Текст книги "Всё, что тебе нужно (СИ)"

Автор книги: AgentSolt

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

– Так что насчёт моей семьи? Где она?

– Я ничего об этом не знаю, но обещаю выяснить как можно скорее, тем более.., – Кили замолк, услышав шаги по коридору.

Дверь приоткрылась, и заглянул Радагаст, к которому вернулись его обычная энергичность и энтузиазм. Он пристально посмотрел на пациента и произнес, качая головою:

– Кили, тебе пора. Ему нельзя переутомляться, а нам ещё нужно провести тесты.

– Но я ещё не перешёл к основному.., – попытался возразить молодой человек, понимая, что не хочет уходить.

– В другой раз, в другой раз.

Кили медленно кивнул, нехотя поднимаясь с насиженного места. Он чувствовал какую-то незавершённость во всём этом. Будь его воля, он остался бы здесь до самого утра. Но доктор совершенно прав – Трандуил выглядел уставшим, и ему требовался отдых. Вываливать на него столько информации сразу было чревато.

– Я приду завтра, – шепнул он, и уже хотел покинуть палату, как услышал голос Трандуила, заставивший его замереть.

– Пожалуйста, попроси его зайти.

– Кого? – удивлённо спросил Кили, обернувшись вполоборота и нервно напрягаясь.

– Моего.. Фили..

Голова опустилась, словно обречение весило несколько тонн. Даже несмотря на свою амнезию Трандуил продолжал спрашивать о Фили и звать его. Значит, действительно сильно любил, и Фили зря переживает о том, что теперь что-то будет не так. Говорят, любовь бессмертна. Глубокие чувства не угаснут никогда, переходя в разные стадии. Но это только то, что касается двоих; это между Трандуилом и Фили, а его собственная жалкая любовь обречена на погибель, так или иначе. Это ничего, ведь впереди ещё вся жизнь. Всё образуется и для него тоже. Через неделю, через месяц или через год. Но когда-нибудь он сможет посмотреть на Трандуила по-другому.

Игнорируя напряжение в плечах, Кили вскинул руку, махнув на прощание, и вышел в коридор.

Он медленно брёл по длинному проходу, ведущему к лифтам, сунув руки в карманы халата и пиная несуществующий мусор. Кнопка лифта призывно горела алым; указательный палец небрежно ткнул её. Почему-то Кили казалось, что даже эта кнопка не отзовётся на его прикосновения, и двери так и не откроются, обрекая его на пеший ход. Однако всё сработало, и серебристая кабина, впустив его, повезла вниз.

Фили всё ещё сидел там, в комнате ожидания, понурый, задумчивый. В нём было столько отчуждения и тоски, словно умер кто-то из его близких. Брат так сильно убивался, что для Кили его собственные страдания показались такими незначительными и ничтожными, будто его чувства были слишком поверхностны для таких переживаний. И всё же он предполагал, что тот сразу кинется к нему выяснять, как всё прошло и как себя чувствует Трандуил, но вместо него это сделала Тауриэль. Она же и сообщила, что Торин уже уехал домой, не дождавшись возвращения племянника. В этой комнате теперь были лишь они втроём.

– Он ничего не помнит, – тихо произнёс Кили, бросая печальный взгляд на брата, и следующую фразу сказал громче, обращаясь только к нему. – Он хочет, чтобы ты зашёл.

Фили, нахмурившись, поднял на него воспалённые глаза.

– Ты же сказал, что он ничего не помнит, – возразил он.

– Я не мог не сказать, что у него есть бойфренд, – Кили пожал плечами. – Ему так одиноко там. Ни семьи, ни друзей – никого. Мне показалось, ему стало легче, когда он узнал, что у него есть близкий человек.

– Не надо было, – голова Фили вновь опустилась, а сердце Кили нестерпимо закололо.

– Как это не надо? – вздрогнул он, ощущая, как медленно разливаются внутри возмущение и боль, смешиваясь вместе, и этим комбо всё это впивается во все его органы, повреждая их. – Ты.. ты что, а? Хочешь бросить его? В такой момент?! – неожиданно для него самого голос сорвался на крик.

