Текст книги "Рики Макарони и Гриффиндорская мафия (СИ)"

Автор книги: akchisko_san1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Рики поспешно распечатал письмо от Селены.

«Дорогой Рики! Поздравляю тебя с Рождеством и Новым годом. Желаю счастья, здоровья и исполнения желаний.

Уж и не знаю, чем так таинственна твоя палочка, только вот дедушка даже говорить об этом не хочет. Я сказала ему, что ты недоволен, так он мне вообще ничего не ответил, только посоветовал держаться от тебя подальше. Я стала сама смотреть по книжкам и поняла – та, которая у меня сейчас, представляет собой совершенно определенное сочетание. Это очень мягкая палочка, где дерево и магическая субстанция образуют качества, позволяющие смягчать нрав того, кто пользуется ею. Мне она не мешает, я всегда в таком духе, но тому, кому это не свойственно, должно быть сразу ясно. Ох, наверное, ты несносный хулиган, раз на тебя попытались так воздействовать. Артур Уизли говорил, что, по словам мистера Поттера, ты не проявляешь ни малейшей склонности к благонравию. А Гарри Поттер – влиятельный волшебник, и поскольку ты его крестник, он будет радеть о твоем исправлении. Скорее всего, тебя просто хотели перевоспитать с помощью этой палочки, а уж потом отдать тебе твою.

Но я не верю, что ты в этом нуждаешься. По–моему, мистер Поттер излишне строг. Ты абсолютно прав, что не желаешь позволять так с собой обращаться. Как и в том, что бесполезно убеждать в этом, согласно твоему определению, «гриффиндорскую мафию».

Несколько дней назад дедушка захотел проверить мою палочку, я еле выкрутилась. Какое же счастье, что в каникулы нельзя колдовать! Я просто сказала, что оставила ее в школе. Честно говоря, даже не представляю, как объясню ему, когда все выяснится. Но я все равно рада, что у меня теперь эта палочка.

Надеюсь, Лео что‑нибудь придумал. Селена».

В результате прочтения Рики окончательно определился в своем отношении к дражайшему крестному: не было на свете типа зануднее и противнее, чем Гарри Поттер. И теперь получить палочку, как никогда, стало делом чести. Его не остановили бы никакие трудности, описанные Лео. Если надо, он бы превратился в самого Поттера, пусть бы для этого пришлось содрать с последнего скальп.

Несколько оставшихся дней каникул Рики жил как обычно, но только сделал все уроки, и теперь почти все его мысли были о школе. Только в то утро, когда предстояло ехать на вокзал, он вспомнил, что так и не поговорил о посвящении Пита в его тайну.

Во время завтрака Пита вызвали к телефону. Рики только открыл рот, как произошло непредвиденное событие.

Легкий хлопок, и в комнате появился Гарри Поттер с коробкой в руках. Рики логично решил, что это очередной подарок. Родители вместе с Рики на секунду остолбенели.

– Выпьешь чаю, Гарри? – любезно пригласила мама.

– Нет времени, Люси, – заявил необычайно серьезный Поттер.

«Какой занятой!» – подумал Рики. Однако дальнейшее не понравилось ему вовсе.

– Рики должен немедленно отправиться в школу. Я принес портшлюс.

– Но… – попытался возразить Диего Макарони, пока Поттер открывал коробку. Мать Рики протестующе дернулась.

– Вокзал небезопасен, – отрезал Поттер. – Авроры получили сообщение, что в «Хограртс– экспрессе» может быть засада. Поэтому дети вернутся в школу иными способами.

«Еще бы сказал, что платформу 9 и ¾ ремонтируют, – подумал Рики. – Мне прекрасно известно, что я какой‑то особенный, и почти точно другие поедут поездом. Но он делает все, чтобы лишить меня компании».

– Рики, иди сюда, – позвал Поттер.

Рики подчинился по двум причинам. Во–первых, так было лучше сообщить Поттеру, что никуда он с ним не поедет. Во–вторых, из любопытства, чтобы узнать, что внутри коробки. Там оказался старый и рваный башмак.

Поттер вцепился в его руку повыше локтя.

– Лучше закрой глаза, – посоветовал он, глубоко вздохнул и схватил башмак.

