Текст книги "Любовь и замки. Том 2"

Автор книги: Жюльетта Бенцони

ЛЮНЕВИЛЬ
Прелестные подружки короля Станислава

Он был королем Ивето,

Малоизвестным в истории;

Вставая поздно, ложась рано,

Крепко и бесславно спя…

Беранже

С 1737 года, когда Станислав Лещинский, бывший король Польши, тесть короля Людовика XV и новый герцог Лотарингский, располагается в Люневиле, он не находит более приятного места в Европе, чем этот замок-дворец, впрочем, недавно построенный: всего начиная с 1703 и закончив в 1720 году, прежний герцог Лотарингский Леопольд I построил его, чтобы избежать неприятных мгновений в Нанси, связанных с присутствием французских войск во время войны за испанское наследство.

Станислав, будучи государем с довольно мягким и приятным, даже патриархальным нравом, в своей вотчине создал особое искусство наслаждения жизнью, несколько похожее на жизнь в дивном Версале своей элегантностью и хорошим вкусом. В остальном же атмосфера в Люневиле отличается от Версальской: здесь нет места скуке, в то время как это каждодневная проблема в замке Великого Короля.

Каждый в этом приятном лотарингском доме живет, как хочет, не заботясь о запретах и ограничениях, о которых никто даже не думает, а добрый Станислав меньше, чем кто бы то ни было.

Когда в 1748 году ему исполняется 60 лет, он еще крепок хоть куда, с хорошим аппетитом как за столом, так и в постели.

Над сердцем первого экс-короля так же, как и надо всем его маленьким двором имеет власть очень красивая женщина: маркиза де Буфле, грациозная вдова, чья мать, Принцесса де Бово-Красон, была любовницей создателя Люневиля. Итак, Катрин де Буфле чувствует себя здесь как дома. Ей 32 года, но внешне она выглядит на 10 лет моложе благодаря своей свежести, а ее темперамент хорошо сочетается с ее молодостью. Из-за этого некоторые злые языки, не колеблясь, наградили ее поэтическим, хотя и язвительным именем «госпожа Сладострастие».

Маркиза любит веселье, свет, искрящиеся остроумием игры и старается окружать себя самыми изысканными умами. И все это, конечно же, с готовностью одобряется Станиславом.

Таким образом гельветы – завсегдатаи дома, к ним также можно присоединить и Мопертюи и президента Эно, называющих себя верными рыцарями маркизы. Здесь бывает и приветливый Дево, сборщик податей с Люневиля, которого друзья зовут Панкан и который больше увлекается сочинением изящных сонетов и буриме, чем преследованием лоренских налогоплательщиков, за что ему, без сомнения, жители признательны.

Естественно, под руководством такого добродушного Хозяина Люневиль становится убежищем для всех тех, кто во Франции или еще где-то не ладит с властями или церковью. И действительно, ведь даже некий Логалезьер, занимающий пост канцлера и назначенный Версалем управлять герцогством, не смог устоять перед очарованием госпожи де Буфле, и только целует ее руки. Герцог-король же прекрасно отдает себе отчет о положении дел в его владениях и порой закрывает глаза на проделки своей прелестной подружки.

И вот однажды вечером, говоря нежности своей дорогой маркизе, он вдруг не смог продолжать. Замерев, Станислав встал, надел халат и вышел, говоря любезно:

«Спокойной ночи, мадам! Канцлер доскажет вам все до конца».

Помимо новых любовников госпожа де Буфле приобретает также и новых, довольно известных знакомых. Однажды ей в голову приходит мысль пригласить в Люневиль человека, объединяющего в себе энергию всех черных сил Версаля и иезуитов; любезного, страстного, остроумного и решительного господина де Вольтера. Великий человек получает приглашение в замке Сирей, вБургундии, где он. живет… с женой маркиза дю Шатле. Необходимо отметить, что это. происходит с безмолвного одобрения господина дю Шатле, который, будучи офицером короля, проводит большую часть времени в армии. Естественно, приглашение касается и, госпожи дю Шатле, и очень скоро начинаются сборы в дорогу – в Люневиль.

