Текст книги "По ту сторону тьмы (СИ)"

Автор книги: A. Jane

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Нет, ты видишь истину. Твой профессор действительно мастерски замаскировал своё любопытство.

– Кажется мне, Мессир, что стоит удовлетворить профессора, – загадочно улыбнувшись, произнёс мальчик, – то бишь его любопытство, конечно, в противном случае оно может сыграть с ним злую шутку. А это будет очень печально.

– И что же ты придумал, маленький пострелёнок? – Воланд с любопытством взглянул на мальчика, его забавы и проказы в том мире были всегда очень оригинальны, тем и нравились мужчине, но коли он был пойман, то его не щадили. Влетало тогда не только Гарри, но и его верным друзьям Фаготу и Бегемоту, хотя последние мастерски уходили от наказания, как и от причастности к содеянному.

– Всё до безобразия просто, – ответил Гарри, – я проведу профессора по дому, не по всему, конечно, а лишь по нескольким залам и галереям. А на протяжении нашего пути нам будут, как бы невзначай, попадаться обитатели особняка. Скажем, к примеру, Азазелло встретится нам в фехтовальном зале, где будет упражняться с холодным оружием, Фагот с Бегемотом в голубой гостиной за игрой в шахматы, Гелла блеснёт своей таинственной красотой в галерее на втором этаже. А вы, Мессир, как венец всего, встретитесь с Северусом в библиотеке. Поверьте, для него это место будет столь же свято, как и его лаборатория, там он сбросит все маски, ну или хотя бы часть. Обнажатся его желания и стремления. Вы сможете увидеть то, что пожелаете.

– Не дурно, весьма не дурно, – задумчиво похвалил мальчика Воланд. – Но ты забываешь, что порой лишь наш выбор и наше мнение могут рассказать об истинных намерениях и натуре человека.

– Для того, Мессир, вы и пригласили профессора на ужин. Там мы и порасспросим Северуса о том, о сем. Зная Бегемота, он будет задавать неудобные вопросы прямо, да ещё и посмеиваясь. Фагот, может, и не будет так лютовать, но парочку каверзных вопросов обязательно вставит. Вот вы послушаете и решите, беседовать с ним лично или нет.

– Нужно будет этих неугомонных попридержать, а то они профессора вопросами своими раньше времени ко мне отправят, – усмехнулся мужчина.

– Вы правы, они могут. Я прослежу, не беспокойтесь. А после, если всё же решите побеседовать с ним лично, можно будет накрыть чайный столик в оранжерее, у пруда под липами. – Гарри улыбнулся, вспоминая давнюю историю, которая так же, как и эта, началась на прудах под липами. – Там сейчас хорошо, липы цветут, а время суток можно выставить, какое понравится, я предлагаю вечер, багряно-золотое солнце, клонящееся к горизонту, розовые блики на воде. Красота.

– Да ты романтик, как я погляжу.

– Думаете? Вряд ли. Закат – это действительно красиво, особенно весной или летом. Так что, как вам моя идея?

– Пусть будет так. В конце концов, он просто человек, – устало ответил Воланд, поднявшись, и покинул гостиную, обронив на последок: – Займись приготовлениями, Йоль послезавтра.

– Конечно, Мессир, – почтенно произнёс мальчик, прикидывая в уме, как украсить дом и к Йолю, и к Рождеству с Новым годом.

Буазери* – (от французского – Buazeri). Классические, настенные деревянные резные панели.

Глифический** – (греч., от glypho вырезываю). Резной, украшенный резьбою.

====== Глава 13 ======

Ранним утром следующего дня в дверь профессора зельеварения Северуса Снейпа настойчиво стучали. Разбуженный, а от того неимоверно злой, профессор, накинув халат, пошел открывать дверь, в тайне желая заавадить столь раннего визитера. Но его желанию не дано было осуществиться, за дверью оказалась птица. Ворон презрительно посмотрел на хозяина подземелий и, возмущенно каркнув его нерасторопности, влетел в гостиную, где, устроившись на спинке стула, ждал получателя.

– О боги! Неужели все Блэквуды такие ранние пташки, – Северус даже не допустил мысли, что письмо может быть от кого-нибудь другого.

