Текст книги "Всё, что тебе нужно (СИ)"

Автор книги: AgentSolt

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

Улыбка, что расцвела на лице Кили, была безумно милой, чуть смущённой и такой нежной. Она что угодно могла отдать за такую его улыбку, и мир отторгнуть, и Родину предать.

– В кого-то очень потрясающего, – прошептал молодой человек с придыханием.

Тауриэль не знала радоваться ей или огорчаться. Она совершенно не понимала, о ком идёт речь. О ней? Или о какой-то другой девушке? Насколько она знала, он ни с кем не знакомился в ближайшее время. Разве что на той самой вечеринке, о которой до сих пор радостно вспоминает вся молодёжь. Может, эта какая-то давняя знакомая, к которой он неожиданно воспылал чувствами? Неужели Кили действительно ведёт речь именно о ней? Пока он отпивал латте, немного морщась, Тауриэль тщательно изучала его, чтобы понять, пыталась сопоставить какие-то факты, но так и не смогла подтвердить свои догадки.

– Имя не назовёшь? – спросила она наконец.

– Не-а, – тот облизнул губы, на которых остался привкус соевого молока и усмехнулся. – Всё равно у меня никаких шансов.

– Ты сейчас не шутишь, сердцеед? – возмутилась Тауриэль, не понимая, что это за ненормальная, не осознающая своё счастье. Если, конечно, он.. действительно не говорил о ней самой. Вдруг он решил, что она слишком хороша для него? – А давай так. Я скажу тебе, в кого влюблена я, а ты мне – в кого влюблён ты. Так будет честно, хорошо?

Кили слегка прищурился, глядя ей в глаза. Они у неё были красивые. И умные. И он ей доверял. Пожалуй, она была единственным человеком, с кем он бы решился заговорить на эту тему. Ему нужно выговориться, объясниться, нужно, чтобы кто-нибудь выслушал его. Пусть она осудит его, пусть скажет, что он – самый паршивый брат в этой галактике, позарившийся на самое дорогое, что есть у Фили. Но блядь.. ему надо об этом кому-то рассказать, пока он не сошёл с ума. Его обречённая, жалкая, слащавая любовь выбивала его из привычного мироощущения, высасывала все силы и делала его посмешищем. Может, ему станет легче, если он поделится с кем-то?

– А ты никому не скажешь? – спросил он, преувеличивая тон веселья.

– Конечно же нет, как ты можешь? Я – могила, так и знай.

– Даже Леголасу?

Он вновь прыснул со смеху, и даже Тауриэль рассмеялась, представляя, как она сидит и докладывает обо всём нудному поклоннику, с которым не удавалось связать и пары слов – настолько не находилось точек соприкосновения.

– Ну, ему может, и расскажу, – она снова улыбнулась, ожидая ответа, но в этот момент заголосил мобильник Кили, и тот, обречённо вздохнув, принялся рыться в карманах своей одежды. Хлопал по ним, запускал руку то в один, то в другой, но обнаружить пиликающий гаджет никак не удавалось.

Тауриэль терпеливо следила за ним с задумчивым видом, постукивая ложечкой по краю своей чашки.

– Слышно где-то слева, – наконец, выдала она.

– Ага, нашёл, – выудив телефон, Кили неловко покрутил его, поворачивая правильной стороной, а затем проскользил пальцем по экрану, чтобы ответить. – Да, бро?

На том конце провода стояла могильная тишина, словно звонили из подводной лодки. Беспокойство пробежало по спине ощутимым холодком. Может, что-то со связью..

– Эй, Фили, тебе чего? – прозвучало немного грубо, но ему было похер, потому что такая тишина его пугала.

Внезапный треск вонзился в уши, и словно чей-то чужой голос, тихий, вымученный, задушенный страхом произнёс:

– Приезжай в клинику Радагаста, ладно? – определённо, это говорил Фили, если разобраться, но.. Твою мать.. Что с его голосом?..

– Что? – пробормотал Кили, совершенно ничего не понимая. – Куда?

– В клинику Радагаста. Быстрее, прошу тебя.

Тело скрутили ледяные ленты паники. Она метнулась к горлу тошнотворным комком. Кили попытался сглотнуть её, снова и снова, но ничего не вышло. Блядь, его вырвет прямо на этот стол.

