Текст книги "По ту сторону тьмы (СИ)"

Автор книги: A. Jane

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Прошло не более получаса, когда раздался стук и с тихим скрипом дверь директорского кабинета открыл профессор зельеварения.

– Вызывали, Директор, – профессор Снейп прикрыл дверь и прошел в середину кабинета.

– Да, Северус. Присаживайся, мальчик мой, у меня к тебе серьёзный разговор, – Дамблдор лучезарно улыбнулся и предложил своему «мальчику» чая, на что последний ответил лишь скривившейся физиономией и коротким – нет, спасибо.

– То, что вы хотели со мной обсудить, как-то связано с мистером Блэквудом? – Снейп уселся в кресло напротив Директора.

– Ты проницателен, Северус, впрочем, как и всегда. Да, это касается Гарри.

– Мне казалось, что мистер Блэквуд не признает этого имени?

– Как мандрагору не называй, она все равно останется мандрагорой. Гарри ещё ребенок, он пока не понимает, кто он, бедный мальчик, – Директор смахнул притворные слезы и скрылся за донышком чашки, делая очередной глоток.

– Ну да, конечно, – саркастично произнёс зельевар, не веря в спектакль старика. – И что вы хотите от меня?

– Самую малость, Северус, самую малость. Ты должен установить с мальчиком контакт и мягко подтолкнуть его к мысли о смене факультета, Рейвенкло не подходит ему, а также, что он для волшебного мира много больше, чем просто мальчик.

– Почему я? – Снейп скрыл своё удивление за маской надменного безразличия, – Минерва справится с этим куда лучше, вы же знаете, что студенты не питают ко мне особой симпатии.

– Профессор МакГонагалл, безусловно, смогла бы справиться с этим маленьким поручением, но…

– Но? – повторил зельевар, не понимая, к чему клонит Директор.

– … но она, боюсь, не сможет найти верный подход к Гарри, мальчик выращен аристократами, а ты сам понимаешь, что это значит. Тут нужно действовать куда более тонко.

– И вы считаете, что я с этим справлюсь? – мужчина скептически посмотрел на старого мага.

– Конечно, мальчик мой, ты справишься, у тебя есть необходимый опыт! – уверенно ответил Даблдор.

– Минерва намного дольше меня преподает, – попытался протестовать зельевар.

– Но ты глава Слизерина, а там почти все отпрыски аристократов, – мягко улыбнулся старик, блеснув очками-половинками.

– Ну, допустим, – с раздражением произнёс Снейп, – я установлю этот ваш «контакт» и, возможно, натолкну мальчишку на мысль о смене факультета. И что дальше? Вдалбливать ему всю ту чушь, что расходится по волшебному миру страшными сказками о светлом герое? Директор, если его и правда воспитывали аристократы, то он знаком с этими россказнями, и пытаться переубедить его глупо.

– Ну что же, Северус, не будь так категоричен, – в притворной обиде произнёс Дамблдор, – давай начнем с малого. Пусть он сменит факультет, а там будет видно. Держи меня в курсе дел.

– Хорошо, Директор. Я могу идти?

– Да, конечно. Думаю, Гриффиндор подойдет мальчику лучше всего, – как бы невзначай обронил Дамблдор.

– Этого я вам обещать не могу, – отозвался зельевар и покинул кабинет.

Как только дверь закрылась и шаги не лестнице стихли, старый волшебник достал пакет очередных сладостей и высыпал их в вазочку. Его настроение немного улучшилось. Уж если за работу берется Северус, то она будет сделана хорошо. Он тешил себя этой мыслью, хотя в глубине души понимал, что зельевар ещё та темная лошадка. Он никогда по-настоящему не служил никому, кроме себя самого.

Сам же профессор, оставаясь верен себе, анализировал ситуацию, поворачивая её и так, и эдак, прошлое шпиона и двойного агента давало о себе знать даже спустя десять лет мира. Этот мальчишка не давал ему покоя с самого первого дня пребывания в школе. Так не похожий на своего отца, что немало удивляло профессора, с пронзительно-изумрудными глазами, смотрящими серьёзно, оценивающе – так по-взрослому. Он был загадкой, ребусом, об который Даблдор может сломать зубы. И Снейп очень хотел на это посмотреть.