Отвязав письмо, мужчина отметил почерк Оуэна. В письме были указаны координаты апартации и то, что у ворот поместья его встретит домовой эльф. Особых пожеланий к костюму не было, как было написано: «…вид внешний иметь праздничный, но сдержанный, в ином ограничений не имеется». Северус заметил, что стиль письма мальчика очень сильно менялся в зависимости от того, кому он пишет, и это письмо не было исключением.

– Что ж, раз особых пожеланий нет, то хорошо, – ворчливо произнёс мужчина и посмотрел на ворона. – Свободен, крылатый тиран, ответа не будет.

Птица, возмущенная до глубины души, оскорбительно каркнула и черным вихрем покинула подземелья.

– Великий Мерлин, какие мы обидчивые, … хотя, – Северус взглянул на часы, – наверное, стоило её чем-нибудь угостить.

21 декабря в без пятнадцати шесть Северус Снейп последний раз взглянул на себя в зеркало и, будучи удовлетворен увиденным, вышел из своих покоев, направляясь к границе антиапартационного барьера.

Следует отметить, что мужчина довольно щепетильно отнесся к выбору костюма и всему своему виду в целом. Он, опровергая слухи о своей приверженности исключительно черному, выбрал теплую бархатную мантию темно-малахитового цвета, но сюртук всё же был черный, с расшитыми серебром манжетами и воротом, классические брюки и темно-зеленая рубашка. После душа мужчина не стал наносить на волосы защитный состав, и потому они легкими аккуратными волнами обрамляли лицо. Руки украшали родовой перстень и фамильные кольца. Работа зельевара не позволяла носить их постоянно, но при выходе в свет взрослый маг, глава рода, был обязан их надеть, что Северус и сделал.

Проклиная Альбуса и всех основателей разом, Снейп дошел до зоны апартации, на улице было очень холодно, а те редкие снежинки, что падали с неба, закручивал и уносил прочь злобный северный ветер. Ещё раз сверив с письмом координаты апартации, мужчина плавно повернулся на каблуках и исчез с тихим хлопком, который унёс ветер.

Первое, что заметил Снейп, прибыв на место – это отсутствие ветра и большие, пушистые, белые сугробы снега, переливающиеся в лучах восходящей луны. Повернув голову, он увидел кованые ворота, а перед ними два раскидистых огромных дуба. Оглядев себя ещё раз, мужчина уверенно направился к воротам.

– Мистер Северус Снейп? – раздался рядом писклявый голос домовика.

– Да, это я, – ответил зельевар, отмечая про себя довольно странного, не раболепческого вида домовика, одетого в черный костюм с гербовой вышивкой дома Блэквудов.

– Я Тирри, домовой эльф его светлости, провожу вас до главного входа, прошу за мной, – эльф говорил ровно и четко, он не пресмыкался и не дрожал, думалось, что это был какой-то другой эльф, а не обычный – домовой.

Тем временем Тирри, встав напротив ворот, прикоснулся к ним раскрытой ладонью, они дрогнули и бесшумно открылись.

– Идемте, сэр, – повторил эльф и пошел вперед.

Шагнув за ворота на очищенную от снега главную аллею, Снейп остановился. В своё время, казалось, даже Хогвартс не произвел на него столь сильного впечатления. Громада замка, что Оуэн столь скромно называл поместьем, была великолепна. Подсвеченный магическим светом, замок переливался и искрился, снежное облачение предавало ему некую сказочность и нереальность.

– Сэр, – вернув его в реальность, произнёс эльф, – идемте.

– Да, конечно, – торопливо ответил зельевар, не прекращая любоваться замком.

В холле его ожидал Оуэн, облаченный в светло-голубой сюртук с золотой вышивкой, белую рубашку с кружевными рукавами, белые же брюки и светлые туфли. Волосы мальчика были собраны в низкий хвост изящной заколкой.

– Добрый вечер, профессор, – учтиво поприветствовал старшего Оуэн, – вы как раз вовремя.

– Добрый вечер, мистер Блэквуд, – ответил зельевар, украдкой разглядывая холл.

– Прошу вашу мантию, сэр, – пропищал домовик.

– Конечно, – переложив из кармана мантии несколько фиалов, мужчина протянул её домовику.

