Текст книги "Книга власти (СИ)"

Автор книги: Admin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 78 страниц)

   И потом, в конце ночи мы пошли заниматься с Юань любовью, она тоже прилетела сюда не просто так, а чтобы породить ещё одну бессмертную дочку или сына. Война войной, и наука вперёд, но США не забывали и о будущем. К тому же, американские генетики полагали, что крови качества моей и Юань, нет ни у кого на Земле более, и наш союз и потомство самые ценные из всех возможных. Поэтому, в их фашистской программе разведения сверхлюдей, мы, как и в микроэлектронике, играли неоспоримое первое место.

   * * *

   Мы провели первые расчёты одного из наиболее подходящих нейтронных детонаторов достаточно быстро, и уже в конце весны 1943его года в пустыне Нью-Мексико прогремело первое ядерное испытание настоящей урановой бомбы. Первое же испытание было невероятно удачным, мощность взрыва ядерной бомбы составила 210 тонн в тротиловом эквиваленте. Это было мало по меркам ядерных бомб будущего, но что такое 210 тонн тротила? Это воронка диаметром сто метров и глубиной метров двадцать, да и то, потому что грунт скалистый. А радиус поражения взрыва примерно 500 метров. То есть человек стоявший на открытой местности в полукилометре от эпицентра взрыва уже погибал. Если сбросить такую бомбу на город, то несколько городских кварталов будут снесены до основания и может погибнуть несколько десятков тысяч человек. Смотря сколь высока плотность заселения города. И кстати, большинство бомбоубежищ на Земле от такой бомбы не спасёт. Сильнейшая сейсмическая волна вблизи от места взрыва способна уничтожить любое убежище людей на глубину в 50 метров.

   И это был не простой взрыв, не как те, что раньше совершал Эдвард. Я обклеил бомбу датчиками с ног до головы. И после него, я целое лето запрещал совершать повторные испытания. А по их результатам я уменьшил урановый заряд в 4 раза, потому что больше для испытания и не требовалось, и разместил вокруг бомбы несколько сот килограмм взрывчатки. Завязав взрыватели на высокоточные электронные часы. Создание которых заняло у меня ещё месяц с лишним. А потом я повторно пересчитывал полученное устройство, редактировал, и да мощный компьютер мне для этого сильно помог.

   -Зачем тебе взрывчатка вокруг бомбы? – Спросил меня Эдвард. – Ведь доказано, что взрывчатка не может повлиять на ядерную реакцию никак. И только облучение нейтронами, плюс критическая масса являются причиной взрыва.

   -Смотри, ядерное горючее бомбы не успевает выгореть полностью почему?

   -Ну, слишком быстрый нагрев, приводит к испарению урана, который разлетается во все стороны, падение плотности и количества нейтронов выключает цепную реакцию, и таким образом, лишь небольшая часть горючего прогорает.

   -И?

   -Я всё равно не понимаю.

   -Смотри, чтобы выгорело больше горючего, нам нужно как можно дольше удержать уран в твёрдом состоянии, сохранив его плотность вокруг излучателя нейтронов, верно?

   -Да.

   -Однако, сделать это невозможно, потому что быстро нагревающийся до огромных температур уран способен разорвать любую самую прочную стальную оболочку. И у нас нет достаточно прочного вещества, чтобы этому помешать. Теперь смотри, что делаем. Мы взрывом запускаем источник нейтронов, тот собирается в шарик и начинает плеваться во все стороны нейтронами, второй взрыв через 0,192секунды собирает уран в шарик вокруг источника нейтронов, и спустя 0,002 секунды перегретый уран начинает стремительно расширяться, разрывая всё вокруг. Реакция затухает, и мы получаем ядерный взрыв мощностью около 200 тонн тротила, что как бы много, но на самом деле достаточно мало, и это гораздо меньше, чем можно достичь. При этом, нас похвалили за этот взрыв мощностью 200 тонн, только этого мало.

   -И?

