Текст книги "Всё, что тебе нужно (СИ)"

Автор книги: AgentSolt

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

– К тебе пришли, – мерзко усмехнувшись, Смауг кивнул в сторону.

Всё кончено. Все надежды разбились вдребезги.

В воздухе буквально послышался хрустальный звук бьющегося стекла, несмотря на шумные децибелы музыки. Лесная Фея медленно повернула голову туда, куда указал Смауг, и увидела одного из братьев, что стоял среди толпы с огромным букетом цветов и шарил в тесном скоплении народа ищущим взглядом. Он был тем, кого она меньше всего хотела бы сейчас видеть. Вся его семейка вызывала лишь острое чувство злости. Начиная с Торина.

– Иди, твой бойфренд тебя ждёт, – Смауг снова хохотнул и потянулся лениво, тут же начиная выискивать глазами какую-нибудь умелую проститутку на замену. Она, непременно, должна хорошо сосать, да и выглядеть подобающим образом, так, чтобы ему, Смаугу, действительно нравилось.

Взгляд, полный досады и гнева, убийственно впился в него, будто что-то от этого могло поменяться.

– Ты обещал мне ночь, – настойчиво произнесла Лесная Фея, но тот развёл руками, стараясь сдержать рвущуюся улыбку. – Я не пойду к нему.

Последней фразой усмешку стёрло с лица Смауга. Он схватил Лесную Фею за запястье, да так, что боль разлилась от кончиков её пальцев до локтя. Если бы он мог позволить себе немного больше, то одним выверенным движением вырвал бы руку из плечевого сустава, чтобы сука даже думать не смела идти ему наперекор, а давилась криками у его ног, там, где ей и положено находиться.

– Пойдёшь, – требовательно зашипел он ей в лицо. – Пойдёшь и напросишься к нему домой. И только попробуй всё испортить, дрянь.

– Пусти, – она дёрнулась, но он с перекошенным от злости лицом продолжил свою наставительную речь, едва сдерживаясь, чтобы не врезать.

– Если ты сейчас выкинешь какой-нибудь фокус, то меня больше не увидишь. Иди и сделай всё, чтобы Торин Дубощит сам напрыгнул на тебя и отдал тебе чёртовы бумаги в качестве подарка, – и лишь после этих слов разжал пальцы.

Лесная Фея взглянула на него так, словно в мыслях собственноручно казнила, поднялась и направилась к Фили, озирающемуся по сторонам и выискивающему её. Она была готова убить и его тоже. Всех, кто сейчас смел касаться или просто пялиться. Её трясло от злости, и потребовалось очень много усилий над собой, чтобы скрыть это, и выглядеть, по крайней мере, спокойной.

– О, привет солнышко, – лицо молодого человека расплылось в сладкой, счастливой улыбке, когда он заметил её. – А это тебе, – и вручил ей огромный букет нежно-розовых цветов, что смотрелись в этой обители порока так нелепо.

– Благодарю, – холодно приняла она его дар, внутри себя содрогаясь от раздражения.

– Я пришёл, чтобы забрать тебя. И извиниться за вчерашнее. Ты не злишься?

– Нет, – но не смогла сдержаться и взглянула так, словно обвиняет во всех смертных грехах. – Я работаю и не могу уехать.

– Не беда. Я выкуплю тебя на всю ночь, какая им разница, где мы будем этим заниматься, – Фили улыбнулся. – А сам отвезу тебя в какой-нибудь бар, если хочешь. Или просто покатаемся по городу.

Лесная Фея раздражённо выдохнула. Он предлагал совсем не то, что было нужно, так что придётся шевелить мозгами и выдумать хоть сколько-нибудь правдоподобную причину, чтобы напроситься к ним в дом. Напрашиваться она ненавидела. Гордость тогда наносила ответный удар, и всё, что оставалось в душе – это обречённая озлобленность на весь мир, так несправедливо обходившийся с нею раз за разом. Но гордость – единственное, что не давало сдаться, и пасовало это чувство только лишь перед Смаугом, как ни старалась Фея это предотвратить.

– Мы можем поехать к тебе домой? Я кое-что там забыла.

Лицо молодого человека недоумённо вытянулось.

