Текст книги "Школа Добра и Зла (ЛП)"
Автор книги: Зоман Чейнани
Жанры:
Сказочная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
Но затем дети показали им портреты знакомых лиц. Украденная пятьдесят лет назад, милейшая Аня теперь сидела в рисунке на камнях, залитых лунным светом, будучи Русалочкой, в то время, как жестокая Эстра превратилась в хитрую морскую ведьму. Филипп, честный сын священника, вырос в Хитрого портняжку, в то время, как напыщенная Гула – в пугавшую детей Лесную Ведьму. Десятки детей, похищенные парно, обрели новую жизнь в мире сказок. Одни на стороне Добра, другие – Зла.
Книги пришли из магазина сказок мистера Довиля – затхлого уголка, ютившегося между Пекарней «Изтеста» и пабом «Маринованная свинья». Проблема, разумеется, состояла в том, откуда сам мистер Довиль доставал свои книги.
Раз в год, утром, предсказывать каким именно он не брался, мистер Довиль приходил в свой магазинчик и обнаруживал, что внутри его ждет коробка с книгами. Четыре совершенно новые сказки, по одному экземпляру каждую. Мистеру Довилю приходилось вешать табличку на дверь: «Закрыто на неопределенное время». А потом он день за днем проводил в своей каморке, старательно переписывая новые сказки, чтобы их хватило на всех детей в Гавальдоне. Как и таинственные оригиналы, однажды утром они появлялись в витрине магазинчика, в знак того, что мистер Довиль наконец-то закончил свою утомительную работу. Он открывал двери своего магазина и в него выстраивались трехмильные очереди, которые змеями извивались на площади, вниз по склону, вокруг озера. Дети жаждали новых сказок, а родители отчаянно искали в нынешних сказках известия о пропавших.
Само собой разумеется, что у Совета Старейшин имелось много вопросов к мистеру Довилю. Когда его спрашивали, кто присылал ему книги, то мистер Довиль отвечал, что понятия не имеет. Когда ему задавали вопрос, с каких пор стали приходить книги, то мистер Довиль отвечал, что не может вспомнить того времени, когда книги не приходили. Когда у него интересовались, возникали ли у него когда-либо сомнения о волшебном способе появления книг, мистер Довиль удивлялся:
– А как они еще могли бы попасть ко мне?
А потом Старейшины заметили еще кое-что про книги мистера Довиля. Все деревушки в них были похожи на Гавальдон. Те же приозерные домики и красочные карнизы. Такие же фиолетовые и зеленые тюльпаны вдоль узких грунтовых дорожек. Такие же малиновые телеги, магазинчики с деревянными прилавками, желтая школа, криво стоящая башня с часами. Только преподносилось это все, как страна, находящаяся за тридевять земель. Деревни в этих сказках служили только одной цели: чтобы начать и завершить сказку. Все, что находилось между началом и концом происходило в темной бескрайней дремучей чаще, который окружал город.
Вот, когда они обратили внимание, что Гавальдон так же был окружен темными бесконечными лесами.
Когда дети только начали пропадать, крестьяне бежали в лес, чтобы искать их там, но лес встречал их бурями, наводнениями, циклонами и падающими деревьями. Когда же они наконец все это преодолевали, то обнаруживали скрывающийся за деревьями город, который немедленно брали в осаду, только ради того, чтобы в итоге обнаружить, что это их собственный город. И, правда, с какой бы стороны леса они не входили, непременно оказывались в тех местах, в которых они входили. У леса, похоже, не было никакого желания возвращать похищенных детей. И в один прекрасный день они поняли почему.
В тот год, когда мистер Довиль заканчивал распаковывать книжки со сказками, он обратил внимание на большое пятно, прячущееся в сгибе коробки. Дотронувшись до него пальцем, Довиль обнаружил, что оно было мокрым, его оставили чернила. Приглядевшись, он увидел, что это была печать со сложным гербом – изображением черного и белого лебедей, увенчанные тремя буквами:
Ш . Д . З .
