Текст книги "Несломленная (СИ)"
Автор книги: Злата Тур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Мужчина тяжело дышал, казалось, из его груди вот-вот вырвется звериный рык, с которым он растерзает свою добычу и оставит здесь на ковре, растоптанную и покоренную.
Неожиданно он почувствовал во рту соленый привкус. Что, он неожиданно укусил ее? До крови не собирался зацеловывать эту русскую красавицу… Он посмотрел в ее глаза и увидел, как из них одна за одной вытекают крупные, словно капли горного хрусталя, слезы. А взгляд выражал такую горючую смесь страдания и отвращения, что желание довести дело до логического конца совершенно пропало.
Отпустив девушку, он хрипло сказал:
– Ты меня огорчила. Я не насильник с большой дороги, а уважаемый человек. И не нужно смотреть на меня с такой ненавистью. Нравится тебе или нет, но ты моя собственность. Просто прими это как факт. Даже не надейся сбежать отсюда, подкупить кого-то. До посольства ты не доберешься. Мои люди тебя найдут быстрее.
Алена в смятении пыталась прикрыться, соединить края разорванной футболки.
– Можешь не прикрываться, что нужно, я увидел. Ты мне желанна. Да, и в следующий раз трюк со слезами не пройдет. Я азартен, и если чего-то хочу, я это получаю. И кстати, у меня много прекрасных лошадей, лучших в стране, и есть те, которые являются лучшими в мире. Объезживаю их я сам. Так что норовистые лошадки во мне только будят страсть.
Глава 11.3
«Ты мне желанна» – эти слова не выходили у Алены из головы. – Так все же можно исправить! Сделаю так, чтобы не была желанной!».
Когда пришел Саид поинтересоваться, что нужно дорогой гостье, как он со скрытой издевкой называл Алену, она сказала, что соскучилась по жевательной резинке и ей нужны и морозная свежесть, и арбуз, и вишня, и яблоко.
Невообразимо легко заполучив такую красавицу, этот «приспешник дьявола» очень обрадовался. Весьма хорошие деньги пришли к нему сами и хозяину угодил. Однако сейчас он уже не был так оптимистично настроен, подозревая, что с этой русской придется хлебнуть немало неприятностей. Вспомнилась поговорка «Во всякой красоте есть изъян». Вот ведь красавица, а строптивая, глаз да глаз нужен.
После того, как Алена заявила, что лучше умрет, чем будет жить в гареме, из комнаты убрали все, что могло бы причинить вред. И даже еду ей подавали в пластиковых тарелках и с такими же приборами.
Поэтому ее совершенно невинная просьба принести жвачку, была встречена с опаской. А вдруг она захочет наглотаться этой резины и умереть от заворота кишок?!
– Имей в виду, что если вздумаешь их все проглотить, умереть тебе никто не даст. У нас медицина хорошо развита. Операцию быстро сделают. Так что на всякий случай я буду заходить через каждый час, и будешь мне отдавать то, что от них останется.
Алена изобразила на лице крайнюю степень покладистости и приняла условия Саида.
. Получив желаемое, она запихнула целую пачку в рот и принялась старательно разжевывать резинку до образования мягкой липучей массы. Затем, отделяя небольшие кусочки, начала их тщательно втирать в волосы. Когда и морозная свежесть, и дыня, и вишня, и яблоко оказались пережеванными, голова ее по устрашающему эффекту могла соперничать с головой Медузы Горгоны, у которой вместо волос вставали в стойку змеи.
Зайдя через час, Саид проклял тот день, когда впервые стал на преступный путь. Красавица превратилась в чудовище. Со жвачкой не сможет справиться ни один парикмахер. Только состригать! И что дальше?! В гареме никогда не было стриженых наложниц. Хозяин велит его выпороть, и это еще малое наказание за такую непростительную глупость. Но кто мог подумать, что девушка, имеющая такие роскошные волосы, решится их уничтожить.