– Кили, – мгновенно вскочив на ноги, Фили закружил по комнате; он по-прежнему был нервным и обеспокоенным, замкнутым в себе, что казалось таким непривычным. – Она не настоящая! Её не существует! Она просто.. – и осёкся, чтобы не сорваться на ругань.

Кили не мог поверить своим ушам. Он больше не видел лица своего брата – его светлых глаз, заострившихся от усталости и горечи черт, опустившихся уголков губ. Вокруг были лишь какие-то размытые пятна, медленно кружившие по комнате и вызывающие в висках острую боль.

– Ты же говорил, что любишь его! – заорал он в отчаянии.

– Я люблю ЕЁ! Лесную Фею! А это я не знаю, кто такой!

Кили невидящим взглядом продолжал смотреть на Фили. Его глаза подёрнула влажная пелена, и хотелось сморгнуть её, запрятать ото всех подальше, но никак не удавалось, как ни жмурься и ни моргай. Адреналин распространялся по венам быстрее скорости звука. Его начало трясти. Он не помнил, чтобы когда-нибудь так злился, а тем более на брата, который самый потрясающий на свете. Был.

– Лучше сделать это сейчас, Кили. Так будет лучше для всех.

– Блядь, заткнись! Или я сейчас тебе врежу!

В полном смятении Фили отпрянул с тускло вспыхнувшим взглядом. Он явно такого не ожидал.

– Ты? Хочешь врезать мне? – аккуратно задал он ему вопрос, глядя ошарашенно и тревожно. – Кили?

– За то, что ведёшь себя, как грёбаный мудак! – продолжил кричать младший брат со сверкающими глазами. А сам горел внутри. И это было такое адское пекло, которое способно превратить его самого в пепел и сердце – в тлеющий уголёк.

Фили видел это, прекрасно осознавал, так что всё, что он мог – это попытаться воззвать к его разуму, который, несомненно, ещё не отключился совсем, а иначе бы непременно получилась драка.

– Кили, сейчас самое подходящее время, – жёстко, но сдержанно заговорил старший брат, стараясь донести до младшего свою позицию. – Пока он ничего не помнит, пока у него нет никаких чувств.

Кажется, удалось. Пусть Кили всё ещё смотрел враждебно, резал его тёмным взглядом, но хотя бы на всю клинику не орал, как минутой ранее, когда не отдавал себе отчёта в своих же действиях.

– А если он вспомнит, – Кили перенял спокойный тон, но это вовсе не значило, что внутри него не полыхало. – Не сегодня, так завтра вспомнит. Радагаст сказал, что при данной амнезии это случается быстро, как по щелчку. Каково ему будет тогда, а?

Он осуждал. Обвинял Фили так, словно это касалось напрямую его, хотя он всегда, если подумать, влезал в эти отношения чуточку больше, чем во все предыдущие. Но неужели он сам святой? Чем он лучше? Разве же он никогда никого не бросал?

– Точно так же, Кили, как и сотням тех девчонок, которых ты бросил, переспав.

Кили словно ударили наотмашь. Глаза его зло сузились, губы изогнулись в кривой усмешке. Его немного трясло, и он совсем не походил сейчас на того улыбчивого парня со светлой улыбкой, которого все знали. Конечно, и он мог злиться, мог восставать против кого-то, хотеть ударить ради справедливости, но только не испытывать всё это к собственному брату, с которым был неразлучен и которого так сильно обожал.

– А знаешь, что отличает меня от тебя в подобном случае? А, бро? Сказать? – рвано дыша, с вызовом спросил он.

– И что же? – пожал плечами Фили.

– То, что ни с одной из них я не говорил о любви. Они мне нравились, очень нравились, но ни с одной из них меня не разносило от шокирующих эмоций, желаний и чувств, не сносило крышу. Я мог спокойно жить без них, есть, пить и отдыхать. Мой мир не вращался вокруг них, без них не превращался в пустой и серый. Ни с одной из них мне не хотелось быть всё время рядом, защищать, успокаивать, оберегать и бороться до последнего своего вздоха. Я не обещал им любви!

Опустив голову, Фили слушал всё это сосредоточенно и задумчиво. Ему показалось или нет?

