Текст книги "Рики Макарони и Гриффиндорская мафия (СИ)"

Автор книги: akchisko_san1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава 19. Итоги.

Всю следующую неделю Рики и Лео провалялись в больничном крыле, причем чувствуя себя при этом совершенно разбитыми. Рики пересказал другу беседу с директором и завучем, и они оба пришли к одинаковому мнению, что гриффиндорская мафия заслуживает лучшего отношения. О возможном конфликте с родителями Лео переживал не так сильно, как опасался Рики.

Селена Олливандер навещала их каждый день. Она так искренне считала себя виноватой в случившемся, что от ее слов Рики невольно начинал думать: «А при чем тут я?»

– Одноклассники не злятся на тебя, что ты потеряла столько баллов? – спросил ее однажды Лео.

– Они, конечно, огорчились. Но сказали, что я поступила правильно.

Рики положительно восхищался «Хуффульпуффом»!

Еще Селена рассказала, что в школе никому доподлинно неизвестно, что же произошло, а только все возмущаются, почему «Слизерин» не оштрафовали.

– Потому что наш завуч всегда прав, – задрав нос, гордо пояснил Рики.

Селена рассмеялась.

– Кстати, Рики – о твоей палочке.

Рики напрягся – он совсем не думал об этом. А теперь ему сделалось не по себе.

– Каркас разрушен, но перо феникса сохранилось, – сообщила Селена. – Мой дедушка создает совершенно уникальную комбинацию. Она должна тебе подойти.

– Главное волшебство далеко не в палочке, – сказал Рики, улыбаясь Лео и Селене.

Кроме Селены, их с Лео также навещали товарищи. Дора Нотт, Тиффани и другие приходили дважды с всевкусными орешками и ирисками. Среди них ни разу не появился Френк Эйвери. Цель этих визитеров была одна – выпытать, что же случилось. Рики с ними весьма успешно отшучивался, а Лео поступал еще лучше – он притворялся спящим.

Не обошлось и без визита старост. Марк и Эльвира, по мнению Рики, вполне созрели для руководящих должностей: они прекрасно сумели совместить демонстрацию заботы о здоровье своих подопечных с нетерпимым отношением к нарушителям школьных правил.

– Ты истинный крестник Гарри Поттера, – покачал головой Марк. – Тот тоже – в первом же классе не пойми зачем сунулся в пекло.

Рики насупился и притих. А через некоторое время явился легкий на помине Гарри Поттер.

Для начала он с видом Санта Клауса высыпал на тумбочку Рики упаковку шоколадушек; даже Френк Эйвери не обнаглел бы до такой степени. Потом заявил, что хочет поговорить с Рики наедине, и красноречиво глянул на Лео. Рики решительно вылез из кровати и натянул тапочки.

– Угощайся, Лео, – кивнул он и последовал в другую комнату. Гостю ничего не оставалось, как идти туда же.

Он плюхнулся на единственный стул и выжидательно поглядел на мистера Поттера.

– Вы хотите сказать мне что‑то особенное? – спросил он.

Гарри Поттер прислонился к подоконнику, осмотрелся вокруг, забарабанил пальцами по стене и наконец заговорил.

– Дело в том, Рики… Я недавно узнал, что ты хочешь быть отчисленным, – в его голосе сквозило плохо скрытое возмущение.

– Хотел, – поправил Рики.

– Ты передумал? – с невероятным облегчением и куда большей симпатией произнес крестный.

– Еще до Рождества, – это ведь была почти правда.

– О. Ну, я рад за тебя, – неловко улыбнулся Поттер. – Возможно, маггловский мир тебе приятен. Но магия – это стоящее дело, Рики.

– Профессор Снейп мне уже все объяснил, – пробубнил Рики сквозь зубы.

– Не говори, что тебе не нравится колдовать. Все равно не поверю, – поддразнил Гарри Поттер. – Скажи, что‑то ведь тебе особенно приятно?

«Подлить тебе какое‑нибудь особое зелье», – помечтал Рики и ответил:

– Полеты на метле.

– Да! – мечтательно подхватил Поттер, однако Рики заметил, что на самом деле он неприятно поражен. Эта наигранная сердечность крестного основательно раздражала. – Я тоже люблю это. Я ведь был ловцом, ты знаешь?

