Текст книги "Несломленная (СИ)"
Автор книги: Злата Тур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
– Алена, дай мне телефон, нужно позвонить Рогозину, пусть пошерстит моих давних подупечных. (Ярцев так называл преступников, которых упек за решетку). Наверняка кто-то из них Скворцову аккомпанировал. Или наоборот, дирижировал. Нужно только доказательную базу собрать.
Но не успел Феликс набрать нужный номер, как симпатичненький аппарат, жалобно пиликнув, оставил их без связи с цивилизованным миром.
– Вот черт, как не вовремя! – с досадой ругнулся Феликс. – Дело тормозится.
– Феликс, а как Скворцов на такое мог решиться?! Это же невероятно! Как в плохом боевике про ментов, где главному герою нельзя никому доверять.
– Алена Викторовна! Который раз убеждаюсь, что жизнь покруче боевиков будет. Я с первых минут почувствовал, что в одном здании нам будет тесно. Он уже, образно выражаясь, выбирал в салоне для себя новое кресло в кабинет начальника, а тут такое золото свалилось, как я, отодвинув сладкие мечты о заветном портфеле. И второе, я сказал, чтоб он писал рапорт. Его племянник ограбил старушку, имело место и причинение побоев средней тяжести. А потом оказывается, что у этого тюленя Гнездилова материалы изъяли и дело замяли. Но один он все равно не решился бы меня убить. Давай-ка уходить отсюда побыстрей. Ночь переждем, а перед рассветом проберемся ко мне. Не боишься?!
Вместо ответа Алена обняла его за шею и, глядя в глаза, твердо ответила:
– Нет, мой генерал!
– Черт, а все-таки очень хочется посмотреть, как меня будут хоронить, – задумчиво протянул Феликс.
– Знаешь, давай лучше отойдем отсюда подальше, а когда все разрешится, проведаем могилку, – озабоченно сказала Алена, вызвав у Феликса приступ смеха.
– Алена Викторовна! Я всегда считал вас такой возвышенной барышней, а вы, оказывается, и черным юмором не гнушаетесь.
– Феликс Андреевич! Это результат общения с вами, – старательно пряча улыбку, парировала девушка.
– Я думаю, нужно попасть на остров, и желательно не на самый ближний к нам. А то вдруг заглянут в подвал, а меня там нет, огорчатся, начнут искать. А поиски на островах привлекут нежелательное внимание, поэтому, я думаю, там безопасней для нас. И придется нам с тобой какие-нибудь корешки собирать и всякую ботву жевать. А собаку этим не накормишь, – последнюю фразу он демонстративно адресовал Франту.
Франт, поняв, что сейчас окончательно решается его дальнейшее местопребывание, настороженно поднял ухо.
– Франт, иди к Алене домой, Мария Алексеевна тебя встретит,– ласково потрепав любимца, сказал Ярцев.
Пес хотел было запротестовать, но с Хозяином пререкаться не посмел. И со скорбным видом, оглядываясь в надежде, что тот передумает, поковылял к городу.
Глава 20 Новое
На берегу они нашли лодку, привязанную цепью. Очередной раз поблагодарив Алену за ножик, который она прихватила, Феликс открыл замок, удерживавший посудину около берега.
– Алена, к своему стыду я не знаю, умеешь ли ты плавать…, – озадаченно произнес Феликс.
– А ты что, досье на меня собираешь?
– Нет, но вдруг это потенциальный «Титаник», и хотелось бы знать заранее, к чему быть готовым.
– Я раньше плавала так, будто у меня не конечности, а хвост рыбий с плавниками, – Алена поспешила его успокоить. – А после аварии я уже боялась в воду окунаться. Да и не с кем – папу неудобно просить, а мама не смогла бы. Сейчас и проверим – не разучилась ли.
– Ну, если один раз научился плавать, то уже невозможно разучиться, равно как и езде на велосипеде. Ты только не думай об этом. Если что – плыви, как рыбка или Русалочка. Я рядом.