Ему не было необходимости гадать, что эти три буквы означали. Расшифровка этих букв была написана ниже. Маленькие черные буквы объясняли, куда забирались крестьянские дети:
ШКОЛА ДОБРА И ЗЛА
Похищения продолжились, но теперь у вора появилось имя.
Его прозвали Школьный директор.
Спустя минут десять, Софи сняла последний замок с окна и со скрипом открыла ставни. Ей был виден край леса, где её отец, Стефан, стоял с остальными стражами, охранявшими периметр. Но, вместо того, чтобы выглядеть так же взволнованно, как и остальные, он улыбался, положив руку на плечо вдовы Гоноры. Софи скривилась. Она все никак не могла понять, что отец нашел в этой женщине. Когда-то давным-давно, её мать была самим совершенством, словно сказочная королева, в то время как Гонора была обладательницей маленькой головы, круглого тела и напоминала индюшку.
Её отец что-то озорное прошептал на ухо вдове, и щеки Софи вспыхнули румянцем. Если бы маленьким сыновьям Гоноры грозила участь быть похищенными, то он был бы предельно серьезен. Правда, Стефан запер её на закате, поцеловал, в общем, повел себя как истинный любящий отец. Но Софи была известна правда. Она видела его лицо каждый день на протяжении всей своей жизни. Отец не любил свою дочь. Потому что она не была мальчиком. Потому что она не напоминала ему его самого.
Теперь он хотел жениться на этом чудовище. Спустя пять лет после смерти матери, это не будет казаться неправильным или бесчувственным поступком. Простой обмен клятвами и у него появятся два сына, новая семья и новое начало. Но ему нужно, чтобы дочь объявила Старейшинам своё благословение, чтобы ему был позволен новый брак. Отец уже пытался несколько раз поговорить с ней об этом, но Софи меняла тему разговора или громко кромсала огурцы, или улыбалась в той же манере, что и с Рэдли. Потому больше Стефан не упоминал имени Гоноры.
Пусть этот трус женится на ней, когда я исчезну, думала она, глядя на него сквозь ставни. Вот, когда она исчезнет, только тогда он и поймет, что никто не сможет её заменить. Только с её исчезновением до него дойдет, что он породил кого-то лучше сына.
Он родил принцессу.
Софи с нежностью разложила на свой подоконник пряники в форме сердечек для Школьного директора. Впервые в жизни она испекла их, добавив сахар и масло. В конце концов, они были особенными. Они как бы сообщали, что она идет по своей воле.
Устроив голову поудобнее на подушке, она закрыла глаза, позабыв про вдов, отцов, сирых и убогих Гавальдона, и с улыбкой принялась отчитывать секунды до полуночи.
Как только голова Софи исчезла в окне, Агата сунула пряничное сердечко себе в рот. « Единственное , кому они послужат приглашением — это крысы », – подумала она, кроша выпечкой на свои черные уродливые башмаки. Она зевнула и уставилась на городские часы, стрелки которых медленно прошли четверть часа.
Оставив Софи, после их совместной прогулки, Агата отправилась домой, только для того, чтобы мысленно представить себе, как Софи помчится в лес, чтобы найти эту Школу для дураков и психов и закончить тем, чтобы быть затоптанной кабаном. Поэтому она вернулась в сад Софи и осталась ждать за деревьями, слушая, пока Софи освобождала окно от досок (напевая глупую песенку о принцах), собирала свои сумки (теперь уже распевая про звон свадебных колоколов), красилась и переодевалась в своё лучшее платье (все любят принцесс в розовом?!) и наконец-то (наконец!) запихнула себя в кровать. Агата растерла своей здоровой туфлей в порошок последние крошки и поплелась в сторону кладбища. Софи была в безопасности и, проснувшись завтра утром, почувствует себя полной дурой. Агата не стала заострять на этом внимание. Теперь она станет еще больше нужна Софи и Агата будет рядом с ней. Здесь в этом безопасном изолированном мире, они вдвоем создадут свой собственный рай.