– Что случилось? Что-то с Торином?

Напротив напряглась Тауриэль, понимая, что новости будут дурными.

– Всё узнаешь.., – Фили не сдержал сдавленного вздоха, от которого у Кили встали дыбом волосы, – приезжай скорее.

Послышались короткие гудки.

Перед глазами заплясали белые пятна. Голова закружилась – накренилось помещение кафе, подёрнулось кислотным туманом. Кили не мог ни моргнуть, ни вздохнуть, чувствуя, как кровь отливает от пальцев куда-то к сердцу, что колотилось, почти не разжимаясь – просто камнем тряслось в его грудной клетке.

– Чёрт, – он вскочил со стула, хватая свою куртку и готовый мчаться скорей, сломя голову. – Ехать надо, – кинул на стол пару смятых купюр. – Похоже, мы довели Торина, и у него случился инфаркт. Или инсульт. Или ещё хуй знает что. Он может умереть, если уже не умер.

– Я с тобой, – вызвалась Тауриэль, и он кивнул ей совершенно машинально, прикидывая в уме, какой же быстрее дорогой добраться до клиники.

====== Часть 8 ======

Клиника Радагаста располагалась в восточной части города и специализировалась в основном в области хирургии, но род Дурина уже не одно поколение сотрудничал с ней, возлагая статус семейной клиники. Оказывая ей спонсорскую помощь, они приобретали наличие медицинских услуг, каких угодно, и в любое время дня и ночи. Обе стороны это более чем устраивало. К тому же, владелец клиники, а по совместительству, профессор в области нейрохирургии и главный врач, был давним приятелем деда Фили и Кили – Траина.

Основной корпус недавно был отремонтирован, и когда Кили нёсся по лабиринтам коридоров, выкрашенных светлой краской, пропитанных въедливой вонью лекарств, ощущал ещё и чуть уловимый запах побелки. Он понимал, что здесь не следовало так быстро передвигаться, но он плевал в этот момент на все правила и нормы морали. Его волновал только Торин, который по их вине мог умереть. Хотелось поскорее узнать, что с ним и в каком он состоянии; ноги развивали скорость, повинуясь внутреннему запалу. Тауриэль едва поспевала за ним, стараясь не отстать, и поравнялась лишь тогда, когда он, едва не сбив с ног какую-то медсестру, остановился, чтобы бегло извиниться.

Сердце его колотилось, как ненормальное, виски ломило от этих сильных ударов. Но он почти удвоил скорость, мчась между каталок и больничных прочих предметов, уставленных вдоль стен. Мягкий стук его кроссовок гулко отдавался от пола, эхом разносясь по пустым коридорам. Дыхание сделалось совсем шумным. Он влетел в комнату ожидания и споткнулся о ковёр, размахивая руками для удержания равновесия, опасаясь пропахать носом пол.

Его брови сдвинулись на переносице. На диванчиках среди нескольких незнакомых людей он увидел и Фили, и Торина. Последний преспокойно читал какую-то газету, и выглядел, как обычно, в полном порядке. Спустя секунду тотальной тишины и ошеломления ему в спину врезалась Тауриэль, которая тоже, очевидно, не смогла должным образом притормозить.

– Не понял, – Кили нахмурился ещё больше, оглядывая брата и дядю и пытаясь справиться с дыханием. – Что происходит?

Фили выглядел растерянным и подавленным. Под глазами залегли тени, черты лица заострились, и выглядел он вон из рук плохо. Медленно поднял усталые, чуть покрасневшие глаза, но ничего не ответил, сжимая рукой подбородок.

– Мы здесь из-за Лесной Феи, – произнёс Торин, деловито откладывая газету и исподлобья изучая девушку, что стояла позади младшего племянника.

Сердце Кили, до той секунды атакующее грудную клетку, пропустило удар и замерло. Он впился ногтями в собственные ладони так, что оставил следами белые полумесяцы, глаза распахнулись в ужасе.

– А.. что сл..

Он не мог дальше говорить, запнулся на полуслове, беспомощно глядя на Торина и ожидая хоть каких-нибудь объяснений.

