировал изнутри. Флагелляция вызывала приятные ощущения. Тело в местах ударов становилось тёплым. Иногда Пашка игрался, рассекая плетью воздух. Серёга не понимал, когда он просто взмахивает флоггером, а когда удар придётся по его спине, бокам и ягодицам. Поэтому каждый удар был неожиданным, и Серый вздрагивал, иногда вырывался стон, хоть мужчина старался себя сдержать. То, что он ничего не видел, позволило сосредоточиться на ощущениях и звуках. Он пытался уловить, с какой стороны сейчас находится от него Павел, насколько близко он стоит или что сейчас берёт из чемоданчика, когда ударный девайс соприкоснётся с телом и примерно на какой участок будет воздействие. Согревающие, а потом уже жалящие удары доставляли какой-то мазохистский кайф, и Серёга своими стонами и телодвижениями показывал одобрение действий своего Топа. Иногда стоны вырывались непроизвольно, либо от неожиданности, либо от боли, впрочем, пока ещё вполне терпимой.

Павел начал с лёгких ударов мягким флоггером, затем стал хлестать им же, но уже сильнее. Водил концами по порозовевшей коже, щекоча её под аккомпанемент стонов мужчины. Облюбовал мини-флоггер и похлопал Серёгу по ягодицам и промежности. Тихонько ударил по яичкам. Серый недовольно зашипел:

– Яйца не трогай.

Миниатюрная плётка ту же переместилась снова на промежность.

– Да, ещё, – застонал Серый. – И вибратор на скорость посильнее.

– Не слышу. Повтори и добавь нужное слово, – Пашка снова взял стек с пером, обвёл им анус, из которого торчал вибратор.

– Господин, пожалуйста, сука, ёбаный в рот, отдери меня! – Серого уже конкретно вело.

Посыпались шлепки паддлом, один за другим. Серый зашипел. Пашка сделал перерыв в несколько секунд, всё же не удержался и размял красный и такой сейчас аппетитный зад. С Серёгой он решил особо не церемониться. Никольский бил, с интересом наблюдал за реакцией мужчины, заставлял его вскрикивать и понимал, что его самого это заводит. Серый не стеснялся стонать, отрываясь при этом сам.

Павел перешёл к розгам, скреплённым удобно ложащейся в ладонь ручкой. Серый почувствовал на спине и ягодицах жалящие укусы. Павел залюбовался вздутыми яркими узкими полосами на спине. Узор ему понравился. Больше всего этим девайсом досталось заднице Серёги. Он, уже не стесняясь, заскулил:

– Эй, полегче… Господин, тьфу, бля-а-а!

– Ты ещё своё наказание не получил.

– Какое? – Серый дышал тяжело, словно запыхался.

– Шесть ударов плетью за неповиновение и неподчинение. Щадить не буду, – предупредил Пашка.

– А… может, обойдёмся без этого? Ой! Господин! – тут же торопливо добавил Серёга, получив розгами по заднице.

– Может, тебе кляп засунуть? – Пашка задумчиво посмотрел на силиконовый шарик с ремешком.

– Как я тогда стоп-слово скажу? – Серёга насторожился, весь напрягся. Его испуг Пашка почувствовал всей кожей, и это ощущение власти над этим наглым, но сексуальным мужиком заводило. В паху потяжелело. Пашке не столько хотелось трахнуть его, сколько слышать его дрожащий голос, с нотками беспокойства, его стоны, то ли от удовольствия, то ли от боли – не суть важно.

– Пальцы в кулаки сожми, с каждым ударом будешь разжимать один палец. Если не сможешь больше терпеть…

– То покажу тебе средний палец, – мрачно закончил Серый.

– Идёт, – Пашке стало смешно, он улыбнулся. Серый не терял чувства юмора, чего бы с ним ни делали, правда, было оно у него своеобразным.

Короленко протестующе замычал, когда ему в рот запихнули силиконовый шарик. Пашка застегнул ремешки на затылке, зафиксировав кляп. Серый матерился про себя на чём свет стоит, словно уже заранее ощущая кожей неприятное прикосновение жёсткого девайса. По телу пробежали мурашки, мужчина напрягся, ягодицы и промежность поджались, что хорошо мог видеть Павел. Серый ждал, Пашка медлил, наслаждаясь страхом боттома. Серёга завозился, замычал, Никольскому это не понравилось, он нахмурился и размахнулся.