Но нужно было наладить с мальчиком контакт, это был второй сложный вопрос, ведь Северус не тот человек, которого приглашают на чай ради светской беседы. Но решение пришло само, оно постучало в дверь тем же вечером, и в лице мистера Малфоя договорилось о встрече. Зельевар назначил следующий вечер пятницы, ему нужно было подумать, о чем говорить с мальчиком, к тому же это был самый свободный день, в конце которого он испытывал куда меньшее желание поубивать тупоголовых студентов, чем обычно.

Пятница наступила довольно быстро, и вот в назначенное время Оуэн подошел к указанной двери и негромко постучал, ответ последовал сразу.

– Добрый вечер, профессор Снейп, – поприветствовал зельевара рейвенкловец, на что тот ответил насмешливым взглядом.

– Присаживайтесь, вы хотели со мной поговорить, – переходя сразу к делу, произнёс зельевар.

– Да.

– И что же привело вас ко мне? – Снейпу стало немного любопытно, чего этот ребёнок от него хотел.

– Слабость, – придав лицу печальный оттенок ответил Оуэн, он внимательно следил за реакцией мужчины, чтобы понять, можно ли ему доверять.

– Слабость? – удивленно повторил маг, – если вы себя плохо чувствуете, то это не ко мне, а к мадам Помфри – раздраженно произнёс Северус.

– Увы, но колодомедик тут бессилен, – вздохнул мальчик, – я говорю о слабости своего положения. Мистер Снейп, мне говорили, что вы довольно весомая фигура в этом бардаке под названием Школа, вы независимы и упрямы, хитры и верны своим принципам.

– И кто же вам это говорил? – немного успокоившись и заинтересовавшись, спросил зельевар.

– Не думаю, что имена имеют значение. Но если это правда, то я хотел бы просить вас об одном одолжении, – Оуэн позволил себе сбросить маску глупенького первокурсника, позволяя зельевару увидеть истинного себя. Это, конечно, было опасно, но мальчик решил рискнуть.

– И о каком роде одолжения идет речь? –спросил Снейп, заметив перемену в Блэквуде, которая, надо сказать, пробудила давно забытые, сладостные ощущения риска, опасности. И это открытие удивило мужчину. Такого он не испытывал со времен падения Лорда.

– О защите. Как вы знаете, Директор вознамерился перевести меня на другой факультет, а именно на Гриффиндор. Мягко говоря, я этому не рад, и подчиняться указкам этого старика не намерен.

– И что вы хотите конкретно от меня? Моя персона не настолько важна, как вам говорили, так что Директор к моим словам не прислушается.

– Я это понимаю. И потому, раз перевод неизбежен, хочу перейти в Слизерин. Это решит сразу несколько проблем, как моих, так и ваших. И как декан, я хочу, чтобы вы защищали меня от нападков старика, по мере возможностей, разумеется. – Оуэн смотрел в глаза зельевару, его голос был уверенным, четким и негромким.

– Этот перевод решит ваши проблемы, – начал профессор, медленно перекладывая сочинения третьего курса, тайком наблюдая за реакцией мальчика, – но какие же, позвольте узнать, мои проблемы он решит? Он только их добавит, вам не кажется? – мужчина взглянул на рейвенкловца, но увидел лишь холодный блеск его изумрудных глаз, выражающих непреклонность своего решения.

– Мне известно, что наш Директор пытается подобраться ко мне всякими возможными способами, и один из них – «дружественные», если так можно сказать, отношения с профессорами. МакГонагалл уже допустила ошибку, теперь на очереди вы. Разве вам не намекали на это за очередной чашечкой приторного чая? Мне казалось, что вы не тот человек, который получает удовольствие от таких вечеров. – Оуэн сложил пальцы домиком и опустил взгляд, как бы обдумывая, решаясь на что-то.

– И откуда такая осведомленность? – попытался съязвить зельевар, он, конечно, не любил эти глупые чаепития со странными сладостями, но в какой-то мере он уважал Дамблдора.

