Текст книги "Forever is not enough (СИ)"

Автор книги: Alena Liren

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Эльфийка и сама поняла: ее валласлин отличается от других. У всех на щеках было несколько прямых полос, на лбу – подобие раскрытых глаз или сплюснутые овальчики. Ее же «украсили» только пара тонких веточек, аккуратных и прозрачных. У нескольких рабов в доме были похожие рисунки, но Эллана почти ни с кем не общалась, и не расспрашивала о подобном, стараясь не привыкать к лицам и людям.

– Это не конец жизни, – ответил маг, выпрямив спину. – Эти рисунки даже ничего не значат, – говорил эльф, делая долгие паузы.

– Ничего не значат… – повторила Эллана полушепотом.

Ее лицо вдруг украсила улыбка. Нервная и кривая. Девушка поднялась с пола, оглянувшись через плечо. Пылинки, плясавшие в воздухе перед ней, дрогнули, отлетев в сторону. Выдержки ей не хватало. Кулаки сжались, костяшки пальцев побелели от силы. Эльфийка все стояла, смотря на своего господина. Он ждал и волновался, понимая, что сейчас, должно быть, над ним прогремит гром.

– Ничего не значат для вас… Мы вообще для вас ничего не значим, – говорила она со злостью. – И эта метка, она… Она обесценивает все, к чему я стремилась всю жизнь.

– Все? – спросил маг, не смеясь, но желая услышать хоть чей-то смех в этот момент. – И в чем же твои стремления, Эллана?

Девушка закусила губу. Она злилась, злилась на деланную беспечность своего хозяина, на его отношение к ней. Эванурис смотрел на рабыню не то с жалостью, не то с волнением. Его пальцы осторожно прошлись по рыжим волосам, приглаживая выбивающиеся из стройного ряда пряди. Маг замер.

– Я хотела, чтобы моя жизнь стоила дороже, чем жизнь породистой галлы, чем ваши костюмы или флейты, разбросанные по всему дому. Я хотела, чтобы моя жизнь оставалась моей и только моей.

– Мы все в клетках. С самого рождения, глупое дитя. И никому не избежать такой участи. Просто чья-то клетка выглядит чуть лучше.

– Вы-то в клетках? – спросила девушка, скрещивая руки на груди. – И в чем же ваше заключение?

Эванурис молчал. Он отвернулся к стене, рассматривая неровную поверхность. Глаза мага блестели матовым блеском, легкий запах алкоголя отвращал рабыню еще сильнее, чем его надменность и гордость. В темноте она не видела красных щек хозяина. И хорошо. Потому что его состояние могло бы напугать ее только сильнее, только больше взбудоражить сознание после столь тяжелой процедуры, пережитой всего пару часов назад.

Но даже сквозь мрак дикарка заметила: его взгляд поменялся. Он теперь не такой совестливый и жалостный, не такой добрый. Эллана инстинктивно шагнула на ступеньку вниз, чувствуя в воздухе запах опасности. У нее свело челюсть. Лишь бы больше не сказать чего лишнего, не обронить слова, что принесет ей вред. Потому что девушка наговорила достаточно, позволив себе неподобающую рабыне вольность.

– Ты, что, правда думаешь, что я свободен всегда поступать так, как захочу? – спросил маг, медленно поднимаясь с места. – Думаешь, мне все это нравится хоть чуточку больше, чем тебе?

Его голос тоже стал эхом, и когда эльф смолк, он еще несколько раз пролетел то вверх, то вниз. Хозяин сделал шаг навстречу девушке, но та не шелохнулась. Как статуя из страха и волнения. Она все же понимала, что бежать все равно некуда, и если ей суждено ответить за свои речи – пусть. По крайней мере, это сейчас ей некуда бежать… Ноги каменели, щеки пылали от пролитых слез. И гордый волк, живущий в ее душе, гордый и непоколебимый зверь скребся о ребра.

Расстояние между ним и рабыней стремительно сокращалось. Фен’Харел остановился только тогда, когда его и Эллану разделял всего один шаг, всего половина жалкого шага. Неведомая сила, бьющая по нервам, заставила девушку выпрямиться, почти бесстрашно поднять взгляд, чтобы оглядеть своего господина. Казалось, что он зол от ее вопросов, от провала такой благородной попытки утешения. Ведь он хотел как лучше, хотел проявить столь желанное всем живым существам милосердие.

