Текст книги "Из одного ручья (СИ)"

Автор книги: Аксара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Эстемирэ настороженно оглядел спутника короля. Очевидно, Эльвэ не опасается мести нолдор, раз посвящает в дело новых квэнди?..

– Идуирэ, – отрывисто произнес король Дориата, – что здесь делает… этот?

Главный лекарь пожал плечами:

– Приветствую короля… Очевидно, этот вопрос стоит переадресовать тебе, Маблунг. Он ворвался к нам, перепугал Нифредиль… Кажется, хотел побеседовать с вами, владыка.

– Я теперь тоже желаю с ним побеседовать, – неприязненно отозвался Эльвэ, окидывая Эстемирэ острым взглядом. – И да, Маблунг, скажи, как же так получилось?

Эльда, сопровождавший короля, ровно и бесстрастно проговорил:

– Эти голодрим – нам гости, а не пленные, по вашим словам, владыка. Я не выставлял постов у их дверей.

– Так выстави, – раздраженно откликнулся Элу. – Потому что если весть о том, что принц Маглор лишился сознания, достигнет земель Химлада или, того хуже, Химринга, нам не избежать войны.

– Если мой лорд не поднимется, войны точно не избежать, – так же резко произнес Эстемирэ. – Я ныне глава отряда и желаю знать, что произошло.

Эльвэ пугающе медленно повернул голову и, тяжело роняя слова, заговорил:

– А тебе не кажется, что для гостя и Изгнанника ты избрал неверный тон?

Нолдо почувствовал, что в груди разгорается знакомая ярость, а едва слышное дыхание Макалаурэ лишь подпитывает ее, и процедил:

– А вам не кажется, король Элу, что вы избрали неверный способ принимать гостей?

Тот, кого назвали Маблунгом, шагнул вперед, почти неосознанно кладя руку на эфес меча. Эстемирэ мгновенно отметил это движение, но синда лишь примиряюще заметил:

– Спором дела не решить. Владыка Элу, я думаю, что нам стоит поговорить с гостем наедине.

Эстемирэ посмотрел на него с плохо скрытым презрением:

– А после этого разговора вы меня в соседние покои отнесете?

Маблунг покачал головой:

– Никто не желал навредить принцу Маглору. Тебе не стоит опасаться злого умысла.

Эстемирэ, в общем, был склонен поверить, к тому же поговорить действительно стоило, поэтому он бросил:

– Я готов.

– Идуирэ, займись своими обязанностями, – резко произнес король. – Нифредиль, если гость Дориата напугал тебя, ты вольна отправиться домой. Отдохни, приди в себя… Маблунг, выстави пост возле гостевых покоев и поднимайся в мой кабинет. А ты…

– Эстемирэ.

– …отправляйся со мной. Поговорим.

Нолдо отправился за высоченной фигурой Эльвэ и изумленно оглядывался. Оказалось, что несмотря на долгие блуждания, до личных покоев короля было рукой подать. Очень все-таки странное устройство у менегротского дворца…

Эльвэ прошел в кабинет первым и указал на кресло, явно предназначенное для посетителей или друзей:

– Садись, Эстемирэ. Мне не хочется этого говорить, но я вынужден принести извинения за то, что так получилось.

Нолдо принял тон и кивнул:

– Так все-таки, что произошло? – поскольку Эльвэ смотрел сердито, он добавил. – Владыка Элу, я ведь не успокоюсь. Я должен знать. Из всех нас о цели визита знал только мой лорд, а он пока ничего рассказать не может.

Тингол побарабанил пальцами по столу и откинулся на спинку своего кресла.

– В моем роду передается дар предвидения, – неохотно начал он. – Этим обладают все мои племянники в той или иной мере. Сам я считаю, что знать будущее – скверно, но Галадриэль всегда занимала большое место в моем сердце. Я не противился, когда она создала свой Источник. Я туда никогда не заглядывал, да и Мелиан была не в восторге… Моей супруге всегда ведомо большее. Если бы не отъезд Мелиан, твоего лорда никогда бы не пригласили сюда… Но Галадриэль умеет уговаривать. Я узнал, что она увидела там картины страшного будущего, однако столь отдаленного, что не заинтересовался этим. Но Галадриэль просила; говорила, что связана родством с Финвэ; и я счел, что не будет большой беды, если я дозволю. Я читал ее письмо принцу Маэдросу и сам отправил его своей личной почтой – обученным Мелиан беркутом, который передает послания исключительно адресату… Я был рад, что к нам приехал именно Маглор, а не Келегорм Бешеный и не Карантир Темный… Не знаю, что увидел твой лорд в том Источнике – я сам после заглянул туда, но не увидел ничего. Обычная вода.