– Нет, – нахально заявил Рики, и не солгал – он не интересовался биографией Гарри Поттера. – А еще я обожаю зелья, – это была провокация.

– Зелья? – поморщился Поттер. – Вот в этом никогда не успевал. Профессор Снейп постоянно забраковывал ми работы.

– И сделал бы это снова, – раздался знакомый голос. – Директор просит тебя пройти к нему, – позвал Снейп. Похоже, он услышал последнюю фразу Рики, поскольку улыбнулся тому очень тепло.

Рики был искренне благодарен профессору за то, что тот увел Поттера, и знал – Поттер с ним солидарен.

В день выписки в больничное крыло вошла профессор МакГонагол. Рики как раз застегивал башмаки, собираясь покинуть палату. Как всегда быстро собравшийся Лео дожидался у двери.

– Макарони, – сказала МакГонагол, – потрудитесь последовать за мной в кабинет профессора Снейпа.

«Ага, поправился, теперь мне всыплют по полной», – предположил Рики. Обреченно кивнув Лео, он последовал за главой «Гриффиндора».

В кабинете, кроме сидящего за столом хозяина, собрался цвет гриффиндорсой мафии: директор Дамблдор, Гарри Поттер, мистер Олливандер, даже Стебль и Флитвик. Рики пропустил вперед профессора МакГонагол и остался в дверях.

– Ну же, – позвал директор и сделал приглашающий жест.

– Уверен, на этот раз это то, что Вам надо, – потирая руки, сообщил Олливандер.

«Все, что мне надо – повернуться и бежать от вас», – подумал Рики, но послушался. А потом Поттер улыбнулся и сказал нечто такое, отчего Рики совершенно обалдел.

– С днем рождения.

А ведь это была правда – а Рики совершенно забыл. Такое могло произойти с ним только в магической школе. И даже сейчас он не обрадовался поздравлению, а подозрительно уставился на волшебников. «Неужели они позвали меня только затем, чтобы поздравить?!». Это было невероятно!

– Для Вас есть особенный подарок, – произнес завуч и кивнул перед собой.

На столе Снейпа лежала единственная палочка.

– В ней то же перо, что в Вашей старой палочке. Очень оригинальное сочетание. Между прочим, придумала моя внучка.

Последние слова вызвали в Рики немного доверия. Рики протянул руку, коснулся прохладного дерева. У зрителей перехватило дыхание, и он решился сомкнуть пальцы. И все волнения испарились. Остались только сила и безмятежность. Он взмахнул палочкой – из нее посыпались искры, как прежде, большей частью зеленые, плюс немного желтых, синих и красных. Желая насладиться фейерверком, Рики взмахнул палочкой над головой и тут же пожалел об этом – искры обжигали.

– Макарони, Вы хотите поджечь мой кабинет после всего, что Вы тут уже натворили? – ледяным тоном произнес профессор Снейп.

«Вот, получил контрастный душ», – подумал Рики.

– Поздравляю, – захлопал в ладоши Дамблдор.

– Спасибо, – сказал Рики мистеру Олливандеру.

– Перо феникса и дикая яблоня, гибкая, – отрекомендовал сияющий изготовитель. – Колдуйте на здоровье!

– Надеюсь, впредь Вы не совершите ничего такого, из‑за чего можно расстаться с палочкой? – ехидно намекнул завуч.

«Сейчас поклянусь, что буду вести себя хорошо», – подумал Рики.

Но, кроме Снейпа, никто не считал нужным скрывать облегчение. Рики быстрее распрощался с преподавателями и помчался в слизеринскую гостиную. Он хотел найти там Лео, но вместо этого больше часа принимал поздравления от других товарищей. Они же в обязательном порядке высказывали свое мнение по поводу плохо известных им приключений Рики и Лео.

– Слизеринец не должен попадаться, – сказал какой‑то пятиклассник, – но попасться и не проштрафится – это высший пилотаж.

– Мое почтение, – вторила высокая девчонка, которую Дора Нотт представила как свою кузину.

Через некоторое время Рики с большим трудом убедился, что в общежитии Лео нет. Френк Эйвери перехватил его на пути к выходу.