– Это не осведомленность, а обыкновенная логика и наблюдательность,– холодно ответил мальчик и поднял на профессора глаза. – Согласившись помочь мне, вы, так сказать, укрепите свое положение и уменьшите внимание Директора к своей персоне. Но это не все, многое в этом мире имеет цену, несомненно, как и ваше покровительство. И потому я предлагаю вам взамен оригиналы свитков чернокнижника Лиона Квинатского, одиннадцатого века. Он, как вам должно быть известно, был выдающимся алхимиком, и на тех крохах его знания, что дошли до наших дней, покоится основа зельеварения.

– Должен сказать, что если эти свитки подлинны, то ваше предложение звучит очень заманчиво, – чуть холодно произнёс Северус, в душе которого пробудились научный энтузиазм и любопытство, одно знание того, что эти бесценные рукописи могут стать его и что знания, записанные в них, могут изменить все принципы науки, просто сводило зельевара с ума. Следовало признать, что мальчишка нашел верный подход к нелюдимому профессору.

– И каково ваше решение? – Оуэн повертел в руках чашку чая, не понятно откуда взявшуюся.

– Должен сказать, что ваши выводы были достаточно убедительны. Я согласен. Но должен напомнить, что Слизерин – отнюдь не площадка для игр пустоголовых детей, он имеет свои устои и традиции…

– Профессор, – позволив голосу прозвучать мягко, почти ласково, перебил Снейпа Оуэн. – Я думаю, что вы убедились, что я не «пустоголовый» и уж тем более не «ребенок» в привычном понимании этого слова, – к концу фразы от прежней мягкости голоса не осталось и следа, в нем слышались опасные нотки, очень тонкие, но от этого не менее пугающие.

– Убедился, и потому особо прошу не поступать неосмотрительно, – снова это чувство, опьяняющая опасность, такая позабытая и такая волнительная. – Вы решили, когда будете переводиться?

– Да, сразу после Хэллоуина, у меня осталось еще пара незаконченных дел, – ответил мальчик, позволяя чашке в своей руке раствориться. – Рукописи я отдам сразу после перевода, а пока, чтобы вы не думали, будто это лишь слова, я передаю вам, профессор, первый лист свитков. Он очень любопытен, и если вы не будете против, я хотел бы обсудить с Вами некоторые его положения.– Оуэн достал из кармана небольшую шкатулку и, увеличив её, поставил на стол Снейпа, глаза которого лихорадочно заблестели.

– Если вы так говорите, то буду рад услышать ваше мнение, – ответил зельевар, не сводя глаз со шкатулки.

– Я рад. Спокойной ночи, профессор, – произнёс мальчик, поднимаясь со стула, в след ему раздалось неразборчивое «угу» и глухой звук откидываемой крышки.

Этой же ночью в окно спальни Мессира постучал смольно-черный ворон. Гарри прислал ответ.

– Азазелло, пусти, – устало произнёс Воланд. – Кто?

– Гарри, Мессир, – с почтением отозвался мужчина.

– Дай, – он вытянул руку, в которую тут же было вложено письмо.

Пробежав глазами по ровным и аккуратным строчкам, Воланд усмехнулся, что бывало очень редко, однако Гарри каждый раз удавалась развеселить темного господина.

– Однако, – протянул он, – этот хитрец с огнем играет, рукописи чернокнижника Лиона, недурно. Но этот Снейп не дурак, думаю, сам все поймет, а если что, так поможем.

– Не дурак, Мессир, однако он всего лишь человек, доверить ему такие знания! Если я правильно помню, сам Лион, Вашему темнейшеству, клятвенно душу продал за эти знания, – произнёс Азазелло.

– Да, – тяжело отозвался Воланд, – он продал мне душу, но знания в том виде, в каком они записаны, я не открывал ему, лишь слегка приподнял завесу тайн. Остальное он уже придумал сам, очень способный был юноша, – и, немного помолчав, добавил, – и очень порочный. Это и сгубило его. Северус же не такой, он горделив, но не тщеславен, он завоевал доверие двоих, но не служит никому, он опасен и в тоже время безобиден. Думаю, Гарри пытается сблизиться с ним, такой союзник будет незаменим в будущем.

– Вы правы, Мессир. Так что, отправить копию рукописи?

– Да, и сделай так чтоб от оригинала не отличить. В том мире двух все равно быть не может, а Гарри, если нужно будет, копию сам сделает.