Фантазии Серого не оправдали реалий. Его давно так не секли. От первого удара однохвостой плети его выгнуло, и он замычал.

– Считай, – напомнил Павел, полюбовавшись на проступающую вздутую полосу на спине.

Серёга засопел и хотел сразу показать Пашке фак, не как знак остановиться, а как посыл.

– Ты же настоящий ёбарь, вытерпишь, – Пашка наклонился к самому его уху так, что мужчина даже почувствовал горячее дыхание на шее. И сказал он это таким сексуальным голосом, словно не пороть его собрался, а соблазнять. Пальцы быстро пробежались по волосам и тут же исчезли. Короленко поёжился.

«Вот, сука, на слабо берёшь. Выебать бы тебя самого. От одного твоего голоса так прёт, что хуем уже можно гвозди заколачивать», – подумал Серый и разжал указательный палец, обозначив один удар.

Свист плети запомнился ему надолго, заставляя впоследствии одинокими ночами неистово дрочить, сжимая зубы и воя в подушку. Ощущение беспомощности, собственной уязвимости, лютой ненависти, протеста врезалось в сознание и потом временами не давало покоя.

– М-м-м, – сквозь кляп замычал мужчина. Спина горела уже в другом месте.

Пашка подождал, дав своему боттому отдышаться. Тот дрожал всем телом, но про палец не забыл. Теперь уже были разжаты два.

Павел уже сам вспотел, пока обрабатывал Серого. Он погладил рукоятку, отметив про себя, как сейчас хорошо стали делать девайсы. Кожаная рукоять не скользила во вспотевшей ладони, а удобно покоилась в ней. Когда-то подобные игрушки было не достать, а теперь только деньги имей. Ограбить, что ли, Серого?

Мужчина размахнулся и снова ударил, с интересом наблюдая, как Серёга, оторвав голову от матраса и замычав, выгибается уже так, будто делает упражнение «лодочка». И эта чёрная повязка на глазах удивительно сейчас гармонировала со светлой кожей. Запрокинутая голова, вздувшиеся на лбу вены. Пашка, встав сбоку, залюбовался мужчиной, забыл про камеру, подумал, что нафиг ему не нужны от Серого подачки в виде части прощённого долга. А вот видеть его таким беспомощным хотелось до одури. Именно его. Наказывая за всю его наглость, дерзость, что изменил Женьке, жестокость, с которой он с ним обращался. И за его грёбаную сексуальность, которая из него буквально пёрла. Пашке были скучны покорные и безропотные. Интереснее было приручать вот таких, диких, необъезженных. Знать, что при нынешних обстоятельствах это почти невыполнимо. Придётся тогда переключить своё внимание на этого человека, а у Пашки проблем было выше крыши. Если он возьмётся за Серого сейчас, они попросту перегрызут друг другу глотки. Серый до жути напоминал Пашке по характеру вторую жену. Это раздражало. И за всю боль, которую ему причинил когда-то любимый им человек, Серёге сейчас тоже влетело.

Четвёртый удар был самым сильным. Если бы в рот Короля не был всунут кляп, Пашка бы точно оглох от его крика. Полоса оказалась самой яркой.

Пашка же поймал себя на том, что дыхание сбилось. К чёрту воспоминания о прошлом. Нужно держать себя в руках. Серый – это не его жена и вообще не женщина. Но всё равно ублюдок. К которому непонятно тянуло уже давно. И даже не столько физически, сколько эмоционально. Только не дать себе подсесть на него, как подсел на Короля Женька. Как это было у Павла с женой. Это будет уже разрушение. Всё, хватит с него всех этих зависимостей. Потом будет ломать, как при настоящей наркомании. Когда хочешь его или её слышать. Хочешь ударить этого морального садюгу словом. Услышать в ответ, что он отреагировал, что до него дошло и осело в памяти. Мечтаешь видеть бурные эмоции и даже слёзы, ощущать от этого нереальный кайф и чувствовать в душе эйфорию и какое-то странное успокоение. Ведь эти люди сделали тебе когда-то адски больно, буквально изуродовали твою душу, растоптали твоё доверие. И ты наносишь ответный удар. Холодно, прицельно, с осознанием того, что они тебя не забудут никогда. Что пожалеют, что вообще с тобой связались, пытались играть твоими чувствами. А ведь ты предлагал им свою любовь и всего себя без остатка. Равнодушие к тебе достанется им как приз ещё не скоро, только после саморазрушительных мук, когда они будут себя изводить, вспоминая тебя, и мечтать отомстить. Кусать локти, понимая, что это невыполнимо, потому что ты наигрался, переняв их правила, и потерял к ним интерес. Но этот азарт хищника, перевоплотившегося в один прекрасный момент из жертвы, когда переполнилась чаша терпения, ты запомнишь навсегда.