– Охрана предупредила, что Лесная Фея снова пожаловала, – сжалился дядя, – и я хотел разобраться с ней раз и навсегда. Открыл дверь, она стояла за порогом, дрожа и шатаясь. Я подумал, что пьяная, хотел высказать всё, что думаю, и дверь перед лицом закрыть, но она свалилась без сознания, и когда я поднимал её.. или его – кому как угодно -.. обнаружил кровь здесь, – он провёл по затылку.

Взгляд Кили заметался по комнате. Он попытался собрать в кучу скачущие мысли, но не смог. Его разъедало страхом. Напряжённые кисти рук то сжимались, то разжимались. Он не чувствовал своих пальцев, не чувствовал пульса. Сердце словно кто-то выдрал из груди.

– И-и..? – нервно повёл плечом, стараясь дотянуться ладонью до ближайшего кресла, чтобы сесть.

– Что «и»? – Торин сделался слегка раздражённым. – Говорил я Фили, нечего тебя тормошить по пустякам. Но он разве послушал. У меня вон тоже скоро инспекция, нужно заняться документами, а я здесь сижу.

– Ты можешь ехать, – безжизненным голосом произнёс Фили, пряча лицо в ладонях, но Торин не шелохнулся, снова потянувшись к газете.

С горьким вздохом Кили сполз по подлокотнику на сиденье и мрачно уставился на носы своих кроссовок.

– Так что с ним? С ней.., – тихим голосом спросил он, чувствуя, как от своего же вопроса всё внутри вымерзает.

– Может, сотрясение, кто знает. Мы пока не видели никого из врачей, – заявил Торин, потянувшись и попытавшись избавиться от напряжения в теле. – Ждём Радагаста с новостями, но не думаю, что есть что-то, что угрожает жизни. Производственная травма лёгкой степени тяжести, как говорят у нас.

– А кто это мог сделать? – тихо спросила Тауриэль, медленно присаживаясь рядом с Кили. Она знала, что Фили встречается с Лесной Феей и помнила белокурую особу с ледяным взглядом. Эта Лесная Фея ей совсем не нравилась, но Фили было жаль. На него было жутко смотреть, как и на Кили теперь, который, несомненно, сопереживал брату.

– Расскажет, если захочет, – сухо ответил ей Торин, вновь утыкая взгляд в газету. – Любой мог это сделать, учитывая её вздорный характер.

Казалось, свет слишком яркий, режущий глаза и вызывающий вокруг радужные круги. Кили мечтал выбить все лампочки, чтобы погрузить эту комнату в полумрак, чтобы его эмоций никто не увидел. Ему хотелось рыдать. Рядом тихо всхлипывала незнакомая женщина в объятиях мужчины – должно быть, кто-то из их близких тоже был здешним пациентом. Ох, как же Кили ненавидел больницы. С детства ненавидел. Он взглянул на Фили, но тот так и сидел почти без движения, словно дрожащая голограмма, спрятав в ладонях лицо и тяжело вздыхая время от времени. Ему хотелось сказать брату, что всё будет хорошо, что незачем так переживать – всё образуется, а Трандуила нужно забрать из клуба, чтобы впредь такого не случалось. Наверняка это сделал какой-нибудь перепивший или нанюхавшийся клиент, которому, возможно, отказали или просто-напросто ответили грубо. Так нельзя больше продолжать. Это действительно довольно опасно.

Однако что-то так сильно давило на его грудную клетку, что он не мог выдавить из себя ни звука. В его лёгких не было ни капли кислорода, а только странный, безотчётный страх. Откуда он брался и почему – было неизвестно, и Тауриэль, словно ощущая это, время от времени поглаживала его тёплой ладошкой по плечу. Он был безумно благодарен ей за поддержку, и в знак своей признательности сжал её правую руку, покоящуюся на коленях.

Прошло не менее получаса, и вот в комнате ожиданий, наконец, появился Радагаст собственной персоной. Он семенил смешной походкой, а на его обычно оживлённом лице поселилась задумчивая озабоченность. Пальцы беспрестанно щёлкали ручкой, что он держал в руке, и глаза сквозь толщу очков внимательно разглядывали какие-то снимки.

Фили и Кили соскочили со своих мест, Торин тоже поднялся ему навстречу, чтобы узнать хоть что-нибудь, а потом с чистой совестью вернуться домой.

– Какие новости? – сухо спросил он, внимательно следя за поведением доктора.

