Текст книги "История Португалии"

Автор книги: Жозе Эрману Сарайва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)

55. Война за независимость

В этот момент Тридцатилетняя война находилась в заключительной фазе. Франция и Испания боролись за европейское лидерство на полях сражений. Война между двумя странами, которая началась в 1635 г., развернулась во многих регионах Европы (на пиренейской границе, во Франш-Конте, в Голландии, Эльзасе, Германии и Италии) и закончилась лишь в 1659 г. подписанием Пиренейского договора, который означал полную победу Франции.

Этот факт объясняет, почему во время всего правления Жуана IV военные операции не приобрели большого масштаба. В течение многих лет война сводилась к приграничными сражениям. Успехи сменялись поражениями, однако не наблюдалось решительного перелома ни для одной из сторон. В течение этих лет Португалия смогла организовать оборону, перестроить крепости, обеспечить себя офицерами, оружием и лошадьми.

В ходе войны народные массы безгранично демонстрировали патриотизм. Вот два эпизода, дошедшие до нас, со слов не португальских, но испанских военных источников. В 1641 г. войска противника пересекли границу в Тразуж-Монтиш и, среди других деревень, атаковали деревню Моймента в конселью Виньяйш. После яростной защиты семьдесят ее жителей укрылись в церкви, укрепили ее и продолжали оборону. Когда же их наконец захватили, то всех вырезали. Как сообщает источник, «таково было упорство этих мятежников, что, за исключением одной старухи, не было ни одного человека, кто попросил бы пощады или крикнул „Да здравствует король Филипп!“». На следующий год испанские войска вошли в форт Санта-Лузия, рядом с Элваш. Офицер, командовавший операцией, писал: «Португальские солдаты производили впечатление слабых, плохо организованных, но очень сильных духом. Не было ни одного, кто бы согласился крикнуть „Да здравствует король Филипп!“, и поэтому их всех до последнего пришлось предать смерти». Сообщение заканчивается словами: «Португальцы – они все таковы, за исключением некоторых преданных дворян».

Другой источник той эпохи пишет о том, что делали «преданные дворяне». «Они играют в палку о двух концах. Приспосабливаются к правлению короля Жуана и делают хитрости, которые могли бы послужить им оправданием перед королем Филиппом. Здесь у них одна нога, а там другая, тут у них тело, а там сердце». Некоторым платят за саботаж, а именно чтобы «поздно вышли корабли, чтобы не было галер, чтобы расстраивались войска и флот, чтобы не было денег, чтобы не готовились лошади и пехотинцы, чтобы последним не платили, а первым не давали ячменя, чтобы не растили жеребят, чтобы не сражались в случае необходимости, чтобы не строились укрепления» («Искусство уклоняться», глава XLVI).

Пиренейский договор стал для Португалии самым опасным моментом войны. Одной из немногих уступок, которые Франция сделала Испании, являлся отказ от поддержки Португалии, которая до того момента была союзником Франции. Испанские войска, освободившиеся после окончания европейской войны, могли направить свои силы против Португалии. Именно в это время (1660) Португалия воспользовалась услугами графа Шомберга, который прибыл в страну в сопровождении шестисот опытных офицеров и солдат и который провел важную модернизацию военной техники. В 1662 г. вследствие договора, подписанного с Англией, Португалия получила в помощь несколько тысяч английских военных и несколько английских кораблей. Эти факторы, а также активные действия графа Каштелу-Мельора, министра короля Афонсу VI, который в тот момент находился у власти, позволили противостоять крупным наступлениям испанской армии. В 1663 г. испанские войска захватили Эвору и начали движение в сторону Лиссабона, однако были наголову разбиты во время сражения при Амейшиале. В 1665 г. другая многочисленная испанская армия потерпела поражение в битве при Монтиш-Кларуше, которое оказало решающее воздействие на ход войны и которое стало последней военной попыткой Испании вновь завоевать Португалию.

Тем временем в Испании умер Филипп IV. Экономическая ситуация в стране была на грани катастрофы; политическая обстановка приняла уязвимый характер; Франция и император Германии начали интриги вокруг наследования испанского трона. В Португалии с напряжением ожидали мира. Война поглощала все ресурсы. С момента Реставрации экономическая ситуация в Португалии постоянно ухудшалась. Общественное мнение внутри страны разделилось; народные массы не доверяли дворянам; когда испанцы завоевали Эвору, в Лиссабоне начались народные волнения против знати. Каштелу-Мельор использовал это недовольство в свою пользу. Однако народ также устал от войны и готов был поддержать любые политические изменения, которые привели бы к миру.

