Текст книги "Книга власти (СИ)"

Автор книги: Admin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 78 страниц)

   В итоге спустя всего десять лет моего правления численность населения моего племени превысила феноменальную по меркам каменного века величину, теперь нас было около двух сотен человек в одном поселении. Люди жили в среднем на несколько лет дольше, чем раньше, и чаще уже умирали от старости, а не ранней насильственной смертью. Я думаю, это со временем сильно повлияло на геном, в пользу удлинения продолжительности жизни. При этом, наше первобытное поселение, сильно ушло вперёд технологически, у нас появилось много довольно сложной одежды. Хотя я уже не успевал учить всех и каждого как правильно шить, но зато появились люди, что делали это мастерски, почти как я. При этом само наше поселение было уже не просто пещерой в которой жили люди-животные, которые по природе своей мало отличались от стаи волков, что также жили тупо в пещерах. Теперь наше поселение напоминало скорее крупную деревню племя, эпохи позднего каменного века. У нас был огонь, мы жили в шалашах и землянках за надёжной оградой, у нас не было металлических предметов, не было системы образования. Не было религии, и ещё много чего не было. Но одежда, пусть очень грубая и примитивная, обувь, нитки, иголки, сложные инструменты из камней и кости. Я сам был в культурном шоке, осознавая какую цивилизацию построил.

   За многие годы своих скитаний я видел много различных племён и поселений, и самые развитые обычно были у неандертальцев, и чаще именно неандертальцы владели огнём, в то время как мои сородичи владели огнём крайне редко. Но я никогда не видел, чтобы люди жили так как мы, за такой оградой, на таком высоком уровне, выращивали бы еду и охотились бы так профессионально. Осознанное и целенаправленное земледелие вообще было чисто моим изобретением и не встречалось нигде. Остальные племена обычно охотились, а если и собирали растительную пищу в лесу, то не умели её специально сажать, и, наверное, не понимали даже, что если закопать в землю зёрнышко, то вырастит растение. Хотя догадаться несложно, ведь я много раз ещё в детстве выкапывал полу проросшие зёрна и плоды. И понимал, что всякое зёрнышко во влажной земле прорастёт и даст свойственное своему виду растение. Другие доходили до этого с трудом, и только после моих долгих объяснений.

   Со временем, стали возникать проблемы со снабжением нашего городка едой. Спустя ещё десять лет, численность населения резко выросла и достигла пятисот человек. У нас была страшно высокая рождаемость, и женщины рожали сразу, как достигали детородного возраста, то есть примерно с 10 лет, а иногда и раньше. При этом, мы на протяжении многих лет успешно охотились, истребляя животных из близлежащих лесов. В итоге дичи в лесах стало меньше, хотя дичь всё равно забредала в наши угодья с соседних неистощённых территорий, но я уже не мог, как раньше в одиночку покрывать все потребности племени в еде. Я успевал только распределять еду, так чтобы никто не голодал, и всё реже мне удавалось пойти на охоту самому.

   Мы сильно увеличили площадь полей, и теперь выращивали корешки и в основном зерно в больших количествах. И если раньше мы выращивали зерно, как еду про запас, и жарили зёрна и потом ели на всякий случай. То теперь вся еда шла на общий стол племени, и её едва хватало, но зерно сильно помогало решать продовольственный вопрос. Я постепенно стремился увеличивать площадь обрабатываемых земель, но выяснилось, что другие члены племени не умеют столь старательно и внимательно, как я, обрабатывать землю, и в итоге всё шло не так хорошо, как хотелось бы, урожайность была не на высоте. Если мой труд по обработке земли мог прокормить 30 человек, то другие неумелые члены племени, обрабатывая землю, могли прокормить в лучшем случае себя и ещё кого-то одного, и не более. Труд в поле был очень тяжёлым, и многие кто там работал, роптали. Ведь мы собирали колоски вручную, и выпалывали поле от лишних растений тоже вручную. Не стоит забывать и о том, что в мои времена по лесу бродили и иногда забредали к нам крупные и очень опасные хищники, и не всегда охотники успевали их убить вдали от города, в связи с чем, все работавшие в поле, всегда трудились под постоянной защитой большого числа воинов. При этом воины охраняли трудяг, но сами не работали. Каждый человек мог обработать совсем небольшой пятачок территории, при этом, никто не хотел трудиться с утра до вечера день за днём, попробуй поди заставь так работать. А потом ещё попробуй проследи, кто работал 25 дней в месяц, а кто только 10, и это в обществе людей не просто неграмотных, а в прямом смысле, людей тёмных невежд из каменного века. И даже я сам начал уставать. Спасало то, что у нас не было богатых и роскоши, а значит и сверхпотребления.