Эстемирэ довольно долго соображал, после чего неуверенно брякнул:

– А твоя дочь, владыка? Лютиэн? В ней кровь майар, не может ли она помочь?

– Лютиэн уехала вместе с матерью, – буркнул Эльвэ. – Разве что-то может удержать мою дочь от долгих прогулок по лесам с песнями? Что она, что Мелиан…

– Значит, надо их вызвать, – твердо заявил нолдо. – Они наверняка смогут помочь.

– Вот уж не обессудь, но этого я делать не буду, – отрезал Эльвэ. Эстемирэ смотрел строго и упрямо, поэтому король чуть сдал позиции. – Ты хоть понимаешь, чего требуешь от меня? Пока есть надежда справиться своими силами, я жену сюда не позову. Если она приедет сама – ну что ж, на все воля Эру. Но пока остается надежда исцелить твоего лорда и отправить его восвояси, я и пальцем о палец не ударю. Да и не факт, что жена и дочь смогут помочь. Кровь майар, это да… Но когда мои подданные гибли, еще до того, как нашими трудами было создано королевство, Мелиан ничем не могла помочь.

– Утешать ты умеешь отлично, – полыхнул взглядом Эстемирэ. – Нельзя же ничего не делать!

– Кто сказал, что ничего не делается? – король демонстративно приподнял бровь. – Целители борются за Маглора. Это, по-твоему, ничего не значит?

– А наши владыки борются за Сильмариллы, – язвительно бросил нолдо. – И что, это многое значит?

Эльвэ зло сощурился и твердо произнес:

– У тебя своя правда, Изгнанник, а у меня – своя. Но тебе ничего не остается, кроме как покориться моей правде.

– Это почему?

– А потому что если ты посмеешь воспротивиться моей воле или попробуешь передать весть братьям принца Маглора, то мигом окажешься в застенке, – бросил король. – Ты у меня в гостях, не я у тебя.

Эстемирэ почувствовал, как кровь отливает от лица, но нашел в себе силы обуздать ярость и проговорил много тише:

– Я покорюсь твоему произволу, несмотря на то, что ты своими решениями и попустительством навлек на моего лорда беду. Однако, – он не удержался, – ты не можешь не понимать, что я расскажу, когда лорд Маэдрос спросит меня, что было в Сокрытом Королевстве.

Король нервно дернулся, а Эстемирэ удовлетворенно произнес:

– Вызывай свою охрану, владыка Элу Тингол. Мне надо успокоить отряд, а для этого нужно добраться до тех покоев, где меня заключили.

***

Маглор поболтал остатки пива в бутылке. Вечерело, начинали сгущаться сумерки, а людей, которых в этом городе и так было в избытке, появлялось все больше. Теперь уже речи о свободных лавочках не шло – все скамейки вокруг были заняты, а случайно освободившиеся места отвоевывались моментально.

Нолдо отметил, что атани были одеты очень по-разному. Его новые товарищи – в коже, тяжелых ботинках и рваных вещичках – сильно отличались, например, от компании, что расположилась через две лавки. Там преобладали унылые и худощавые субъекты в черных одеяниях и с бледными лицами. Разглядывая их, Маглор сначала решил, что они, видно, и есть из служителей того самого сатаны, что он не знал, а потом вдруг подумал, что и сам выглядит не лучше – с длинными распущенными черными волосами, в темном кожаном плаще…

– Что, своих увидел? – фыркнул внимательный Матроскин.

– Готы вымирают, – задумчиво проговорил Бахус. – Много их осталось, истинных готов-то?

Макалаурэ снова посмотрел на ту компанию и пришел к выводу, что в этом городе несколько народностей атани живут все вместе, но, видимо, какие-то племена находятся на грани исчезновения. Правда, не очень ясно, что тому причиной.

– А почему вымирают? – поинтересовался эльда.