56. Государственный переворот 1667 года и мир

Уже в конце войны политическую жизнь в Португалии будоражил вопрос низложения короля.

На момент кончины Жуана IV в 1656 г. наследнику трона Афон-су VI было тринадцать лет. Таким образом, ему не хватало одного года до того возраста, когда, согласно традиции, он мог взять в свои руки власть. В этой ситуации регентство было передано вдовствующей королеве Луизе ди Гужман. Однако же новый король был больным: перенесенная в детстве болезнь сделала его инвалидом, он с трудом мог ходить. Противники постоянно утверждали, что помимо физических увечий Афонсу страдает слабоумием и частичным сумасшествием, но его сторонники относили такие обвинения на счет политических интриг. Так или иначе, его мать сохранила регентство в течение шести лет, то есть еще на пять лет после достижения ее сыном необходимого возраста для управления страной.

В 1662 г. один знатный юноша, которого регентша назначила на службу к королю, граф Каштелу-Мельор, решил захватить власть. Он сумел убедить короля прекратить регентство и начать править страной. Значительная часть знати поддержала эти перемены, которые свелись к дворцовому перевороту. Каштелу-Мельор начал правление в качестве тайного секретаря. Это был пост, который не существовал со времен короля Себаштиана.

Страна переживала опасную и решительную фазу войны за независимость. Граф продемонстрировал большую активность в ведении войны, и во время его правления португальские войска добились решающих побед. Испания, измотанная поражениями в Европе, не могла продолжать наступление даже против такого слабого противника, как Португалия. Каштелу-Мельор считал, что наступило время увеличить усилия для получения больших выгод при заключении мира. К военным приготовлениям он добавил дипломатические меры и пытался обеспечить поддержку Франции, женив молодого короля на французской принцессе. В итоге сложных переговоров Людовик XIV согласился на брак между португальским королем и дочерью герцога Немурского Марией Франсуазой Изабеллой Савойской, которая также приходилась ему родственницей. Свадьба Афонсу VI состоялась в 1666 г., а через год был подписан военный пакт между Португалией и Францией.

Однако в это время знать уже была недовольна Каштелу-Мельором, настаивавшим на продолжении войны, от которой все устали. Помимо этого шли разговоры о том, что король – импотент и по причине отсутствия наследника португальская корона опять может подвергнуться опасности. Впрочем, у короля был брат, Педру, который должен был унаследовать трон в случае отсутствия детей у Афонсу VI. Именно вокруг Педру объединилась знать, которая желала покончить с властью временщика.

Со свадьбой короля разразился кризис. Королева и принц Педру быстро достигли взаимопонимания, чтобы заставить Афонсу VI уволить Каштелу-Мельора. Спустя некоторое время королева покинула дворец и объявила себя под защитой монастыря, попросив капитул лиссабонской епархии аннулировать ее брак по причине импотенции короля. Поскольку Афонсу VI не получил никакой поддержки, он подписал документ, который объявлял «отказ от своего царствования на веки вечные в пользу господина инфанта дона Педру и его детей и законных потомков, с объявлением, что из их ренты сохраняет за собой сто тысяч крузаду ренты ежегодно».

Афонсу посадили на корабль и отправили на Азорские острова, где он провел несколько лет в заточении. Он закончил свою жизнь в затворничестве в одной из комнат дворца Синтры. Тем временем капитул епархии объявил брак аннулированным как несостоявшийся. Педру женился на королеве и правил в качестве регента до смерти брата (1683).

Эти события назвали «французским заговором», поскольку политические агенты, которые сопровождали королеву в Португалии, играли активную роль в событиях, происходивших в стране. Вокруг этого обстоятельства возникло много изощренных предположений. Но очевидные причины не нуждаются в каких-либо дополнительных гипотезах: стремление к миру и соперничество среди представителей знати, пришедших к власти после того, как Каштелу-Мельор исчез с политической арены.