– Дерзкая девчонка, – сказал мужчина тише, чем прежде собирался. – Да ты хоть… Хоть понимаешь, от чего я тебя спас?

Она разомкнула губы, чтобы что-то ответить, но промолчала. Не нашлась так быстро, как хотелось бы. Эльф теперь был близко, почти неприлично близко к ней, и дыхание его было липким. Девушка не отходила, но напряглась всем телом. Сердце колотилось в груди, стараясь подпрыгивать все выше и выше… Перед глазами вдруг возник образ Фалон’Дина. Его гадкая ухмылочка, злобный взгляд, полный хищного интереса к молодому и гибкому телу рабыни.

Из неприятной задумчивости ее вырвало чужое касание. Горячая ладонь обхватила запястье Элланы, сжала его как можно аккуратнее, чтобы не оставить за собой синяков и следов. Маг потянул ее за собой, и девушка больно ушибла ногу о ближайшую к ней ступеньку, не успев шагнуть. Она не успела взойти на ступень, прежде чем мужчина потянул ее вперед, и тот не подал виду, что заметил. Глухой стук тоже стал эхом, а эванурис чуть замедлил шаг, опасаясь повторения подобного инцидента.

Но шел он все так же быстро, смотрел в темноту перед собой, пока взгляд его не уперся в стену. Эллана не вырывалась. Наверное, сейчас и наступит ее конец. Эльф скинет рабыню с крыши башни, молодое тело плюхнется о землю с тем же шумом, который сопровождал падение того самого оленя. Так будет лучше. Чем меньше времени она сможет провести с этой меткой на лице, чем меньше времени у нее будет, чтобы привыкнуть к ней, тем больше свободы сохранится в бессмертном духе.

Маг повел плечами, выпрямил затекшую от чего-то спину. Он тронул дверь, толкнул ее вперед, на секунду закрыв уставшие от мрака глаза. Эллана двинулась за ним в темноту, навстречу молчаливым сегодня теням. Но ночь, закравшаяся сюда, быстро рассеялась, мрак убежал. Эльфийка вздрогнула, когда тени отошли к окну, а затем скрылись прочь, оставив их вдвоем. Фен’Харел творил магию удивительно легко. Он прогнал мрак, одним движением пальцев зажег все свечи, стоявшие прямо на полу.

– Смотри, – велел он эльфийке.

Смотри, Эллана. А она и не собиралась закрывать глаза, чтобы не видеть. Девушка глядела прямо перед собой, рассматривая фрески. Контуров нет, но линии четкие. Эллана видела рисунки эльфов, разрисованных валласлином, вытянувших вперед изрезанные кем-то руки, просящих подаяние. Но те, у кого они его требовали, отворачивались, гордо задирая подбородки. Картины показывали события мрачные, неприятные события. Эльфы уничтожали эльфов, кровь из их искалеченных тел лилась рекой. Война, большая бойня… Клейменые рабы окружили эвануриса, а на следующей картинке они уже лежали в луже собственной крови, ставшей бурой.

Девушка застыла у одной из самый ей неприятных картин. Господа на своих белогривых скакунах вторглись в лес, они накидывали петли на свободных мужчин и женщин, пока уже порабощенные ими эльфы поджигали аравели и стойла с галлами.

Эллана вытянула руку, хотела коснуться разрисованной стены, но не решилась. Противно. Их лица – противны, их позы, смерти. Что-то оттолкнуло ее прочь, заставило отдернуть ладонь, словно дикарка вдруг обожглась.

– Откуда все это? – спросила она, рассматривая стены. – Кто-то из слуг рисует, чтобы запугать остальных?

– Кто-то из слуг… – пробубнил Фен’Харел в ответ. – Может, кто-то здесь и рисует, но не в этой башне. Это мои картины, дитя.

Странно это. Ведь фрески эти освещают не самые светлые моменты истории Элвенана. Господ они представляли монстрами, показывали их истинную натуру, саму суть жадных до крови душ. Девушка нахмурилась, разглядывая их снова и снова, впитывая всю злость, вложенную в краски и линии. Всюду хозяева унижали рабов, всюду они измывались над ними… Один сюжет похож на другой, как само существование низших классов.