– До ужина ещё час, а потому я предлагаю вам осмотреть мой дом. Поместье довольно большое, потому я хотел бы показать вам лишь часть, вы не против?

– Конечно, нет, буду польщен. Даже при беглом взгляде ваш дом просто великолепен, мистер Блэквуд.

– О, прошу, профессор, давайте опустим официальный тон, он ещё успеет вам надоесть. Прошу, зовите меня по имени, так же, как в те вечера, что мы проводим с вами за чаем и беседой.

– Хорошо, Оуэн.

– Вот и славно, – улыбнулся мальчик. – Начнем, пожалуй, с галереи первого этажа.

Северус ходил по поместью и не таил своего восхищения, по сравнению с этим «домом» даже Малфой-Менор был просто бледной пародией. Залы и галереи не кричали о богатстве помпезной вычурностью, они тонко и грамотно представали во всей красе лишь тем, кто находился в них хоть сколько-нибудь долго. Изящные статуи и фрески, картины и драпировки, гобелены и люстры. Всё было подобрано со вкусом, довольно отменным вкусом.

– А это, профессор, фехтовальная зала, тут же представлены некоторые виды холодного оружия, всё рабочее и может быть использовано в бою, – Гарри украдкой взглянул на зельевара, который последние минут двадцать уже не скрывал своего восхищения и удивления.

– Осторожно! – вдруг громко раздалось где-то сбоку.

Северус резко отклонился в сторону, молниеносно доставая свою волшебную палочку, а в деревянном косяке уже подрагивал стальной кинжал.

– Вы целы? – поинтересовался подошедший к ним мужчина.

– Да, кинжал меня не задел, – холодно ответил Снейп, пряча палочку. Мужчина, стоящий перед ним, вызывал в нём смесь разных чувств, от опасности до отвращения. Невысокий, атлетического телосложения с рыжими волосами, собранными в короткий хвост, одетый в обычную белую рубашку и брюки, державший в руке короткий меч.

– А у вас хорошая реакция, эти зачарованные клинки не так просто отразить, а тем более уклониться от них.

– Профессор, позвольте представить, Азазелло, мой учитель фехтования и единоборств, – вставил Гарри, заметив, как мужчины оценивающе разглядывают друг друга.

– Просто Азазелло? А фамилия? – обратился к мальчику зельевар.

– А фамилии тут не к чему, порой и имени много.

– Что ж, вы правы. Имени бывает даже слишком много. Северус, – мужчина протянул Азазелло руку. Где-то на подсознательном уровне он знал, что поступает правильно, иметь такого человека врагом очень опасно.

– Азазелло, – повторил рыжий, – я пойду, приведу себя в порядок, а то Мессир ждать не любит.

– Хорошо, – жизнерадостно произнёс Гарри. – А мы с вами, профессор, пойдем дальше.

Переходя от одной комнаты к другой, наши герои как бы невзначай набрели на малую голубую гостиную.

– А это, дорогой профессор, один из нескольких уютных уголков моего поместья, – повествовал Гарри, не обращая внимания, как застыл его слушатель, но не от рассказа, а от развернувшейся перед ним картины.

В двух мягких полукреслах за шахматной доской сидели довольно странные субъекты. Один, мужчина довольно длинный, темноволосый, в треснувшем пенсне и мятом красном клетчатом костюме, который, причем, ему был явно короток, так как брючины не скрывали зелёных носков на добрых девять дюймов. Второй вообще – кот, исполинских размеров, но не кот в прямом смысле слова, а как бы человек, но в шкуре кота, ибо он переставлял лапой шахматные фигуры и пил вино.

– А, милейший! – воскликнул Фагот, заметя появления Гарри и профессора. – А мы вас ждем-с. Вот, не желаете ли партейку в шахматы, – мужчина поднялся и поправил своё пенсне.

– Нет, благодарю, – отозвался зельевар.

– Да что ж вы, ведь времени до ужина ещё предостаточно, – настаивал Фагот.

– Ты бы, это, Фагот, отстал от гражданина, – влез Бегемот, ставя бокал на низенький столик. – И чем это я, как партнёр по шахматам, тебя не устраиваю?