О, Аллах! Почему ее не перекупил кто-то другой?! Что теперь делать с этой сумасшедшей? Остричь и доложить Хозяину, или доложить и ждать указаний. Но тот нахватался европейских привычек и считает, что не нужен работник, который не умеет принимать самостоятельные решения. А если это решение не понравится хозяину, значит, сотрудник не умеет принимать правильные решения. И опять –таки, зачем он тогда нужен.
Глава 12
Терзания Саида разрешились сами собой: хозяин решил нанести еще один незапланированный визит. Мысли об этой недотроге не давали ему спокойно спать. Он почувствовал в ней дух непокорности, мятежности. И это безумно будоражило, заставляло раздуваться ноздри, как у хищного зверя при виде крови.
Он уважал свою мать, ценил первую жену, с которой связал себя узами брака еще в молодости. Она родила ему двух сыновей. Остальные женщины были его любимыми игрушками, необходимым атрибутом успешного, богатого человека. Попадая разными путями к нему, они быстро адаптировались, и даже самые дерзкие, посидев в одиночестве и взаперти дня три – четыре, принимали реальность и вливались в его женский муравейник. А там уж все наперебой стремились услужить ему. Конечно, приятно.
Но эта девушка – что-то особое. За неделю заточения она не смирилась, хотя ей не оставили ни малейшей надежды. Ей сказали, что родственники убеждены, что она останется в Тунисе из-за предложенного выгодного контракта. Эту новость Саид и сообщил ей вчера. А она только сверкнула глазищами и все.
Нужно потихоньку строптивицу приручать, как дикое животное, чтобы она привыкала к его присутствию, осознала, наконец, что другого варианта, кроме его постели нет.
Насиловать ее в прямом смысле слова он не собирался, это недостойно мужчины. Для него было важно, чтобы в ее глазах, пусть и прикрытая покровом негодования или бешенства сверкала страсть. И пусть она хоть тысячу раз говорит: «Нет!», главное, чтобы тело сказало «Да!» Уж признаки желания близости он безошибочно определил бы. Иначе он мог засомневаться в своей способности разжигать огонь любви в женщинах. И вообще – насильники – это те, которые хватают в темных переулках и бесчестят женщин. А он, может, женится на ней.
Сейчас он опять будет ласкать ее, целовать, провоцировать на появление пусть и негативных эмоций, а уж эти эмоции постепенно направятся в нужное русло. Страсть заразительна. А он страстно желает ее! Значит...
Улыбаясь собственным мыслям, он распахнул дверь и чуть не закрыл ее обратно, подумав, что приснился дурной сон.
Вчерашняя красавица выглядела как оживший кошмар. Ее прекрасные волосы, ассоциировавшиеся у него с роскошной гривой породистой лошади, теперь представляли собой жуткие, топорщащиеся лохмы. Не веря своим глазам, он подошел к девушке и брезгливо прикоснулся к ее шевелюре. Чудесные локоны были намертво склеены. И мысли о том, как сладостно было бы зарыться лицом в шелк ее волос, перебирать одну за другой упругие пряди, можно было выбросить из головы.
В гневе он позвал Саида и потребовал объяснений, которых тот по понятным причинам дать не мог.
– Раньше я приказал бы тебя выпороть за порчу имущества. Но мы живем в цивилизованном мире, поэтому я налагаю на тебя штраф – в размере двух месячных зарплат.
Алена внутренне сжалась. Судя по тому, что Саид понесет наказание за несохранение имущества, даже по неосторожности, то ей будет вменено в вину конкретное умышленное причинение вреда. И нужно быть готовой ко всему. Но судя по брезгливому выражению на лице мужчины, сегодня он не будет домогаться ее.
-Ты испортила дорогую мне вещь. Я не оставлю этот проступок безнаказанным.