   -И теперь самое интересное, в тот момент, когда в уране начинается цепная реакция расщепления. Мы берём и подрываем вокруг бомбы сверхмощную взрывчатку, и она на долгие 0,001 секунды создаёт огромное давление вокруг заряда, объёмный взрыв по периметру бомбы. Хорошая взрывчатка создаст давление порядка 100ГПа. И это давление удерживает уран и его оболочку от разрушения лишнюю тысячную долю секунду, или даже чуть больше. В итоге, что мы имеем? Реакция идёт по экспоненте, по-нарастающей, но уже не 0,002 секунды, а порядка 0,003 или даже 0,0036 секунд.

   -Ты гений.

   -Вот, только сейчас, прежде чем испытывать новую урановую бомбу, нам надо всё хорошенько рассчитать и подготовить, и не следует торопиться. Взрыв ядерного заряда требует точнейших расчётов с точностью до десятитысячной доли секунды. Каждый элемент взрывчатки должен сработать в строго определённый момент, и нам надо поэкспериментировать с взрывчаткой без атомной бомбы. Только после того, как всё будет полностью готово, каждый элемент с точностью до тысячной доли, мы сможем повторить опыт.

   -Отлично.

   -А заодно пока, пусть твой экспериментальный реактор вырабатывает плутоний-239. Как ты знаешь, это вещество обладает в 2,5 раза большим разрушительным эффектом, чем уран. А это даст не только большую мощность взрыва, но и более глубокое выгорание топлива. Если урановая бомба может при взрыве выгореть лишь на 5%, то плутониевая от такого же нейтронного детонатора способа выгореть на 25%. Таким образом, если урановую бомбу мы взорвём на 3 килотонны, то плутониевую на 30.

   -Это я знаю, ты говорил, метим на плутоний-239.

   И только в феврале 1944ого года, мы провели три экспериментальных взрыва обычной взрывчатки без урана, добиваясь точнейшего срабатывания по времени. То есть мы взрывали не атомную бомбу, а только взрывчатку её окружающую. И я подобрал лучшую взрывчатку, не просто порох, а идеальный состав на базе алюминиевой пудры, и ещё более тяжёлых горючих металлов, что при взрыве создавала максимальную плотность и давление. И подбор нужной взрывчатки с достаточными близантными свойствами, способную взрываться достаточно быстро и создавать сильное давление, тоже занял время.

   А война меж тем даже без нас шла к завершению, СССР успешно разгромил немцев в 1943ем году под Курской дугой, и теперь наступал. Рузвельт на Тихом океане также сумел разбить японцев, потопив множество их авианосцев, и США тоже наступали. При этом, Рузвельт и Черчилль боялись, как бы Сталин не разбил Гитлера слишком быстро, никто не хотел отдавать Сталину всю Европу, тогда наша карта будет бита. В связи с чем, планировалась военная операция по высадке в Нормандии и открытию второго фронта. И Германия действительно начала сливаться, вот уже полгода, как союзники, задействовав тяжёлую стратегическую авиацию, нещадно бомбили её города на северо-западе, и новые самолёты летали всё дальше на юг и восток Германии. Несмотря на то, что истребители не могли сопровождать стратегические бомбардировщики, те огрызались сами и весьма неплохо. Воздушные крепости, оснащённые множеством пулемётов, собираясь в огромные орды, штурмовали Германию, и той часто нечего было им противопоставить. Как и впервой мировой войне, у Германии всё более стало не хватать людских ресурсов, молодых мужчин.

   А меж тем у Гитлера появилось новое оружие, ракеты и ракетные двигатели, и они атаковали Англию тоже. Это оружие было дорогим и неэффективным, тем не менее, ракеты обладая большой скоростью и дальностью, долетали до Лондона. Спецслужбы были так напуганы беспилотными ракетными аппаратами, что несколько раз даже просили меня дать консультации, но ничего ценного сказать им я не смог. Логично было одно, система управления ракет механическая, примитивная, и это не супер мощный компьютер.

