Текст книги "Prison (СИ)"

Автор книги: agross

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

С одной стороны, я обрадовался. Значит, жизнь пока остается при мне.

– Брата ты убьешь, он ведь тебе не родной… отца тоже… мать и так мертва, – Хель принялась размышлять вслух. Она стала покусывать указательный пальчик левой руки, шагая из стороны в сторону и глядя в беззвездное небо. Неожиданно в том месте, куда она устремила взгляд, образовалась расплывчатая картинка. Тули. Она сосредоточенно закрыла свои глаза. Я не мог не заметить, как она была прекрасна, будучи даже тенью в царстве мертвых. Медные волосы, немного растрепанные, мягкими волнами спускались по ее плечам, между бровями пролегла едва заметная складка, которая появлялась, только если она сильно хмурится. А пухлые губы сейчас были плотно сомкнуты… Через мгновение, она растаяла и появилась в воздухе снова, только на пару метров левее. Учится управлять камнем. Не теряет времени зря.

– Что же мне попросить за нее? – картинка в воздухе исчезла так же внезапно, как и появилась. Хель смотрела на меня, широко и хитро улыбаясь. Похоже, сам того не желая, я полностью обнажил свою слабость к смертной.

– Она редкий экземпляр, раз такие высокие отношения пытаются удержать ее в живых! – тем временем почти нараспев говорила Хель. – За одну такую душу я хочу несколько Мидгардских душ.

– Ритуальных сжиганий жен и слуг вместе с мертвым вассалом больше не совершают, – парировал я. – Я думал, ты понимаешь, почему подобные подарки в прошлом.

– Да, мне всегда нравилось, как ты нашептывал этим глупцам, что они должны уйти вместе со своим хозяином! – глаза Хель загорелись азартом. – Как же ты меня баловал! – она задумалась на пару секунд. – Но вот, что я тебе скажу, папочка. Если тебе дорога жизнь твоей ненаглядной смертной и ты так жаждешь, чтобы я вернула ее, то взамен ты отдашь мне четыреста двенадцать душ. Это мое последнее слово.

Редкий случай, когда у меня не нашлось ответа на ее слова. Убить четыре сотни человек не проблема ни для меня, ни для моей совести. Загвоздка заключалась лишь в одном. Хель идеально все продумала. Я снова стану преступником для Асгарда. Естественно, если там узнают, что убийства на моих руках. Ведомая злостью от того, что мне пришлось сделать с ее матерью, которую я никогда не любил, она понимает, что Тули не простит мне этой жертвы. А лгать ей я не стану.

Я посмотрел дочери прямо в лицо и, улыбнувшись, тихо произнес:

– Будет тебе четыреста двенадцать душ…

Комментарий к Глава 23. Цена.

Дорогие читатели, оставляйте свои отзывы, они – мое вдохновение!))

========== Глава 24. Жертва. Иггдрасиль. ==========

От каждого нашего действия зависит равновесие сущего. (с)

Не думать…

Дни сменялись ночами, на мой взгляд, немного неравномерно, поэтому я окончательно потерялась во времени. Сколько я уже здесь? Мне кажется – вечность. Не будь моей сестренки рядом, я бы окончательно сошла с ума. Она заставляла меня постигать тайны камня без перерыва на отдых. Мы прерывались разве что для смены локации.

– Следующий шаг будет трудным, – твердо говорила Нурава. После того разговора с Хель, я узнала свою сестру с другой стороны, а именно, как взрослую мудрую женщину, которой известно чуть больше, чем может быть известно смертным. – Нам потребуются твои воспоминания.

– Мне это уже не нравится, – пробурчала я в ответ.

– Думаю, что скоро не понравится еще больше. Но это самый верный и быстрый путь к…

– Мы никуда не торопимся, – со злостью процедила я.

– Прекрати, – Нураву страшно раздражало мое упрямство. – Ты столько раз заблуждалась при жизни и сейчас, после смерти, ты продолжаешь заниматься тем же!

– Не хочу слушать твои нравоучения. Говори, какое воспоминание требуется.