Глаза Павла лихорадочно горели, в руках появилась дрожь. Он отпил из стакана воды, пытаясь успокоиться. Нельзя ему сейчас испытывать такие сильные эмоции, иначе просто забьёт.

«Соберись. Успокойся», – дал себе приказ Павел.

Он глянул на Серёгу. Тот уже лежал, повернув голову набок, и не корчился. Взмах плети. Серый больше выдохнул, нежели замычал. Подумал, что терпимо. Пальцы на одной руке уже были полностью разжаты.

И напоследок Павел решил расписаться на красной заднице, что сделал с большим удовольствием, увидев всё же фак от Серого. Он улыбнулся и расслабился, сразу же успокоившись. Злость прошла. Он выдохнул и снова глубоко вдохнул, словно перед этим дышал не на всю мощь лёгких. Расстегнул ремешки на затылке, вынул кляп. Серый тут же разразился потоком нецензурщины, потребовал пить, снять бондаж и повязку, втереть в горевшую кожу лубрикант, а как утешительный приз за такую порку – трахнуть его. Пашка расхохотался – Король был в своём репертуаре.

– Обойдёшься, – сказал он. – Пить держи, а наручники не сниму.

– Затекло уже всё, – проворчал Серый.

– Сменим положение. Сейчас я расстегну наручники и надену их снова, только руки зафиксирую тебе уже спереди. Если попытаешься снять повязку, снова получишь плетью, а ноги у тебя ещё зафиксированы.

– Ублюдок, – проворчал Серый. – Ладно, давай освобождай, не сниму повязку, – он решил не нарываться. Спина и задница и так горели огнём.

Пашка расстегнул наручники, помог перевернуться Серёге на бок, тут же снова сцепил ему руки. В первую очередь дал ему напиться простой воды. Попил и сам.

– Вибратор вынуть? – поинтересовался он.

– Нет, – буркнул Серёга.

За что себя Никольский сейчас ругал, так это за то, что посочувствовал Королю, – мужчине досталось больше, чем он на то рассчитывал. Когда Павел шёл на эту встречу, то очень досадовал на наглого Серёгу. Когда разогревал его и видел, как Серый выгибается от удовольствия и стонет, сам получал моральное удовлетворение. Когда наказывал его – выливал своё негодование, а сейчас ему было жаль соперника. Член у Серёги опал после сильных болевых ощущений. Спина и задница были красными, в некоторых местах проступали вздувшиеся полосы. Павел выдавил на руку регенерирующий лубрикант.

– Лежи смирно на боку. Помажу тебя, – он осторожными движениями начал наносить лубрикант на кожу спины.

– Заботливый Хозяин, – криво усмехнулся Серёга. – Теперь пониже, да, вот так. И задницу тоже. М-м-м, хорошо.

От незатейливого массажа член у Серёги снова начал оживать.

– Я кончить хочу. Ах да, надо спросить: «Можно, Господин?» Ну так можно? Я чё, зря тебе плачу?

У Пашки этот возмущённый рявк снова вызвал приступ веселья, правда, он тут же вспомнил, зачем он сюда вообще пришёл.

– Можно, – разрешил он.

– Ну ты мне подрочи, что ли, – с надеждой в голосе попросил Серый. Пашка всё ещё гладил его по спине.

– У тебя там искусственная вагина лежит, – напомнил Пашка.

– Обломщик ты, – поморщился Серый. – Ладно, тащи её сюда. Будем трахать девок. Кольцо-то можно снять, Господин? – поинтересовался он, уже обхватив рукой член.

– Да, – Пашка чуть не ляпнул «я сам тебе его сниму», но вовремя тормознул, решив, что лучше будет так.