– Другие на их место приходят, – пожала плечами Химера. – Хипстеры там, еще какие уроды…

– А вы?

– Мы, – улыбнулась Анархия, – ни то, ни се. И не панки, и не металлисты… Рокеры, скорее. Мы как-то так случайно познакомились все… И даже не выясняли поначалу, кто есть кто. Просто интересно было. А потом сдружились.

– Рок, – протянул Маглор. – Да, это мне тоже знакомо.

– Спел бы, что ли, – Танюха подпихнула его пустой бутылкой и мило улыбнулась. – Только выкини сначала.

Макалаурэ машинально принял пустую бутылку, желая помочь деве, а потом огляделся. Рядом с лавочкой стояла незамысловато откованная кадушка, в которой уже виднелись какие-то отходы. Отправив бутылку туда же, нолдо торопливо допил свою и укомплектовал кадушку и второй бутылкой.

– Бери еще, – кивнул на мешок Бахус. – Только учти, в сортир захочешь – так тут нету.

– Да, надо будет попозже на подкову перебраться, – бросила Анархия. – Там туалет есть.

– Ага, – вдруг мрачно ухмыльнулся Вася. – Меня катькиным садом попрекала, а сама теперь на подкову хочешь? А не напомнишь ли ты мне часом, кто на подкове собирается?

– Я ж не по склонности, – возмущенно уставилась на него дева. – Говорю же, там туалет есть!

– И я даже догадываюсь, для чего его используют, – ехидно заметил Вася.

– Ах ты… – Танюха распахнула глаза, после чего вдруг неожиданно рассмеялась. – Троллишь меня…

Маглор постарался скрыть изумление. О том, для чего используют туалеты, знал, по его мнению, любой, и никакой тайны в том не было.

– О чем разговор? – Бахус лениво плюхнулся на край скамейки. – Допьем да пойдем. Макалаурэ, ты тогда новую не открывай пока, а то запрещено же с алкоголем на улицах…

Эльда почувствовал, что для него многовато. Что значит – запрещено с алкоголем на улицах? Выпить пива здесь считается преступлением? Тогда почему же все вокруг – он огляделся и убедился – спокойно пьют?!

Анархия достала сигарету и нарочито-уныло, почти распевно, начала:

– Курение в общественных местах облагается штрафом согласно КоАП РФ… – она щелкнула карманным огоньком, затянулась и выдохнула. – Скоро дышать будем платно.

Маглор вздрогнул. Первое впечатление, как всегда, не обмануло. Очевидно, что здесь, в будущем, приходится платить за всё, а законы жестокие и несправедливые. Эльда посомневался чуть-чуть, а потом осторожно уточнил:

– А нас за пиво здесь не… – он не знал, какое слово подобрать, поскольку не знал, какое наказание полагается за такое невинное времяпрепровождение, но его поняли.

– Скорее всего, нет, – пояснил Матроскин. – Облавы бывают, конечно, но очень редко, да и то… Не будешь спорить – не задержат, только выгонят.

– А почему? – нолдо действительно стало интересно.

– Да потому что при наших законах каждого первого можно за решетку на веки вечные засадить, – хмыкнул Бахус, звякнув стеклом в сторону кадушки. – И ментов, кстати, тоже. Их – в первую очередь.

На душе стало тяжко. Маглор даже чуть прикусил губу. Это последнее – когда те, кому мирные жители доверяют свой покой, и сами не прочь этот покой нарушить.

– Вспомнишь говно – а вот и оно, – грубо высказалась Анархия, указывая взглядом на вход в сквер.

Макалаурэ обернулся. В сад, в котором он с новыми товарищами так уютно устроился, лениво заходили… стражники, наверное. Эльда и сам видел, что те облечены властью и правом карать. Походка, взгляды, одинаковые одежды, а самое главное – привычные движения, в которых Маглор мгновенно узнал готовность схватиться за оружие. Мечей при стражниках не было, но это ни о чем не говорило. В этой Эпохе могли найтись и какие-то другие предметы для убийства.

Макалаурэ взгляд торопливо отвел, поскольку не сомневался – эти сумеют прочесть на лице решимость и волю настоящего воина, а значит, он уже потенциально опасен для них.

– Вы предлагали спеть? – он постарался отвлечь товарищей и занять их сугубо мирным делом.