– Знаешь, а я себя с Русалочкой часто сравнивала. Она, как и я, не могла ходить и была очень несчастна. Она всем сердцем полюбила Принца, но не могла об этом сказать. И у него, как у тебя, тоже была другая, – у Алены невольно вырвались эти слова, и она теперь не знала, как выйти из неловкого положения. Она еще не хотела говорить о своей любви, пока отношения с Феликсом не станут более определенными, устоявшимися.
– Если я правильно понял – ты меня любишь? – Феликс не поверил своим ушам.
– Можно было, конечно, в более торжественной обстановке сообщить об этом. Но, по-моему, в романах так мужчины признаются в любви. Сама формулировка какая-то дурацкая. Признаться можно в чем-то постыдном, в преступлении, признаться в содеянном. Вот мне интересно, с чьего легкого пера этот литературный штамп обогатил лексикон всех влюбленных? – Алена пыталась перевести разговор из личного пространства в абстрактное философствование, то есть попросту заговаривала Феликсу зубы, чтобы отвлечь от темы.
Но не тут-то было! Феликс слишком долго ждал возможности услышать от Алены эти слова, после которых назад возврата уже не будет. Он пару секунд потер глаза, будто отгоняя что-то мешающее видеть. Затем взял одной рукой обе ее ладошки и нежно, буквально по сантиметру, стал покрывать их поцелуями, а второй притянул девушку к себе за талию.
– Я знаю, ты Алена – премудрая, но давай софистику оставим на потом. Я хочу услышать всего лишь три слова в любой последовательности: «Я тебя люблю!» – и Феликс требовательно посмотрел ей в глаза.
Набрав в легкие воздуха, как перед прыжком в воду, Алена четко, чуть ли не по слогам, произнесла:
– Я люблю тебя. Я тебя люблю. Люблю тебя я. Люблю я тебя. Тебя я люблю. С тех пор, как моя детская фантазия нарисовалась на пороге моего кабинета, я поняла, что мне больше никто не нужен. С самой первой минуты, как только взглянула в твои глаза. – Алена, наконец, высказала все то, что долгие месяцы жило в ее душе, то разгораясь в пламени надежды, то засыпаясь пеплом, как потухающий вулкан. Она так долго сомневалась, что когда-нибудь скажет эти слова. Сейчас хотелось их кричать, чтобы все слышали, как она счастлива.
– То есть ты тогда уже любила меня? – изумленно спросил он. – А я думал, ты ко мне как к старшему брату относишься, считаешь своим другом. И я так боялся, что мои невинные ласки покажутся тебе домогательствами. До того момента, как я вконец потерял голову от прикосновений к тебе, я жил иллюзиями, что мы друзья, что между нами только духовная близость. Я был уверен, что физическая близость это просто потребность тела. Как пить, есть, дышать, гулять, спортом заниматься. Без чего-то дольше можем обходиться, без чего-то меньше. Без Жанны я мог обходиться сколько угодно, как верблюд в пустыне без еды и пищи.
А когда я стащил с тебя мокрую одежду, все во мне просто перевернулось, я сорвался и дал волю своим желаниям. Я понял, что без тепла твоего тела, без губ и рук твоих, я обречен на ломку, которая сродни наркоманской.
Алене казалось, что душа от счастья улетает куда-то далеко и высоко. Ее любимый сыщик, такой сдержанный и не растрачивающий слов, говорит о своих чувствах! И причем не в двух словах!
– Мы, кажется, собирались спрятаться..,– счастливо улыбаясь, произнесла Алена и, потянулась к его губам. Нежно их коснувшись, заставила мужчину вздрогнуть и отпустить ее руки.
Словно стряхивая наваждение, он чуть охрипшим голосом спросил:
– Ты запомнила, на чем мы остановились? Если ты сейчас от меня не сбежишь, то за свое благоразумие я не ручаюсь.
