Текст книги "История Португалии"

Автор книги: Жозе Эрману Сарайва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)

Другой книгой, символизирующей этот культ языка, стала книга Родригиша Лобу «Двор в деревне». Главная мысль этого произведения очевидна: поскольку в Лиссабоне больше нет двора, дворяне перебрались в деревню, в свои имения и родовые замки, и там создавали свои собственные дворы, где «возобновилась тоска по прошлому», то есть возводилась в культ ностальгия по временам португальской независимости. В своих провинциальных дворах они совершенствовались в использовании языка: как нужно говорить, спорить, выступать, любезничать, писать.

Храмы, резьба, азулежу

Изящные искусства в Португалии не получили значительного развития. Большая часть зданий той эпохи была построена иезуитами, что породило разговоры о появлении «иезуитского» стиля. Такое определение резко оспаривается в наши дни (специалисты утверждают, что так называемый иезуитский стиль есть не что иное, как португальский вариант европейского маньеризма), однако, без сомнения, дух Общества Иисуса оказал значительное влияние на португальскую религиозную архитектуру XVII в. Церковь рассматривалась как большая аудитория, как огромная классная комната. Урок – это проповедь, и все должно позволять видеть фигуру проповедника и слышать его голос со всех сторон. Исчезают внутренние колонны, большие углы, выступы, которые создавали эффект движения и силы, характерный для искусства предыдущего периода. Фасады становятся гладкими, высокими, логичными и заставляют задуматься о геометрической строгости догматики, о запрете фантазии, о вертикальной дисциплине. Таким образом храм приобретает холодную и безынтересную строгость. Но эта аскетичность вскоре исчезает под ярким декором из азулежу [112]112
  Азулежу – керамические изразцовые панно, обычно выполненные в белых и голубых, реже желтых тонах.


[Закрыть]и резьбы, которые сыграли в искусстве ту же роль, что и сборники народных пословиц в литературе.

Азулежу и резьба являются великими творениями португальского искусства XVII в. Среди мастеров не было иностранцев: мастера азулежу и резчики являлись выходцами из народа (сохранились имена лишь немногих из них), и развитие этих искусств является отражением народной культуры и вкуса с характерной для португальцев праздничной религиозностью и мотивами восточного искусства. Именно народный гений дал ответ на новые условия жизни в стране. Азулежу заменили на стенах церквей и дворцов дорогие ковры и гобелены, которые до этого ввозились из Фландрии и в Голландии (аррасское сукно). Войны, которые Испания вела в этих странах в течение почти столетия, сделали их импорт невозможным. Специалисты говорят об азулежу «коврового типа» и о «керамических ковровых покрытиях» – эти названия говорят сами за себя. Резьба по дереву в значительной степени заменила каменную скульптуру (изображения святых и церковное убранство XVII в. в основном деревянное, а в предыдущие эпохи сделано большей частью из камня), а также ценные материалы – золото и позолоченное серебро. Многие предметы религиозного культа (ларцы, раки, канделябры, подсвечники, убранство алтаря), которые раньше выполнялись из металла, стали изготавливаться из позолоченного дерева и имитировали металл. Поскольку материал был дешевым, то производство таких столярных «ювелирных изделий» достигло огромных размеров. Таким образом внутреннее убранство храмов становится восхитительным, а комбинирование золота резьбы с голубыми цветами азулежу создает неповторимый декоративный эффект. По причине народного и национального характера этого искусства успех его был огромным и долговременным. Развитие искусства резьбы происходит и в течение последующего столетия и позже вместе с эмигрантами попадает в Бразилию. Сегодня Баия – столица португальской резьбы. Во многих случаях рабочим материалом является каштан. В стране жакаранды [113]113
  Жакаранда – черное дерево.


[Закрыть]португальские резчики продолжали вспоминать каштановые рощи своих деревень.

1668-1777
Абсолютная монархия

59. Абсолютная монархия

Принято считать, что во времена Педру II в Португалии была установлена абсолютная монархия, поскольку именно в период его правления португальские кортесы созывались в последний раз.