   А ещё вскоре я столкнулся с новыми неизбежными проблемами большого населения. Когда наша численность превысила тысячу человек, наряду с голодом и проблемами снабжения, возникли новые проблемы, которые не мог решить родоплеменной уклад, и к этому явлению я был совершенно не готов. У нас появились воры, первые бандиты и рэкетиры. И если бандитов я ещё успевал осаждать сам, потому что меня боялись, и я вершил суд на скорую руку. То вот с воровством я ничего поделать не мог. Поскольку воровали еду тайно, и не всегда было понятно, кто украл. Воровство стало настоящей кошмарной бедой всего племени. Я ставил людей охранять еду, но те, кого я ставил, сами иногда воровали, а я не успевал сам следить за всеми, возникала безнаказанность, что являлась стимулом к ещё большему воровству. В поселении стремительно росло недовольство мной. При этом, не было и надёжной системы учёта еды, ну например, я считал и примерно знал сколько у меня полных кувшинов зерна. Но вот беда, кувшины все были разного размера, и часто заполнены по-разному и не полностью, и если кто брал из кувшина небольшую порцию для личных нужд, это было не проследить. Что касается других членов племени, то они считать не умели совсем, даже до пяти на пальцах и научить я их так и не смог никого. В итоге за всем следил я один. Это было очень тяжело, и я не справлялся.

   Однажды, одного из моих охранников еды убили, и часть жареного зерна, что он охранял, украли, и я не смог найти убийцу, потому что никто не знал, кто это сделал, и я даже не смог потратить много времени на этот вопрос. Убийство, жуткое преступление, которое почти не имело место в обычных пещерных стойбищах, а если оно и случалось, то все знали кто кого и за что. А тут убийца вроде виноват, и все готовы его наказать, но никто не знает кто? И мотив убийцы не личная ненависть, а желание добраться до общей еды и только. А желание добраться до запасов еды у всего племени было крайне велико, большинство патологически не понимало и не хотело понимать, почему нельзя съесть всю еду сразу, и зачем хранить запас и есть её по частям. Мозгов подумать о завтрашнем дне ни у кого кроме меня не было никогда. Хотя нет, вру, конечно, люди, что понимали, почему нельзя съесть всю еду сразу, были уже тогда, но вот таких было меньшинство.

   Были и другие менее страшные на первый взгляд проблемы, которые вроде бы не имели первостепенной важности, но на самом деле являлись первопричиной многих проблем. Самая большая проблема это лень. Очень многие граждане моего государства работали из-под палки и совсем не сдельно, не понимали, что зачем и ради чего они делают. Осознания того, что они выращивают еду сегодня, чтобы съесть её завтра, у большинства не было, и они не понимали, что если хорошо работать сегодня, то можно сытно есть завтра. В итоге люди работали очень и очень плохо, халтурили и иногда убегали в лес, или прятались, чтобы не работать вовсе. Заставить кого-то делать что-то, было сложно, я пытался стимулировать всех едой, но это получалось очень неэффективно, некоторые просто обманывали меня и других раздававших еду, чтобы получить больше еды и ничего не делать. В итоге, производительность труда стремительно падала, как следствие еды и предметов первой необходимости не хватало, и общество рушилось. Там где я пинал всех и заставлял работать, вроде что-то шевелилось, стоило мне отвернуться, и племя просто сидело и ничего не делало. И это огромная проблема, потому что потом на следующий день эти же лодыри, не убравшие вовремя урожай, жаловались, что им нечего есть.