– Не сейчас же, – качнул головой Вася. – Менты свалят – тогда и поиграть можно…

Маглор так и замер. Здесь запрещена музыка?! Это не укладывалось в голове. Он решительно не мог понять этого мира и этой Эпохи.

«Менты» лениво прошагали мимо, и нолдо видел, как от них стыдливо, но не слишком рьяно прячут бутылки. И это тоже было отвратительно. Жестокий закон – полбеды; закон, который не исполняет никто – и того хуже.

В полном молчании дождавшись того, пока двое стражников исчезнут в другом конце сада, компания несколько расслабилась, а Химера произнесла:

– Если мы хотим пойти на подкову, то лучше побыстрее. А то точно не найдем, где пристроиться.

– Верно, – сразу подхватил Матроскин. – А то здесь всякие скоро шнырять начнут и предлагать неземной кайф за пятьсот рублей.

– Жалеешь, что нет пятисот рублей? – фыркнул Бахус. – Ты последний свое пиво тут мучаешь, мы все тебя ждем.

– Торопыга какой, – не остался в долгу юноша. – Скоро только кошки родятся.

– А кстати, откуда у тебя бабло, Вась? – Бахус посмотрел наверх, на друга.

– Думаешь, по пятьсот рублей зарабатывал? – усмехнулся тот. – Разочарую. Сайт сдал, заплатили.

– Вот повезло тебе на нормальной специальности учиться, – с огорчением произнесла Анархия. – А из меня педагог, как из дерьма повидло.

Макалаурэ невольно уставился на деву и уточнил:

– А кем ты собираешься стать?

– Учителем младших классов, – грустно ответила Анархия. – Я вообще-то детей люблю, но на расстоянии.

– Ты собираешься учить детей? – удивленно посмотрел на нее Маглор.

Внешний вид девы никак не предполагал, что она может стать хорошим примером для маленьких эдайн. Чему бы она ни собиралась их учить. Да еще и речь у нее была…

– Как пойдет, – вздохнула Танька. – Не хотелось бы. А то я ж научу! Головой своей думать научу, а за это у нас самое страшное наказание. Кому нужны люди, которые своей головой думают и выбирать умеют? Стадом управлять проще.

Маглор чуть прикрыл глаза. Слова юной совсем аданет из далекого будущего ржавым ножом прошлись по сердцу. Сразу вспомнился Тирион – темный, пылающий факелами; горделивое и жесткое лицо отца; витающий в воздухе страх и – вдохновение. И смелые слова. «Зачем, о народ нолдор, служить нам долее завистливым валар, что не в силах защитить ни нас, ни даже своего королевства? Ужели я единственный наделен отвагой воспротивиться воле их? Или мы, гордый и сильный народ, вернемся домой? В бескрайние земли, назначенные в удел свободным народам…»

Вспомнив Аман, Маглор подумал и о другом. Где теперь, в эту Эпоху, обретаются валар? Или приняли они уже не лики эльдар, но тела Пришедших Следом?

– А ваш взор по-прежнему обращен на Запад? – рассеянно вопросил Макалаурэ, подумав, что валар, вероятно, никогда бы не покинули свой уютный мирок… если тот еще был.

– Запад, – Бахус закатил глаза. – На западе свои приколы. В чем-то там, наверное, лучше… Но нас там никто не ждет. А верить в то, что «запад нам поможет», мы перестали уже давно.

– Ничто не меняется, – пробормотал Маглор едва слышно.

– Смотрите-ка, – поддела друга Танька-Анархия, – Ильфа и Петрова цитирует! Культурным показаться хочет, интеллигент вшивый.

– У нас же культурная столица, – фыркнул тот в ответ. – Ты вообще дышать духами и туманами должна, а не перегаром ароматизировать.

– Зато я знаю, что истина в вине, – парировала та.

– Извини, – произнес Нео, обращаясь к Маглору. – Они вечно ругаются. Хотя вообще-то отлично ладят. Парадокс…

Макалаурэ наконец отвлекся от мыслей об обустройстве мира и посмотрел на новых знакомых внимательней. Об истинной подоплеке столь яростных споров и столь же нежного отношения Бахуса и Анархии друг к другу он догадывался, даже если об этом не догадывались еще сами юные атани. Впрочем – Маглор сразу отвернулся – не ему судить о любви.