Тенденция к безграничной власти монарха, власти, которой приписывалось божественное происхождение и которая занимала доминирующую позицию по отношению к другим источникам политической власти, получила развитие в Португалии со времен Жуана II и уже преобладала в эпоху короля Себаштиана, которого можно назвать абсолютным монархом. Однако испанское правление нарушило эту тенденцию. На заседании кортесов в Томаре Филипп II согласился уважать статут, гарантирующий административную и финансовую автономию Португалии. Этот факт породил сильные ограничения королевской власти в вопросах, касавшихся Португалии. В течение десятилетий король выполнял данное обещание. Когда, во время правления Филиппа IV, испанское правительство, сталкивавшееся с серьезными экономическими проблемами, нарушило обещания, данные в 1581 г., по стране прокатилась волна яростного сопротивления, приведшего к революции 1640 г.

На момент восстановления монархии институциональная эволюция, итогом которой должен был стать абсолютизм, была таким образом прервана. Также отсутствовали необходимые политические, социальные и экономические условия, составляющие формулу абсолютной монархии. Новый король являлся выходцем из знати, он был первым фидалгу Португалии, но представители высшего дворянства видели в нем равного, человека своего класса. Некоторые, к примеру герцог Авейру, даже оспаривали с королем первенство среди дворян. Известно, что заговорщики 1640 г. даже угрожали королю созданием республики дворян, если он откажется принять корону. Сразу же после революции представители знати вновь взяли на себя роль доминирующего политического класса. Они выбрали такую модель, которая позволяла бы иметь на своей стороне поддержку населения. Денежное участие народа было необходимым условием для ведения войны и обеспечения независимости. Само восхождение короля на трон обосновывалось теорией, несовместимой с идеей абсолютизма. Теория гласила, что право выбора короля имеет народ. Народ мог также и свергнуть суверена, если последний правил как тиран (Филипп III был обвинен в тирании). Такие принципы были обозначены в самом акте, провозглашавшем королем Жуана IV. Позже они появились и в литературе в качестве оправдания Реставрации.

Теоретически эти особые условия могли привести к созданию особого политического режима, основанного на господстве классов, представленных в кортесах. Но, несмотря на существовавшую возможность, отсутствовали социальные силы, которые смогли бы ее реализовать. В 1640 г. экономическая власть была сосредоточена главным образом в руках духовенства и дворянства, то есть в руках классов, не заинтересованных в смене общественных институтов. Деловые люди, обладавшие большими состояниями, практически все являлись «новыми христианами», что отдаляло их от любого участия в политике. Некоторые капиталисты, оказавшие экономическую помощь Жуану IV, были арестованы инквизицией. Таким образом, монархия, которая была реставрирована, являлась традиционной монархией, монархией дворян, в которую внес пертурбации кризис 1580 г.

В течение шестнадцати лет правления Жуан IV собирал кортесы четыре раза. В ходе всех этих заседаний было принято решение о введении новых государственных налогов, а также обсуждались общие общественные вопросы. Тем не менее всегда внимательно соблюдалось соответствие традициям: созыв кортесов милостью монарха, исключительно консультативная роль, свобода решения короля в отношении проголосованных предложений, отдельные заседания в различных зданиях представителей каждого из трех сословий (духовенство, дворяне и третье сословие). Именно в ходе правления Жуана IV начала проявляться борьба между английским королем и английским парламентом, борьба, которая привела к казни монарха. Этот пример лишь усилил внимание к политической роли кортесов.

Роль представителей третьего сословия также стала менее значительной, хотя многие из них одновременно были членами духовенства и дворянства. Городское простонародье не имело никакого представительства в кортесах, и даже купцы каждый раз сталкивались с возрастающей трудностью для выражения своих взглядов. В 1674 г. в кортесы поступили жалобы по поводу больших налогов. Бремя налогов не было облегчено, несмотря на то что война закончилась еще в 1668 г. Также обсуждался закон о способе решения королем вопроса о «новых христианах» (представители народа обвиняли его в тайном сговоре с потомками иудеев, что на самом деле соответствовало действительности). Один из писателей той эпохи назвал подобную критику «практически всеобщим восстанием». Суверен обвинил кортесы во вмешательстве в дела, которые их не касались, и распустил их.

Процесс сокращения политической роли кортесов закончился в 1698 г. В этом году кортесы собрались в последний раз, и уже с одной целью: изменить законодательство о преемственности трона таким образом, чтобы преемник Педру II, будущий Жуан V, мог наследовать трон без участия кортесов (мнение последних было необходимо вследствие того, что Педру наследовал трон как брат, а не как потомок предыдущего короля). После этого кортесы собрались вновь лишь после либеральной революции, но слово «кортесы», которое пришло из ранних времен монархии, уже означало совершенно другую реальность.