Рики сильно дернуло, потом куда‑то потащило. Он будто летел вниз головой. Когда, наконец, приземлился на каменный пол, рука и плечо одеревенели.

– Что за наглость? – от души рявкнул он на заботливого крестного.

– Это было нужно, – ровно сказал тот.

Рики огляделся – они находились в подземелье. Только что он сидел в солнечной комнате, грыз печенье и рассчитывал еще на несколько часов общения с семьей, а тут объявился этот несносный Поттер – и все его планы оказались перечеркнуты.

– А я не хотел! – возмутился он. – Я не собираюсь позволять всяким вроде Вас командовать мною.

– Ричард, – попытался урезонить мистер Поттер.

– Как объяснят Питу мое исчезновение? Ах да, Вы об этом, как всегда, не подумали! Вас он не волнует, верно?

– Твои родители что‑нибудь сообразят, – примирительно улыбнулся мистер Поттер, что Рики совсем взбесило.

– Они не обязаны оправдывать Ваши дурацкие выходки! Запомните, пожалуйста, мистер Поттер, я никогда больше не намерен путешествовать с помощью этой отвратительной штуки.

– Портшлюса. Следует знать магические названия, Макарони, – раздался справа знакомый голос.

– Профессор, меня сейчас не интересует, как это называется, – но тон он сменил, хотя все еще горячился.

– Нет ничего удивительного в том, что такой способ перемещения тебе не нравится, – мягко промолвил профессор Снейп. – Можно к тому же предположить, что тебя не предупредили – зная Гарри, – он послал последнему ироническую улыбку, отчего Поттер вспыхнул. – Никто в твоем возрасте не желает, чтоб им командовали. И дорогой Гарри тоже был таким, точнее, еще своенравнее.

«Ну, это вряд ли», – подумал Рики.

– Меня даже не спросил, – проворчал Рики.

– Неудивительно, – скривил губы Снейп. – Поттер никогда не был силен в дипломатии. А теперь, Макарони, убирайтесь к себе. Мне с моим бывшим учеником надо поговорить.

Рики гордо удалился нарочито медленной походкой. Завернув за угол, он припустил, чтоб успеть добежать куда надо в лабиринте коридоров, т. к. услышал слова профессора «Я знаю, ты этого не любишь, и все же – прошу в мой кабинет».

Путь в обход был не самый комфортный, в мало посещаемых коридорах Филч убирался от случая к случаю, и Рики чуть не вляпался в паутину. Оказавшись в нужной части подземелий, он убедился, что прибыл вовремя – за ними как раз закрылась дверь. Видимо, Поттер прикрыл ее неплотно, поскольку Рики с приличного расстояния все слышал. Крестный, похоже, был чем‑то взвинчен (Рики понадеялся, что ему удалось сейчас пристыдить этого самодурствующего нахала), а голос профессора Снейпа звучал почти издевательски вкрадчиво, когда он выразил радость от того, что наконец представилась возможность поговорить.

– Чему Вы радуетесь? – спросил Гарри Поттер.

– Забавно наблюдать, как ты пытаешься заботиться о ребенке, с которым вы терпеть друг друга не можете. По крайней мере, теперь ты точно знаешь, каково быть в моей шкуре. Ты ведь в свое время не был очень мне благодарен. Почему тебе так трудно понять его сейчас, когда ты сам был на его месте?

– Вы проницательны, – процедил Гарри Поттер. – Увы, его отношение не освобождает меня от моей тяжкой обязанности.

– Какие слова! Позволь указать, что его отношение к тебе – всего лишь ответ на твое отношение к нему.

– С чего это вдруг Вы мне указываете? – ровно произнес Гарри Поттер.

– Ну, я все еще твой учитель. Хотя ты давно закончил школу, какое счастье! Пусть ты меня никогда не признавал, я и сейчас понимаю намного больше тебя. Когда ты увидишь, что именно твоя предвзятость делает твои обязанности такими тяжкими?

– На что Вы намекаете?

– Твоя неприязнь не имеет никакого отношения к реальному Рики Макарони. Он – обычный мальчишка, страшно далекий от всего, что ты связываешь с ним в своих мыслях. Твои страхи, будто он что‑то натворит, идут от тебя, а не от него.