– Вы не имеете права называть мои волосы своей вещью. Почему вы не хотите отпустить меня? Я живая женщина, самодостаточная, личность, в конце концов, а вы хотите сделать из меня секс – игрушку? Я люблю жизнь! Настоящую, а не вашу эту – рахат– лукум – пахлава – халва! Я не буду жить в клетке! И я люблю другого мужчину, и так будет всегда! И даже если вы силой возьмете меня, я буду думать только о нем! – Алена уже не сдерживалась. Она кричала, в гневе сжав кулаки, и слезы ручьем лились из ее глаз.
Не нужно было владеть искусством чтения мыслей, чтобы по сузившимся глазам Махмуда и раздувающимся ноздрям не понять: он взбешен.
– Остригите ее наголо, – сухо бросив Саиду и резко развернувшись, он собирался удалиться. И вдруг остановился. Торжествующая улыбка, больше похожая на оскал, появилась на его лице.
– А ты говорила, что тебе не по нраву жизнь восточной женщины! – вкрадчиво произнес он. – Сама себе противоречишь. Не будешь же ходить лысая?!Теперь ты добровольно будешь вынуждена надеть хиджаб. С тобой пообщаешься и Хайяма переплюнешь. Послушай, как звучит: вынужденная добровольность!
Глава 12.1
Алена пришла в смятение. Она испортила волосы. Но после того, как отстригут слипшиеся пряди, должно остаться достаточно волос для короткого ежика. Становиться лысой она не собиралась. Зато он к ней пока не прикоснется, а с другой стороны, действительно, косынку или платок ей не дадут. И она сама сделала шаг к имиджу обитательницы гарема. Хотя прикрывать бритую голову нужно на улице, а выпускать ее никто не собирается, значит, пусть Саид любуется ее бледным черепом. А она как-нибудь переживет. И эта временная победа снова дала возможность воспрять духом.
Однако следующий день уготовил ее стойкости новое испытание.
Вместе с Махмудом появилась целая делегация: два дюжих молодца из личной гвардии этого правителя и два типа, не похожих на порядочных мусульман – бритые и татуированные.
«Гвардейцы» усадили Алену на стул, крепко привязав ее, чтобы не дергалась. Один из бритых достал машинку для стрижки волос. Девушка от страха затаила дыхание. Ее ребяческий протест сейчас получит жесткий ответ.
Самое обидное – за Махмудом осталось последнее слово. И по злорадной улыбке было видно, что этот факт его сильно радует. Он поистине хороший игрок. Вчерашнее поражение обернулось сегодняшней победой.
С каким-то садистским удовольствием он следил за тем, как тяжелые спутанные волны, скользнув по плечам, падали, устилая пол роскошным живым ковром. Не захотела добровольно раздеться перед ним, так этот вариант наготы оказался куда более возбуждающим. Теперь она выглядит такой беззащитной! И если бы не вторая часть запланированного воспитательного процесса, с каким наслаждением он сейчас овладел бы ею! Как ему хотелось сжимать в объятиях ее гибкое тело, ощущать его теплоту и мягкую податливость, которая сквозила даже сквозь броню ее сопротивления. Она создана для любви! И она будет дарить ему сладостные ночи! Он сумеет укротить эту норовистую лошадку.
-А теперь обещанное наказание, – произнес он.
Слуги внесли топчан и грубо швырнули на него девушку лицом вниз. И снова привязали.
Алена подумала, что сейчас ее безжалостно какими-нибудь плетями выпорют до крови или до потери сознания. Читала она про нравы в гаремах. Но она не сдастся. Если нужно доказать свою решимость, она это сделает, больше ничего этому тирану не скажет.
Второй бритоголовый обнажил ее спину и на половину стащил шорты. Алена сжалась в ожидании боли.
– Ты думаешь, что тебя подвергнут средневековому наказанию?– смеясь, спросил Махмуд, будто прочитав ее мысли. – Нет, все более цивилизованно, но пострадать тебе придется. Все мои лошади и женщины имеют на себе мой знак – у лошадей – клеймо, у женщин – татуировка. Но тебе она сделана будет на самом болезненном месте, на пояснице, и без малейшей анестезии. Это твоя расплата за своеволие. Урок, который ты, надеюсь, усвоишь.