– И ты правда думаешь, что мне… Мне разрешено воспроизводить эти мотивы? – спросил он, отпуская руку эльфийки. – Думаешь, что если кто-то узнает об этом, мне выделят свой собственный музей?

Голос у Фен’Харела почему-то стал мягче. Он смотрел на удивленное лицо эльфийки, на все еще отекшие после процедуры и пролитых слез щеки. Девушка не знала, что ответить. Она закусила губу, вдруг почувствовав что-то, похожее на вину. Неужели хоть кто-то из них, хоть один может сочувствовать плененным, ощущать хоть малую часть их страха, их боли? Это открытие было для эльфийки неожиданным, и мир словно стал немного светлее, только тучи все равно не рассеялись.

– Я не думала… – прошептала она виновато. – Что вы рисуете, господин.

– Мне нужно как-то отводить душу, – нехотя ответил мужчина. – Не все мы так жестоки, Эллана, и не все испытываем удовольствие от сложившихся устоев.

– Но почему бы тогда не изменить их? – спросила девушка, повернувшись к нему лицом. – Ведь вы…

– В меньшинстве, – горько улыбаясь, ответил эльф.

Он еще долго стоял так, молча, сложа руки перед собой. В светло-голубых глазах мага плясали огоньки, яркие свечи, губы его чуть приоткрылись, но каких-либо слов не последовало. Эллана смущалась от давящей тишины, но все равно не решалась уйти. Ей не хотелось сейчас быть одной, но звать в гости Магнолию желания тоже не было. Она начнет расспросы, затем одарит эльфийку однотипными утешительными фразами и покинет ту среди ночи, ругая предстоящую работу.

– Когда это случилось? – спросила Эллана, указывая на фреску с дикарями. – Та фигура вдалеке… Это же вы?

Маг снова улыбнулся эльфийке, подходя чуть ближе. Теперь взгляд его стал теплее, и Эллана не чувствовала страха. Она улыбнулась в ответ, но Фен’Харел этого уже не заметил. Он проследил за девичьим взглядом, взглянул на страшное действо его собратьев. Кое-кого из дикарей проткнули копьями, кое-кого связали и увели, чтобы потом подвергнуть еще более изощренным пыткам, если будет желание. О, оно появится совсем скоро, скука приведет его за ручку и усадит рядом, как малое дитя.

– Да, там я. Это не что-то конкретное, дитя. Такое происходит довольно часто, – ответил эльф. – Но последний раз было около семи лет назад.

Он приврал, потому что не собирался пугать Эллану еще сильнее. Фен’Харел знал, что рано или поздно каждый дикий клан будет пойман, знал, что в конце концов всем придется положить голову на алтарь жадности хозяев и обратиться тенью себя прежнего им в угоду. Надежды в нем самом уже не было, но губить ее нежные ростки в девице, что только-только окунулась в этот гнусный мир эванурисов не собирался.

Его горячее дыхание обожгло ухо Элланы, она снова услышала запах алкоголя в воздухе. Щеки непроизвольно покраснели, мышцы расслабились. Маг медлил, не хотел говорить. Он чувствовал слабый запах травы, шедший от Элланы, яблочный запах, тонувший в его легких. Она успела покататься по газону возле поместья Митал, пытаясь убежать, а мыло ее было с сухим яблоком и корицей.

– Тебе завтра рано вставать, – сказал маг полушепотом. – Иди сама… Или тебя проводить?

– Сама, – к его сожалению ответила Эллана, бегло выскользнув за дверь.

========== 8. Devil gonna follow me e’er I go ==========

Она не спросила: почему завтра нужно будет встать рано, но подумала об этом перед сном, закрывая глаза. В конце концов, стирать эльфийка ходит далеко не каждый день, да и то в любое время дня. Магнолия никогда не тиранила «низшую» прислугу, поднимая их всех с рассветом, и причин открывать глаза раньше, чем ты обретешь желание к этому действу, у Элланы совершенно не было. Ни запланированных мероприятий, ни каких бы то ни было встреч у нее не намечалось.