   Изначально я радовался тому, что мне удалось создать столь крупное поселение людей, где все сыты и счастливы. Я радовался тому, что у меня много собственных детей, которые сильно отличались от других людей, и это были подобные мне, не сильно, но всё же похожие на меня люди, мой народ. На практике, я тогда впервые столкнулся с проблемами государственного строительства. Когда ты не просто уже отец семейства, а глава государства, пусть и совсем небольшого. Но никакого умения, опыта и просто представления о том, как строить государство у меня не было. Я также не имел понятия о деньгах и рыночной системе, да у нас не было денег. И совершенно было непонятно, как измерить труд человека, что гнул спину на полях, делал для всех лучшие сапоги, оружие, либо охотился. Тем более, труд людей весьма неравноценен. Один делает две пары хороших сапог, другой три пары плохих. Кто потрудился лучше? Денег не было, и я не знал что это такое, и что так вообще может быть. Пытались как-то делить всё поровну, либо натурально обменивать товар, но натуральный обмен хорош, когда у тебя деревня на сто человек, а что делать, если небольшой город на тысячу жителей? И да, наше племя быстро росло и испытывало демографический бум, появилась первая нищета, брошенные дети. И таких детей было очень много, они часто умирали, маленькие трёх четырёхлетние детки, непонятно чьи, бродили по городку и просили кушать целыми днями. И мне было очень жаль их, но таких деток были сотни, и кормить их надо каждый день, часть из них так и умирала брошенная взрослыми, но на свет появлялись всё новые и новые голодные рты. И я не мог их прокормить и часто не кормил. А мамы деток очень не часто и далеко не всегда заботились о своих детях после того как им исполнится три четыре года. Мужчин было настолько много, а половые связи были настолько беспорядочными, что понятие отцовства вовсе растворилось в моём государстве, чего не было даже в эпоху племени, потому что никто понятия не имел, чей это ребёнок. И если в прошлом, когда племя было меньше, мужчины пытались кормить маленьких, потому что все свои, то теперь, когда людей стало намного больше, появилось такое понятие как чужие, внутри своего же племени. И многие дети просто умирали от голода, и возраст максимального риска с трёх до шести лет. И обвиняя меня в жестокости и чёрствости, надо помнить, что детей, кстати, было так много, именно потому, что резко снизилась детская смертность, да при мне дети стали умирать гораздо реже, в прошлом же они часто становились жертвой льва или медведя, и именно поэтому детей было так неестественно много. А вот демографический потенциал племени остался на прежнем уровне.

   Напоминаю, в те времена не было понятия семьи, замужества, института брака, кто угодно мог спокойно переспать с кем угодно, и даже изнасилование до сих пор не считалось преступлением, и да насильника могли поймать и наказать друзья, но далеко не всегда и не за всех. В итоге женщины рожали просто постоянно, почти сразу с того момента как достигали того возраста, когда вообще могли родить. Не было религии, не было, не убий, не укради и тп.. Городок быстро рос, женщины рожали иногда с 9, и даже с 7, а самое позднее с 11 лет. И самое страшное, не было законов!! Я до них просто не додумался, были лишь мои отдельные устные указания о том как правильно жить, что не слишком то выполнялись. И винить меня в том, что я не смог, не додумался и не предусмотрел, наверное, не справедливо. Ведь то полу племя полу город-деревня государство, было вообще самым первым в истории человечества, и ни у кого, и у меня в том числе, понятия не было, как заставить кучу людей правильно жить вместе. И да, мы жили просто стадом, я метался туда сюда, пытаясь сделать хоть что-то, и у меня всё из рук валилось. Я тогда даже не знал, что жить таким большим стадом вообще можно, и не мог оценить кризисные тенденции, у меня не было опыта, чтобы оценить ситуацию. И если кто-то считает, что я стал мудр, после полутора сотен лет жизни, то скажу вам, нет, я не стал мудр. Потому что большую часть своей жизни до этого я тупо ходил по лесу туда сюда и всё, я не читал книг, не слушал историй старших о дальних странах и великих городах. И понятия не имел, как и что может быть, и как вообще жить. Потому что я тоже был человеком из каменного века.