– Но там.. там Торин и.. начнёт орать опять. Может, ты скажешь, что это, и я привезу тебе потом?

– Поехали к тебе. Мне очень нужно.

Настойчивость Феи сбила его с толку. Он не понимал, зачем ей это, и что такого сверхважного она могла забыть у него, ведь ему на глаза не попадалось ни одной её вещи.

– За-зачем? Мы можем провести время в другом месте. Ты забыла что-то важное?

Фея не успела ответить ему, потому что в его нагрудном кармане завибрировал мобильник, пытаясь привлечь внимание. Выудив телефон оттуда, Фили извинился взглядом и нажал на «ответ».

– Да, Торин. Я-аа.. а..я да, я в клубе.. да-да.. я с Лесной Феей….. Что? Приехать? – он зажал динамик ладонью другой руки и ошарашено произнёс. – Хочет, чтобы мы вдвоём приехали к нему домой.

Лесная Фея холодно усмехнулась. Какая удача.

– Да, хорошо, мы приедем.., – забормотал Фили, – конечно, прямо сейчас.. Выезжаем.., – он нажал на сброс и, всё ещё пребывая в крайнем удивлении, улыбнулся. – Ждёт нас, представляешь?

– Не думаю, что мы можем ожидать радушного гостеприимства, – охладила Фея его радость.

– Посмотрим. Может, он решил быть более лояльным. Заодно заберёшь то, что забыла. Идём?

Бросив последний взгляд на Смауга, возле которого уже вилась стайка шлюх, Лесная Фея, маскируя свою злость, взяла Фили под руку, и вместе они направились на стоянку.

Фили любил этот город. Его стылое, урбанистическое дыхание, смешанное с запахом бензина, ванильных сигарет и сладкого парфюма. Его огни – светофоров, витрин, окон домов и рекламных табло – разрезающие тьму, влекущие, раззадоривающие. Этот город сиял для него, предоставлял возможности, ублажал и зазывал удовольствиями. Он, казалось, имел свой особый ритм, отличный от множества других таких городов, и собственную мелодию, врезающуюся в уши не только сигналами автомобилей, механическими голосами на табло или попсой, доносящейся из бутиков, но ещё и пел песни ветра и свободы, переливался голосом серебряного дождя, вздыхал, как живой. Да, Фили любил это место, понимал его законы и наслаждался каждой минутой, проведённой здесь.

Но для Лесной Феи всё было по-другому. Несмотря на всю мишуру – сверкающую иллюминацию, сияющие золотыми бликами витрины, красивые людские образы, созданные по последнему писку моды и изобилие благ – этот город таил своё чёрное, порочное сердце. Такие вещи довольно просто понять тому, кто и сам прятал себя за ярким обликом. Это место виделось ей жирным пауком, плетущим свои сети для очередной заплутавшей жертвы. Кровожадное, циничное, источающее зловоние и греховное. Порождало своих последователей и притягивало глупых, корыстных извращенцев, модифицировавшихся в местных за считанные часы. Лесная Фея ненавидела здесь всё: от злобных людей до кособоких улиц, похожих на грязный лабиринт, где прятались порок, наркотики и насилие.

Один город – две стороны. Два человека на противоположных краях от жирной черты, отделяющей свет и тьму. Лесная Фея понимала Торина, не желающего, чтобы племянник пересёк грань и оказался по другую сторону, но нужно было думать о себе, чтобы выкарабкаться из тьмы. О себе и о Смауге.

Седан цвета маренго почти не стоял в пробках, ловко проскакивая на мигающий сигнал жёлтого, а Фили всё следил краем глаза, как вдыхает аромат роз Лесная Фея, как проводит она пальчиками по нежным лепесткам, как блестят её глаза всякий раз, когда она о чём-то задумывается. Что бы там снова не выдумал Торин, он ни за что от неё не откажется. Ни за что и никогда.

– Я не дам тебя Торину в обиду, – прошептал он, когда они уже запарковались возле дома. – Ты можешь положиться на меня.

– Не нуждаюсь я ни в чьей защите, – отрезала Фея и, нажав на ручку, сама вышла из авто, не дожидаясь его галантности.