   И вот весной 1944ого года, всё было готово для моего первого эксперимента. Я приказал всем удалиться на расстояние в десять километров от эпицентра взрыва бомбы, спрятаться в убежища, и ни в коем случае не смотреть на взрыв. Это была первая урановая бомба, в которой в качестве взрывчатки использовалось 60 килограмм обогащённого урана, что собирался вокруг источника нейтронов, а потом двойной синхронный взрыв мощной металлической взрывчатки вокруг эпицентра бомбы, создавал в ядре бомбы достаточное давление на 0,41 секунды, так показали расчеты компьютера. По нашим оценкам, этого было достаточно, чтобы обеспечить выгорание от 5% до 25% урана бомбы. При этом, неизвестно было, как поведёт себя вещество в состоянии плазмы при температуре выше 500тыс К, поскольку такие опыты не проводились ранее даже мной. Было предположение, что плазма и магнитные силы ядерной бомбы, могут разорвать зону высокого давления и снизить выгорание урана.

   И вот мы собрались все, и спрятались за линией убежищ. Я сам лёг на землю в бомбоубежище с крышей из деревянных бревен. Мне кстати предлагали сделать крышу стальной, но я приказал всем убрать токопроводящие вещи, вплоть до металлических пряжек, куда подальше. Я понимал, ядерный взрыв большой мощности может породить огромной силы электромагнитный импульс, и никто его ещё не изучил. И вот начался обратный отсчёт, три секунды, две, одна, ноль, прошло ещё несколько секунд, и датчики сообщили о взрыве бомбы, я увидел яркую вспышку света, а потом поднялся, грохота не было, звук сюда будет идти секунд двадцать. И вот тогда я впервые из убежища увидел гигантский ядерный гриб, он возвышался на три километра в высоту, и я невольно подумал, что моё убежище слишком близко к эпицентру взрыва. В будущем, надо будет увеличить дистанцию до взрыва минимум втрое. И вдруг меня привлёк счётчик Гейгера, он громко трещал, уровень радиации здесь был крайне высоким. Я знал, при расщеплении Урана образуется радиация, но не так же много, чтобы здесь, даже в десяти километрах от взрыва, так...

   -Внимание, объявляю срочную эвакуацию, здесь опасно, радиация. Всем срочно покинуть тридцатикилометровую зону вокруг взрыва.

   Я выскочил из убежища и побежал к машине, джип, кстати, не взорвался, и никаких побочных явлений с металлом не возникло, как я того ожидал. Но когда я попытался его завести, выяснилось, что система зажигания в нём вышла из строя. Пришлось запускать её вручную напрямую от аккумулятора.

   Спустя десять минут быстро гонки я покинул тридцати километровую зону, и здесь счётчик Гейгера уже почти не трещал. Я пошёл в передвижную лабораторию, и мы начали снимать показания.

   -На будущее надо перенести все службы в тридцатикилометровую зону.

   -Есть сэр.

   Я старательно изучал все показания приборов, и вскоре мне позвонил президент США, Франклин Делано Рузвельт, я знал, вся Америка следит за моими ядерными испытаниями.

   -Как дела?

   -Отлично Франклин. А у тебя как?

   -Издеваешься?

   -Урановая бомба массой 20 тонн взорвалась с мощностью 2500 тонн в тротиловом эквиваленте. Это как целый крупный состав взрывчатки. Высота гриба взрыва составила четыре километра. Ударная волна, имеющая смертельные для людей последствия наблюдалась на дистанции два километра от эпицентра взрыва. Сообщаю вам, что испытание прошло успешно, и по нашим оценкам, впервые удалось достичь выгорания урана на уровне 7%, что является несомненным рекордом.

   -Поздравляю вас год. Когда мы получим на вооружение свою первую ядерную бомбу?

   -Я думаю, примерно через год, не раньше.

   -Что?

   -Взорванная сегодня бомба имела массу 20 тонн и крайне ненадёжна. Я не думаю, что у вас найдётся самолёт, способный поднять бомбу массой 20 тонн в воздух. К тому же, повторюсь, надёжность сомнительна, а подрыв требует времени и значительной подготовки. Для уничтожения любого города понадобится сильно усовершенствовать заряд, это потребует примерно год. И через год, я обещаю, вы получите первую плутониевую ядерную бомбу.