   И вот настал день, прошло сорок лет с моего восшествия на престол. Изначальные успехи превратились в перманентно текущий тяжёлый кризис. Несколько групп людей, что составляли наше общество, включая даже моих потомков, отделились от нашей деревни и просто ушли в лес в поисках лучшей жизни, я не думаю, что они погибли, даже скорее наоборот. Просто жить в моём мини государстве стало совершенно невыносимо, начался тяжёлый голод, я сильно облажался. Мне казалось, что стоит построить многочисленное общество, и нас ждёт процветание, и все проблемы решатся сами собой, но всё произошло наоборот. Да я смог построить первое первобытное общество, что по уровню своего развития намного ушло вперёд от тех одиноких стай людей, что жили по всей Африке. Хотя наше общество до сих пор было первобытным стадом. Но полное отсутствие понятия государственного строительства, организации каких-либо трудовых и политических отношений между людьми, моё неумение и незнание того, как должно жить крупное общество привели к краху. И настал день, ко мне в мою землянку зашёл один из моих верных часовых.

   -Год, год, вам надо срочно бежать, бегите мой повелитель и великий отец.

   -Что случилось Тод? Успокойся.

   -Альф, Нуф и Хами, они собираются убить вас, народ винит вас в голоде, в том что вы не умеете править. Они обещают всем, что дадут много еды, у вас на складе хранится запас жареных зёрен, они раздадут народу.

   -Да у нас есть запас еды на два месяца, и это недостаточный запас, но если его целиком раздать сейчас, то, что люди будут есть до следующего урожая? Ведь этот запас нельзя есть сейчас. Я ведь не просто так храню запас еды, у меня всё посчитано, сколько можно тратить, сколько нельзя, чтобы хватило до следующего поступления еды. Да люди не доедают, но еды хватает, чтобы не было смертельного голода.

   -Люди этого не понимают, они считают, ты прячешь еду от людей и сам ешь её один, завтра на рассвете, когда охотники уйдут на охоту, тебя придут убивать. Охотники колеблются, но тоже вряд ли поддержат тебя. Они знают ты великий воин, но даже ты не сможешь бросить вызов сотне воинов вооружённых ядовитыми дротиками, тебе надо бежать. Сейчас тебя ненавидят все, даже твои дети, положиться не на кого.

   -Спасибо Тод, ты можешь идти, я тебя понял. Ты верный и хороший воин, я это очень ценю.

   -Ведь ты мой отец, вождь. Прощай.

   -Постой, я хотел тебя попросить... Впрочем нет, не надо, иди...

   -Прощай.

   Он вышел. Я сразу всё понял, я знал, он не врёт, это верный мне человек, а в городе большинство давно не любит меня и это правда. Да это конец, да они обещают раздать запас еды, чтобы захватить власть, многие в силу своей глупости купятся на это. Да я знаю, люди недовольны мной, и да скоро они меня убьют. Я облажался, проиграл, и теперь есть лишь один путь для меня, я должен бежать.