– Ты говоришь это так, будто сам в итоге влюбился.., – угрюмо произнёс он, и шестерёнки в его мозгу крутились, выдавая предположения, о которых ему пока не хотелось говорить.

– Да, влюбился! – несдержанно взмахнул руками младший брат. – И таил это в себе, как последний идиот! Ревность пожирала меня заживо, как бы я ни старался убить её в себе!

– Лесная Фея, значит.., – произнёс Фили, всё больше мрачнея. – Конечно, Лесная Фея, а кто же ещё?.. Так у тебя сейчас все шансы. Воспользуйся ими, я освобождаю тебе дорогу.

Это окончательно вывело из себя. Чем брат вообще думает, предлагая такое?! Злое чувство несправедливости заполнило Кили до краёв. Что сегодня за день?! Мир сошёл с ума, превратившись в ебаный пиздец?!

– Мне не нужны такие шансы! Когда он всё вспомнит, как это будет выглядеть, а?! Попользовался сам и передал другому?! Как может быть, что тебе резко стало на него плевать?! Ты даже не зашёл к нему, а вдруг бы он увидел тебя и всё вспомнил! Вас столько связывало, а ты ведёшь себя так, будто..

– Секс нас связывал – вот, пожалуй, и всё, – не выкручиваясь фразами, прямо ответил ему Фили. – Я был влюблён, но Лесная Фея сегодня умерла. Её больше нет.. Ладно, Кили, я домой, – и, уже не глядя на младшего брата, он зашагал к выходу.

Кулак от злости взлетел в воздух, опускаясь на спинку дивана, отчего неприятно заныл. Кили обернулся, чтобы сказать Тауриэль, что он сейчас повезёт её домой, но девушки уже в помещении не было. Когда она успела уйти? Должно быть, не хотела быть свидетелем ссоры между братьями.. Нужно ей позвонить или написать, чтобы узнать, как она добралась.

Чертыхнувшись, Кили поспешил на выход и сам.

Он не поехал домой, а сразу же направился в клуб, где работала Лесная Фея. Это место встретило его густым, плотным дымом, дурманящей лиричной мелодией и четырьмя шлюхами, что повисли на нём уже при входе. Он хмурился, раздражался и пытался избавиться о них, но девушки цепко держались за его плечи, руки, прижимаясь как можно плотнее. Что за прилипалы!

– Я по делу, я не к вам, – Кили вновь и вновь пытался вывернуться или сбросить их с себя, но всё было тщетно. Слишком он был желанным клиентом, если разобраться. Слишком не хотелось им его упускать.

Вспыхивающие снопы света били в глаза, ирреальный мир мерцал ядовито-белым, прекрасные танцовщицы, провожающие соблазнительными взглядами, и душный, прогорклый воздух, вдохнув который получаешь лёгкое головокружение. Кое-как доплетясь до барной стойки, облепленной посетителями, не обращая внимания на воркующие голоса, шепчущие в уши разные пошлости, он облокотился на столешницу и жестом подозвал бармена к себе.

– Эй, приятель, – обратился к нему дружелюбно, когда тот с вопрошающим взглядом уставился на него, ожидая озвучат заказ. – Плесни-ка виски с содовой.

Кили оставалось ждать, пока бармен сварганит то, что, по сути и не нужно было. Но лучше сделать вид, что расслаблен и хочешь выпить, да и бармен, получивший чаевые, охотнее разговорится, чем если задать вопрос без вознаграждения. Всё это время он не оставлял попыток отстранить от себя шлюх, язык одной из которых уже забрался в ушную раковину. Их ничто не могло заставить отказаться от него, ну не бить же женщин, в самом деле, чтобы дать понять, как можно делать, а как – не следует. И как только перед ним поставили стакан с янтарной жидкостью, он сразу спросил бармена, не теряя лишних минут:

– Как мне найти хозяина этого заведения? У меня к нему дело.

Тот сурово взглянул на него из-под кустистых бровей и уточнил на всякий случай грозным тоном:

– Из полиции будешь?

– Нет-нет, у меня информация для него, – заверил Кили, хотя, судя по всему, полицию здесь не слишком-то опасались.

– Иди вон по тому коридору, – бармен кивнул на одну из дверей в стене. – Последний кабинет слева.