Тот факт, что после 1698 г. короли осуществляли правление без участия кортесов, тем не менее не означает, что королевская власть стала абсолютной. Такой абсолютизм проявлялся в отношении третьего сословия, поскольку лишь к мнению этого класса перестали прислушиваться. Однако продолжали существовать другие силы, которые ограничивали королевскую власть – власть дворянства и власть духовенства.

В течение долгого времени инквизиция не учитывала пожеланий королевской власти. Педру в течение многих лет вел политическую борьбу за изменение режима конфискации благ «новых христиан», осужденных церковью, но так и не смог улучшить положение, поскольку инквизиторы непреклонно выступали против желания монарха. Жуан V продолжил усилия в этом же направлении, и поскольку он обладал огромными финансовыми ресурсами, которые он использовал в Риме, то добился частичной победы. Этот же король в начале правления вынашивал план, который его сильно занимал: он хотел посетить инкогнито многие европейские страны, чтобы познать мир, в котором он живет. Однако министры и представители высшей знати находили проект безрассудным, и именно по причине такой оппозиции король так и не смог реализовать задуманное. В других случаях Великодушный король [114]114
  Прозвище Жуана V.


[Закрыть]вынужден был сталкиваться с противодействием со стороны знати и духовенства, с которыми не мог справиться. Слабость монархической силы проявлялась и в других ситуациях: Жуан V так и не смог запустить административную машину, которая бы поддерживала королевскую власть, и, несмотря на огромные ресурсы короны, жил в постоянных финансовых затруднениях, поскольку деньги, по словам одного французского дипломата того времени, проходили через множество каналов до того, как попасть в королевский сундук. В течение многих лет Педру II жил во дворце, конфискованном у одного дворянина, которого преследовало кастильское правосудие. Этот дворец считался более роскошным, нежели королевские покои. Жуан V жил в высокой башне времен испанского правления во дворце Рибейра. По причине перестройки города после землетрясения 1755 г. королевский дворец так и не был построен.

Ситуация изменилась лишь во второй половине XVIII в. при правлении маркиза Помбала. Жестокое уничтожение дворян, изгнание иезуитов, трансформация инквизиции в государственный инструмент, жестокое подавление народных выступлений привели в итоге к настоящим ограничениям со стороны абсолютной власти короля. Политическая философия, которая служила основой таких действий, была философией абсолютизма, однако энергия, породившая действия, исходила непосредственно от личности Помбала. В этой ситуации более правильно говорить о личном, очень авторизованном правлении, нежели о принятии португальскими институтами европейской модели абсолютизма.

Именно поэтому после отстранения Помбала от власти абсолютизм перестал существовать. Некоторые из прежних политических сил были восстановлены, и они вновь ограничили монархическую власть.

60. Война за испанское наследство

В 1671 г., спустя лишь три года после подписания мира с Испанией, уже появились новые военные проекты. Людовик XIV принял решение о новой войне с Голландией и хотел включить Португалию в число своих союзников. Португалия все еще (и позднее в течение долгого времени) выплачивала голландцам тяжелую военную контрибуцию, проценты по которой возмещались поставками соли из Сетубала. Несмотря на это, были еще живы в памяти обиды, которые Голландия нанесла Португалии, захватив ее последние фактории в Тихом океане и некоторые – в Индийском; не совсем была потеряна надежда вернуть утраченное.

Однако было известно, что в неминуемом конфликте Испания поддержит Голландию. В итоге объединение с Францией означало новую войну с Испанией, и эта идея вызвала в Португалии сильное сопротивление. Один испанский монах, находившийся в то время в Лиссабоне, так описывал обстановку в городе: «В те дни было много беспокойства по поводу вопроса о войне с Испанией. Фидалгу склонялись на сторону войны, поскольку говорили, что таким способом они добудут себе средства к существованию. Народ был не согласен, а еще меньше было согласно духовенство. В различных монастырях велись проповеди. В монастыре Сан-Домингуш я даже слышал, как отец Сореру, духовник короля, говорил: "Сами ангелы будут воевать против нас, потому что нет оправдания этой войне!"».