   Я был готов к этому сценарию, уже давно, просто тянул время, если честно. Всё ещё надеялся всё исправить, в конце концов, у меня была такая большая деревня, тысяча человек в подчинении, огромная власть, и не меньше трёхсот потомков, моих детей. Примечательно то, что некоторым из моих детей уже было почти сорок лет, и хотя первые признаки старости уже были на лицо, и они старели быстрее меня. Но мои дети, жили гораздо дольше обычных людей. Обычные умирали в 25, а моим детям уже было почти сорок, и они до сих пор не были стариками. Хотя срок жизни моих внуков снова резко убывал, особенно если мои дети скрещивались с обычными людьми. Я могу предположить, что, скорее всего, мои дети способны прожить лет по пятьдесят и иногда немного дольше. Что очень важно и удобно с точки зрения обучения. Чем дольше живёт человек, тем проще его всему научить, и тем дольше он сохранит знания, средний интеллект общества сильно растёт вверх. У меня никогда такого не было, и я никогда не видел таких великих деревень как наша, с такой деревянной оградой, землянками и шалашами, и с огромным полем, где растёт зерно, триста на двести метров. И всё было потеряно, как жаль. Мои же дети меня хотели убить, даже не обычные люди.

   Я взял с собой зёрна, что мы растили в поле, и жареные, чтобы есть, и такие, которые потом можно посадить где-нибудь, не искать же заново эту культуру. Как и в прошлом, я взял два набора инструментов, иголки нитки. Оделся в хорошую кожаную одежду, взял копьё, дротики ножи, и спустя пятнадцать минут покинул спящую деревню, вышел за пределы ограды.

   Только я не собирался покидать деревню навсегда. Я смекнул, что через пол года, или даже раньше, под неумелым правлением Альфа и других, дела в деревне станут ещё хуже, бедных станет больше, начнётся сильный голод, и я вернусь сюда как спаситель. Потому что народ возненавидит новых неумелых правителей ещё больше, чем меня. Так что я успешно покинул город, ушел подальше от своей большой деревни, километров на пятьдесят, нашёл себе подходящую небольшую пещерку в основании холма, сел, и стал задумчиво жевать сухое мясо. Да, мы научились сушить мясо, чтобы оно не пропадало зря. Обычное мясо пропадает меньше чем за неделю, а сухое вяленое на костре мясо можно сохранить почти на месяц. Что ж... Придётся прожить пол года в одиночестве, но потом я вернусь победителем.

   * * *

   Итак, я снова был один, и мне даже немного радостно стало, что я смогу отдохнуть от всех этих дел, такой небольшой отпуск. Конечно же, никто не преследовал и не пошёл искать меня. Куда уж, я ушёл так далеко, и я умею запутывать следы, не то, что современное поколение, что не умеет толком жить в лесу в одиночку. Мне не составило труда уйти. И я стал просто жить, основал базу, сделал тайник с оружием, и стал бродить по окрестностям, изредка охотясь и убивая дичь на пропитание, коротая свободное время ремеслом. Так, однажды я наткнулся на семью людей, эти явно были семьёй из моего города. Их было немного, человек двадцать, они жили в пещере в тридцати километрах от моей базы, около большого ручья. Да я за день ушёл далеко, я не сидел на месте. Эти жили бедно, я немного наблюдал за ними. Да они сделали небольшую и невысокую ограду из веток, вокруг своей полянки, также как я учил. Но ограда была сделана до того неумело и с дырами, что ни от чего не защищала, сказалась лень и глупость. Хотя среди этой семьи явно была парочка моих потомков. И всё же они поленились сделать ограду хорошо, и потому та была бесполезной декорацией. Весь смысл ограды сделать её так, чтобы она создавала единый периметр, чтобы зверь не мог пролезть или увидеть тебя снаружи, не трогая ограду. Здесь в ограде было несколько больших дыр, и их поленились залепить, а куска ограды не было вовсе, просто большие ворота в сторону холма, видимо там земля была более каменистой, плохо копалась, и потому её было тяжело сделать как надо. Так что звери могли легко обойти фрагменты ограды и попасть на поляну, ничего не ломая. Не буду говорить про то, что ветви деревьев нависали над оградой, и крупная кошка также могла легко с них атаковать. Не важно... Кстати, куда хуже дела обстояли с одеждой, она вся была рваная, старая, и почти пришла в негодность. Оружие моих бывших подданных тоже оставляло желать лучшего, сейчас уже это просто прямая палка с насаженным на неё острым обломком кости, даже не лезвие. Впрочем, оружие быстро приходит в негодность, особенно если не умеешь его толком ремонтировать. Один неудачный удар по цели и костяной либо каменный наконечник ломается, и его надо снова чинить, да не каждый умеет это делать быстро и качественно. Да, эти быстро и сильно деградировали, но я пока что не хотел им помогать, и решил взять на заметку что они тут. Суть в том, что видя этот упадок, я понял, что люди могут создавать нечто сложное лишь в составе государства, когда за ними кто-то следит, а без государства они просто живут, и на самом деле я мало чему их научил. Потому что, скорее всего, лет через пятьдесят, они потеряют всё, чему я их научил, разве что, быть может, у них останется огонь. Да и можно ли назвать столь громким словом государство, то, что я создал. Жаль... Но не важно. Впрочем, главное, эти здесь не были голодными, на природе, используя даже те скромные навыки и знания, что я им подарил, они неплохо охотились и были сыты.