Наказание, действительно было изощренным, заставляющим страдать и тело, и душу. С одной стороны – вполне современная процедура, с другой – адская боль, с каждым уколом иглы взрывающая мозг и разлетающаяся миллионами мельчайших осколков в разных частях тела.
Но самое нестерпимое – это нравственные страдания. Это неслыханное унижение, которому ее подвергли, призвано было сломить остатки сопротивления, показать, что ее воля и желания вообще не принимаются в расчет. Их просто ни для кого не существует. С ней обращаются, как с бессловесным скотом, и ставят на нее хозяйское клеймо! И с этим она ничего поделать не может!
Слезы боли и негодования уже готовы были прорваться сквозь кордоны ее выдержки, но мысль о том, что он посчитает их признаком поражения, сдерживала их, как прочная плотина. Она в бессильной ярости кусала губы и до боли впивалась ногтями в ладони, что не могло укрыться от взгляда ее инквизитора и не доставить ему радость.
– Ну, вот и все. Если у тебя были сомнения насчет твоего будущего, они должны исчезнуть. Ты моя вещь! – после того, как закончена была последняя линия, сказал Махмуд. – Неделю я тебя не буду посещать. Не хочу обнимать женщину, которая стонет от боли. А когда все заживет, мы продолжим с этого места.
Глава 12.2
После их ухода Алена свернулась калачиком в кресле и заплакала. Она не могла поверить. Неужели нет выхода? Выход есть всегда. Правда, не всегда он может понравиться, снова повторила она. Понемногу липкий страх безысходности начал опутывать все ее сознание. Она не хотела умирать. Но и жить резиновой куклой тоже не сможет. Не сможет терпеть домогательства ненавистного мужчины. Никогда не будет с ним мила и ласкова. И что? Тогда ее продадут по дешевке в публичный дом? Как товар с уценкой?!
Алена теперь рыдала в голос, горько и безутешно, потому что, содрогнувшись, вспомнила, как чужие руки нагло и цинично шарили по ней, причиняли боль и диктовали свою волю.
И с тоской вспомнила руки Феликса, сильные, надежные, нежные и страстные. Они были невероятно, по-мужски красивы. Аккуратная, идеально пропорциональная ладонь с длинными аристократичными пальцами. На тыльной стороне едва заметный узор из вен, каждую из которых хотелось обласкать. Всякий раз, когда он клал ей руки на плечи, хотелось склонить голову и щекой потереться о них, коснуться губами, замереть. Но она не решалась этого сделать, это было недопустимо.
Тот день, когда он ее поцеловал, уже давно был ею занесен в Красную книгу памяти самых счастливых моментов. До сих пор от воспоминаний сердце замирает и под ложечкой образуется томительная пустота. Закрыв глаза, она будто наяву почувствовала его жаркие прикосновения, вызвавшие всплеск чувственности, словно вновь ощутила горячую пульсацию в той ее потаенной части, которая хотела познать только одного мужчину, ее Феликса. И волна нежности снова захлестнула ее.
Как она мечтала, чтобы его руки постепенно узнавали каждый уголок ее тела, ласкали и баловали, согревали теплом любви и обжигали огнем желания. И теперь этого ничего не будет.
Перенесенные испытания лишили ее последних сил, и она, все еще рефлекторно продолжая всхлипывать, тревожно задремала. Измученное сознание протянуло ей ниточку надежды. Она увидела Феликса. Он гладил ее по волосам, (во сне они у нее были), прижимал к себе, совсем как год назад, и повторял, как мантру: « Аленка, любимая, держись! Несмотря ни на что! Ради нас, ради нашей любви! Я найду тебя, только дождись!»
Вздрогнув, она проснулась. Едва дыша, Алена поднесла руки к голове, но вместо волос там была только гладкая кожа. Но сон был настолько отчетливым, будто Феликс и впрямь был с ней рядом!
Теперь она была уверена, что Феликс знает о ее похищении, ищет ее. Но сможет ли найти в чужой стране?
