Текст книги "Рики Макарони и Гриффиндорская мафия (СИ)"

Автор книги: akchisko_san1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 9. Заговор в поезде.

Впечатления от первого матча по квиддичу надолго не задержались. Скоро наступил Хеллоуин, и Рики, восхищенный праздничным убранством «Хогвартса», весело отпраздновал его вместе со всеми, от души признав, что здесь умеют веселиться. К тому же, его начали радовать явные успехи в учебе.

Лео, конечно, был лучшим учеником. Снейп теперь иногда хвалил и Рики, правда, не так часто. Стебль он просто обожал. Флитвик несколько раз не задал ему никакого домашнего задания. В один прекрасный день преподаватель защиты от темных искусств отозвал Лео вместе с ним в сторону после урока и предложил начать факультативные практические занятия, поскольку такие одаренные студенты заслуживают лучшего. Рики понимал, что его позвали просто за компанию, но ему было любопытно. Ребята согласились, и было постановлено начать с нового семестра.

Вместе с Лео они тщательно обдумывали, как отыскать палочку Рики и завладеть ею. Только теперь он понял, что не может покинуть мир волшебников, пока не узнает, каково это – колдовать своей палочкой. Интуитивно он знал – это то, что ему нужно. Однажды он и Лео всю вторую половину дня потратили на перелопачивание библиотеки, и в результате убедились, что это абсолютно бесполезно, и никакие книги не содержат информации, где же прячет его палочку гриффиндорская мафия. А даже если б узнали, все равно бы это не помогло, по той простой причине, что никто их туда бы не пустил. Лео высказал здравую мысль, которая не приходила в голову Рики: а откуда гриффиндорская мафия может быть уверена, что у них находится именно палочка Рики? До сих пор определить принадлежность палочки мог только сам владелец. Возможно, существовали и другие способы, вот только Лео о них ничего не знал. Честно признав это, он предложил обратиться к человеку, который, по его мнению, мог помочь: к Селене Олливандер.

«И почему я о ней раньше не подумал?» – удивлялся Рики в течение всего урока зелий, изнывая от нетерпения.

– Селена, можно с тобой поговорить? – спросил он, когда она вышла из класса; они с Лео поджидали снаружи.

Она согласилась и внимательно выслушала. Хотя с такой проблемой Селена тоже столкнулась впервые, кое–какие соображения у нее имелись.

– Возможно, владельца палочки можно определить по гороскопу. Знаете, все это поддается математическому высчитыванию при желании. Сочетание того фактора с другим, и так далее. Вроде бы в нашей школе преподают прорицания.

– Это будет на третьем курсе, – проворчал Рики.

– Но с чего ты взял, что твоя палочка тебе не подходит? – пристально взглянула на него Селена.

Этот вопрос, несмотря на всю его логичность, застал Рики врасплох. Они с Лео обменялись быстрыми взглядами и убедились в абсолютном единодушии. Не имело смысла посвящать Селену в козни гриффиндорской мафии и тем более в то, что они собираются обойти школьное руководство.

– Чувствую, – как можно наивнее сказал Рики.

– Вот перестанешь врать, тогда и поговорим, – вдруг отрезала Селена, зыркнула на Лео, развернулась и ушла.

– Чего это она? У тебя вид был не слишком виноватый, или скрытный? – спросил Рики.

– Еще чего! Я невозмутим и хладнокровен, как настоящий слизеринец, – гордо произнес Лео. – А ты?

– Меня даже миссис Дуглас бы не вычислила, – притворился обиженным Рики.

Как бы там ни было, Селена кое‑что прояснила. Рики еще сильнее поверил, что именно его палочка находится в руках гриффиндорской мафии.

Рики всегда скептически относился к гороскопам, считая их делом несерьезным, но Лео, как оказалось, придерживался на этот счет иного мнения. В частности, он сообщил, что и первое, и второе падения Темного Лорда были заранее предсказаны, и предложил Рики посмотреть одну из своих книг, взятых из дома для дополнительного чтения. В надежде обнаружить в этих книгах что‑нибудь более его касающееся, Рики согласился немедленно вернуться в общежития вместо того, чтоб выйти на свежий воздух. Однако, зайдя в гостиную, он понял, что чтение придется отложить.

