Текст книги "Приключение Шекспира"

Автор книги: Жан Поль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Вставая, он пошатнулся, прянул в сторону, ловя равновесие, и провалился под мох. Снова сел и, с изумлением, уставился на промокшую до колена левую ногу. Молочно-белый балахон служил ему одеждой. Ни швов, ни складок, ни стежки… Будто соткан прямо на теле. Сейвен боязливо ощупал себя. «Вроде цел». Ощупал и вдруг замер. В голове промелькнуло воспоминание, но... Какое? О чем? Оно вильнуло причудливым завитком дыма и растворилось без следа.

Погрузившись в задумчивость, он склонил голову и стал машинально ковырять сырой мох. «Болота… Где они остались на Вербарии? Устье Хофери. Но это не Хофери. Слишком тепло. Да и лесов вблизи Йерашана уже давно нет». Вдруг его пальцы наткнулись на что-то гладкое и твердое. Он отвлекся от мыслей и вцепился в мох обеими руками. Вскоре из недр болота появилась белая сфера какой-то приплюснутой, некруглой формы. Поглубже запустив руки в грязную жижу он обхватил предмет и потянул его на себя.

Ему ухмыльнулся голый череп. От неожиданности Сейвен охнул и выронил находку, на что челюсти черепа глухо клацнули.

Ямка быстро заполнилась влагой. Сейвен встал перед ней на колени, зачерпнул воды и умылся. С минуту он колебался, но все же запустил руку в продерь и без труда нашарил другие останки. Вытягивать за костяную шею скелет он не стал, а с запоздалым омерзением вытер руки о балахон. «О, хранители! Я ведь только что умылся оттуда».

Череп смотрел на закат, а закат смотрел на череп. Сейвен поднялся. «Чей же ты? Почему здесь? И почему я нашел тебя?» Происходящее не складывалось в сколько-нибудь внятную картину, расстраиваясь все сильней.

Что он помнил до того, как очнулся посреди болота? Все, а вместе с тем ничего. Воспоминания обернулись какими-то макетами. Внешне они виделись целостными и даже последовательными, но углубиться в них не получалось – все тут же замирало, превращалось в музейные экспонаты. Можно ходить-рассматривать, но понять что перед тобой – нельзя. «Граната Крайтера о дверь гелионского корпуса». Всплеск напалма, крики, запах гари… Все представало явственно и натурально. Только откуда это воспоминание и куда оно вело? Сейвен не знал. Побродив вокруг одного «экспоната», он переходил к другому, видя и понимая его все столь же обособленно.

­– Да будь же я проклят! – наконец выкрикнул он и обессилено опустился на землю. – О, хранители… Где я? Как я?!.

На глаза снова попался череп. Сейвен схватил его и принялся судорожно крутить в руках. «Должно быть что-то. Что-то. Что-то!» Но череп был пуст. Он лишь влажно поблескивал и ухмылялся. Но что-то в костлявом изменилось. Каждый зуб его кривой ухмылки насмехался над Сейвеном.

– Ах, так ты издеваешься?! – прорычал он, как следует размахнулся и швырнул череп вдаль.

Минуты две он стоял неподвижно, очерчивая взглядом причудливую, неестественно широкую траекторию полета черепа. Грудь его вздымалась и опадала все тише, кулаки сжимались все слабее… Окончательно успокоившись, Сейвен развернулся и зашагал в сторону леса.

Опыта в освоении болотных топей у него не было. Да и откуда ему было взяться, если на Вербарии болот практически не осталось, а те, что остались, булькали в сказочной глуши. Но вопреки этому, Сейвен шел уверенно, точно зная, в какую лужицу можно наступать, а какую лучше обойти стороной. Вскоре он раздобыл корявый сук и дело пошло еще живей.

Кромка леса чуть-чуть приблизилась, а вот солнце не просело и на палец. Неподвижность светила подтолкнула Сейвена к выводу: либо он не на Вербарии, либо он не в себе. Причем второе суждение представлялось более вероятным. Он остановился и, утерев проступивший на лбу пот, в очередной раз огляделся. Все указывало на то, что он на Вербарии. Само солнце, небо, воздух, звезды… Зойба в конце концов. Но неправдоподобный полет черепа, неподвижность солнца, его собственный несуразный облик… Такого на Вербарии быть не могло. Значит… «Значит произошло что-то со мной. Но что?»