Во всём доме горели огни. Несмотря на поздний час, свет был зажжён почти в каждой комнате, даже на верхних этажах. Фили взял Фею под руку и вместе с ней направился к парадному входу, думая о том, что же их ждёт. Он действительно нервничал, хотя и старался мыслить в позитивном ключе. С чего вдруг Торин надумал пригласить их вместе домой, когда накануне едва не вышвырнул? Это было весьма и весьма странно.

Пальцы Лесной Феи были ледяными, ибо от одной мысли о поджидающем их человеке, её морозило. Если бы только Смауг мог понять, какой это стресс – идти туда, где гарантированно тебя не ждёт ничего хорошего. Этот Торин, должно быть, задумал что-то.. Придётся приложить действительно огромное усилие, чтобы хотя бы расположить его к себе. Должно быть, его не впечатлить одной лишь эффектной внешностью.

Холл, подсвеченный хрустальной люстрой, был пуст. Фили снял куртку, помог снять пальто своей гостье, а затем крикнул негромко, очевидно, опасаясь, переполошить половину дома:

– Торин! Торин, мы пришли!

Из гостиной показался Кили, выглядевший слегка настороженно и ошеломлённо. Со смущённой улыбкой он кивнул брату и Фее, но продолжил молчать. Не было ясно, в курсе ли он о приглашении Торина, но Фили надеялся выведать у него, чтобы морально быть готовым к любому повороту.

– Что Торин.., – Фили не успел договорить – дядя вышел из арки, ведущей в столовую. И его сосредоточенное, каменное лицо навевало разные мысли, но ни одна не была положительной.

Торин смотрел на Лесную Фею, смотрел на огромный букет, который она держала в руках, и губы его поджимались всё сильнее. Гостья выглядела гордой и высокомерной, холодной и неприступной. Как смела она так вести себя, если уже пробила дно и болталась в самом низу социальной иерархии?

Молчаливая пауза всё продолжалась, в момент которой они с Торином оценивали друг друга, и хозяин дома заговорил первым, обращаясь к ней:

– Пройдём в мой кабинет.

В кабинет. С Торином. За какие же заслуги, интересно, так балует судьба? Будто кто-то, прочитав мысли, тотчас приложил усилия, чтобы претворить их в жизнь. Как знать.. может Торин сдастся быстрее, чем можно было предположить.

Она двинулась вслед за ним, и Фили тоже сделал шаг, но Торин, заметив это, жестом повелел ему остаться. Обстановка стала совсем нагнетающей. Взгляд Кили то вспыхивал возмущением, то смешивался с тревогой. Он готов был паниковать, готов был ломиться в кабинет, потому что чувствовал, что от Торина не стоило ждать сердечности по отношению к Трандуилу. И тот находится сейчас с ним один-на-один, и некому будет его защитить, если Торин вдруг захочет морально уничтожить его, что, скорее всего, и произойдёт в ближайшее время. Торин умел это, как никто другой.

– Что он задумал? – тихо спросил он у Фили. – Ты знаешь, зачем он позвал его?

– Это я у тебя хотел спросить, – старший брат перенял беспокойство младшего, которое наложилось на страх за своё собственное будущее, под давлением последних событий грозившее превратиться из благоприятного в разрушенное. Он рухнул на диван, обхватывая голову руками, и сильно сжал её, как будто стараясь выдавить негативные мысли. – Я надеялся, что Торин передумал насчёт неё, но теперь вижу, что заблуждался.

Кили тяжело вздохнул и впился глазами в проём, где исчез Трандуил.

====== Часть 7 ======

Кабинет Торина не был похож на кабинет Азога. Совсем. Не было дешёвой мебели с вычурными линиями и пыльной, протёртой обивкой. Не было сомнительных плакатов, выдранных из дешёвых, эротических журналов. Ни грязных потёков на стекле окон, ни хлама, скопившегося за стеклом стеллажей. И пахло здесь по-другому. Приятно. Свежей краской чернил отпечатанной бумаги и ветхим запахом хрустящих книжных страниц. А ещё еле уловимым ароматом мужского парфюма, невесомого и не такого навязчивого, какие предпочитал Смауг.

Изящные деревянные рамы, обрамляющие прекрасные полотна, медовые оттенки дуба, из которого была сделана большая часть мебели, кожаные стулья и кресло сдержанных тонов, великолепные статуэтки, представляющие собой какие-то немыслимые геометрические фигуры – во всём этом ощущалось выразительное чувство вкуса, стиля и элегантности. Похоже, человеку, занимающемуся дизайном, заплатили немалые деньги.