– Все равно, Макарони, как бы ты не выпендривался…

– Таким, как ты, не стану, – закончил за него Рики и выбежал вон.

Он вспомнил одно важное дело и решил, что найдет Лео позднее. Рики пересек холл и вышел на крыльцо. Теплый ветерок мягко пробежал по волосам, а яркий солнечный свет заставил его прищуриться. Полшколы прогуливалось возле озера. В тот момент «Хогвартс» был просто раем.

Рики постучал в дверь теплицы номер два, из которой слышались голоса.

– Войдите, – разрешила профессор Стебль.

Внутри, кроме нее, находился еще Эди Боунс. И похоже, он не собирался уходить.

– Макарони? – удивилась профессор. – Не ожидала вновь встретить Вас так скоро. Что‑то случилось? Палочка?

– Нет, мэм, – Рики отвернулся от Эди. – Тогда бы я обратился к своему завучу. Но я хочу поговорить с Вами.

– Я слушаю, – приветливо произнесла профессор Стебль. Присутствие Боунса ей очевидным образом не мешало.

– Насчет Селены Олливандер, – решился Рики. – Я знаю, Вы оштрафовали ее. Не то чтобы я возражал Вам, но Селена – она ведь только хотела как лучше. Это я все придумал!

– И чего же ты хочешь? – профессор удивилась еще больше. Рики предположил, что за все время работы ей никогда раньше не доводилось выслушивать признание вины от слизеринца.

– Вы можете вернуть ей баллы? – спросил Рики.

– Мой дорогой, – поджала губы профессор Стебль, – твои намерения похвальны, но боюсь, я придерживаюсь иного мнения насчет поведения мисс Олливандер. Ты еще что‑то хочешь?

– Нет, – пробормотал Рики, поражаясь, как решительно она поставила точку.

Он попрощался и вышел из теплицы, толкнув за собой дверь. Но хлопнула она позже положенного.

– Ты совсем обнаглел, – произнес за спиной знакомый голос.

– Почему это? – Рики почти повернулся, но решил не связываться, махнул рукой и зашагал к замку.

Однако Эди Боунс пошел за ним.

– Не твоего ума дело обсуждать решения преподавателей, – назидательно заявил он.

«Знал бы ты, чем я занимался весь год», – подумал Рики и промолчал.

Боунс немного отстал, но в холле снова нагнал его.

– Я надеялся, что Селена хорошо на тебя повлияет. А вышло наоборот.

– Знаешь что, – не выдержал Рики, – твоими нравоучениями я сыт по горло. Еще слово, и я превращу тебя…

– Ты еще не умеешь, – с лестницы спускался уморительно серьезный Дик Дейвис.

Рики обратил внимание, что стоят они как раз напротив счет. И только что у «Равенкло» добавилось еще десять баллов. Колледж Дика лидировал, в данный момент опережая «Гриффиндор» на 14 очков. На секунду Рики пожалел, что распорядился так.

Трое в холле неприязненно переглянулись. Рики припомнил, что отношение Дика к «Хуффульпуффу», заявленное в день знакомства, навряд ли вызывает симпатию Эди; особенно теперь, когда «Равенкло» побеждал, а «Хуффульпуфф» шел последним по баллам. Воспоминание об их первой встрече в поезде пробудили в Рики то же чувство тоски по дому и отвращения к магии, которое он тогда испытал. Рики вдруг почувствовал себя счастливым оттого, что сейчас конец года, и через неделю он вернется к родителям и Питу. Он не мог дождаться, когда же наконец сыграет с Питом в настольный теннис, снова пойдет в театр, поедет с папой на рыбалку, посмотрит кассету, подаренную Дан… и Пит научит его дрессировать… миссис Норрис! Тьфу ты!

– Научусь, – пообещал Рики Дику. – Кто‑нибудь из вас видел Лео Нигеллуса?

Эди отрицательно помотал головой, но ответ Дика глубоко потряс Рики.

– Он сидит в библиотеке, – сообщил равенкловец.

«Зачем?!!» – Рики, впрочем, был слишком поражен, чтоб спросить вслух о причине столь абсурдного поведения.

– Я только что оттуда, – проинформировал Дик и отправился вниз по лестнице.

Рики пулей взлетел наверх.