Нурава не стала в очередной раз пытаться меня успокоить. Надо заняться делом. Не думать. Делать, делать, делать…

– Площадь монастыря. Пристав швырнул тебя под ноги толпе…

POV Локи

Один всегда напоминал мне о том, что мы тоже смертные. Говорил, что мы не Боги. Что тысячелетия, которые нам дарованы, не отличают нас от людей. Но я-то знаю, в чем истина. Старый глупец.

Боги отличаются от людей тем, что за долгие годы существования они научились не поддаваться своим слабостям. Не всем, признаю. Даже у меня, как показала практика, есть слабости, но мы не становимся слабы духом. Нас не сломить. И в такой, казалось бы, безвыходной ситуации, как моя, я не стану отчаиваться и рвать на себе волосы, как поступил бы типичный «муравей» Мидгарда. Нет.

Хель не раз меня выручала. Несмотря на ее отвратительный нрав, она всегда была готова поддержать отца в его авантюрах, сама же того не ведая, потакая мне. Может, это безнравственно, но она такая же марионетка в моих руках, как и многие другие. Вот только мою слабость она не простит. Поэтому не стоит искать способов ее обмануть. Если она хочет за смертную несколько сотен душ, то пусть будет так.

И если смертная меня за это не простит, что ж… Пусть будет так.

Но я не упущу своей выгоды во всей сложившейся ситуации. В этом наше отличие от людей. За тысячелетия мы стали видеть мир по-другому. И люди, по сравнению с нами – слепые котята. Смерть – это не развлечение. Убивать ради убийства для меня никогда не было интересным. Это не в моем вкусе, хоть и по нраву безумцам.

Мне всегда было по душе менять крошечную деталь в ходе мыслей человека и смотреть, как она разрушает все его планы. Рушит все то будущее, что этот человечишка для себя наметил. В моих силах изменить ход истории, всего на всего слегка подтолкнув кого-нибудь под руку. Некоторые люди называют это «эффектом бабочки». Красивое сравнение. Мне больше нравится «теория домино». Раз… И детали уже не остановить.

Я улыбнулся, глядя на свое отражение в окне кабинета Фьюри, пока тот связывался с другими агентами своей организации.

Что ж… Это будет даже забавно.

С кого бы начать? Кто это у нас? Мария Хилл. Прелестное создание, что так назойливо пыталось меня убить. И кто вообще доверяет женщинам оружие?! Они же полоумные! Взять бы хотя бы Сиф…

Нет. Ее оставлю в живых. Гораздо веселее будет смотреть, как она разочаруется в друзьях и коллегах.

Сознание директора Щ.И.Т.а было податливым и безобидным. Такое громкое название организации, а на деле же – все вы беспомощные слабаки. Не люблю повторяться, но… Где же ваши Мстители сейчас?

Так-так… Интересно… Смутно знакомое лицо. Как же его? Коулсон. Вроде, я убил этого человека…

Передо мной сменялись картинки воспоминаний Фьюри с такой скоростью, что лишь Асу подвластно было воспринимать информацию из увиденного. Этот директор удивил даже меня. Он еще более двуличен, чем я себе представлял. Никчемный человек. В своем стремлении защитить всех на свете, он так запутался в том, что он делает во благо, а что – нет. А ведь он буквально воскресил Коулсона, против его же воли… Занятно.

Но вот что более занятно: Тули не сказала мне о том, что Коулсон жив. Усвоила мой урок? Надеюсь, что так…

Тогда он и будет моим орудием.

******

– Сэр, вы уверенны? – проговорил Коулсон, с сомнением глядя в глаза директору Щ.И.Т.а.

Я склонился над ухом Фьюри и прошептал слова, которые он тут же озвучил.

– В этом нет никаких сомнений.

– Но гуманно ли это? – Коулсон все еще сомневался. Нет. В его разум я вмешиваться не буду. Он сам отдаст приказ. Он сделает это в твердом уме, самостоятельно.

– Вспомните агента Ворда, Фил, и подумайте, что о том, что когда вы отворачивались, кто-то тихо шептал «Хайль Гидра», – Фьюри глядел исподлобья. Уж я-то постарался придать ему серьезный вид. Да, со стороны, любой бы мог поклясться, что директору это решение дается тяжело. Но ведь на то он и директор, чтобы принимать сложные решения. Во благо своей организации. Во благо Америки.