Через несколько дней Вольтер и его дорогая Эмилия, являющаяся, бесспорно, одной из самых образованных женщин своего времени, выходят из кареты, а Станислав и госпожа де Буфле встречают их с распростертыми объятиями и размещают их в самых шикарных апартаментах замка. Но все это предназначено только для Вольтера, спутнице его приходится согласиться жить отдельно, как раз под его апартаментами.

«Правда, нет в мире лучшего человека, чем этот король?»– со вздохом произносит великий писатель, пока его дорогая Эмилия снимает с него шали, меха, в которые он кутается, считая, что ему постоянно грозит опасность простудиться. «Но я боюсь, что не смогу долго пользоваться его гостеприимством».

Сказав это, он ложится в постель, закрывает глаза и заявляет, что, кажется, умирает. Но вскоре он открывает глаза, с удовольствием отметив многочисленные знаки внимания со стороны короля Станислава. И уже через 24 часа бывший умирающий, теперь свежий, напудренный, побритый принимает участие в увеселениях в замке. Без особых усилий он завоевывает сердца всех присутствующих, и после этого Вольтера повсюду видят с королем. Это своеобразный Олимп. Женщины окружают их лаской. Их зовут Катрин и Эмилия, и проводят с ними все свое время, оставляя их только на время, чтобы сочинить очаровательные записочки и стихи, даже более красивые, чем записки Вольтера, спокойные, нежные, адресованные по очереди обеим женщинам.

Итак все идет хорошо в этом лучшем из миров, пока наконец в это мирное люневильское уединение не приходит любовь. Честно говоря, она никогда и не уходила, ведь, хотя хозяйка и была утонченной, высоконравственной ее никак нельзя было назвать. Кажется, она, питая слабость к Логалезьеру, открыла тайное очарование в молодом офицере, к тому же поэте и философе – Жане-Франсуа де Сен-Ламбере.

Но к моменту приезда Вольтера эта новая любовь уже уступает место другой: обольстительный Адемар де Марсан настойчиво ухаживает за маркизой. Будучи в бешенстве от такого поворота событий, Сен-Ламбер решает отомстить ветреной особе и обращает внимание на госпожу дю Шатле. Конечно же, вначале он ведет себя осторожно, не будучи уверенным в том, как его ухаживания будут приняты.

К его большому удивлению, так как он не склонен себя переоценивать, подруга Вольтера принимает его робкие ухаживания и отвечает на них неожиданным всплеском чувств. Нужно сказать, что в свои 40 лет гордая Эмилия начинала чувствовать в себе горечь невостребованной любви, ведь «гений» Вольтер досаждал ей упреками, добавляя к этому колкости и взрывы гнева. И зарождающаяся любовь молодого мальчика, красивого и остроумного, явилась для госпожи дю Шатле чем-то вроде долгожданной радости.

А какая приятная весна стояла тогда в Люневиле! Хотя для Сен-Ламбера это время огорчений: ему так и не удается вызвать ревность у госпожи де Буфле. Надо отметить, что он тяжело переживает неудачи. Итак, он решается броситься в ноги к своей прежней любовнице,

чтобы признаться, со слезами в голосе, что он «предал их любовь» с госпожой дю Шатле. Красавица маркиза, прекрасно умея управлять своими поклонниками, играет с ним ужасную шутку: она как бы старается утешить его, поздравляет с хорошим выбором и подбадривает его продолжать в том же духе. Это свидание разбивает сердце Сен-Ламбера.

Тем временем веселая компания ненадолго распадается: король Станислав должен ехать в Версаль на лето. Приходит время расставания, хотя все обещают снова встретиться осенью, на охоте в Коммерси.