– Почему Вы так уверены?

– Я же с ним знаком.

– Сам директор говорит, что ничего не определенно. Если б я мог вам поверить, мое отношение к нему изменилось бы. Вот только, сэр…

«Нужен ты мне, как пятое колесо, честное слово», – подумал Рики.

– Что только? – спросил профессор Снейп.

– Я, конечно, знаю, что вы давно отошли от Упивающихся смертью. Однако меня не оставляет мысль, что Вами может руководить не только желание помочь директору и всем нам.

– Как всегда в твои школьные годы. Я был прав, ты ничуть не изменился, – вкрадчиво произнес профессор. – С чего бы мне обижаться, напротив, это смешно: тебя пугает сама мысль, а вдруг он начнет безобразничать. Но от тебя другого ждать не приходится, а вот старина Финеан Нигеллус меня удивил. Помнишь, как разнервничался, когда я сказал, что Макарони дружит с Леопольдиусом? Начал требовать, чтоб предупредили родителей мальчика, а дальнейшее, дескать, на их совести, а потом сам же к ним отправился. Не иначе, он так заботится о своем потомстве после несчастья с беднягой Сириусом. Пока был жив – склонял его по–всякому, а как его не стало, сразу выяснилось, каким он был милым ребенком и вообще надеждой славного рода Блеков.

– Я попросил бы не говорить о Сириусе в таком тоне, – отчеканил Гарри Поттер.

– О, я не хотел задеть твои чувства, прости. Могу предложить Глоток покоя.

– Мяу! – раздалось под ногами у Рики. Вздрогнув, он в который раз подумал, что миссис Норрис – несносное создание. Однако она напомнила, что не стоит здесь задерживаться. Беседа очевидным образом перешла на личности, и должна была вскоре закончиться. Так что Рики поплелся в общежития, обдумывая услышанное.

Глава 11. Волшебная палочка.

С точки зрения Рики, у Поттера не было оснований считать его испорченным, он вел себя с этим типом лучше, чем тот заслуживал. Однако, с точки зрения Поттера такие основания были. Рики отчетливо понимал, что дети магов, даже такие, как Френк Эйвери, в массе своей были куда послушнее и воспитаннее, чем их сверстники в обычном мире с телевизором и Интернетом. А с Поттером он и правда не был паинькой; Лео на его месте вел бы себя образцово. Да и вообще, редкий первокурсник заработает взыскание в первый же месяц учебы. Неудивительно, что такому, как он, осторожные волшебники не желают доверять мощную палочку. Тем более, Артур Уизли, которого Поттер наверняка расспрашивал, стопудово дал ему не лучшую характеристику. Когда происходящее стало более–менее ясно, намерения Рики еще сильнее укрепились.

Оказавшись у стены и вспомнив, что не знает пароля, Рики решил, что предусмотрительность не свойственна не только Поттеру, но и другим членам гриффиндорской мафии, в данном случае – его завучу. По времени был завтрак, и теоретически он мог подняться наверх, подойти к столу и спросить пароль у любого, а также, если он все равно здесь, и угоститься чем‑нибудь вкусненьким. Однако он представил, каково слизеринцу появиться в Большом Зале в маггловской одежде, и решил, что такого неуважения к своему колледжу ему уже не простят. Ничего не стоило также вернуться к Снейпу и спросить его, однако тот вряд ли был счастлив после беседы с Поттером, а общения с недовольным профессором Рики предпочел бы избежать. Так что он просто дождался, когда начнут возвращаться с обеда. Первой оказалась Эльвира.

Она была рада видеть Рики, но еще больше удивилась, как он сюда попал. Преисполненный мщения, Рики честно рассказал ей о странном визите Поттера и добавил, что тот только и делает, что портит ему жизнь. В конце концов, он не считал себя обязанным хранить происходящее в тайне, тем более – если это тайна гриффиндорской мафии.

Но Эльвира, не дослушав, начала рассказывать о том, как полтергейст Пивз ворвался в кухню на Рождество и чуть не испортил праздничный пир; никаких других происшествий за время отсутствия Рики в школе не случилось.