Обожаю такие моменты.

– Вы правы, сэр.

– Ты знаешь, что делать. Вот списки. Помните, что за вашими спинами мирные жители. Ради них предатели должны быть мертвы.

– Разумеется, сэр, – голос Коулсона звучал твердо. О, я уверен. На этот раз, он все сделает правильно. – В живых не останется никого. Больше я такой ошибки не допущу.

И… Все. Даже лучше, чем я предполагал. Последний штрих – вселить Фьюри уверенность в правильности своих благих намерений. Никто не узнает о моем с Хель маленьком секрете.

Никто, кроме Тули. Если она пожелает знать, конечно. А она пожелает…

***

Я лично проследил, чтобы каждый из четырехсот двенадцати человек были убиты, как грязные предатели. Расстреляны на месте. В своих рабочих креслах, в лабораториях, на тренировочной площадке, в душевой, на задании, упав, от решительной пули напарника. Преимущественно мужчины, я не чудовище, ведь женщины способны дарить жизнь… Но и их пришлось включить в список, чтобы не было подозрений. Даже не знаю, что было более жестоким с моей стороны: нашествие Читаури или эта тихая резня? Все относительно. В любом случае, смерть всех этих людей – дело моих рук. Я не глупец, чтобы это отрицать.

Осечки не будет. Тули должна вернуться. Я обещал забрать ее.

Все же, этот план гораздо безопаснее, чем теракт или распространение какой-либо эпидемии. Даже Хеймдалль не сможет меня уличить. Ведь Коулсон собственноручно приказал убить этих людей. А манипуляцию разумом Фьюри не подвластно разглядеть никому. Даже моему всесильному псевдо-отцу.

Идеальная ложь. Во спасение. Как иронично, такой грандиозный обман вершится ради женщины. Впрочем, как и многое в этих мирах…

POV Тули

Фигуры из моих воспоминаний замерли именно на том моменте, который потребовала воспроизвести в памяти Нурава. Лица некоторых застыли в немом укоре, опустив глаза на землю, где должна была лежать я. Но на этот раз мне представилась возможность лично разглядеть каждого. Меня настолько трясло от ненависти, что сосредоточиться было практически невозможно. А ведь мне сразу не понравилась эта идея! И как в таком состоянии прикажете различить подчинение Камня Души?! Бред собачий! Горите синим пламенем, предатели…

Вот лицо пристава, который улыбается своей сладострастной улыбкой… Здесь все ясно и понятно. Никакой магии. Исключительно личная неприязнь и страстное желание причинить мне боль, а затем жестоко убить, причем, строго в показательных целях. Чтобы легче было управлять этими слепцами.

Лицо сенатора. Его острый профиль, который врезался в мою память навсегда. Но, что-то с ним не так… В глазах чувствовалась какая-то отрешенность. Постаравшись загнать ненависть ко всем этим людям на задний план, я присмотрелась к глазам сенатора повнимательнее: между водянисто-рыжей радужкой и черным зрачком пролегло практически незаметное алое свечение. Как будто черные зрачки окружил дополнительный цветной ободок. Не может быть!

Подавись своей властью, проклятый парламент! Наверняка теперь все вы – бездушные куклы в могущественных руках Таноса! Удивительно, я даже была рада, что он их поработил. Но если сенатор под контролем, то может и… Я подошла вплотную к ближайшему брату. Нахда с сожалением смотрел вниз, и в его серых глазах так же алела крошечная искорка, обернувшая вокруг зрачка. Несчастные братья и сестры! Он подчинил и ваше сознание!

Я посмотрела через толпу, туда, где со злостью смотрел перед собой мой самый дорогой брат. Хиланен. Мне было страшно вглядываться в его глаза. Я боялась не увидеть там ничего, кроме подлинной ненависти. Могли его натравить против меня? Он ведь добрая душа…

Что-то внутри меня отчаянно просило остановиться и не проталкиваться через застывшие фигуры воспоминаний, но… Другая часть меня так жаждала правды! Если я покину воспоминание, не убедившись, что всех до единого монахов поработил Танос своим Камнем Души, то буду мучиться до конца своих дней!