Живя с дикими эльфами, деля пропитание между соплеменниками на равные доли, Эллана, конечно, любила встать пораньше. Она опережала охотников, убегала в сырой от росы лес и шастала меж мшистых троп. Эльфийка всегда возвращалась к общему собранию с парочкой зайцев или подбитых ею фазанов. Несколько раз ей удалось поймать жирного дикого нага, встретить новорожденных фенеков, наткнуться на колчехвоста, прятавшегося меж камней.

Мать всегда ругала Эллану за излишнюю спешку, Хранительница полностью поддерживала родительницу. Но когда эльфийка, обидевшись на брюзгливых старух, просила отдать ей добычу, раз она все равно никому не нужна, те сразу же утихали. Остальные охотники, особенно те, что были моложе других, к дикарке относились хорошо. Они любили собраться все вместе и поймать крупную тварь, чтобы из ее шкуры сделать что-то полезное.

Воспоминания мучали ее всю ночь. Перед глазами мелькнул забавный случай. Эллана и парочка молодых охотников забрели в непроглядную чащу. Шартан увязался с ними, понимая, впрочем, что он был не так ловок, воспитываясь в других условиях. Первых готовят не к охоте, а к принимаемым ими в будущем решениям, их обучают и письму, и географии, и заставляют читать всякую ерунду… Только все это юноше тогда не помогло. Молодежь набрела на великанью поляну, и когда одна из удивительно клыкастых тварей заметила стайку молодых эльфов, тут же кинулась за ними, тряся дубинкой.

Охотники улепетывали быстро. Эллана неслась самой первой, больше всего дорожа луком, который великан мог бы сломать. А вот брату ее не повезло. Ступня его встретилась с крапивным листом, пальцы тут же опухли, начали зудеть. Вскоре юноша свалился на землю, чувствуя жгучую пульсирующую боль в ноге. Девушке пришлось вернуться, чтобы взять брата за руку и тащить за собой, пока великан не отстал или потерял их из виду. Случилось это не скоро…

В лагере об этом не рассказывали, а ведь всем очень хотелось. Первые всегда были заносчивыми и надменными, зная о своей особенности, но Шартана все любили. Он-то понимал, как вести себя для получения именно такого эффекта. В его речах, когда брат с сестрой оставались наедине, Эллана часто слышала высокомерные нотки, которые не звучали так громко, стоило юноше выйти из безопасного круга семьи.

С этими мыслями она и заснула. Заснула, вспоминая покойного отца, мать и брата, посиделки у костра и долгие рассказы под луной. Разбудил Эллану уже привычный стук в дверь. Громкий и отчетливый: он прорезал блаженную утреннюю тишину. Девушка вздрогнула в кровати, приподнялась на локтях, скидывая тонкое одеяло-плед. Она лениво потянулась, открывая глаза.

– Что случилось? – спросила дикарка громко, обращаясь к тому, кто ждал ее за дверью.

– Поднимайся, – ответил ей один из близнецов, которых эльфийка еще не научилась различать. – Хозяин хочет тебя видеть, Эллана, шевелись.

Откинув одеяло, она прежде всего дотронулась до своего лица. Валласлин никуда не ушел, он казался выпуклым, как старый незаживший шрам. Пальцами девушка осторожно вела вдоль ветвей, пока те не кончились ее мягкой теперь кожей. Магнолия давала Эллане особый крем, исправлявший изъяны ее огрубевшего под жарким солнцем тела. Сначала дикарка отказывалась его использовать, но потом зачем-то согласилась, соблазнившись ухоженностью девушек с картин в большом зале.

Неудобная одежда прилипла к телу, Эллана скривилась, застегивая последнюю пуговицу. Завтракать она хотела сильнее, чем идти к хозяину, но ноги несли ее прямо к нему. Зенитар шел рядом, шел он молча, изредка поглядывая на эльфийку каким-то диковатым взором. Юноша так ничего и не сказал по поводу ее странного и аккуратного валласлина, и продолжал держать язык за зубами, следуя совету брата. Этой темы избегали все, кроме Магнолии, не любившей лукавить сверх меры.