Увы, замок Коммерси не так прекрасен, как Люневиль. Приехав туда, Вольтер узнает о неверности дорогой его сердцу Эмилии и трудно переживает это известие. Разыгрывается настоящая драма, скорее трагикомедия, заранее спланированная, в конце которой знаменитый мыслитель впадает в транс, изгоняет из своих апартаментов подругу, запрещает ей попадаться ему на глаза даже в свои предсмертные мгновения и отказывается читать ее непрекращающиеся письма. Но госпоже дю Шатле все же удается переступить этот порог, и она пытается убедить Вольтера, что предала его только физически, а ее любовь, сердце, мысли, ее нежность по-прежнему и навсегда принадлежат только ему.

Это так трогательно, и в итоге Вольтер бросается в объятия Сен-Ламбера, заявляя, что все забыто. Прежняя замечательная жизнь может прийти снова. И все могло бы быть как нельзя лучше в самом замечательном замке в мире, если бы свидания Сен-Ламбера и Эмилии не принесли бы своих плодов. Госпожа дю Шатле беременна, и Вольтеру кажется, что он умрет от страха за нее.

Этот испуг продлится недолго, и когда в ночь с 3-го на 4-е сентября 1749 года Эмилия производит на свет девочку, которая, к сожалению, вскоре умирает, смерть дочки Эмилии сильно огорчает Вольтера.

Увы, его ждет и еще большее горе. Через четыре дня после рождения ребенка в Люневиле от послеродовой горячки умирает мать. В отчаянии и гневе Вольтер бросает Сен-Ламберу:

«Боже мой, месье! И зачем вы только сделали ей ребенка?»

Вскоре он и сам покидает Люневиль и отправляется в Пруссию по приглашению Фридриха Великого.

После смерти Станислава Лещинского замок прекращает свое существование и возрождается лишь в 1801 году вовремя проходивших в Люневиле мирных переговоров, но затем муниципальные власти решили, что будет лучше сделать из него музей.

МАРЕЙ-АН-БРИ
Любовные приключения молодой пленницы

Мне пока не наскучили

Поцелуи любви, серенады;

Я еще не хочу умирать.

Андре Шенье

Заканчивается первая половина марта 1794 года. По всей Франции свирепствует Террор. В Париже, на Площади Поверженного Трона гильотина каждый день поглощает огромное количество жертв. Каждый день отрубают 60, 70 или даже 80 голов, помещая истекающую кровью массу между красивыми домами-близнецами, недавно выстроенными архитектором Леду. Трудно даже сравнить с чем бы то ни было безумие людей, ненависть к ближнему. Но и посреди этого ужаса находятся люди, пытающиеся обрести счастье. Самое удивительное – это то, что все они принадлежат к аристократии, даже к самым благородным по происхождению ее представителям.

В тридцати лье от Парижа, на границе между Бри и Шампани элегантные стены замка Марей, владения, полученного в приданое семьей де Куани, укрывают двух любовников, удалившихся от всех ради своей страсти. Они настолько увлечены друг другом, что забыли обо всем остальном. Они ничего не видят. Ничего не слышат. Думают только друг о друге.

Ей двадцать лет, ему двадцать пять; природа оказалась к ним такой щедрой, что это вызвало скандал. У них есть все: красота, ум, молодость, знатность и достаточно средств, чтобы не заботиться о завтрашнем дне. Она – Эме де Франкето де Куани, герцогиня де Флери, скорее экс-герцогиня, так как совсем недавно воспользовалась новыми законами, чтобы развестись. Она невысокого роста, но прекрасно сложена, с великолепными каштановыми волосами с золотым отливом, с нежными бархатными главами, даже чересчур большими для ее лица. Кроме всего прочего она обладает неотразимой улыбкой и невероятной самоуверенностью. Во время бракосочетания с герцогом де Флери, четыре года назад, ее красота покорила весь город и то, что осталось от двора. И она воспользовалась этим: едва выйдя замуж, она изменила своему мужу с чертовски обольстительным герцогом де Лозеном, который, как говорили, был любовником Марии-Антуанетты, впрочем, кажется, не только он, но еще и дядя сумасбродной герцогини, неотразимый Анри де Куани.