. Что делать? Смириться с ролью наложницы и выиграть время? И тогда она, возможно, сумеет выбраться отсюда. Но мечты о любви, о Феликсе можно будет похоронить. Как и ее саму. Она понимала умом, что люди справляются и не с такими травмами. Многие выживали в нечеловеческих условиях концлагерей, и другие девушки проходили сквозь круги ада сексуального рабства не только в гареме с одним хозяином, но и в борделях. И возвращались к жизни.
Но сколько разводов произошло после того, как женщина подверглась изнасилованию! Психотерапевт может ее вылечить, а у мужчины горький осадок остается, умом все понимая и принимая, подсознательно он воспринимает ее грязной.
Она представила отрешенный взгляд Феликса, его добела сжатые пальцы. Возможно, он и не оттолкнет ее. Но пока она не избавится от этой татуировки, она не сможет раздеться перед ним, не сможет позволить ласкать себя. Да и все равно останется шрам, на который неизбежно будет натыкаться его страстная рука. И как верно рассчитал этот изверг, шрам будет и на теле, и на душе. И Феликс будет несчастлив. Или все-таки можно удалять лазером и от него шрам не останется?
Да, выжить она может, но без него ей жить не хотелось. Ее нерастраченная любовь, вся ее нежность пеплом сожженной любви осядет на сердце. И оно постепенно станет биться тише и тише, пока не затихнет совсем.
Вдруг пришло озарение. Она не будет есть, превратится в анорексичку, которая может вызвать желание только у маньяка. Отсрочит еще на какое-то время домогательства. (Надежда, эта фольклорная сестра Любви давала ей шанс). Может ей тогда удастся выбраться?
Осуществить план уже было несложно. От стресса совсем не хотелось есть, и воды с одним апельсином или парой персиков в день было достаточно для поддержания слабо тлеющего уголька жизни.
А чтобы раньше времени ее не заподозрили в желании уморить себя голодом, тарелки она очищала, спуская все в унитаз. И по-прежнему невидимые официанты забирали их пустыми.
Глава 13
Феликс давно не видел Алену. Он радовался большому объему работы, который позволял оправдать свое бездействие. Причем он осознавал, что просто позорное бездействие. Сколько раз он собирался набрать ее номер, чтобы услышать ее родной голос, перекинуться парой ничего не значащих слов и снова продолжать терзать себя.
В его душе жила надежда на то, что Алена имеет к нему какие-то чувства, но собственные страхи были сильней. Алена нуждалась в нем, пока не могла ходить. Что он может ей теперь предложить? Свою трепетную любовь и стабильную зарплату? Можно, конечно, податься в частные сыщики. Ну, а как быть с возрастом? Он же моложе не станет. А вокруг нее вьются сейчас богатые ценители искусства, которые хотят заполучить не только ее картины, но и ее саму.
Из состояния морального самоистязания его вывел звук пожаловавшей к нему смс-ки. Сердце дрогнуло. Алена. Ну, вот и все! Логичное завершение всех его душевных метаний. « Я поняла, что будущего у нас нет. Выхожу замуж. Спасибо, что поддержал, когда мне было трудно»
Вот. Все его представления о жизни оказались верными, фантазии развеялись. Любовь и семья не для него. А молодые должны выходить замуж за молодых.
Все логично. Ожидаемо, но до чего ж больно. Будто душа – это отдельный орган человеческого тела. И сейчас его без наркоза и даже без хирургических инструментов просто вырвали и трепещущего в агонии выбросили в мусорное ведро, оставив обездушенное тело истекать кровью.
Глядя на посеревшее лицо хозяина, на его сжатые кулаки с побелевшими костяшками, на помертвевший взгляд, Франт жалобно заскулил и на брюхе подполз к нему. Его сильный, уверенный в себе хозяин сейчас своим видом просто испугал его. Франт даже не решился лизнуть его руку и только тихонько сочувственно заскулил. Что же случилось?
