Текст книги "Несломленная (СИ)"
Автор книги: Злата Тур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
А пожилой еврей прекрасно понимал яростное нежелание дочери выпускать бразды правления этой маленькой компанией из своих рук. Нет, она, несомненно, была искренней в своем порыве позаботиться о девушке. Но больше всего она хотела произвести впечатление на Сергея, показать, какая она хорошая и заботливая хозяйка. Поэтому, засобиравшись в Москву, Когенман оставлял дочь до полного завершения дела, официально на случай, вдруг в посольстве потребуются свидетели, подтверждающие личность Алены, а неофициально – для устройства ее личной жизни.
И прощаясь, наедине сказал Ярцеву совершенно серьезно:
– Ну вот, Феликс Андреевич! Я вознес было хвалу небесам за то, что мне удалось, наконец, отблагодарить вас за спасение, так сказать вернуть долг. Но, видно, вам суждено быть пожизненным моим кредитором.
-Что вы, Ицхак Моисеевич! За что это вы снова в должники записались?! – изумленно спросил Ярцев.
– Как за что? За шчастье моей драгоценной дочери. Таки если бы не ваша просьба, моя девочка и не пересеклась бы с этим прекрасным молодым человеком. Ведь больше никому не под силу выдержать этот торнадо в юбке. Вы же меня понимаете?!
Ярцев его прекрасно понимал.
На прощание они крепко обнялись. Софа с Сергеем поехали провожать Когенмана в аэропорт, а Феликс, наконец, получил возможность побыть наедине с любимой девушкой.
Усадив девушку себе на колени, он тихонько поцеловал ее макушку, глаза, на мгновение нежно приник к ее губам, опасаясь, что она сейчас испуганно отпрянет. Но Алена доверчиво уткнулась в его шею, легонько поцеловав ее в ответ на ласки. В кольце его надежных, сильных рук она таяла от счастья, доставшегося такой высокой ценой. Не случись эта беда, они до сих пор бы сдержанно говорили друг другу банальности, умирая от желания броситься в объятия, зацеловать любимые губы.
– Я хочу на свежий воздух. Хочу на море.
Алене не терпелось пожаловаться Феликсу, что ее даже во двор не выпускали, рассказать, как ей было плохо, страшно, как ради него она сопротивлялась. Как ей приснился сон, в котором любимый говорил с ней, дал немного сил.
Но она хорошо помнила, что он поклялся ни словом, ни намеком не вспоминать о том, что произошло. Он, наверно, думает, что ее там истязали, и не хочет травмировать воспоминаниями. Она и сама бы хотела забыть.
Вспомнив чужие жадные губы и безжалостные, с черными волосами, руки на своей груди, она невольно вздрогнула.
Феликс встревоженно посмотрел на нее:
– Что случилось?
– Ничего. Все в порядке, – ответила девушка, нежно погладив его по щеке.
Но мужчину не отпускало чувство щемящей тревоги. Он еще крепче прижал к себе своего милого хрупкого цыпленка. Никогда он не испытывал такого панического страха потери. Сейчас этот страх просто захлестывал его. Вот это одна из граней любви. Страх потерять. А учитывая, что Феликс и так фактически еще не мог назвать Алену своей, то это состояние только усиливалось.
– Пока мы не получили разрешение на выезд, я боюсь тебя за порог пускать. Тем более, прости, но внешность у тебя сейчас очень приметная. Вечером наденешь маскарадный костюм Софы, в котором она способна была конкурировать с Матой Хари, и посидишь на балконе. А завтра купим очки, косынку и поедем купаться. Я вообще всего теперь боюсь. Алена, хоть это и не лучший момент, но я боюсь, чтоб с тобой еще какая беда не приключилась. И я во всем виноват. Мы должны пожениться. И чем раньше, тем лучше.
Алена застыла. Губы ее почти по-детски скривились, и едва удерживая слезы, она выдохнула:
– Ах вот как! Так вы, Феликс Андреевич, собираетесь жениться из-за чувства вины?!