Ее приятель в Марей-ан-Бри – граф Казимир де Монрон, высокий, почти совсем рыжий юноша, хорошо сложенный и с глазами цвета лазури, оттененными розовым, немного детским лицом. Но это еще не все. Граф настоящий сердцеед. Остроумный, беззаботный, дерзкий, из тех, кого женщины называют «красавчик», так же, как и его друг Талейран, он одержал больше побед, чем Дон Жуан.

Любовь между Эме и Казимиром зародилась в Лондоне, где они оба, отдельно друг от друга, укрылись после резни в сентябре 1792 года. До тех пор они были едва знакомы. Монрон хорошо знал герцога де Флери, который был командиром его полка и одним из постоянных его партнеров по игре в карты.

Чета Флери не так давно совершила путешествие по Италии, в котором Эме попыталась забыть своего доброго Лозена, перешедшего на службу Революции и занявшего место генерала Бирона. Ее утешил английский посол, лорд Мальмесбери. Именно он посоветовал ей отправиться в Англию. По дороге Эме удалось снова повидать Лозена и потребовать раздела средств, но сентябрьская кровавая баня настолько ее поразила, что она в компании друзей поспешила добраться до Лондона, где вскоре с большим удовольствием стала любовницей Монрона.

Но ни Лондон, ни образ жизни англичан им уже не нравятся. Они сильно скучают по Франции, и в январе 1793 года, когда состоялась казнь Людовика XVI, возвращаются в Париж. А тем временем частая смена мест пребывания в конце концов привлекает к себе внимание полиции.

16 марта Эме арестовывают и приводят к офицеру полиции Дескуану, который должен допросить ее. Но безрассудная Эме с ловкостью дипломата выходит оттуда. Нет, она не эмигрировала! Она уехала из Парижа после сентября, потому что хотела отдохнуть в провинции. Где она была? У себя дома в Марей-ан-Бри, где ухаживала за матерью. Что же касается бывшего мужа, то ее настолько не интересовало, что с ним стало, что она попросила незамедлительного развода. Ко всему этому она также Добавила, что регулярно платила земельный налог за Марей и даже сделала «патриотическое пожертвование».

В итоге ее освободили и дали ей развод. Она сразу же поспешила в Марей, где ее с нетерпением ждал Монрон. И они, наслаждаясь своей любовью, забывают здесь обо всех тревогах.

Тем не менее время от времени между ними случаются размолвки, чем пользуется Монрон, чтобы поехать в Париж и постараться там получить некоторые сведения от своего друга Талейрана, находящегося еще в Лондоне. Очень скоро он возвращается, чтобы вкусить радость примирения. Однако в тот день, 3 марта 1794 года, он выглядит настолько озабоченным, что по возвращении не предается любовным радостям. Молодой человек только что узнал, что в ближайшее время район Шампани будет тщательно обыскан, конечно же Марей окажется под прицелом. В таком случае лучше уехать.

Итак, они решают вместе отправиться в Голландию, откуда Монрон, может быть, присоединится к армии Конде. Как сказано, так и сделано: собирают вещи, ценности прячут в карманы, подшитые к нижним юбкам Эме и ее горничной. На рассвете они садятся в экипаж и пускаются в путь. Проделав ровно два лье, им приходится остановиться. Все в этой местности знают Эме, теперь особенно приветливую из-за своего большого экипажа и горы багажа. Но так как никто не знает, что делать, ее отправляют в Париж, где 15 марта она попадает в тюрьму Сен-Лазар. Ни о чем не подозревая, она встречает там самую чистую славу, связанную с ее именем.

Почему? Потому что в Сен-Лазаре, где находится весь цвет аристократии, есть тридцатилетний мужчина маленького роста, далеко не красавец: восковой цвет лица, редкие волосы. Но у него удивительный, глубокий, серьезный и лучистый взгляд, как будто он умеет подмечать скрытые тайны. Он скромен, и в то время, как общество доживает последние дни в веселье и безумии, предпочитает удалиться от всех. Иногда он останавливает на Эме долгий взгляд. Естественно, молодая женщина заметила этого отличающегося от остальных, человека.