   Я покинул их и вернулся на свою базу, потом совершил ещё несколько путешествий по окрестностям, стараясь не приближаться к городу. И наткнулся ещё на несколько семей, что жили также, у всех был примерно одинаковый сценарий упадка. Но они не погибли, выжили, и у них даже были дети. Впрочем, я заметил, что даже у моих прямых потомков, не было характерных для меня чёрт лица и телосложения. Они все всегда были ниже меня на голову, и отличались внешне, у них всегда было больше волос на теле. Мои дети были чем-то средним, между мной и изначальным народом, впрочем, я полагаю, в будущем, если доля моей крови вырастит, то быть может, следующие поколения станут более похожими на меня? Впрочем, это не важно. Я понял, что, быть может, быть особенным с точки зрения получения и сохранения власти даже хорошо, всё зависит от того, как твою особенность воспринимают другие. Главное, чтобы подданные верили, что ты особенный, самый лучший, самый сильный, лучше, чем они. Поэтому, быть может не стоит мне стремиться к доминированию моей крови в людях. И кстати теперь, я осознал, что пока была моя деревня, сотни людей, вот такие семьи, как эта, ушли в разных направлениях, куда глаза глядят, и очень часто среди таких ушедших семей юношей и девушек, были мои потомки. А значит, теперь мой род не прервётся, если я погибну, и доля моей крови останется в наследство будущим поколениям. И это здорово, ведь моя кровь лучше, люди живут дольше, и они умнее и... Можно ли сказать, что они похожи на меня? Важно ли это? Думаю, нет. Но вот было бы здорово, если бы кто-нибудь из них перестал бы стареть совсем, подобно мне. Возможно, когда-нибудь в далёком будущем мы этого добьёмся. И тогда большое количество подобных мне людей сможет построить лучший мир, что достигнет невероятных чудес.

   В последнее время, бродя по окрестностям, я наткнулся на следы сразу нескольких семей мигрантов, что шли прочь от города. Я позлорадствовал про себя, значит, не всё так хорошо у моих предателей и изменников, раз люди уходят из города. Конечно, по-своему плохо, что когда я вернусь в город, там будет не тысяча жителей, а поменьше. Но меньшее количество людей проще прокормить, и тогда быть может я смогу решить проблемы голода, и всё то, что мешало мне раньше? Тем более, теперь мне кажется, я сделал выводы о своём правлении.