В итоге сложилась нейтральная ситуация, поскольку даже знать разделилась на два лагеря: одни видели решение португальских проблем в мощном альянсе с Францией, другие с ностальгией вспоминали добрые времена союза с Испанией. С 1679 г. этот спор разразился с новой силой вокруг замужества единственной дочери регента Педру (как наследницы португальского трона, поскольку Афонсу VI не имел наследников): брак с испанским королем или с принцем французского дома? В 1683 г. посол Франции, который находился в Португалии для обсуждения этого вопроса, описывал настроение португальской знати: «Многие фидалгу являются сторонниками Испании. Им не претит вновь попасть под испанское владение, поскольку они надеются получить более выгодные посты, чем те, что они могут получить в Португалии. Между тем есть другие, хорошие португальцы, которые не готовы подчиниться игу, после того как они приложили столько усилий для достижения независимости. Но слабость испанской монархии, которую они наблюдают, убеждает их, что, с другой стороны, им нечего опасаться. Эта уверенность подпитывается врожденным самомнением, которое заставляет их верить, что в мире нет более воинственной нации, чем их собственная. Это повергает португальцев в чувство лености, с которым они живут, и провоцирует невнимание, которое они уделяют своим делам. [...] Хотя у португальцев живой ум, нельзя не удивляться этому самомнению: у них нет какого-либо образования, а так как они не имеют представления о других странах и говорят они лишь о размере своих домов и о великих делах своих предков, они уверены, что не существует знати более прославленной, чем португальская, и не существует страны, в которой жило бы столько великих людей».

Проблема наследования испанского трона в итоге привела к тому, что уже в начале XVIII в. португальцы оказались втянуты в новую войну. Король Испании Карл II скончался в 1699 г., не имея наследников. Эта смерть, которой все ожидали долгие годы, породила проблему наследования испанского трона.

Педру II даже выдвинул собственные претензии на испанский престол, основанные на том, что он являлся потомком Католических королей в шестом поколении. Но истинный конфликт разразился между более близкими к испанскому трону претендентами и более сильными соперниками. Карл II имел двух сестер: одна из них вышла замуж за Людовика XIV, другая за германского императора Леопольда. И оба эти монарха предъявили претензии на испанский престол. В такой ситуации баланс сил в Европе находился под угрозой: существовала либо альтернатива воссоздания австрийского альянса, либо перспектива возвышения Франции, территория которой увеличилась бы за счет Испании.

Завещание Карла II указывало имя наследника. Это был Филипп, внук Людовика XIV. Его провозгласили королем в Мадриде, но германский император не признал наследника, который составил конкуренцию его сыну эрцгерцогу Карлу (Карл III). Развязалась война между Австрией и Францией.

Изначально Португалия вошла во французский блок и пообещала присоединиться к военным действиям в обмен на военную помощь и возвращение некоторых территорий в Индийском океане. Тем временем сложился большой альянс против Франции, в который вошли Англия, Нидерланды и Австрия. Португальская дипломатия сомневалась, поскольку опасность войны с Англией и Ниделандами казалось более серьезной, нежели риск войны с Францией и Испанией. После двух лет переговоров Португалия вступила в большой альянс, получив обещание присоединить обширные земли вдоль границы с Испанией. Этот дипломатический ход способствовал усилению английского влияния в Португалии. Тот же самый посол, который вел переговоры об условиях вступления Португалии в войну, подписал торговое соглашение, которое стало судьбоносным для Португалии, – договор Метуэна [115]115
  Или Метуэнский договор – по имени английского посланника в Португалии, лорда Метуэна.


[Закрыть](1703).

Война, которая началась в 1704 г., длилась восемь лет. Австрийский претендент на престол создал в Португалии базу для наступления на Испанию, однако французы вторглись на португальскую территорию и установили контроль над большей частью страны. В 1706 г. англопортугальские войска достигли Мадрида и провозгласили эрцгерцога Карла королем, однако спустя короткое время были разбиты в битве при Алмансе. В последующие годы вяло велись изматывающие кампании, не принесшие каких-либо определенных успехов. Франция же несла катастрофические военные потери на других фронтах войны. Утрехтский мир (1713) положил конец конфликту. Главным победителем стала Англия, которая получила значительную часть Французской Америки и право ведения торговли на испанских территориях. Португалии не удалось добиться выполнения данных ей обещаний, несмотря на то что она была в союзе с победителями. Страна получила выгоды лишь на границе с Бразилией: на севере было признано право Португалии на оба берега Амазонки вопреки претензиям Франции; на юге граница была зафиксирована по устью реки Рио-де-ла-Плата, что лишало Испанию права на колонию Сакраменто (ее территория приблизительно соответствует территории современного Уругвая).