Компания тем временем с шумом и смехом собралась выдвигаться в новый поход. Мешки полегчали ненамного, поэтому Маглор машинально перехватил самый тяжелый – люди много менее выносливы. По дороге он почти не слушал разговоров – больше смотрел по сторонам. Странная, но гармоничная архитектура, яркие вывески; ароматы чего-то вкусного перемешивались с резким запахом повозок, под ногами везде был камень; камень окружал со всех сторон… Подземный проход под дорогой не очень удивил, а вот орущая в рупор толстая женщина вызвала недоумение. Если бы отец кричал в рупор, тогда, в Тирионе, за нолдор бы и остальные народы пошли… От такой-то атаки никуда не денешься…

– Экскурсия по городу, – ядовито прогнусавила Анархия.

– Обзорная экскурсия по городу, – подхватил Нео.

– По рекам и каналам Санкт-Петербурга, – добавил Матроскин.

Маглор прислушался и понял, что женщина с рупором будто повторяет за молодыми атани, и догадался, что текст речи не меняется никогда, раз уж его можно так легко предугадать.

Название города на первый взгляд показалось непроизносимым, но к этому можно привыкнуть – Маглору все названия эдайн поначалу казались громоздкими и странными.

Тут взгляд его упал на другую сторону дороги. Там, на крошечной площади, сидели и стояли люди, но удивило не это. Под ветром и непрестанной моросью с неба, прямо на улице были развешаны картины. Эльда всмотрелся вдаль, пытаясь понять, что это за выставка под открытым небом, но очень скоро сообразил, что все эти люди не просто показывают свои творения – продают их! Безумно, дико – торговать своим вдохновением, торговать порывами души. Здесь же над иными из творений были нацарапаны числа. Маглор понимал их значение, и даже приостановился.

На бутылке, из которой он пил пиво, значилось «68». Он не знал, много это или мало, но запомнил. На картинах же значилось помногу нулей. Торговать на обочине и запрашивать такую цену? Всё это тоже не укладывалось в голове. Если они столь бедны, что вынуждены продавать свои творения, то почему так?.. А с другой стороны, Макалаурэ сразу понял, что ни одной такой картины компания юных атани не одолеет даже вскладчину. Выходило все непонятнее.

Однако новые друзья шли вперед без остановок, а впереди замаячило здание, что явно было искуснее спроектировано и лучше отстроено, чем прочие громады на этой дороге. Маглор отметил длинные анфилады, крыльями раскинувшиеся вдоль движения, и не смотреть уже не мог…

– Казанский собор, – пояснила Химера, увидев его взгляд. – Архитектор Воронихин.

– Хороший мастер, – похвалил Макалаурэ, а потом невольно отметил, что здание потрепано временем, а значит, мастер уже ушел в Чертоги Эру…

Впереди был чахлый садик с кустами, но Нео потянул нолдо в сторону:

– В обход.

– Почему? – ляпнул Маглор за секунду до того, как увидел, что ворота решетки вокруг садика заперты на висячий замок.

– Потому что запрещается проходить, – пояснил тот.

– Почему? – Макалаурэ окончательно растерялся. – Там ведь и дорожки есть…

– Есть, – кивнул Матроскин. – А летом еще красивее смотрится. Вот для того и закрыли – чтобы никто красоту не испортил.

– Но ведь это сад, – недоуменно протянул эльда. – Для того и сделан, чтобы бродить, любоваться…

– Типа, любуйтесь со стороны, – хмыкнул подошедший Вася.

Макалаурэ только головой покачал. Девы уже удрали вперед, благо тут прохожих было много меньше; юноши поспешили их нагнать, а вот Вася подзадержался и вполголоса произнес:

– Ты ведь совсем не местный, да?

– Да, – признал Макалаурэ, разом напрягаясь.

– Я даже поначалу подумал, что ты, может, шпион, – тоже несколько нервно хмыкнул собеседник. – А потом решил, что шпиона бы получше подготовили. На иностранца ты не похож – по-русски говоришь отлично, без акцента, и речь правильная. Я бы даже сказал, книжная… Такое ощущение, что ты долго жил в изоляции, а про жизнь только читал.