Ее огромные, переполненные горькой обидой глаза вывернули душу Ярцева наизнанку.
Как рыба, выброшенная на берег, он хватал ртом воздух и от потрясения не мог вымолвить ни слова.
Девушка заерзала, собираясь высвободиться из его объятий, но тут Феликс, не включая мозг( как мог, тот уже навредил своей рациональностью) дал волю чувствам. Он приник к ее губам так страстно, как одинокий путник, умирающий от жажды и палящего солнца, приникает к роднику. Он пьет и не может оторваться. Он еще не верит, что спасен, что эту сладкую прохладу никто у него не отнимет. Он Благодарит небеса за это счастье, и сделав первые утоляющие глотки, начинает смаковать, наслаждаться. Так и Феликс, завладев губами любимой, осязал их нежною податливость, мягкость и покорность. Этот поцелуй понятней всяких слов давал ответы на все вопросы, этот безмолвный диалог утверждал торжество любви. Любви, от которой в теле полыхает огонь, когда каждая клеточка готова взорваться от наслаждения.
Пытавшаяся было вырваться, Алена обмякла, обвила нежно руками шею своего мужчины и полностью отдалась в его власть.
На мгновение оторвавшись от губ, задыхаясь от настигшего сумасшествия, Феликс вопросительно взглянул в потемневшие глаза Алены, чтобы удостовериться, что это не мираж.
"Да", – увидел он в них. То, о чем он грезил, потом не смел мечтать, сейчас стало реальным. Снова приникнув к губам девушки, он нежно провел ладонью по шее, огладил плечо, и с замирающим сердцем охватил маленькую упругую грудь, очертил набухший сосок. Алена выгнулась от медленно растекающегося по телу наслаждения и едва слышно простонала.
От этого звука Феликс уже готов был, как неандерталец, схватить свою добычу и утащить в пещеру, то есть на кровать, но скрежет открываемого замка заставил его, как школьника, отдернуть руку, поправить маечку на любимой и усмиряя рвущееся на клочки дыхание, оторваться от ее губ.
Сергей и Софа, слишком хорошо воспитанные, чтобы не ляпнуть банальное: "А чо это вы тут делаете?" перекинулись понимающими взглядами.
Ярцев, заметно раздосадованный, надел личину строгого главнокомандующего и суровым тоном, чтоб кто чего не подумал, отчеканил.
– Молодые люди! Мы приглашаем вас на свадьбу, которая состоится тридцатого июня.
Не только Софа с Сергееем, но и Алена с изумлением уставились на Феликса. Немой вопрос выглядел как "Вроде ничто не предвещало"...
И Ярцев поспешил внести ясность.
– Я безумно люблю Алену. Раз она полетела на встречу ко мне, значит, и она меня любит. У Рогозина все схвачено в ЗАГСе, поэтому с датой проблем не будет. Месяц на подготовку. Платье, ресторан, птички, цветочки и прочая девчачья радость.
Алена, покоренная поцелуем, уже отошла от своей обиды и сделала алаверды.
– Спасибо, Феликс Андреевич, что поставили в известность. Во-первых, кроме экстравагантной стрижки, лечебного голодания и татуировки, со мной ничего страшного не произошло. Я залепила волосы жвачкой, чтоб предотвратить домогательства. И отказалась от пищи по этой же причине, – и Алена, задрав маечку, с вызовом продемонстрировала печать дьявола. – Получила наказание. Так что я вам не безропотный цыпленок, который сдастся без боя.
И Алена воинственно задрала подбородок.
– И командовать будете у себя в отделении. А со мной нужно советоваться. О какой свадьбе через месяц выговорите, если мне не за что даже фату будет прицепить? Скотчем, что ль ее к лысой голове приматывать?
Ярцев совершенно расплавился от радости и растерялся от неожиданности, поэтому и смог только и выговорить:
– Ну, амазонка!
И поднявшись с ней на руках, закрыв от свидетелей своей широкой спиной, предупредил следующую обвинительную речь жарким поцелуем.
