Текст книги "Всё, что тебе нужно (СИ)"

Автор книги: AgentSolt

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

– Разреши привезти Трандуила сюда.

– Что-оо?! – Торин резко поднялся, и стул позади него с жалобным скрежетом отъехал назад.

– Погоди, не начинай кричать. Пожалуйста, выслушай! – выставив вперёд ладони в утихомиривающем жесте, попросил его Кили. – Только выслушай, ладно?

Поджав губы, дядя колебался. Он не знал, чего ожидать от этого разговора, но точно знал, что какие бы доводы его племянник не приводил, они всё равно не смогут убедить его дать положительный ответ. Никогда такому не бывать! Мерзкая потаскушка всё продумала, чтобы захомутать приличного парня из хорошей семьи, но просчиталась. Торин – не глупый юнец, с которым пройдут такие фокусы.

– Ты хоть понимаешь, ЧТО собираешься сделать?! – гаркнул он, не заботясь о том, что прислуга сбежалась, в панике застыв в проёме. – Привести домой проститутку! ПРОСТИТУТКУ! Я мало сделал, устроив это существо в лучшую клинику?! Так теперь должен ещё отвести комнату в фамильном доме?! Что дальше?! Взять на содержание или сносить здесь клиентов?!

– Пожалуйста, Торин,.. сядь, – Кили взглянул на Фили, но тот сидел с задумчивым выражением, возя вилкой по тарелке. – Прошу тебя.

Придвинув стул, тот всё же внял просьбам и сел обратно, но всем своим видом показывал, как ему неприятен разговор. Его трясло от бешенства. Он наивно думал, что раз Фили отрёкся от своей затеи, то можно будет хоть немного расслабиться и не думать обо всём этом, но настала очередь младшего племянника играть на его нервах.

– Эта дрянь устроила великолепный цирк, когда поняла, что не удастся обвести меня вокруг пальца! – сквозь зубы процедил он.

– Он потерял память.

– Всё, что он потерял – это совесть, – перебил его дядя.

– У него нет при себе никаких документов, он не знает, где его дом. Его нет в полицейской базе. Торин, это страшно. Представь, не помнить, кто ты, и не знать, куда тебе пойти.

– Он лежит в лучшей клинике, что ещё?! – снова грубо оборвал его тот.

– М..ну.., – глубокий вздох, и Кили всё-таки решил озвучить произошедшее. – Люди из клуба приходили к нему, требуя чтобы он выписался.

Медленно подняв глаза, младший племянник взглянул на Торина, угрюмо изучающего содержание своей тарелки. Раздражённое выражение лица никуда не исчезло, но переплелось с задумчивостью и тревогой. Сказанная фраза дяде точно не понравилась, да и к тому же заставила встревожиться.

– Я думал сначала снять квартиру, чтобы перевезти его туда, – продолжил Кили. – Это было бы разумнее и не доставило бы никому хлопот, но я ничего не знаю о нелегальном бизнесе. Вдруг всё не так просто, и они не захотят отпускать его, а планируют вернуть для продолжения работы. Укомплектовать квартиру поваром и медсестрой – это одно, но как быть с охраной? А здесь, в доме, с охраной всё в порядке. Я не буду переживать за него, пока сам на работе.

– Я не понимаю.., – голова Торина сокрушённо склонилась, он вдруг стал выглядеть настолько подавленным и расстроенным, словно кто-то нажатием кнопки переключил его эмоции. – Ты действительно имеешь виды на него?

Заметно напрягаясь, Кили глубоко вздохнул. Сейчас от его ответа значило многое, и ошибиться нельзя было. Он так сильно сжал сиденье своего стула, что пальцам стало больно. Сказать, что он действует из принципов дружбы, и никто не отнесётся к этому серьёзно, да к тому же ему не хотелось лгать – Торин всё равно догадается обо всём рано или поздно. А если сказать правду и объяснить, что у него всё равно нет никаких шансов – так, возможно, будет лучше для всех.

– Т-торин.. я не буду врать тебе, я влюбился в него с самого первого взгляда, и я влюблён до сих пор, – взгляд впился в лицо брата, который почувствовал укол вины в который раз. – Но я знаю, что он до сих пор любит Фили. Мне ничего не светит, и всё-таки я не могу оставить его одного с такими проблемами. Я обещаю тебе, что в этом доме не позволю себе ничего такого, что может разгневать тебя.