– Можно сказать и так… – Макалаурэ задумался и тряхнул волосами. – Но…

– Я в любом случае помогу, – резковато перебил Вася. – Обещал уже, да и человек ты, похоже, неплохой. Но я старше, чем все наши, – он кивнул вперед. – И я отвечаю за них…

Маглор медленно повернулся к нему и заглянул в глаза:

– Даю тебе слово, что не замышляю ничего ни против тебя, ни против твоих друзей, ни против твоего народа. Я действительно не могу рассказать, где и как я жил, но не оттого, что не доверяю вам, а оттого, что не хочу навредить. Ни себе, ни вам.

– Меньше знаешь – крепче спишь? – усмехнулся Вася. – Так вот это не про меня.

Макалаурэ напряженно вздохнул:

– Я не обещаю тебе ничего.

– Спеть обещал, – вдруг улыбнулся юноша, сразу разряжая атмосферу, и бросил куда непринужденнее. – Если захочешь, мне можешь всё рассказать – не выдам даже друзьям.

– Посмотрим, – Макалаурэ и впрямь решил не зарекаться – кто знает, как тут жизнь обернется? – А вот спеть – спою.

***

Стоило Эстемирэ исчезнуть в своих покоях, чтобы перевести дыхание и напиться – Эльвэ даже воды не предложил! – как из коридора послышались шаги, какая-то возня, а потом и голос:

– Да пропусти ты! Я же к предводителю своему, а не к королю твоему ломлюсь!

Дверь распахнулась, а в комнате, отведенной Эстемирэ, разом оказалось как-то уж слишком много эльдар – ввалился весь отряд, а кто входил последними, еще и подпихивали впереди стоящих.

– Что случилось? – нолдор загомонили. – У Макалаурэ заперто, тебя нет…

Эстемирэ поспешно захлопнул дверь, хотя тут и у стен могли быть уши. Говорил он на квэнья, но это тоже не могло полностью обезопасить…

– Макалаурэ здесь, во дворце, и не приходит в сознание. С ним работают целители.

Секундное молчание сменилось яркой реакцией.

– Эльвэ, – ахнули сразу несколько голосов.

– Синдар, – процедил кто-то один. – Говори, Эстемирэ, кто его?..

– На этот раз синдар вроде как ни при чем, – вздохнул советник лорда. – Скорее уж, девы учудили.

Он поспешно рассказал почти все, что знал, умолчав только о некоторых совсем незначительных деталях, о Нифредиль и – частично – о речах Эльвэ, однако смысл речи был передан ясно и четко.

– А почему к нам охрану приставили? – спросил кто-то из нолдор.

– Чтобы не доложили принцу Нельяфинвэ, разумеется, – хмыкнул Эстемирэ. – Если кто еще не понял, то это не охрана, а стража.

– Значит, надо доложить, – пожала плечами единственная дева в отряде, устроившаяся на ручке кресла. Ее муж, сидевший в том кресле, хмуро на нее глянул – как всегда, когда считал, что поступает супруга прямо противоположно тому, как должно.

– Это верно, – кивнул Эстемирэ. – Но пока нам нужно делать вид, что мы сердиты, но смирились. По возможности отвлекать внимание.

– А это как? – высокий воин со шрамом через левую щеку прекратил нервно бродить по комнате и остановился.

– Сегодня ближе к вечеру я попробую навестить Артанис, – резко произнес советник Маглора. – Но сомневаюсь, что король Эльвэ даст мне разрешение на это. Поэтому за ужином вы устроите якобы пьянку и шум, а я постараюсь незаметно ускользнуть. Ваша задача – не дать этого заметить, а потом убедить охрану, что я сплю беспробудным сном.

– Это если нам тут нальют, – с сомнением протянул воин. – Мы же нолдор, братоубийцы. Как напьемся – сразу хватаемся за ножи, мечи, топоры, а за неимением оных – и за стулья, и за подсвечники.

– Небольшой запас вина у меня есть, – раскололся Эстемирэ. – Но мало. Напиваться всерьез запрещаю, да вам и не удастся. Но синдар неоткуда знать, сколько у нас тут с собой припасено, нас же не обыскивали… Так что использовать разумно и аккуратно! А даже если дадут, то все равно. Головы сохранять ясными, неизвестно, что тут будет, когда я назад пойду. Тут-то точно отвлечь охрану не удастся, а вы не подгадаете, когда я вернусь. Разве что уболтаю…

– Мы и всю ночь дебоширить можем, – неуверенно предложил другой воин.