– Наручники хоть сними, неудобно с ними, если я манде вставлю. Кстати, там две дырки. Можно трахать в анус.

– Так тебе какую подставить?

– Как звучит-то! – воскликнул Серёга. – У тебя их только две: анал и рот. Да любую давай, – заржал он и тут же охнул от удара стеком по спине. – Больно же! И так всё горит, садист, блядь! Да Женьку к тебе близко нельзя подпускать!

– К тебе зато можно, – парировал Пашка.

– А чё ко мне нельзя-то? Вот продуется он, и увидишь – снова ко мне вернётся.

– Девку-то иметь будешь или как? – Пашка не стал посвящать Короля сейчас, что его поезд уже ушёл и что у него у самого виды на этого мальчишку.

– Сними наручники!

– Позже, когда кончишь.

– Я так не кончу!

– Твои проблемы. Будешь выступать – снова накажу.

– Что за жизнь, даже потрахаться нормально не дают.

– Ты сессию просил. Уговор был, что никакого секса.

– С тобой никакого секса, а про девок уговора не было. О, да, хорошо, – Серый всё же пристроил своё хозяйство, куда ему хотелось.

Пашка с интересом смотрел, как мужчина двигает бёдрами. Он провёл пером по шее Короля. Тот застонал, попросил ещё. Пашка пощекотал около подмышечных впадин, затем под коленями, перешёл на поясницу, а потом на низ ягодиц, наблюдая, как Серёга, постанывая от удовольствия, задвигает искусственной красавице уже по самые яйца, приноровившись даже с наручниками и распорками.

«Трахаться захочешь – не так извернёшься, – улыбнулся Пашка. – Интересно, если хлопать его сейчас паддлом, кончит или эрекция спадёт?»

Пашка взял деревянную лопатку и начал несильно поддавать мужчине по ягодицам. Вибратор включил на скорость посильнее. Серый застонал, завыл, а потом весь задёргался и обматерился.

– Охуеть! – обессиленно опустил он голову и обмяк. – Давай я тебе ещё приплачу? Встретимся через неделю? Только без этих сильных наказаний.

– Ну, я рад, что в целом ты доволен, – Пашка снял с глаз Серёги повязку. Вынул вибратор, вытянул из-под него «красотку».

Серёга, всё ещё тяжело дыша, пытался проморгаться.

– Слушай, а с повязкой даже круче.

– Я знаю, – спокойно ответил Павел.

– На себе пробовал? Тебя фиксировали, глаза завязывали? А кляп?

– Я плохо представляю, что кто-то всё это со мной проделает. Может, конечно, рискнуть, если жить надоело. Я не нижний, Короленко. Это однозначно. Если мне хочется сосредоточиться на ощущениях, я просто закрываю глаза, но я всегда хозяин положения, что бы со мной ни делали.

Серёга с интересом уставился на Пашку, повернув голову вбок.

– Чё на тебе за маскарад? – удивился он, увидев маску. – Я такое не привозил.

И только тут он заметил, что на него наставлена камера. Пашка взял лицо обескураженного Короля крупным планом.

– Это чё за хуйня, мать твою, Никольский, ебать тебя в рот, урод!

Прозвучала фамилия Пашки, но он уже успел выключить камеру.

– Тебе на память. Посмотрим, что получилось? Подключим к телеку?

– Зачем это всё? – Серый выглядел очень озадаченным.

– Я свою часть сделки выполнил. Ты хотел, чтобы именно я тебя отдоминировал, твоё пожелание выполнено. О, смотри, а ты очень даже хорошо выглядишь, – в телевизоре уже шли кадры из снятого видео. – Качественное видео с несравненным Королём в главной роли.

– Чё, правда я нормально получился? – Серый с интересом разглядывал себя, лежащего на постели с вибратором в заднице.

– Конечно, хорошо, – кивнул Пашка, присаживаясь рядом. – Задница у тебя очень даже фотогеничная.

– Стебёшься, да? – набычился Серёга.

– На полном серьёзе, – было трудно понять, когда Пашка играл, а когда говорил искренне, если он сам хотел скрыть свои эмоции и чувства. – Я это пока забираю. Потом тебе копию вышлю.

– Зачем тебе это видео? Я тебе так… понравился? – подозрительно спросил Король, но во взгляде Пашка уловил искорку надежды.