Когда Агата топала вверх по склону, то заметила дугу темноты в освещенной факелом границе леса. Очевидно, стражи, ответственные за кладбище, решили: то, что живет внутри – не стоило защищать. Столько, сколько Агата себя помнила, у нее был талант к тому, чтобы отпугивать людей. Дети сбегали от нее как от вампировой летучей мыши. Взрослые прижимались к стенам, когда она проходила мимо, опасаясь, что она может проклясть их. Даже смотрители кладбища разбегались с холма, завидев её. С каждым новым годом шепотки в городе становились все громче – « ведьма », « злодейка », « Школа Зла »– пока она искала оправдания не выходить. Первые дни, затем недели, пока она не стала затворницей в своем доме, как привидение.
Существует множество способов развлечь себя. Она сочиняла стихи («Эта жалкая жизнь» и «Кладбище – это Рай» – были самыми лучшими), рисовала портреты Жнеца, который боялся мышей больше, чем настоящий кот, и даже пробовала свои силы в написании сказок, « Долго и Мрачно »,о красивых детках, которые умерли ужасной смертью. Но она никому ничего из этого не показывала до тех пор, пока однажды в её дверь не постучалась Софи.
Жнец лизнул её лодыжки, когда она ступила на скрипучие крыльцо. Она услышала пение, доносившиеся изнутри...
– В лесной глуши стоит одна
Школа Добра и Зла ...
Агата закатила глаза и толчком открыла дверь.
Её мама вернулась и весело распевала, складывая в сундук черные накидки, метлы и остроконечные ведьмины шляпы.
– Две башни словно близнецы
Высятся вдали
Одна для чистых духом ,
Другая — злостью больных недугом .
Попробуй сбежать ,
И потерпишь фиаско
Здесь выход один
Персонажем стать в сказке ...
– Планируем экзотический отдых? – поинтересовалась Агата. – Когда я в последний раз проверяла, покинуть Гавальдон можно будет, если у тебя вырастут крылья.
Калис обернулась.
– Как думаешь трех накидок будет достаточно? – спросила она. Глаза навыкате, волосы засалено лоснились.
Агату передернуло, до чего же они похожи.
– Они же одинаковые, – пробормотала она. – Зачем тебе три?
– На случай, если тебе понадобиться одолжить одну своей подруге, дорогая.
– Так это для меня, что ли?
– Я кладу две шляпы на случай, если одна сомнется, метлы на случай, если они будут с душком, и несколько флакончиков с собачьими языками, лапками ящериц и пальцами лягушек. Кто знает, сколько их там просидели!
Агата знала ответ, но все равно спросила:
– Мама, для чего мне нужны накидки, шляпы и лягушачьи пальцы?
– Разумеется, чтобы новая ведьма была радушно встречена! – пропела Калис. – Ты ведь не хочешь попасть в Школу Зла и выглядеть там любительницей.
Агата сбросила башмаки.
– Давай отбросим в сторону тот факт, что так полагает городской доктор. Почему так трудно допустить, что я и здесь счастлива? У меня есть все, что нужно. Кровать, кот и подруга.
– Что ж, тебе есть чему поучиться у своей подруги, дорогая. По крайней мере, она чего-то хочет от жизни, – сказала Калис, запирая сундук. – Серьезно, Агата, что может быть грандиознее, чем судьба стать Сказочной Ведьмой? Я мечтала отправиться в Школу Зла! Но вместо меня Школьный директор забрал этого идиота Свена, который закончил тем, что был обхитрен принцессой в «Бесполезном Огре» и подожжен. Не удивлена. Этот мальчик едва мог зашнуровать собственные ботинки. Уверена, что если Школьный директор смог бы все переиграть, то выбрал бы меня.
Агата проскользнула под свои покрывала.
– Ну, все в этом городе, однако, считают тебя ведьмой, так что твое желание, в конце концов, исполнилось.
Калис резко развернулась.
– Мое желание заключается в том, чтобы ты убралась отсюда, – прошипела она, глядя на нее черными как уголь глазами. – Это место сделает тебя слабой, ленивой и боязливой. По крайней мере, я сама что-то делаю. Ты же просто прозябаешь и тухнешь здесь, пока не приходит Софи, чтобы выгуливать тебя, как собачку.
Агата ошеломленно уставилась на мать.
Калис беспечно улыбнулась и вернулась к сбору вещей.