– Что ты можешь – это я знаю, – отрезал Эстемирэ. – Но не вздумай. И мое отсутствие могут заметить, если захотят вас утихомирить. А пока – брысь по комнатам. Больше троих не собираться, чтобы не решили, что мы тут заговор готовим. Я и так не уверен, что нас сейчас никто не слушает.

– А мы вчера игру разложили, – расстроился тот, который стоял у потухшего камина. – На четверых.

– А если бы с утра пришлось срочно выезжать? – укоризненно поглядел на него Эстемирэ.

– Так мы все ходы записали еще вечером. А собрать… так это же быстро – карту свернуть, карточки сложить…

– Знаешь, – предводитель помедлил, потому что в голову пришла мысль. – Раскладывай заново. На всех. На меня тоже.

– Да мы вдесятером полгода играть будем, не меньше!

– А ты куда-то торопишься? Неизвестно, сколько нам придется здесь пробыть, да еще и ничем не занимаясь; считай, в заключении. А это вполне невинный способ собираться всем вместе.

– Тогда у нас, – деловито сказала дева. – Мы же вдвоем живем, у нас покои с гостиной. Там и разложимся.

– Я смотрю, синдар уважают брачные традиции, – усмехнулся Эстемирэ. – Хьярмэ, пока меня не будет, доверяю тебе играть за меня. Вернусь – проверю. Давайте, расходитесь уже.

Нолдор, встревоженно переговариваясь, отступили. Эстемирэ же, оставшись в одиночестве, в первую очередь засел за письмо. Оно должно было быть достаточно кратким и лаконичным; должно было передать серьезность сложившегося положения, но вместе с тем не должно было вызвать желания пойти на Дориат войной немедленно…

Грустно подумав, что для Макалаурэ такая задача была бы пустяковой, нолдо начал старательно набрасывать текст – самому ему слово давалось вовсе не легко. Эстемирэ нравилось слушать, как Кано поет; он и сам неплохо пел, но сочинять совсем не умел, да и дипломат из него был неважный. Однако спустя несколько часов вымученное послание было составлено. Нолдо методично сжег стопку исчерканных черновиков в камине; переписал письмо еще раз, набело, после чего свернул его тонкой трубкой и, накапав воском от свечи, аккуратно залепил воск пряжкой плаща с оттиском восьмиконечной звезды.

Уже вечерело, а еще было бы неплохо привести себя в порядок – умыться-то поутру так и не собрался…

Когда принесли ужин, Эстемирэ был уже в нужном для тюремщиков виде – одетым лежал на постели и глазел в потолок. За стеной усиливались выкрики, шум и гам. Фляги с вином не пригодились – синдар расщедрились на выпивку. Возможно, причина такого расточительства таилась в том, что Эльвэ надеялся отвлечь нолдор от размышлений и планов. Как бы то ни было, план самого Элу не удался.

Шум и гам как-то плавно выкатился в коридор. Сначала раздались пьяные выкрики с отборной руганью – увы, ругань была на квэнья, так что пропала втуне, но даже атани не усомнились бы, что отряд нолдор ругается.

Выкрики на синдарине звучали менее яростно – скорее, успокаивающе, но что-то было такое в речах стражников… Эстемирэ прислушался и понял, что охрана была готова к такому повороту событий, а то, что он поначалу не смог распознать – не что иное, как обреченность и усталость. Сам советник Маглора успел даже немного поесть, пока в коридоре продолжалась не очень активная буча. Наконец голоса стали явственно смещаться в сторону черной лестницы. Эстемирэ был этому и рад, и не рад. Выходить на лестницу парадную не хотелось, но он вовсе не был уверен, что сумеет пробраться по замку и отыскать покои Артанис, если пойдет тем же путем, что с утра.

Наконец он решился выглянуть и торопливо скользнул за колонну, удаляясь небольшими перебежками. Перед дверью на лестницу висела тяжелая штора, за которой нолдо и укрылся, готовясь к рывку и выдыхая, чтобы привычно очистить мысли – лишь цель впереди!

Судя по всему, ничего полезного он от Артанис не добьется, но поговорить надо было обязательно. Просто жизненно необходимо.