Когда Жанна бросила его, он не мог в это поверить. Искал ее, чтобы убедиться, что это шутка. Оказалось, не шутка. Тогда он был молод, и человеческие взаимоотношения, как и люди вообще виделись ему сквозь его пресловутые розовые очки. Сейчас он знал людей, знал, как в жизни все неоднозначно, изменчиво. И то, что было у них с Аленой, лишний раз это подтверждает. Его по-прежнему тянуло к ней, но уже по-другому, не трепетно и нежно, как раньше, а совсем не целомудренно, страстно. Но теперь она в нем не нуждается.
Кому он нужен? Франту? Друзьям?
Останется в памяти чудесное время, когда он был счастлив. Аленка, спасибо тебе за это. Ну, поспешил он родиться на четырнадцать лет раньше. Никто не виноват.
Он набрал смс-ку «Будь счастлива! Нужна будет помощь, обращайся» и отправил. Затем швырнул телефон в угол и достал коньяк и сигареты.
Глава 13.1
Курил он редко, а сейчас хотелось чуть ли не дурью какой-нибудь себя накачать до состояния тушеного баклажана. Весь день и ночь он не находил себе места, метался по квартире, забывался на короткое время тяжелым сном, опять просыпался.
Утром он сел на кровати и со всей отчетливостью понял: жизнь стала бессмысленна. Совершенно пуста. И самое главное, во всем он сам виноват. Подсознательно боялся, что Алене он не пара, и Вселенная это услышала и нашла ей пару. А он остался со своими страхами.
– Франт, гулять.
Настойчиво позвонив в дверь квартиры Жанны, Феликс еще не понял, как он оказался у ее порога и чего хочет. Эта женщина, конечно, могла расслабить его тело, удовлетворить естественные потребности. Но на данный момент это казалось кощунственным. Кровоточащую душу пытаться излечить через воздействие на орган, который иногда эту самую душу и предавал?!
Просто пришел. Выпить коньяка или бренди. Помолчать. Увидеть человека, который когда-то был близок. Которого он оттолкнул. Который его предал. Черт!!!!! Зачем он здесь?!
Увидев Феликса, Жанна засветилась от счастья. Она потянулась к нему губами, но, видя явную нерасположенность к телячьм нежностям, ограничилась поцелуем в щеку.
– Как я рада тебя видеть! Что у тебя случилось? Ты сам не свой. Проходи, проходи!
– Ерунда! Все нормально, просто лишнего выпил, и сейчас как-то не очень бодро себя чувствую.
Феликс обессилено сел на диван, привалившись к спинке. Зато Франт, нарушая все нормы приличного поведения в гостях, заметался, как будто у него на загривке сидела бешеная кошка. Он покрутился в прихожей, помчался на кухню, обнюхал, яростно лая, все углы, затем ворвался в зал. Злобно рыча на Жанну, он продолжал обследовать все закоулки
– Феликс, ты делал своему псу прививки от бешенства?! Ты видишь, он сошел с ума! Я тебе говорила, что с улицы ты заразу принес!
«За заразу мы еще поквитаемся, Круэлла! Не до тебя сейчас!» – подумал Франт и, наконец, нашел источник его смятения. Он ринулся к изящному старинному комоду, лег на брюхо и начал когтями царапать пол, просовывая морду и пытаясь что-то достать оттуда.
– Уйми свою собаку, она мне испортит весь паркет, – завизжала Жанна.– Я же просила тебя не приходить с ней!
– Ну, раз нам здесь не рады, тогда мы пойдем.
– Идите!
Феликс не то что бы расстроился(после известия о замужестве Алены его уже вообще ничто не могло расстроить), просто сильно удивился такому приему. В другое время он бы задумался, но сейчас мозг в изнеможении отказывался напрягаться, полагая, что хуже уже быть не может и поэтому просто проигнорировал информацию.
– Пойдем, Франт! – скомандовал Ярцев.
Но пес только взглянул на него и продолжил с новой силой атаку на антиквариат.
– У тебя что, там мышь живет?!