– Спасибо, – припечатав к столешнице купюру, покрывающую и чек, и чаевые, и вознаграждение за информацию, Кили, даже не притронувшись к выпивке, направился к той самой указанной двери. Шлюхи поотлипали где-то по дороге, чему он был несказанно рад.

За дверью его окутала полутьма, смешанная с запахом застарелого табачного дыма и пыли. Кили, преодолев арку, побрёл дальше, в самый конец коридора, где в огромном терракотовом горшке сохла некогда пышная пальма. Здесь хоть и слышались отголоски музыки, но в остальном стояла тишина, от которой уже успели отвыкнуть уши, теперь обильно смазанные чужой слюной.

Перед последней дверью слева, обитой местами содранным коричневым шпоном, Кили остановился, прислушиваясь к звукам за ней. С той стороны кто-то разговаривал, громко ржал а затем снова что-то говорил. Кажется, их было двое – мужчина и женщина. Но оба голоса были грубыми, так что можно было и ошибиться. Шумно выдохнув и собравшись с духом, молодой человек занёс кулак и как можно громче постучал, отбивая себе все костяшки пальцев шероховатой поверхностью.

– Войдите! – раздалось рявкающее повеление.

Кили приосанился, придавая себе как можно более уверенный вид, нажал на ручку и толкнул дверь. Твою мать, чем же в этом кабинете воняло?! Ему пришлось крепко взять себя в руки, чтобы не развернуться и не бежать отсюда, а также постараться не принюхиваться к ужасной вони вокруг. На столе, положив ногу на ногу, сидела какая-то девица, абсолютно топлес, и беззастенчиво пялилась на него мутным взглядом. Но, в конце концов, Кили не собирался концентрировать своё внимание на ней, уставившись на того, кто сидел за столом в огромном кресле.

Это был неприятный тип. Такой неприятный, что Кили почувствовал предательские мурашки по коже. Взгляд, злой, жестокий и тупой, словно говорил что-то вроде «что это за говно передо мной». Вся морда в шрамах и торчащие, острые уши. Сам здоровенный, крепкий, как скала. Настоящий образец криминального авторитета, который не чтит ничьё мнение, кроме своего, кто опасен и с кем лучше никогда не пересекаться без надобности.

– Ты кто такой?! – несдержанно спросил здоровяк.

Кили заставил себя быть смелым и непоколебимым сейчас. Он произнёс недрогнувшим голосом, не отводя глаз, чтобы неприятный тип понял, что он не боится:

– Это вы здесь хозяин?

Тот нехорошо ухмыльнулся в ответ и сменил позу из расслабленной в более собранную.

– Если да, то что? На работу хочешь устроиться? Все вакансии заняты. Проваливай.

– Нет, – Кили качнул головой. – Мне нужна информация насчёт Лесной Феи.

Кресло слегка отъехало назад с шаркающим грохотом.

– Пошла, – хозяин клуба кивком головы приказал шлюхе убраться, и та подчинилась, напоследок подмигнув Кили. – Какая ещё информация?

– Мне нужен адрес её проживания. Мне нужно знать, есть ли у неё.. у него семья.

Тип нахмурился, и при этом глубокая складка рытвиной пролегла между его надбровными дугами. Бровей у него почти не было, словно он каждый раз их сбривал. Весь его вид не сулил ничего хорошего, но Кили не дрогнул. Он обещал себе быть смелым и выяснить всю информацию.

– Зачем тебе это нужно знать, парень? Замуж решил позвать? – и губы растянулись в мерзкой, отталкивающей ухмылке, так что шрамы вокруг них натянулись.

– Лесная Фея в клинике, ей нужна помощь.

– В клинике, говоришь? – насмешливая ухмылка за одну секунду превратилась в злую, пересекла лицо хозяина борделя, превратив губы в ещё один бледный шрам. – Я видел её не так уж давно, и всё у этой крошки было в порядке. Не вздумай врать мне. Крепко пожалеешь, если врёшь.

– Я не вру. Это правда, – отчеканил Кили, чувствуя жар в груди не то от запала, не то от страха.

– Назови мне эту клинику, и я отвечу тебе.