Уже в следующем году (1668), после поспешных переговоров, во время которых португальцы приняли условия, ранее отвергнутые Каштелу-Мельором, был подписан мирный договор: Испания признала независимость Португалии, каждая из сторон возвращала пленных и захваченные населенные пункты. Испания оставляла за собой город Сеута, где португальское правление так и не было восстановлено: в 1640 г. фидалгу, управлявший городом, предпочел подчиниться Филиппу IV.

57. Дипломатия времен Реставрации

Династический союз окончательно вовлек Португалию в напряженную европейскую политику.

Соединение с Европой произошло в тот период, когда последняя была разделена на два политических враждующих и соперничающих блока: Франция с союзниками и австрийский дом Габсбургов. Эта поляризация сил берет начало в первой половине XVI в. Она вызвала длительные войны между Карлом V и королями Франции, в которые была вовлечена вся Западная Европа. Однако Португалия смогла остаться в стороне от конфликта.

Тем не менее в 1580 г. Португалия стала одним из государств, подвластных австрийскому дому, и таким образом частью одного из соперничающих альянсов. Период Реставрации совпал с самым разгаром Тридцатилетней войны, которая стала новой фазой в конфронтации между двумя блоками.

Целью португальской дипломатии стал выход из блока Австрии, возглавляемого Испанией, и присоединение к блоку Франции.

Однако выполнить эту задачу было не так просто. Для португальских дипломатов было очевидно, что враги Испании должны относиться к Португалии как к союзнику, поскольку страна вела войну с Испанией. Однако другим странам было выгоднее рассматривать Португалию в качестве врага, нежели в качестве союзника. Помощь Португалии в Европе значила мало, однако страна имела торговые позиции и стратегические фактории, имеющие решающее значение для заморской торговли, за которую уже соперничали европейские страны. Отобрать у Португалии ее позиции в торговле было легче, будучи ее врагами, нежели друзьями. Общим результатом работы португальской дипломатии времен Реставрации стало то, что страна вышла из одного блока, но не смогла присоединиться к другому. Страна заплатила своими позициями на Востоке и серьезными экономическим уступками в метрополии за те выгоды, которые она пыталась получить в рамках европейской политики.

Дипломатические баталии начались еще до военных столкновений. Уже в первые месяцы 1641 г. Португалия направила дипломатические миссии в Рим, во Францию, в Голландию, Англию, Данию и Швецию.

Миссия в Рим закончилась полным провалом. Король Испании, который возглавлял габсбургский блок, одновременно был опорой католицизма, боровшегося с протестантством. По этой причине папы отказывались признавать независимость Португалии вплоть до того момента, пока сама Испания не сделала этого: лишь в 1669 г. папа римский дал аудиенцию португальскому послу.

Борьба за поддержку Англии тянулась несколько лет. В 1641 г. Португалия попросила заключения с ней военного союза, но самое большее, чего удалось достичь, – это подписание соглашения о дружбе и торговле. В соглашении обе стороны брали на себя обязательство не присоединяться к военным действиям против другой стороны, а английские купцы получали право вести торговлю в заморских территориях Португалии на тех же условиях, что и португальцы (договор 1642 г.). Но спустя короткое время в Англии началась борьба между королем и парламентом. Карл I был казнен, была установлена республика, а затем диктатура Кромвеля.