Радагаст суетливо поднял на него глаза, вновь уткнулся в снимки, затем посмотрел на Торина снова и опять на снимки.. Взгляд его метался с десяток секунд, прежде чем он забормотал в своей манере:

– Смотри-смотри, видишь? – повернул снимки к источнику света, держа их в вытянутой руке, и тряханул слегка. – Внимательно посмотри. Вот КТ, а вот рентген.

Торин честно попытался вглядеться в монохромные, чуднЫе изображения, глянцево поблёскивающие в свете потолочных светильников, но, естественно, ничегошеньки в этом не понимал, а потому покачал головой, выпрямляясь.

– И что тут такого можно увидеть?

– А в том то и дело, что ни-че-го.

– Я так и думал, что там совершенно нет никаких извилин.

– Нет-нет, вот тут посмотри, – Радагаст повёл пальцем по границе двух небольших изображений. – Посмотри внимательнее, ни здесь, ни здесь нет никаких гематом. Видишь? И череп целый, судя по рентгену. На затылке пришлось швы наложить, но в целом – всё не так страшно. Взгляни-взгляни.

Торин уже и не пытался. Он не доктор, и желания глазеть на чужую черепушку у него не возникло.

– Был бы мозг, было бы сотрясение, я уже понял. Значит, всё хорошо, и можно отправлять эту особь домой? – с надеждой и раздражением спросил он. Чем быстрее они вычеркнут Лесную Фею из своей жизни, тем лучше.

– Погоди же, погоди, – вновь забормотал Радагаст, в который раз потряхивая снимками. – Во-первых, у него явное сотрясение мозга. Но не это главное. Во-вторых, в палате сейчас невропатолог. Затем мы ждём психиатра. Пациент утверждает, что ничего не помнит. Кто он, что он и где. Я показал тебе снимки – всё цело. Ты понимаешь, что это может быть?

Торин всё это время пытающийся вникнуть в словесный сумбур, недоверчиво и хмуро взглянул на доктора.

– Это может быть блеф, – предложил свою версию он. – Спектакль актёра погорелого театра.

– Нет-нет-нет, стой-ка, – Радагаст вздохнул, сунув снимки под мышку, а ручку – в карман своего белого халата. – Мозг.. он – малоизученная штука. Такое порой выдает.. Видишь, ли, существует большое количество видов амнезии, друг мой. Невропатолог вот настаивает на диссоциативной. Такой вид амнезии, как правило, возникает, когда пострадавший испытал очень сильный стресс. Как бы объяснить доступным языком.. мозг, пытаясь защититься, вычёркивает воспоминания. Ты понимаешь? Понимаешь, о чём я толкую? Нужны родственники, друзья, и чем ближе, тем лучше. Вы можете их пригласить?

Все трое – племянники и дядя – принялись переглядываться друг с другом, и сразу поняли, что никому из них про родственников и друзей Лесной Феи ничего не известно.

– Мы понятия не имеем, где их искать, – ответил Торин совершенно честно, утаив только то, что и искать-то всё равно никто не собирался. Скорее всего, это какие-нибудь маргиналы, общение с которыми не доставит особого удовольствия. – И всё же я уверен, что всё это выдумки бесстыжего лжеца. Мы тут не в дешёвой драме играем, чтобы верить в подобную чушь. На твоём опыте такое уже случалось?

– А то как же, – сдёрнул с носа очки Радагаст и сложил дужки. – Пару раз – точно. Последний, помнится, неделю лежал в коме, а как очнулся, так даже в зеркале себя не узнал. Но там имелось органическое повреждение мозга.. Не аналогичный случай.. Ну а вы-то ему кто будете?

Не успел Фили что-то ляпнуть про отношения, как Торин поспешил опередить его, опасаясь, что тот продолжит портить репутацию их семье:

– Знакомые. Просто знакомые, и всё.

– Подойдёте за неимением лучшего, – кивнул Радагаст. – Мы сейчас будем проводить тесты, но для ускорения исследования нам нужен кто-то, с кем он был в контакте. Чем ближе, тем лучше, как я уже и сказал. И, Торин, не волнуйся, меня и самого, признаться, взбаламутил этот случай, так что я намерен созвать консилиум из лучших докторов, чтобы подтвердить эту амнезию. Сам понимаешь, если родственники не объявятся, а пациент так и будет настаивать на потере памяти, я буду вынужден – таковы правила – перенаправить его в психиатрическую клинику.