   -А почему плутониевую?

   -Потому что плутоний мощнее и в нём проще начать реакцию деления. Плутониевая бомба будет не только мощнее, но и меньше, размером с обычную крупную авиационную бомбу. Я полагаю, что нам придётся провести ещё несколько взрывов урановых бомб, потравить местность вокруг радиацией, а вам придётся защитить меня от экологов.

   -Почему?

   -Урановая бомба при мощном взрыве создаёт огромное количество радиации, гораздо больше, чем первые бомбы Эдварда. Нам придётся провести ещё несколько ядерных испытаний, я думаю, проводить в дальнейшем подземные ядерные испытания, кроме финального. Я считаю, что сейчас и в ближайшее время мы не сможем создать для вас ядерное оружие. Взорванная сегодня бомба, это как мой самый первый компьютер калькулятор, она доказала, что ядерные взрывы огромной мощности возможны и это, несомненно, но она небоеспособна и весит 20 тонн.

   -Мне сказали, что в этой бомбе сегодня было всего 60 килограмм урана. Поверьте, год, меня устроит, даже если ваша бомба будет весить несколько тонн.

   -Обогащённый уран в бомбе весит 60 килограмм, а система подрыва бомбы, это несколько мощных взрывчатых устройств, что включаются по очереди с точностью до десятитысячной доли секунды. Фактически бомба в бомбе в бомбе. Сначала взрывается первая бомба, мгновенно собирая в шарик нейтронный детонатор. Изначально нейтронный детонатор представляет несколько кусков вещества, что находятся на удалении друг от друга, за нейтронными поглотителями, это вещество обогащено, но в малых количествах, имея массу много меньше критической, они не являются сильными источниками нейтронов. Потом взрывом, выстрелом, устройством типа пиропатрона, нейтронный детонатор перемещается в середину раздвинутого уранового шарика, и также взрывом, сборки уранового шарика собираются вокруг нейтронного детонатора. Важна не столько точность движений, сколько верный момент времени. Чуть позже или чуть раньше, и бомба либо не взорвётся вовсе, либо взрыв её будет гораздо слабее. При этом, в этот момент внутри нейтронного детонатора идёт интенсивный ядерный синтез и он пуляет вокруг огромным количеством нейтронов заданной скорости. Только после этого начинается цепная реакция в самом уране, и начинается процесс ядерного взрыва. И потом, когда температура урана уже достигает 3500К, и он превращается в пар, спустя примерно две сотых секунды, мощнейший заряд взрывчатки размещённой вокруг уранового шарика взрывается, ещё на две тысячных доли секунды создавая давление и обеспечивая требуемую плотность урану, для продолжения реакции деления. И только после этого происходит сам ядерный взрыв, естественно, что все взрывы, регулирующие подрыв бомбы, выполняются с прецизионной точностью в десятитысячные доли секунды. И самое сложное даже не обеспечить срабатывание часового механизма, это мы умеем делать, сверхточные электронные часы теперь не проблема. Но нужно точно знать, сколько времени будет гореть взрывчатка, а та горит долго, долгие тысячные доли секунды. Малейшая ошибка в механизмах подрыва, и бомба взорвётся как обычная авиационная, неядерная бомба с зарядом в несколько тонн пороха. К счастью, последний взрыв, стабилизирующий реакцию, полностью уничтожит бомбу в случае любой поломки, так что врагу невзорвавшаяся бомба вряд ли достанется, и собрать её по кусочкам будет практически невозможно. Как видите, процессы, протекающие в ядерной бомбе в момент подрыва сложны. И, кстати, бомба должна взорваться в воздухе, и её лучше сильно не трясти перед подрывом, это очень нежный механизм, разрушение или повреждение бомбы сделают её подрыв невозможным. Если хоть один из многих зарядов взрывчатки, что обеспечивают все эти события внутри бомбы, не взорвётся, или взорвётся не вовремя, ядерного взрыва просто не будет, либо взрыв будет гораздо слабее расчётного. Если бомба упадёт на землю, как это происходит с обычными бомбами, либо врежется во что-то, либо по ней просто попадут снарядом из противовоздушной пушки, и оболочка будет повреждена, ядерная бомба не взорвётся. Конечно, мы можем сделать мощную стальную оболочку для бомбы на манер танковой брони, это увеличит её массу, и защитит от многих невзгод судьбы, но военное применение ядерной бомбы будет сложным и требует большой аккуратности. Я думаю, быть может, её вообще лучше не с самолёта сбрасывать, а тайно провезти в зону взрыва окольными путями, используя партизан или спецвойска по земле. Впрочем, это ваша головная боль, просто хочу предупредить сразу, бомба не любит тряски, и она куда менее надёжна обычных авиационных бомб. Но думаю, если вы пошлёте много самолётов, и у них на борту будет несколько таких бомб, то одна посреди Токио взорвётся точно, также можно обеспечить ночное бомбометание, или совершать бомбометание в районе, где ПВО врага отсутствует либо заранее подавлена. Также нужно помнить, что каждая атомная бомба в будущем будет стоить не меньше десяти миллионов долларов, то есть как эскадрилья самолётов, и у нас их будет немного. И я надеюсь, со временем я всё же добьюсь требуемой надёжности. Тем не менее, считаю атомную бомбу страшным политическим оружием, и СССР, узнав, что у нас имеется такое оружие, едва ли решится на войну с нами без достаточно веских на то причин. И я думаю, мы не сможем упростить конструкцию в ближайшие месяцы никак, так что вам придётся подождать около года, прежде, чем первые боезаряды поступят в армию. Главное, мы смогли взорвать этот самый первый заряд, доказав, что такое в принципе вообще возможно.