Король Португалии стремился занять нейтральную позицию, но эскадра сторонников короля укрылась в устье Тежу и оттуда осуществляла пиратские вылазки против английских кораблей. Ситуация оказалась на грани войны: английская эскадра заблокировала Тежу и препятствовала морскому сообщению с Бразилией. На Востоке англичане поддержали персов, которые отвоевали у португальцев Ормуз. Для нормализации отношений Португалия была вынуждена принять договор 1654 г. В обмен на мир португальцы открыли для англичан торговлю с Бразилией, Африкой и восточными владениями, зафиксировали ставку налога на английские товары и продукцию, импортируемые в Португалию, на уровне 23%. Португальцы также брали обязательство фрахтовать английские корабли всякий раз, когда возникала необходимость. Среди статей договора, которые представляли наибольшую трудность для принятия португальцами, было положение, которое разрешало купцам, прибывавшим в Португалию, практиковать свою религию. Кромвель даже отправил в устье Тежу эскадру, для того чтобы ускорить процесс ратификации, который затягивался. В 1660 г., когда Испания, положив конец своей длительной войне с Францией, обрела свободные военные силы, которые она могла использовать против Португалии, последняя опять обратилась к Англии с просьбой о военном союзе. Начались переговоры о свадьбе португальской принцессы Катарины, дочери Жуана IV, и английского короля Карла П. Португалия отдавала Танжер в Африке и Бомбей в Индии. Английским купцам было позволено строить фактории на португальских территориях, причем особо указывались в договоре города Гоа, Кошин, Диу, Сан-Салвадор-да-Баия, Пернамбуку, Рио-де-Жанейро. Португалия также обещала передать англичанам земли, которые голландцы отняли у португальцев в Индии, если англичане смогут отвоевать их назад, и поделить с Англией торговлю корицей на острове Цейлон в случае обратного завоевания острова португальцами. В обмен Англия направляла в Португалию два кавалерийских и два пехотных полка, оказывала поддержку своим флотом в случае вторжения и в борьбе с пиратами и выступала посредником в достижении мира между Португалией и Голландией (Уайтхоллский договор 1661 г.). Этот договор положил начало британскому экономическому проникновению и дипломатическому господству Англии в Португалии. Именно при значительном участии английских дипломатов спустя семь лет был подписан мир с Испанией, несмотря на недовольство французских дипломатов.

Тяжело протекали переговоры и с Францией. В 1641 г. позиции португальцев были оптимистичными и амбициозными: формирование блока государств для общей войны с Испанией. Французы уклонились от переговоров. Более скромная просьба о создании «формального союза» (подразумевавшего, что Франция не подпишет мир с Испанией, если последняя также не заключит мир с Португалией) не была удовлетворена. Приближалась к концу Тридцатилетняя война, и Португалия, как противник Испании, требовала участия в конференции по заключению мира. Участие в конференции также означало общее признание независимости страны и окончания войны. Однако Португалии было отказано в участии, и она осталась в стороне от Вестфальского мира. Франция не согласилась даже поддержать португальскую позицию на прямых переговорах с Испанией, которые завершились подписанием Пиренейского мирного договора: Португалия стала разменной монетой, и оставление Португалии на произвол судьбы было одной из немногих уступок Франции поверженному противнику. Несмотря на это, граф Каштелу-Мельор еще раз попытался вернуть поддержку Франции и для этого женил португальского короля на французской принцессе. Но военная поддержка так и не имела места, поскольку тем временем был заключен мир, и политический союз с Францией оказался непродолжительным.

Португальские предложения изначально предполагали заключение мира с Голландией, который также предусматривал восстановление португальского правления на территориях, захваченных голландцами во времена «трех Филиппов», и создание оборонительной лиги против Испании. В итоге Португалия смогла добиться лишь подписания мира на десять лет, и этот мир распространялся только на Европу, поскольку борьба против голландцев продолжалась в Бразилии и Африке. После истечения срока перемирия голландские корабли захватили практически все территории, которые оставались за Португалией в Индийском и Тихом океанах. Лишь в 1661 г. стало возможно подписать окончательный мир: Голландия оставляла за собой захваченные территории, Португалия отказывалась от своих прав и выплачивала компенсацию, голландские купцы получали привилегии в торговле с Португалией.

Таким образом, повсюду складывалась похожая ситуация: вера португальцев в международную солидарность не оправдалась. Европа использовала удобный случай, чтобы захватить португальские колониальные позиции. Патриотическая версия, которая приписывает разрушение Империи испанскому господству, является правдой лишь отчасти, поскольку самые большие потери стали ценой, заплаченной за Реставрацию.

58. Культура. Период хитростей и уловок

  Упадок

XVII столетие стало решающим этапом в развитии современной мысли и науки. Это век Галилея, Декарта, Паскаля, Спинозы, Бэкона, Ньютона. Это время расцвета литературы и искусства: многие знаменитые шедевры были написаны и созданы с 1600 по 1700 г. – картины Рембрандта, Ван Дейка, Веласкеса, театр Шекспира, Сервантеса, Корнеля, Мольера, Расина. В Португалии этому исключительно созидательному и блестящему периоду соответствует эпоха застоя. На ум не приходит имени ни одного крупного скульптора, художника, драматурга, мыслителя, не упомянуть которого было бы непростительным упущением.