   Наконец прошло около полу года с момента, как я бежал из городка. Всё это время я бродил по окрестностям, отдыхал, гулял, охотился, ел в своё удовольствие и ни капли не страдал от своего одиночества. Хотя, быть может, управлять крупным государством и тяжело, и занимает много сил, но мне нравится и это интересно, несмотря на все проблемы с этим связанные. При этом, сам лично для себя, я могу жить в государстве и могу быть одиноким, меня устраивает оба варианта, главное жить. И, наконец, я решил вернуться, полагая, что там все уже раскаялись и меня заждались. Одного я не учёл, последние месяца четыре, я не находил следов новых семей мигрантов, что шли прочь от города, вопрос, почему? Я тогда не думал об этом.

   День был пасмурный, прохладный и хмурый, мне совсем не нравилась погода, в ней было что-то зловещее, в том числе, потому что солнце не пробивалось сквозь тучи и туман. И вот я вернулся, приблизился к знакомому ручью, вот почти родные деревья, и до города отсюда километр. Но в лесу нет охотников, и полно зверей, обычно тут больше людей... Я прошёл этот километр, и вышел на наше поле, где раньше росло зерно, и оно и сейчас здесь росло, много дикого неухоженного зерна вперемешку с сорняками. А впереди была ограда моего города, точнее её останки. Части ограды просто не было, в ней зияли огромные провалы, ещё часть ограды была обуглена, видимо, когда-то здесь был пожар. И лишь часть ограды была не ухожена, но стояла. Мне стало нехорошо, я вдруг осознал, что там за оградой никого нет, просто совсем никого. Я быстро пошёл через поле к городку, и, спустя несколько минут, оказался на главной улице, где раньше всегда горел большой костёр. Костёр моего городка давно потух, и угли не только были холодными, но их размыло водой. А значит, костёр не горел уже очень давно. Землянки были разрушены, шалашей просто не осталось вовсе, их все унесло ветром. И тут я увидел, везде, много, очень много трупов, их кости белели на фоне серого света сегодняшнего тусклого дня, многие лежали в землянках, от кого-то почти ничего не осталось. Часть трупов была почти не тронута физически, они явно умерли ненасильственной смертью, другие с проломленными черепами и сломанными костями. И это их убили не животные, люди убивали людей. Парадокс, они не любили меня за то, что я не даю им съесть все запасы на завтрашний день для них же, но стоило мне уйти, и сравнительно благополучное и жизнеспособное общество, столкнувшееся с тяжёлыми, но решаемыми проблемами, буквально за пол года, а видимо даже быстрее полностью вымерло. Вся система была полностью замкнута на мне, и не было ни одного человека с мозгами. Стоило убрать меня, и сразу наступил трагический финал. Хотя при этом, в прошлом эти люди успешно выживали маленькими одинокими семьями в лесу. Но стоило увеличить популяцию, разделить обязанности, и всё, члены общества вместе в сумме оказались нежизнеспособны.