В дверь Фен’Харела никто уже не стучал. Эльф потянул на себя ручку, жестом указывая Эллане на вход. Зайти туда она должна была сама, без сопровождения, потому что господин желал видеть только дикарку и никого больше. Девушка прошла внутрь, сложив руки перед собой, словно пытаясь отгородиться от происходящего. После вчерашнего разговора она чувствовала себя неловко.

– Мы отправимся на охоту, – весело сказал эванурис вместо приветствия. – В моих угодьях завелась волчья стая.

– Волки есть везде, господин, – ответила Эллана.

– Ну а у меня не будет.

Его рыжие волосы снова были заплетены в мелкие косички, после собраны в хвост на затылке. Эллана проследила за тем, как маг шагнул к шкафу, стоявшему по правую руку от него. Мужчина выудил пару перчаток, сапогов с толстой подошвой и более-менее удобную робу, сшитую на женскую фигуру.

– Переоденься, и можем отправляться.

Вещи он бросил на софу, стоявшую недалеко, а сам торопливо вышел. Фен’Харел знал, что Эллана начнет задавать вопросы, если он не успеет от нее убежать, потому скрылся с особой поспешностью. Девушка взглянула на скромные доспехи с какой-то искрой в глазах, с диким лихорадочным блеском, захватившим ее. Второй раз говорить ему не придется, она оденется сразу.

Когда девушка покинула комнату, у двери ее ждали сразу оба близнеца. Отличить одного от другого – задача нелегкая, но на этот раз Эллана вычислила Синтара по маленькому пятнышку на его белом одеянии. Она кивнула юноше, слабо улыбнувшись, и тот поздоровался с ней. Пока эльфийку сопровождали к выходу, юноши болтали о чем-то чрезвычайно им интересном. Кажется, о каком-то происшествии в поместье, ближайшем отсюда.

– Живее, живее, – произнес эльф, держа за уздцы галлу, стоявшую рядом с той, на которой восседал он сам.

– Она поедет на Ловкаче, господин? – спросил Зенитар.

Эльф кивнул в ответ. Эллана все слышала, но не двинулась, пока ее не подтолкнули к белой высокой галле. Раб хотел подсадить ее, но девушка сама запрыгнула в седло. Руками она тут же ухватила галлу за гриву, погладила ее, смахнув с рогов пыль. Животное довольно заурчало, стоило Эллане почесать его большое ухо. Галла Фен’Харела таких довольных звуков не издавала.

– Не пытайся удрать, – настоятельно порекомендовал маг, поворачиваясь к девушке после того, как рабы ушли. – Далеко уйти не получится, эти земли находятся под охраной.

Странно, но мыслей о побеге у Элланы почему-то и не было. Она все думала о клейме, что горит на ее лице белыми нитями, размышляла о том, что скажут соплеменники, увидев ее впервые. Косых взглядов дикарке не избежать, достанется и знатная порция упреков, расспросов о том, как с ней обращались и прочей неприятной ерунды. Придется сшить себе маску из собачей кожи и сильвановой коры, чтобы никогда больше не касаться темы непродолжительного заточения соплеменницы. Эльфийка сдержанно кивнула хозяину, беззвучно отвечая: ясно.

Маг тронулся, и Эллана ударила галлу по бокам ногами, чтобы двинуться за ним следом. К своему удивлению девушка поняла, что едут лишь они вдвоем. Никаких охотничьих псов, никаких провожатых, что могли бы тащить поверженную дичь в поместье, никого. Территория, принадлежащая эванурису, была своеобразной. Большей частью равнинная и пустая, но вдалеке виднелись и мелкие пригорки, сопки, кое-где мелькали зеленые островки жмущихся друг к другу деревьев. Дикарка рассматривала местность с интересом несмышленого ребенка, что не знает, как использовать полученное знание, но непременно желает его обрести.

– Давай, Эллана, – проговорил хозяин. – Ты же была когда-то дикой, верно? Уж лучше меня можешь взять след.

– Разве могу я тягаться с вами, господин? – спросила она наигранно услужливо.

– Нет. Зато ты можешь получить по длинным ушам, если не начнешь следить за словами, – ответил не настроенный сегодня препираться эванурис. – Веди.