– Но обязательно позаботся о своей подруге, дорогая. Школа Добра может показаться гирляндой из роз, но её там многое удивит. А теперь ложись. Школьный директор уже скоро будет здесь и ему будет проще, если ты будешь спать.
Агата натянула простыни себе на голову.
Софи не могла уснуть. Пять минут до полуночи и никаких признаков вторжения. Она села в кровати на колени и выглянула через ставни. На окраинах Гавальдона тысячи охранников размахивали факелами, чтобы осветить лес. Софи нахмурилась. Как же ему удасться пройти через них ?
И тогда она заметила, что пряничные сердечки, оставленные на подоконнике, исчезли.
Он уже здесь !
Через окно были перекинуты три розовых вещмешка, за ними следом на землю опустились две ноги в хрустальных башмачках.
Агата села в постели, стряхнув ночной кошмар. Калис громко храпела на всю комнату, Жнец лежал рядом с ней. Рядом с кроватью стоял запертый сундук, с пометкой «Агата из Гавальдона, дорога на Могильный холм, 1», к которому прилагался мешочек с медовыми кексиками для путешествия.
Жуя кекс, Агата смотрела на улицу через разбитое окно. Там внизу у холма, горящие факелы образовали плотное кольцо, но здесь на Могильном холме, остался всего лишь один грузный страж. Каждая ручища его была размерами со все тело Агаты, а ноги как у курицы. Он старался не заснуть, тягая разбитое надгробье, как штангу.
Агата дожевала последний кусочек медового кекса и взглянула на темный лес.
В ответ на неё взирали блестящие синие глаза.
Агата поперхнулась и нырнула обратно к себе в постель. Она медленно подняла голову. Ничего. Включая стража.
А потом она обнаружила его лежащим без сознания, на разбитом надгробном камне, факел был потушен.
От него крадучись отползла костлявая горбатая человеческая тень. Никакого тела к тени не прилагалось.
Тень поплыла по морю могил без малейшего признака спешки. Она проскользнула под воротами кладбища и, все так же крадучись, спустилась с холма, двигаясь в эпицентр огненного круга – Гавальдон.
Агата почувствовала, как ужас сковал её сердце. Он был настоящим. Кем бы он ни был.
И я ему не нужна .
Её захлестнула волна облегчения, а потом обрушилось цунами паники.
Софи .
Она должна разбудить маму, она должна позвать на помощь, она должна... Нет времени.
Притворяясь спящей, Калис слышала спешные шаги Агаты, а потом дверь закрылась. Она покрепче обняла Жнеца, чтобы быть уверенной, что кот не проснется.
Софи присела за деревом, ожидая, когда же Школьный директор схватит её.
Она ждала и ждала. А потом кое-что заметила на земле.
Крошки выпечки, раздавленные чьей-то ногой. След от башмака был таким мерзким и противным, что мог принадлежать только одному человеку. Кулаки Софи сжались, а кровь закипела от злости...
Чьи-то руки закрыли ей рот, а ноги впихнули обратно через её же окно. Софи рухнула на кровать, а когда повернулась, то увидела Агату.
– Ты жалкий вредоносный червь! – прокричала она, прежде чем успела заметить выражение ужаса на лице своей подруги. – Ты его видела! – ахнула Софи...
Агата прикрыла одной рукой рот Софи и придавила её к матрацу другой. Пока Софи отбивалась в знак протеста, Агата поглядывала в окно. Скрюченная тень выплыла на площадь Гавальдона, мимо не обращающей на неё никакого внимания вооруженной охраны, и направилась к дому Софи. Агата сглотнула, пытавшийся вырваться крик. Софи высвободилась и схватили подругу за плечи.
– Он красивый? Как принц? Или выглядит как заправский учитель с жилете и очках и...
БУМ !
Софи и Агата медленно повернулись к двери.
БУМ ! БУМ !
Софи сморщила нос.
– Он что не мог просто постучать, а?
Замки трещали. Петли гремели.
Агата вжалась в стену, в то время как Софи расправила платье, будто ожидала, что сейчас им нанесет визит королевская особа.