Некоторые громкие европейские имена имеют отношение к Португалии. Спиноза был сыном португальского еврея, бежавшего от инквизиции в Голландию. Веласкес был сыном уроженца Порту, вынужденного искать работу в Севилье. Это лишь чистые случайности. Но эти случайности указывают на две основные причины упадка: преследования инквизиции, породившие изоляцию и парализовавшие культурные инициативы, и экономический и политический кризис, кульминацией которого стала утрата независимости и который создал в стране атмосферу депрессии и уныния, несовместимую с блеском литературы и искусства.

Но культура не прекратила существование. XVII век не был столетием бескультурья, он был лишь неплодотворным веком. Работала философская мысль (ни в одну другую эпоху португальской истории не было опубликовано такое количество философских трудов), система образования, осуществлялось строительство, появлялись поэтические произведения, ставились театральные представления. Дело скорее в том, что культура была абстрагирована от жизни и насущных проблем эпохи, избегала острых тем и нововведений, которые могли бы привлечь внимание португальского инквизитора или испанского губернатора, и, чтобы выжить, прибегала к уловкам, используя особые стилистические приемы, обращаясь к истории, к иррационализму, развивая малые жанры и формы искусства.

Иезуитское обучение

Главную роль в культурной жизни XVII в. в Португалии сыграли иезуиты. Именно они продвигали образование и питали практически всю культурную жизнь, которая, несмотря ни на что, продолжала существовать. Это один из многих аспектов, в которых проявляется контраст между деятельностью Общества Иисуса и инквизицией: первое старалась ее развивать, вторая создавала для этого препятствия. Истоки подобного феномена лежат в самих задачах создания Общества Иисуса: бороться с идеями Реформации. Во всех странах, в которых создавался орден, иезуиты брали в свои руки образование – и делали это с большим успехом. В Португалии коллегии действовали в Лиссабоне (нынешняя больница Сан-Жозе действует в здании коллегии Санту-Антан; для того чтобы стереть из памяти этот факт, Помбал изменил его название и дал зданию имя короля), Эворе, Браге, Брагансе, Ангре, Фуншале, Фару, Порталегри, Понта-Делгаде, Сантарене, Порту, Элваше, Орте, Сетубале, Портимане, Беже, Пернише, Вила-Висозе. Также работало несколько школ в Бразилии, Африке и Индии. Это было первая сеть средних учебных заведений на всей территории Португалии.

Книги для обучения были тщательно подготовлены: наилучшим образом составленные дидактические учебники, опубликованные до настоящего момента в Португалии, – это толстые фолианты курса Университета Коимбры. В них объединялось все ортодоксальное учение, то есть учение, которое в условиях Контрреформации считалось соответствующим истинам веры. Эти книги, написанные на латыни, являлись основой образования до времен Помбала, который запретил их употребление. Таким образом, они были как бы единственными книгами в течение полутора веков, и это сделало их существенной причиной задержки и отсталости: в XVIII в. португальские студенты читали учебники, излагавшие идеи начала XVII в.

С другой стороны, образование, которое давали иезуиты, было образованием, преследовавшим свои интересы. Оно представляло собой одну из форм борьбы с ересью и духом Реформации. Ведь Реформация стала порождением умственной свободы, права думать самостоятельно, которым должен был обладать каждый. Именно этого стремилась избежать система преподавания в коллегиях. Его целью было укоренить догмы, которые являются предметом искренней веры, а не порождать критику, поскольку критика всегда приводит к уничтожению догм. В итоге образование было направлено не на тренировку мысли, но на закладку основ веры. Это дало результаты, поскольку португальцы XVII в. отличались глубиной веры, но не мысли.

Но из коллегий вышло большое количество образованных людей. В них учились представители знати, дети буржуа, простые люди, в которых иезуиты видели таланты. Иезуиты не разделяли мнения инквизиции по поводу «новых христиан» и принимали их в свои школы (самый блестящий португальский иезуит – падре Антониу Виейра был «новым христианином», защищал евреев и был арестован инквизицией). Все эти люди изучали латынь, грамматику, риторику, философию. Однако образование не уделяло никакого внимания новым наукам и живым языкам. Спустя некоторое время после событий 1640 г. Жуан IV столкнулся с трудностью при отправке посла во Францию, поскольку среди фидалгу, находившихся у него на службе, не нашлось ни одного человека, который бы говорил по-французски.