Присев на острую кочку, он почувствовал, сколь сильно устал. Не столько физически, сколько морально. Непонимание своего положения, наглухо запертая память изводили до исступления. С глухим стоном бессилия, Сейвен вонзил посох в землю и вздрогнул от неожиданности: палка стукнулась о что-то твердое.

 Без удивления или страха он взирал на добытый из недр болота второй череп. Точно такой же, какой он выбросил чуть раньше. Гладкий, блестящий, с торжествующей ухмылкой на костистом рте. С тупым, невесть откуда взявшимся предчувствием, Сейвен ткнул палкой мох чуть поодаль от месторождения.

Тук.

Голова закружилась, перед глазами замелькали черно-белые пятна и Сейвен неуклюже опустился на четвереньки. Через минуту уже два абсолютно одинаковых черепа взирали на него. С любопытством и подстегивающим ожиданием…

– Пусть все кругом горит огнем, А мы с тобой еще нальем, А мы нальем, еще нальем, А  мы с тобой еще бухнем…

Пыхтя и напевая старую кабацкую песенку, Сейвен отрыл восемьдесят шесть черепов и прервался на отдых с мыслью, что на сотенке, пожалуй, и остановится. Глядя на груду блестящих, зубастых камней он ухмылялся им в ответ. Его больше не тревожила урожайность топи на человеческие останки, да такая, что куда не ткни, непременное отыщется костеплод. Его не заботила будто бы окостеневшая действительность. Его даже перестала волновать собственная роль в этом бредовом месте. Все, что имело ценность, это сотня черепов, аккуратно уложенных в пирамиду.

Но пирамида рассыпалась всякий раз, когда оставалось несколько черепов до завершения. После очередной тщетной попытки, Сейвен вдруг сообразил, что белые черепки, на буро-зеленом мху хорошо видны с высоты. Их можно сложить в слово и привлечь внимание. Не задаваясь вопросом, чье это может быть внимание, он добыл еще несколько черепов и принялся их раскладывать.

Через несколько минут, к небу устремилось взывание: «Идите в жопу!»

Потирая подбородок, Сейвен окинул взглядом послание, размышляя, не слишком ли категорично вышло. «Может, пошли вон? Или: в гробу я вас видал…» Намерение сложить из черепов призыв о помощи он отверг сразу. «В бредовом месте логика это ерунда. А послать все куда подальше – самое то». В итоге он решил ничего не менять, а лишь добавить к уже написанному: «ваш Сейв». Хлебнув душной водички, он немного отдохнул и тронулся дальше.

Мысли Сейвена безнадежно спутались. По сравнению с теперешней кашей, утренние соображения виделись чище кристалла. Он уже не помнил кто он, откуда взялся и куда идет. Впрочем, впереди темнела полоска леса. «Наверное, туда. Лес… Что это?»

Вскоре он забыл как дышать. Это его нисколько не расстроило, а даже приободрило. Ведь если он провалится, то не захлебнется! Но он не проваливался, а все шел и шел, пока не обнаружил, что стал ниже. Остановился, огляделся и понял, что нижняя часть тела куда-то провалилась и не пускала его дальше. Сейвен пожал плечами, вздохнул и уставился на полоску леса, ставшую ближе и угловатей.

Над головой что-то чавкнуло, булькнуло и все пропало. Тогда Сейвен подумал: «Пусть все кругом горит огнем, А мы с тобой еще нальем, А мы нальем, еще нальем, А  мы с тобой еще бухнем…»

Tat 18

С прерывистым выдохом Тиеф наблюдал как надвигалась земля. Восход раскрасил дюны в великолепные нежно-розовые цвета, проваливающиеся в охру на продолговатых ложбинах. Казалось, что внизу распростерлась вовсе не пустыня, а причудливый, застывший во времени океан…Но чем ниже они спускались, тем тревожнее становилось Тиефу. А когда он увидал крупинки пирамид, то и вовсе перестал обращать внимание на яркукю палитру. Теперь ему казалось, будто Крайтер снижался медленно-медленно и он внутренне напрягался, подгоняя его. Высматривая Ра, Тиеф беспокоился все сильней. Он никого не видел.