– Там ему и место, – мрачно промолвил Торин, не испытывая ни малейшей жалости.

– Он ещё совсем молод, и это может поставить на его дальнейшей жизни крест. Так кто из вас пойдёт?

И Кили, и Торин обернулись к Фили, который всё ещё стоял позади и топтался с ноги на ногу, задумчиво глядя перед собой. Он выглядел немного отстранённым, словно происходящее не слишком-то его и касалось. Должно быть, произошедшее совсем вымотало его.

– Фили пойдёт, – без колебаний заявил Кили, хотя ему до безумия хотелось пойти самому. Но, конечно же, Фили для Трандуила самый близкий – они встречаются. От Фили будет куда больше пользы, чем от него. Может даже так статься, что Трандуил сразу же его узнает. Вдруг память пробудится и..

– Не пойду, – старший брат отпрянул и сделал пару шагов назад, мрачно обводя эту комнату, но ни на кого не глядя. Он будто был не в ладу с собой. Слишком нервный и тревожный. Потерянный и отрешённый. Это совсем не было на него похоже, собранного и надёжного, как правило.

– Так-так, – Радагаст вновь надел свои очки и приготовился идти дальше по своим делам, которых у него было неисчислимое количество, – вы пока решайте, а как решите, наберите меня. Другие пациенты ждут, времени нет совсем, – и поспешно удалился, оставляя Кили буравить глазами своего брата.

– Как это не пойдёшь? – ошарашено спросил тот ломающимся голосом. – Не все хорошо переносят подобное, но нужна твоя помощь. Бро?

– Сказал не пойду, значит, не пойду, – упрямо ответил Фили, отвернувшись вовсе, и медленно побрёл к диванам.

Кили буквально оглушило этой фразой, будто кто ударил возле самого уха в гонг.

– Чт.. Почему?! – он едва не задохнулся от возмущения. Стремительно рванул к Фили и попытался развернуть его к себе, но тот дёрнул плечом, словно там лежал жирный паук, а не ладонь его брата.

– Потому что там не она. Не моя Лесная Фея, понимаешь?! – голос старшего сорвался, когда он обернулся и столкнулся с Кили взглядом. Фили выглядел, как хаос. Или хаос творился у Кили внутри – потому что творившееся не поддавалось никакому объяснению.

Нет, тот ничего не понимал. Растерянно смотрел на Фили и ни черта не мог понять.

– Не понимаю, – произнёс с ошеломлением, мечтая об одном – чтобы всё это было сумасшедшим кошмаром, от которого легко можно избавиться, открыв глаза ранним утром.

Торин, слушая это, хмыкнул и покачал головой. Но для Кили понятнее не стало. Он развернулся к Тауриэль, беспомощно глядя на неё, как на единственного адекватного здесь человека.

– А ты, Тау? Ты что-нибудь понимаешь?

Девушка пожала плечами, не менее удивляясь данной ситуации. Может, Фили страшно, что Лесная Фея не узнает его? Страшно, что чувства к нему исчезли вместе с памятью? Что ещё она могла предположить.. Она ничего об их отношениях не знала.

– Да объясните же мне, наконец! – Кили сильно дёрнул брата за руку, будто пытаясь освободить его из морока, в котором тот явно сейчас пребывал. – Как это не Лесная Фея? Амнезия – это же временно, для того они и хотят пригласить кого-то близкого, как ты, чтобы поскорее вернуть память. Скоро всё будет по-прежнему.

– Всё просто, – Торин нехорошо усмехнулся, отчего Кили стало ещё больше не по себе. – Без парика и накладных ресниц Лесная Фея больше не похожа на Лесную Фею. Обычный парень. Как ты или Фили.

Что? Что? Что?!

Напряжение достигло своего предела, но затем растерянное выражение на лице Кили начало исчезать. Он сморгнул, расслабляясь. Встряхнул головой.

– Так.. парик, значит? – сглотнул вязкую слюну, переваривая информацию, свыкаясь с мыслью. – И-ии.. и что? Всего лишь волосы.. Фили, сейчас твоя помощь требуется. Иди.

– Я-я не знаю.. я не знаю.., – раздражённым тоном ответил ему старший брат, нервозно выкручивая себе пальцы, – иди ты, бро, ладно? Ты же тоже немного общался с ней. А я потом.