Торин прошёл к столу, обошёл его и сел в своё кресло, положив руки на столешницу. Такой величественный и впечатляющий в неспешных движениях. Весь его вид требовал к себе уважения, но заслуживал ли он его? Ответ на этот вопрос ещё необходимо было узнать.

– Присаживайся, – мрачно, но твёрдо промолвил он, указывая ладонью на стул напротив.

Лесная Фея невозмутимо, с достоинством исполнила просьбу, положив свой огромный букет на стол, поближе к левому краю, и несколько хрупких лепестков осыпалось на полированную поверхность.

– Я слушаю, – она взглянула ему в глаза, и увидела в них какую-то напрягающую колкость.

В ярком освещении наряд гостьи сверкал очень вызывающе – на этот раз лёгкий, полупрозрачный шифон дымчатого цвета со слегка уловимыми оттенками коричневого, что играл головокружительными переливами. И Торин скользил взглядом по ткани, немного задумчиво, но больше – мрачно. Воцарилась мёрзлая тишина. Часы, расположенные на полке позади стола, отсчитывали каждую секунду, однако это мерное тиканье отнюдь не успокаивало, а лишь сильнее действовало на нервы обоих. Позолоченный маятник покачивался из стороны в сторону. Туда-сюда, туда-сюда; и в это время вокруг разрасталась тревога, обвивая своими ледяными щупальцами сердца, руки, тела, тянулась всё дальше, захватывала всё крепче. Лесная Фея уже отчётливо ощущала нервное покалывание в кончиках пальцев, как внезапно вздрогнула от раздавшегося звука гонга, отмерявшего каждый час.

– Ты любишь Фили? – произнёс Торин, едва громкий звук стих.

Занавес. Такого вопроса она не ожидала, и это несколько сбило с толку, а оттого её глаза широко распахнулись. Понадобилось пара секунд, чтобы взять себя в руки для дальнейшего ведения диалога. Можно было соврать, кивнуть, сказать высокопарные фразы, как в дешёвых мелодрамах, но это не стоило затраченных усилий, если всё равно придётся клеить этого самого Торина. Про любовь к мажорику говорить было нельзя.

– Будь уверен, ему со мной очень хорошо, – она слегка улыбнулась, и выражение лица было таким бессовестным, что Торину пришлось призвать всю свою силу воли, чтобы остаться предельно спокойным. Всё внутри загорелось раздражением. Он старался глубоко дышать через нос, старался потушить в себе это чувство, пульсацией забирающееся в вены. Как же его нервировали такие люди, безо всякого воспитания, не способные испытывать стыд даже в его зачатке. С демонстративным поведением, полагающие, будто мир должен дарить им все свои блага только потому, что повезло родиться с цепляющей внешностью.

– Отвечай на поставленный вопрос, – жёстче потребовал он.

– Я не стану обсуждать это.

В следующее мгновение ей показалось, будто на лице его промелькнула улыбка. Едва заметное движение одними уголками, но всё же.. Что бы это значило? Понял, что от ответа увиливают, и это его обрадовало? Или за этим стояло что-то ещё?

– Фили молод, хорош собой, богат и перспективен. Я желаю ему достойной пары, – голос зазвучал совершенно безмятежно, словно Торин рассказывал будничные новости на собрании, а не обсуждал дальнейшее будущее своего племянника с существом, которое мечтал сослать в другую галактику . – Я уверен, что ему нужна девушка с семейными ценностями, порядочная и любящая. Каждое слово указывает на то, что это не ты.

На губах Лесной Феи расцвела холодная улыбка.

– Откуда такие выводы? Ты меня совсем не знаешь, – произнесла она елейно и вновь улыбнулась.

– Уже того, что ты не девушка – достаточно, – отрезал Торин.

Её улыбка померкла.