– Да ты же жульничаешь постоянно, с тобой играть невозможно!

– Протестую! – произнёс Бегемот. – Я не жульничаю, это ты всё время норовишь своего ферзя передвинуть!

– Я?! Да никогда и ни по чем, тебе всё это, дражайший Бегемот, привиделось!

– Что?! Да я …– возмущался кот.

– Хватит, – громко и четко произнес Гарри, – довольно. Не позорьте меня перед гостем. Профессор, позвольте представить, эти двое – озорная парочка Фагот, – он указал на мужчину, – и Бегемот. Последний, кстати, человек, но такая форма ему больше по душе. Это что-то среднее между полной анимагией и оборотнеподобным состоянием. Но, уверяю вас, думает он исключительно как человек, хоть и кот. А это мой профессор и декан Северус Снейп, – обратился к неугомонным друзьям мальчик.

– Приятно познакомиться, – произнёс Снейп, оглядывая ещё одно подобие проказников Уизли.

– И нам, милейший, и нам, – ответил за двоих Фагот.

– Фагот, а вам не пора ли переодеваться к ужину? – спросил мальчик.

– Да-с, пора. Что ж, увидимся за ужином, – Фагот слегка поклонился и удалился вместе с Бегемотом.

– Они немного … – начал Снейп.

– Странные? – закончил Гарри.

– Нет, скорее эксцентричные. Но я полагаю, что с ними довольно весело.

– Это точно, скучать они явно никому не дадут. Но, несмотря на это, они довольно умны, в словесности Фаготу нет равных, поверьте, он может уговорить кого угодно на что угодно, и притом говорить будет так, будто бы родился в золоченых пеленках.

– Охотно верю, – усмехнулся Снейп, – охотно верю.

Они продолжали осматривать дом, в одной из галерей Северус заметил рыжеволосую девушку, которая, как отсвет факела, блеснула и исчезла. Она показалась ему странной, но спрашивать о ней профессор не стал.

– Вот мы и пришли, – удовлетворенно произнёс Гарри. – Это святая святых моего поместья.

– Сокровищница? – иронично спросил мужчина.

– Профессор, вы же знаете, истинная сила не в деньгах, а в знаниях. Это – библиотека, – мальчик широким жестом распахнул тяжелые двери, впуская их с Северусом в мир безграничного знания.

Гарри не зря гордился своей библиотекой, это была огромная комната с высокими стеллажами, на которых покоились тысячи книг. На полках можно было найти и древние рукописи Майя, и книги магловских классиков, недавно написанные труды алхимиков и политиков. Одним словом – всё, в этой библиотеке можно было найти всё. Не зря же в своё время новоявленный Блэквуд потратил достаточно много времени, копируя свитки и книги в библиотеке Мессира. У дальней стены стояли массивный стол, пара кресел и столик. Камина в библиотеке не было, но комната не была холодной, её обогревала специальная система труб и воздуховодов. Книгам требуется определенный микроклимат.

Как Гарри и предполагал, библиотека произвела на профессора Снейпа неизгладимое впечатление, осматривая стеллажи и что-то шепча, он не заметил Воланда, тихо сидящего в кресле и внимательно наблюдающего за ним.

Гарри, дав профессору осмотреться и даже несколько увлечься изучением содержимого стеллажей, незаметно подошел к нему, и дотронувшись до локтя, привлёк его внимание, при этом делая вид, что так же, как и он, рассматривает книги.

– Профессор, слушайте меня, но не отвлекайтесь от книг, – прошептал юный Блэквуд.

Снейп полужестом показал, что внимательно слушает мальчика.

– Сейчас я познакомлю вас с главой моего рода. Запомните, обращаться к нему только Мессир и никак иначе, ни по фамилии, ни сэр, только Мессир. Говорить коротко и ясно, но лишь тогда, когда к вам обращаются или позволяют задать вопрос. Лжи он не терпит, и всякий раз знает, когда от него пытаются утаить правду, поверьте мне, никакая оклюменция вам не поможет, для него не существует закрытых дверей.

– Кто же он такой? – невольно вырвалось у Снейпа. Мужчина слушал мальчика и всё больше нервничал, если хоть часть из того, что он говорит, правда, то этот маг очень силён.