И тут Кили замешкался. Сказать этому уроду, и тогда он может притащиться туда, чего вообще сейчас нельзя было допустить. А если соврать? Но вдруг этот тип решит проверить прямо сейчас, и тогда Кили рисковал не только не получить информацию, он рисковал ещё и своей шкурой.. Нужно было что-то решать. Он закусил губу, обдумывая свой ответ, нервно провёл ладонью по затылку, но всё-таки решил не лгать – от ответа сейчас многое зависело.

– Это находится в восточной части на пересечении двух улиц. Она там одна такая.

– Какой расплывчатый ответ, – хозяин клуба отодвинул своё кресло ещё дальше и поднялся, отчего Кили стало совсем не по себе, ибо тот был действительно здоровым и высоким. – Моя очередь, парень. Слушай внимательно. Я не знаю адреса этой девки, мне на него похуй. Никаких родственников у неё нет, – он шагнул навстречу, и Кили с трудом подавил желание отступить. – А если и есть, то я о них ничего не знаю. Всё.

– Вообще никакого адреса? Никаких документов? – в нахлынувшем отчаянии забормотал Кили. – Где её.. его паспорт? Может, у вас есть скан? Права? Страховка?

– Считаешь, я держу её здесь в рабстве, присвоив паспорт?! – рыкнул тот несдержанно, и сделал ещё шаг. – Она тут по доброй воле. Никаких документов я даже в руках не держал, нахера мне какие-то там сканы?! А теперь уёбывай отсюда, пока я не взял биту. И передавай привет Лесной Фее, да скажи, что я долго ждать не стану, когда она там наотдыхается в клинике.

Кили уже не обратил внимания на последнюю фразу, полностью поглощённый тем, что переваривал ту информацию, которую ему только что донесли. Он машинально кивнул и вышел за дверь.

И так. Трандуил ничего не помнит. У него нет при себе документов. Никто не знает, где он живёт и не знает никого, кто бы знал. Нет прошлого, нет настоящего и весьма расплывчатое будущее.

Кили погрузился в тяжёлые думы, его мучил стыд. Мало того, что он не добыл никакую информацию, касающуюся Трандуила, так ещё и рассказал, в какой клинике тот лежит. Какая непростительная глупость! Был бы здесь Торин, он бы точно смог выудить всё, что нужно, да так, что не пришлось бы выкладывать адрес. Но его здесь не было, а Кили – не Торин, и нет у него такого опыта в переговорах, как у дяди. Он чувствовал себя ничтожеством и ни на что не способным глупцом. Усталость давала о себе знать заторможенностью движений и мышления. Но удастся ли ему поспать, если через уже пару-тройку часов предстоит собираться на работу?

====== Часть 9 ======

Едва разлепив утром глаза, Кили ощутил себя довольно странно. Какой-то неведомый эмоциональный подъём, какой он чувствовал обычно с приходом весны, когда свежий ветер доносил ароматы цветущего сада до распахнутых окон второго этажа его спальни. Но зима на дворе, позвольте. Стылый туман густыми клоками, разбросанный по саду вдоль кустов и вазонов. Пасмурная, безжизненная дымка, затянувшая своей серостью весь небосвод. Похоже, намечался дождь. И всё-таки сердце громко ухало в груди, подозрительно сладко сжимаясь. Что-то изменилось. Словно в переплетении его чувств из любви, боли, ревности, отчаяния возникло ещё кое-что, маленькое, но такое светлое. Похожее на надежду.

Проигнорировав приглашение Фили подвезти, хотя раньше они очень часто ездили на работу на одном автомобиле, Кили поехал на своём. Возможно, Фили хотел поговорить, как-то объясниться, но ему уже было плевать на желания брата. Кили его ни слышать, ни видеть не хотел после вчерашнего, как бы бездушно это ни звучало.

Он ехал не спеша, хотя и знал, что опаздывает, но так хотелось вдыхать холодный, городской воздух через приопущенные стёкла, хотелось, чтобы хрипловатый голос Коппермана перебирал струны души, дробя истерзанное сердце особо пронзительными строчками песен. Кожаный руль под пальцами нагревался человеческим теплом. Плавный ход автомобиля создавал впечатление, будто «Ягуар» парит в воздухе. А вокруг просыпался город и наполнялся энергией торопящихся по своим делам людей.