– Понравился, – кивнул он. – Спасибо за опыт. Розги больше всего понравились. Задница твоя после них выглядела сексуально.

– Хочешь, подарю, будешь нижнего сечь, – тут же выпалил мужчина, явно пытаясь таким образом скрыть смущение.

– Хочу.

– Бери, – легко согласился Серый.

– Мне пора, я с тебя наручники сниму, ноги сам освободишь.

– А выпить со мной? Ты же обещал, – оживился Короленко.

– В следующий раз, Серёга. На самом деле уже пора, – Пашка состроил виноватую мину, пожал плечами. – Маску могу тебе подарить.

– Давай, – согласно кивнул мужчина. Он сидел на кровати, игнорируя боль в заднице.

Пашка надел куртку, обмотал вокруг шеи шарф. Затем присел рядом. Приблизил своё лицо к Серёге, внимательно посмотрел ему в глаза. Тот замер от неожиданности. Лицо Пашки было сейчас так близко. Он посмотрел на его чуть приоткрытые губы, в голове мелькнула шальная мысль.

– Ты очень хороший боттом, – тихо, с придыханием произнёс Павел.

– Бля, – только и нашёлся что ответить Серый. Он вдруг забыл о своём намерении впиться в губы Пашки наглым страстным поцелуем. Этот внимательный взгляд, почти не читаемый, заставил его перестать дышать. Так хотелось верить, что он действительно понравился Пашке. Этот приятный голос, почему-то его заводящий, вызывал табун мурашек по всему телу. Серый на секунды растерялся. А когда опомнился, Пашка уже успел расстегнуть наручники на запястьях своего сегодняшнего боттома и быстро выйти из номера, прихватив с собой камеру и подаренный девайс. Серёга вздрогнул, услышав, как хлопнула дверь. Он расстегнул ремешки на поножах, отшвырнул их в сторону, взял маску, в которой был Пашка, провёл по ней пальцем.

– Простой картон. Что за хрень он надел? – тихо пробурчал он. Потом зачем-то понюхал маску и лёг на бок. Полежал немного, вспоминая Пашкины глаза.

– Что же ты всё-таки хочешь, Никольский? То держишь на расстоянии, то сам так приближаешься. Один чёрт тебя разберёт. Бесишь! – Серый резким броском откинул маску. – Потому что нихуя тебя не понимаю и не могу просчитать.

Это настораживало Серёгу. Это заводило.

========== Глава 8 ==========

Вечер 17-го сентября

(Продолжение первой главы)

Женька вышел из-за кресла, в котором сидел Король с зафиксированными за спинкой руками. Робкий взгляд голубых глаз и хищный серых встретились. Женька обещал себе, что не будет смущаться, что посмотрит в глаза бывшему прямо и даже с вызовом, даст понять, что он не боится и что положение уже давно изменилось. Они не виделись целый год и сейчас с интересом рассматривали друг друга.

– Ты повзрослел, – Серый жадно окинул парня с ног до головы, заметив, что тот немного поправился, волосы отросли, и он забирает их в короткий низкий хвост, но по бокам вьющиеся светлые пряди выбивались. Ресницы казались слишком длинными. «Покрасил, что ли? Они же у него на концах светлые, – подумал Серёга. – Хорош сучёныш. Трахать его и трахать. Жаль, сорвался с крючка», – Король любовался мальчишкой, но вслух сказал:

– Волосы подстриги. Ресницы наклеил или намазал? Выглядишь, как пидовка.

Женька густо покраснел, с ненавистью уставился на бывшего и презрительно заявил:

– А ты постарел, – знал же, что это больная тема для Серёги. – И поправился, что ли? Это складка на рубашке или намечающееся пузо? – наивно поинтересовался он.

У Серого глаза кровью налились, он выдал неопределённый звук, а затем, сделав паузу и усмехнувшись, ответил:

– Один – один. Ты стал ещё наглее, чем был.

– У кого учился? Ты же весь год нам звонил.

– Не тебе, а Пашке.

– Зачем тогда звал меня к телефону?

– Обожаю, когда вы срётесь. Давайте вы это сделаете потом, а то у меня, знаете ли, хуй не встанет, если вы оба не заткнётесь. Вы чего хотели: поругаться или другого? – решил вмешаться Никольский, пока эти двое по давней привычке снова не наваляли друг другу.