Ей сообщают его имя: Андре де Шенье; ей говорят также, что он поэт. На какое-то мгновение такое обстоятельство забавляет ее. Но однажды вечером он передает ей бумажный свиток. Однако она невнимательно просматривает его, потому что для ее поверхностного ума это послание слишком серьезно.

 
Спеет колос, ценный тем, что станет хлебом;
Виноградная лоза, не боясь попасть в давильню,
Круглое лето питается утренней росой;
И я, такая же молодая и красивая,
Даже в час смятения и скуки
Еще не хочу умирать.
 

Будучи неспособной понять, что стихотворение «Молодая пленница» прославит ее и оставит ее имя потомкам, Эме де Куани где-то забывает поэму и едва ли роняет слезу по поэту, который на следующий день идет на плаху.

Ей удается бежать, затем она выходит замуж за Монрона. Они снова возвращаются в Марей, так как замок не конфискован. Но это одно из немногих оставшихся у нее богатств, а их привычный образ жизни стоит дорого. В один прекрасный день госпожа де Монрон продает поместье, построенное предками ее матери в XVIII веке. Она, можно сказать, избавляется от него за солидную сумму и нисколько не сожалеет. Странно, но расставшись с Мареем, они словно теряют вкус к жизни, прежде ничто, ни разлуки, ни тюрьма, ни даже тень смерти не могли лишить чету Монрон радости, которая уходит вместе с этим замком, видевшим детство Эме и незабываемые счастливые дни их любви. Казимир влюбляется в одну из королев Директории, креолку Фортюне Гамелен. Эме же считает, что расстраиваться и умолять вернуться – значит потерять достоинство, и снова требует развода.

Впрочем, она не особо горюет по поводу этой измены: она влюбляется в певца Майя-Гара, фата и так же, как и она, человека, лишенного души, и ожесточенно оспаривает его у маркизы де Кондорсе.

17 января 1820 года «молодая пленница» умирает в Париже, на руках Монрона, примчавшегося к ней, чтобы помочь в трудную минуту. Говорят, что в ее последние минуты он для нее вспоминал о садах в Марее.

Сейчас замок, пережив различные невзгоды, принадлежит семье де Вибрей.

МОНСЕГУР
Последняя ночь

Считайте его раненым человеком, ибо раз в своей жизни он видел фигуру ангела.

Поль Клодель

Была середина марта 1244 года, и наверху холод еще мучительно давал о себе знать. Тяжелые облака, пришедшие с соседних Пиренеев, опустились на лесистые вершины этой дикой части Разе. Вечерний ветер поднялся и донес до скрывающегося здесь человека запах жареного мяса из королевской кухни.

Со своего места на склонах горы Святого Варфоломея Бертран де Моренси мог хорошо разглядеть конические шатры баронов Севера, чья армия окружала вершину, на которой высился замок, одиноко затерянный среди облаков. За то время, что они находились здесь, Моренси научился их узнавать. Так, он знал, что самый высокий шатер приютил Гуго де Арци, сенешаля Каркассона, который управлял осадой Монсегура от имени короля Людовика, девятого короля, носившего это имя. Соседний – шатер Пьера Амьеля, архиепископа Нарбоннского, папского легата, который представлял церковь на этом последнем этапе войны против ереси катаров; войны между сыновьями одного Бога, братьями одной крови… И затем шатры множества других, самых разных знатных людей, которые теперь собрались вокруг костров под открытым небом.

Конечно, королевский лагерь уже не был так силен, как прежде. Он тоже пострадал от жестокой зимы и девятимесячной осады. Плотная ткань шатров полиняла, железо заржавело. И все-таки здесь были жизнь, сила, движение. Тогда как наверху… Бросив взгляд на замок, трагически одинокий на вершине горы, которую он венчал столь же гордо, как и прежде, Бертран понял, что, несмотря на то, что осталось еще несколько человек из его защитников, замок погиб. А ведь он казался ему выше человеческих законов…

С трех сторон защищенный отвесными обрывами, замок имел единственный доступ – открытый склон, на котором королевское войско оставило не одного мертвеца. Лишь нескольким непосвященным было известно о тайной дороге, скрытой от всех взглядов и проходившей но песчаному подъему через подземную пещеру и далее пастушьими тропами.