– В связи с этим я хочу предложить тебе кое-что, – продолжил говорить он сухим, официальным тоном, намереваясь подкупить единственно ценным, как ему казалось, для такой безнравственной особы. Всё, что было нужно ей.. или ему.. – это деньги. Какую сумму ни дай, всё спустится на поддержание показного уровня жизни: новый телефон, новые тряпки, сумки, нелепое авто, съём квартиры в элитном районе. Никакого вклада в образование, приобретение полезных навыков, даже на открытие собственного бизнеса умишка не хватит. Да и блядство – оно ведь в крови. Так и пусть делает то, что хочет, лишь бы от его племянников подальше.

К его облегчению, Лесная Фея села поудобнее, положив ногу на ногу и явно намекая на то, что готова выслушать. Бесстыжие глазки её стреляли в собеседника, и Торин прочистил горло, прежде чем продолжить:

– Я заплачу тебе хорошую сумму денег в обмен на то, что ты оставишь Фили в покое. Действительно большие деньги. Ты сможешь начать новую жизнь. И будет лучше, если ты переедешь в другой город, ещё лучше – на другой континент.

– А я за ним и не бегаю, – возразила Фея, мимолётно проведя языком по верхней губе.

– Мне всё равно. Ты скажешь ему, что между вами всё кончено, что у тебя новая любовь. Или назовёшь любую другую причину расставания – не имеет значения.

Похоже, этот Торин решил пойти мирным путём. Он достаточно влиятелен, чтобы начать запугивать, пообещать убить, например. Но почему-то выбрал другую тактику, которую Лесная Фея никак не могла ожидать, учитывая, с каким отвращением он смотрел на неё всё время. Будь на его месте Смауг, тот бы точно, не раздумывая, выпустил пулю в лоб. Так что же стояло за этим? Слабость? Или наоборот, сила?

Как бы там ни было, он просчитался – деньги никого здесь не интересовали. По крайней мере – не сейчас. Лесная Фея сделала вид, что задумалась. Опустив голову, замерла и почти не моргала, а когда вновь её взгляд вернулся к собеседнику, то сделался таким игривым, с лёгкой насмешкой, с чуть заметным кокетливым прищуром. Нужно было идти до конца.

– А что насчёт тебя? – вопрос прозвучал тихо, но настолько проникновенно, что Торин ощутил марш мурашек у себя на спине и вздрогнул едва заметно. – Тебе нужен кто-то, кто скрасит твоё одиночество? Девушка.. или не совсем? – голова склонилась набок, и глаза сверкнули слишком пошлым блеском, чтобы остаться равнодушным.

– Что ты несёшь? – оторопело переспросил Торин и даже слегка отпрянул, не веря своим ушам. Настолько вопиющей наглости он не ожидал даже от этого извращенца.

– Я могу предложить кое-что другое, – вкрадчиво продолжила Фея, пожав плечами.

Она заигрывала с ним. Эта блядовитое существо заигрывало с ним, не гнушаясь открыто флиртовать. Несмотря на то, что знала, что там, за стенкой, ждёт тот, кто её якобы любит, и тот, кого якобы любит она. Какая низость.. Какая мерзость..

– И что же? – процедил сквозь зубы Торин, ибо в ответ на всё это его обуяла такая сильная злость, что клокотала в нём подобно разогретому маслу на сковородке, но он сдерживал себя. И будет сдерживать, покуда хватит сил.

В следующее мгновение Лесная Фея вскинула руку и провела нежным движением по его сцепленным в замок пальцам. Это было и в самом деле почти деликатно, почти ласково, и сопровождалось довольно кротким взглядом, но маска спокойствия Торина тотчас треснула, обнажая отвращение и гнев, что всё это время прятались за ней. Глаза вспыхнули переплетением самых неприятных эмоций, которые только вызывала эта двуличная потаскуха, но следом его и вовсе парализовало произнесёнными словами.

– Ты нравишься мне куда больше, чем твой племянник. И я знаю, что нравлюсь тебе. Мы можем сказать ему, что теперь вместе, и тогда ему придётся отступить. Поверь, я знаю, как сделать мужчину счастливым. Даже такого неоднозначного, как ты. Поцелуй меня. Не бойся.

Дёрнувшись, словно от прикосновения раскалённого металла, Торин вновь подался назад, увеличивая расстояние между собой и Феей.

– Да как ты смеешь? – низким полушёпотом произнёс он. В глазах вспыхнули замешательство, презрение и неприязнь. Ярость бьющимся ключом забилась в горле, смешиваясь с тошнотой.