Конечно же, Кили появился на работе с небольшим опозданием. Пряча красные от недосыпа глаза, он прокрался к своему месту, с удовольствием пристраивая пятую точку на стуле, но заметил Торина, мчавшегося к нему из своего кабинета, и обречённо вздохнул.

– Тебя где носит? – дядя навис над ним, как палач, готовый привести приговор в исполнение, но в суровом виде нетрудно было заметить встревоженность. – Вставай, пошли за мной.

– Куда? – Кили округлил глаза. Он-то надеялся отсидеться сегодня спокойно, слишком не перегружая свой плохо соображающий от ошалелой ночи мозг.

– Там приехал инспектор, к твоему сведению, а это ты у нас главный инженер по охране окружающей среды.

– Инспектор? – Кили с отчаянным стоном уронил лицо в ладони. – Только не это.

– Именно это, Кили. И я очень рассчитываю на тебя. Покажи ему всё и убеди, что мы ни в чём не виноваты.

Племянник посмотрел на него, моргая своими покрасневшими глазами.

– Выбора у меня нет, верно?

– Нет, – покачал головой Торин.

– Хорошо, – молодой человек тяжело поднялся, безнадёжно готовый ко всему. – Веди меня к своему инспектору.

Они оба направились в кабинет Торина, где напротив директорского кресла спиной ко входу сидел человек.

Гендиректор прочистил горло, возвещая о своём возвращении, и тот обернулся, тотчас же суетливо поднявшись на ноги.

– Итак, я хочу представить вам нашего главного инженера по охране окружающей среды и промышленной безопасности, – обратился Торин к инспектору ровным, спокойным тоном с намерением показать, что у них всё под контролем и бояться им нечего.

– Зовите меня просто Кили, – через силу улыбнулся молодой человек, протянув руку для рукопожатия.

– Бильбо Бэггинс – инспектор природоохранной организации, – вежливо представился тот.

И Кили про себя выдохнул. Выглядел этот инспектор вовсе не сурово, не злобно и не напыщенно. И глаза у него были добрые. Хоть в этом повезло. Может, удастся от него отвязаться до обеда, а там можно с чистой совестью ехать в клинику. Он очень рассчитывал на это, потому что ему так не терпелось узнать, как провёл ночь Трандуил, вспомнил ли он что-нибудь, нуждается ли в чём-то. Хотелось быть с ним рядом, поддерживать, заботиться. Вчерашней ночью все преграды, ранее искусственно выстроенные им, чтобы не вмешиваться в счастье брата, разрушились. С протяжным скрипом внутри разломились поддерживающие балки и рухнули вниз, превращаясь в пыль, а вместе с ними кирпичик за кирпичиком развалились и стены. Он позволил себе любить. Столько, сколько продлится его чувство без взаимности.

– Я очень рад знакомству, – как можно очаровательнее улыбнулся инженер по охране окружающей среды, – сейчас я покажу вам все бумаги и проведу для вас экскурсию. Вы ведь за этим здесь?

– Конечно, – кивнул Бильбо Бэггинс, перехватывая поудобнее свой небольшой кейс.

– Прошу, – Торин указал ладонью в направлении двери; ему необходимо было и самому поучаствовать во всём этом, чтобы инспектор не подумал, что руководителю нет до него дела, да и следовало помочь племяннику показать нужные бумаги, чтобы тот не утомил ревизора ненужными.

И началось.

Кили сам не знал, что с ним происходит, но энергия, которой, казалось, совсем нет в усталом теле, словно рождалась из неоткуда, из простых мыслей о том, что в обед он поедет в клинику и увидит Трандуила. Для начала завелось сердце, сорвавшееся на удвоенный темп, разлилось в груди приятное, разогревающееся тепло, перетекало, превращаясь в мощный двигатель, благодаря которому почувствовалось, будто открылось второе дыхание. Кили отлично понимал, что должен помочь своей компании выдержать этот обвиняющий натиск, выручить Торина, который полагался на него и надеялся. Ему хотелось стать мужественнее и взрослее, стать тем, на кого можно переложить ответственность. Показать, что он чего-то да стоит.