– Любит Фили? – со злой насмешкой переспросил Торин, покачав головой. – Да никогда в жизни эта. этот проклятый проходимец его не любил. Ты для него – последний шанс, так что он вцепится в тебя мёртвой хваткой, попомни мои слова, Кили. Нет там никакой амнезии и быть не может. Эта дрянь нарочно прикинулась бедной овечкой, чтобы жить здесь без забот и хлопот. Говори, это он тебя подговорил, чтобы ты привёл его к нам в дом?

– Нет, Торин! – в сердцах воскликнул Кили. – Мы вообще об этом не говорили! Но мне страшно оставлять его там, кто знает, что те люди могут выкинуть. Пожалуйста, позволь ему пожить здесь хотя бы первое время. Что если ты не прав, и он действительно потерял память.

– Если ты пытаешься меня разжалобить, то зря – мне его совсем не жаль. Каждый человек получает то, что заслуживает. Будет продолжать гнуть линию про амнезию, окажется в психушке. Но я уверен, что как только такая перспектива замаячит перед ним, этот бессовестный авантюрист тут же всё вспомнит. Фили? Объясни своему брату, чем он рискует, связываясь с подобными людьми. У тебя ведь больше нет шор насчёт этой Лесной Феи.

– Я вообще-то не против, – отозвался тот. – Пусть живёт здесь. Я не бесчувственная скотина, как обо мне некоторые думают, – и взглянул на Кили с укором. – Мне тоже жаль, что он попал в такую ситуацию, и я буду рад помочь хоть чем-нибудь.

– Хорошо, – медленно кивнув, Торин процедил сквозь зубы, словно угрозу. Это заставило сердце Кили заколотиться из-за опасений, что сейчас дядя решит и вовсе вышвырнуть Трандуила из клиники. Секунды казались бесконечными, потому что он очень ждал ответа, гадая, не окажется ли приговор слишком суровым. – Я потрачу время, съезжу завтра к нему в клинику и поговорю, но я ничего не обещаю, а скорее, хочу заверить, что завтра выведу обманщика на чистую воду.

– Будь лояльнее, прошу тебя, не вгоняй его в стресс.

– Ему можно вгонять меня в стресс, а мне нельзя, стало быть? И ещё. Завтра оба выйдете на работу, и меня не волнует, что выходной, – Торин поднялся с мрачным видом и, что-то буркнув про испорченный аппетит, ушёл к себе в кабинет.

Вокруг расползлась вязкая тишина. Кили пребывал весь в своих путанных мыслях, понимая, что Торин может не дать положительный ответ только потому, что упрямство родилось вместе с ним, но он так надеялся, что, взглянув на Трандуила, дядя поймёт, в каком бедственном положении тот находится, и осознает, что все его обвинения беспочвенны. Только бы разрешил привезти его. Снимать квартиру в хорошем районе, нанять комфортное количество персонала с достаточным количеством охраны – это всё требовало столько трат, что его зарплаты будет хватать совсем впритык, а ведь нужно ещё раскошеливаться на лекарства.

– А что там за люди приходили к ней? – сломал тишину Фили, двигая свой стул поближе к стулу брата и заинтересованно глядя на него. – То есть, к нему?

Кили пожал плечами.

– Не знаю я, но это из клуба, потому что я сам там был, чтобы выяснить хоть что-то о его семье. Пришлось сказать о том, в какой клинике он лежит, а сегодня уже кто-то приходил в палату и выложил всю правду о том, кем он работал. Я виноват, и к тому же теперь ему угрожают, требуют выписаться,. наверное, чтобы поскорее приступить к работе. Я обязан помочь ему и сделаю это, чего бы мне это не стоило.

Лицо Фили вытянулось от неприкрытого изумления.

– Ты ездил в клуб один?

Старший брат был немало удивился безрассудству младшего. Безрассудству и смелости. Его братишка, несерьёзный и ветреный, казался сейчас совсем взрослым, взявшим на себя ответственность за чью-то судьбу. Это походило больше на сон, чем на реальность. Когда же он успел так измениться?