Рики помнил, что единственным из их класса на каникулы оставался Роберт Бут, но в общежитии его не оказалось. Завалившись на кровать, Рики задумался, каково это – когда твои родственники не одобряют колледж, в котором ты учишься. Он порадовался, что его родителям на это обстоятельство абсолютно наплевать. Ему нравилось в «Слизерине», несмотря на периодические выпады Эйвери; но с ними хотя бы можно было совладать, в отличие от нотаций Эди Боунса; кроме того, он убедился, что наставление профессора Снейпа в первый вечер ему очень близко. Он хотел быть лучшим – и для этого нуждался в лучшей волшебной палочке.

– Надо же, как ты успел здесь оказаться? – удивился Лео, входя в спальню несколькими часами позже. Рики как раз цеплял значок «Слизерина» не робу перед выходом на ужин. – Я не нашел тебя в поезде и решил, что ты опоздал или еще что‑нибудь.

Рики хотел многое сказать ему, но не здесь, где пришлось бы делить компанию с одноклассниками, в числе коих фигурировал Френк Эйвери. Последний демонстративно отворачивался от Рики, очевидно воображая, что задевает его таким образом.

Лео, несмотря на то, что устал с дороги, согласился пройтись по замку. Рики почувствовал примерно то же, что вызывала в нем старая палочка, которую он отдал Селене. Он не знал, как высказать сдержанному Лео, что тоже дорожит их дружбой. Он полностью согласился, что лучше отойти от общежития подальше, и не стал спрашивать, зачем Лео поднимается по лестнице все выше и выше.

Прежде всего, Рики пожаловался на то, каким способом его сегодня переместили в школу.

– Никогда не путешествовал с помощью портшлюса, – сказал Лео. – Обычно я пользуюсь кружаной мукой.

– Это еще что?

– А, есть много магических средств перемещения, я тебе потом о них расскажу. Должно быть, ты даже про аппарирование не слышал. Так что ты выяснил?

Рики рассказал ему все последние новости – начиная с письма Селены и заканчивая тем, что Поттер и Снейп друг друга не любят. Однако основной темой доклада было дурное мнение о нем гриффиндорской мафии, включая дальнего предка Лео.

– Его портрет висит в папином кабинете, – сказал Лео. – Он мог явиться туда в любое время.

Рики не очень понял, но переспрашивать не стал.

– Так ты хорошо подумай, не окажу ли я на тебя дурное влияние, – сказал он.

– Я считаю, что твое дурное влияние пойдет мне на пользу, – серьезно заявил Лео. – А то я слишком правильный, надо жизни учиться.

За очередным поворотом они наткнулись на Филча.

– Чего вы тут шастаете? – радушно поприветствовал он их.

– Соскучились по школе и решили проверить, все ли цело, – вежливо ответил Рики.

Филч что‑то проворчал и велел шагать на ужин.

– Вечно он такой. Вот тип, – сказал Рики.

– Может, и да. Но конкретно сейчас он помешал нам. Заметил, где он стоял? – спросил Лео.

– Возле статуи.

– Как раз рядом – вход в комнату необходимости, которую я хотел посетить. Лучше сразу, раз все равно туда пойдем. Но не получилось, придется подождать.

– Та самая комната, где есть все, что угодно? Думаешь, он специально караулит?

– Вряд ли. Он слишком занят, то здесь, то там. Для этого нашли бы кого другого. Но в любом случае, у них ничего не выйдет. Мы сегодня придем туда. Ночью, – спокойно постановил Лео.

Рики даже отстал, настолько сильным было потрясение, вызванное этими словами. Лео, и вдруг так уверенно планирует нарушение правил! Рики не просил его ни о чем подобном, хоть и рассчитывал на его компанию. Пожалуй, гриффиндорская мафия в чем‑то была права, ибо он воочию наблюдал плоды своего дурного влияния.

Почти в дверях они столкнулись с Тони Филипсом. Тот злобно поглядел на Рики и сжал палочку, но в нескольких шагах семенил профессор Флитвик, и потому гриффиндорцу пришлось этим ограничиться. Он надменно фыркнул, оттолкнул Лео с дороги прошел первым. Рики вспомнил, как Селена еще в поезде говорила, что Филипс жаждет прикончить его. Рики охотно встретился бы с ним, если бы был уверен в себе так, как раньше. Но с некоторых пор вся его уверенность оказалась сосредоточена в палочке.