– Не бойся меня, я разрешаю себя коснуться.. – она посмотрела на него так томно, что под действие её чар пал бы кто угодно, даже самый набожный монах. Губы её чуть приоткрылись, придавая порочный и пленительный вид. А он смотрел на неё, не отрываясь, словно загипнотизированный, словно забывая, кто он и где. Едва ли ему доводилось видеть существо прекраснее. Он сдастся. Поцелуя будет достаточно, чтобы он потерял голову. Прикосновения хватит, чтобы он захотел большего. Один акт – и он будет бегать за нею до конца своих дней.

Но Торин вскочил со своего кресла, как с раскалённых углей, сжимая руки в кулаки и сверкая глазами.

– Ах, ты распутная, бесстыжая шлюха! – зычно заорал он. – Как жаль, что Фили не слышал этих слов! Так я и знал, что у тебя нет никаких принципов, совести и чести!

Вздрогнув, Лесная Фея оторопело смотрела на него. Ей казалось, что он уже капитулировал. Но, вопреки всему, он почему-то всё ещё продолжает сражаться с собой? Или же ему и в самом деле настолько противно?

– Что-то не так? – попыталась принять она наивный вид.

И это спровоцировало лишь новую волну бешенства.

– «Что-то не так?»?! – прогремел он, глядя на неё, как на полное ничтожество. Так даже Смауг на неё никогда не смотрел. Со омерзением и ужасом, будто она прыгнула вниз с пятнадцатого этажа, а этот Торин глядит сверху вниз на её изувеченные останки. – Что-то не так, ты спрашиваешь?!.. Убирайся, забудь про всё и убирайся! Или, Богом клянусь, ты пожалеешь о том, что на свет родился!!

– Зачем так грубо? – Фея легко поднялась и двинулась к нему, всё ещё намереваясь что-то исправить. В ногах гудело напряжение, сердце почти перестало биться, но голос по-прежнему звучал мягко и обволакивающе. – Ну же, успокойся, я ничего особенного не прошу и..

– Убирайся, – зловещим полушёпотом промолвил Торин снова, отступая назад, потому что откровенно опасался, что не сдержится и двинет по очаровательной мордашке, а то и сделает что похуже – в нём действительно проснулось желание убивать. От ярости ходили желваки, блокировался разум, он всё сильнее терял контроль над ситуацией. Это было что-то звериное и древнее, как инстинкт. – Пристрелю сразу, если ещё раз увижу тебя или узнаю, что Фили с тобой.. Ты самое низкое, гнусное, омерзительное существо, которое мне только довелось встречать, и ты ошибаешься, полагая, будто все так или иначе попадут под твои чары, потому что у меня от одного только взгляда на тебя возникает желание помыться с чем-нибудь дезинфицирующим. ПОШЁЛ ОТСЮДА!!!!!!!!!!!!

Лесная Фея отпрянула, как от удара, крепко стиснула зубы, признавая своё полное поражение, развернулась на каблуках и бросилась вон из кабинета, больше всего на свете боясь услышать о себе ещё хоть одно слово . Её прошивала дрожь, глаза остекленели, широко распахнутые, напоминающие круглые озёра под коркой льда. И Фили, кинувшийся к ней и схвативший её за плечи, не удержал – так сильно она вывернулась, убегая из дома, как с пожара.

Торин появился на пороге гостиной с мрачной радостью на лице. Выглядел он, как истинный победитель. Даже если это недоразумение ещё раз сунется, он теперь совершенно точно знает, как с ним бороться, потому что, очевидно, Лесной Фей ненавидит о себе нелестных слов. При следующей встрече оружие будет наготове, если, конечно, извращенцу хватит ума продолжать и дальше лезть к их семье. В ответ на вопрошающие взгляды племянников он промолвил, скрестив на груди руки:

– Неужели в тебе нет ни капли уважения к себе, Фили? Оставь эту особь и свои извращенские фантазии.

Старший племянник обернулся, посмотрел на входную дверь, и ощутил, как плывёт и качается пространство перед глазами. Сигналы тревоги в его мозгу разрушали все нейронные сети, вопили воем сирены, распространяли невыносимый гул по всему телу.