– А это вы должны будете узнать сами. И я очень надеюсь, что вы поймете, кто перед вами. А теперь идемте, он не любит ждать, – с этими словами Гарри вывел Снейпа из-за стеллажей и повел к столу.

– Наставник, – обратился мальчик к Воланду, – позвольте представить, Северус Тобиас Снейп, профессор зельеварения и декан факультета Слизерин школы чародейства и волшебства Хогвартс. А это, уважаемый профессор, – обратился он к мужчине, – глава рода Блэквуд, господин Теодор Воланд.

– Довольно, – глубоким голосом отозвался Воланд, – ни к чему столь официальный тон. Пойди, распорядись, чтоб начали подавать ужин, да поторопи остальных, – обратился он к мальчику.

– Но, Мессир, – взволнованно бросив взгляд в сторону профессора, возразил Гарри.

– Иди, – холодно повторил мужчина.

– Как прикажете, Мессир, – отозвался мальчик и покинул библиотеку. На что старший мужчина лишь усмехнулся. – Рад видеть вас, юноша, – обратился он к профессору, – я наслышан о вас.

– Познакомиться с вами лично – честь для меня, – чуть склонив голову, произнёс Снейп. – Не думал, что мистер Блэквуд, Оуэн упоминает обо мне в своих письмах домой, Мессир.

– Однако это так. Но опустим формальности, юноша. Вижу, Оуэн вас уже просветил, шустрый, хитрец. Но не об этом. Перед ужином я хотел бы задать вам всего два вопроса, – тут Воланд умолк, внимательно разглядывая профессора из своего кресла, этот человек был для него сущим юнцом, незнающим жизни. Но от пронзительного взора мужчины не укрылись ни его печаль, ни желание жить дальше, оставив прошлое, но это самое прошлое крепко держало его, не давая ступить ни шага.

– Что же вы желаете знать, Мессир? – спросил профессор, в душе которого творилось что-то невообразимое. Его интуиция вопила, что этот человек очень опасен, и чем дальше он будет от него, тем лучше. Его инстинкты говорили, что стоит взвешивать каждое слово, а сердце тихо шептало, что это тот, кто сможет вновь подарить ему «крылья», очистить от позорного клейма тьмы и света.

– Что заставило вас стать рабом двенадцать лет назад? – вопрос задавался четко, холодно и ясно. От этого Северусу стало немного не по себе.

– Мне было восемнадцать. В тот момент я не знал, что стану полным рабом своего хозяина, – решая не скрывать правды, как советовал Оуэн, произнёс Снейп. – Тогда я считал, что это самый короткий путь к славе, я хотел доказать, что не только наследство может сделать человека богатым. Я хотел быть нужным, значимым. За своими мечтами и стремлениями я не разглядел истины. Двенадцать лет назад я заключил контракт со своим хозяином и получил ровно то, что было в нём указано, но я не получил того, что хотел.

– Ясно, – глухо произнёс Воланд, юноша перед ним говорил правду, это мужчина знал точно. – Почему вы предали своего хозяина? Из-за Лили Эванс?

Второй вопрос на мгновение выбил воздух из лёгких профессора и он не сразу смог ответить. В этот момент в его голове билась лишь одна мысль. «Откуда этот странный человек знает о Лили и о том, что я служил Тёмному лорду»? Но, оставив сомнения и решившись быть честным до конца, как бы болезненны ни были те воспоминания, он ответил:

– Лили была последней каплей. Мне многое не нравилось в методах управления Тёмного лорда, да и его взглядов я разделял не полностью. Я полукровка, а он пекся о благе чистокровных. На тот момент я уже думал о том, чтобы оставить его, но это, как вы, возможно, догадываетесь, было крайне сложно. С этой службы живыми не уходят. А мне хотелось жить. Но когда он убил Лили, я… я был виноват в её смерти. Потому переход на другую сторону стал само собой разумеющимся. И я пришел к тому, кто смог защитить меня, к Альбусу Дамблдору.

– И он стал вашим новым хозяином.

– Да, – глухо, чуть обреченно произнёс зельевар.

– Что ж, я услышал то, что хотел, – отозвался мужчина, поднимаясь с кресла. – Пойдемте, стол уже сервировали, да и Оуэн дежурит под дверью, за вас, очевидно, опасаясь.