Алена не стала говорить, что давно ждала момента, когда этот эталон выдержки потеряет благоразумие. Она лишь лукаво улыбнулась. Месяцы отчуждения, редкие встречи, вымученные разговоры ни о чем – неужели все это позади?!
⃰⃰ ⃰ ⃰
В кустах они нашли припрятанное весло и, не дожидаясь прибытия похоронной бетономешалки, поспешили попасть в более безопасное место.
Преодолев большую половину расстояния между «материком» и спасительным островом, плавсредство вдруг начало подавать явные признаки «недомогания». Вода, ранее плескавшаяся на дне в безопасном количестве, вдруг стала прибывать, будто водная стихия решила испытать их на прочность. Алена принялась вычерпывать воду кружкой, валявшейся на корме, но ее усилия не могли тягаться со скоростью приближения катастрофы.
«Ну вот, очередное подтверждение тому, что мысли материальны, подумала она. – Частенько человек что-нибудь в шутку озвучит, и оно, как самосбывающееся пророчество не замедлит воплотиться в жизнь! Посмеялись про «Титаник», называется!» Не зря говорят: «Думайте, прежде чем подумать!»
Берег приближался, но надежды на то, что лодка к нему причалит, становилось все меньше. Капитан тонущего корабля принял решение сохранить личный состав в лице любимой девушки, а так же хоть чуть-чуть продлить пребывание несчастной посудины на этом свете.
– Алена, сможешь с одной рукой доплыть, чтоб рюкзачок не замочить? Мы уже рядышком, аккуратненько спускайся за борт, чтобы наша шхуна не перевернулась. Неизвестно, какая здесь глубина. А я попробую подогнать ее как можно ближе к берегу.
– Я надеюсь, как настоящий капитан, ты не собираешься затонуть вместе с с кораблем?! – за шуткой в голосе Алены проглядывало явное беспокойство.
– Нет, я предпринимаю меры по сохранению этого «Титаника». В обратный путь не на плоту же нам отправляться?
Феликс помог Алене выкарабкаться из лодки, затем сам спустился за борт и, уцепившись за корму, стал подталкивать утлое суденышко к берегу.
Алена, выбравшись на сушу, с волнением следила за ним. Конечно, он сильный и мужественный, но утром получил по голове, потом ударился при падении…Вдруг какие внутренние повреждения?!
Бросив рюкзак, она вошла в воду, насколько позволяла глубина, и как только лодка, буксируемая Феликсом, оказалась в зоне досягаемости, Алена ухватилась за нее. Вдвоем они вытащили прохудившуюся посудину и перевернули, чтобы она высохла. Ведь только после этого можно будет уже решать, как ее вернуть в строй.
Справившись с нелегкой задачей, потерпевшие кораблекрушение в изнеможении растянулись на берегу. Отдышавшись, Феликс повернулся на бок и притянул за талию девушку к себе.
– Вот мы и на необитаемом острове! Робинзонада начинается. Вы, Алена Викторовна, готовы стать моей Пятницей? – нежно погладив любимую по лицу, с веселыми искорками в глазах, спросил Феликс.
«Конечно, готова! И не только Пятницей, но и Субботой, и Средой, и всеми остальными днями недели!» – очень хотелось девушке озвучить именно такие слова. Но этот ответ недвусмысленно показал бы Феликсу, что она собирается проводить с ним все время и жаждет выйти за него замуж. Хочет, конечно, хочет! Но нельзя ставить телегу впереди лошади, и говорить: «Да!» пока тебе ничего не предложили. Мужчина, и только мужчина должен делать предложение, иначе потом всю жизнь он будет жить с чувством, что его вынудили жениться. Поэтому она подавила в себе желание как-то притянуть это событие и, состроив уморительную рожицу, притворно осуждающим тоном сказала:
– Стесняюсь заметить, что Пятница был мужчиной! Опять переходим на братские отношения?! А мне твои поцелуи доставляют намного большее удовольствие, чем мужественное рукопожатие, до которого ты планируешь сейчас свести наше общение…
Каждое слово Алены, свидетельствующее о ее чувствах к нему, прорастало в его душе, которую он не раз сравнивал с выжженной пустыней, маленьким нежным росточком. И Феликс, не веря самому себе, представлял, какой оазис зазеленеет, когда их отношения укрепятся и они поженятся.