   -Война идёт к концу, и мы должны применить бомбу хоть раз против Германии или Японии, чтобы устрашить Советский союз. А Германия долго не протянет, да и Япония, если честно уже сдувается. К весне 1945ого года всё будет кончено, а Сталин не верит в ядерное оружие, как только падёт Германия, его танковые колоны двинуться к Ла-Маншу и дальше на запад Франции. Если Сталин всё же решится объявить нам войну, достойно подписать мир будет тяжело даже с ядерной бомбой. Тем более, я сомневаюсь, что даже лучшие из наших пилотов асов смогли бы прорваться с ядерной бомбой на борту к Москве. Обладание несколькими ядерными зарядами это политическое оружие против Москвы, реально в горячей войне, я не уверен, что мы сможем их применить. Тем более, если честно атомная бомба способна уничтожить лишь часть крупного города, а не город целиком, вам ли не понимать, что этого мало. Угроза потери пары миллионов жизней Сталина не остановит. Вы должны дать мне это политическое оружие до начала войны с СССР, и учтите, мы не победим СССР в сухопутной войне в Европе. Я думаю, год, вы всё это прекрасно понимаете.

   -Я понял, но нам нужно совершить ещё 5 или больше подземных испытаний, и только после этого решающее наземное испытание. Я полагаю, нам придётся взорвать около 5 урановых бомб под землёй, и потом ещё одну плутониевую бомбу под землёй. И только после этого финальное испытание плутониевой бомбы, и только после этого мы сможем взорвать пару бомб над Германией и Японией. Я также не хотел бы взрывать ядерное оружие в Европе, при атмосферном взрыве много радиации, я не знаю насколько это вредно, а Европа достаточно маленький и тесный регион света.

   -Я понимаю, мы постараемся взорвать бомбы над Японией, правда, как там ситуация через год сложится пока неизвестно.

   -И ещё, плутоний-239 нарабатывается в реакторах очень медленно, я думаю, через год у нас будет не больше пяти зарядов, я стараюсь ускорить процесс, но это опасно, и у нас мало реакторов недостаточной мощности, мы не сможем иметь много зарядов. При этом, если мы сумеем избежать войны с СССР, те не будут знать сколько у нас зарядов, мы можем соврать, распустив слухи, что пара десятков в наличии имеется. А там дальше за несколько лет мы наработаем плутоний на новые бомбы.