Слова лились из него, словно только и ждали этого часа – объяснения, рассуждения, ответы на различные вопросы, которые интересовали инспектора. Кили обаятельно улыбался, юморил по делу, чем вызывал ответные улыбки и одобрительные кивки Бильбо Бэггинса. И Торин смотрел на племянника с замаскированным удивлением и не мог понять, куда делся уставший от работы бездельник, которому по большей части было чихать и на компанию, и на её судьбу в целом, лишь бы провести где-то весёлые ночки с алкоголем и друзьями. Сейчас он видел в нём огромный потенциал, наследника, который мог перенять бразды правления. Благосклонно кивал головой, поддакивая излагаемым фактам, и глаза его лучились гордостью.

Экскурсия по производству тоже проходила как нельзя хорошо, хоть и без Торина. Кили всё ещё разливался соловьём, показывал и разъяснял специфику, не нагружая никому не нужными терминами, а отбирая самые нужные и важные слова. Бильбо Бэггинс делал различные пометки в своём блокноте, слушая очень внимательно, и лишь изредка перебивал вопросами, которые особенно его интересовали. Словом, Кили справился со своей задачей на все сто, а когда пришло время обеда, сразу откланялся:

– Я надеюсь, вы не рассердитесь на меня за мой уход, но мне очень нужно отлучиться на час. Потом мы продолжим.

Произнося это, он понимал, что этого часа ничтожно мало, ибо клиника находится на другом конце города, но разве был у него другой выбор.

– Конечно, вы можете не волноваться, я заеду в ближайший ресторан на обед, – кивнул инспектор, укладывая свой блокнот в кейс.

– Я вернусь к вам сразу после истечения этого времени, – Кили ещё раз пожал ему руку, но заметил приближающегося Торина и внутренне напрягся, ведь дядя мог вставить палки в колёса, лишь бы не отпускать его.

– Отобедаем в одном добром ресторане, – предложил руководитель сразу же, поравнявшись с ними и пытаясь понять, как прошла экскурсия. – Поедем на твоей машине, Кили.

Тот закусил губу, потому что опасался гнева дяди, но его намерений никто уже не смог бы изменить.

– Нет-нет, Торин. Я должен поехать в клинику навестить Трандуила.

Жёсткий взгляд впился в племянника, но ставить запреты Торин не стал только потому, что здесь был инспектор. Крепко стиснув зубы, он кивнул, выражая согласие, и Кили, обрадовавшись этому, похлопал дядю по плечу, чуть ли не бегом кидаясь к стоянке.

В клинике царили безмолвная тишина и безупречная чистота. Всё вокруг было стерильным, светлым, но немного угнетающим. И хотя персонал постарался создать хоть какое-то подобие уютного места, расставив всюду кадки с растениями и развесив картины и плакаты – всё-таки больничный дух насквозь пропитывал атмосферу. От запаха лекарств так сильно чесался нос, а сегодня не было никакой возможности воспрепятствовать этому – Кили нёсся по свежевымытому полу с двумя огромными пакетами, набитыми до отказа. Мимо проходящие медсестрички и доктора с удивлением смотрели на него, явно не понимая, куда и кому этот молодой человек накупил столько.

Запыхавшийся, растрёпанный и посмеивающийся, он ввалился в палату Трандуила, и тот недоверчиво, но с любопытством взглянул на него широко распахнутыми глазами, зелёными, как листва цветущей весной.

– Ты не представляешь, что мне пришлось вынести, чтобы протащить всё это сюда, – Кили ещё раз содрогнулся в смехе и покачал головой. Поставил пакеты на пол, переводя дыхание, глядя на Трандуила очень внимательным взглядом. – Я подумал, что всё это тебе понадобится. Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, спасибо, – ответил Трандуил, спокойно и без высокомерия, так свойственного Лесной Фее.

Уголок рта Кили дёрнулся, ведь все эти перемены лишь подкармливали его интерес. Новые реакции, непредсказуемые, неожиданные – всё то, что пряталось внутри за декоративной маской, и вот у него есть шанс лицезреть их. Он ни за что его не упустит.