– Ну, уж нет! И не надейтесь, – хотел он продолжить разговор в заданном ею шутливом тоне, но неожиданный спазм перехватил горло от мысли, что здесь они наконец-то вдвоем. И нужно быть последним идиотом, чтобы не закрепить связью тел, как говорят в новостях, «достигнутые в ходе мирных переговоров соглашения».
Феликс счастливо улыбнулся и, склонившись над ней, поцеловал так жарко и страстно, что оба перестали чувствовать усталость, мокрую одежду, твердую землю.
Остров был явно периодически обитаем. Пройдя вглубь около километра, они набрели на внутреннее озеро с чистейшей водой. Недалеко от берега нашелся и шалаш.
Солнце еще грело немного, но высушить одежду уже явно было не способно. Да и ветерок был достаточно прохладным.
– Алена, мы с тобой как взрослые знакомы уже один год, два месяца два дня и…,– выполнив несложные вычисления в уме, добавил, – и 5часов. Мы достаточно много времени проводили вместе, разговаривали о чем угодно, но только не о самом главном.
«Многообещающее начало», – подумала девушка, а вслух произнесла:
– Вот это точность!
– Не перебивай, пожалуйста. Я тебя сразу предупреждал, что быть со мной опасно. И ты в этом убедилась уже. Я не хотел подвергать тебя малейшему риску. Но даже это не спасло тебя. В мокрой одежде мы не можем находиться, нужно снять ее и развести костер. И мне будет очень тяжело удержаться, – последние слова уже были сказаны приглушенным от волнения голосом.– Чтобы..,– слова, которые могли бы передать все то, что творилось в его душе, вылетели из головы. Судорожно сглотнув подступивший к горлу ком, он попытался оформить мысль.
Во взгляде Алены читались и любопытство, и вопрос, и самое неприкрытое лукавство.
Но Феликс сделал вид, что он суровый мужчина, которому подобает говорить: «Я все сказал». И оставил фразу открытой.
Быстренько набрав хвороста, он развел огонь и снял с себя мокрую одежду, оставив трусы, как пояс целомудрия.
Когда-то он услышал фразу: «С чужой женщиной легко и свободно, а с любимой трудно». Действительно, ему сейчас было очень трудно. Как юноша, боящийся первой близости, он надеялся, что Алена оставит на себе часть белья и это отсрочит момент принятия решения, своего рода точки невозврата.
Но Алена, понимая, что сейчас последует очередная серия мыльной оперы «Почему мы не можем быть вместе» сняла с себя все, с легким вызовом глядя на этого невозможного мужчину, который так боится быть счастливым. И шагнула к нему.
– Феликс Андреевич! Я замерзла. Согрейте меня!
Отступать было некуда. Сам себе не веря, Феликс понял, что его, казавшиеся несбыточными мечты о взаимной любви станут реальностью. Боясь спугнуть эту трепетную реальность, он прижал Алену к своей груди. Нежно и осторожно гладил ее спину, целовал волосы, затем приник к ее губам. Сначала легонько, трепетно, затем полностью захватив их в свою власть. Его язык исследовал новые территории, пробуждая в девушке острую необходимость поддержать этот диалог. Она страстно ответила на поцелуй. И то, что называют химией чувств, всколыхнуло все в этот момент.
Каждый чувствовал, что голова кружилась, и в ней словно миллионы маленьких звездочек устраивали яркий хоровод, а по их телам синхронно проносились волны желания. Одна согрела жаром грудь, заставив сердце биться в учащенном ритме. Вторая захлестнула область солнечного сплетения, создав ощущение свободного падения с невероятной высоты. Третья затопила все тело и проникла в глубину мужского и женского начала, вызвав томительный спазм, который словно выключил окружающую действительность и оставил только жгучее желание принадлежать друг другу.
Не имея больше выдержки противостоять этой первозданной силе, Феликс подхватил на руки Алену и, как драгоценную добычу, занес в шалаш. Осторожно положив ее на свежесорванную траву, он, делая последние попытки контролировать ситуацию, внимательно посмотрел в любимые глаза и спросил:
– Ты не боишься? – и в ожидании ответа провел дорожку обжигающих поцелуев от маленького ушка до ключицы. Вместо слов Алена обняла руками шею Феликса и прильнула губами к его губам. Она словно пробовала их на вкус. Знакомилась. Приникая и отстраняясь. В этом поцелуе заключена была вся ее нерастраченная женская нежность, вся любовь, так долго скрываемая ото всех и бережно хранимая в тайниках души. Затем она обвила руками его талию, погладила спину и, спустившись ниже, легонько коснулась бедер, как бы притягивая к себе. Этот недвусмысленный намек на готовность к близости вызвал у Феликса такой мучительно – сладкий спазм, словно вся кровь прилила в область паха.
Более сильного желания обладать женщиной Феликсу еще не приходилось испытывать. Раньше он не придавал значения фразе «одно целое», а сейчас до боли, до дрожи хотелось слиться с любимой женщиной, познавать ее с каждым движением своих бедер все глубже и глубже.
Не в силах больше сдерживаться, он вошел в нее, краем сознания отметив, что Алена вскрикнула, как от боли, и немного сжалась. «Неужели ей до сих пор больно?» Мысль о том, что ей пришлось пережить, обожгла сердце. Может быть это, а может напряжение, вызванное длительным ожиданием желанного момента, было настолько велико, что опытный, безупречно владевший техникой секса Феликс неожиданно для самого себя финишировал. В недоумении он не сразу сообразил, как это могло произойти.
– Алена, прости, но я так долго хотел тебя, что организм побоялся, что ты исчезнешь, и решил не растягивать удовольствие, – совершенно сконфуженно произнес Феликс, уткнувшись лицом в шею девушки.
Такого позора с ним не случалось и в юности, поэтому от расстройства он сначала даже забыл, о чем нужно было побеспокоиться в первую очередь. Потом опомнился и, нежно целуя пульсирующую жилку на шее любимой, спросил:
– Мы с тобой так давно знакомы, но как друзья. А как мужчина и женщина – вот только сейчас. И я, несмотря на непростительное фиаско, безумно счастлив. Теперь нас уже ничто не разлучит. Но хотелось бы знать, с какой скоростью будут развиваться наши отношения. Каковы сегодня шансы увеличить число моих близких людей?
Алена еще чувствовала своего любимого мужчину в себе, чувствовала его губы на своей коже и не хотела ни о чем думать. Поэтому она сначала не поняла, о чем он говорит, и с недоумением уставилась на Феликса.
Сколько же им предстоит познавать друг друга! Сколько находить оборотов, словечек для названия всего того, что с ними происходит. И сейчас с восторгом поняла, что Феликс уже начал создавать их собственный словарь. «Увеличить число моих близких людей!» Ну, здорово же!
– Не в этот раз. У меня от стресса организм все перепутал, поэтому скоро должны быть… , – в сгущающихся сумерках не видно было, как Алена густо покраснела, – девичьи проблемы.
Феликс умилился: «Вот ведь, сущий ребенок, смущается от таких простых вещей!», а вслух сказал:
– Пойду, смою свой позор в холодной воде.
– Ну, никакой не позор, просто я не ожидала, что это будет так быстро. Раз твой организм решил поторопиться, значит так нужно.
Уже вставая, Феликс поцеловал ее в губы и, получив нежный ответ, отправился охладиться.
Девушка была рада, что Феликс перешел эту черту, которая как государственная граница, строго отделяла дружбу, духовную близость и отношения между мужчиной и женщиной.
Она просто хотела быть с ним, называть его про себя: «Мой мужчина». Хотя Алена не имела собственного опыта общения с противоположным полом, но рассудительности и женской мудрости ей было не занимать. Обо всем она имела собственное мнение. И категорически не разделяла позицию тех девушек, которые, едва познакомившись с мужчиной, уже начинают выбирать фасон свадебного платья и имена будущим детям, даже не задумываясь, что бедняга хочет просто приятно провести время. Конечно, Феликс не просто проводил с ней время, в этом она была уверена.
И она понимала, что ее мужчина не такой как все. Что для него важно личное жизненное пространство. Не женившись в молодости, он стал одиноким волком. И захочет ли поменять этот статус? А торопить или намекать на узаконивание отношений – это значит потерять его, потому что все решения он принимает сам.
Феликс, словно дельфин, нырнул в темную толщу воды, отфыркиваясь, нарезал круги и получал от этого невероятное удовольствие. Фантастическим образом мокрый холод вернул ему пошатнувшуюся было уверенность в себе.
Наверняка, с каждым из мужчин хотя бы раз в жизни приключался такой конфуз. И тут дальнейшая любовная карьера, безусловно, зависела от тактичности женщины. Спасибо Алене. Она восприняла это как по-настоящему любящая женщина – ни единой интонацией не показав своего недовольства. Вернее не так. Она была искренней, и недовольства никакого не было. Она была счастлива от самого факта – они теперь близки и у них будет несчетное количество страстных ночей. И в том, что они будут, он ни капельки не сомневался.
Выйдя на берег, он встряхнулся и подумал, что так бы сделал Франт. И от этого ему стало весело. Просто по-мальчишески весело.
Сегодняшний день принес неслабые переживания, такой маятник полярных эмоций – его пытались убить и они с Аленой стали близки. Но то, что на него покушались, отступило куда-то далеко, казалось, что вовсе и не с ним случилось, потому что все мысли были об Алене.
У Феликса вновь загорелись глаза, и он максимально бесшумно, как научила его оперативная работа, направился к их хижине. Кровь будто бежала марафон по километрам артерий, капилляров, возвращалась к сердцу, и снова делала круг за кругом, даря состояние безудержного драйва.
Он чувствовал себя героем любимых в детстве романов, вернее всеми сразу: и Робинзоном, и Большим Змеем, и Кожаным Чулком. Спрятавшись за дерево, он залюбовался своей скво. Она колдовала у костра, меняя положение их одежды на импровизированной сушилке. Зачарованно обводя жадным взглядом совершенные изгибы ее тела, он перебирал все поэтичные имена, которыми наделяли индейцы своих женщин. Больше всего ей подошло бы одно – Быстрая Лань. Трепетная, нежная и непредсказуемая.
Тоненькая фигурка, окутанная сгущающейся темнотой, приковывала взгляд, заставляла неровно биться сердце. Несколько минут назад он держал ее, обнаженную, доверчиво ждущую, в своих объятиях. Впервые с того момента, как понял, что дружба ушла по-английски, даже не предупредив, просто уступив место страсти. Дыхание участилось, и Феликс осознал, что не может сейчас думать ни о чем, кроме…И даже о этом он думать не мог, потому что мысли не хотели оформляться в предложения. Тело вновь ощутило непреодолимое желание каждой своей клеточкой чувствовать любимую девушку. Словно вторя его мыслям, неожиданно вспомнились слова Станиславского о том, что любить – это хотеть касаться.
Как настоящий индеец, неслышно вырос он у нее за спиной. Их разделяли буквально миллиметры. Алена легонько вскрикнула от неожиданности и тут же оказалась в кольце его рук. Мокрый, холодный, покрывшийся гусиной кожей, Феликс не смог сдержать приступ озорства и прижался всем телом к разгоряченной жаром костра девушке. Она не взвизгнула, не оттолкнула, а повернулась к нему лицом. Губами она согревала его шею, горячие руки нежно оглаживали спину. Алена дарила ему свое тепло.
Почувствовав, что мурашки постепенно исчезают с любимого тела, она сказала:
– Давай употребим в пищу то, что послали Духи леса, пока какие-нибудь надрессированные ирокезами ежики не утащили, – и она кивнула в сторону импровизированного стола, на котором красовались бутерброды.
Феликс суеверно подумал, что такого счастья не бывает. Она угадала, о чем он думает, невероятным образом настроилась на его волну. И …она читала Фенимора Купера! Наверно, не хватит и жизни, чтобы узнать до конца эту девушку!
Они столько времени знакомы, о стольком переговорили, могли легко за другого закончить фразу, чуть ли не мысли прочитать, но, несмотря на это, неизменно всплывали белые пятна. И как же здорово, что она его постоянно удивляет!
Нежно поцеловав ее в губы, он слегка отстранился и испытывающе посмотрел ей в глаза. Его до краев переполняла радость. Детские и подростковые фантазии словно выросли вместе с ним и теперь представляли собой симбиоз волшебного мира приключений и самой настоящей реальности. Он, живущий в рациональном, меркантильном 21 веке, с головой окунулся в романтику.
– Как зовут эту жрицу, которой повинуются Духи? Могу ли и я ей служить?
Алена на мгновение замерла. Невозможно! Взрослый, сдержанный, почти суровый Феликс поддержал ее игру! И в его глазах сверкал такой азарт, что не было сомнений – они чувствовали одно и то же.
– Если хочешь мне служить, смелый воин, то отгадай мое имя. Это будет твоим испытанием.
– Больше всего тебе подойдет Быстрая Лань.
И, немного выйдя из образа, жарко захватил губами мочку ее уха и прошептал:
– Потому что ты все время от меня ускользаешь.
Алена схитрила, дав возможность своему герою самоутвердиться. Решив, что это имя ей нравится, и раз она сама еще другого не придумала, сказала:
– Ты угадал!
– Значит, мне положена награда, – мурлыкающим голосом резюмировал храбрый воин.
– Скажи прежде, как тебя называют твои соплеменники.
– Большой Змей. Так что с наградой? – Феликс потерся носом о шею девушки и, не утерпев, легонько прикусил кожу. И будто извиняясь за хулиганство, тут же поласкал губами.
Алена снова почувствовала томительную пустоту под ложечкой.
– Быстрая Лань помнит о награде, но прежде надень набедренную повязку, которую по моей просьбе высушили Духи Огня, – мягко убрав его руки, Алена подала альтернативное изделие, созданное турецкими текстильщиками.
Тишина, ночь, огонь, дикая природа – этого в избытке хватило, чтобы они почувствовали себя единственными людьми на Земле. Счастливыми без изъяна, без малейшего «но».
Немногие пары имеют в дневнике своей истории такие впечатляющие моменты. Моменты истины. Безмолвный диалог глаз, рук, губ, тел – и ничего больше. Ни каменных стен, ни разборок соседей, ни шума машин, ни «пора спать – завтра на работу». Минуты, позволяющие с болезненной остротой счастья почувствовать, что главный человек в его жизни рядом, что это не сон и они обо всем договорились.
С наслаждением пожевав бутерброды, они переглянулись. Заснуть здесь не удалось бы. Во-первых, эмоции переполняли их, во-вторых, было довольно прохладно, а в –третьих, нужно было соображать, как выбираться с этого райского острова.
Подумав, что означенный круг вопросов нужно решать в порядке очередности, Феликс обнял Алену и вопросительно посмотрел ей в глаза. Мелькнет ли в них игривая просьба: «Согрейте меня!» И чтобы она появилась, нескромно начал гладить изгибы любимого тела. Глядя на ее полуопущенные в предвкушении ресницы, он раскрыл жадным поцелуем ее ждущий рот. Завладел им. Сильно, жестко. Не давая ни малейшего шанса вырваться. О, черт, опять химия! Он терял голову от ее вкуса. Свежая, сладковатая. Хотелось вобрать в себя всю. Вонзаясь языком внутрь, он чувствовал жаркий ответ, и это означало полное совпадение – всеми атомами и молекулами, всеми частичками. Словно по оголенным проводам по телу пронеслись выбиваюшие хриплое дыхание искры желания.