– Что ты наговорил ей, Торин? – растерянно промолвил он, решительно рванувшись было за Феей, но услышал предостерегающее:

– Сделаешь хоть шаг, и больше никогда не переступишь порог этого дома. Понял?!

С ужасом взглянув на дядю, он замер и не мог шелохнуться. Бежать за Лесной Феей, вот так, как есть, без денег, запасной одежды, ключей от авто, просто в никуда, без понятия, сможет ли она принять его у себя, пока всё не наладится? Разорвать все связи с семьёй, которая осудит и проклянёт его, поставив клеймо «Извращенец»? Или остаться и, как планировалось, сделать встречи со своей Феей тайными и, тем самым, ещё более увлекательными? Он не хотел бы такой судьбы, как у его матери, которая оставила всё, отгородилась от семьи, буквально начав свою жизнь заново вдали ото всех. Ему слишком нравилось жить так, как он жил до сих пор, но и терять Лесную Фею он не намерен был тоже, потому что слишком уж она запала ему в сердце. Лучше её и прекраснее нет никого во всей вселенной.

Пока его мысли сумбурным смерчем носились в его голове, боковое зрение выхватило Кили, сорвавшегося с места и помчавшегося к выходу. Тот схватил на бегу свою куртку и пальто Лесной Феи, которое так и осталось висеть на вешалке в холле, и выбежал в вечерний сумрак, разгоняемый тёплым светом фонарей.

Вечер был совсем немилосерден, гладя против шерсти аккуратный газон, хлопая лёгкими коваными дверцами беседки где-то вдалеке, заставляя ёжиться и покрываться мурашками. Это подтолкнуло увеличить скорость и впиваться глазами к темноту, выискивая знакомый силуэт. Кили нагнал Лесную Фею при выходе из ворот. Та мчалась вперёд во тьму, содрогаясь не то от урагана чувств, не то от промозглого ветра, набрасывающегося на любого, словно одержимый маньяк. От такого холода можно было слечь с тяжёлой болезнью, но её, скорее всего, сейчас это мало заботило. Она была явно не в себе.

Притормозив рядом, он накинул ей пальто на плечи, да только вместо благодарности на прекрасном лице увидел едва ли не ненависть. По нему будто проехались катком.

– Что он сказал тебе? – Кили схватил её за руку, останавливая.

– Какая разница?! – прошипела она. Взгляд её воткнулся в него стеклянным остриём. – Убери ты руки! – и выдернула свою ладонь так, что пальто чуть не свалилось с её плеч. Светлые волосы нещадно трепало. Да что там с волосами, когда и нервы потрёпаны, и сердце – в клочья. Фея выглядела раненой.

– Он орал, я слышал.

– Отвянь от меня! – всю свою злость она направила против этого настырного парня. Ей хотелось одного – не видеть и не слышать сейчас ни единого человека на этой планете. Она ненавидела людей. Она ненавидела всех и каждого. Этот город. Весь мир. И эту проклятую семейку. – Мне не нужна ничья забота, ничья жалость и ничьё присутствие в моей жизни! Оставь меня в покое!

Кили не дрогнул. Только не сейчас.

– Фили не может проводить тебя, так что я за него, – успокаивающим тоном произнёс он и попытался улыбнуться как можно ласковее. – Всё хорошо. Я отвезу тебя домой.

– Нет! Отвали!

– Я не отступлю, Трандуил, – голос Кили прозвучал твёрдо и решительно, его слова рождались из огня, которым он пылал всё то время, сколько они были знакомы. Сейчас ничто не могло отпугнуть его и поменять своё решение – даже угрозы Торина не смогли. – Мы сядем в мою машину, и я отвезу тебя туда, куда ты пожелаешь. Хоть на край земли, – он смотрел на него, не опуская глаз, не позволяя ему отрешиться от его слов. Он был сейчас совершенно непоколебим.

И Лесная Фея сдалась. Раскол оболочки произошёл так стремительно, что можно было услышать в воздухе её серебристый звон. Оборонительные стены рухнули: сокрушённо опустилась голова, поникли плечи в подчинении, во взгляде промелькнуло обречение и заблестели глаза, вконец выказывая слабину. Она выглядела такой хрупкой и незащищённой, отверженной миром при всей своей красоте. Уничтоженной. И Кили ощущал каждый обломок внутри неё, потому что в душе там было всё разбито, всё порушено и выжжено напалмом. Ничто не в силах такое залечить.