– Будет исполнено, Мессир, – поклонившись, отозвался Азазелло и было уже направился к двери, когда его окликнул Воланд.

– Позови Фагота ко мне.

– Да, милорд.

Дверь тихо скрипнула, шаги стихли, комната погрузилась в полумрак. Огонь, словно стыдливая барышня, прятался за сухие поленья, освещая лишь закопчённые стенки камина. Воланд смотрел на пергамент в своей руке и думал – что же затеял этот мальчишка? Ведь мальчик при всей его мягкости, которую он так отчаянно скрывал в своем сердце, был очень уперт и своенравен. И те намеки, что читались между строк, могли обернуться очень крупными неприятностями, как для магов, так и для него самого. Ведь что ни говори, а Гарри, пусть и выросший душой, но все же ребенок. И как бы это было не свойственно Князю тьмы, он переживал за это глупое дитя, что, едва расправив крылья, устремило свой взор в пылающую бездну солнца.

Дверь снова тихо скрипнула, впуская полуночного гостя.

– Вы желали видеть, Мессир? – отозвался Фагот.

– Ты один? – произнёс Воланд, бросив тяжелый взгляд на дверь позади своего слуги.

– Да, мой повелитель. Бегемот очень хотел пойти, но я не позволил.

– И правильно сделал. Он слишком шумный. Вот, прочти, – мужчина протянул Клетчатому письмо, – Гарри прислал.

Фагот развернул письмо и углубился в чтение. Не прошло и трёх минут, как он, аккуратно сложив послание, положил его на столик, что стоял возле кресла Воланда.

– Что думаешь?

– Думаю, что рукописи – слишком дорогая плата за покровительство простого человека, пусть он и маг, – немного обиженно произнёс мужчина, – я считал, что Гарри знает истинную ценность этих свитков.

– Он знает, поверь. И то, что он обещал их Северусу, это обоснованная жертва. Меня больше волнует его «подарок» школе на Хэллоуин.

– «Я хочу показать спящим луну, а бодрствующим обратную сторону сна» – процитировал письмо Фагот. – Он хочет пробудить мертвых?

– Именно, хоть он и пишет: « что лишь немногим это будет дано», но и одного будет более, чем достаточно. Не пристало ему играть со смертью, мал ещё. Мелкие пакости и забавы я прощу, но все предел имеет. Потому отправляйся к Гарри и передай, что я недоволен его «подарком для школы», и если я узнаю, что он ослушался меня, то наказание будет сурово.

– Хорошо, Мессир. Прикажете отправляться немедленно.

– Да, не медли.

– Будет ли ещё что нибудь?

– Нет. По крайней мере, не сейчас.

– Как прикажете, – тихий голос, словно эхо, доносился из темноты, что тотчас рассеялась, а с ней и Фагот.

====== Глава 8 ======

Древний замок встретил своего гостя мирной тишиной, тускло чадящими факелами и одинокой фигурой на вершине Астрономической башни, которая, не таясь Луны, вышла из чернильной тени.

– Ночь сегодня на диво Лунная, не так ли? – произнёс тихий голос.

– Ах да, Луна прекрасна. Неужели ты решил составить мне компанию в моём одиночестве, Фагот, – улыбнувшись, ответил мальчик, повернув голову на звук голоса.

– Если бы я мог, но ты же знаешь, мы не покидаем Мессира просто ради удовольствия, – мужчина вышел из тени и встал рядом с Гарри.

– Знаю. Что же привело тебя ко мне? Он что-то хотел…

– Мессир очень недоволен тобой, Гарри, – холодно начал мужчина, и в эту минуту в нем было сложно узнать того веселого и немного сатиричного демона, с которым Гарри привык проводить время в поместье Мессира.

– Что именно прогневило повелителя? – недрогнувшим голосом спросил мальчик.

– Твой «подарок школе». Ты хотел пробудить мертвых?

– Да, но лишь на два часа. Я хотел, чтобы они немного напугали учеников, не более того, – словно оправдываясь, произнес Гарри.

– Это не дело. Ты ещё слишком юн для игр со смертью. Мессир просил передать, что если ты ослушаешься его, то наказание будет сурово. Так что мой тебе совет, пока оставь свои забавы со всем потусторонним. В мире магов много того, что будет тебе интересно, так что…

– Я понял. Потому довольно, – холодно и немного сердито перебил мужчину Гарри. – Передай Мессиру, что я исполню его волю и не нарушу его запрета.