Глава 17.1
На следующий день, получив для Алены разрешение на выезд, они вчетвером отправились на море. Конец мая еще не предоставлял всех прелестей курортного сезона, но море хорошо в любое время года. Оно как живой организм своей величественностью, одним своим видом снимает тревоги и печали, а тем, кто рискнет искупаться в еще не прогревшейся воде – подарит огромный заряд бодрости.
Бодрости и энергии как раз Алене катастрофически не хватало, поэтому она решительно полезла в воду. Естественно, оберегая ее, за ней последовал Феликс. Сергей, не желая показаться в глазах Софы слабаком, тоже изъявил желание купаться. Софа, очень любившая себя, никогда бы не стала подвергать свое холеное тело неприятному воздействию. Но, видя, как ее компания с визгом и смехом барахтаются в волнах, решила не отставать.
Потом они долго стучали зубами, согреваясь в лучах солнышка и объятиях обретенных в этой солнечной стране половинок.
Софа с Сергеем отправились бродить по побережью, а Феликс, притянув к себе Алену обрадовался еще одной возможности побыть с ней наедине.
Трепетно, словно боясь, что она исчезнет, Феликс обнимал Алену. Как много месяцев назад, думая, что делает это незаметно, целовал ее макушку и не мог поверить, что, наконец, произошло то, чего он ждал так долго. Он вчера сказал ей о своей любви, поцеловал, и она не отстранилась, не взбрыкнула, как норовистая лошадка. Может потому что лишилась своего роскошного хвоста…(Сердце Феликса опять сдавила ноющая жалость при воспоминании о шелковистых волосах любимой, которые он мечтал перебирать, гладить, запускать в них руки и наслаждаться их восхитительной тяжестью). Но тут же эта жалость таяла от сознания того, что его малышке не пришлось испытать самого страшного.
– Аленка, нам нужно много чего обсудить. Давай подумаем, как объяснить родителям твой необычный вид, иначе они поймут, что это все из-за меня и откажут мне от дома.
– Ну, это не из-за тебя, а из-за Жанны,– мягко возразила девушка. Подняв глаза, она увидела, как заходили желваки на лице Феликса, как глаза мгновенно приобрели стальной оттенок, а рука, обнимавшая ее за талию, нервно вздрогнула.
– Я ее уничтожу !– глухо сказал он, вкладывая в слова всю силу ненависти.
Алена потянулась к его губам и подарила невесомый, как взмах крыла бабочки, поцелуй, и немного помолчав, сказала:
– Не трогай ее! Мне ее жаль. Она просто несчастная женщина, которая не имеет жизненного ориентира, вот и творит, сама не ведая что, – и тихо добавила, – это очень больно – потерять тебя.
Вся злость, только что полыхавшая в глазах Феликса исчезла, будто порыв ветра разогнал тучи, обнажив ясное небо. Он умиленно посмотрел на этого доброго ангела, который совсем не умеет строить планы мести и не хочет умножать зло. Но согласиться с ней сразу не мог.
– Она прекрасно знала, что творила. Это был поистине дьявольский план, и она заслуживает наказания, – слова мужчины прозвучали достаточно жестко.
– Не нужно. Я уверена, что она сама себя накажет. А у тебя руки будут чистыми, – возразила Алена. – Знаешь, мне очень нравится афоризм Конфуция "Сиди спокойно на берегу реки, и мимо проплывёт труп твоего врага" . Если человек множит зло, рано или поздно оно разорвет его. Или он сам попадет в ловушку.
– Ты мой Конфуций в юбке..
Прижав голову девушки к себе, Феликс опять подумал о счастье, которое ему подарила судьба. Теперь он ее ни за что не отпустит. И Феликс, чтобы закрепить завоеванные позиции, совершенно не стесняясь редких загорающих пляжников, поцеловал ее совсем не по-братски, а так что обоим не хватило дыхания, пульс участился до невозможности, а в глазах заискрились звезды.