– Да, другого, ага, – Женька тут же отвёл глаза и смутился.

– Он моё предложение наконец-то принял. Год обмозговывал, тормоз! – поддел Короленко.

– Паш, давай его кляпом заткнём, а? А то у меня весь настрой пропадёт.

– Давай заткнём, – согласился Павел.

Но вместо того, чтобы подойти к кровати, где в открытом чемоданчике лежали девайсы, он медленно размотал шарф Женьки, вытянул руку и пренебрежительно уронил его на пол. В свете торшера блеснули круглые клёпки на кожаном ошейнике. По центру висел карабин.

Серый присвистнул:

– А тебе идёт. В сочетании с голубой футболкой особенно.

Женька чуть улыбнулся. Комплимент от бывшего любовника слышать было приятно, он не часто хвалил, всё больше наезжал и подъёбывал.

Пашка тут же вытащил из кармана цепочку, прикрепил её к карабину и намотал на руку. Женька победно глянул на Серого.

– Да понял я. Твой он нижний, – обратился мужчина к Павлу. – Без вопросов. На работу он у тебя тоже так ходит? – ехидно поинтересовался менеджер.

Его реплику оставили без ответа, ибо Пашка прислонил Женьку к себе спиной, погрузил длинные пальцы в его волосы, потянул, повернул ему голову, наклонился и поцеловал в губы. Он ласкал медленно, нежно, явно наслаждаясь мягкими губами Женьки. Серый, похоже, ему ничуть не мешал. Женька обхватил Павла за шею и на минуту, казалось, тоже забыл о существовании Короля. Серёга напрягся, непроизвольно подался вперёд, словно желая получше рассмотреть, хотя парни стояли к нему довольно близко.

Павел оторвался от Женьки. От его губ к губам любовника тянулась ниточка слюны. Никольский ещё раз чмокнул Женьку и улыбнулся, подбадривая его, одним взглядом говоря: «Я с тобой. Не бойся. Он тебе ничего не сделает». Парень улыбнулся в ответ, а Серёгу словно в сердце кольнуло – настолько эти двое выглядели уже спаянно. Всего-то год прошёл, а в Женьке такая разительная перемена. Рядом со своим Верхним сейчас он был спокойным и уверенным в себе, ощущая защиту и поддержку. Женька снова повернулся к Серёге и посмотрел на него открыто, с лёгкой насмешкой. В глазах не было страха, мальчишка выглядел победно и явно пытался раззадорить. Руки Павла лежали на бёдрах парнишки. Женька опёрся о его кисти, а затем потянул их вверх. Павел невольно задрал футболку своего нижнего, приоткрывая пресс. Парнишка был стройным, но довольно спортивным, шея крепкая, сквозь футболку хорошо просматривались грудные мышцы.

Серёга, сузив глаза, посмотрел на мускулатуру на животе Жеки:

– Неплохо ты его поднатаскал, – одобрил он, зная, что Пашка спуска своему любовнику не даёт и требует от него быть в форме. – Задницу он тоже накачал? Не мешало бы.

Женька снова вспыхнул и окатил мужчину волной презрения. Он давно усвоил, что тот специально норовит его задеть. Полунину бы научиться игнорировать эти словесные тычки, но он не мог, часто взрывался. Потом обещал себе, что будет спокойным или не будет общаться с Серым вообще, но снова и снова брал трубку, когда бывший просил Пашку передать ему свой телефон, а иногда Женька сам чуть ли не вырывал «нокиа» из рук любовника, когда, якобы случайно проходя мимо, слышал громогласное обсуждение Серёгой себя. Он тут же орал в трубку, что Короленко уже достал, и не его дело, в какой позе они трахаются и какой у него характер. Король считал, что однозначно дерьмовый.

– Нахуя тогда со мной трахался? – возмущался Полунин.

– Трубку верни, – приказывал Пашка. – Надоели ваши итальянские разборки. Успокоитесь – тогда и поговорите.

– Не, ты слышал, как он со мной? – возмущался Серёга. – Чё я такого сказал, что он как псих орёт?

Пашка закатывал глаза. Как объяснить ему, почему Женька бесится, если в Сером деликатность имеется лишь в эмбриональном состоянии.