   Я стал считать, неужели столько погибло? Я хотел оценить потери, я видел семьи, что уходили прочь от города в прошлом, сколько ушло, и сколько погибло? Я знал, что накануне моего бегства в городе обитало чуть более тысячи жителей. И кстати, дела у меня шли плохо, но запас еды был, хранилища восполнялись, на полях росло зерно, которое можно было убрать на следующий сезон, если бы меня не заставили бежать, и если бы не недовольство, мы бы ещё долго... Остался один вопрос сколько выжило? Я закончил считать, здесь было около трёхсот трупов, это только в городе. И если честно, я считал примерно, и быть может их здесь даже четыреста, но не меньше трёхсот это точно. А вообще, если честно, то толком считать до больших чисел я не умею, и при счёте просто много раз складываю по двадцать, потому что десять пальцев на руках и ногах. Сложение по нескольку раз, такой устный праобраз умножения, максимум, на что я на самом деле способен. Итак, трупов много, но не слишком, впрочем, если они умерли не в один день, а, скорее всего они умерли не в один день, то трупы могли оттаскиваться куда-то в сторону, и даже закапываться, так что могло погибнуть куда больше. Трупы преимущественно взрослых, что говорит о том, что дети умерли ранее, и их трупы оттащили за пределы поселения, чтобы они не тлели здесь. При этом, я думаю, что за последний год, прочь из города ушло никак не меньше двадцати или тридцати семей, в среднем по десять или двадцать человек, это человек триста или даже пятьсот. Страшно, но мой город, построенный из одной семьи, одного семечка людей, пророс, и родил десятки новых семей, которые может быть, не достигнут былого величия, но это семьи людей. Так что людей в мире стало ощутимо больше. Если так прикинуть, сколько всего людей сейчас живёт на земле, кроме неандертальцев? Думаю тысяч сто не меньше, порядка двух трёх тысяч семей. В общем-то, я увеличил население планеты в людях примерно на один процент, плюс влил в общий генофонд всех людей небольшую порцию своих ДНК. В будущем, уже в 20ом веке я узнаю, что тогда моё влияние на генофонд было небольшим, потому что гены людей бывают доминантными и рецессивными. И все рецессивные гены часто теряются, переходя в ДНК в разряд скрытого генетического мусора, что составляет 98% генома. Генетический мусор иногда хранится в ДНК, как запасная копия, и на его основе принимаются решения кодировки, но он занимает самые задние ряды спектакля. Однако, информация частично сохраняется и накапливается, из поколения в поколение в геноме происходит переоценка ценностей. Является ли ген доминантным или рецессивным ДНК и костный мозг оценивают на основании применяемости гена в прошлом, если ген применялся много раз, значит, он оправдал себя, и ему дают вакантное место. Если ген в прошлом не использовался, то ДНК расценивает его как бесполезный, и тот становится сначала рецессивным, а потом его и вовсе отправляют в мусорную корзину ДНК, где он хранится достаточно длительное время, передаваясь из поколения в поколение, но как мусор, который жалко выбросить и не более. Таким образом, поскольку все мои гены были новыми, а во мне очень много именно новых генов, то, скрещиваясь с людьми раз за разом, первое и очень долгое время, ДНК людей расценивали мои гены как неперспективные. В связи с чем, только первое поколение моих прямых потомков имело ярко выраженные мои наследственные признаки, а во втором и последующем поколениях, содержание моих генов в их ДНК быстро падало, особенно в те времена. И лишь многократные повторные вливания моей крови, раз за разом, смогли изменить эту картину. Но пока что, в этот раз, я родил лишь самое первое поколение своих потомков. Много позже, со временем, люди накопят мои ДНК в себе, и тогда мои гены перестанут пропадать, перейдут из мусора сначала в разряд рецессивных, а потом и доминантных, но это произойдёт совсем не скоро.

   Впрочем, вернёмся к городу, что я себя оправдываю и успокаиваю, рассуждая о том, сколько моих детей могло спастись, и далеко ли они убрели. Великое поселение людей полностью погибло и это главное. Город который мог бы стать... Стал пеплом. Впрочем, а мог ли он чем-то стать? Тогда при том моём уровне знаний, или же, моё фиаско было неизбежностью и вопросом времени, учитывая тот факт, что я понятия не имел, как поддерживать такую систему. Очевидно, что на самом деле моё фиаско было предопределено и шанса у первого города построенного неумехой не было. И то, что моя первая мини цивилизация просуществовала сорок лет, и из них двадцать можно сказать были эпохой расцвета, и то уже выдающееся достижение посреди эпохи раннего каменного века. Впрочем, возможно, я зря себя превозношу, поскольку, сравнительно крупные племена, численностью до ста и более человек, а может иногда и до двухсот, существовали и в других уголках земли уже тогда, но, как правило, у неандертальцев. И всё же, я уверен, что по уровню развития, с учётом ограды, землянок и ранней одежды я тогда был безусловным номером один в мире.