– Да. И поеду завтра снова, потому что хочу поговорить с хозяином клуба о Лесной Фее. Что можно сделать для того, чтобы Трандуилу больше не пришлось туда идти. Может, он скажет свои условия. Или просто отпустит.

Фили вздохнул, покачав головой и ощущая, как беспокойство сворачивается внутри него клубком.

– Это может быть опасно, бро. Я поеду с тобой.

====== Часть 10 ======

Торин дёрнул за ручку двери и шагнул в палату к Лесной Фее, воззрившись на неё мрачно и пристально. Да, этот человек уже совсем не напоминал эффектную и блистательную проститутку, способную одним взглядом воспламенить всё похотливое, что есть в человеке. Теперь это был обычный парень, каких тысячи по городу ходят, и глядел он на гостя с напряжённой обеспокоенностью, а вовсе не с вульгарным вызовом, как раньше. Казалось, такая Фея только и ждала негатива, что непременно должен политься в её сторону – в глазах читалась опаска.

Естественно, Торин понимал, что миролюбивым он не выглядит, да он и не хотел так выглядеть, надеясь вывести дрянь на чистую воду. Как его ни отговаривал Радагаст, как ни убеждал повременить с разговором, но ничто не могло его пойти на попятную. В руках он крепко сжимал результаты консилиума. Они были подписаны лучшими докторами города, и Торин сам лично ознакомился с каждым выводом, прочитав все листы до одного. Однако ни один из врачей, – пусть даже большая их половина была докторами наук, – не давал стопроцентной гарантии, что амнезия являлась подлинной, хотя каждая бумага была украшена их витиеватыми подписями о том, что это так. Лесная Фея может сколько угодно дурить специалистов, его племянников, но его самого она обмануть не сможет. Вряд ли там есть ум, только хищная, мелочная хитрость.

– Помнишь меня? – сурово спросил он, глядя на Фею исподлобья.

Лесная Фея медленно покачала головой в отрицании, не отрывая от Торина испуганных зелёных глаз.

– Ладно.. пусть так. Я Торин. Дядя тех шалопаев Фили и Кили, которых ты уже имел счастье здесь лицезреть. А ты значит..

Едва он произнёс своё имя, брови Феи чуть заметно нахмурились и взгляд заволокло задумчивостью, будто его обладатель пытался что-то отыскать в своей памяти. Да-да, пусть напускает на себя потерянный вид, да только это никоим образом не поможет.

– Трандуил.. так мне сказали.., – опуская глаза на свои чинно лежащие руки, ответил пациент, и настала очередь Торина хмурить брови. – Мы не были с вами знакомы? Вы хотите, чтобы я выписался?

От прежней Лесной Феи, заигрывающей, кокетливой, плотоядной и алчной ничего не осталось. Скорее бы он подумал, что это совсем какой-то другой человек, хоть и похож. Не было дерзости, язвительности в глазах. Льда и заносчивости. Неужели такая талантливая игра? Тогда, бесспорно, Бродвей должен рыдать в три ручья, что потерял великого актёра. Скольких провела вокруг пальца эта бесстыжая дрянь?

– Почему ты так решил? С чего ты взял, что я пришёл подгонять тебя с выпиской?

– Мы же.. с Фили больше не.. пара.

На лице было столько замешательства, что Торин волей-неволей ощутил нелепое сочувствие, хотя не хотел этого. Вместо того, чтобы обличить эту особь во вранье, он просто начинает её жалеть. Браво, Торин, до чего ты докатился. Это пора было заканчивать, а то чары лжеца начинают затмевать разум, что очень и очень плохо.

– У меня в руках результаты консилиума, на котором ты сегодня присутствовал, – Торин взмахнул листами бумаги в прозрачной папке. – Специалисты пришли к единому мнению, что никакой амнезии у тебя нет.

Конечно же, это был самый настоящий блеф, но ему так хотелось узнать, как Лесная Фея станет изворачиваться, если поставить вопрос ребром. Что будет говорить и что предпримет. Хотя, судя по её широко распахнутым глазам и недоумевающему взгляду, стратегию такого поворота она уже продумала заранее.