Глава 18
Алена мучилась угрызениями совести.
Сейчас ей предстояло солгать родителям. Она знала о понятии «ложь во благо», но все равно, даже самая маленькая ложь, за которой может последовать разоблачение, была ей противна, так как лишала внутренней гармонии, состояния дзен, как говорят буддисты.
Но она должна изложить достоверную версию ее худобы и отсутствия волос, иначе мама просто получит сердечный приступ, а папа и вправду обвинит Феликса. Потому что вмиг сопоставит одновременное ее отсутствие и отпуск Ярцева.
Поэтому решив выбрать малое зло, она прямо из аэропорта, пока Феликс ободряюще держал ее за талию и заговорщически улыбался, позвонила маме.
– Мама, я прилетела. Скоро буду дома. Только это…, – немного запнувшись, она продолжила. – Я расписывала дворец, и по неосторожности рабочий пролил с лесов на меня ведро краски. – Чувствуя, что сейчас голос начнет предательски дрожать, набрав в грудь воздуха, она резко выпалила. – Отмыться не удалось, и теперь я почти совсем без волос. И да, я немного отравилась этой краской, поэтому плохо ела, плюс жара. Так что я недалеко по параметрам от Твигги. А так все замечательно! Тунис великолепен! И я представлю вам будущего зятя.
Алена услышала сдавленный вскрик, представила округлившиеся от ужаса глаза Марии Алексеевны и, чтобы закончить этот мучительный диалог, она скороговоркой произнесла:
– Все мамочка, целую, люблю, к вечеру буду, – и, отсоединившись, выдохнула, – Фух, все. Я наполовину маленькая врушка.
Феликс усмехнулся:
– Вот Алена, я предупреждал, что со мной опасно. Видишь, уже и плохому научилась.
Но в Алену словно вселился маленький озорной бесенок, поэтому она ответила лукаво:
– Надеюсь, это не все, чему ты можешь научить?
Феликс расплылся в счастливой улыбке, и прижав свое сокровище к груди, прошептал жарко:
– Еще многому научу обязательно!
Он скользнул горячими губами по ушку, прикусил мочку, потянул на себя, словно смакуя. От жаркй ласки Алена почувствовала, что начинает плавиться, как шоколад на солнце. Безграничное счастье затопило ее. И она, вернув поцелуй, спросила:
– У нас много -премного будет таких поцелуев?
– И не только! – от многообещающего "И не только" у девушки закружилось голова. Алена выдохнула, и прижалась еще теснее к любимому мужчине...
Глава 19 Новое
Выслушав отчет Литовцева о прошедших неделях, Ярцев остался доволен. Картина складывалась достаточно благоприятная. В его отсутствие сыскное дело не покрылось паутиной и пылью, а функционировало достаточно хорошо. «Что значит отлаженный механизм!» – удовлетворенно подумал он. За последние полгода Росташковский РОВД вышел на первое место по раскрываемости преступлений и другим важным показателям. И благодаря этому факту Ярцева ждали в Москве на конференции с докладом.
Поскольку дорога предстояла неблизкая, то выезжать нужно было очень рано. Поэтому Феликс так удивился, увидев на трассе полицейский уазик и машину ДПС. Что могло случиться, о чем ему бы не доложили? ДПС– ник махнул волшебной палочкой, и Ярцев остановил машину и вышел.
– Что тут у вас случилось? – задал он вопрос.
Ответ оказался более чем неожиданным. Его в бок ткнули электрошокером и потащили в уазик.
Пытавшийся защитить хозяина Франт получил пулю. От боли он почти потерял сознание, но успел увидеть, что Феликса Андреевича перетащили от его «Лексуса» в полицейский уазик, который направился обратно в сторону города, а машина хозяина – в сторону Москвы.
Немного придя в себя, пес первым делом подумал, что его любимый хозяин попал в серьезную переделку, радужных перспектив выхода из которой не предвиделось. И если он сейчас не доберется к «своим», хозяину не поздоровится.