– Никто у меня там не живет! – зло ответила Жанна. Она внутренне напряглась, ожидая неприятного сюрприза. Феликс уже стоял на пороге, но Франт упорно не хотел уходить. Он отчаянно лаял, привлекая внимание хозяина.
– Извини, но кажется, эту мышь мне придется усыновить. Иначе Франт не пойдет домой. – С этими словами Феликс стал на четвереньки и заглянул в узкое пространство между полом и комодом. Там, куда не могли дотянуться лапы спаниеля, что-то поблескивало. Взяв на кухне веник, он вытащил на свет золотую сережку.
Глава 13.2
– Ой, а я давно ее потеряла, – с этими словами Жанна хотела схватить украшение, но Феликс отвел руку.
Едва взглянув на сережку, Ярцев подумал, что вчера явно переборщил с коньячной анестезией. Этого не может быть!
– Зачем к тебе приходила Алена?
– Что ты выдумываешь! С чего бы ей приходить ко мне?!
– Значит, ты украла у нее сережку? – саркастично спросил Феликс.
– Это моя сережка. Дешевка, поэтому и валяется, где попало.
– Ж а– н– на! – угрожающе по слогам произнес Феликс. -.Во-первых, я знаю эту сережку, мы ее вместе к ювелиру носили, чтобы починить, она часто выскакивала из уха. А во-вторых, Франт нашел ее по запаху Алены. Что ..Здесь.. Произошло? И не вздумай лгать мне. Ты же знаешь, я ложь, как рентгеном высвечиваю.
Жанна это знала. Постаралась расслабиться. И логично рассуждая, что лучше покаяться в малом преступлении, чем отвечать за большое, она начала говорить то, что соответствовало действительности.
– Однажды я позвонила ей, чтобы извиниться за свое безобразное поведение, и она меня простила. Феликс, она замечательная девушка, тебе очень повезло с ней, – взволнованно заговорила она.
– Стоп, а что за безобразное поведение, о котором я не знаю?! Твой приезд был вполне приличен.
– По телефону я наговорила ей кучу невообразимых гадостей. Это было после того, как ты меня заставил уехать. Феликс, пойми меня! Мне было невыносимо больно. И прости меня за это. – Голос женщины уже был ровным и спокойным., ведь она говорила правду. – Потом мы изредка перезванивались. Ты этого можешь не понять, но нас объединила любовь к тебе. Любовь, которая ни одной из нас не принесла счастья.
Услышав это, Ярцев чуть не поплыл. «Так может, еще не все потеряно?! Она же не написала: «Я вышла замуж», а только «Выхожу». На лице его отразилась такая радость, что Жанна уже полностью успокоилась.
– А с чего ты взяла, что Алена меня любит?
– Я это знаю.
Видя подобревшее лицо хозяина и поняв, что мысли его потекли в сторону от тревожного факта, Франт тихонько прижал зубами его лодыжку, будто напоминая, что историю появления сережки в квартире они так еще и не выяснили.
«Поистине любовь опасная штука. Были мозги дотошного сыщика, а при упоминании о любимой девушке превратились в сладкое суфле!» – подумал пес.
– Допустим, перезванивались. Говорю: «Допустим!». А что она делала у тебя дома?
– Феликс, я периодически сваливаюсь с жуткими головными болями. И тогда я становлюсь совершенно беспомощной. Мне понадобились таблетки, а пойти в аптеку я просто не могла. Друзей по тусовкам такой просьбой не побеспокоишь, сам знаешь, не поймут. Получается, единственный человек, который способен на сострадание – это Алена.
-То есть ты хочешь сказать, что здесь имеет место новая серия из «Тимура и его команды»? Юная тимуровка помогает больной старушке?
Почва снова закачалась под ногами у Жанны, но она ответила довольно уверенно:
– Ты знаешь, как Алена добра! – опять Жанна говорила истинную правду.