– В клуб, – еле слышно прошептала она, и Кили, прижав её к себе, повёл к авто.

Город принял загадочный вид. Широкие дороги ответвлялись узкими, тёмными улочками, куда автомобили въезжали с опаской, подмигивали тусклыми фонарями на длинных основаниях, гасли одно за другим окна в домах. Светофоры замирали жёлтым, казалось, на слишком короткое мгновение, чтобы вновь вспыхнуть зелёным, пропуская поток автомобилей вперёд. И небо висело так низко, так близко, что создавалось ощущение, будто оно вот-вот окончательно рухнет и придавит город своей громоздкой, неповоротливой тушей.

Кили не гнал, – напротив, ехал медленно – настолько медленно, насколько мог. Он поглядывал искоса на Трандуила, который, словно замер, и лишь отблески в светлых глазах, говорили о том, что он не восковая фигура. Отчаянно мигала всеми цветами радуги реклама на панелях, светофоры, фонари – всё это вспышками суетно мелькало, а он в противовес был недвижим. Тёплые, смазанные блики освещали его лицо на пару мгновений, но затем оно снова затенялось тьмой. На смену злости пришло полное истощение. Трандуил был совершенно лишён каких-либо сил, опустошённый и потерянный. И Кили так хотелось защитить его от всего, залечить все раны – те, которые нанёс Торин, и те, что были нанесены до него.

Его автомобиль всем мешал. Любителей устраивать ночные гонки хватало, а его «Ягуар» полз еле-еле, будто за рулём опасающийся инфаркта пенсионер, а не молодой и дерзкий. Ему сигналили, иногда что-то кричали через окна и просто смотрели недовольными лицами, но ему было всё равно. Он готов был пойти против целого мира сейчас, лишь бы побыть наедине с Трандуилом лишние минуты. Не включал радио, чтобы слышать его дыхание. Украдкой поглядывал на него раз в две секунды, крепко сжимая обтянутый кожей руль. Наслаждался тем, что наедине, и мечтал, чтобы это никогда не кончалось. Предпочитал не замечать свои собственные мучения, переживания и игнорировать отчаянное желание выразить свои чувства. Душа его тоже рвалась на части, но себя он уже задвинул на второй план.

Когда авто заехало на стоянку клуба, Кили тяжело вздохнул, паркуясь подальше от фонарей, чтобы попасть в лоскут темноты, куда не доставал их рыжий свет. Он почувствовал себя немного неловко, словно Трандуил мог каким-то образом оскорбиться от его присутствия рядом с собой. Хотя, очевидно, что ему вообще всё равно. Но он так красив. Так красив, чёрт возьми, а Кили так влюблён.

Он действительно влюблён в одного и того же человека, что и его старший брат. И какой же это, сука, ужас!

Но он, наконец, может признаться себе в этом, в этих своих запутанных чувствах, которые так ранят его сердце. За что же над ним так поиздевалась жизнь? Это неправильно, глупо, неуместно, но он ничего уже не может с этим поделать. Остаётся только ждать, когда же это всё пройдёт. Но пока что они сидели в салоне автомобиля, вдвоём, в туманной темноте и густой тишине. И Трандуил не спешил уходить. Смотрел на мелькающее огнями здание клуба, на росчерки невесомого дыма, вырывающиеся из канализационных люков на дороге, окаймляющей его. Молчал и словно чего-то ждал.

Время ползло мимо них. Кили готов был просто молчать, лишь бы рядом. И переплетение будоражащих его чувств расставило такую ловушку, из которой невозможно было убежать. Он покорно шагнул вперёд, не думая о последствиях.

Даже не предвидел, что Трандуил повернётся к нему в тот момент, когда он внезапно подвинулся ближе и слегка наклонился, чтобы сесть поудобнее. Просто невозможно, чтобы всё произошло так спонтанно, но настолько естественно. От Лесной Феи пахло свежестью утренней росы, мягким оттенком зелени и едва заметной ноткой белого мускуса. И Кили перестал дышать – из-за трепета, из-за расшатанных нервов, из-за своей любви.