Сцена, которую он застал, могла бы напугать человека с чувствительными нервами, но в любом случае впечатляла, как всякая битва титанов. Сцепившись не на жизнь, а на смерть, брат и сестра Флинт мутузили друг друга, и по ходу раскидали вокруг часть ранее аккуратно упакованных сладостей из посылки. Несколько человек, находящихся в гостиной, были настолько шокированы происходящим, что ничего не предпринимали.

– Какой кошмар! – задохнулся Лео. – Маги – и так себя ведут!

Рики обернулся как раз в тот момент, когда друг поднял палочку.

– Что ты собираешься делать? – спросил он.

– Оболью их. Надеюсь, остынут, – Лео неуверенно поглядел на него, будто ожидая одобрения.

– А ты не боишься, что после этого они вместе набросятся на тебя? Я б не рисковал, – предостерег Рики.

Лео немедленно растерял остатки решимости, спрятал палочку и проворчал «Где ходят старосты?».

Но тут произошло нечто такое, что заставило Рики позабыть об осторожности. Тиффани наконец удалось взять верх: пихнув как следует Генри в грудь, она повалила его на диван и, воспользовавшись этим, кинулась к ближайшей шоколадушке, рывком распечатала ее и проглотила в два приема.

– Какая гадость!!! – заорал Рики, не в силах совладать с отвращением.

Все внимание собравшихся обратилось на него. Генри, который был уже на ногах и явно намеревался показать сестре, что не сдается, все же подскочил к ней и щелкнул по лбу, но после этого также развернулся к Рики.

– Как ты можешь есть ее? Она же шевелится! – Рики прямо передернуло.

– А что? – недоуменно протянул кто‑то из зрителей.

– Она же не живая, – пролепетала Тиффани.

– Неужели?! – ядовито поинтересовался Рики. – А какая? Дохлая?

– Фу! Прекрати, мелочь, ничего ты не понимаешь! – рявкнула четверокурсница.

– Я теперь их есть перестану! – едва не плевался кто‑то позади нее.

Последние слова Рики заставили публику содрогнуться. На глазах Тиффани выступили слезы.

– Я понимаю, есть экзотические страны, где люди лопают живых тараканов, ящериц, – продолжил Рики.

– Заткнись, сказано! – заорал Генри, сжимая кулаки.

– Пошли отсюда, – Лео с неожиданной силой дернул его за воротник.

Понимая, что ситуация сложилась далеко не благоприятная, Рики позволил увести себя из гостиной.

– Ты чего так разошелся? – набросился на него Лео. Он был бледен и очень расстроен.

– Селена мне говорила, что это нормально для колдунов, но я не могу, – сокрушенно признался Рики. – Мой брат, Пит, он вступил в общество защиты животных и протестует против жестокого обращения с ними.

– Это же шоколад, а не животное! – попытался вразумить Лео. – Просто он так заколдован!

– А вот незачем так его заколдовывать! – отрезал Рики.

Вечером в спальню ввалился мрачный Генри Флинт и сказал, что его сестра плохо себя чувствует. Бут и Кеттлборн, не присутствовавшие при ссоре, узнав суть вопроса, были глубоко поражены странным отношением Рики. Пришлось излагать им свои соображения на еду, пока они не устали. А тогда уже сам Генри признал, что еда не должна убегать, и если она это делает, это очень неудобно. Лео от демагогии Рики только руками разводил. Неизвестно, что случилось с посылкой, но в последующие дни Рики нигде не видел ни одной шоколадушки, несмотря на то, что приближалось Рождество, и все больше людей получали подарки от родственников по почте. То, что ему удалось добиться этого, приносило Рики значительное удовлетворение.

В таком настроении он паковал вещи, собираясь домой на Рождество. Он мало что брал с собой, и потому сложил все в рюкзак, а сундук Поттера оставил в школе. Он пролистал свои рисунки и посоветовался с Лео, не подарить ли Френку Эйвери его портрет, созданный по мотивам творчества Пикассо. Учитывая хорошее праздничное настроение и зная, что указанного субъекта это вряд ли порадует, решили сохранить портрет у Рики в качестве особо мощного средства воздействия на врага, если тот вдруг вздумает развернуть еще одну кампанию против нечистокровных.