Лео в самом деле находился в библиотеке, и мало того – конспектировал монографию по истории магии, которую видел среди года у второкурсника, как будто так и надо.

– Пока время есть, – объяснил он. После чего Рики окончательно сдался.

Впрочем, день рождения друга Лео счел уважительной причиной, чтоб отложить кропотливый труд на завтра. Но пожалел, что не знал этого раньше, а Рики, совершенно не узнавая себя, вдруг понял, что для него не так уж и важен подарок, который он мог бы получить. Он спросил, когда день рождения самого Лео.

– Второе января, – сказал тот. – Приходится на рождественские каникулы. Это очень удобно.

– Почему ты не написал? – спросил Рики.

– Забыл, – пожал плечами Лео.

Каждый день они прогуливались возле озера, и Рики жалел, что не может рисовать, так как листы в блокноте кончились, мелки сточились, а пергаменты были неудобны, сворачивались. Мальчики строили много догадок по поводу Тюшо.

– Я почти уверен, что он не владел заклинанием Щита, – сказал Рики.

– Мне это в голову не пришло. Я только потому набросил на него лассо, что был абсолютно уверен в бесполезности волшебной палочки, – Лео теребил в руках веревку.

– Гриффиндорская мафия конфисковала мантию? – вспомнил Рики.

– Нет, – сообщил Лео. – Какое счастье, что вредная кошка Норрис заставила меня снять ее – я боялся, она своими когтями всю изорвет. Я не успел бы надеть ее, когда услышал шаги Тюшо, поэтому закинул за статую. И ее не нашли. Но этого Упивающегося я не могу понять. Все же зачем он возился с нами? Я не верю, что он собирался привлечь такую мелочь в ряды Упивающихся смертью.

– Может, у них долгосрочный план? Или он просто втирался в доверие, чтоб заставить выкрасть для него книгу. Не мог же он верить, что у нас всерьез получится освоить это заклинание. Он так, дурака валял, – предположил Рики, не будучи уверен в этом. Он уже мог обходиться вообще без палочки, Лео тоже, разве что получалось действие «Тироидус» слабее.

– Но насколько он все продумал! Помнишь, ты назвал его никаким? Все, что положено, и ничего, что говорило бы лично о нем. Любое пристрастие могло выдать его – ведь и Снейп, и директор были с ним знакомы. Как он мог так все рассчитать! Это невероятно.

– На этот счет сколь угодно романов написано. Как планируют преступления и как попадаются. Я тебе привезу в следующем году, если хочешь.

Лео заинтересовался и выслушал пересказ нескольких фильмов.

Наконец, объявили результаты экзаменов. Лео всюду получил высший балл и был объявлен лучшим учеником параллели, и профессор Снейп лично удостоил его похвалы. Рики несколько отстал от него, главным образом из‑за истории магии.

В последний день пребывания в школе слизеринцы с особой тщательностью приводили себя в порядок перед выходом в Большой Зал. Старосты – оба – нацепили значки.

– Оставь вещи. Эльфы их уложат как надо, – сказал Лео.

Столы ломились от яств, и не успев усесться, некоторые первоклассники потянулись за вкусненьким. Но старосты почему‑то начали шикать. Окончательная тишина установилась, когда директор встал, собираясь сказать речь.

Рики оглядел преподавательский стол. Место Тюшо пустовало, и Рики невольно задумался, что, кого бы им не назначили в следующем году, он никогда уже не сможет доверять тому, кто займет эту должность. Профессора Снейп, МакГонагол и Стебль с неотрывным вниманием слушали Дамблдора. Хагрид отсутствовал.

– Вот и кончился этот год, – начал Дамблдор, – вы выросли и наверняка обогатились познаниями. Ваши достижения зафиксированы в баллах ваших колледжей, и я горд сообщить, что они довольно высоки. Прежде чем приступить к награждению лидера кубком школы, должен объявить о присуждении дополнительных очков.

По залу волной пронеслись шушуканья, причем слово «Поттер» повторялось чаще других.

– Я присуждаю 50 очков, – директор помедлил, – мисс Селене Олливандер, за способность следовать своим принципам вопреки наказаниям и наградам.

Рики поглядел на профессора Стебль, которая подмигнула ему, улыбаясь.