Он пропустил ее вперед, остановив животное. Эллана торопливо проехала мимо него, и теперь, когда была ведущей, спиною чувствовала его липкий взгляд. Эльфийка прищурила глаза, рассматривая землю под ногами. Лучше бы ей, конечно, идти пешком, чтобы можно было уловить колючий запах хищников, получше видеть их глубокие следы. Но она не могла слезть, ведь магу шагать будет неудобно.

Трава здесь низкая, в ней не спрячешься и не укроешься. Сейчас девушка могла только радоваться тому, как хороша эта местность для преследования. Сбежать ей будет сложно, но найти крадущуюся жертву… Волки ходят стаями, они тяжелы, крупные лапы отпечатываются в земле. Эллана удивилась тому, как взмокла земля под прошедшим недавно дождем. Густая грязь явно смущала ее галлу: та постоянно останавливалась, пытаясь обойти лужи.

– Тише, приятель, – шикнула девушка, когда Ловкач в очередной раз пытался пройти по другому маршруту.

– Он немного диковат, – сказал Фен’Харел, ехавший следом. – Поэтому он мне и нравится.

Эльфийка ничего не ответила, но зачем-то улыбнулась. Она дернула животное за гриву, увидев наконец следы волков, и дернула больно, потому что галла остановилась. Следы были четкими: стая прошлась здесь недавно. Неподалеку Эллана нашла остатки от объемистой туши везделаза, разорванного не так давно. От Хранительницы она слышала одну историю о том, как такие твари как-то раз парализовали своим ядом отряд молодых охотников и сожрали его, оставив только лоскутки от брони. Заканчивая свой рассказ, она спрашивала слушателей о том, какого их мнение: везделазы ели парализованных жертв медленно потому, что наслаждались их мясом или их агонией?

Эллана видела многих тварей и могла различить почти каждую с непревзойденной легкостью. В конце концов, это было ее ремеслом, ее жизнью, смыслом существования в той, другой реальности. Первой «большой» добычей эльфийки стал Гурн. Ей тогда было около четырнадцати лет, твари также. Старая скотина упала замертво после трех-четырех стрел, его бы все равно сожрали более ловкие хищники… А Эллану вот в лагере похвалили, когда она принесла плохо срезанную кожу, которую потом пустили на лоскуты для сапог и перчаток. Потом были клыкачи и иглоспины, друффало и дикие равнинные собаки. Всего и не вспомнить.

Она охотилась молча, потому что любила действовать одна, чтобы не делить с кем-то честно завоеванную славу. Хозяина, казалось, такая манера сотрудничества вполне устраивала. Он следовал за девушкой, пока та петляла меж тропинок и пригорков, ища знакомые ей следы. Волки шли быстро, они бежали, спешили. Кое-где видны были клоки белой шерсти и остатки добычи.

– Кажется, это небольшая стая, – сказала девушка, обернувшись назад. – Неужели они доставляют столько хлопот?

– Я бы не ловил их просто так, верно? – спросил маг. – Только не гони, нам некуда спешить, впереди еще целый день. Я сказал Магнолии, что мы будем только вечером.

– Как скажете, господин.

Хорошо. Эллана ничего не сказала по этому поводу, но очень удивилась тому, что мужчина вынужден оправдываться перед своей же рабыней. Она чуть замедлилась, выпрямив спину в седле. Ехать верхом для Элланы непривычно, но держалась она хорошо. Лучше, чем Шартан, что совсем недавно одолжил галлу у щедрых и заботливых сородичей.

Эльфийка повернула. Сделала она это резко, чтобы магу, ехавшему за ней, пришлось немного приподняться в своем седле, чтобы удержать равновесие. Эллана обернулась через плечо, пытаясь улыбнуться ему, но хозяин шутку не оценил. Он только хмыкнул в ответ, пытаясь разглядеть на земле то, что так отчетливо видела Эллана. Волчьи следы или собачьи? Примятая трава, клоки беловато-серой шерсти, остатки их пребывания здесь – все было недоступно взору эвануриса.

Местность менялась. Поместье было уже далеко, отсюда еще видны шпили трех башен, но смутно, как птицы, летящие средь кустистых облаков. Дикарка нахмурилась, увидев перед собой свод низкой пещеры. След обрывался именно здесь, когда земля встретилась с холодным и плотным камнем, на котором не оставить отпечатка лапы.