– Хорошо.

– У тебя есть время? – спросил мальчик, не спуская глаз со звездного неба.

– Пока землю серебрит Луна, я могу быть в этом мире, – спокойно ответил мужчина.

– Тогда расскажи мне, как там… дома? – голос мальчика звучал глухо и немного печально.

– Будь по-твоему, – с усмешкой отозвался Фагот, – но давай найдем местечко потеплее и желательно с хорошей выпивкой.

– Я как раз знаю одно, – улыбнулся Гарри и увлёк своего гостя в ближайшую тень, чтобы через пару мгновений оказаться в светлой гостиной с горящим камином и старинной мебелью темного дерева. – Располагайся, это моё тайное убежище в школе.

– Недурно, очень недурно, – удовлетворенно заметил мужчина, удобно устроившись в кресле возле камина.

– Я старался, – усмехнулся Гарри, наливая в пузатый бокал коньяка из старинной бутылки. – Держи. Этот сорт должен тебе понравиться, тридцать лет выдержки.

– Коллекционный?! И где достал? – в притворном удивлении спросил Фагот, потягивая благородный напиток.

– Там где взял, больше нет. Так что наслаждайся, – улыбнувшись, ответил мальчик, садясь в кресло напротив с бокалом красного вина. – Как там дома?

– Ну, без особых изменений. Правда Бегемот очень скучает, потому постоянно ошивается на кухне, запугивая эльфов и прислугу. Он даже на дуэль последнее время никого не вызывал. Но Мессир считает, что это пройдет.

– Ему стоит спалить что-то большое, и он развеселится. Может Нотр-Дам? Пусть Мессир отправит его проветриться.

– Да, думаю, его бы это развеселило, но Мессиру уж больно нравится это собор. Так что – се ля ви, мой друг, – развел руками мужчина и поставил бокал на низенький столик.

– А Гелла?

– А что Гелла? Она, как обычно, занята хозяйством, иногда по вечерам играет на фортепиано. Жизнь в поместье идет своим чередом. И потому мы очень ждем твоих писем, чтоб хоть как-то развеять скуку. Лучше расскажи, как ты тут устроился?

– Я же писал, ничего нового с того момента не произошло. За исключением того, что я теперь не знаю, как порадовать школу на празднике.

– Сыграй на их страхах, это всегда было забавно, – улыбнувшись чему-то своему, ответил Фагот.

– И на каком же?! Если самый главный и общий страх мне запретили использовать, – чуть зло произнёс рейвенкловец.

– Будет тебе, Гарри, можно подумать, что маги не подвержены предрассудками и пустым страхам. Они же, в сущности, те же люди, глупые и порочные.

– Возможно, ты прав, – чуть задумчиво протянул мальчик, – а знаешь, мне тут вспомнилась одна история, что когда-то рассказал мне Бегемот.

– Да? И что же это за история. Наверняка, какая-нибудь глупость, не иначе.

– Возможно. Но ты её точно знаешь. Эта история про одного москвича, администратора театра Варьете, некого Варенуху. Слыхал про такого?

– Ах, этот! – рассмеялся Фагот, – как же, как же, знавали, знавали. Они-с тогда исключительно свинячили, вот мы с Бегемотом, не без помощи Геллы, конечно, решили его немного проучить. А чего это ты его вспомнил?

– Да мне способ ваш, воспитательный, очень понравился, – коварно улыбаясь, протянул мальчик.

– Гарри, Мессир запретил, ты помнишь? – сурово добавил Фагот.

– Да, да. Я помню, и его запрета не нарушу, я же сказал.

– Но тогда…

– Людей я обращать не стану, мне тогда тоже бы Гелла понадобилась, а вот попугать немного – это можно. Я даже знаю, кто мне в этом помогать будет, – все так же улыбаясь, ответил Гарри.

– И кто же? – несколько завистливо поинтересовался мужчина.

– О, это секрет, – лукаво подмигнул Гарри и поднялся с кресла. – Я потом напишу Мессиру. Ночь на исходе, мне пора возвращаться, боюсь, что и тебе тоже.