Культ формы и каббалистика

Польза, которую могло принести такое обучение, была ограничена контролем инквизиции над всей духовной жизнью. Для светской культуры оставалось очень узкое пространство. Неосторожные слова были очень рискованными, а дерзости могли привести в тюрьму. В этой ситуации мысль развивалась по двум направлениям: религиозное смирение, выраженное в многочисленной апологетической литературе и прославлявшее Божественное величие; и чистый культ формы, который вел к использованию слова как явления самоценного и полностью оторванного от идеи. Два писателя, которые, как правило, считаются главными фигурами португальской литературы XVII в., падре Мануэл Бернардиш и падре Антониу Виейра, являются представителями этих двух направлений. Первый, закрывшись в монастыре, посвятил всю жизнь написанию великолепной прозы, излагающей назидательные случаи и наивные описания чудес. Второй направил свой талант на разработку блестящей словесной формы и создание самых ярких риторических произведений, когда-либо написанных на португальском языке.

Но в обоих случаях блеск формы служил уловкой, скрывающей слабость мысли, и именно слово, а не мысль было рабочим материалом для творческого гения. Историки литературы используют выражение культизм, концептизм, гонгоризм [111]111
  Гонгоризм – стиль, введенный в испанскую литературу Луисом Гонгорой и позже распространившийся по всему полуострову; в нем доминируют латинские слова, неологизмы, метафоры и пр.


[Закрыть]для определения этого поворота, суть которого – в постановке идеи на службу форме.

Существовавшие в Европе философские течения практически не получили отклика в Португалии. Единственное исключение нужно сделать для каббалистики, несмотря на то что она не является философией в чистом виде. Это некая смесь иррационализма, оккультизма и мессианства, что-то среднее между грамматикой и некромантией. Франсишку Мануэл ди Мелу примерно в то же время, когда Декарт написал свое «Рассуждение о методе», составил «Трактат о науке каббалы». Несмотря на то что автор отличался тонкой ироничностью, в книге не было никаких признаков иронии. Была очевидной его вера в каббалистику. Писатель стремился продемонстрировать, что каббала и католицизм не являются несовместимыми. «Скажем, согласно католикам, правильная каббалистика представляла собой глубокое размышление над оккультными тайнами на основании имен, букв, цифр и фигур из Божественных книг; а неправильная – это судебная фикция, которая смутно предсказывает будущее при помощи неопределенных наблюдений». Каббала не имеет португальского происхождения, она пришла в страну из-за границы. Однако показательно, что ничто иное, пришедшее извне, не получило в стране такого распространения: ни метод, ни логаритмы (другое глубокое размышление о цифрах, но основанное на мысли, а не на вере), ни физика. Важным является также то, что два умнейших человека XVII в., дон Франсишку Мануэл и падре Антониу Виейра, являлись приверженцами каббалистики.

Вера в чудо

Другой характеристикой менталитета той эпохи является вера в чудо, широко распространенная как объяснение практически всего, что происходит или существует. Речь идет не только о народной вере в чудо, возникшей задолго до XVII в. и просуществовавшей долгое время, но и о литературной и культурной традиции, проникшей повсюду. Самые удивительные факты получали чудесное объяснение. Если монахи одного из орденов выбирали красивое место для строительства монастыря, то это считалось чудом: это Бог, который при помощи красоты места желает показать людям красоту рая. Длинная жизнь или короткая жизнь, жизнь во здравии или в болезни, удачное путешествие или кораблекрушение – все объяснялось действием высших сил. Монастырские хроники (которые тогда были многочисленными и хорошо написанными) являются бесконечными описаниями чудес. Но это было характерно не только для монастырских хроник. Первым португальским периодическим изданием стала «Газета, в которой все новости, случившиеся при этом дворе и пришедшие из разных стран»; первый номер ее вышел в декабре 1641 г. Вот новость из этого первого номера, которая удостоилась чести быть опубликованной на первой странице: «Сообщается, что в одном местечке в Бейре один человек, услышав в разговоре друзей, что во время счастливой коронации Государя нашего короля произошло всем известное чудо с распятием в соборе Лиссабона, спросил, разве мог образ Господа отделить руку от распятия. И как только он произнес эти слова, упала стена рядом со всеми присутствовавшими при разговоре, и стена убила лишь сказавшего это». Это – чудо, которое подтвердило другое чудо.