Бертран родился здесь, и не было проводника лучше, чем он, ибо ему была известна здесь каждая тропка и каждая расщелина. Поэтому восемью днями раньше, когда стало понятно, что замок будет вынужден сдаться, побежденный предательством, именно ему доверили двух учителей катаров и священные книги, чтобы учение сохранилось, даже когда погибнут все.

Выполнив свою миссию, Моренси осмелился вернуться в замок под покровом ночи. Конечно, он мог бы остаться жить там, куда он отвел святых людей, но он хотел видеть, как Монсегур встретит свое последнее утро. Все это по одной причине: никто не запретит ему оставаться рядом с малюткой Экслармондой де Перелла, пусть даже перед лицом смерти. Потому он и ждал в наступающей темноте…

Падение Монсегура было последним актом драмы, длившейся в течение сорока лет.

На солнечном юге, где жизнь приятнее и радостнее, чем на севере, жестоком и феодальном, церковь оказалась в руках жадных и развращенных священников, забывших свой долг святого братства. Потому-то странная религия болгарского происхождения, возникшая под влиянием манихейства, появилась и мало-помалу стала завоевывать себе место под солнцем.

Строгие аскеты, одетые в черное, подпоясанные пенькой, появились в деревнях, чаще всего они ходили подвое. Их жизнь была суровой, глаза их казались глядящими из неземного мира. Но слова их имели странную привлекательность. Они говорили, что земля – творение дьявола и, как плоть человеческая, есть темница души, которая одна лишь – Божье творение. И нужно было разрушать плоть лишениями и добровольной смертью, разрушать даже брак и семью, ибо только смерть желанна.

Они разительно отличались от обычно слишком толстых монахов и имели большой успех. Их считали святыми, их принимали аристократы. Даже под крышами замков люди, которых звали «совершенными» или просто «добрыми людьми», находили гостеприимство.

В 1208 году убийство папского легата Пьера Кастельно переполнило чашу терпения Рима, и без того взбешенного дерзостью еретиков. После неудачи предсказаний будущего Святого Доменика папа Иннокентий III, великий государственный деятель, что не мешало ему быть слишком непреклонным в решениях, призвал сеньоров Севера к крестовому походу. Они поспешили выступить под предводительством фанатичного барона, одетого в черные доспехи, чьи сердце и глаза не знали жалости. С ним шел Симон Монфор с войной, смертью, пытками и кострами…

Лангедок был выжжен огнем и мечом. Целые города были вырезаны. Сотни мужчин и женщин брошены в костер. Катары скрылись, но не отказались от своей веры. Так продолжалось годами. Страна была покорена, но еретическое учение продолжало существовать, вдохновляемое изменчивым графом Тулузским. Наконец, ревнителям истинной веры пришлось перейти от битв к осадам, от атак к смертям и казням, и во владениях катаров осталось только два замка: Монсегур и Керибюс, огромный донжон, затерянный в Корбьерах.

В первом несколько сотен верных учению людей и окрестные бароны, которых крестоносцы лишили владений, сплотились вокруг двух сотен «совершенных», руководил же ими священник катаров Бертран Марти.

И в течение долгих месяцев осаждающие ломали себе зубы об эту непобедимую цитадель, которая оставалась целой, несмотря на огромную осадную машину, что удалось втащить по склону на расстояние нескольких сот метров от стен замка – если бы некий человек из деревни не позволил подкупить себя и не показал бы осаждающим тайную тропу. И вот утром 1 марта равнина огласилась звуком рога: комендант замка Раймонд де Перелла, который унаследовал Монсегур от графа де Фуа и защищал его вместе со своим зятем Пьером-Роже де Мирепуа, просил о переговорах.