– Самым лучшим будет дать ему, что он хочет, без суеты.
Когда дверь прогнулась, Агата спрыгнула с кровати и бросилась к ней. Софи закатила глаза.
– Ох, ради Бога, успокойся и сядь.
Разволновавшись, Агата изо всех сил потянула ручку – дверь, с оглушительным треском, распахнулась, и ее отбросило в другой конец комнаты.
Это был отец Софи, белый как снег.
– Я что-то видел! – тяжело выдохнул он, размахивая факелом.
А после Агата заметила скрюченную тень на стене, наступавшую на его широкий силуэт.
– Там! – закричала она.
Стефан повернулся, но тень задула факел. Агата выхватила из своего кармана спичку и зажгла её. Стефан без сознания лежал на полу. Софи исчезла.
Снаружи раздались крики.
Она увидела в окно кричащих жителей, несущихся за Софи, которую тень волокла к лесу. Все больше и больше становилось кричащих преследователей...
Улыбка Софи растянулась до ушей.
Агата выпрыгнула через окно и побежала вслед за ней. Но как только деревенские добрались до Софи, их факелы волшебным образом взорвались и люди оказались в ловушке огненного кольца. Агата обогнула кольцо и бросилась спасать подругу, прежде чем тень утянет её в лес.
Софи почувствовала, что тело уже не скользит по мягкой траве, а волочится по каменистой грязи. Она начала сердиться от мысли, что явится в школу в грязном платье.
– Я на самом деле думала, что будут лакеи, – сказала она тени. – Или, по крайней мере, карета из тыквы.
Агата бежала изо всех сил, но Софи уже почти скрылась за деревьями. Все вокруг стало охватывать пламенем, языки которого поднимались все выше и выше, готовые поглотить всю деревню.
Увидев начало пожара, Софи испытала облегчение, что никто больше не мог её спасти. Но где же второй ребенок ?Где тот, что предназначался для Зла? Все это время она ошибалась на счет Агаты. Когда она почувствовала, что её утаскивают в чащу, Софи взглянула на поднимающееся все выше пламя и послала прощальный поцелуй постылой серой жизни.
– Прощай, Гавальдон! Прощай серость и посредственность...
А потом она заметила Агату, рванувшую через пламя.
– Агата, нет !– выкрикнула Софи...
Агата приземлилась сверху на неё и их обеих поглотила тьма.
Тут же пожар вокруг крестьян перестал полыхать. Они бросились в лес, но деревья, как по волшебству стали толще и тернистее, не пуская их вглубь.
Было слишком поздно.
– ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ! – во все горло заорала Софи, толкая и царапая Агату, когда тень поволокла их в самую непроглядную лесную глушь. Агата яростно отбивалась, пытаясь разжать хватку тени и оторвать от нее Софи. – ТЫ ВСЕ РАЗРУШИЛА! – вопила Софи. Агата укусила её за руку. – ААААА!!!! – пронзительно завопила Софи и перевернула свое тело таким образом, что Агату потащило по земле. Агата вернула Софи в исходное положение и начала взбираться по ней к тени. Её башмаки уперлись в лицо Софи.
– КОГДА МОИ РУКИ НАЙДУТ ТВОЮ ШЕЮ...
Они почувствовали, как отрываются от земли.
Когда их окружило что-то веретенообразное и холодное, Агата нащупала спичку в своем платье, ударила ею по костлявому запястью и побледнела. Тень исчезла. Они были обернуты ветвями вяза, которые переправили их на огромное дерево и опустили на самую низкую ветку. Обе девочки посмотрели друг на друга и попытались восстановить дыхание, чтобы начать говорить. Первой это удалось Агате.
– Мы прямо сейчасотправляемся домой.
Ветка зашаталась, нагнулась назад как рогатка, и выстрелила ими словно пулями. Перед тем, как успеть закричать, они приземлились на другую ветку. Агата взмахнула очередной спичкой, но ветка размахнулась и бросила их к следующей, а та, в свою очередь, перекинула их на другую.
– ДА КАКОЙ ЖЕ ВЫСОТЫ ЭТО ДЕРЕВО !– выкрикнула Агата.