Кили недоумевающе хлопнул ресницами, пытаясь понять, действительно ли он услышал то, что услышал.

– Хочешь, чтобы я пошёл? – с сомнением переспросил он.

Конечно же, Фили смятён, растерян, подавлен. Наверняка боится увидеть Трандуила в плачевном состоянии. Боится, что тот его не узнает и не примет его чувств. А Кили привык. Он знает, что Трандуил к нему безразличен, и даже свыкся с этим, потому что есть старший брат. Так что может вполне пойти туда первым, обо всём потом доложить и помочь Фили преодолеть свои опасения.

– Да, – Фили за это время впервые нашёл в себе силы взглянуть на своего младшего брата. – Пожалуйста. Я не готов.

– Х-хорошо. Я пойду. Я.. Торин набери Радагаста, скажи, что я пойду.

Торин глубоко и с облегчением вздохнул и шумно выдохнул, радуясь тому, что увлечение Лесной Феей для Фили так быстро закончилось. Спасибо случаю. Что и требовалось доказать – парню захотелось экзотики и развлечения, только и всего. Ни о каких сильных чувствах и речи быть не могло. Он достал мобильник, набрал номер Радагаста и отчеканил:

– Один из нас готов. Куда идти?

Кили перевёл дыхание. Он не помнил, чтобы когда-то вообще так сильно волновался.

Одна из палат третьего этажа. Самая обычная, одиночная, с окном в четверть стены, отделяющим её и коридор, чтобы следить за теми пациентами, кому требовался должный уход. Кили не стал заглядывать сквозь стекло, от волнения и переживаний кусая губы, которые совсем пересохли. Он прильнул к приоткрытой двери, остановившись и замерев, чтобы окончательно собраться с духом. Там пикали приборы; такой, казалось бы, тихий, монотонный писк, но Кили едва не оглох от него – настолько всё казалось преувеличенно-ужасным.

Чтобы переступить порог, сделать шаг, ему потребовалось огромное усилие, потому что волнение сделало его ноги абсолютно непослушными. Сердце подыхающей лягушкой дёргалось в груди. Ладони вспотели. Выкручивало все внутренности. Он чувствовал себя так, словно сам только что выбрался из комы, и лишь взгляд его оставался ясен, устремлённый внутрь палаты.

На кровати лежал Трандуил. На спине, безо всякого движения, точно мертвец. Накрытый белоснежной простынёй почти по грудь, в бледно-зелёной, больничной робе. Это был точно он – профиль его, несомненно, – просто из-под бинтов, которыми была перехвачена голова, проглядывали пряди тёмных волос.. Кили молча смотрел, не решаясь пройти дальше. Он вдруг обнаружил, что лягушка в груди резко умерла, лишив его пульса. Ему нужно было срочно присесть, а не то он и сам упадёт от возникшего головокружения.

Свет в палате был приглушённым, горел лишь тусклый боковой свет, и из-за холодных теней по углам всё казалось покрытым едва заметным глазу туманом. Какой-то сложный аппарат, мигающий разноцветными лампочками, капельницы, впившиеся в пациента злыми длинными иглами, подвешенные пластиковые ёмкости на штативе – всё это отторгало. Увидеть Лесную Фею, яркую, сияющую, преисполненную чувством собственного достоинства, в таком неподходящем для неё месте – всё равно, что разглядывать звёзды в тёмных водах болота. Да только осталось ли там хоть что-то от Лесной Феи?

Трандуил глубоко вздохнул, приоткрыв бледные губы и, почувствовав чьё-то присутствие, с усилием повернул голову на подушке. Кили замер. На него смотрели не светло-голубые пронзительные глаза, к которым он так привык. Другие, казавшиеся темнее в полумраке. Тёплые. Зафиксировались на Кили, глядя недоверчиво и исследуя каждую деталь его лица.

Собрав в кулак всю свою волю, заталкивая подальше страх и неловкость, Кили заставил себя слегка улыбнуться и шагнуть вперёд, раз уж его всё равно обнаружили.

– Привет, – произнёс он, дивясь своему хриплому голосу.