Условились о перемирии на пятнадцать дней, по истечении которого замок должен был безоговорочно сдаться. Только военные защитники крепости, в уважение к их смелости, могли сохранить жизнь и имущество. Еретики должны были быть преданы огню, если не согласятся на отречение. Наступала ночь с 15 на 16. Перемирие истекало 15-го, в полночь. На другой день на рассвете войска Гуго де Арци вступят в Монсегур.

Было далеко за полночь, когда Бернар Моранси достиг двора крепости. Подвешенные к стенам, окружавшим двор, горшки с огнем светились в железных решетках. Они освещали груды ветоши, которые на самом деле были людьми, мужчинами и женщинами, спавшими прямо на земле. Людей было слишком много, к тому же погода стояла хорошая, а хибары у внешних стен замка были уничтожены. Спали все там, где приходилось, и застоявшийся запах немытых тел был привычен для Бертрана.

В нижнем этаже донжона отверстия для лучников были забиты тряпками от холода, было светло, слышался сдержанный гул молитв, и это тоже было привычно, ибо Бертран Марта и «совершенные» никогда не прерывали молитв.

Но в эту ночь все, кто не был в карауле, собрались вокруг священника. В первом ряду была Экслармонда рядом со своей матерью Корба и бабушкой Маркезиа де Лантар, которая была одной из «совершенных». И сердце Моранси замерло в груди, когда он увидел, что девушка, подталкиваемая vатерью и бабушкой – и священником, чьей «дочерью любви» она была – собирается принять consolamentum, единственное таинство катаров, неизбежный символ веры, – после чего «верный» становился «совершенным». Если Экслармонда примет неизбежное пострижение, это грозит ей костром. Эту мысль Бертран де Моранси с ужасом отгонял от себя. Раймонд де Перелла, который не был катаром и здесь только выполнял свой долг защитника, никогда не позволит свою младшую, любимую дочь отправить на верную смерть. Но Роже де Мирепуа рассеял все иллюзии молодого человека. Перелла устал, он снедаем печалью и сознанием своего бессилия защитить замок. Теперь глава семьи – фанатичная Корба, которая сама стремится попасть в число «совершенных» и тянет за собой дочь.

Не священник ли говорит, что юная девушка есть Агнец, сосуд чистоты, избранный Богом? Не он ли указывает на врата небесные, готовые раствориться перед нею? В незримой схватке ее унесет Корба, пусть даже против нее весь свет, супруг, две другие дочери, Филиппа и Аль Пайс, уже замужние и ставшие матерями, стремящиеся сохранить жизнь и прилагающие все усилия, чтобы спасти младшую сестру от фанатизма матери. Но ничто и никто ее не остановит.

Пораженный горем Моранси дошел до дверей зала, чтобы еще раз взглянуть на девушку. Она была здесь, ее белое платье и светлые волосы сияли среди черных одежд вокруг, ее свежее лицо было сразу заметно среди измятых и пожелтевших лиц. Молодому воину не составило труда разыскать ее.

Коленопреклоненная, она подняла руки к высокому человеку с худым лицом, сухому, как старая виноградная лоза, в одеждах из грубой шерсти. Священник катаров был уродлив, но голос его обладал великой силой убеждения, Бертран внезапно ощутил приступ страха. Власть этого человека была столь велика, что юноша до сих пор не осмелился сказать Эсклармонде, что любит ее… Вдруг, в мгновение ока, он решил сказать ей это здесь, сейчас же. Спокойно пройдя через зал, он приблизился к группе людей.

Заметив его, Бертран Марти тут же спросил молодого человека: те, кого ему было поручено провести, нашли надежное укрытие? Да. Они живы и здоровы. Тогда почему он вернулся? Ответ не заставил себя ждать: Моранси вернулся ради Эсклармонды. Он любит ее и не знает большего счастья, чем сделать ее своей супругой. Он прекрасно понимал, что такое заявление похоже на вызов, но искра света загорелась в глазах девушки, она протянула ему руку… Жест был остановлен: священник встал между ними и произнес: «Дитя принадлежит Богу и не должно более слышать зова человеческой любви, которая грязна и позорна».