Стоп! А кто свои?! К кому он может обратиться со своим собачьим делом?! Сережа, который приносил вкусняшки из зоомагазина? Так он на учебе, у него сессия еще две недели. Кроме него никто не сообразит. Одна надежда на Алену Викторовну. К ней нужно доползти любой ценой.
Пошатываясь, роняя капли крови, полицейский пес упрямо брел к городу.
К дому Алены Викторовны нужно было добраться, минуя центральную улицу, т.е не привлекая излишнего внимания. Еле дотащившись до места назначения, Франт понял, что дорога сюда была только половиной задачи. Как попасть внутрь? Кругом забор! Собрав последние силы, он поплелся вдоль него в поисках какой-нибудь лазейки. Со стороны Селигера ограждение было сетчатым, сквозь него можно было видеть часть двора, но пролезть все равно не представлялось возможным.
И вдруг, о чудо, он увидел Марью Алексеевну, которая вышла за зеленью на свои грядки.
Франт призывно заскулил, залаял, местами срываясь на отчаянный вой.
«Марья Алексеевна, миленькая, я же не бродяга, ну пожалуйста, посмотри на меня!»
– А ну пошел, отсюда!
Франт заскулил еще жалобней, но доброты на лице мамы Алены Викторовны он не увидел. А силы были на исходе. Вдруг на него свалилась безмятежно до того дремавшая на заборе хозяйская любимица, которая всегда его негостеприимно встречала. И хотя он, представитель аристократического семейства, по идейным соображениям никогда не гонялся за кошками, сейчас не мог не использовать этот шанс.
Мертвой хваткой вцепился он ей в холку, и кошка, отчаянно пытаясь вырваться, включила свою сирену. Теперь Мария Алексеевна уже не могла проигнорировать инцидент, и, бросив сорванную петрушку, рванулась спасать свое сокровище.
Только она выбежала за калитку, силы оставили спаниеля, а он оставил кошку, которая безумно кинулась на руки хозяйке.
– Господи, да это же Феликса Андреевича пес! Франт!? – узнав, наконец, собаку, запричитала она и заполошенно побежала за Аленой.
– Франтик, милый, что с тобой?! Где хозяин? – сердце Алены забилось в тревоге. – Мама, срочно вези беднягу в ветеринарку, а я в полицию. С Феликсом беда!
Она вызвала такси и отправила мать, с бережно завернутым в полотенце спаниелем, в собачью лечебницу.
Телефон Феликса не отвечал, хотя гудки шли. Не помня себя от волнения, Алена побежала в отдел и потребовала от дежурного организовать поиски Ярцева, который наверняка попал в беду.
Дежурный ответил, что начальник ранним утром уехал в Москву.
– Нет, он не уехал в Москву, он в беде, я это точно знаю, – голос Алены сорвался на крик.
– Что за шум, а драки нету?! – с барственной ленивостью спросил подошедший зам Ярцева, Скворцов. Алене он всегда казался каким-то скользким, но сейчас было не до личной неприязни.
– Феликс Андреевич попал в беду! Телефон не отвечает, а во Франта стреляли! Вы понимаете, что пес без хозяина и шагу не сделает, значит, Ярцев был с ним, а сейчас его нет. – Алена уже не могла сдерживать слезы.
– Ну – ну, голубушка, Алена Викторовна, зачем же так расстраиваться! Франт, очевидно, убежал и нарвался на каких-нибудь догхантеров.
От неожиданности Алена перестала плакать.
– Да вы сами верите в то, что сказали? Франт – не дворняга, которая бегает сама по себе! Во-первых, повторюсь, один он никогда никуда не побежит, во – вторых, догхантеры не стреляют, а отравляют собак, и в-третьих, на нем дорогой ошейник, значит, стреляли, заведомо зная, что от хозяина можно ждать неприятностей, в-четвертых, значит, не местные, потому что местные все его знают, – горячо воскликнула она. И еще раз упрямо повторила:
– И без Феликса все равно он ни шагу не сделает.