– Да, Мессир, – произнёс профессор, следуя за мужчиной.

– И запомните, юноша, – полуобернувшись, произнёс Воланд, – в смерти той, которую вы так любили, виновата крыса, но не вы. Не мните себя тем, кем не являетесь, вы всего лишь человек, и не вам решать, когда оборваться чьей-то жизни, – с тем мужчина открыл дверь и вышел в коридор, оставив Снейпа стоять в растерянности посредине библиотеки, чуть содрогаясь от потоков силы, исходящих от главы рода Блэквуд, которые даже после его ухода искрили в воздухе.

– Оуэн, – окликнул мальчика Воланд.

– Да, Мессир, – тут же отозвался он.

– Иди, приведи своего профессора в чувство, и спускайтесь в столовую. А я пока скажу пару слов своей свите.

– Как пожелаете, Мессир, – с тем Гарри скрылся за дверью библиотеки, а Воланд, постояв ещё немного, пошел в столовую.

– Профессор, профессор, – негромко позвал Гарри мужчину, который стоял, словно изваяние, смотря в одну точку. – С вами всё в порядке?

– Откуда?! Откуда он знает? – прошипел Снейп, резко обернувшись к мальчику.

– Ну, я же говорил, профессор, для него не существует закрытых дверей. Он читает души, как раскрытую книгу при дневном свете. Потому и лгать ему бесполезно.

– Читает души?! И эта сила! Она окутывает его, будто ластится. Он может уничтожить человека лишь силой мысли! – всё ещё чувствуя лёгкую дрожь, проговорил мужчина.

– Ну, может, конечно, но обычно он так не поступает. Считает это ниже собственного достоинства. Профессор, вот, выпейте и успокойтесь, – мальчик протянул Северусу серебряный кубок, в котором плескалась голубоватая жидкость. – Вам ещё ужинать с ним за одним столом.

– Успокоительное? – посмотрев на кубок, поинтересовался зельевар.

– Оно самое. Поверьте, иметь на плечах ясную голову вам сейчас необходимо как никогда, – Гарри посмотрел на профессора, поощряя его принять зелье.

– Пожалуй, вы правы, – отозвался мужчина и залпом осушил кубок.

– Вот и хорошо, а теперь идемте. До столовой путь неблизкий, вы успеете успокоиться и собраться с мыслями.

Гарри и Северус шли по галереям и переходам в тишине, пока мужчина не произнёс, словно нечаянно озвучив собственные мысли:

– Так кто ж он, наконец?

– Он, часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо, – как бы в насмешку процитировал «Фауста» Гарри, полагая, что профессор не знаком с магловскими классиками. Но в этом была его ошибка. Профессор, будучи от природы любознательным, да ещё и жившим в двух мирах человеком, был знаком с магловской литературой. И даже больше, уважал её и с удовольствием читал. Хоть это и было не принято в рядах уважающих себя магов, но в домашней библиотеке Северус отвел несколько стеллажей под коллекцию магловских классиков разных эпох и стран. Произведения Вольфганга фон Гёте занимали в ней не последнее место. А потому с его знаменитым «Фаустом» он был знаком, как никогда близко.

Колёсики и шестерёнки в голове профессор начали крутиться с удвоенной скоростью, сопоставляя все, что он помнил и знал с тем, что он увидел и ощутил. И где-то на задворках его «чертогов памяти» отыскалось упоминание о неком русском писателе и его скандальном романе «Мастер и Маргарита». Весь путь до столовой Северус не проронил ни звука, он вспомнил роман и его героев, не всех, но самых главных точно. И теперь, с дрожью в сердце отказывался верить в то, что всё происходящее с ним этим вечером – правда. Ведь если это так, то … Но додумать мужчина не успел. Гарри остановился у золоченых дверей и повернулся к нему.

– Как вы, профессор? Не желаете ли ещё зелья?

– Нет, благодарю. Я в полном порядке.

– Что ж, раз вы так считаете, – и, медленно выдохнув, одним движением отворил двери.