– Они здесь, – сказала девушка, поворачивая. – Дадите мне лук, господин?

– Не волнуйся. Я справлюсь сам.

Что-то в голосе мага взволновало Эллану. Свод пещеры был слишком низким, галла не пройдет, даже если сильно пригнется. Дикарка тут же спрыгнула с твари, проследила за тем, как слезает ее хозяин. Медленно. Он же никуда спешить не собирался… К чему же торопиться ей?

Из оружия у эвануриса с собой был только его неизменный посох. Трава у пещеры была выше, она коснулась коленки дикарки, и та вздрогнула. Эллана часто слышала от рабов истории о том, как их хозяин хорош в магии, потому знала, что большего оружия ему и не нужно. Наверное, создавать огонь щелчком пальца, прерывать жизнь одним только движением – навык полезный.

В пещеру мужчина вошел первым. Кое-где над головой виднелись дыры, сквозь которые лился дневной свет. Темнота не сгущалась, она жалась к стенам, вдоль которых валялись кости и гниющая плоть недоеденной дичи. Маг поморщился, пробираясь вперед, Эллана же подобное видела часто, и зрелище явно не доставляло ей столь острых неудобств. Подумаешь, кости, подумаешь, гниющая плоть и черви, копошащиеся в ней, голодные словно беспризорники в помоях.

– Кажется, их тут много, – заметил эльф.

– Да. Наверное, несколько поколений. Они явно сыты, – ответила Эллана, разглядев на полу пещеры свежую кровь.

Из-за угла уже показалась тень волка. Шерсть его дыбилась, животное водило черным носом, чувствуя гостей. Эллана напряглась, как только хищник показался перед ними, но ничего не произошло. Взгляды встретились, но тварь тут же отвернулась, скривившись. Волк еще раз оглядел прибывших, поводил носом, а затем развернулся, махнул пушистым хвостом и ушел за поворот.

Казалось, что эльфа это не удивило. Эллана готова была поклясться, что на его красивом лице мелькнула тень улыбки, но тут же растаяла, как лед, брошенный в чашку горячего чая. Может быть, игра света? Как бы то ни было, девушка прошла вперед, следуя за своим господином. Ей вдруг стало некомфортно, неприятно. Послышался скулеж, шум от мелкой возни. Эльфийка сразу же поняла, что к чему, сглатывая слюну, собравшуюся во рту. Понятно, зачем так много добычи.

– Там щенки, – произнесла она тихо. – У них щенки, господин, вот увидите.

Маг ей не ответил. Он шел вперед, и когда завернул за очередной поворот, за которым только-только скрылся поприветствовавший его волк, правда увидел стайку весело возившихся щенков. Маленьких и скулящих, жмущихся к теплой матери и отбрасывающих друг друга. Белая шерсть волчицы свалялась, в «гнезде» из соломы и обглоданных костей копошились пять или шесть щенков, еще не открывших глаза. По обе стороны от матери-волчицы стояли и другие члены ее небольшой стаи. Никто не рычал, все только смотрели за тем, как эльфы разглядывают прибавление в их семействе. С разрешения, как на показе.

Эванурис поднял посох. На древке вырезано что-то на эльфийском, кончик украшают острые белые камни, обмотанные длинной красной лентой. Эллана на секунду закрыла глаза. Да, она не любила волков, побаивалась их, но сейчас… Неужели было так необходимо убивать беззащитны щенков, еще слепых и беспомощных, не увидевших ни родную мать, ни огромный мир, что готов стать их домом?

– Господин, – шепнула Эллана, осмелившись тронуть его за плечо. – Это – маленькая стая. Всего пять или шесть волков. Вот те двое совсем дряхлые…

– Тебе их жалко? – снова улыбнулся он.

– Нет, – быстро нашлась девушка. – Просто… Они же не причиняют большого вреда, господин.