Большой Зал гостеприимно распахнул свои двери, и Рики поймал себя на том, что даже соскучился. Никакого особенного украшения не развесили, и речь директора, посвященная окончанию каникул, была очень краткой. Рики и Лео ели быстро, избегая смотреть на учительский стол. Казалось, даже зрительный контакт с противником заставляет нервничать и уменьшает решимость.

Лео закончил раньше и подал знак Рики, чтоб тоже поторопился. Они первыми поднялись из‑за стола, когда остальные слизеринцы еще вовсю пировали.

– Там были такие потрясающие взбитые сливки! Зачем ты меня увел? – попенял Рики другу, следуя за ним по пятам в подземелье.

– Я должен тебе объяснить, каким образом мы попадем в комнату необходимости, – сказал Лео.

Новый пароль отличался метафоричностью. «Еванеско!» – произнес Лео, и стена действительно исчезла. Так странно было осознавать, что они одни в обычно полном общежитии.

– Скоро начнут возвращаться, – сказал Лео, копаясь в своем сундуке. Он извлек оттуда аккуратно свернутое нечто, встряхнул – и у него в руках оказалась длинная блестящая накидка. Рики подумал, что, если их поймают, даже такая красота вряд ли будет иметь значение.

– Нужно убедиться, что мы оба сможем поместиться и передвигаться под одной этой мантией.

– Зачем? – не понял Рики.

– Увидишь. Надевай, – распорядился Лео, набросивший ее на себя.

Рики подчинился и вслед за Лео, стараясь идти с ним в ногу, поплелся к зеркалу.

Там никого не оказалось. В отражении Рики отчетливо видел полог кровати, расположенной в данный момент за их спинами.

– Где мы? – испугался он.

– Здесь, все в порядке. Это мантия – невидимка, – объяснил Лео. – В ней мы сегодня пойдем на охоту.

Рики был в полном восторге. Он долго изучал мантию и с виду, и на ощупь, разве что не на зуб.

– Кстати, об охоте, – наконец вспомнил он. – Я тебе тоже купил кое‑что на Рождество, да не знал, как отправить, – и вручил подарок.

Лео повертел в руках лассо.

– Похоже на обычную веревку.

– Рад, что волшебники хоть это знают! Здесь петля затягивается особым образом, не всякий может завязать такую. Я тебе постараюсь показать, если захочешь. Если научишься бросать, можешь без всякой магии притащить к себе что угодно в пределах видимости.

– Попробую, – важно согласился Лео.

– А я бы купил себе такую мантию, – оценил Рики.

– Вот это вряд ли, – сказал Лео. – Это большая редкость, и просто так ее в магазине не продадут, тем более такому ребенку, как ты. Их делают на заказ, главным образом для авроров и всяких там важных и секретных чиновников. У отца есть новая, но он постоянно берет ее с собой, и ее позаимствовать у меня бы не получилось. Эту я нашел у одной нашей родственницы – она двоюродная тетка мамы, мы навещали ее под Рождество. Честно говоря, я ее просто стащил, – с трудом признался Лео. Рики заранее это понял.

– Но она, наверное, совершенно ей не нужна, – логично предположил Рики.

– О, да. Отец ее мужа раньше работал в отделе тайн, и я помнил, что от него должна остаться мантия. Напросился к тетке в гости, хотя обычно избегаю этого, и два дня копался в сундуках на чердаке. Столько всего нашел, не поверишь, – глаза Лео восторженно сверкнули. – Ей бы следовало передать это властям или уж запереть на совесть.

– Но ты больше ничего не взял, – догадался Рики.

– Ну, знаешь, у меня есть принципы, – отбрил Лео.

– Конечно. Ты абсолютно прав. Знаешь, Лео, я очень благодарен тебе за то, что ты для меня делаешь. Честно, такого я не ожидал, – сказал Рики.

– Да ладно, – смутился Лео. – Может, сыграем в шахматы? Ждать до ночи еще прилично.