– Да, свет Луны бледнеет, – мужчина поднялся и, бросив немного обиженный взгляд на мальчика, растворился в ближайшей тени.

– Не думал, что он будет ревновать, – немного растерянно произнёс Гарри в тишине уютной гостиной.

Школа чародейства и волшебства прожила в относительной тишине и покое целый месяц. Оуэн вел себя до безобразия прилично и покладисто. Избегал встреч с Директором, потихоньку разводил боевых крыс и подкидывал их в кабинет профессору МакГонагалл, чтобы ей было не так скучно коротать вечера за проверкой эссе и сочинений. Он постепенно сдружился с близнецами Уизли, которые на деле оказались очень веселыми ребятами, не боящимися запретов и опасностей. Драко, конечно, смотрел на это знакомство сквозь пальцы и уже после первой шутки категорически отказался участвовать в «этом дешевом балагане», как он выразился. Но зато, преодолев свои предрассудки, не без помощи очередной шутки рыжих братьев, он нашел в Роне достойного противника в шахматах. Эти шахматные дуэли были большой тайной, потому каждая партия была сдобрена хорошей порцией адреналина.

И вот, за две недели до столь любимого всеми волшебниками праздника, Оуэн решил начать готовить свой сюрприз, чтобы, так сказать, покинуть Рейвенкло с триумфом, пусть и слегка мрачноватым. Он назначил близнецам встречу в выручай-комнате за полтора часа до отбоя.

На стене восьмого этажа, так же, как и когда-то для Драко, показалась старая, простая дверь. Фред и Джордж, переступив порог незатейливой преграды, встали, будто их кто-то ступфеем ударил. Взглянув на дверь, они ожидали увидеть старый не использующийся класс. Но никак не роскошно обставленную гостиную с большим камином, изысканной мебелью и дорогими тканями.

– Фред, Джордж, – приветственно улыбнулся им Оуэн, – проходите, располагайтесь.

– Спасибо, – чуть ошарашено ответил Фред и, присев рядом с братом на диван, с удивлением отметил в руке бокал с чем-то красным.

– Это вино, надеюсь, вы пьёте бургундский Лерои, у них всегда очень хорошие вина, – с этими словами Оуэн сел в кресло и внимательно посмотрел на ребят, покрутив в руке точно такой же бокал вина.

– Знаешь, Оуэн...

– ...ты очень необычный мальчик...

– ...для своих одиннадцати лет...

– ...ты это знаешь? – придя в себя, ответили Уизли, говоря в свойственной только им манере, от которой болела голова.

– Да, я знаю. Но раз вы уже пришли в себя, то, может, вы хотите что-то спросить? – мальчик видел, что его старшим друзьям не терпится завалить его кучей вопросов, и он решил разделаться с этим пораньше.

– Да… что это за место? – спросил Фред, наверное, самое удивительное было в том, что Оуэн без труда отличал близнецов, но говорить им об этом не спешил.

– Это выручай-комната, ещё её называют “комнатой необходимости”, “комнатой и так, и сяк”, она принимает тот вид, который человек просит или представляет себе, когда открывает дверь. Вид двери всегда невзрачен, и она исчезает сразу, как ты заходишь в комнату.

– Круто, значит, тут можно будет устроить много всего и… – радостно воскликнул Джордж.

– Нет, – резко прервал его восторги Оуэн, – эта комната появляется, только если действительно нужна. Так что вам не удастся использовать её для своих экспериментов.

– Ну что за несправедливость? – воскликнули братья хором.

– Но, однако, это именно так. А теперь, раз ваше любопытство удовлетворено, то не хотели вы помочь мне в одной безобидной шутке на Хеллоуин?

– Мы сразу поняли, что ты один из нас, Блэквуд! – широко улыбнувшись, произнёс Фред и, чуть придвинувшись к первогодке, заговорщицски произнёс, – так что у тебя за план?

– Ну, я просто подумал, что было бы весело заколдовать летучих мышей гоняться за студентами, а самых вредных из них чуть-чуть кусать, – и, смотря в голубые глаза братьев, зелёные омуты глаз мальчика были полны чистоты и невинности, голос выражал легкое смущение.