На ватных ногах я подошла к своему дорогому другу и, привстав на носочки, всмотрелась в его голубые глаза. И не увидела там ничего.

Никаких следов вмешательства Камня Бесконечности.

Дрожащими пальцами я приподняла светлую вьющуюся челку, которая небрежно спадала на глаза. Нет. Я не ошиблась. Он предал меня по собственной воле.

Я с шумом выдохнула и заставила воспоминания растаять в воздухе. Разочарование на разочаровании.

– Ты видела? – на этот раз лицо Нуравы светилось от нетерпения.

– Да, – только ответила я, стараясь не заплакать. Этот грязный тип не достоин моих слез…

– Тули, половина тех людей, что хотели твоей смерти – просто под влиянием Таноса! – с волнением произнесла она. Я никак не могла понять, что именно так радовало мою сестру.

– Если ты видела это с самого начала, то ты знала, кого он не поработил! – я позволила себе немного повысить голос. Вообще, все те часовые медитации, познание глубин своего сознания, с целью научиться управлять эмоциями, сдерживать свой гнев – давно пошли насмарку. Все мое самообладание превратилось в дымящиеся угольки нервов, которые начинали искрить при каждом новом повороте судьбы…

– Да, я видела, – Нурава улыбалась. Честно говоря, меня это уже стало порядком раздражать.

– Что тебя так забавляет? – я прищурила глаза. – Ты знаешь, о ком я говорю! Хилален сам сдал меня! Он предал меня! Он ненавидит меня! Он… Он хотел убить ме… – я осеклась. Дыхание сбилось, хотя, мне до сих пор кажется, что каждый вздох я делаю просто на автомате, ведь кислород мне больше не нужен. Для проверки своей догадки, я перестала дышать. Никаких изменений в самочувствии не последовало. Ну вот, я так и думала.

– Все? Успокоилась? – Нурава скрестила руки на груди и заносчиво приподняла одну бровь, придав своему лицу очень нелепый вид. – Как же он хотел убить тебя?!

– Вы ведь все видели – он метнул в меня кинжал! – я уже просто кричала на нее. О, Духи! Как можно быть такой упрямой ослицей?!

– Да, милая, видели! А теперь вспомни-ка ваши тренировки, на которых ты, к маминому стыду перед всей Вальгаллой, мазала по мишеням, будто слепая!

– При чем тут это?! Захотелось унизить меня?!

– Тули, очнись! Ты была безнадежной мазилой, а Хиланен?!

Я только открыла рот, чтобы в очередной раз возразить, но не смогла вымолвить ни слова.

Я – идиотка!

Хиланен был самым лучшим в метании кинжалов. Впрочем, как и практически во всем, за что он брался… Хотя, нет, он отвратительно пел и совершенно не умел скрывать свои чувства ко мне. О, Духи, о чем я думаю?! Если бы он хотел меня убить, то непременно метнул бы кинжал в самое сердце. И не промахнулся. Хотя нельзя с уверенностью говорить о его намерениях, когда он ранил мое плечо. Но так хочется надеяться на лучшее!

Увидев, как Нурава наблюдает за моим «прозрением» и ехидно улыбается, я предостерегающе выставила указательный палец.

– Это ничего не доказывает!

Но разум упорно отказывался в это верить. Забавная это штука – надежда. Стоит появиться всего лишь ее крупиночке – она начинает теплиться и согревать все твое нутро…

Я горько усмехнулась, подумав, как же наверно тяжело было моему дорогому другу сдать меня прямо в лапы стражи парламента. Да, Хиланен. Надеюсь, что у тебя действительно добрая душа. А еще огромное сердце. И неисчерпаемая верность. А то я так устала от предательств…

– А теперь, если ты… – начала говорить Нурава, но вдруг ее голос стал затихать. Она с удивлением в глазах пыталась произносить слова, но не могла вымолвить ни звука. С ужасом смотря на то, как ее губы повторяют мое имя, я кинулась к сестре, чтобы схватить ее руки, но вместо них схватила лишь воздух.