Рики, однако, предпочел свериться домашними заданиями. Он чувствовал, что расчет ходов во время шахматной партии будет подспудно вызывать мысли о плане сегодняшней операции и тем самым усиливать беспокойство Лео. Ведь Рики не знал, как пробраться в эту комнату, ответственность за все детали лежала целиком на напарнике. Домашние задания же, во–первых, уже были готовы, следовательно, вызывали благостное чувство завершенности; во–вторых, Лео наверняка приятно было как выступать в роли эксперта, так и то, что Рики наконец‑то начал относиться к учебе серьезно и, следовательно, не собирался ее бросать. Проверка уроков заняла у них большую часть вечера и вызвала неоднозначную реакцию окружающих. Староста Эльвира похвалила их и выразила надежду, что они смогут представить свое усердие как можно выгоднее и тем самым заработают много баллов для «Слизерина». Зато Френк Эйвери обозвал их книжными крысами и посоветовал больше практиковаться в проклятиях, намекнув, что не мешало бы выяснить отношения с помощью дуэли. Рики вновь ощутил неуверенность, точно зная, что со своей палочкой сейчас принял бы вызов без малейших колебаний.

– А тебе нелишне было бы научиться помалкивать, в подобных случаях ты выглядишь гораздо умнее, чем есть на самом деле, – сказал Лео.

– Тоже мне умник, – фыркнул Эйвери и отстал, потому что его позвал брат.

– Когда же наконец у меня будет палочка? – вздохнул Рики, провожая врага тоскливым взглядом.

– Терпение, будет. Считай, уже есть, – подбодрил Лео.

Постепенно наступило время сна. Ожидание тянулось невыносимо долго. Целую вечность они переодевались в пижамы, укладывались в постели и гасили свет. А потом Френк Эйвери взялся рассказывать анекдоты про гоблинов. В любой другой момент Рики бы от души посмеялся, а теперь просто отметил тот факт, что они – прижимистые существа. Его раздражало веселье одноклассников.

Вот стало тихо. Рики ждал, и ждал еще. Он лежал так в темноте неизвестно сколько времени, пока это не сделалось вовсе невыносимо.

– Лео, – громко спросил он, – ты не спишь?

– Нет, – услышал он.

Тогда Рики откинул одеяло и влез ногами в тапочки на полу. Отдернув полог, он увидел, что Лео также поднимается и натягивает халат. Пока друг разворачивал мантию, Рики успел взять из доставленного в его отсутствие рюкзака палочку Селены. Они влезли под покров мантии, как будто многократно отрепетировали это. Пока все шло по плану.

Медленно пересекли они гостиную и вот оказались за стеной, в темном каменном коридоре. Вначале казалось, там нет ни звука. Но малейшее собственное движение в подземельях вызывало массу шорохов.

– Дыши тише, – просвистел Лео.

Но как раз тишина после выхода в верхние коридоры отошла в небытие: мимо со свистом, мерзко хихикая, пронесся Пивз. Не пришлось долго гадать, что же его так развеселило – за ближайшим поворотом дружно возмущались два привидения.

– Несомненно, он нарочно, – говорил Почти Безголовый Ник, гриффиндорское привидение, – сунулся в этот коридор, потому что ему запретили там появляться. Я понимаю, Вы всегда были к нему снисходительны, дорогой Монах, но его выходки становятся совершенно невыносимы.

– Не говорите, безобразие. Но он же сказал, что кого‑то там видел, – возразило привидение «Хуффульпуффа». – Он просто хотел спугнуть этого кого‑то, и поэтому уронил статую.

– Мой дорогой, и Вы ему верите! – осуждающе вздохнул Ник. – Вот теперь поднялась паника, все ищут того, кого нет. Он же просто обожает беспорядок. Куда делся Кровавый Барон?!

На третьем этаже, действительно, сновало множество народу, от завхоза Филча до самого Альбуса Дамблдора. Несмотря на невидимость, мальчики не сразу смогли пройти мимо, но когда это удалось, Рики впервые подумал, что Пивз – не такая уж мерзость, раз сумел так растревожить гриффиндорскую мафию.