– Хм… – протянул Джордж, распрямив плечи и покрутив в руке бокал, – знаешь, братец, мне кажется, или этот невинный агнец хочет затеять что-то запрещенное и, несомненно, смешное? Но вот вопрос, хватит ли у него силёнок?

– Я думаю, братец, что именно за тем мы тут и сидим, потягивая дорогущее вино и взирая на этот пример добродетели, – в тон Джорджу ответил Фред, подражая Драко, и в этот момент братья, не выдержав собственного пафоса, рассмеялись.

– И что это значит? – в притворной обиде спросил рейвенкловец, взирая на двух рыжеволосых мальчишек, согнувшихся пополам от смеха.

– Это значит, что мы согласны, – отсмеявшись, ответил Фред.

– Летучие мыши – простенько и со вкусом, – произнёс Джордж, допивая остатки вина, – думаю, проблем с этим не будет. Останется только найти заклинание, позволяющее изменить поведение мышей.

– Ну, тут проблемы нет, я его уже нашел. А вот как быть с профессором Флитвиком, ведь, как я понял, это именно он наколдовывает их. Как незаметно для него изменить формулу.

– Это проблема, – отозвался Джордж, и задумался.

Комната погрузилась в молчание, каждый искал решение, огонь весело трещал в камине, за окном завывал ветер.

– А может, нам их самим наколдовать? – вдруг проговорил Фред.

– Самим? – не понял Оуэн.

– Ну да, и мы просто добавим их к тем, что наколдует профессор, я не думаю, что кто-нибудь заметит, что их стало чуточку больше.

– А это выход, – отозвался Джордж, – тогда будет сложнее доказать, что это наших рук дело.

– Значит, нужно будет найти заклинание и немного потренироваться, – удовлетворенно произнёс Оуэн.

– Это трансфигурация, думаю, с этим проблем не будет. Мы с Фредом наколдуем мышей, а ты, Оуэн, изменишь их поведение, только, наверное, стоит немного отсрочить действие заклинания, чтобы профессора не сразу поняли, что мыши заколдованы, – сказал Джордж, вставая с дивана.

– Я согласен, тогда встречаемся в этом месте через три дня, поэкспериментируем, – рейвенкловец поднялся и движением палочки убрал опустевшие бокалы. – И помните, никто не должен знать.

– Не беспокойся Оуэн, мы ж не дети, понимаем, – усмехнулись браться и выскользнули за дверь, отбой прозвучал полчаса назад.

Ровно через три дня юные проказники вновь собрались в выручай-комнате, где битых три часа пытались совладать со строптивыми созданиями, которые упорно не хотели вести себя прилично и то и дело пытались покусать своих создателей. В тот день битва была проиграна, но война, объявленная летучем мышам, была в самом разгаре, и за неделю до праздника создания ночи пали жертвами упорства молодых волшебников.

– Фуууххх… – выдохнул Фред, – падая в кресло, – вот это задачка, до чего же они вредные-то, эти мыши.

– Да, есть такое, но зато представь, как будут верещать слизеринцы, да и Перси тоже, – с мечтательной улыбкой ответил Джордж.

– Думаю, верещать будут не только они, – присоединился к ребятам Оуэн, – мышей, наверное, нужно подготовить заранее и выпустить за несколько часов до начала пира, чтобы отвести подозрения.

– Что ж, тогда так и поступим, – ответил Фред и, потянувшись в кресле, обратился к рейвенкловцу, – Оуэн, а ты не мог бы попросить своего эльфа принести чая и чего-нибудь съестного, а то до ужина ещё час, а кушать хочется уж очень сильно, – и, состроив страдательную физиономию, рыжий печально похлопал глазками.

– Так и быть, попрошу, но он не мой домовик, и не нужно на меня так смотреть, – сдерживая смех, отвечал мальчик. – Миллит! – позвал он.

– Господин Блэквуд, сэр, звал Миллит, – пропищал тут же появившийся домовик.

– Да, ты не мог бы накрыть легкий ужин на трёх персон и чай вместо сока, – мальчик говорил вежливо, но сразу было видно, что он считает домовика прислугой, и не более, что он аристократ. В такие моменты Оуэн позволял своей истинной сущности отразиться во внешнем облике.