Ничего не понимая, я взглянула в глаза сестры. А она только грустно улыбнулась и сказала два беззвучных слова, которые я прочла по губам: «Он пришел».

– Прощай, – прошептала я, глядя, как Нурава исчезает передо мной. А вместо нее…

Хель появилась на том самом месте, где только что стояла сестра. Она с ненавистью сверлила меня своим чудовищным взглядом, затем с неимоверной силой сжала рукой мое плечо, и перед моими глазами все поплыло. Пелена боли застилала глаза. На мгновение мне показалось, что я ослепла.

Зрение вернулось, когда сильная рука Хель швырнула меня вниз, на сухую землю. Я тихо застонала от боли, но затем, картинка перед глазами стала приобретать четкость.

Сапоги Локи. Первое, что я увидела – сапоги Локи. Устремив взгляд наверх, я четко различила лицо трикстера, которое с некоторой брезгливостью смотрело себе под ноги. Настоящий. Сомнений нет. Я даже немного улыбнулась от осознания собственной правоты.

– Ты держишь меня за идиота? – тихо проговорил Локи. По-моему, слова были адресованы не мне.

– Это был риторический вопрос? – ответила Хель с противным смешком. Последовала недолгая пауза, после чего она подняла меня прямо за шиворот и развернула к себе лицом.

Я не уверена, что те эмоции, которые меня охватили, когда она приблизила ко мне свое лицо, можно назвать страхом или ужасом… Я словно застыла внутренне, чувствуя, что мне в глаза смотрит нечто непостижимое. Что-то, настолько мощное и смертоносное, что чувствуешь себя крошечной соринкой, которую сейчас просто сдуют с этого света…

Хель усмехнулась, разглядывая мое лицо. Она все так же держала меня за шиворот, притягивая настолько, что я могла полностью насладиться ее сходством с отцом. Ну, так сказать, частичным сходством…

– Папочка хочет, чтобы твое сердечко снова билось, лапушка, – пропела она с напускной лаской. – Пусть бьется, – с этими словами, она притянула меня к себе еще ближе и впилась в мои губы поцелуем, не смотря на все мои отчаянные попытки вырваться. Прервавшись, наконец, она сладострастно выдохнула мне в губы, и я тут же почувствовала удар. Затем еще. И еще…

Сердце. Оно снова бьется! Я не смогла сдержать ошарашенную улыбку, а затем с неимоверным наслаждением сделала первые глубокие глотки воздуха…

Хватка Хель ослабла, и мою талию обвили чьи-то руки. Локи прижав меня спиной к себе, и, наклонившись к моему уху, тихо прошептал:

– Уходим, немедленно.

С удовольствием…

На этот раз мне потребовалось меньше секунды. За то время, что было мне предоставлено, я научилась переноситься с молниеносной скоростью. Но, почувствовав под голыми ногами холодный пол дворца Асгарда, я не спешила оборачиваться, положив ладони на руки Локи. Он тоже не отпускал меня, только уткнулся носом в мои волосы и сжимал так крепко, словно хотел задушить… Пусть душит. Вот только я босиком. Кстати, почему я босиком? Почему в такие моменты меня посещают настолько бредовые мысли?

– Ты пришел, – выдохнула я, первой нарушая всю нашу немного «удушающую» идиллию. Мне хотелось произносить эти слова вслух, пробуя на вкус. Они казались такими тягучими. Такими всепоглощающими и желанными!

– Она же не отдала меня просто так, да? – я все-таки обернулась, заглядывая в глаза Локи. Они были полны смятения и, как не удивительно, грусти. – Какова цена?

Локи молчал, не решаясь говорить, что именно ему пришлось отдать в обмен на мою жизнь и свободу.

– Локи, что ты пообещал ей?! – мне вдруг стало страшно. А что, если это последняя наша встреча? И вместо меня она потребовала его?! Тогда я уйду вслед за ним. Второй раз его потерю я не переживу… – Ты же не уйдешь?! Она не заберет тебя? Что ты молчишь?!

– Я никуда не уйду, смертная, – тихо проговорил Локи своим бархатным голосом. Я наверно только сейчас осознала, как приятно слышать его голос, чувствовать его запах, видеть блеск в его глазах… Но блеск был настолько недобрым, что в глубине души я понимала, ему пришлось принять очень непростое решение.