– Вижу, тебя уже отключили от всех этих пикающих приборов. Ты что-нибудь вспомнил?

– Нет, – в голосе Трандуила засквозила обречённость, так что Кили сразу захотелось коснуться его, пройтись пальцами по его щеке, взять за руку. Он был уже переполнен сочувствием и любовью, хотя не находился здесь ещё и пяти минут, но оба эти чувства иссушали его.

– Ничего, всё впереди, – произнёс он, засовывая подальше свои двусмысленные желания. – Главное, что тебя тут лечат. Мне внизу сказали, что клиника подала запрос в полицию, сняв полную дактилограмму. Если вдруг имелись приводы, то твоё имя будет в их базе. Тогда мы смогли бы заняться восстановлением документов.

– Даже не знаю, что лучше.., – задумчиво отозвался Трандуил. – Было что-то, за что могли быть приводы?

– Э-эм.. не думаю, – немного стушевался Кили, ведь всё-таки занятие проституцией давало такие шансы. – Не бери в голову, ладно?.. Смотри лучше, что я тебе принёс.

Он принялся вынимать из пакетов гаджеты, мягкие удобные подушки, журналы, разные гигиенические принадлежности и прочее, то, без чего не обходится ни одно пребывание в больницах. Всё это он наваливал на тумбу и стулья, заполняя все пустующие поверхности. Покупок было действительно очень много, потому что Кили скупил почти весь магазин. Он готов был скупить всё в этом мире, да и сам мир, и кинуть его к ногам Трандуила вместе со своим пылающим сердцем.

– Это Фили попросил тебя?

Рука со свёрнутым шерстяным пледом зависла в воздухе, и Кили сам замер, потому что вопрос буквально парализовал его. Ему пришлось взять себя в руки, чтобы Трандуил не заметил этой неловкой паузы. Надо быть полным дебилом, чтобы заговорить вчера о бойфренде. Благими намерениями, как говорится.

– В компании сейчас проверка серьёзная, и он очень занят. Ему просто вообще не отлучиться. Ну никак, – с чувством ответил он, хотя имя брата вновь нанесло ему неизлечимую рану.

Трандуил кивнул понимающе, но Кили всё равно чувствовал себя прескверно. Может, пора было сказать правду, но как? Как объяснить, почему Фили вдруг решил бросить его? А если это повлечёт за собой какие-то последствия, сделает ещё хуже, тем более, как говорили доктора, амнезия произошла вследствие стресса? Шестерёнки в его мозгу лихорадочно крутились. Он пытался найти какое-то решение прямо сейчас, пока не услышал:

– Не нужно было всего этого, я хотел выписываться завтра. После того, как придёт ответ из полиции.

– Чего? – уставившись на него, Кили нахмурил брови.

– У меня нет страховки, и даже за эти дни будут большие долги.

Не отрывая от Трандуила взгляда, Кили медленно пристроился на край его кровати. Почему от каждой такой его фразы ему хочется умереть? Почему каждая проблема этого человека так отдаётся внутри него, словно своя собственная? Если бы только он мог его коснуться, просто одно тёплое прикосновение, чтобы дать понять, что есть кто-то, кто возьмёт на себя заботу о нём, что не нужно ни о чём волноваться и тревожиться. Но между ними всегда будет Фили. Трандуил это или Лесная Фея – всё равно его сердце принадлежит только Фили, а значит, Кили остаётся лишь прятать свою глупую любовь глубоко внутри по семью замками.

– Не говори чепухи, куда ты поедешь? Тебе нужны обследования, наблюдение. Ничего оплачивать не надо, Торин договорился обо всём.

– Кто такой Торин? – настороженно спросил Трандуил, на пару секунд посмотрев ему в глаза.

– Наш с Фили дядя.

– Он очень добр. Пожалуйста, передай ему, что я благодарен за то, что он делает.

Кили ненадолго завис от интонации, с которой это было сказано. Лесная Фея никогда так не разговаривала. Слишком тёплый тон, слишком тёплый взгляд. Может, всё дело в мутно-зелёном оттенке глаз, который пусть немного тусклее голубых линз, но Кили нравился гораздо больше. И зачем было прятать себя за такой холодной оболочкой, когда внутри столько прекрасного?