Столовая встретила юного Блэквуда и его гостя мягкими светлыми тонами и отблесками позолоты. Полностью сервированный, длинный стол красного дерева был застелен безупречно-белой скатертью с мелкой вышивкой. На нем, помимо блюд и сервиза, громоздились вазы с ветвями падуба, остролиста и омелы. Стоит отметить, что вся столовая была украшена в стиле древнего празднования Йоля. В отдалении у больших окон стояло вечно зеленое дерево, символ жизни, украшенное волшебным снегом, ледяными шарами с замороженными в них цветами, яблоками и колосьями пшеницы. Возле камина на праздничной подставке лежало йольское полено, украшенное зелеными ветвями и тремя свечами. В камине, над огнём, в небольшом котелке кипел эль. На подоконниках и тумбах стояли корзины с фруктами и ветками. А в огромной люстре горели золотистые свечи.

За столом уже собрались все домочадцы, даже Воланд, сменив своё мрачное одеяние на тёмно-красный сюртук, восседал во главе стола. По левую руку от него сидел Фагот, расставшийся со своим извечным костюмом и облачившийся в стального цвета, короткий однобортный сюртук с черной вышивкой. Бегемот, сидящий с ним рядом, был при бабочке, чем и ограничился, ведь коты рубашек не носят. По правую руку от Воланда было два пустующих места, третье занимал Азазелло, поверх белой рубашки и черных брюк которого была одета черная без украшений визитка*.

– Все в сборе, стало быть, мы вовремя, – улыбнувшись, произнёс мальчик и повел профессора к столу.

– Часы только пробили семь, вы вовремя, – отозвался Мессир.

Гарри занял свободное место рядом с Воландом, а профессор оставшееся, между мальчиком и Азазелло.

– Итак, уважаемый профессор, – произнёс Мессир, когда Гелла закончила подавать блюда, – Как я полагаю, с сидящими здесь вы уже знакомы?

– В какой-то степени да, мне посчастливилось повстречать каждого из них в первый час моего пребывания в поместье, Мессир.

– Тогда я думаю, что в представлении они не нуждаются. Как и вы. Что ж, да начнется ужин, ведь эта ночь особенная.

– Воистину, Мессир. Особенная ночь, а какая лунная, – воскликнул радостно Фагот.

Отзвучали первые тосты, были поданы традиционные Йольские блюда, когда Фагот, будто бы невзначай, спросил:

– Так чем вы там, любезнейший, занимаетесь, у себя в школе?

– Я преподаю зельеваренье, – просто ответил мужчина. Пытаясь понять, к чему был задан этот вопрос.

– У-у-у, зелья, значит. Ясненько-ясненько. И какие зелья варите?

– Разные. Смотря для чего они нужны. Но в основном целебные, реже иные. Я иногда изготовляю зелья на заказ.

– Стало быть, и яды можете? – чуть усмехнувшись, спросил Фагот.

– Могу. Лекарства ведь тоже яды, чуть ошибешься и всё, был человек, и нет человека, – начиная понимать, к чему клонит этот «мастер словесности», ответил Снейп.

– Стало быть, убийства вам не в новинку, – заметил Азазелло.

– Убийства? – немного удивленно переспорил мужчина.

– Да, они самые. Разве вы не убивали других с помощью ядов?

Снейп взглянул на «демона», именно что на демона, Азазеля – демона-убийцу. Который не раз лишал жизни и ни разу не испытывал мук совести.

– Не по своей воле, – коротко произнёс зельевар. Понимая, что весь этот ужин и каждая его встреча – проверка. Но вот проверка на что и для чего? Он взглянул на Воланда, тот внимательно слушал их диалог.

– А по чьей же, коли не по своей? – тут же влез Фагот.

– По воле того, кто был сильнее. И думается мне, что вы, почтеннейший, не хуже меня знакомы с подобным. Ведь все мы платим за ошибки собственных слов, – холодно и несколько надменно, будто бы зная какую-то тайну, произнёс Северус.

Фагот, будучи ещё минуту назад веселым и расслабленным, преобразился в мгновение. Вся его небрежность и веселость улетучилась в миг, обнажая истинное лицо. Собранный и холодный, он был словно рыцарь, готовый кровью защищать свою честь. Но при всей своей статности и холодной ярости, он не забывал своего места и лишь спокойно и презрительно произнёс: – Много ли вы знаете о цене слова? Юнец!