Фен’Харел убрал посох. Закинул его за спину, закрепив, чтобы тот не упал на пол. Маг обернулся. Мучительно медленно, скидывая ее теплую руку со своего сильного плеча. Это вышло скорее случайно, чем намеренно, но Эллана все равно вздрогнула от страха. Она позволила себе лишнего, а хозяевам не нравятся слишком смелые рабы. Эльф смотрел на нее с улыбкой. Хитрой такой, скользкой.

– Откуда у тебя этот шрам, Эллана? – спросил он внезапно, бесцеремонно дотрагиваясь до ее шеи.

Доспех не скрывал столь уязвимого места, но шрам, видневшийся чуть ниже выступающей ключицы, все же был спрятан. Длинный и кривой, белый, словно дорожка снега. Эльфийка чувствовала тяжесть ладони господина, но ничего не могла с этим сделать. Чувство не самое приятное. Неловкость ситуации стала еще более ощутимой, когда Эллана нечаянно встретилась с ним глазами.

– Я бы не хотела рассказывать, – шепнула девушка в ответ. – И не стану.

– Я бы не хотел тебя заставлять, и не стану, – сказал маг, пододвигаясь чуть ближе, чтобы губы его почти касались ее покрытого испариной лба. – Но очень уж любопытно.

Когда Эллана отвела взгляд, он заставил ее повернуться обратно. Маг взял эльфийку за подбородок, развернул ее лицо к себе, чуть приподняв. В темно-зеленых глазах ему виделись мшистые болота его далекой, древней родины, в них светился огонь Тени, в них было что-то до жути знакомое и притягательное.

Если ее глаза и правда – болота, то он – утопающий. И нет поблизости никого, кто смог бы бросить ему спасительную веревку. По телу эльфа прошла нервная дрожь. Мурашки побежали по плечам, словно целуя его ровную бледную кожу. Эллана закусила губы, смотря на него снизу вверх.

– Я не буду… Я не буду тебя заставлять, – шепнул он, наклонившись к ее губам. – Если только ты сама этого не захочешь.

Кончики ее ушей покраснели. Девушка уже не могла отвернуться, но и ответить она тоже не могла. Язык онемел, прилип к небу, и волки, смотревшие на парочку эльфов с любопытством, занервничали. Волчица протяжно заскулила, но маг не обратил на нее внимания. Он все смотрел на эльфийку, чувствовал легкий запах яблочного мыла, пота и страха, исходившего от ее кожи. Эти губы – слишком близко.

– Нам пора, – сказал он, когда понял, что Эллана уже не ответит. – Они мне и правда не мешают… – заметил Фен’Харел, оборачиваясь к волкам.

========== 9. I know the Lord my soul won’t take ==========

Денек с самого начала обещал быть шумным и быстрым. Магнолия подняла слуг рано, побренчав половником о чугунную кастрюлю, она прошлась по всем этажам, созывая эльфов. Когда рабы собрались перед ней на кухне, женщина оглядела их критическим взглядом. Ее рыжие брови нахмурились, на лбу отчетливо виднелась глубокая извилистая морщинка, появлявшаяся только тогда, когда владелица ее сильно нервничала или тревожилась. Эльфийка задрала подбородок, уперев руки в бока, прежде чем объявить волнующую новость.

Хозяин ускакал на охоту. Снова. Теперь-то он не позвал с собой Эллану, очевидно, беспокоясь за ее сердечко, которое счел слишком мягким для убийства «безвинных» хищников. Но Магнолия рассказала слугам, что хозяин уехал не один, с ним были почти все господа, почти все эванурисы. Вечером они вернутся сюда, чтобы отужинать, а после, возможно, даже останутся для танцев и разговоров. Такие вечера случались редко, ведь Фен’Харел гостей не любил, потому-то слуг так взволновала эта новость.

Когда весть была объявлена, а обязанности распределены, Эллана собралась удалиться. Ей велели собрать свежих цветов в саду, чтобы украсить ими длинный обеденный стол, а после накормить галл и лошадей, ждущих в сарае. Только уйти сразу ей не дали: Магнолия подозвала дикарку к себе.

– Милая, он хотел, чтобы ты приоделась к событию, – сказала женщина, рассматривая свою подопечную. – И взяла с собой лютню.

– Хорошо, – только и бросила девушка, не желавшая спорить с «надсмотрщицей» с самого утра. – Что-то еще?