– Этого не может быть. Я правда ничего не помню, – растерянный, несмелый тон голоса рассекал нервные волокна, и Торину снова сделалось жаль глупую особу. Хотелось пойти и сунуть голову под кран, чтобы привести себя в чувство. Он вовсе не ощущал к ней никакого негатива сейчас, а только гневался на самого себя – стольких оппонентов при переговорах на чистую воду вывел, а тут не может справиться с какой-то проституткой, у которой, он готов был спорить, мозг с фундук.

– Мне рассказали, что здесь появились проблемы, – раздражённо промолвил он. – Странные типы приходят, нарушают покой клиники. А приходят они непосредственно к тебе.

Отвернув лицо, Фея медлила с ответом и с маниакальной тщательностью расправляла складки на пледе своими длинными пальцами. Кажется, они дрожали. И сам весь её вид был настолько уязвимый, что Торин, к своему раздражению, снова не почувствовал ничего другого, а только искреннее, глубокое сочувствие.

– Я не знаю, что сказать.. прошу прощения.. Я сейчас же позову доктора, чтобы сказать ему, что выписываюсь.

Брови взметнулись вверх. Где же взгляд с вызовом? Где нахальные слова с усмешками и ужимками? Неужели этой особе действительно отшибло память, да так, что совершенно преобразило, из распутной хабалки превратив во вполне учтивого, скромного молодого человека? Нет, этого не может быть. Это всё гнусное, жалкое враньё. Нужно было давить, пока не сдастся.

– Доктор не поможет тебе. Как ты понимаешь, перспективы у тебя не очень радужные, – произнёс он, делая голос как можно более жёстким и безразличным. – Будешь настаивать на амнезии, тебя отправят в психушку, поскольку у тебя нет документов, а о твоих родственниках ничего неизвестно. Доктор Радагаст говорит, что такую амнезию лечат гипнозом. Вот этим в психушке и займутся. Но есть ещё второй вариант. Ты берёшь себя в руки и вспоминаешь всю свою жалкую, никчёмную жизнь, и после этого, скорее всего, вернёшься обратно в бордель. Вряд ли тебя отпустят оттуда так легко.

Взгляд Лесной Феи мгновенно потух, будто Торин проткнул её словами, нанеся смертельную рану. Плечи поникли, глаза заволокло пеленой печали. Тяжело сглотнув, Торин ещё сильнее посуровел, пристально изучая поведение Лесной Феи и всё ещё не понимая его мотивов. Разве раньше она сдавалась вот так, без боя? Почему сейчас принимает то, что ей говорят, и только ждёт новой порции обидных слов, словно так быстро могла свыкнуться к осуждению? Сейчас она.. или он.. Трандуил ведь, кажется.. Сейчас Трандуил выглядел, как брошенный ребёнок, напуганный и отчаявшийся. Господи,.. это же проститутка, ублажающая проходимцев за деньги, предлагающая себя за разные блага. Какой ещё нахрен ребёнок..

– Я не вернусь туда, – едва слышно произнёс Трандуил, еле выдавливая из себя слова. Голова опустилась низко, словно таким образом он хотел спрятать свои глаза от пронзительного, оценивающего взгляда гостя. Щёки вспыхнули лёгким румянцем. Просто святой агнец, не иначе как.

– Вот и правильно, – тон Торина по-прежнему был грозным, но уже с нотками одобрения. – Нечего там делать. Для тех, кто хочет избрать лучший путь, всегда найдётся выход. Например, я могу предложить один. Сделаю тебе необходимые документы, выдам приличную сумму денег, и тогда ты уберёшься навсегда из нашей с племянниками жизни. Как тебе такой вариант? – он прищурил глаза, цепко отслеживая реакцию, которая не последовала себя долго ждать.

Хотя и не такая, какую он ожидал.

Трандуил резко поднял голову и посмотрел на него широко распахнутыми зелёными глазами, обрамлёнными такими длинными ресницами.

– Но разве я.. Фили и так.. Он разорвал отношения, и нас больше ничего не связывает, можете не беспокоиться. Вам незачем предлагать мне деньги, – заговорил он глухо и подавленно, почти со страхом.

– И всё-таки почему-то я беспокоюсь.