Стол «Хуффульпуффа» огласили громкие ровные аплодисменты. Селена зарделась почти так же, как в день получения Вопиллера. Но кислый взгляд Эди в его сторону заставил Рики порадоваться, что даже с добавлением «Хуффульпуфф» не догнал «Слизерин».

– Таким образом, – продолжил директор, и все звуки сразу смолкли, – места распределены следующим образом…

Счет «Равекло» потонул в крике ликования. Директор хлопнул в ладоши, и появились синие флаги с бронзовым орлом.

Ученики уплетали за обе щеки.

– Нигде не видел столько сладостей сразу, – сказал Лео. – Буду скучать по здешнему изобилию.

– Ты не пробовал спагетти моей бабули, – нежно произнес Рики, с мечтательной жадностью уставясь перед собой. Сидящая напротив третьеклассница от ужаса уронила вилку и скрылась под столом.

Рики наслаждался процессом отъезда из школы. Кареты отвезли их на вокзал, где стоял все тот же «Хогвартс–экспресс», так же битком набитый школьниками. Поэтому Рики и Лео пришлось делить купе с Дорой Нотт, Тиффани и Генри Флинтами, и поговорить особо не удалось. В дороге, можно сказать, не случилось никаких происшествий: Джордан с Уизли что‑то взорвали в двух вагонах; Эльвира обозвала Ники Боунса индюком и потом долго выясняла отношения с гриффиндорской старостой – той самой, что первого сентября просила у Поттера автограф; зашел Френк Эйвери и выразил надежду, что с каникул Рики не вернется; через пару минут почти те же слова прозвучали из уст Тони Филипса. Обоих Рики от души послал подальше, а Дора Нотт не поленилась облить гриффиндорца водой из палочки.

Когда проехала тележка с едой, в их купе никто не взял шоколадушки, чем удивили продавщицу. Правда, Тиффани ненадолго выходила, а когда вернулась, принесла несколько карточек.

– Я все равно буду их собирать, – заявила она. – У тебя, Макарони, ни одной нет, ведь так?

– Нет, – согласился Рики.

– Могу подарить тебе портрет Дамблдора, у меня их одиннадцать, – истинно по–слизерински расщедрилась одноклассница.

– Спасибо, не надо, – отказался Рики, – Альбус Дамблдор, конечно – великий волшебник, но это вовсе не означает, что я буду держать его изображение у себя дома.

Поезд приближался к Лондону.

– Ты напишешь мне? – спросил Лео.

– Написал бы, но как быть, у меня нет совы!

– Я пришлю свою, если что‑то интересное случится в волшебном мире. Я понимаю, ты не хочешь никакой магии на каникулах, – проницательно заметил Лео.

Рики благодарно улыбнулся.

Обменявшись планами на лето, объевшиеся и обалдевшие от свободы первокурсники ступили на платформу 9 и ¾.

– Счастливого отдыха, – Рики крепко пожал руку Лео, помахал Тиффани, показал язык в ответ на аналогичный жест Артура Уизли и покатил тележку к выходу.

Через минуту он бурно выражал восторг от встречи с мамой и папой.

– Ты рад, что вернулся? – спросила Люси Макарони.

– Еще как! – возопил Рики. Оживленно болтая, они пошли к машине.

– Рики!

С поезда на платформе номер пять выходила Дан. Она выглядела совершенно нормально: в кроссовках, джинсах и топе, куртка обвязана вокруг талии. Ее тоже встречали – отец с собакой. Поскольку Рики был ближе, мистер Франкенштейн с радостным лаем кинулся на него и облизал все лицо. Рики сморщился, удерживая собаку от дальнейших проявлений радости на расстоянии. Хихикающая Дан подошла ближе.

– Рад тебя видеть! – улыбнулся Рики.

– Я тоже. Пусти его ко мне! А это что у вас такое? – Дан указала на сундук.

– А это у нас в школе мода такая, – солидно сообщил Рики и отпустил собаку.

Глядя вокруг на знакомых и родных, а также посторонних и спешащих, людей, слушая вокзальный гвалт, гудки и шум моторов, чувствуя машинные запахи и легкое дыхание ветра, он был счастлив, что вернулся.