– Прошу, скажи, какую цену она назвала тебе? – чуть спокойнее спросила я.

Локи выпрямился и немного прищурился. Ничего хорошего в его долгом молчании нет…

– Четыреста двенадцать душ, – твердо произнес он, отвернув лицо в сторону.

Четыреста двенадцать…

– И ты убил их? – глупо спросила я. Естественно убил, ведь Хель отдала меня обратно. – Но это же…

– Что? – Локи снова посмотрел мне в глаза. – Это что? Хорошо? Плохо? Все это понятия относительные. Нет на свете добра и зла. Их грани настолько размытые, что смысл этих понятий теряется, как только ты станешь смотреть на мир чуть шире. Я отдал ей четыреста двенадцать душ, – тихо произнес он. – И отдал бы еще четыреста двенадцать, – голос звучал все громче, постепенно перерастая в крик. – И еще, если бы понадобилось. И разнес бы все девять миров, чтобы вернуть тебя.

Я смотрела на него, широко открыв глаза от изумления. Меня охватывали самые противоречивые чувства: с одной стороны, Локи сказал, что все девять миров он не считает дороже моей жизни, если так можно трактовать его слова, но с другой стороны – четыре с лишним сотни сердец, что перестали биться только ради одного, моего.

– Они… – я не знала, что именно хотела услышать: страдали ли они? Было ли им больно? Мужчины? Женщины? Дети? Мне даже подумать об этом страшно… Их имена? Если я узнаю, то их имена я буду слышать во сне.

– Их смерть была быстрой, – только и ответил Локи на все мои невысказанные вопросы.

Я опустила взгляд, боясь заглянуть в глаза трикстеру. Мне было страшно, что я увижу там только жестокость и безразличие ко всем этим людям. Ко всему миру. А может и ко мне? Ведь в их смерти виновата только я. Только я одна, и больше никто. А Локи из-за меня еще больше погрузился во тьму, что и так немой тенью ходит за ним по пятам.

– А как бы ты поступила на моем месте? – с дрожью в голосе спросил трикстер. – Если бы ты могла выкупить ценой других жизней того, кого ты любишь?! Брата или твою мать?!

– Или тебя, – сказала я, осознавая смысл вырвавшихся слов. Что бы я сделала на его месте? Я знаю ответ. А потому не смею его осуждать. Передо мной открылась незыблемая истина…

Пусть его руки будут по локоть в крови. Пусть все миры перевернуться и восстанут против него. Я не оставлю его.

Я подняла голову и встретилась с Локи глазами. Но в них не было ни той беспощадности, которой я так боялась, ни безразличия… Лишь невыносимая боль, что я отвернусь от него теперь. Страх… потерять меня?

– Я люблю тебя, – тихо прошептала я.

Локи с недоверием посмотрел на меня. Он действительно боялся, что я не найду в своем сердце силы простить, но как можно винить в содеянном его?!

– Я люблю тебя! – повторила я, наслаждаясь открывшейся, наконец, мне правде, полностью осознавая и принимая эту нехитрую, но такую важную истину.

Локи обнял меня и, наклонившись, прижался своим лбом к моему. Он ответил мне лишь глубоким молчанием. Слова были не нужны. Трикстер с шумом выдохнул, словно почувствовав в моих словах не только выражение чувств, но и такое желанное прощение.

– Проклятье… – меня охватила какая-то пьянящая эйфория. Все происходящее кружило голову: и Локи, обнимающий меня за талию, и холодный свежий ветер, гуляющий в какой-то странной проходной, где нам посчастливилось появиться… Интересно, что это за место? Сердце трепыхалось в груди, словно только что пойманная птица в клетке, все это чувство было таким сладким, что казалось, меня вот-вот стошнит. Наверно, это от головокружения. Похоже, что я забыла, как это – быть живой!

– Откуда ты узнала об этом месте? – хрипло спросил Локи, после долгой паузы.

– Я и не знала, я просто хотела поскорей убраться из Хельхейма, – честно ответила я. – А где мы?