– Ну, значит сделал! А Феликс Андреевич в Москве, он мне звонил, сейчас, наверно, на совещании, поэтому и трубку не берет.
Не зная, что и думать, Алена в растерянности побрела домой. Но каждый сделанный шаг отдавался гулким ударом в сердце: «Не –верь– не – верь– не -верь».
Феликс жив, она в этом уверена, но что с ним? Она опять попыталась дозвониться. Результат был тем же.
Не прошло и получаса после возвращения из полиции, как на телефоне Алены высветилось сообщение от Феликса: «Все в порядке, я занят». А тут приехала и мама с Франтом.
– Ничего страшного, доктор вынул пулю, и я заставила его отправить ее на экспертизу. Франтик крови потерял много, а так ничего важного не задето.
– Мама! Ну, ты у меня и детектив! А я, честно говоря, даже и не подумала об экспертизе! А как тебе удалось! Это же собака!
– А я неофициально. Ты забыла, что эксперт у нас Павел Петрович, старый друг папы. Потом присоединим к делу.
Мария Алексеевна еще в ветлечебнице купила «Royal Canin» и сейчас наполнила доверху миску собачьей радостью. Но пес, вопреки ожиданиям, даже не притронулся к лакомству. Хотя на отсутствие аппетита он никогда не жаловался. Мог по случаю забыть свои аристократические манеры и утащить, находясь в доме Сафроновых в гостях, у зазевавшейся кошки кусок отварной курицы.
Вместо этого он жалобно скулил и, ковыляя на трех лапах, тянул Алену из дома. Она не знала, что и думать. Все было не так. Не мог Франт уйти от Феликса. Это раз. Догхантеры в их тихом уголке?! И еще один факт, ускользавший от разума. Алена села на диван и закрыв глаза, пыталась остановить хаотично снующие мысли. Что же было не так?!
Ну, конечно, смс-ка!
Как она сразу не сообразила?! Она вспомнила, как с ее номера и совершенно без ее участия было отправлено сообщение Феликсу, которое должно было раз и навсегда заставить его забыть о ее существовании. И сейчас с какой стати Феликс написал: «Все в порядке», если она не спрашивала: « Что с тобой»?! Он говорил, что едет в Москву, значит, был уверен, что повода волноваться у нее нет. К тому же она никогда не звонила ему в рабочее время. Следовательно, это он должен был спросить: «Что у тебя случилось?»
Не понимая, что делать дальше, она снова побежала в полицию. Нужно позвонить в Москву, узнать, приехал Ярцев на конференцию или нет.
Дежурный отлучился, и она, не сильно беспокоясь о нарушении установленного порядка посещения присутственных мест, метнулась к кабинету зама. Уже хотела влететь в приоткрытую дверь, как замерла, услышав, что Скворцов с кем-то беседует.
– Да, Федора Кузьмича мне. Скворцов беспокоит. Организуйте, пожалуйста, пару цистерн с раствором. Только так, знаете, мимо кассы. Пока дело не сделается, афишировать не хочется. Вам только по секрету. Тесть решил бизнесом заняться, выкупил старую овощебазу. А там полы нужно залить в некоторых помещениях. Созвонимся, я на машине покажу, куда подвезти. Там просто со шланга в вентиляционные окна залить, а потом рабочие стяжку сделают. Все. Ладненько. Договорились. Ага. Хорошо. Под вечер.
Не зная, что делать с полученной информацией, Алена поспешила покинуть здание, безотчетно полагая, что это имеет какое-то отношение к Феликсу.
Дома ее с нетерпением ждал Франт. Бросившись в ноги, он снова начал тащить ее на улицу.
– Мама, я на Кличен, нервы успокоить нужно.
Алена заскочила на кухню, потому что подумала: на всякий случай можно и еды прихватить. Из холодильника достала кусок сыра, копченой колбасы и маленькую бутылочку минералки. Оглядела все вокруг и решила добавить к этому набору юного туриста еще и нож. Да, кусочек хлеба тоже не будет лишним. И еще спички, мало ли. Сборы заняли буквально пять минут, и Алена последовала за Франтом.