– Я вас понимаю, – он медленно кивнул. – Вы, скорее всего, знаете обо мне.. о моей работе. И ваше желание естественное. Я был бы благодарен, если бы вы помогли мне с документами. Отправиться в психиатрическую клинику – это страшно. Но денег мне от вас не нужно. Я и так уеду из этого города, чтобы избежать проблем.

– Как ты собрался уехать без денег? Или опять пойдёшь сосать за углом за вознаграждение? Я хочу, чтобы тебя не было в нашей жизни. Деньги позволят купить билет к чёрту на кулички, снять нормальное жильё на первое время, помогут протянуть, пока не найдёшь работу. Почему ты отказываешься?

– Потому что это неправильно, – уже почти неслышным шёпотом, как тонущее в гуле эхо, отозвался Трандуил. – Я понимаю, что вы хотите откупиться от меня и избавиться, но так я лишусь остатка гордости, поймите. Я благодарен за то, что вы обеспечили моё пребывание здесь. И отдам долг, когда найду работу, – он мучительно кусал губы и по-прежнему не смотрел на Торина, блуждая взглядом по своим рукам. – Или.. вероятно.. меня ждёт психиатрическая клиника. Зато будет шанс всё вспомнить, хоть мне на самом деле этого совсем не хочется. Вряд ли у меня была такая уж счастливая жизнь. Я всё равно заработаю на билет и на долг, не волнуйтесь. Жаль, что он копится, ведь я не смогу покинуть эту клинику прямо сейчас. Как я понял, без документов меня не выпустят отсюда…

– Собирай вещи, – внезапно провозгласил Торин и вышел куда-то из палаты, громко хлопнув дверью.

Трандуилу показалось, будто ему накинули петлю на шею и тащат по острым камням на эшафот. Он не понимал, что значило «собирай вещи», но совершенно чётко осознавал, что ничего хорошего, ибо человек тот, высокий и статный, в белом халате, из-под которого виднелась приметно дорогая ткань костюма, источал ауру раздражения и бессердечия. Он огляделся вокруг – здесь не было ни единой его вещи, а только то, что принёс ему Кили. Кили. С ним разлучаться не хотелось более всего. За эти несколько дней он привык к нему – к его доброй улыбке, к его шуткам, которыми тот пытался вывести его из подавленного состояния, к его приятному голосу и к его заботе. Он не помнил, но готов был отдать руку на отсечение, что никто и никогда в жизни так не заботился о нём. Никто и никогда так на него не смотрел. Но их дядя беспокоится о будущем своих племянников, не хочет, чтобы те пересекались с такими, как Трандуил. Конечно, понять его не сложно. Пусть будет так. Правила игры задаёт здесь он.

Медленно поднявшись, Трандуил подошёл к шкафу. В его недрах нашлись оба огромных, пустых и свёрнутых пакета, в которых и были принесены все эти вещи. Подушки, пледы, журналы, вазы, гаджеты – всё укладывалось в них. Нужно было вернуть это тому человеку.

Пока он упаковывал всё в пакеты, в распахнутую дверь вбежала медсестра с округлившимися глазами, остановившись на пороге палаты, как вкопанная.

– Вы куда это собираетесь? – всплеснула она руками, глядя на пациента с волнительной тревогой. – Терапия не закончена, уколы и те не проставлены. У вас серьёзная травма, а вы.. Доктор в курсе?

Трандуил взглянул на неё, сунув последней электронную книгу, и выпрямился. Он только и смог, что кивнуть. Горло, перехваченное странным спазмом, неспособно было воспроизводить слова. Ему было так горько сейчас и так страшно. Последние несколько дней эта палата стала для него всем миром, а теперь совсем не было ясно, что его ждёт впереди. Что задумал тот человек.. Торин..

– И что? Он действительно отпустил вас? – вновь затараторила женщина, заметив его бледность и угнетённое состояние.

– Доктор в курсе всего. И отпускает со мной под мою ответственность, – в дверном проёме появился Торин. – Идите-ка лучше и принесите его одежду.

– А, господин Торин, вы здесь, – она тут же оправилась и кокетливо завела за ухо выбившуюся прядь волос. Слегка улыбнулась ему, словно бы извиняясь за панику и, обойдя его внушительную фигуру, постаралась коснуться его своей грудью, прежде, чем выйти из палаты.