Локи молча потянул меня за руку, заставляя идти за собой и, дойдя до высоких, уносящихся к самому потолку, испещренных немыслимой красоты узорами дверей, толкнул их, открыв передо мной самую удивительную картину, которую мне доводилось увидеть за последнее время. А мне, в общем-то, было с чем сравнивать.

Иггдрасиль…

Я слышала о его величии, и потому, увидев могучее, размашистое дерево, сразу догадалась, какая честь мне выпала. Переплетения корней, уходящих глубоко под землю, на которой стоял дворец Асгарда, срастались в толстый, необъятный ствол, который расходился длинными пушистыми ветвями прямо в бескрайние небеса Асгарда, ведь в помещении не было потолка…

Практически во всех религиях, которые мне были известны, фигурировало подобное древо. Как правило, оно носило самые разные названия, а в некоторых, было даже наделено человеческими качествами и могло передвигаться по суше и разговаривать! В моем мире оно было известно под тем же именем. А мое воображение и близко не было в правде, когда рисовало его для меня! Такое величественное и живое! На краях широких ветвей были видны отверстия в другие миры. Это древо соединяло в себе все начала. Все девять миров покоились в его плоти. Если прислушаться, то казалось, что можно услышать тяжелое дыхание Иггдрасилля…

– Помощники Идунн придут не скоро, – тихо проговорил Локи, подводя меня ближе к толстому стволу. Он взял мою руку и приложил ладонь на кору дерева. Теплая на ощупь, мне показалось, что я чувствовала сквозь нее биение миллионов сердец, которые бережно хранило в себе Мировое Древо. От избытка чувств, я стала задерживать дыхание на вздохе. Оно мне казалось не уместным в присутствии этой святыни…

– Оно удивительное, – я провела пальцами по толстой коре и развернулась лицом к Локи. – Оно всегда было здесь? В моем мире его считали пропавшим!

– В твоем мире слишком много ошибочных гипотез, – трикстер подошел ко мне ближе. – Это древо играет одну из самых важных ролей в монарших семьях. Под его ветвями благословлялись самые крепкие брачные союзы правителей Асгарда. Здесь стояла моя мать с Одином, – после этих слов, он вжал меня в кору и приник к моим губам в страстном поцелуе.

Как же мне не хватало его прикосновений… Он целовал жадно, и даже грубо, но сознание куда-то испарилось, предоставляя мне наслаждаться своими чувствами к этому Божеству. Мои пальцы путались в его волосах, а рваное дыхание даже не успевало восстановиться в коротких перерывах между горячими поцелуями. Он приподнял меня за бедра, впечатав спиной к Древу, и наши лица теперь оказались на одном уровне. Отстранившись, он долго смотрел в мои глаза, будто заглядывая в самую душу.

Одной рукой Локи поддерживал меня, а другой поднимал тяжелую ткань юбки, продвигаясь рукой по гладкой коже бедра. Еще чуть-чуть и я окончательно перестану трезво мыслить. Голова и так отказывалась соображать…

– Нельзя, не в этом месте, – задыхаясь от эмоций, прошептала я, попытавшись убрать руку трикстера, которая зашла уже слишком далеко, но Локи лишь лукаво усмехнулся.

– Здесь и вершатся все священные таинства, – тихо ответил он мне, выдохнув слова, а затем зарылся в моей шее поцелуями…

Он был и нежным, и грубым, и ласковым, и резким… Стараясь быть мягче со мной, он едва сдерживал ту силу, которая рвалась наружу внутри него, сдерживаемая в результате нашей долгой разлуки, боясь элементарно причинить мне боль…

Мне казалось, что я заживо сгораю и дрожу в его холодных руках, но не от их холода, а от переполнявшей меня любви к нему, которую я, наконец, позволила себе признать. Мое вновь обретенное сердцебиение будто сошло с ума, выстукивая нечто громкое и аритмичное.

Локи надрывал мою одежду, там, где она мешала на пути его рукам, но не избавлялся от нее. С удивлением, я почувствовала, что его руки тоже дрожат, повторяя изгибы моего тела. Я помню те чувства, которые он позволил мне пропустить через себя раньше, разрешая бродить по уголкам его разума, но никак не могла подпустить свое счастье близко к себе, попросту боясь обжечься…

– Ты до сих пор сомневаешься в моей любви? – чуть отстранившись прошептал трикстер.