Гнев охватил Моранси. По какому праву этот человек осуждает невинную девушку на ужасные муки? Эсклармонде только шестнадцать лет; она имеет право на жизнь, и мать тоже не должна увлекать ее за собой, зная, что может последовать… Бертран тщетно бросил свои обвинения, в ответ он получил лишь полные сожаления взгляды и все те же слова: брак нечист и костер предпочтительнее; недолгие мучения, но взамен вечная любовь и блаженство, величие Бога, свет Рая…

В гневе Бертран уже не владел собой и был готов броситься на Марти, когда почувствовал чью-то руку на своем плече. Обернувшись, он узнал Раймонда де Перелла; взгляд старого рыцаря был воплощением муки:

– Оставь! – произнес он, – ты с ними не справишься. Я уже пытался…

Бертран дико огляделся вокруг. Он увидел каменные лица, опущенные глаза «совершенных», фанатичный взгляд Корбы де Перелла, матери, чьи руки одновременно оберегали, и властвовали, возложенные на плечи дочери. Он увидел священника, молчаливого, но непреклонного. Он подумал, что игра проиграна: всего лишь на миг, ибо он не желал признать своего поражения. Еще оставалось немного времени.

Волей случая в эту жестокую зиму осады ему удалось однажды встретиться с Эсклармондой у входа в подземелье. И вот теперь, после скудного обеда, проведенного вместе, он уговорил ее отправиться туда же и за несколько слишком коротких минут сказал ей о своей любви, просил девушку внять ему, не приносить себя в жертву.

Она выслушала и даже призналась, что тоже любит его, но тут же заявила, что истинная любовь принадлежит иному миру, а не этому. Если Бертран любит ее, то должен с ней согласиться… По правде, слова Марта оставили глубокий след в ее душе. Единение в смерти, разве о таком браке не мечтает ребенок шестнадцати лет?

Почему бы нет, в конце концов? И Бертран разыскивает священника, чтобы просить его о включении в число его послушников. Так он сможет в смерти последовать за любимой. Но и этого Марти позволить не желает. Чтобы быть допущенным к славной смерти, любить недостаточно, надо иметь веру, а веры-то Моранси не имеет. К тому же его миссия еще не закончена. Ему хотят поручить еще одно дело! Сокровища катаров остаются пока в замке, и они не должны достаться победителям.

Священник объяснил: трое «совершенных», Амьель Экарт, Гуго и Пуатевен призваны их спасти. Их спрячут в подземелье, где теперь хранятся припасы, а вход замуруют. После сдачи замка, ночью, Моранси извлечет их из тайника и при помощи веревок спустит в пропасть вдоль отвесных скал. Потом они будут отправлены в надежное место.

Можно себе представить, как юноша отреагировал на приказание. Спасать «совершенных», катаров, после того как у него отнимают жизнь Эсклармонды? Да они смеются над ним! Пусть будет обмен: спасение сокровищ против жизни девушки!

На этот раз удача была близка, так как спасение сокровищ – дело Важное. Бертран Марти заметно колебался… Но он не обязан уступать, ибо Эсклармонда сама стремится к смерти. Этой жизни, которую ей могут подарить, она не желает. Она хочет следовать за матерью и бабушкой по пути, ей предначертанному. Более того, если ей откажут в consolamentum, она уморит себя голодом, как это делают «совершенные», когда они желают покинуть этот мир. Что до Моранси, то, если его коснулась скорбь, ничто не препятствует ему достигнуть своей цели, он может найти смерть, которая позволит им соединиться в Вечности… А обо всём этом она просит как о доказательстве его любви!

Чем ответить, если не согласием? Побежденный, повесив голову, Моранси вынужден исполнить то, что от него требуют: подготовить исчезновение сокровищ и этих людей, которых он теперь ненавидел, но о которых знай, что готов сделать все, чтобы спасти их.