Они довольно быстро двигались в сторону выезда из города. Попадавшиеся местами капли крови говорили о том, что они на правильном пути. Временами Алена брала на руки обессиленного пса, который, хотя и испытывал нравственные страдания от того, что Дама несет его на руках, понимал, что в нынешнем положении было не до соблюдения политесу. Он только изредка виновато поглядывал на Алену и робко старался лизнуть ее руки.
На пересечении трассы с заброшенной проселочной дорогой Франт озлобленно тявкнул и начал требовать, чтоб его спустили с рук. Алена увидела большое пятно крови, а пес потащил ее в сторону Селигера.
Алена, несмотря на довольно теплый день, похолодела. Там, действительно, находилась заброшенная овощебаза. И Франт тащил ее туда. Там Феликс!
Здание было забытым абсолютно всеми. Даже вездесущие мальчишки ничего таинственного уже не видели в его подвалах. Тем более ходили слухи, что это место облюбовали змеи. Так что тишина, царившая вокруг, нарушалась только пением птиц и стрекотанием кузнечиков в траве.
С колотящимся сердцем Алена размышляла, как лучше попасть внутрь, и как не лишиться сознания, если вдруг увидит клубок гадов. Франт стал обходить здание по периметру, обнюхивая. Алена за ним. Возле входа, закрытого на большой замок, Франт в тревоге поднял нос кверху и тревожно залаял. Но тишину ничто не нарушило больше. Тут силы его окончательно оставили, и он, улегшись возле двери, жалобно завыл.
Понимая, что с замком не справиться, Алена заметалась в поисках другого входа. Со стороны озера она обнаружила те самые вентиляционные окна, о которых говорил Скворцов. Они находились на уровне земли, поэтому девушке приходилось становиться на четвереньки, пытаясь рассмотреть, можно ли в них пролезть и что там за помещения. И вдруг она услышала слабый стон.
– Феликс! – крикнула она, одновременно боясь и надеясь услышать его ответ. Ответом послужило какое-то невразумительное мычание. Тогда Алена просунулась в это отверстие и увидела лежащего на бетонном полу любимого мужчину. Руки были в наручниках, ноги связаны, а во рту кляп. Он пошевелился. Значит живой. Что делать? Солнце прошло половину своего дневного маршрута и теперь стало клониться к западу. И если она правильно все поняла, то еще немного и изуверский план Скворцова реализуется на ее глазах.
Хотя, что значит «если»! Она все правильно поняла. Только одно помещение потребуется залить цементом, чтоб навеки похоронить придирчивого начальника полиции. Больше не раздумывая, Алена повернулась задом, и, удерживаясь руками за раму, спустила ноги вниз. До пола еще около полутора метров, но девушка бесстрашно разжала пальцы. Приземлилась она не очень удачно, чувствительно ударившись коленкой.
И не обращая внимания на боль, она бросилась к лежащему Феликсу. Освободив рот от кляпа, девушка опустилась на колени перед ним и начала целовать глаза, виски, губы.
– Ты живой! Живой!
– Ну, если вы, Алена Викторовна, меня не сможете избавить от пут, то это состояние более чем временно. Если есть, чем освободить, то я буду очень признателен, в противном случае мы немедленно должны покинуть это здание. – За шутливо-строгим тоном читалась такая тревога за нее, что девушка расплакалась.
– У меня есть нож! – всхлипывая, размазывая слезы по щекам, но, тем не менее, гордо ответила она.
Растирая его затекшие, сбитые в кровь при падении руки, покрывая их горячими поцелуями, Алена с невероятной остротой поняла, что без этого мужчины ее жизнь невозможна. Выдержанный, как индеец, невероятно проницательный и такой же нелогично упрямый, мужественный и временами такой нежный, ироничный и обидчивый. Самый невероятный. Противоречивый.