– Всё собрал? Или помочь?

Трандуил посмотрел на Торина безо всякой злости или обвинения. Чуть задумчиво и очень печально. Медлил с ответом не по тому, что таил что-то нехорошее, но просто пытался справиться с собой. Избавиться от того комка, что стоял у него в горле, чтобы выдавить из себя хоть что-нибудь. Торин терпеливо ждал.

– Передайте всё это Кили, пожалуйста, здесь ничего моего нет, – произнёс он, наконец. – И ещё передайте ему от меня огромное спасибо за всё, что он для меня сделал.

– Сам и скажешь.

Недоумённо хлопнув ресницами, Трандуил застыл. Что-то сжалось внутри него, выморозило все органы, и он промолвил, уже совершенно ничего не понимая:

– Разве я его увижу? Вы.. вы повезёте меня делать фальшивый паспорт.. Или нет?

Торин усмехнулся на это, возможно, слишком горько, ибо действительно желал, чтобы этот человек держался от них подальше, но..

– Кили очень просил за тебя. Поэтому сейчас я отвезу тебя к нам домой на то время, пока твои проблемы не решатся. Надеюсь, что ты оправдаешь его доверие. И моё тоже.

Шокировано на него глядя, Трандуил стоял и не мог поверить в то, что услышал. Этот человек.. Разве можно было ожидать от него таких слов, как эти? После всех тех вариантов, которые он ему предложил от психушки до борделя?

– Что-то я не совсем понимаю.

– Это необязательно, – Торин проводил взглядом медсестру, что внесла в палату одежду Трандуила, упакованную в чехлы. Та, почувствовав это, зарделась, заулыбалась, но так, чтобы никто этого не увидел. Как и треть медсестёр здесь, она буквально с ума сходила от Торина. Он был мужественен и солиден, да и что греха таить – очень хорош собой. Высокий, широкоплечий, статный, подтянутый. А, кроме того, богатый и по слухам одинокий. Мечта, а не мужчина. Остальная же часть медсестричек, тех, что помладше, сохла по его племянникам. И их тоже можно было понять.

– Ещё увидимся, – полушёпотом сказала она пациенту с игривой улыбкой. – Господин Торин договорился, чтобы я приходила каждый день для того, чтобы ты мог продолжать получать лечение. Как замечательно, правда?

Чувствовалось, как она радуется этому, возможно, даже гордится, что именно её выбрали из всего персонала. А может, ей показалось, будто это неспроста, а она, например, понравилась такому представительному мужчине, как Торин. Играя смущение, медсестра посмотрела на героя своих грёз и ушла из палаты, плавно покачивая бёдрами.

Торин однако даже не взглянул ей вслед. Куда больше его сейчас интересовал Трандуил, который, расстегнув чехлы и достав оттуда одежду, держал пальто за крючок вешалки на вытянутой руке и удивлённо смотрел на него, расшитое серебряными нитями, броское и эксцентричное.

– Это точно моё? – с сомнением спросил он, переводя изумлённый взгляд на Торина.

Тот хмыкнул, но выражение его лица смягчилось.

– Точно. Я сам лично видел тебя в нём.

Ещё какое-то время Трандуил не отводил от него глаз, надеясь, что это какая-то злая шутка, а когда понял, что нет, глубоко вздохнул с обречением.

– Н-ну.. хорошо.

– Поторопись, мой обеденный перерыв заканчивается, – и Торин вышел из палаты после этих нервно произнесённых слов, закрыв за собой дверь и собственноручно опустив жалюзи на окне, что выходило в коридор.

Он прошёл пару шагов, опустился на стул, но слегка вздрогнул, когда в кармане завибрировал его мобильник. Кили что ли там не терпится узнать о том, как всё прошло. Ничего он ему говорить не станет, а иначе весь день племянник потом будет считать ворон, а не работать. Ну, конечно, так и было. На экране высвечивалось «Кили».

– Чего названиваешь? Сказал же, что сам тебя наберу, – ворчливо заговорил Торин, поглядывая на дверь палаты.

– Я по делу, – заверил его тот. – Тут это.. инспектор к тебе вернулся. Который из природоохранной организации.