– Пусть жизнь моя коротка, но о цене слова, брошенного в пылу веселья, я знаю достаточно, чтобы мог о том судить. Иной раз лишь слово есть крепчайшая цепь и лишь оно дарует свободу, – Снейп ступил на очень скользкий путь, каждая ошибка в данную минуту могла стоить ему жизни, но от этого его кровь лишь быстрей бежала в жилах. Мозг, будто бы проснувшись от долгого сна, лихорадочно работал, а лицо было словно каменная маска.

– Довольно, – произнёс Воланд, – прервав, очевидно, пламенную речь Клетчатого. – Фагот, неужто простое слово человека так сильно задело тебя?

– Никак нет, Мессир, – торопливо отозвался мужчина.

– Тогда всё это ни к чему. Прошло уж не одно столетье.

– Да, – произнёс Фагот и уставился в свою тарелку.

– А вы профессор, будьте любезны, более не поднимать подобных тем.

– Конечно, простите меня, Мессир, я не желал обидеть или как-либо иначе задеть господина Фагота. Надеюсь, что господин Фагот простит мне мои слова, – Снейп украдкой взглянул на Клетчатого.

– Всё это, и правда, пустое, – отозвался он. – Ваши слова, я прощаю их.

– Благодарю, – произнёс Снейп и посмотрел на Гарри, который на пару с Бегемотом о чем-то перемигивались.

– Вот и славно, – подытожил Мессир.

Оставшаяся часть ужина прошла довольно гладко, наконец-то подал голос Бегемот, молчавший до того, будто бы и говорить не умел. Гарри тоже активно включился в беседу, так что общее впечатление от ужина у профессора Снейпа сложилось весьма приятное. Пришло время чая.

– Профессор, – обратился к нему Воланд, – не составите ли мне компанию за чаем в зимнем саду?

В этот момент в столовой повисла тишина – гробовая, не иначе. Вся свита, как завороженная, смотрела на Снейпа, гадая, с чего это Мессир захотел говорить с ним лично?

– Для меня это будет великой честью, Мессир, – отозвался мужчина.

– Вот и славно. Гарри, проводи профессора в оранжерею через полчаса.

– Конечно, наставник, – чуть улыбнувшись, произнёс мальчик и добавил, – я уже отдал все необходимые распоряжения.

– Быстрый ты, – усмехнулся Воланд и покинул столовую.

– Профессор, до чая, не желаете ли отдохнуть в гостиной? – спросил Гарри, чувствуя, как растет напряжение со стороны свиты Мессира.

– Не откажусь, спасибо.

– Тирри! – позвал Гарри домовика, который тут же возник перед ним. – Проводи господина Снейпа в голубую гостиную.

– Как пожелаете, хозяин. Господин профессор, прошу за мной, – обратился к Снейпу эльф и зашагал в сторону двери.

Когда зельевар ушел, Гарри повернулся к остальным и, одним щелчком пальцев закрыв дверь, выдохнул – «говорите». Что тут началось. Фагот с Бегемотом наперебой засыпали его вопросами, стараясь получить ответы на все и сразу. Пока их не остановил Азазелло. Мужчина, ухватив за загривки обоих, оттащил их к низенькому дивану и швырнул на него.

– Вы бы приумерили свой пыл, господа. А то с таким напором вы не даете сказать ему ни слова.

– Спасибо, Азазелло, – благодарно отозвался мальчик.

– Не за что. И всё же, почему именно он?

– Странный вопрос. Потому что так захотел Мессир, разумеется. Он лишь сказал, что профессор ему любопытен. Ты, Азазелло, сам доставал его личное дело, и не тебе ли лучше знать, что смогло так заинтересовать Его.

– Да, я смотрел его дело, но там, на мой взгляд, ничего необычного не было. Конечно, он хитрый, изворотливый, сильный…

– Злопамятный, – вставил Бегемот, – противный и высокомерный!

– Ну уж прям, – усмехнулся Гарри, – а ты сам белый и пушистый. Не суди людей по себе, Бегемот. У тебя на то права нет.

– А у тебя есть? – возмутился кот.