Мужчина, который перевернул ее жизнь. Любовь к нему помогла преодолеть недуг, превратила ее из учительницы рисования в талантливую художницу. Раньше ее картины были технически безупречны, но в них не было света, души, того, что отличает искусство от ремесла. Потому что не было света любви в ее душе.
Феликс тихонько высвободил руки, кровообращение в которых уже восстановилось, и трепетно прижал к груди свою спасительницу, целуя ее волосы.
Если нужно было бы найти вдохновляющий образ нежности для картины или музыкального произведения, лучшую модель подобрать было бы трудно. В это мгновение, казалось, две фигуры укрыты незримым покрывалом, источающим сияние любви.
Возвращая в реальность влюбленных, на улице тявкнул Франт.
– Давай выбираться, мой Бонд в юбке, – поцеловав мокрые глаза Алены, скомандовал Феликс.
На их счастье, в углу были сложены деревянные поддоны, которые при наличии определенной сноровки можно было использовать как подобие лестницы.
– Алена, сможешь удержать эту конструкцию, чтобы она не отъехала от стены? Я стану на нее и надеюсь, что дотянусь до окна, а потом вытащу тебя.
Приближающаяся опасность заставляла действовать, не раздумывая. И вскоре они выбрались из бетонной ловушки и отойдя на безопасное расстояние, смогли обсудить сложившуюся ситуацию.
– «Так вот он и умрет – один на белом свете, – ни крова над бесприютной головой, ни дружеской, участливой руки, которая утерла бы предсмертный пот с его холодеющего лба, ни любящего лица, которое с жалостью склонилось бы над ним в последний час», – счастливо улыбаясь, процитировал Феликс. А я уже примерял к себе эти слова Тома Сойера
Он никак не мог поверить, что это Алена нашла и вытащила его из прескверной передряги.
Выслушав ее рассказ о бетономешалке, призванной силами ада похоронить Великого сыщика, Ярцев нахмурился.
– Алена, ты должна вернуться домой, а я куда-нибудь спрячусь. Они меня сбросили под окно, поэтому если туда не засовываться, то тела видно не должно быть. Тем более они уверены, что упаковали меня как положено, еще и швырнули бесчувственного головой вниз, так что по идее я уже и так труп – стукнуться башкой о бетонный пол – нешуточное дело.
Слушая Феликса, Алена замирала от страха.
– А как же ты не сломал себе шею?
– От шокера я отключился на некоторое время, но быстро пришел в себя. Решил не подавать виду, потому что противостоять им в связанном состоянии не мог. А узнать что-либо полезное не помешало бы. Спасибо им, хоть руки в браслеты спереди одели. Я их и выставил, чтобы смягчить удар при падении. Если бы сзади зацепили, то ваша помощь мне бы уже не понадобилась. Понимаешь, я воскреснуть не могу сейчас, пока не пойму расклад сил. Идите с Франтом домой, а я где-нибудь на острове спрячусь.
– Я тебя не оставлю, – решительно заявила Алена. – Тем более я боюсь.
– Да, я не подумал. Если ты будешь идти отсюда, могут тебя увидеть, и чтобы не было лишнего шума, что-нибудь сделают. Неизвестно, что за армия выступила против меня. Скворцова ты уже взбудоражила. Телефон с собой? Позвони маме, скажи, что все в прядке, ночуешь у подружки. Да и Франта пусть приютит, с него хватит приключений. Ему нужно набраться сил.
– Ты забыл, что у меня нет подруг.
У Алены имелся свой вариант. Она часто проводила мастер-классы в социальном оздоровительном центре «Заря», иногда оставалась там, подменяя вожатых. Так что версии вполне приемлемая. Даже если кто-то начнет интересоваться, Мария Алексеевна, не умевшая врать, будет совершенно искренна.
– Мама, я побуду в «Заре», у них тут организатор заболел, нужно выручить. Феликс в Москве, так что все хорошо. И смотри там за калиткой, я Франта с собой не взяла, встреть его, пожалуйста. Ему покой нужен.