– Я же никому не доверяю, – улыбнулась я. Но в том, что он любит меня, я была уверена. Это не было правдой, это было истиной. Абсолютной истиной. Аксиомой. Он любит меня, и иначе быть не может.

Локи ухмыльнулся в ответ на мои мысли, которые снова так нагло читает и запечатлел на моих губах сначала нежный, практически невесомы поцелуй, который вскоре становился все жарче и жарче, пока в конце не превратился в мой, едва слышный стон. Наши тела слились воедино, предаваясь великому таинству любви. Вновь и вновь размывая все границы реальности. Позволяя нам растаять друг в друге. Здесь вершились все великие обряды. И все девять миров стали свидетелями нашей любви.

Когда все наши силы истощились, и разум стал приобретать над нами власть, возвращая с небес на землю, мы просто сели у корней Великого Древа. Локи выводил на моей спине под разорванными тканями линии, повторяя узор моей татуировки, а я, закрыв глаза, слушала, как успокаивается его дыхание, постепенно становясь абсолютно ровным. Обнявшись, мы погружались в самую уютную тишину, которая только может связывать двух влюбленных. Тишину уединения и понимания.

Не знаю, сколько времени мы провели так, казалось, будто оно вовсе остановилось.

– А кто такая Идунн? – почему-то я решила задать именно этот вопрос, спустя долгие минуты молчания.

– Добрейшее существо в Асгарде, у которой настолько искренняя вера в то, что Иггдрасиль – это верховное Божество, что она даже собрала своего рода секту…

– Иггдрасиль – Великое Древо… – проснулся было во мне ярый фанатичный монах, но Локи меня перебил.

– Я не говорил, что я не согласен, – он слегка улыбнулся, а затем добавил. – просто Идунн со своей «сектой» немного перегибает палку.

Я невольно усмехнулась. Сложно было представить себе Локи, уважающего кого-то больше, чем себя. Пусть даже этот «кто-то» – Древо! Хотя, может, поэтому и уважает. И вообще довольно забавно, Секта в мире Богов…

Тяжелые двери открылись, и в зал тихими шагами вошли шесть Асов, облаченные в длинные небесно-голубые плащи, на которых тонкими серебряными нитями были вышиты миниатюрные листочки. Следом за ними, замыкая шествие, вошла высокая темноволосая женщина, с длинной, ниже пояса косой и венком из яблоневого цвета на голове.

Мы стали тихо подниматься, но все равно привлекли к себе внимание. Шестеро помощников успели встать вокруг ствола дерева, и те, кто нас увидел, с удивлением устремили на нас взгляды. Идунн, смотревшая в нашу сторону с не меньшим изумлением, смело шагнула на толстые корни Древа и подошла поближе.

– Из всех Асов, я меньше всего готова была увидеть здесь тебя! – она встала в двух шагах от нас, и, когда Богиня перевела на меня внимательный взгляд, я постаралась спрятаться за спину Локи, чтобы не демонстрировать свои рваные одежды. – Но еще больше меня удивило найти тебя здесь не в одиночестве.

Повисло неловкое молчание. Я не знала, что мне ответить и стоит ли вообще раскрывать рот? Неожиданно, Локи шагнул женщине навстречу и обнял ее. Идунн рассмеялась, заключая трикстера в объятия, а затем, отпустив его, окинула меня нежным взглядом.

– Ты познакомишь меня со своей избранницей? – промолвила Богиня. – Я думала, что после Фригги и Игга здесь больше не будет заключаться браков!

Я в недоумении посмотрела на Локи, тот поджал губы в снисходительной улыбке и беззвучно произнес «секта», видимо намекая, что Идунн немного «того». Но, глядя на ее искреннюю радость, которой она буквально светилась изнутри, можно было действительно подумать, что женщина только что стала свидетельницей заключения союза между двумя любящими сердцами… А что, если все действительно так и происходило в Асгарде? Надо будет спросить Локи. Интересно, он скажет правду?