Когда сфера опустилась до уровня вершин пирамид, Крайтер взметнул циклон, приготавливая углубление для посадки. Песчаный смерч, с несвойственной природе аккуратностью, переместился в сторону и, вдалеке от стоянки, осыпался горой песка. Образовавшуюся выемку тут же занял летучий шар.

Едва успели приземлиться, как Тиеф выскочил на песок и поспешил к пирамиде, где произошло слияние Ра. По пути он взывал к соплеменникам, но в ответ ничего не слышал… Войти в пирамиду Тиеф не успел: навстречу ему из растворенного хода выплыли серыми тенями Монтерс и Ио. Вязкая темнота за их спинами разгорелась россыпью красных точек. Это были Ра, освобожденные от страшного единения, но отчего-то приобретшие взгляды избранных.

– Приветствуем тебя, Тиеф, – излишне торжественно протрубил Монтерс. – Ты вернулся, мы видим, что не один. Как все прошло?

Тиеф было обратился к ускоренному ментальному пересказу, но Монтерс прервал его:

– Не стучись к нам понапрасну. Мы с Ио, – избранные переглянулись. – Мы с Ио несколько истощены и пока не можем понимать тебя. Используй слово.

– Нет, сперва представь нас своим гостям, – вдруг перебил товарища Ио. – Неучтиво разговаривать друг с другом, когда есть с кем познакомиться.

Тиефу не терпелось узнать как избранным получилось исправить ошибку Вимериса, но он смирился и повел соплеменников к гостям. Едва процессия приблизилась к куполу, как навстречу вышла группа вербарианцев во главе с Дейтом и Олафом. Первое время стороны изучали друг друга в неловком молчании, но потом вышел Енисей и контакт начался.

Чудно было слышать звон родной речи, из чрева премудрого. Сперва он витиевато приветствовал народ Ра от себя, затем предоставил слово Дейту. Короткая речь протектора свелась к заверениям о дружбе и призыву сплотиться перед лицом общего врага. С ответной речью выступил Ио. Избранный поблагодарил гостей за радушие, понадеявшись, что внешние различия между народами, не станут препятствием для успешного сосуществования.

Обмен любезностями Тиеф едва слушал – все его внимание поглотили Ра. У каждого из них глаз стало больше, чем положено. Дышала некоторых сдвоились, отчего выглядели плотнее и толще. У других расширились плечи, так словно выросли новые… Да что там, у некоторых Ра даже были лишние руки! Гребни светоулавителей стали гуще, частично перебравшись на бедра и грудь. В их пламенных взглядах чувствовалась твердая решимость и достоинство. Особенно удивительно было видеть эти взгляды, памятуя тот страх, что еще совсем недавно гнездился в них.

Ио и Вимерис напротив выглядели осунувшимися и пустыми. Но помимо физической слабости, такой неуместной для избранных, они потускнели ментально. Даже их глаза выгорели дочерна...

Наконец вербарианцы пригласили Ра в свою сверкающую обитель. Снедаемый нетерпением Тиеф устремился следом, про себя решив, что будет держаться поближе к своим, чтобы улучить момент и расспросить обо всем Ио и Вимериса. Однако его постигла неудача: избранные не отставали от предводителей купола, крайне заинтересовавшись осмотром. Смягчились и взгляды Ра. Теперь они смотрели на все широко и искренне, как новые ростки. Увлекшись иной реальностью, они как будто ожили. Оглядывая хрустальную обитель, Ра шептались, сдержанно посмеивались и осторожно пробовали на ощупь все, до чего могли дотянуться. Особую радость им доставляли деревья.

Енисей уводил процессию вглубь купола, попутно объясняя его устройство. Ио, как негласный лидер, задавал вопросы, кивал, что-то рассказывал сам, но что – Тиеф уже не слышал. Он плелся где-то позади, разуверившись, что до окончания экскурсии удастся спросить у избранных хоть что-то. Когда гости и сопровождавшая их толпа скрылись меж тяжелых колонн центрального здания, Тиеф развернулся и зашагал обратно.

Нет, не так он представлял себе возвращение. Совсем не так.