   -Спасибо год, буду иметь ввиду, я верю, вы стараетесь, спасибо, что сегодня вы совершили взрыв на 2,5 килотонны, это огромное достижение. Учитывая тот факт, что до вас Эдвард взрывал бомбы на двести тонн, и тратил на это по двести килограмм урана.

   -Да, конечно, удачи Франклин.

   -И ещё год, по секрету.

   -Да я слушаю?

   -Я совсем плох и скоро умру, я не доживу до конца войны, не подведи мою страну, а что касается тебя и Юань. У нас есть, кому позаботиться о вас, наши спецслужбы лучшие в мире. Ты не потеряешь ни денег, ни финансирования, будь уверен. Не бойся моей смерти, всё будет также, я об этом уже позаботился, в Белом доме есть, кому меня заменить.

   -Я не боюсь, но мне будет ужасно жаль.

   -Удачи.

   Он положил трубку, а я пошёл в центр управления, требовалось всё просчитать, и да, следующие наши взрывы надо осуществить под землёй, я как-то не подумал об этом сразу. Впрочем, просто предыдущие взрывы имели маленькую мощность, и собрать верхний слой почвы в радиусе километра не составляло труда. А сейчас, надо отдать приказ нарастить производство плутония-239, это испытание многое показало мне, в частности я понял, что урановая бомба не очень. Она обречена быть большой, тяжёлой, маломощной, и годится только для отработки технологии, но не для военного применения. Военная атомная бомба должна быть надёжна, и иметь минимальную массу. И ясно также, что плутониевая бомба мощностью на 5-10 килотонн выполненная по сходной технологии может иметь массу менее 10 тонн, чего достаточно для бомбометания. Только вот плутония у нас пока совсем мало, но мы его произведём достаточно на следующий год. И Рузвельт прав, когда кончится война в Европе, а потом и в Японии, Сталин двинет на нас свои танки уже спустя пару месяцев, потому что боеспособность сухопутной армии СССР просто огромна. Шпионы сообщают о применении на восточном фронте невероятных танков, до которых наши шерманы с их 75мм пушками ещё не доросли. И танков у Сталина много, и это уже не только Т-34-76 и кв-1 начала войны, до нас доходили слухи о танке ИС-1, который имел наклонную лобовую броню 110 миллиметров! Длинноствольную пушку калибра 122мм! И при этом скорость движения 40 километров в час, при массе около 40тонн! Наши машины уступали танкам СССР на поколение, и не менее мощными были машины Германии, такие как королевский тигр с наклонной лобовой бронёй 150мм и длинноствольным орудием на 88мм! Наши собственные лучшие танки имели броню не более 80мм и орудия калибра 75мм, которые на порядок уступали дальности и бронебойности врага. Любая русская или немецкая машина могла гарантированно пробить наш танк с дистанции в километр, в то время как наши собственные машины не могли пробить лучшие русские и немецкие машины даже в упор, при самом удачном раскладе. Даже вспомогательные танки и ПТ САУ СССР и Германии обладали вооружением и бронёй наших лучших машин. Однако, на полях сражений решали исход боя тяжёлые машины, истребители танков врага, которых у нас не было. Правда, мы уже занимались проектированием таких машин как першинг и М70, но, увы, СССР имеет безусловное преимущество в танкостроении, и когда мы пустим в серию першинг, который всё равно уступает ИС-1, СССР подготовит линейку ещё более совершенных машин. Правда, зато наша авиация и флот усилились неимоверно, и если мы не сможем сражаться с СССР на суше, то всё решит наш воздух. Бороться с танками можно и с неба. А вот ядерное оружие могло бы обеспечить нам всем мир. Потому что мы хотим мира, хотя бы на несколько лет, тогда мои проекты и исследования обеспечат нам победу в научной гонке, в это верили все.