Трандуил не ответил, всё ещё пристально изучая его. Возникло необъяснимое напряжение, сделавшее воздух тяжёлым и плотным. Было страшно, было горько, что-то лопалось внутри, может даже разваливалось на куски сердце. Сглотнув вязкую слюну и запахнув края медицинского халата, Кили медленно приблизился к стулу возле кровати.

– Я могу присесть?

Едва заметно кивнув, Трандуил не произнёс ни слова, но Кили ощущал на себе его сосредоточенный, тревожный взгляд, и ему было очень не по себе. Он опустился на стул, и в который раз перевёл дыхание, боясь задохнуться – сердце снова затарабанило неистово. Глаза, что сейчас медленно путешествовали от его губ до глаз и обратно, мерцали зелёными бликами. Они.. да.. они зелёные, с проблесками янтаря в середине радужки, обрамлённые длинными, естественными ресницами, не такими загнутыми кверху, как раньше. Зачем было прятать редкий цвет под цветными линзами – кто теперь объяснит? Кили встряхнул головой. Ему следовало немедленно оторваться от созерцания, а иначе уже становилось совершенно непонятно, кто кого пытается узнать и вспомнить. Пришлось как следует напрячь мозги, чтобы разложить по полочкам в голове все инструкции, которыми его снабдил доктор Радагаст. Он здесь для того, чтобы помочь, а не таращиться, словно увидел представителя внеземных цивилизаций.

– Э-ээм.. как ты себя чувствуешь? – Кили хотелось, чтобы звучало без лишних беспокойных эмоций, даже с ноткой веселья, но всё равно вышло весьма натянуто. Вряд ли даже его обаяние сейчас помогло.

– Кто вы?

Голос был его, Трандуила. Лесной Феи. Неважно.. Конечно же, голос не поменялся. Хоть что-то осталось неизменным. Хоть что-то можно узнать, даже если и звучание его было неуверенным и встревоженным.

– Ты меня помнишь? – губы Кили дёрнулись в попытке улыбнуться, но дальнейший ответ стёр эту зарождающуюся улыбку.

– Нет.

Опустив глаза, Кили взглянул на свои руки, чинно лежащие на собственных коленях. Да, Фили правильно сделал, что не пошёл первым. Это тяжело. Очень тяжело.

– Ты помнишь, как тебя зовут? Своё имя ты помнишь? – тёмные глаза снова встретились с зелёными, в которых читалось столько беспокойства, сомнений, боли, что ответ можно было без труда предугадать.

– Нет.

Кили тихонько хмыкнул. Уголки его губ вновь дёрнулись в попытке разрядить тяжёлую, угнетающую атмосферу, наполненную лишь напряжением, писком аппаратов и систематическим «нет».

– Это ничего не значит, ты и раньше-то его не особо помнил, – выдал он и горько усмехнулся, поймав недоумевающий взгляд.

– Кто ты такой? Мой брат? – тихо спросил Трандуил.

– Неа, не твой, я брат твоего бойфренда. Меня зовут Кили.

Вопрошающее, растерянное выражение лица заставило Кили отвести глаза; оно могло проделать брешь в его теле – по крайней мере, он явственно ощущал её в своей груди. Это всё было чертовски тяжело. От каждого его слова зависело мироощущение человека, который словно только что родился. В ожидании следующего вопроса он тысячу раз сгорел, потому что точно знал, что у него спросят в следующее мгновение.

– А он сам где?

Казалось бы, такой простой и естественный вопрос, но он словно бы загнал сотни булавок под кожу. Это было больно и неприятно. Вот же чёрт..

– А.. – Кили прикусил нижнюю губу, неловко заёрзал на сиденье и почувствовал, как что-то заныло под рёбрами. – Он.. Фили придёт позже.. боится увидеть тебя.. Страшно, что не узнаешь его, ты понимаешь?

В ответ очень неуверенно кивнули.

«Страшно, что не узнаешь». А самому возможно ли узнать? Нет ледяного снисходительного взгляда, сковавшего все черты лица, белокурых, длинных волос, голубых, пронзительных глаз. Ничего.. ничего не осталось.

Кили тяжело вздохнул. Нужно сосредоточиться, быть предельно собранным, не обращать внимание на лезвие горечи, полосовавшее горло изнутри.

– Ты помнишь, что с тобой произошло? Откуда это? – Кили указал на бинты.