Девочек словно мячики бросало все выше, они сталкивались, ударялись друг о друга, платья рвали колючки и маленькие веточки, лица врезались в конечности, пока, наконец, они не добрались до вершины.
Оказавшись на вершине вяза, они увидели гигантское черное яйцо. Девочки, не понимающе, уставились на него. Скорлупа треснула, забрызгав их черной клейкой жидкостью, а из яйца появилась безумно большая птица, состоящая только из костей. Птица единственный раз взглянула на парочку и заклекотала так, что у них чуть не полопались барабанные перепонки. Потом она когтями схватила их обеих и спорхнула с дерева. Наконец они закричали, будучи уже согласные друг с другом хоть в этом. Костяная птица летела через черный лес, Агату хлестали ветви деревьев, и она в отчаянии зажгла спичку, поднесла ее к ребрам птицы, давая им возможность разглядеть сверкающие красные глаза и свирепые тени. Ветви деревьев так и норовили выхватить девочек, когда птица то поднималась, то опускалась, облетая их, пока у них над головой не прогремел гром, и они не ворвались в бушующую грозу. Огненные молнии ударяли по ветвям, которые протягивали к ним деревья, а они укрыли свои лица от дождя, грязи и веток, паутины, улей и змей, пока птица не погрузилась в смертельные колючки. Девушки, побелев от страха, закрыли глаза в ожидании боли...
А потом все стихло.
– Агата...
Агата открыла глаза потоку солнечного света. Она посмотрела вниз и вскрикнула.
– Все взаправду.
Далеко внизу под ними, в лесу раскинулись два парящих в воздухе замка. Один сверкал в солнечном легком тумане, с розовыми и голубыми стеклянными башенками, нависающими над искрящимся озером. Другой вырисовывался почерневшими зазубринами и острыми шпилями, которые врезались в грозовые тучи, напоминая зубы чудовища.
Школа Добра и Зла.
Костяная птица зависла над Башнями Добра и ослабила хватку когтей вокруг Софи. Агата в ужасе подхватила подругу, но потом увидела, как лицо Софи светится счастьем.
– Агги, я принцесса.
Но вместо неё птица сбросила Агату.
Ошеломленная, Софи наблюдала, как Агата падала в розовый, похожий на сладкую вату, туман.
– Постойте....нет...
Птица решительно устремилась к Башням Зла, её челюсти потянулись за новой добычей.
– Нет! Я – Добро !Это ошибка! – закричала Софи...
Но без колебания была сброшена в адскую тьму.
Глава 3
Огромная Ошибка
Софи открыла глаза и обнаружила себя плавающей во рву, заполненном зловонной жижей. Со всех сторон её окружали мрачные стены тумана. Она попыталась подняться, но ноги не находили дна и она стала тонуть, жижа заполняла нос и обжигала горло. Задыхаясь, она за что-то уцепилась и увидела, что это были останки наполовину съеденного козла. Она вскрикнула и попыталась отплыть прочь, но ничегошеньки не видела дальше собственного носа. Над её головой эхом пронеслись крики, и Софи задрала голову вверх.
Воздух рассекли с десяток костяных птиц и сквозь туман, визжа, в ров полетели дети. Когда их крики сменили всплески грязи, прибыла следующая волна птиц, затем еще и еще, до тех пор, пока все небо не затмили падающие дети. Софи заметила, как одна птица мчится прямо на неё и убралась с дороги, как раз вовремя, чтобы в лицо, словно пушечное ядро, не влетел сноп слизи.
Она стерла липкую массу с глаз и лицом к лицу оказалась с мальчиком. Первое, что она заметила, на нем не было рубашки. Его грудь была тщедушной и бледной, без малейшей надежды на мускулы. Из маленькой головы выпирал длинный нос, изо рта торчали зубы, а черные волосы нависали над крошечными глазками. Он был похож на маленькую зловещую ласку.
– Птица съела мою рубаху, – пожаловался он. – Можно я потрогаю твои волосы?
Софи резко отпрянула.
– Они обычно не оставляют злодейкам такие шикарнве волосы, – сказал он, по-собачьи подгребая к ней.