Задача предстояла не хуже, чем в прошлый раз. Где находятся нужные покои, Эстемирэ, разумеется, не знал. Похоже, придется снова кого-нибудь отлавливать и пугать. Перехватив кинжал под наброшенным темным плащом, нолдо коротко вздохнул, впрочем, не позволяя себе воспоминаний – что ж, в данном случае все средства хороши, и пользоваться стоит тем, что имеешь. Даже если это слава братоубийцы.

В прошлый раз, когда синда Маблунг его конвоировал от кабинета Элу, они проходили длинным коридором, где явно обитали приближенные короля. Эстемирэ понял это сразу – по похожему типу были расположены комнаты и во дворце Финвэ в Тирионе, и в Барад Эйтель, и в Химринге, и в Нарготронде, и в родной крепости на Вратах, где он и сам жил дверь в дверь с комнатами Макалаурэ. Артанис, как родственница короля, скорее всего, должна обитать где-то в том же коридоре. Впрочем, у синдар логика странная, и возможно, в архитектуре и расположении помещений – тоже.

Эстемирэ в очередной раз затаился за поворотом, слыша шаги и выглядывая наружу – это можно было делать почти без опаски, на ночь больше половины освещения во дворце Менегрота тушили. Послышался приближающийся женский голос, едва слышно напевавший какую-то грустную песню.

Нолдо едва удержался, чтобы не выругаться. Впрочем, может, это и к лучшему. Эту он, по крайней мере, знает… хотя знакомство получилось странным.

– Привет, Нифредиль, – Эстемирэ вышел из-за поворота сам, скидывая капюшон плаща. Невысокая дева с разгона врезалась головой ему в грудь, тихо взвизгнула, отшатнулась к стене… Сбежать, впрочем, не попыталась; и молчала. Поскольку молчал и нолдо, Нифредиль наконец решилась, прижимая руки к груди с каким-то очередным пучком травы:

– Мне с вашим прибытием скоро самой лекари понадобятся… Что тебе еще нужно? Я ничего от тебя не утаила!

– Ничего особенного, – успокаивающе проговорил Эстемирэ. – Знаю, напугал тебя сегодня. Прости меня.

– Так ты извиниться, что ли, пришел? – Нифредиль удивленно нахмурилась.

– Как я мог к тебе прийти, если я не знаю, где ты живешь! Просто у меня… нет почти здесь знакомых, и не к кому обратиться за помощью…

Кажется, навыки общения с пугливыми девами, которым его учили приятели – особенно когда во времена бурной юности целой компанией в свете Телпериона катались в Валимар – пригодились. Нифредиль слегка улыбнулась и озабоченно произнесла:

– Что случилось? Ты ранен? Это кто-то из наших не сдержался или вы и между собой спокойно жить не можете? Покажи, я постараюсь помочь.

– Нет, я…

– Не волнуйся, – целительница посерьезнела и мигом пришла в деловитое расположение духа. – Мои родители и родственники не в Менегроте, я живу одна. Если ты хочешь скрыть, никто не узнает.

– Нет, подожди! – Эстемирэ воспротивился, но скорее от удивления – раньше его так решительно девы за собой еще не тащили. – Я не… я не ранен. Ну, если тебя это интересует. И вообще-то я по делу.

– Ранен кто-то из вашего отряда? – непонимающе остановилась дева. – Тогда пойдем туда.

– Нет! Мне нужны покои принцессы Артанис… Хм. По-вашему, леди Галадриэль.

Нифредиль удивленно подняла голову, потом окинула взглядом решительного нолдо, отметила плащ прямо поверх исподней рубашки, мгновенно залилась краской и нервно выдала:

– Леди Галадриэль замужем.

– Мне только поговорить, – терпеливо пояснил Эстемирэ, хотя его уже начало распирать от смеха, стоило ему представить, что подумала эта синдэ. Нифредиль, конечно, не может знать, как Артанис ему в свое время запястье вывихнула, разнимая его со своим братом. И ведь с Айканаро он на следующий же день примирился, да не ссора и была; но злопамятная золотоволосая воительница ему это так и не простила. Впрочем, она всегда с подозрением и опаской, еще задолго до Исхода, относилась к ближнему кругу Дома Феанаро.