– Да, я это знаю, но знаю и то, что она приходила не за этим. Ты мне врешь. И за кого Алена выходит замуж? Раз вы так близко общались, то она не могла не сообщить, что ты остаешься единственной претенденткой на меня.
– Об этом мы не говорили. Она помогла мне и все.
– Жанна, ты мне врешь, но если это что-то серьезное, лучше скажи сейчас.
– Я очень устала, – тяжело вздохнув, произнесла она. – твоя подозрительность меня оскорбляет. Конечно, я это заслужила…
В ее голосе появились слезы.
– Я предупредил, – с этими словами Ярцев с Франтом удалились. Сыщику нужно было поставить на место свои заметно съехавшие набекрень мозги и подумать, что это все могло бы значить.
Глава 14
Его окрылили слова Жанны о том, что Алена его любит. Не в ее интересах было бы это говорить, ведь таким образом она лишает себя последней надежды.
«Телефон абонента выключен или находится вне зоны сети» – упрямо доносилось из трубки.
Феликс помчался в салон Алены. Владелец антикварной лавочки, находящейся по соседству, сказал, что уже как с месяц Алену не видел. Дома ее тоже не оказалось. Уехала к родителям? Их беспокоить не хотелось, Виктор Иванович перенес инфаркт не так давно, поэтому он попросил Сергея аккуратно выяснить, как обстоят дела.
А со слов Марии Алексеевны они обстояли так: Алена улетела в Тунис и нашла там подработку. Пишет смс-ки.
От полученной информации Феликс словно постарел лет на сто. Он почувствовал себя таким немощным, что казалось, даже мыслительный процесс лишал последних сил. Алена попала в какую-то беду– это совершенно очевидно. И если бы не его ярцевское (а это практически ослиное) упрямство, Алена была бы с ним. Ну что стоило просто поговорить, сказать о своих чувствах, узнать, что она думает?
Он снова помчался к Жанне. На его звонок не было никакой реакции. Он позвонил еще раз с тем же результатом. Тогда он набрал ее номер на телефоне.
– Да, Феликс, что случилось? – недовольным голосом произнесла она.
– Открой дверь!
– Я не дома.
-Жанна, я позвоню в дежурку и скажу, поступил сигнал от соседей, что в квартире кого-то убивают. И твою дверь просто вынесут.
– Входи.
Феликс наметанным глазом заметил, что Жанна собирала чемодан. Из шкафа торчал не успевший спрятаться кусок платья. Ящик, в котором хранились драгоценности, не полностью задвинут, а роскошное покрывало не висит вертикально, а словно прикрывает предмет под кроватью, похожий на чемодан.
Крепко взяв несостоявшуюся беглянку за руку, он тихо, но так что у Жанны мороз по коже побежал, произнес:
– Рассказывай!
Глаза Феликса превратились в сталь, и Жанне ничего не оставалось, как покаяться. Она, правда, пыталась разыграть сцену из «Трех мушкетеров», в которой Миледи кричит о том, что «не виноватая она», но Ярцев еще сильнее сжал ее руку.
– Феликс, от ревности я потеряла голову. Я отправила ее в Тунис, чтобы там она устроила свою судьбу.
– Еще одно слово в сторону от темы и я тебя ударю. И мой кодекс чести меня оправдает. Поверь, я никогда никого не подставлял, не подтасовывал факты, чем нажил массу врагов, но для тебя я сделаю исключение. Если ты сейчас же не расскажешь всей правды, я засажу тебя за решетку за торговлю наркотиками в особо крупных размерах. Статья 228.1 УК РФ. От пятнадцати до двадцати лет лишения свободы. Ты знаешь, возможность и очень сильное желание у меня есть. На шантажиста, по-моему, тогда подействовало. А если с Аленой что-нибудь случится, я тебя убью. И не вздумай уехать из страны. Я передам ориентировки в аэропорты и на вокзалы.
И Жанне ничего не оставалось, как рассказать все. Влюбленный в нее Ярцев был благороден и романтичен, Ярцев, влюбленный в Алену, был непримирим и безжалостен.