– Как пожелает, господин Блэквуд, сэр, – поклонившись, домовик исчез с тихим хлопком, а спустя пару минут, на низеньком столике в уютной гостиной стали появляться приборы и блюда.

– Знаешь, Оуэн, – сказал Джордж, подсаживаясь ближе к столу, – иногда ты становишься таким…

– Каким? – небрежным тоном поинтересовался мальчик, хотя внутренне немного опасался ответа, в это момент решалось, смогут ли близнецы стать ему друзьями – союзниками, на которых он сможет положиться или же нет.

– Ну, таким… знаешь… аристократом до мозга костей, – задумчиво протянул Джордж.

– И вам это неприятно? – немного напряженно спросил Оуэн.

– Да нет, в общем-то, просто это немного необычно, когда ты в одно мгновение меняешься. Но как бы ты себя не вел, ты это ты. И навряд ли это что-либо сможет изменить это, ты верен себе, сразу видно.

– А потому, пока ты готов с нами веселиться и дружить, неважно, кто ты, хоть аристократ, хоть вампир, хоть сын Сам-Знаешь-Кого, – улыбнулся Фред и стал накладывать себе еды в тарелку.

– Вот от последнего увольте, – поморщился рейвенкловец, но в душе был очень рад такому ответу близнецов. Они были взбалмошные ребята и парой безрассудной и чем-то напоминали Фагота с Бегемотом, может, именно потому он так хотел сдружиться с ними.

И вот, наконец, наступил долгожданный вечер Хэллоуина. Все студенты заняли свои места в Большом зале, заколдованные Оуэном и близнецами мыши вместе с другими летали над головами студентов как в большом зале, так и в коридорах. Оставалось совсем немного времени до начала операции «устрашающие мышки», когда высокие двери распахнулись и в зал вбежал профессор Квиррелл, истошно крича:

– ТРОЛЛЬ!!! Тролль в подземелье!!! – и грохнулся без чувств.

– Какой тролль?! – пробормотал Оуэн, и, поймав взгляды Драко, близнецов Уизли и Рона, показал, что это не он.

Тут в зале поднялась паника, все начали бегать и кричать, пока Директор не успокоил всех и не приказал отправить студентов в гостиные. « И почему мне не пришла в голову эта идея» – сокрушался Блэквуд, направляясь к факультетской гостиной. «Но это не значит, что я не смогу воспользоваться ситуацией» – ухмыльнулся рейвенкловец и, незаметно отойдя от основной массы студентов, исчез в тени рыцарских доспехов. (Спасибо Фаготу за это умение).

====== Глава 9 ======

Оуэн вместе с другими рейвенкловцами успел подняться до пятого этажа, прежде чем решился идти к троллю. Не покидая тени, он мог ходить только на короткие расстояния, Фагот как-то говорил, что человек, пусть и маг, может перемещаться только в пределах нескольких сотен метров. Но это удавалось далеко не всем. Вампиры, конечно, исключение, но у них свои «тропы», да и обычными магами их назвать язык не повернётся. Так что Гарри ещё повезло, что он освоил такое перемещение в пространстве. Но чтобы добраться до подземелий, требовалось как минимум три перехода. И в один из них Оуэн оказался на третьем этаже, недалеко от запретного коридора. В тот момент его мало волновала судьба этой части замка. Он лишь какой-то частью сознания отметил для себя лиловый тюрбан, промелькнувший в сумраке высоких стен, и помчался дальше.

Немного порыскав по тёмным коридорам подземелья, Оуэн по жуткому зловонию определил местонахождение тролля. Тихо подкравшись со спины, он собирался заклясть глупого гиганта, его пальцы уже взметнулись в воздух... но вдруг резко замерли. То, что увидел мальчик, потрясло его. Картина была несколько сюрреалистичной и до безумия глупой… Рон, его знакомый гриффиндорец и почти что близкий друг, пытался отвлечь тролля, пуская в него все известные ему заклинания и громко вопя, в то время как растрепанная и перепачканная девчушка пыталась убежать от великана. Стоит признать, что отвлечь его Рону удавалось довольно плохо, тролль просто не реагировал на мальчика, все ближе подбираясь к девочке, которая пыталась спрятаться в нише за рыцарскими доспехами.