Софи отчаянно искала, что-нибудь, чтобы можно было использовать в качестве оружия – палку, камень, мертвого козла...
– Может быть, мы могли бы стать соседями по комнате или лучшими друзьями, или вроде того, – сказал он, находясь теперь совсем близко. Он был похож на Рэдли, который превратился в грызуна и набрался мужества. Мальчишка протянул худую руку, чтобы прикоснуться к ней и Софи уже была готова ударить его в глаз, когда между ними плюхнулся кричащий ребенок. Софи бросилась в противоположном направлении, а когда глянула назад, то Мальчик-Грызун исчез.
Софи видела сквозь туман тени детей, осторожно переступавших через плавающие сумки да сундуки, в поисках своего багажа. Тем, кому удалось его отыскать, продолжали двигаться вниз по течению, в направлении зловещего завывания вдали. Софи последовала за плывущими силуэтами, пока туман не рассеялся, явив берег, со сворой волков, стоящих на двух ногах, одетых в кроваво-красные солдатские мундиры и черные кожаные бриджи. Волки щелкали кнутами о землю, тем самым заставляя новоиспеченных выстроиться в шеренгу.
Софи ухватилась за берег, чтобы вытащить себя на сушу, но замерла, когда краем глаза заметила свое отражение в грязной жиже канавы. Её платье было погребено под грязью и желтком, лицо перемазано вонючей жижей, а в волосах уже успела поселиться семейка дождевых червей. От увиденного у неё перехватило дыхание...
– Помогите !Я не в той шко...
Волк выдернул её из канавы и толкнул в общую шеренгу. Она открыла рот, чтобы выкрикнуть возражение, но увидела Мальчика-Грузуна, который плыл к ней и визгливо кричал:
– Подожди меня!
Софи тут же встала в одну шеренгу с детьми-тенями, тащившими за собой сквозь туман сундуки. Если кто-то начинал идти медленнее, то волк немедленно отвешивал затрещину, так что Софи продолжала идти в нервном темпе, всевремя вытирая платье, вынимая из волос червей, и оплакивая свой идеально упакованный багаж, который теперь уже был где-то далеко-далеко.
Башенные ворота были сделаны из железных пик, обмотанных колючей проволокой. При приближении к воротам, она увидела, что это вовсе никакая не колючая проволока, а море черного змеиного отродья, которое извивалось и шипело в её направлении. Ворота со скрипом открылись и Софи опрометью бросилась через них. Оглянувшись, она увидела ржавые буквы, которые держали два чёрных лебедя:
ШКОЛА ПО ОБУЧЕНИЮ ЗЛОДЕЙСТВУ И РАСПРОСТРАНЕНИЮ ПОРОКА
Впереди, словно крылатый демон, выросла школьная башня. Главная башня, выстроенная из изрешеченного, будто покрытого оспинами, черного камня, пронзающая закопченные облака, словно туловище чудища. По бокам главной башни торчали два толстых, кривых шпиля, крыши которых были увиты красным плющом, испещренным прожилками, напоминающим кровоточащие крылья.
Волки пригнали детей ко входу главной башни, длинному зубчатому тоннелю, напоминающему по форме крокодилью пасть. Софи зазнобило, когда тоннель стал все больше и больше сужаться, до тех пор, пока она едва ли могла разглядеть детей впереди. Она протиснулась между двумя острыми камнями и очутилась в фойе с протекающим потолком, в котором воняло протухшей рыбой. Вниз с каменных стропил, с зажженными факелами в пастях, съехали демонические горгульи. В угрожающем пламени огня замахивалась яблоком железная статуя лысой беззубой карги. Вдоль стен на осыпающейся колонне была нарисована огромная черная буква Н, украшенная злобными физиономиями бесов, троллей и гарпий, которые взбирались вверх и вниз по ней, как по дереву. На следующей колонне была нарисована уже кроваво-красная И, составленная из замахивающихся кулачищами великанов и гоблинов. Продвигаясь вперед в бесконечной шеренге, Софи сумела сложить из букв на колоннах – Н-И-К-О-Г-Д-А – когда внезапно обнаружила, что находится в глубине помещения, и теперь есть возможность разглядеть тех, кто шел перед ней. Она впервые получила полное представление о других детях и чуть не рухнула в обморок.