– Для чего?

– Говорит, какую-то подпись ты ему не поставил. Чё с ним делать-то?

– Не «чё», а «что» – это раз, а два – скажи ему, чтобы подождал, если хочет. Я буду в офисе через час.

Племянник явно замешкался, смешно сопя в трубку. Конечно же, его так и подмывает спросить. Наверняка так всё это время и думал только об этом, а не о делах.. Не сдержится, спросит. Одна секунда, две, три..

– А.., а что там.. ты говорил с Трандуилом? – сорвался, наконец, вопрос. И Торин потёр висок, качая головой. На что же он сам подписался?

– Вечером поговорим. Некогда мне сейчас с тобой лясы точить. Ехать надо.

– Ладно, – голос пропитался обречением, и сразу стало ясно, что настроение Кили испортилось. По тону дяди и по его фразам тот понял, что Торин явно не в настроении, абсолютно точно рассержен – так что ждать каких-то положительных результатов не стоило.

– Всё, до встречи, – Торин нажал на сброс, посмотрел на дисплей телефона, и губы его разъехались в усталой улыбке. Пусть будет сюрпризом.

Улыбка погасла, едва дверь раскрылась и оттуда вышла Лесная Фея собственной персоной. Да, не было длинных белокурых волос, льдистых голубых глаз, но эта одежда, эта походка, эта прямая осанка. Чёрт бы побрал собственные слабости. Наглая проститутка сядет ему на шею и ножки свесит. Какой же он тюфяк и идиот, что поверил притворно наивным фразам, сопровождающимся невинными взмахами ресниц. Наверняка он потом пожалеет об этом, и лишь бы не слишком поздно.

– Что так долго? – не сдержавшись, рявкнул он, глядя на Трандуила, как на исчадие ада.

– Непривычно, – робко улыбнувшись, тот неловко поправил голенище правого сапога.

С раздражённым рыком Торин поднялся с насиженного места, перехватил у него огромные пакеты и, жестом пригласив следовать за собой, зашагал по длинному коридору к лифтам. Нужно было везти его домой. Или, может, в ближайшую лесополосу, чтобы избавиться без свидетелей и закопать под раскидистым деревом.

Приехав в офис, Торин сразу же направился в свой кабинет. Инспектор, должно быть, уже давно поминает его недобрым словом или, того хуже, проклинает. Хотя это и не его вина. Торин мог вообще не появляться здесь и заставить ждать его до самого понедельника. Настроение и так было отвратительным, так что одно неверное слово или один нехороший взгляд в свою сторону – и он раскатает инспектора, позабыв о самоконтроле и не думая о последствиях. Оставалось надеяться лишь на то, что Фили и Кили смогли развлечь его, чтобы тот не скучал. Хотя бы сделали ему кофе.

Хмурое выражение лица сменилось на более доброжелательное, когда он вошёл к себе. Инспектор в самом деле сидел возле его стола, и что-то пил из чашки. Значит, племянники не подвели.

– Бильбо Бэггинс, – произнёс он вслух его имя.

Тот, располагаясь спиной к нему, услышал своё имя и обернулся. Его глаза смешно заморгали, словно Торина тут уже и никто не чаял увидеть.

– Да, – инспектор поднялся, первым протянул руку для рукопожатия, неловко перехватив свой кейс, который, кажется, всегда был при нём. – Простите меня за вторжение в выходной день, ради всего святого. Но вашей подписи не хватает на одном из документов, и я заехал, чтобы вы её поставили. Понадеялся на удачу и на то, что кто-то всё-таки работает здесь по субботам и поможет связаться с вами,. потому что я потерял вашу визитку с номерами телефонов.

Торин приблизился, пожал руку крепко, но не сильно, и взглянул ему в глаза.

– Любезно с вашей стороны, что вы сделали это сами, а не послали курьера, – без зазрения совести высказал он мысль, которая звоночком задребезжала в его голове. – И извините, что я так долго сюда ехал, были неотложные дела.

– Ничего, – мистер Бэггинс кивнул на чашку, – этот кофе заставил забыть обо всём.