Было видно, что Трандуил сосредоточенно думал, нахмурившись. Возможно, пытался что-то вспомнить, копаясь в глубинах сознания, в его бесконечных чёрных лабиринтах, холодных и пустых. Он выглядел так, словно испытывал какую-то боль, так что, в одно из мгновений заметив во взгляде всполохи паники, Кили поддался спонтанному порыву и накрыл его кисть своей ладонью. Этот контакт, совсем невинный, хоть и такой крепкий, прошил разрядом всё тело, словно Кили получил удар молнии в самый сильный шторм. Каждое прикосновение, как в первый раз. Отголоски этих волн потом долго мерещатся ему ночами. Он повернул голову к кардиомонитору, возвестившему об учащении пульса у пациента, а следующая фраза Трандуила заставила всё внутри перевернуться.

– Мне очень страшно.., – прошептал тот со следами тлеющей паники, печали и беспомощности. – Мне так страшно, что хочется уснуть навсегда.

– Эй-эй, – запротестовал Кили, с ужасом взглянув ему в глаза и сжимая руку ещё крепче, – не волнуйся, мне сказали, что это обратимо. Ты обязательно всё вспомнишь со временем.. Доктор Радагаст заверил, что это может произойти даже через несколько часов. Как по щелчку. А он очень опытный специалист.. Мне нужно задать тебе ещё кое-какие вопросы. Ты не устал?

Трандуил внимательно посмотрел на свою руку, накрытую чужой рукой и чуть расслабился, готовый слушать дальнейшие расспросы. Его пульс потихоньку выравнивался. Напряжение в воздухе стало рассеиваться.

– Нет, не устал.

– А ты помнишь, что было вчера вечером? Нет?.., – горько хмыкнув, Кили опустил взгляд. – Какая-то злая ирония, потому что вчера я просил, чтобы ты перестал отрицать себя, а сегодня ты совсем забыл, кто ты такой, – голос его дрогнул, ибо в груди тугим узлом скрутил удушающий гнев на тех, кто сотворил это. Знай он это наверняка, то не пожалел бы времени выловить сволочь и отделать так, чтобы тот осознал, сколько страданий принёс своим поступком. – Обещаю, что я разберусь с тем, кто это сделал. Мы с Фили разберёмся, – он давал слово скорее даже себе, ведь Трандуилу сейчас на это было ровным счётом всё равно. Ему просто хотелось всё вспомнить.

– Какие у нас отношения? Мы с тобой друзья?

От этих вопросов Кили впал в ступор. Вряд ли их можно было назвать друзьями. Они были друг другу скорее.. никем. Но всё же ответил он по-другому для их обоюдного спокойствия и собственного морального удовлетворения:

– Да. Да, конечно, мы друзья.. Раз вы встречаетесь с Фили, то, естественно, что мы.. друзья, – он замолчал на некоторое время, выравнивая дыхание и вспоминая план действий. – Скажи мне, ты совсем-совсем ничего не помнишь? Ничего из детства? Что-нибудь, касающееся семьи, родителей?

Длинные пальцы Трандуила сжали простынь, вцепившись в неё и сминая так сильно, что фаланги побелели. Пересохшие губы разомкнулись. Могло показаться, будто ему тяжело говорить.

– Это похоже на падение. Будто ты падаешь с огромной высоты в черноту и знаешь, что ничего больше, кроме этой бездны не увидишь. Нет опоры под ногами, нет равновесия, только страх и желание поскорее разбиться.

– Всё образуется, – с чувством ответил Кили, опасаясь услышать что-то ещё, поглаживая по тыльной стороне ладони так, чтобы расслабить сжатый кулак. – Разбиться мы всегда успеем, а быть сильным и попытаться найти в темноте свет – вот что важнее. Вчера я сказал тебе, что невыполнимые задачи – самые увлекательные – ты, конечно, не помнишь. Но мы все вместе – и я, и Фили – мы поможем тебе вспомнить обо всём, пусть даже это пока кажется действительно невыполнимой задачей.

Ему вдруг почудилось, будто в зелёных глазах промелькнула.. надежда? Или может быть, благодарность? Или же и то, и другое, но Кили, скорее всего, принял желаемое за действительное, а на самом деле ничего особенного в этом взгляде не было. Трандуил продолжал задавать осторожные, тихие вопросы, от которых сердце трещало по швам: