Текст книги "Несломленная (СИ)"
Автор книги: Злата Тур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Глава 5.2
– Феликс Андреевич! Вам звонили. У вас же IV отрицательная?! Там дочка нашего консультанта на мотоцикле разбилась. Срочно кровь нужна.
Его быстро переодели и провели в операционную для прямого переливания крови. Феликс посмотрел на лежащую на столе девушку.
Удивительно, что лицо почти не пострадало. Сердце у него защемило. Такая, видать, дерзкая, самодостаточная, даже бескровные губы сохраняли свой упрямый изгиб. Скорей всего, ее не переспоришь. А сейчас беспомощная, совсем юная.
Феликс умел хорошо читать по лицам, поэтому даже по выражению глаз медиков понимал, что девчонка в критическом состоянии.
Он наблюдал, как кровь перетекает из его вены в девушку, и мысленно пытался с ней разговаривать. Он слышал, что людям, находящимся на грани между жизнью и смертью нужно, чтобы их на Земле что-то держало. Ярцев однозначно не верил в мистику. Но ему было очень страшно осознавать, что эта сорви-голова в женском обличье может умереть вот тут, рядом с ним, поэтому он, понимая всю иррациональность своих действий, пытался, как мог, поддержать.
-Держись, сестренка! Прорвемся! Ты ж боец! Потерпи, сейчас получишь порцию ярцевской крови, со стола убежишь. – И его не волновало, что думали при этом врачи, может, и покрутили мысленно пальцем у виска. Феликсу было наплевать.
А потом подумал с иронией, что ее кровь и так наполовину из адреналина состоит, а добавить еще его неохлажденной, вскипающей по малейшему поводу – вот уж поистине гремучая смесь получится. Он был уверен, что его отъезд в больницу наверняка сопровождался комментариями типа: «Чтоб побольше крови у него взяли, может, не будет сразу в голову ударять, а размеренно поступать начнет». Или и того хлеще: «Странно, обычно вампир из нас кровь пьет, а тут сдавать полетел». Что и говорить, его вспыльчивость и придирчивость была притчей во языцех. Он сам за собой это признавал, но поделать ничего не мог, потому что терпеть не мог тупости, безответственности и разгильдяйства. И был уверен, что мозги должны быть в базовой комплектации полицейского.
Воспоминания об этом эпизоде пронеслись вихрем в мозгу Феликса
С пересохшими от волнения губами Феликс произнес:
– А еще он сказал: «Прорвемся!», «Ты же боец!» и вообще нес всякую ерунду.
– А еще у него группа крови VI отрицательная, которая меня спасла..
– А ваш отец сотрудничал с нашим отделом в качестве консультанта и фамилия у него Сафронов, как и у вас. Я и думать забыл об этом, и фамилия ни о чем не напомнила, думал однофамильцы.
В кабинете повисла тишина. Они с таким изумлением смотрели друг на друга, будто долгие годы провели в одиночестве на необитаемом острове и сейчас, впервые увидев другого человека, не знают, что делать. Кинуться в объятия, дружественно потереться носами, как папуасы, или как сдержанные индейцы, приветственно поднять руку?!
Алена снова заплакала: переполнявшие ее эмоции не могли найти другого выхода. Феликс медленно, будто ступая по тонкому льду, подошел к Алене, прижал к себе и стал успокаивающе гладить по голове.
– Моим любимым шоколадом в детстве была «Аленка». Сейчас картинка кажется анахронизмом, но мама говорила, что раньше все так ходили девчонки, в таких платочках, особенно за пределами Москвы. Может на вкус шоколадка и не была лучше других, но я любил собирать обертки. У меня их была целая куча. Друзья не знали о моем увлечении, думали, я просто сладкоежка. А мне каждая шоколадка приносила радость от встречи. Я видел в ней образ сестренки. Сестренки – Аленки! И теперь моя детская мечта сидит здесь, очаровательно хлюпая носом. Алена Викторовна, вы готовы стать моей младшей сестрой? Цитирую Киплинга: «Мы с тобой одной крови». Ведь мы, правда, однокровные?
Алена подняла заплаканные глаза и восхищенно кивнула. О таком она даже не мечтала.
Глава 5.3
Тимохин справедливо полагал, что шеф в рассерженном состоянии может наговорить гадостей. А Алена их не заслуживает. И вот, открыв дверь класса и увидев картину, не поддающуюся осмыслению, он хотел попятиться назад, чтобы на досуге найти какое-нибудь логическое объяснение. Однако девушка, заметив его, остановила. Все еще всхлипывая, она произнесла:
– Сережа, помнишь, я тебе рассказывала, что человек, отдавший чуть ли не половину крови, вытащил меня из тоннеля своими словами, когда я уже уходила. Не поверишь – это Феликс Андреевич!
Действительно, в это поверить трудно. В том, что начальник мог отдать не только кровь, но и саму жизнь за другого, Сергей не сомневался. Ярцев четко знал, что хорошо, что плохо, и как совершенный механизм принимал решения, исходя из этих понятий. Даже не включаясь эмоционально. Но чтобы рациональный железный Феликс, как его называли за глаза, сентиментально и ирррационально беседовал с находящейся в бессознательном состоянии девушкой – никогда. Все помнили, как он чехвостил подчиненных за постеры в кабинетах, за фотографии жен и детей на столах. Аж клочья летели!
– Теперь я понимаю, почему у вас бардак везде! Вместо того, чтоб думать о деле, картинки рассматриваем и слюни пускаем! Превратили Отдел МВД в общежитие ткацкой фабрики! У полицейского должны быть чистые руки, и холодные голова и сердце. И мне плевать, что мой знаменитый тезка имел на этот счет другое мнение!
Принять сторону Дзержинского и иметь другое мнение на этот счет никто не решился. Хотя каждый отметил несостыковочку: говоря о холодной голове и холодном сердце, Феликс явно упускал из виду свой взрывной характер. Да и Франта он частенько брал с собой на работу, когда тот просился – тоже сентименты. Вряд ли спаниэль выполнял служебные функции. Ну что ж, Великие часто прощают себе необъективность. «Что позволено Юпитеру, не позволено быку»….
Убедившись, что Алене ничто не угрожает, Тимохин помчался в отделение, фигурально выражаясь, «неся в руках неразорвавшуюся мину».
Действительно, новость была сногсшибательной. Алену знали все и любили. Она учила детишек, устраивала благотворительные мероприятия и немало помогала своими советами. И то, что Ярцев спас эту девушку, растопило лед в душах подчиненных. Бояться от этого его не стали меньше, просто по– человечески зауважали. Из «Вселенского зла», свалившегося на их голову, он превратился в канонный эталон начальника – «Суровый и справедливый». Они понимали, что суровым и справедливым он был и раньше, но не принимали этот факт в душе, предпочитая обижаться на его «бесчинства» и величать его то Змеем Горынычем, то Мистером Зло, то «Тем, того нельзя называть по имени». Теперь осталось одно прозвище – Железный Феликс. Портрет Ярцева обрел последние штрихи, и подчиненные сумели, наконец, составить объективное мнение о нем.
А сам Ярцев, пережив эмоциональную бурю, решил вернуться к тому, с чего начался их весьма экспрессивный диалог, а также внести некоторые коррективы в их формат общения. Теперь совершенно очевидно было, что этот зареванный человечек есть его зона ответственности.
-Сестренку на «Вы» не называют? – с улыбкой спросил он.
-Я думаю, нет, – не совсем понимая ход мыслей Ярцева, ответила Алена.
– Значит, нам нужно обращаться друг к другу на «ты», – вынес вердикт Феликс.
Сердце девушки затрепыхалось, как пойманная птичка –ведь это позволяло сократить дистанцию между ними. Ей было бы приятно, если бы он говорил ей «ты», но к начальнику полиции она не готова была так обратиться. Отразившиеся на лице Алены сомнения Феликс расценил правильно, и поэтому решительно сказал:
– И никаких начальников полиции! Для тебя я Феликс. Ну, на людях можешь, если захочется по имени – отчеству, хотя это не принципиально. Последовать твоему примеру никто не рискнет, поэтому я не боюсь уронить свой авторитет. Договорились? – и мальчишеские смешинки заплясали в его глазах.
-Договорились,– Алена робко улыбнулась.
– Ну а теперь по-родственному помоги мне. В отделе мне сказали, что обращаются к тебе за помощью люди, чтоб узнать – живы их близкие или нет, да и сами наши доблестные полицейские вместо того, чтоб носом рыть, периодически пользуют бедную девушку.
– Ну, так уж и пользуют, – смущенно ответила она.
– А как это назвать?! Я, правда, честно, не понимаю, как такое может быть. Но знаю точно, что многие бизнесмены имеют собственных консультантов из сферы магии. И если им это помогает, то почему бы и не попробовать. Я принесу своим идею, а как они распорядятся – их дело. Для меня главное – результат. Я никогда бы не поверил, что смогу говорить о таких вещах, но сегодняшний день поставил на уши всю мою систему жизненных ориентиров. Кажется, я начинаю верить и в Бога, и в черта. Меня уже теперь точно, ничем нельзя удивить. Начинай вещать.
Алена представила образ Альберта, с которым несколько раз общались по-соседски. Он был жив. Это она и сообщила Ярцеву.
Затем достала карты Таро и, сделав расклад, сказала:
– Вот смотри..те, – не решаясь с первого раза перейти на дружеский формат общения, произнесла Алена. – Восьмерка мечей говорит о несвободном положении, практически связанном. Это может быть ситуация, из которой у человека нет выхода, или конкретно о лишении возможности свободно передвигаться. И все это в окружении карт, символизирующих воду. Не хочу направлять Вас по ложному пути, но Альберт в скверном положении. И карта Дьявола свидетельствует о том, что попал он в него, поддавшись какому-то соблазну. Скорей всего это деньги.
Глава 5.4
Информация, полученная таким мистическим образом, очень хорошо вписывалась в версию самого Ярцева. Как уже выяснилось, профессорский сынок не унаследовал от отца стремления заниматься наукой, да и вообще, заниматься чем-нибудь. Поэтому Бэлла для него была спасительным кругом в океане тотального безденежья. Она оплачивала его расходы, получив взамен надежду на марш Мендельсона в их честь и красивую фамилию в придачу. Феликс считал, что попасть в пожизненную кабалу не входило в планы Альберта, поэтому он вполне мог возжелать прикарманить «свадебные» деньги. А поскольку Алена видела странного типа, значит, наверняка это был сообщник, которого тоже предстояло найти. Уравнение с двумя неизвестными.
И если учесть информацию о том, что Альберт поехал в Росташков смотреть теплоход, то искать его нужно именно здесь. А следуя мистической подсказке нужно прочесать прибрежную полосу, особенно эллинги, владельцы которых находятся в отъезде.
Все это Ярцев изложил операм, естественно умолчав о том, почему нужно обследовать эллинги.
В этот же день московские оперативники прошерстили всех знакомых Князева и нашли и человека, портрет которого нарисовала Алена. Он категорически отрицал всякую причастность к какому-либо ограблению, предъявлял сомнительное алиби и о местонахождении Князева, знакомство с которым не отрицал, ничего якобы не знал.
И никто не узнал бы об этом, пока вернувшиеся через год хозяева эллинга не обнаружили бы разложившийся труп. К счастью для Альберта, подсказка Алены оказалась очень полезной. И к вечеру живой, не совсем невредимый и страшно напуганный отпрыск Князевского рода сидел в кабинете Ярцева. Дрожащим голосом рассказывал о первой в жизни криминальной идее, воплощение которой он доверил старому приятелю, Кравцову, работавшему в фирме по установке сигнализации. Альберт сделал дубликат ключей от сейфа и передал ему, чтоб тот в отсутствие хозяев отключил сигнализацию и достал деньги из сейфа. И вот тут все пошло не так. Увидев несметные, по его меркам сокровища, Кравцов решил оставить их себе. Наведя справки, кто из жителей Росташкова находится в длительном отсутствии, он без проблем вскрыл эллинг одного из них и пригласил Князева якобы для раздела неправедно нажитого богатства.
Там он и планировал оставить несчастного подельника на мучительную гибель. Лишать его жизни самому Кравцову не хотелось – гуманист эдакий.
Подельники получили приличный срок, так и не успев испытать удовольствий, на которые они рассчитывали. Изабелла, порыдав на груди предателя – жениха, получив от него заверения в своей невиновности, пообещала ждать его.
⃰ ⃰ ⃰
Незатейливая детективная история положила начало искренней дружбе Алены и Феликса. Они нашли, наконец, приемлемое объяснение тому притяжению, которое возникло между ними с самой первой минуты. Феликс частенько забегал к Алене на работу, притаскивал ей шоколадки, конфеты.
Потом вместе с Сергеем они приглашены были на день рождения Алены. И после этого Ярцев стал бывать у нее дома на правах друга. Хотя даже при родителях он называл девушку сестренкой.
А бывая по служебным делам в Москве или Твери, находил магазины с эксклюзивными сувенирами ручной работы и непременно что-нибудь привозил ей. Сначала это были куклы и другие игрушки. Он изматывал продавцов расспросами, придирчиво рассматривая будущий подарок. И его счастью не было предела, когда очередной сюрприз вызывал у Алены радостную улыбку. Наверно, дом Сафроновых постепенно превратился бы в музей игрушек, если бы Мария Алексеевна не напомнила тактично, что Алене уже двадцать два года.
Родители сначала настороженно относились к визитам начальника полиции, но видя, что отношения между ними самые трепетные и чистые, быстро успокоились. Тем более, часто с Ярцевым приходил и Сережка Тимохин, и теплая компания развлекалась по-детски, то в ассоциации играли, то в карты, то в шахматы.
Глава 6
Жанна отличалась всегда живостью ума и умением быстро ориентироваться в различных ситуациях. Сейчас она понимала, что с отъездом Феликса в глухомань что-то меняется в их отношениях. Хотя на уровне секса все по-прежнему великолепно. Изголодавшийся, жадный, агрессивный Феликс набрасывался на нее чуть ли не в прихожей. И хотя они не слишком много разговаривали по телефону, но смс-ками перебрасывались регулярно. Сейчас их стало меньше. И пару раз, приехав среди недели в Москву по делу, он не заезжал к ней. На ее звонки отвечал сухо и односложно. А когда она попыталась упрекнуть его в холодности, он ответил, что ничего ей не обещал. И как ответил! Низкий, густой, словно дорогой ликер, голос вызывал сладкие мурашки по телу, даже если звучали гадости. Иначе и быть не может – он не тот восторженный щенок, который вилял хвостом, лишь только она почешет его за ушком.
Теперь это зрелый мужчина, сильный, уверенный. Подполковник полиции. В кругах, где она вращалась, этот факт являлся скорее минусом, чем плюсом. Но Жанна всегда знала, как себя преподнести, поэтому такой любовник был, как прирученный тигр. На первый взгляд расслабленный, но видно было, как под шелковистой шкурой перекатываются стальные мускулы. Опасный, непредсказуемый. Экзотика. Она прилюдно называла его: «Мой генерал», не обращая внимания на то, что Феликс недовольно сдвигает брови.
Иногда ей удавалось вытащить его на светскую тусовку, и тогда гордость переполняла ее. Дамы завидовали открыто. Ведь одного взгляда на Ярцева было достаточно, чтобы понять: он настоящий мужчина. Не чета этим метросексуалам, которые без своих денег способны защитить только от мух, и то если те сами откинут лапки от смеха при виде таких защитников.
Она была убеждена, что Феликс ее по-своему любит – ведь первая любовь – самая сильная. Из-за нее он чуть не погиб. Такие чувства не проходят. Она верила, что его суровость по отношению к ней лишь показная. Сейчас он сильно изменился, на нем лежит груз большой ответственности. Она находила приемлемые объяснения или просто не хотела думать по– другому.
Жанна по своей сути напоминала акулу. Ей чужды были стадные инстинкты, она всегда хотела выделяться из толпы, быть независимой. К тому же никогда не упускала возможностей, готова была «забрать свое, чье бы оно ни было». И всегда была в движении, в действии. Застой для нее был также гибелен, как и для зубастой морской хищницы.
И Феликс был ей жизненно необходим. С ним она не могла расслабиться ни на минуту. Фитнес, йога, салоны, диета. Она должна прикладывать массу усилий, чтобы удержать его. К тому же движение в ее возрасте – это залог здоровья и красоты. Тут получалась замкнутая цепь – ей нужен Феликс как стимул, чтобы быть молодой и красивой, а красота и молодость ей нужны, чтобы Феликс был с ней.
Осознав, что может его потерять, Жанна всерьез обеспокоилась. Неужели он нашел там какую-нибудь румяную провинциалку, которая бегает к нему «на сеновал без кузнеца»?!
Эта мысль сначала ужаснула ее, потом рассмешила. Влюбиться он не мог, в это Жанна с сожалением вынуждена была поверить. Нынешний Феликс закрыт для большой и чистой. Просто секс? Так не родилась еще женщина, которая сможет так будить в нем зверя, как она. Об этом недвусмысленно говорили его вырывающиеся из-под жесткого контроля разума полукрики– полурыки. Да и капельки пота на его гладкой коже говорили о том, что в процесс он вовлечен вовсе не номинально. Как он прилетел после ее фотки?!
Женщина довольно потянулась, смакуя каждую деталь той встречи…
Едва дождавшись пятницы, Феликс впрыгнул в свою тойоту, и еще с дороги прислал смс-ку: «Пусть твоя задница – альбинос готовится к худшему».
Жанна довольно хмыкнула: «Ага, испугал кота сосиской » Ее невероятно заводила его нарочитая грубость. Она трепетала от этой изощренной пытки – постоянно балансировать на краю. Его бесцеремонная, хозяйская манера брать ее, не выбирая места и способа, граничила с пещерной похотью дикаря. Но Феликс очень тонко чувствовал эту грань и никогда не переходил. Он просто владел ею. И это было самое волшебное состояние, которое только можно представить. Поэтому она старалась каждый раз сделать какой-нибудь сюрприз, держа его либидо в постоянном режиме подогрева.
Глава 6.1
Едва Жанна открыла дверь, Феликс ввалился в прихожую и сгреб ее в охапку, смяв губы жадным поцелуем. Руки, проскользив по шелку нового, в японском стиле халата, огладили талию и по-хозяйски нырнули под него. Тонкое кружево трусиков одним движением стянуто с попы и уже валяется на полу.
Легонько прикусив нежную кожу на шее, он жарко выдохнул:
– Попалась, которая фотками голого зада бросалась?! Сейчас получишь!
-Феликс, давай сегодня не здесь? – она с притворным испугом потупила глаза. – Я для тебя ужин приготовила и вообще, хочу, чтоб сегодняшний день был особым. – Прильнула к его губам, дразня языком.– Потерпи немного! Я очень переживаю за тебя. Ты там голодный, холодный. Я тебя называю – мой генерал, но ты самый настоящий самурай! Ты один. Ты бесстрашен. Ты – человек долга. И я хочу согреть тебя, быть твоей отрадой. Дарить тебе любовь. Позволь мне тебя раздеть, – произнеся все это низким, сексуальным голосом, она предстала воплощением мягкой женственной покорности и сладострастия.
И не дожидаясь согласия, начала расстегивать его рубаху. Только сейчас Феликс обратил внимание на ее волосы: они были собраны в пучок на макушке, скрепленный двумя палочками, как у гейш. Начало было многообещающим… Усмирив вспыхнувшее желание прогнуть пылкую любовницу, как обычно, не отходя от порога, он с удовольствием включился в игру. Ведь он был мужчиной, а любой представитель сильного пола, хоть и не признается в этом, любит тоже ушами. И сравнение с самураем ему польстило, потому что в общем-то соответствовало его состоянию духа. И ему было приятно, что Жанна это прочувствовала.
– Ты устал с дороги, я смою с тебя пыль и все тревоги,– отбросив рубашку, она потянула за ремень. Освободив его от брюк, снова порхающими поцелуями покрыла его грудь, прижалась на несколько мгновений губами к соскам и увлекла его за собой в ванную. Скинув с себя халат, она тоже осталась обнаженной.
Налив душистый гель на губку, женщина бережно намылила своего самурая, перемежая прикосновения губкой и руками. Оглаживая каждый мускул, она не пропускала ни одного участка его тела.
Смыв пену и аккуратно промокнув полотенцем кожу, она снова легонько поцеловала его и вполголоса промурлыкала, снова запахнувшись в халат:
– Я хочу, чтоб ты забыл обо всем. Пойдем в спальню.
Феликс осознавал, что все идет не по установленным им правилам, но портить подруге задуманное не хотел. Жанна явно готовила сюрприз. И это своеволие пришлось ей простить.
В спальне перед кроватью лежала циновка, на полу стояла ваза с несколькими розовыми орхидеями, очевидно заменившими сакуру. Жанна зажгла свечи и включила тихую музыку.
– Ложись на кровать. Я тебе задолжала массаж!
Феликс с удовольствием растянулся, предоставив женщине свободу действий. И она, налив на руки масла, принялась разминать его задеревеневшие от усталости мышцы. Ну и кто скажет, что массаж – это не второй, после наполнения желудка, путь к сердцу мужчины! А для кого-то, может и первый.
Ярцев не стал исключением: тело с благодарностью откликалось на каждое движение женских рук. Каждый мускул, каждая частичка кожи , казалось, говорили «спасибо». А Жанна сама испытывала невероятное чувство восторга от того, что ее тигр, ее самурай сейчас лежит расслабленный, почти ручной. Ее руки обласкали его от макушки до пяток, заставляя постанывать от волшебных прикосновений.
Финальным аккордом она промассировала стопы, накрыла его легкой махровой простыней и, оставив несколько нежных поцелуев на его плечах, промурлыкала:
– Я сейчас принесу чай.
Феликс довольно пробормотал, поймав ее руку
– Ты лучшая гейша, которую я только встречал.
– Ярцев! – на секунду выйдя из образа, недовольно фыркнула она. – Можно подумать, что ты еще где-то встречал хоть одну!
– Не встречал, не злись, – он примирительно поцеловал ладошку, в ожидании продолжения.
И оно оказалось достойным ожидания. Жанна принесла ему чай в широкой пиалке и подставила тарелку со сладостями.
– А ты почему не пьешь? – Феликс вопросительно посмотрел на нее.
– У меня насчет чая другие планы, – загадочно улыбнулась она в ответ.
Пока Феликс наслаждался состоянием расслабленности, Жанна, как кошечка, терлась о его бедро, легонько лаская. Это не прошло незамеченным, и Ярцев почувствовал, как его интерес переходит от желудка к паху.
Его достоинство, шевельнувшись, недвусмысленно показало степень этого интереса.
И Жанна, вскинув на него соблазняющий, полный желания взгляд, налила из красивого фарфорового чайника и себе.
– Интригуешь? – Феликс ожидающе улыбнулся.
– Интригую, – Жанна прикоснулась губами к чашке, отпила немного. Затем приподняла крышку, прятавшую на небольшом блюде мороженое– эскимо. Слизнув верхний шоколадный слой, она взяла его в рот и медленно, посасывающими движениями проиллюстрировала то, что собиралась сделать с определенной частью своего мужчины.
Феликс сглотнул непроизвольно встрявший комок в горле: Жанна это делала так эротично, что он уже готов был нарушить сценарий и заменить эскимо собой.
Однако его терпение недолго испытывалось. Сделав несколько глотков горячего чая, Жанна снова прижалась губами к мороженому. И сразу же оказалась между ног Феликса, проведя пальчиками по уже бодро приветствовавшему ее члену.
Феликс вздрогнул: таких ощущений он точно не испытывал! Холодные губы скользили по всей длине, а жаркий от горячего чая рот постепенно вбирал в себя его достоинство. Контраст горячего и холодного, упавший на предварительно разогретую сексуальной провокацией почву, взорвал мозг. Подразнивая языком, Жанна насаживалась так страстно, будто собиралась заглотить упругую, напряженную до предела плоть.
Скользя по атласной кожице губами, она не забывала ласкать своего мужчину и руками, массируя, легонько сжимая, поглаживая.
Феликс терпел, сколько мог, оставаясь в положении принимающей стороны, но поймав расфокусированный от страсти взгляд своей пылкой любовницы, сорвался. Еле сдерживаясь, чтоб не схватить за волосы, как бесчувственную куклу, он крепко зажал руками ее голову и сам толкнулся в горячий рот. От захлестнувшего желания хотелось яростно вбиваться в самую глотку, излиться туда, чувствовать, как ее губы прижимаются к самому основанию. Но это было бы слишком.
Он отодвинул женщину, и привычно поставил ее в коленно – локтевую позу. Не дав себе возможности полюбоваться на высветленную попку, он провел ладонью между ног. Жанна и здесь была жаркой и ждущей. Вонзившись под самый корень, Феликс высвободил, наконец свою страсть: он вбивался так глубоко, как только возможно. Надавливая на копчик, заставлял еще больше прогибаться, меняя угол. Сквозь сжатые зубы вырывались короткие звучные выдохи, пока, наконец, он не выплеснулся, заполнив до отказа всю тесную и горячую девочку.
Его желание было так велико, что удовлетворившись, превратило мужчину в расслабленное желе. Без сил он рухнул на кровать, увлекая за собой женщину, так его раззадорившую.
Глава 6.2
Какого цвета ревность?
Сладко потянувшись, как сытая кошка, Жанна еще несколько мгновений пребывала в расслабленной истоме. Однако беспокойство вновь высунуло свой нос, и она погрузилась в неприятные размышления. Мужики начинают искать замену той женщине, с которой скучно, пресно, некомфортно.
Ну с ней –то он точно не скучал! Что тогда?
Неизвестность сводила с ума, и она решила нанять частного детектива. Смех, да и только! Нанять сыщика, чтобы следить за сыщиком!
Полученный отчет не только не пролил свет на ситуацию, а еще больше покрыл ее мраком.
Свободное время объект проводил с молодой девушкой. Сафронова Алена Викторовна, 22 года. Единственная дочь успешного адвоката, художница, широко известная в узких пределах. Сразу два «нет». Будучи человеком разносторонним, Ярцев тем не менее не понимал современного искусства и довольно презрительно отзывался о его «творцах», особенно об экзальтированных художницах и поэтессах. Он считал, что кроме собственной мазни и странных виршей тех ничто не интересует.
Второе – молодые девушки вопреки нынешним молчаливо поощряемым стереотипам были для него табу. Он считал, что спать с той, которая годится ему в дочери, по меньшей мере смешно, а по большей – кощунственно.
Но когда она взглянула на предоставленные фото, то подумала, что вчерашняя веселая вечеринка дала побочный эффект в виде отсроченных галлюцинаций. Ее Ярцев в компании с калекой!!!
Чувство брезгливости захлестнуло ее, и она отбросила фотографии. Что за гадость?! Первым порывом было позвонить детективу и потребовать провести нормальное расследование, а не подсовывать ей хоррор какой-то.
Гнев, отвращение, недоумение бушевали в ней, грозя вылить эту бурю в окружающий мир. Ее прагматичное отношение к жизни явно не справлялось с оценкой ситуации.
Достав из бара виски, она плеснула в бокал расплавленный янтарь и, пренебрегая традиционным смакованием и любованием, залпом выпила.
Желаемого эффекта не удалось достичь, но зато голова на несколько минут получила передышку.
Потихоньку здравый смысл на задних лапках все-таки прокрался на свое законное место во взбудораженном мозге, и Жанна принялась рассуждать.
Мужчина на снимках – несомненно Феликс. Не фотошоп. Его вихры невозможно аккуратно вырезать и потом вставить в другой фон. Его сильные руки она узнала бы и в полной темноте. Он что волонтером заделался? Может у них месячник шефства над инвалидами? Чушь собачья!
Молоденькая глупышка была, конечно, хороша, но это не повод, чтобы он с ней проводил время. На следующем фото их уже трое, пикник на озере. С ними еще какой-то молодой человек, который по всем статьям проигрывал Феликсу. Ее Феликсу! Гнев опять поднял присмиревшую было голову. Как он смеет проводить время с какой-то калекой! Она опять гадливо отодвинула снимки.
Но прятать голову в песок, как страус при виде опасности, Жанна не собиралась. Более тщательное рассматривание фотографий не принесло утешения, а наоборот заставило сердце болезненно сжаться.
Феликс выглядел абсолютно, непозволительно, непростительно счастливым. Если бы не даты на снимках, она бы подумала, что они сделаны еще в пору его молодости. Его безумно красивая улыбка, очень редко баловавшая своими посещениями, сейчас будто приклеилась к нему.
И самое досадное, что эта улыбка была вызвана именно общением с этой убогой.
Есть ли у ревности цвет? Зависть бывает белая и черная. Тоска зеленая. Ревность, наверно, серая, цементная, потому что она делает серым все вокруг. Заставляет обесценивать собственные достижения и успехи сознанием того, что тебе, такой яркой и сияющей предпочли какую-то серую мышку.
А еще говорят, что ревность жалит…Нет, она давит, как анаконда, не давая дышать, сжимает сердце.
Нужно что-то делать! И хотя трем железо-бетонным причинам, исходя из которых у Жанны не было повода ревновать, противостояла всего лишь одна по-детски счастливая улыбка Феликса, она перевешивала все доводы разума.
Хотелось немедленно набрать номер девицы и выплеснуть на нее всю ярость, чтобы навсегда отбить охоту даже смотреть в сторону Ее мужчины. Но усилием воли она подавила жгучее желание, ведь если Феликс узнает об этом, он ее не простит. Сцепив зубы, она решила отложить на некоторое время принятие решения и налила еще виски. И снова ожидаемое умиротворение, даже не приподняв шляпу, прошло мимо.
Имитация невинной простоты всегда была главным козырем в ее арсенале укрощения строптивых. На контрасте с ее акульими повадками беззащитный взгляд сражал наповал.
Похоже, опять пора стряхнуть пыль с этого оружия. И она перешла к решительным действиям.
Добравшись к пяти часам в полицейское управление Росташкова, она потребовала доступ к Ярцеву. Дежурный сначала заартачился, мол, не положено. Но Жанна выразительно сверкнув глазами, растягивая слова, с угрозой произнесла:
– Жене подполковника Ярцева не положено пройти к нему?!
– Проходите, пожалуйста, – дежурный из двух зол выбрал меньшее – лучше пусть отчитает за то, что пропустил посторонних, чем за неуважение к личности жены начальника, а следовательно и самого начальника.