Едва не зарычав, он прошелся поцелуями по животу и, задыхаясь от вожделения, сжал аккуратную, манящую грудь. Словно пытаясь сдержать напор, замер. Хотелось взять ее сразу же. Но нельзя…Один раз уже промахнулся…
Он отстранился, потемневшим взглядом провел дорожку от ее глаз до обнаженной груди и рвано выдохнул:
– Аленка, ты меня с ума сводишь…
Разгорающийся огонь уже плескался в ее расширившихся зрачках, выдавая желание бесстыдно отдать себя на волю покорившего ее мужчины.
Он снова поцеловал ее в губы, скользнул на шею, захватывая кожу и вызывая короткие всхлипы. Добравшись до груди, дразня, остановился и несколько раз прошелся вокруг соска, не касаясь ареолы. Алена выгнулась, бессознательно напрашиваясь на более горячую ласку. Уловив ее движение, Феликс захватил нежную кожу и втянул, едва удерживаясь, чтоб не припечатать зубами метку «моё», заставив вскрикнуть от пронзительного наслаждения.
Ее приоткрытые, пересохшие от страсти губы сводили с ума. От желания сводило челюсти, а член, казалось, готов был лопнуть, если только не вломится в горячее лоно. Призвав на помощь всю свою выдержку, он прошелся рукой по нежным и уже увлажнившимся складочкам. Несколько умелых движений пальцами и девушка в предэкстазе выгнулась, как натянутый лук, готовый вот– вот сорваться.
Тепло рук Феликса, его уже неконтролируемое желание, индикатору которого было явно тесно в пределах набедренной повязки, пробудили в девушке невиданное доселе чувство – осознание себя безоговорочно любимой и желанной. И в благодарность за это чудесное ощущение она решила и Феликсу подарить такое же волшебство.
Как настоящая жрица, ведомая первозданным знанием и женской интуицией, она уверенно поцеловала его шею, прошлась губами по груди. Руки ее нежно и страстно огладили талию, пальчиками прошлись по позвоночнику и вернулись к животу, интригующе остановившись перед единственной преградой.
У Феликса перехватило дыхание, в томительном предвкушении он напрягся. Безумно ему хотелось тут же опрокинуть ее на траву и завладеть, стремясь познать как можно глубже. Но на земле наверняка есть и шишки, и хвоя, и веточки, которые могут поранить нежную кожу. Поэтому он лег на спину и бережно усадил Алену сверху.
От тесного соприкосновения мужского и женского начала она почувствовала острое, неизведанное ранее желание слиться с любимым. Феликс приподнял ее бедра и заставил скользнуть по себе. Алена задохнулась от наслаждения, горячей волной захлестнувшей ее. Еще раз сильные, знающие любимые руки приподняли ее вверх, и девушка опустилась, уже чувствуя горячее присутствие своего мужчины в себе.
Феликс подбадривающе держал за талию, помогая раскрыться ее женственности и придавая уверенности в том, что она все делает правильно.
И Алена, следуя его мягким подсказкам, превратилась в амазонку. Смелую, раскованную, уверенную в своей красоте и стремящуюся доставить радость своему избраннику.
Покров темноты, отсветы костра, дурманящий запах сосен и еще не отступившая опасность придавали их близости небывалую остроту. Казалось, весь мир перестал существовать и нет больше ничего, кроме любимого лица и страстного, познающего движения тел…
Потом они долго лежали, обменивались легкими поцелуями и нежными поглаживаниями, будто боясь выпустить из объятий друг друга.
– Большой Змей, не пора ли починить нашу пирогу? – первой, с сожалением, прервала блаженство момента Алена. Хотя на самом деле ее больше волновало то, что ее мужественный воин лежит на холодной траве, возможно еще и на колючках.