   Следующее ядерное испытание я провёл летом 1944ого года, были сделаны многие выводы, я просчитал дважды все процессы, компьютер помог. Без него рассчитать моменты подрыва детонатора и всех бомб, что обеспечивают подрыв урана, было бы невозможно. Мы просчитывали каждую стотысячную долю секунды взрыва, оценивали количество нейтронов, температуру и давление. Следующий взрыв должен был поразить нас своей мощностью, и я по просьбе Рузвельта заложил туда максимальный заряд 200 килограмм обогащённого до 89% урана-235. Взрыв был идеально хорошо рассчитан, и всё шло как по маслу, но мощность испытанной бомбы составила всего 3,2 килотонны, то есть увеличение заряда втрое привело лишь к 28% увеличению мощности взрыва. При увеличении массы самой бомбы взрыв не дал ожидаемого результата. В принципе, причина мне была понятна, слишком большое количество урана плохо повлияло на цепную реакцию, преждевременный перегрев вызвал слишком быстрое падение плотности в зоне цепной реакции. Видимо, даже самая мощная химическая взрывчатка не способна обеспечить требуемую плотность вещества в пик атомного взрыва. Что говорило о том, что нет никакого смысла стремиться нарастить заряд самого урана в бомбе, он не так сильно влияет на мощность взрыва.

   Многие были со мной не согласны, я решил доказать им обратное, и потратил два месяца, на то, чтобы провести ещё одно испытание, на этот раз рекордно малого заряда урана. Я мотивировал проведение испытания тем, что мне необходимо набрать статистку для проектирования атомных боезарядов. В испытании августа 1944ого года мне удалось подорвать бомбу в начинке которой было всего 10 килограмм урана со степенью обогащения 91%. Столь малая урановая сборка, имея докритическую массу, подорвалась с мощностью 1,8килотонн. То есть, уменьшение заряда урана в 20 раз, привело к уменьшению мощности взрыва примерно в два раза. При этом, я прикинул, что процент выгорания урана вырос практически до 45%. И это был рекордный высокий процент выгорания урана, он был определён тем, что в этот раз уровень обогащения урана был на 2% выше, а также нагрев протекал медленнее и слабее, я использовал для замедления процесса первичного нагрева небольшое количество осмия и иридия. Эти два наиболее плотных металла обладают высокой энергией ионизации, и будучи размешанными с обогащённым ураном, снизили скорость нагрева. То есть атомный заряд был представлен сплавом 91% урана-235 и 9% осмия и иридия, также тяжёлые изотопы осмия и иридия имелись вокруг сборок в количестве 16 килограмм. И кстати, да, эти редкоземельные металлы в те времена были очень дороги. Но я впервые смог создать атомную бомбу рекордно малых размеров, новую ядерную систему уже можно было сбросить с тяжёлого бомбардировщика, и весила бомба на 1,8 килотонн всего лишь 9 тонн. Рузвельт, узнав о моём испытании сверхлёгкой атомной бомбы, сначала разозлился, что я зря потерял время, но потом я пообещал ему, что предоставлю две первых авиационных, ядерных урановых бомбы ему в войска к началу октября 1944го года, и тот даже похвалил меня и извинился. Я выполнил своё обещание, две ядерных бомбы рекордно малой мощности, массой по 8700 килограмм, были поставлены в войска. Однако, их оставили на самый конец войны на случай, если задержится проект гораздо более мощной и компактной плутониевой ядерной бомбы. Дело в том, что мы с Рузвельтом, а также с ещё рядом военных провели закрытое совещание, и пришли к выводу, что применять эти ядерные бомбы сейчас нецелесообразно. Причин на то было несколько. Причина номер один, эти бомбы имеют слишком малую мощность, и оружие способное уничтожить всё живое в радиусе одного километра не сможет достаточно сильно напугать Советский союз. Причина номер два, эти две бомбы очень ненадёжны, и имея крайне большую для тяжёлого бомбардировщика массу, при этом могут быть использованы неудачно, то есть не взорвутся в нужный момент. При этом, если мы применим такие заряды сейчас, когда до конца войны ещё очень далеко, нам придётся применять это оружие постоянно и в Европе и в Японии, чтобы доказать свою готовность к его использованию для СССР, а эти заряды крайне опасны для всего живого, своей радиацией. Их массовое применение превратит Европу и Японию в радиоактивно заражённые зоны. При этом, мы пришли к выводу, что столь устрашающее оружие не сможет доказать свою эффективность на поле боя. А цель применения этих ядерных бомб доказать СССР эффективность и всё поражающую мощь ядерного оружия. Исходя из чего, стало ясно, что ядерное оружие должно быть применено в самом конце, два три раза, не больше, и оно должно иметь тотальную максимальную поражающую мощь. Я пообещал тогда высшим военным лицам США, что я создам для них ядерную бомбу огромной мощности, порядка 50 килотонн, к самому концу войны, а если мне не удастся, и мои исследования затянутся, тогда США смогут применить эти тяжёлые маломощные урановые заряды по 1,8 килотонны. И тогда в любом случае СССР будет знать, что у нас есть эти страшные бомбы. При этом была поставлена цель, создать такую бомбу, которая способна уничтожить целый город, такой как Москва. Только такое оружие удержит СССР от дальнейшей экспансии. Малочисленное применение маломощных урановых бомб наоборот докажет врагу низкую или скорее недостаточную эффективность нового оружия. И это решение было взято не с потолка, мы прикинули, сколько человек может погибнуть в типичном европейском городе времён войны, даже при удачном бомбометании, кстати, не так уж и много, не более десяти тысяч.