Дело в том, что во время коронации Жуана IV изображение Христа оторвало руку от распятия. Рука согнулась и застыла в благословляющем жесте. Это было приписано чуду. Однако скептик из Бейры возразил, что это могла быть случайность, – на него тут же упала стена и убила его.

Патриотизм и история

Существовала не только религиозная цензура инквизиции, но также политическая цензура испанского правительства, которая подавляла все, что могло представлять выражение патриотических чувств. В такой ситуации тема патриотизма обсуждалась лишь образованными людьми в литературе и особенно в истории. Одной из наименее рискованных форм патриотизма было чтение «Лузиад»: великая поэма стала наиболее читаемым произведением XVII в. С 1580 по 1640 г. творения Камоэнса издавались двадцать четыре раза. Прошлое служило в качестве компенсации настоящего. Наблюдался своего рода уход или бегство в историю. Все писатели без исключения искали темы для творчества в ушедших временах. Самым важным произведением, в котором проявилась эта любовь к истории, стала «Лузитанская монархия», состоящая из восьми частей, которые были опубликованы в течение века – с 1597 по 1729 г. Это первое большое издание португальской истории после «Всеобщей хроники Королевства», которую Фернан Лопиш составил в первой половине XV в. Наиболее выдающиеся части произведения написаны монахом Антониу Бранданом, который обладал истинным талантом историка и которому португальцы в значительной мере обязаны знанием истории ранних царствований. Но самыми выразительными книгами являются две первые части, написанные монахом Бернарду ди Бриту. Его повествование берет начало еще до сотворения мира, тогда, когда мир был всего лишь задумкой в мыслях Создателя. Само существование Португалии входило изначально в замысел Бога (из чего следует, что существование независимой страны является не исторической случайностью, но составной частью Божественного плана по сотворению мира). Бог спустился на землю, чтобы создать новое государство и сам беседовал об этом с Афонсу Энрикишем в Оурики. Бернарду ди Бриту хорошо знал, что любая история должна быть основана на источниках, но и здесь так же, как в литературе, нормальный порядок был перевернут: исторический труд потребовал создания документов, а не документы создавали историю. Для обоснования своего повествования Бернарду ди Бриту старательно составил соответствующие источники. Наиболее известной из таких фальсификаций являются «Акты кортесов в Ламегу» – официальное подтверждение чуда в Оурики и юридическое основание португальской независимости. В течение XVII и XVIII вв. ни один подлинный документ не получил в Португалии такой известности, как эта подделка, которая рассматривалась как своего рода Великая хартия древних португальских свобод. В 1820 г. народный судья Лиссабона, призванный приветствовать Конституцию, которую революция намеревалась издать, ошибся и крикнул: «Да здравствуют кортесы в Ламегу!»

С историческим патриотизмом тесно переплетен патриотизм лингвистический. Разговорный и письменный португальский язык воспринимался не только как простое средство общения, но как сокровище, которое было необходимо оберегать. Очевидно, что много людей говорило и писало на испанском. В течение правления «трех Филиппов» португальский язык оставался официальным языком, но не мог не распространяться на речь господствующей нации. Двуязычие получило большое развитие даже среди лиссабонского простонародья. Почти все театральные постановки ставились на испанском языке, и при этом не было необходимости переводить тексты. Несмотря на это (или по этой причине), существовало представление, что португальской язык – сокровище, которое следует беречь. Лингвистические исследования (возникшие еще в XVI в. благодаря Фернану ди Оливейре и Жуану ди Баррушу) вошли в моду. Многие авторы публиковали руководства по правописанию. Примечательным аспектом этих исследований является внимание, уделявшееся народной речи: народные выражения внесли в анемичный стиль литературных избитых выражений новую струю. Использование народных пословиц, поговорок и афоризмов было очень модным. В это время публикуется первый словарь португальских пословиц. Большим успехом пользовалась книга «Антология выражений и пословиц португальского языка», написанная падре Бенту Перейрой. Специалисты по местному наречию использовали эту книгу вплоть до наших дней, хотя и не сознаются в этом.