У одной девочки был ужасно неправильный прикус, редкие пучки волос, и один глаз вместо двух, находящийся аккурат посреди лба. Какой-то мальчишка со своим выпирающим животом, лысой головой и отечными конечностями напоминал комок теста. Вначале тащилась высокая ухмыляющаяся девчонка с болезненно-зеленой кожей. У мальчишки перед ней было столько волос на теле, что он мог бы вполне сойти за обезьяну. Всем им было на вид столько же лет, сколько ей, но на этом их сходство заканчивалось. Здесь была масса жалких личностей, изуродованных телами, с отталкивающими лицами и жестокими выражениями на них, коих ей еще ни разу в жизни не приходилось видеть, будто они искали что бы возненавидеть. Взгляд каждого из них в итоге падал на Софи и они находили, что искали. Ошеломленная принцесса в хрустальных башмачках и золотыми кудрями.
Роза красная среди колючек.
А на другой стороне рва Агата едва не убила фею.
Очнулась она под красными и желтыми лилиями, которые, похоже, оживленно беседовали. Агата была уверена, что предметом разговора была она, поскольку лилии довольно грубо тыкали в её сторону своими листьями и бутонами. Но потом, цветы как видно о чем-то договорились и, сгорбившись, будто разобидевшиеся старушки, обернули свои стебли вокруг запястий девочки. Они рывком поставили Агату на ноги и та увидела поле, полное девочек, которые, словно цветочные бутоны окружили мерцающее на солнце озеро.
Она не верила глазам. Девочки вырастали прямо из земли. Сначала из мягкой почвы выныривали головки, потом появлялись шеи, затем плечи, а потом они стремились все выше и выше, пока их руки не начинали тянуться к пушистому синему небу и они не оказывались на земле в изящных башмачках. Но не это необычное появление девочек заставило разнервничаться Агату, а то, что ни у одной из этих девочек не было ничего общегос ней.
Их лица, у кого-то светлые, у кого-то темные, выглядели безупречными и лучились здоровьем. Их волосы ниспадали сияющим каскадом гладких локонов, как у кукол, и все были одеты в платья с пышными юбками персиковых, желтых и белых расцветок, как яйца в корзине Пасхального кролика. Одни выросли невысокими, другие были гибкими, как тростинки и высокими, но у всех имелась тонкая талия, стройные ноги, и узкие плечи. Пока поле зацветало все новыми и новыми студентками, каждую поджидала команда из трех фей с блестящими крылышками. Феи звенели, будто колокольчики и суетливо отряхивали девочек от земли, отпаивали их нектарным чаем, и разбирались с их сундуками, которые точно так же появлялись из земли, как и их владелицы.
Агата не имела ни малейшего представления, как и откуда взялись эти красавицы. Все, чего ей хотелось, чтобы в этой толпе появился хоть кто-нибудь не столь красивый и она бы себя не чувствовала такой неуместной. А это бесконечное цветение было по части Софи, которое возникало везде, за что бы она не бралась. У Агаты засосало под ложечкой от такого знакомого чувства стыда. Ей необходимо забиться в кукую-нибудь нору, спрятаться на кладбище, как-нибудь заставить их всех уйти прочь...
И вот тогда её и укусила фея.
– Что за...
Агата попыталась смахнуть надоедливое звенящее существо с руки, но фея подлетела и укусила её за шею, а потом за зад. Другие феи попытались усмирить грубиянку, когда девочка взвыла от боли, но нахалка укусила и их, а потом вновь напала на Агату. Возмущенная подобным обращением, девочка постаралась поймать фею, но та двигалась быстрее молнии, так что Агате оставалась только ловить руками воздух, а грубиянка продолжала кусаться, пока по ошибке ни влетела девочке в рот и та её случайно не проглотила. Агата с облегчением вздохнула и подняла глаза.
На неё в изумлении уставились шестьдесят красивые девушек. Кошка в гнезде соловья.