– Да, – губы Торина разъехались в улыбке, – наш инженер по охране труда варит потрясающий кофе. В отличие от моей секретарши. Вам повезло, что сегодня некоторые сотрудники вышли на работу, потому что обычно работать сверхурочно я никого не заставляю, – он обошёл инспектора и прошёл на своё место, скидывая пальто и небрежно вешая его на спинку офисного кресла. – Вы можете отведать ещё чашечку, раз кофе вам так нравится, – и опустился на своё место, вытягивая под столом ноги.

– Спасибо, я пью уже третью, – смущённо дёрнул уголками губ мистер Бэггинс.

– О, – только и мог произнести Торин и негромко хмыкнул себе в кулак. – Давайте ваши бумаги, я, должно быть, пропустил одну, прошу прощения за доставленные неудобства.

– Нет, – покачал головой Бильбо Бэггинс, присаживаясь обратно напротив Торина, – это моя вина, я могу быть рассеянным. Скорее всего, забыл дать вам этот экземпляр. Поэтому мне следует просить у вас прощения.

Торин посмотрел на него внимательно и с толикой любопытства. Похож этот человек был на того, кто всю жизнь в одной профессии, несмотря на все свои старания. К таким обычно не относятся серьёзно, начиная со школьных лет, где-либо гнобят, либо вообще не замечают.

– Ничего страшного, вы сполна искупили свою невнимательность, вливая в себя целых три чашки кофе, – равнодушный тон вновь сменила полуулыбка, в ответ на которую инспектор дёрнул уголками губ.

И тут же завозился, ища нужные бумаги у себя в кейсе, а пока он делал это, телефон разразился нетерпеливой трелью.

Торин дёрнул аппарат на себя по привычке, никак не мог избавиться от неё, забывая, что он уже не связан проводом с трубкой и, чертыхнувшись, ответил:

– Слушаю.

– Тоза, у меня в кабинете глава земельного распределения, возьмёшь его на себя или мне разобраться? – неожиданно послышался голос Двалина.

Брови сдвинулись к переносице.

– И ты здесь в выходной? А какого чёрта надо этому чиновнику?

– Мы договаривались на сегодня. Забыл уже?

– Забыл, – признался ему Торин, – Очень уж много проблем навалилось. Разберись сам, боюсь, могу сейчас наговорить ему лишнего. Этот проныра меня достал.

– Разберусь, не волнуйся, – и Двалин отсоединился.

Наконец, отыскав нужный документ, Бильбо Бэггинс с немного сконфуженным видом, подсунул его руководителю, разглядывая его лицо. Трубка вернулась на базу, и Торин углубился в чтение его, что длилось пару минут, а, когда закончил, заметил на себе эти его странные взгляды. Задумал он что-то? Или надеется на взятку? Мрачно посмотрев на него в ответ, он задал ему вопрос, однако совсем этого не касающийся. Куда больше его волновало другое:

– А у Смауга вы уже были?

– Ах.. да, – закивал инспектор, пряча взгляд – похоже смутился тем, что его застали врасплох. – Да, я был.

– И?

– Есть кое-какие замечания, но в целом всё в порядке, – пожал плечами инспектор.

– Так значит, это не его компания занимается загрязнением окружающей среды, тогда чья? – Торин задумчиво потёр подбородок и взял свою ручку, чтобы поставить подпись в бумаге.

Мистер Бэггинс шмыгнул носом. Он, казалось, колебался, чтобы сказать следующую фразу, мялся в нерешительности с минуту, но всё-таки произнёс её на свой страх и риск:

– Знаете, это вообще не моё дело, и, конечно, я не должен озвучивать это вслух, но..

– Но что? – Торин поднял голову, хмуро, но пытливо глядя на него.

– Но, мне кажется, мэр хочет заставить вас откладывать в бюджет.. или. точнее.. ему в карман непосредственно. Все эти выбросы в почву и реку – это лишь инструмент, – инспектор резко прервался, дёрнув уголком рта. Взгляд его застыл на руках руководителя, что покоились на столе и сильно сжимали «Ватерман».

– Вы уверены в том, что говорите? Это ведь серьёзное обвинение.

Бильбо Бэггинс видел, как ходят желваки у этого внушительного мужчины, видел, как мрачен весь его вид, так что даже струхнул, словно это он сам и был тем мэром.