В одно прекрасное утро они сели в поезд, развозивший учеников по домам на каникулы. Многие оставались в школе, так что свободных мест было гораздо больше, и ребята легко заняли отдельное купе полностью.

Разговор, как всегда в последнее время, вернулся к больной теме – недоступной палочке Рики. Важнее всего было понять – есть ли реальные возрастные ограничения на владение палочкой, если та действительно может обладать столь специфическими свойствами, что с ней не всякий справится, или же происходящее – всего лишь результат излишней предосторожности гриффиндорской мафии.

– Я попытаюсь узнать. У меня дома большая библиотека, – сообщил Лео, – и я уверен, там полно всего, чего нет даже в запретной секции. И я могу брать любые книги.

– Что ж ты раньше‑то не сказал? – упрекнул Рики.

– Не хотел тебя обнадеживать. Это может и не сработать, – честно предупредил Лео.

«В этом весь Лео: расчет и осторожность прежде всего», – подумал Рики.

– Подожди! – вдруг осенило его. – Это далеко не единственная твоя возможность! Ведь твой отец занимает влиятельную должность. Он может быть знаком с директором?

– Большинство волшебников знают друг друга, – кивнул Лео. – Нас ведь меньше, чем магглов.

– Перестану я когда‑нибудь слышать это противное слово? – как всегда поморщился Рики.

Уже некоторое время из коридора доносился шум. Теперь он приблизился. С одной стороны распевали что‑то, судя по тону, непочтительное, про «Гриффиндор» и выкрикивали оскорбления нечистокровным. С другой, немного ближе, тоже что‑то кричали, но более дружно и громко. Ребята расслышали: «Дави змей!».

– Там – Эйвери, еще не устал! – сразу определил Рики. – А другие кто же?

– Понятия не имею, – пожал плечами Лео.

Шум с обеих сторон приближался очень быстро. Рики хотел посмотреть, но Лео остановил его. И правильно сделал, поскольку через пару минут стало очевидно, что между группами завязалась драка. Причем от заклинаний перешли к рукопашной.

Рики с Лео прилипли к дверному стеклу, но ничего не могли разглядеть из‑за искр, летящих во все стороны.

– Надеюсь, с нас не снимут баллы? – забеспокоился Лео.

Скоро с противоположного конца вагона раздался крик «Староста идет!». Вспышки и звуки драки немедленно прекратились. Мимо двери протопала толпа гриффиндорцев. И их плохо нарисованный плакат с гнусной символикой и надписью Рики не мог пережить спокойно. Он отодвинул дверь и вышел в коридор.

– Какой невозможный придурок написал вот это? – дружелюбно спросил он.

В толпе он заметил Уизли и Джордана и предположил, что революционная идея исходит от них. Но вперед протиснулся тот гриффиндорец–первокурсник, которого Рики заметил на первом уроке гербологии. Звали его Тони Филипс.

– Ну я, – ответил он, выставив вперед свою мохнатую голову и будто собираясь боднуть ею Рики.

Рики кожей ощутил, что толпа Френка Эйвери за спиной не рассосалась и бдительно следит за происходящим.

– А ты не пробовал для начала научиться писать? Слово «гадина» пишется через «и», – проинформировал Рики.

Филипс выхватил палочку. Видя, что Рики не торопится сделать то же самое, остальные гриффиндорцы ничего предпринимать не стали.

Рики напряженно думал. Отступить сейчас – значило навеки покрыть себя позором; после этого он не сможет смотреть в глаза собственному отражению, не то, что профессору Снейпу. Однако, он знал, что произойдет, воспользуйся он палочкой – она опять превратит его в сентиментального слюнтяя и, вполне возможно, он не окажет должного сопротивления Тони Филипсу. И опять же, не годится, чтоб это видела половина параллели.

Осторожно вынув палочку, Рики схватил ее за другой конец. Ничего. Тогда он сделал шаг вперед и легонько ткнул соперника тупым концом в центр живота.

От неожиданности тот потерял равновесие и рухнул на руки товарищей.

– Змеи тебе не по зубам, Пышная Грива, – сказал Рики. – Так что, киска, лови мышей!

Слизеринцы так и попадали от смеха. Но к тому моменту, как разъяренный Тони сумел встать на ноги, действительно появился староста – из «Равенкло», а значит, совершенно объективный, и гриффиндорцы убрались восвояси. А староста ничего неладного не заметил и спокойно себе проследовал из одного вагона в другой. После этого Рики собрался было вернуться обратно в купе, но у Френка Эйвери были другие планы.

– Неплохо, – надменно молвил он, – но не рассчитывай, что сможешь проникнуть в круг избранных, пока у тебя нет родословной и приличной фамилии, Макарони.

– По–моему, – вмешался Лео, – тебе не стоит еще больше позорить свою приличную фамилию, чем это сделал… твой дед, кажется?

Рики понял – речь шла о том, что один из Эйвери был Упивающимся Смертью. Он развернулся к толпе – некоторым, хотя и меньшинству, слова Лео мало понравились. И, надо признать, в этот раз усилия Френка принесли плоды – он сагитировал много народу. В рядах, собранных Эйвери, Рики заметил даже нескольких третьекурсников. Нет, Рики не мог допустить это безобразие! Он осуждающе взглянул на пребывающую от него в восторге Дору Нотт – она смутилась и отвела взгляд.

– Эйвери был очень убедителен? – спросил он. – Настолько, что вы побросали свои шахматы и шоколадушки и собрались, чтоб выкрикивать всякую ерунду, как гриффиндорская мафия? Было бы на кого равняться!

– Много ты понимаешь! – рявкнул второкурсник.

– Профессор Снейп мне кое‑что объяснил, – согласно кивнул Рики, игнорируя его тон. – Настоящему слизеринцу важнее добиваться собственных целей, чем тратить свою энергию на всяких типов и выяснять, кто громче орет. Хотя, если вам делать нечего, ну тогда ладно.

Оттолкнув Эйвери плечом, Рики зашел в купе, уверенный, что дал им пищу для размышлений.

– Ну ты даешь! Они же могли тебя прибить! – тут же набросился Лео.

Однако через пару минут в коридоре уже не было никакой толпы.

– Похоже, я снова сорвал планы Эйвери, – ухмыльнулся Рики.

– Иногда ты бываешь очень неосторожен, – заметил Лео. – Знаешь, я который раз сталкиваюсь с этим: в некоторых ситуациях ты ведешь себя в точности как гриффиндорец. Взять хотя бы тот случай, когда ты ночью пошел разыскивать мистера Поттера.

– Ничего подобного, – возмутился Рики. – Я иду на разумный риск, и не ради самого риска, а только когда мне это жизненно необходимо. Я бы ничего подобного не делал, если бы можно было без этого обойтись.

Дверь отодвинулась, и появилась Селена Олливандер. Рики немного напрягся – они не разговаривали с тех пор, как Селена подбросила ему идею насчет гороскопов и обиделась, догадавшись, что они не до конца честны с ней. Кстати, сейчас она тоже не пылала одобрением.

– Дора Нотт мне только что все рассказала, – заявила она, усаживаясь напротив Рики рядом с Лео. – А Филипс клянется, что убьет тебя. Скажи, тебе обязательно наживать врагов?

– Нет, – честно сказал Рики. – Я этого не искал.

– Ну ладно. Я тут подумала о твоей палочке. Быть не может, чтобы тебе продали неподходящую. Дашь ее мне? – попросила Селена. – Я кое‑что понимаю, может, смогу найти неисправность.

Рики передал ее так же, как держал во время дуэли – обратным концом. Девочка внимательно изучила ее глазами и взяла.

Никогда прежде Рики не видел ее такой хорошенькой. Глаза Селены вспыхнули, как два бриллианта, она распрямилась и зарумянилась. Взмахнула палочкой, рассыпав при этом золотистые искорки и немного красных. Притихшие Лео и Рики наблюдали за ней.

– Это невероятно, – медленно произнесла она в полном восторге.

Рики не нужно было ничего объяснять. Именно так должен был выглядеть человек, который нашел свою единственную палочку.

Чуть позже, осознав случившееся, Селена поделилась своими чувствами:

– С моей палочкой я тоже ощутила созвучность ритмов, но эта! – взмахнув ресницами, она глубоко вздохнула. – Полная гармония, я даже представить такого не могла, пока не узнала.

– Знаешь что, – предложил Рики, – ты можешь ее забрать. Мне она все равно не подходит.

После этого ничего не оставалось, как посвятить Селену в подробности приобретения этой палочки и заговора гриффиндорской мафии, а также в планы Рики и Лео добиться справедливости. Селена приняла живейшее участие.

– Отдал завернутую? Он никогда так не делает! – сказала она про своего деда. – Я его спрошу.

– Только не напрямую, – предупредил Лео.

– Они все одна мафия, не обижайся, скоро сама убедишься, – присоединился Рики. – Но, если это твоя палочка, почему она не досталась тебе?

– Потому что никто не собирался предлагать ее на выбор, как другие! Если она была заранее упакована, значит, предназначалась для кого‑то определенного, – стала рассуждать Селена. – И скорее всего, для тебя, потому что все остальные, как положено, выбирали палочки.

– Но почему именно эта? Она так меня раздражала, – Рики неприязненно воззрился на свою бывшую палочку в руке Селены, отвернулся и убрал подальше в сумку ту, которую отдала ему она.

– Либо она первая попавшаяся, либо какая‑то особенная, – логично заключил Лео. – И скорее второе.

– Как мне все это не нравится, – вздохнула Селена.

Рики был с ней полностью согласен.

Селена, как и Лео, по собственной инициативе решила поискать информацию. Рики радовала их готовность помочь. Когда поезд остановился, и сегодняшний путь был окончен, он был совершенно уверен, что мафии недолго осталось торжествовать.

Рики помахал Лео и Селене и прошел барьер. Он точно знал, что его встретят, однако никого знакомого не увидел и потому прошел дальше. Выйдя из здания вокзала, он сразу заметил папину машину, а рядом двух пожилых леди. Не веря глазам своим, он осторожно прокрался к ним и услышал:

– Во сколько поезд? Может, спросишь у дежурного? – волновалась сестра бабули, тетя Кристина.

– Он сам придет, – заявил папа с переднего сидения.

– Ну что вы с Люси за люди! – возмущалась укутанная в пять слоев бабушка Рики. – Обычаи в этой вашей Англии – отпустили ребенка на весь год не пойми куда.

Затруднительное положение отца было очевидным: с одной стороны, допустить, что Рики на глазах бабушек появился прямо из платформы, опасно для их здоровья; с другой – удерживать их было нелегким испытанием. Рики немедленно явился пред их очи.

Он успел забыть, что значит родственники. Его затискали прямо на улице, и он был от души рад, что никто из одноклассников не видит его в этот момент. Через некоторое время папе удалось уговорить их переместиться в салон автомобиля, и оставшуюся часть пути Рики с удовольствием слушал новости из Италии. По мере удаления от вокзала Рики как будто освобождался от всего, что тревожило его в волшебном мире.

Дома все было как прежде: идеальная чистота, забота и любовь, и никакой магии. С Питом, который успел вернуться раньше него, они проговорили весь вечер. Рики рассказал о Лео, профессоре Снейпе и Селене, поколебался насчет Эди с Диком и промолчал. Казалось, это первое знакомство в поезде было так давно! При мысли о том дне Рики на мгновение стало грустно. Однако скоро это прошло, ведь он так соскучился по Питу, папе и маме, и удивлялся, как мог обходиться без них столько времени. К тому же, обе бабушки постоянно желали общаться с внуками. Предпраздничные дни были наполнены весельем и суетой, Рики успел всем купить подарки, и даже приобрел достаточно своеобразный специально для Лео. Но, поскольку совы у него не было, решил отдать по возвращении в замок.

В сочельник Рики распечатал свои подарки и пришел от них в восторг, слегка, правда, омраченный тем, что ничто из подаренного не пригодится ему в школе. Он тут же забыл об этом, потому что его подарки всем пришлись по душе. Рики был очень рад этому.

Только когда семейство уселось за стол, Рики в полной мере осознал, насколько «Хогвартс» влился в его жизнь: он поймал себя на том, что сравнивает. Впрочем, в этом не было ничего предосудительного. Раз он смирился с тем, что школа магов ему необходима, и собирается достать свою палочку, какой смысл сердиться на себя за это.

Праздничный вечер прошел чудесно.

– Просто удивительно, как быстро меняются дети, когда редко их видишь, – заметила тетя Кристина. – Рики после перехода в новую школу стал таким серьезным. Наверное, на тебя кто‑то хорошо влияет?

Рики согласно кивнул, а мама поскорее перевела разговор подальше от школьной темы.

– Давайте выпьем за все то хорошее, что произошло с нами, и поблагодарим за это! – традиционно предложил папа.

«И пусть задуманное свершится», – мысленно добавил Рики и тоже поднял бокал.

Глава 10. Письма и разговор.

Никогда еще Рики так не радовался каникулам. Ему всегда нравилась полная свобода, а теперь, когда в его жизнь вернулись телевизор, теннис и ролики, Рики с удовольствием забыл о школе и наслаждался привычными вещами. Миссис Дуглас относилась к нему намного лучше мистера Филча и готовила так же вкусно, как в «Хогвартсе». Родители мало расспрашивали о школьных делах, зато водили в театр и на выставки почти каждый день. Никто из прежних друзей, кроме Дан, не вернулся домой на каникулы, но и с ней встречались нечасто. После Рождества бабушки уехали, и большую часть времени Рики проводил с Питом.

Пит просто обожал возиться со всяким приручаемым домашним зверьем – это Рики знал и раньше, но теперь его увлечение составляло разительный контраст с новыми знакомыми. Пит приобрел книжку по дрессировке и учил своих канареек свистеть разные мелодии. Когда он объяснил сущность метода, это оказалось потрясающе интересным, и Рики тоже увлекся.

Однажды Пит признался, что никак не может выбрать, хочет ли он в будущем работать артистом цирка или же лучше стать ученым, изучающим поведение зверей. Они долго разговаривали, и наконец Пит спросил, а кем желает стать Рики.

– Я, конечно, понимаю, что ты еще сто раз передумаешь, но наверняка уже строишь кое–какие планы. Кстати, чему там учат в вашей школе?

Рики застыл на месте. Ведь Пит так до сих пор и не знал, чему его учат.

– Всему, – неопределенно выговорил он.

– Ну конечно, – махнул Пит. – А доступ к сети у вас есть? Я все время хотел послать тебе письмо, но ты не оставил адреса.

К счастью, их настойчиво позвали ужинать.

Этот разговор многое напомнил Рики. Профессор Снейп ясно сказал, что ему суждено жить в мире волшебников. А следовательно, не было никакого смысла скрывать это от Пита. Однако Рики не мог самолично решиться на такое признание, не посоветовавшись с родителями. Он предчувствовал, что это многое изменит, и дело было не в брате, а в нем самом: магия тогда войдет в его жизнь и вне школы, и что‑то внутри сопротивлялось этому.

После телевизора наступило время спать. Все еще обдумывая, как отнесется Пит к его редким способностям, Рики залез под одеяло и попытался снова обругать судьбу, которая навязала ему волшебный мир. Однако действительное положение дел предстало перед ним слишком очевидным. Никто не заставил бы Рики Макарони вернуться в «Хогвартс» против его воли. Если он соглашался там остаться, значит, хотел этого сам, потому что… там его палочка! Для самолюбия Рики было абсолютно неприемлемо оставить все как есть, позволить гриффиндорской мафии обойти его. Привычка выходить победителем – хорошее дело, и кроме того, ее он приобрел задолго до первых магических навыков.

На следующий день в гости пришла Дан и принесла очередную кассету. Рики вспомнил, что так и не посмотрел ту, которую получил в подарок на день рождения.

– А я так надеялся, что твои вкусы хоть немного изменятся, – вздохнул Рики. – Все‑таки взрослая школа, вторая ступень и все такое.

– Не вредничай! – потребовала Дан. – Эту я еще сама не видела, но они все хорошие.

– Мультики – это круто! – съехидничал Рики; его забавляло пристрастие подруги.

Безупречно воспитанный Пит составил им компанию, так что Рики потерял возможность поспорить. Усевшись на диван, он настроился стойко вытерпеть 180 минут.

Ничего у него не вышло. Рики заранее знал, что мог сколько угодно поддевать Дан, однако сам поддавался очарованию после очень непродолжительной борьбы и менял свое мнение на 100%. Поверхностная банальность и повторяемость всегда скрывали за собой нечто большее. В глубине души Рики считал, что все взрослые обожают мультфильмы, только стесняются признаться в этом.

В окно что‑то стукнуло, потом еще и еще.

– А обещали без дождя, – сквозь шум телевизора проворчала Дан.

– Ничего себе! – ахнул Пит.

Рики оторвался от экрана, перевел взгляд на окно и на миг остолбенел. Совы!

Он подскочил и кинулся туда с быстротою молнии.

– Осторожно, не открывай! – закричал Пит. Звук пропал – наверное, остановили видеомагнитофон.

Рики конечно же открыл окно, за которым примостились две совы, с письмом и свертком каждая. Он забрал свертки, и совы сразу же улетели. Рики успел быстро сунуть письма под майку, прежде чем к нему подскочил не на шутку перепуганный Пит.

– Я же сказал, не открывай! Они очень опасны!

– Нет! Это один мой друг так прикалывается, вот, прислал, – кивнул Рики. – А совы приручены.

– Нифига! Совы не приручаются, – авторитетно заявил Пит. – Они абсолютно дикие.

– Ну, его папа их как бы гипнотизирует, – неуверенно сказал Рики.

– Интересно будет узнать, – сказал Пит, и Рики понял, что теперь ему лучше не возвращаться из школы без правдоподобного объяснения, иначе Пит от него не отстанет.

К немалому облегчению Рики, подарки выглядели как самые обычные вещи. Схема солнечной системы, если не открывать крышку, ничем не отличалась от наручных часов, а бутылка сливочного пива прекрасно заслонила книжку с не совсем обычным названием. К последним дарам была приложена записка с поздравлениями от Селены.

Следующие два часа Рики досматривал мультфильм, наслаждался пивом (оно действительно было очень вкусным) и светской беседой. Конечно, ничего подобного его сотрапезникам пить не доводилось, но на вопрос, где это можно купить, Рики дал самый простой ответ: «Не знаю». Ему пришло в голову, а вдруг хоть одна из сов оказалась бы с почты, а не собственная, и пришлось бы платить ей за доставку. Бежать в комнату, искать деньги, а вдруг сова неправильно поймет, полетит за ним и начнет клеваться, как он объяснил бы все это Питу и Дан?

После просмотра Дан надолго не задержалась. Брат, возможно, почувствовал состояние Рики и ушел на кухню помогать миссис Дуглас.

Наконец Рики заперся в своей комнате и получил долгожданную возможность ознакомиться с содержимым конвертов.

Первым делом он распечатал письмо, надписанное аккуратным изящным почерком Лео.

«Ричард, мои поздравления с Рождеством тебя вряд ли интересуют, а о моих наилучших пожеланиях ты и так знаешь. Поэтому перейду сразу к нашему делу.

В первый же вечер дома меня замучили расспросами о том, кто ты да что ты. Я даже забыл им показать твой рисунок, а потом решил – не стоит. Нет, интерес моих родителей можно было бы логически оправдать, их расспросы начались банально – естественно, их интересует, с кем я подружился. А потом разговор шел только о тебе, и родителям не удалось мне объяснить, что в тебе их так настораживает. У меня создалось впечатление, что наше общение их чем‑то не устраивает, хотя предубеждения к магглорожденным у них никогда не было. Я прямо спросил, и оказалось, маму смущает полученное тобой взыскание. Меня сразу удивило, с чего бы им сообщали такое о незнакомом ребенке. Впрочем, родители так и не решились запретить мне водиться с тобой.

За несколько дней дома я выяснил следующее. Твое рождение как‑то связано с падением Темного Лорда, и непонятно, почему ты не так знаменит, как Гарри Поттер. Сведения о тебе тщательно охраняются, доступны только узкому кругу доверенных лиц. Твоей палочке точно есть столько же лет, сколько тебе, а может, и больше. Причем ты только родился, а вся гриффиндорская мафия, Дамблдор, Поттер и остальные, уже знали, что тебе предназначена эта палочка. Тебя усыновили магглы – специально, чтобы обезопасить, только вот не пойму, кому ты можешь понадобиться. Возможно, тобой могут интересоваться остатки гвардии Темного Лорда – а судя по тому, что я слышал, общественность намного лучшего мнения о достижениях авроров, чем есть на самом деле. Почти половина из них, так сказать, пропала без вести, и они вполне могли остаться в живых. Кроме того, серьезные волшебники не верят, что Сам – Знаешь – Кто погиб, поскольку есть основания считать его бессмертным. Не совсем все‑таки ясно, какое отношение это может иметь к тебе, но почему‑то Поттер и Дамблдор неимоверно пекутся о твоем нравственном облике. И не считают возможным доверить тебе твою палочку.

Я обдумал несколько способов, как попытаться добыть ее. Сразу скажу, каждый из них, кроме первого, требует нарушения школьных правил. Не представляю, как это может остановить слизеринца, а в особенности тебя.

Во–первых, можно пойти к мистеру Олливандеру и требовать, чтоб он заменил палочку. Учитывая, что он прекрасно знает, где твоя, и дать ее тебе не может, это вряд ли приведет к нужному результату.

А твоя палочка, я выяснил (не скажу как), находится в «Хогвартсе». Пока. Министр настаивает на том, чтоб хранить эту мощную вещь в спецотделе Министерства магии. Директор упирается, утверждает, что школа – самое надежное место, но вопрос вынесен на голосование Высшего Совета, а там большинство, включая моего папу, с ним несогласны. Так что придется поторопиться, когда мы вернемся в «Хогвартс». Для этого есть два способа.

Существует такое зелье, выпив которое, можно временно принять облик другого человека. Директор и некоторые учителя (а может, и все), знают, где твоя палочка. Можно превратиться в одного из них, пройти куда надо и забрать ее. Только тут предвижу препятствия.

1. Готовится зелье месяц и состоит из редких компонентов.

2. У нас нет столько времени.

3. Нужны фрагменты (ногти, волосы) того, в кого превращаешься; просто так в бороду директора не вцепишься.

4. Надо точно знать, куда идти, где искать твою палочку. А там может быть установлено защитное заграждение. Короче, все равно мы туда не доберемся, и тратить время на этот способ не следует.

Еще в «Хогвартсе» есть такая комната необходимости. Она содержит то, что человеку, находящемуся в ней, нужно в данный момент. Вот только не уверен, что в нее могут перемещаться вещи из других мест. Хотя я выяснил (не скажу, как), где эта комната.

Надеюсь, ты сделал домашние задания? Я сейчас не уверен, что было хорошей идеей отдать ту палочку Селене. Ее дед может узнать об этом. Жду скорой встречи, с пожеланиями счастья, Лео Нигеллус.»

Рики отложил письмо, считая, что отчет Лео превзошел все его ожидания. Он был растроган и восхищен героизмом Лео: это ж сколько ему пришлось подслушивать! Очевидно, иного способа разузнать столько не существовало; и не надо было говорить, «как». Главное – по прибытии в школу он и палочка окажутся в одном месте, а этого ему достаточно. Рики мало интересовало, что он мог бы быть знаменитостью в волшебном мире. Он немного забеспокоился, вспомнив, что еще и не брался за уроки. Но куда больше его взволновало последнее предположение Лео. Как можно было так удружить Селене?! Он же знал, что Олливандеру доверять не стоит. А вдруг тот вздумает проверить палочку внучки? Селена говорила, нет двух одинаковых палочек, изготовитель это знает, как никто другой. Кроме того, он, по ее словам, помнил каждую палочку, которую продал в своей жизни.