Они шли наверх по каменной лестнице, поднимались и поднимались. Рики чувствовал, как колотится сердце. Он устал, но не решался просить о передышке. С каждым шагом он все ближе подходил к своей единственной палочке, полностью понимая, что, хотя для него желанна эта встреча, она и пугает его. Он предчувствовал, что, обретя палочку, уже не останется таким, как до нее. Да, она даст ему многие возможности, но это, в свою очередь, многое потребует и от него. Как знать, может, она настолько сильно подействует на него, что он не сможет больше обходиться без магии, и тогда некоторые его планы, которые много значили в обычном мире, уйдут из его жизни.

– Теперь думай о своей палочке, – приказал Лео.

Они несколько раз прошествовали туда–сюда мимо статуи. Рики прислушался к себе: да, он побаивался, но не собирался убегать. Он хотел получить свою палочку, палочку, волшебную палочку…

Лео подвел его прямо к стене и толкнул дверь, вдруг появившуюся там. Они оказались в абсолютно пустой, непонятно как освещаемой комнатке без окна. В центре стоял маленький столик, накрытый стеклянным колпаком. А внутри…

– Палочка! – произнес восторженно Рики. Он помедлил, потом дернулся вперед. И наткнулся на руку Лео, загораживающую путь.

– Подожди. Надо проверить, не установлена ли над ней защита, – напомнил Лео. – Надо же, я забыл свою палочку!

Рики передал ему палочку Селены и стал молча ждать.

– Ох, чтоб я знал, как это делается! Попробую самые простые заклинания, – решил Лео. – Вингардиум Левиосса.

Стеклянный колпак взмыл в воздух вслед за движениями палочки в руке Лео. Рики ждал чего‑нибудь вроде сигнализации, однако ничего не случилось. Лео осторожно поставил витрину на пол рядом со столиком.

– Жаль, не знаю призывного заклятья, – сказал он. – Но, раз сфера поддалась, должно быть чисто. Рики, нет!

Но Рики был уже рядом. За несколько миллиметров от палочки его пальцы ударило током. Все тело и сознание на мгновение поразил странный жар, а потом как будто кто‑то выключил свет. Все эти ощущения полностью пропали к тому моменту, когда палочка оказалась в его руке.

Он упивался тем, как рука, а через нее все тело наливается силой. Пальцы стали горячими, и это было приятное согревающее тепло. Палочка стала продолжением его тела, а изнутри как будто лился свет. Но где‑то в глубине этой силы таилось нечто пугающее, словно он и в самом деле может не совладать. «А, ерунда!», – беспечно подумал Рики, взмахивая палочкой просто так. Сноп зеленоватых искр посыпался к его ногам.

– Твоя? – утвердительно спросил Лео.

И голос друга, и он сам, и все вокруг, казалось, наполнилось особой торжественностью. Рики имел весьма смутное представление о пении ангелов, но казалось, сейчас в его ушах звенит именно эта торжественная песнь. Комнатка стала больше, свет – ярче, тень растворилась. Его грудь распирало от восторга.

– Да, – сказал Рики.

– Тогда положи на ее место вот эту, и пошли отсюда. Незачем задерживаться, – практично напомнил Лео.

Рики свободной рукой принял палочку Селены и тут же вспомнил, что так ни разу ею не воспользовался. Впрочем, он об этом не сожалел. С помощью своей палочки он водрузил колпак на прежнее место. Лео уже ждал его под мантией.

Рики не заметил, как оказался в спальне. То ли из тактичности, то ли из осторожности Лео всю дорогу хранил молчание. Рики переполняли невыразимые эмоции. Он чувствовал себя победителем, окрыленным, гордым и счастливым.

Он не хотел убирать палочку в верхний ящик прикроватной тумбочки, не хотел расставаться с ней, но все же переборол себя. Они с Лео обменялись поздравлениями по поводу удачно проведенной операции захвата, и Рики мог бы поклясться, что друг тоже едва сдерживается, чтоб не пуститься в пляс. Рики хотел бы тиснуть его как следует, однако в подобном случае Лео, несомненно, счел бы его помешавшимся от счастья. Рики как никогда был расположен считаться с привычками других, потому пожелал Лео спокойной ночи и задернул полог.

Засыпая, Рики мысленно благословлял этот трудный день и все, что в нем было. Его душа пела.