61. Экономический упадок

В середине XVII в. португальская экономика находилась в состоянии упадка. В 1657 г. на заседании Министерства финансов ситуация описывалась в темных красках. «Сегодня Индия... ничтожно сократилась до шести основных рынков, а именно: Мозамбика, не имеющего обороны, Гоа, безопасность которого плохо гарантирована, Диу, находящегося в опасном положении, Кошина, зависящего от дружбы короля, Коломбо, наводненного голландцами, Макао, где отсутствует торговля и который находится в безнадежном положении... Ангола, основа бразильского производства, требует защиты против притязаний кастильцев, англичан и голландцев, стремящихся захватить наших негров и вывезти их в Индию, на Барбадос и в прочие места. Остров Сан-Томе, где собирались деньги от тканей для увеличения торговли из Анголы, находится в таких условиях, что уже, похоже, не принадлежит короне, так как не имеет с нами никаких сношений. Побережье Гвинеи, откуда происходило богатство, давшее имя региону Мины, все принадлежит иностранцам, ведущим войну с нами на те капиталы, которые они вывозят оттуда. Острова Зеленого Мыса, важнейшая остановка для всех морских путешествий, не имеют какой-либо защиты и находятся в милости тех, кто решится захватить эти земли. Бразилия, основа короны, просит помощи и эта помощь необходима. Мараньян, обещавший стать новой империей, не может развиваться, еле удерживая уже достигнутое, живя в страхе от алчности иноземцев, угрожающих ему. Прилегающие к этому королевству острова (составляющие его третью часть) испытывают нехватку укреплений и живут в бедности, какой не знали во время торговли, которую у них отобрала Генеральная компания. В итоге у Португалии нет ни сил, ни присутствия духа для существования, так же как и королевских финансов, истощенных процентами, пенсиями, жалованьями и прочими ассигнациями государственных средств, не хватает не только для оплаты крупных расходов и того, что необходимо по справедливости, но и для покрытия мелких расходов, для важных случаев. Сколько раз не хватало пятнадцати или двадцати тысяч реалов для оплаты каравеллы, которая перевозит уже распиленную древесину из Педернейры! Сколько раз недоставало пятнадцати или двадцати тоштанов для уплаты за лодку, переправляющую кондитерские изделия! Уже практически не выплачиваются жалованья офицерам, служащим в арсеналах.

Частные лица, и так обремененные налогами, не могут оказать большую помощь. Что еще хуже, люди пребывают в подавленном, грустном и унылом состоянии духа. [...] Верные вассалы Его Величества, окруженные со всех сторон более сильными врагами, находятся без армии на земле, без флота на море... они видели, что кортесы собирались четыре раза, обложили их более тяжелым налоговым бременем, однако это не принесло какой-либо пользы. Они уже не ждут улучшения, поскольку считают, что министры Его Величества не проявляют заботы и даже не стараются ее изыскать. Они воображают, что репутация потеряна, и из-за этого ни враги не боятся их, ни нейтральные страны не хотят видеть в нас друзей. Никто нам не уступает, и к нам относятся как к людям, которые живут на свете по милости других народов».

Подобная ситуация сохранялась до начала добычи бразильского золота. Государственные доходы от внутреннего производства товаров постоянно падали. Большая часть доходов короны покрывалась доходами от сбора таможенных податей и контрактов на эксплуатацию бразильских товаров. Международная конкуренция и нападения пиратов делали торговлю с Бразилией все более дорогостоящей. Возникла необходимость снарядить эскадры для сопровождения торговых кораблей. Но не хватало капитанов и работников. Согласно проекту падре Антониу Виейры, была предпринята попытка направить в Португалию капиталы евреев, разбросанных по Европе, многие из которых бежали в свое время из Португалии. Для этой цели евреям были предоставлены гарантии, что деньги, вложенные в предприятие, специально созданное для этой цели, не могут быть конфискованы инквизицией. Однако вопрос о конфискации натолкнулся на активную внутреннюю оппозицию. Евреи, проживавшие за границей, предложили условия для своего участия в этом предприятии, которые были отвергнуты. Спустя тринадцать лет работы Бразильская компания стала государственной.