   И я продолжил свои испытания и за осень 1944ого года взорвал ещё две атомных бомбы, при этом последнее самое успешное испытание было проведено с боезарядом урана-235 в 70 килограмм, и мной была достигнута рекордная мощность взрыва в 4,1килотонны, при этом масса бомбы составила 16 тонн. А Рузвельт вызвал меня к себе в Вашингтон на очередное совещание, я должен был отчитаться. Хочу сказать, он уже очень давно не вызывал меня в Вашингтон, и это был знак от него и намёк, возможно, аккуратная попытка давления. Я прибыл туда 7го ноября 1944ого года.

   Мой самолёт приземлился в аэропорту, и здесь меня ждал бронированный лимузин, без красной дорожки, и её отсутствие тоже намёк. В Вашингтоне было пасмурно, и лил моросящий дождь. Я проехал по городу и оказался на аллее перед Белым Домом, вышел из машины и быстро пробежал под козырёк здания, меня встретили и препроводили в зал ожидания для особо почётных персон. Я посидел там около тридцати минут, листая свежие Английские газеты, в них широко упоминалась Фау-2. Наконец меня позвали, я прошёл несколько коридоров и оказался в зале совещания, здесь был Рузвельт, все его стратегические аналитики, а также военные представители комитета начальников штабов, и два генерала действующей армии Тихого океана и Европы. Я понял, совещание будет серьёзным.

   -Господин Смит, – обратился ко мне президент. – Я вызвал сюда вас не на ковёр, как могло бы показаться, а чтобы сделать вам внушение, чтобы вы правильно нас всех поняли. Мы переполнены уважения к вашим заслугам и достижениям. Только я хочу поставить вас в известность, что война подходит к концу, и будет завершена самое позднее весной следующего года, а ядерной бомбы всё нет. Конечно, ваш вклад в победу огромен, но для достижения послевоенного мира нам нужно это оружие, хотя бы в одном экземпляре. Напрягитесь в последние месяцы, родите свой шедевр и после этого можете заниматься чем угодно и с любыми расходами. Осмелюсь заметить, что ваш ядерный проект, если оценить затраты на весь его ход с самого начала стоил Америки рекордной суммы в пять миллиардов долларов, и это во время тяжёлой войны. Вы обязаны найти решение. И все эти люди с фронта просто не поймут вас, если вы не сделаете ядерное оружие до конца войны.