Тиеф сидел на краю центральной дорожки и смотрел как разгорался новый день. Среди песчаных дюн отчетливо вырисовывались темные фигуры пирамид, казавшихся в сравнении с куполом громоздкими и неуклюжими. Такими же неуклюжими сейчас казались и Ра. Утонченность вербарианцев, их технический прогресс, резко диссонировали с грубостью его племени. Ведь они даже не знали что это: «технический прогресс», как незнакомы им были понятия о культуре, письменности, науке. Впрочем, не случись той катастрофы, разделившей Мудреца на части, Ра смогли бы противопоставить вербарианцам качественно другую особенность...

Призадумавшись, Тиеф не заметил как к нему подошел Крайтер. Внимательно посмотрев на инопланетного товарища, он не стал тревожить его дум, и только присел рядом на скамейку, скрестил на груди руки, откинулся на спинку и устало выдохнул, смыкая веки.

Невдалеке журчал ручей, пахло свежестью и прохладой. В куполе висела несвойственная дню тишина – все обитатели удалились вслед за экскурсионной группой, отчего та превратилась в настоящее шествие. Казалось, что в куполе остался один Тиеф, как вдруг:

– Как считаешь, мы можем наведаться в твою пирамиду? Вдвоем? – Крайтер приоткрыл правый глаз и покосился на Тиефа. – Эта канитель, похоже, затянется, а у нас времени в обрез.

– Ты хочешь взглянуть на Мудрецов?

– Не совсем, – Крайтер выпрямился и испытующе посмотрел на Тиефа. – Я хочу их пощупать. И желательно без посторонних глаз. Сейчас самый подходящий момент. Ты как? Со мной или против меня?

– Я с тобой… – медленно ответил Тиеф, не до конца понимая, чего именно хочет Крайтер. – Но зачем? Ведь Ио непременно явит взору и наши обители.

Крайтер вздохнул, пожевал губами и встал. Вслед за ним поднялся и Тиеф.

– Слушай. Я буду с тобой откровенен. Только не закипай. Я хочу проверить, подчинится ли мне ваша креатура. Если вот эта фигулька: – он достал из кармана металлический диск и закрутил его в пальцах, отчего тот ослепительно заблестел. – Если она позволит мне принудить вашу… Вашего Мудреца к повиновению, то и креатура земли может быть послушной. Ведь принципиально они схожи. Даже совмещаются без особых проблем… Вот я и подумал, почему бы не попробовать? Все равно мы ничего не теряем. А так я буду хоть в чем-то уверен.

Тиеф медлил с ответом. Ему не хотелось за спиной у товарищей вводить иноземца в сакральное место, а тем более дозволять ему упражняться с Мудрецом. Ведь Мудрец это… Тиеф вздрогнул. Он услышал себя со стороны, услышал старого и пыльного Тиефа, который все еще был Ра.

– Ладно, – наконец произнес Тиеф и приободрился собственной уверенностью. – Ладно. Только быстро и без шуток.

Уже поднимаясь по широким ступеням пирамиды, Тиеф обратил внимание, что товарищ вышел пустым – его креатура осталась в оболочке легким лазурным цветом. Войдя внутрь, они  не сговариваясь обернулись. За ними никто не следил.

– Они слишком заняты друг другом, – высказался Крайтер, как будто подслушавший мысли Тиефа. – Так что опасаться нечего. Идем, времени у нас не так уж и много.

Хотя Крайтер и оставил креатуру Вербарии, сила его не покинула. Это стало особенно заметно, когда они приблизились к купели Мудреца. Багровые отсветы пятнали все, и только Крайтер бледнел тенью ясного неба. Тиеф посмотрел на свои руки – его когти покраснели, что могло означать только одно. Мудрец знал об их приходе.

Крайтер облокотился о борт вместилища и склонился над ликом Мудреца. В его руке сверкнул диск, да так ярко, как будто он выхватил его из солнца. Когда он сжал его в кулаке, то свет брызнул сквозь пальцы точно вода. Роняя капли света на жидкий лик, Крайтер медленно стал опускать руку. Когда его кулак коснулся поверхности Мудреца, вся она взбугрилась лиловыми пузырями. Большие и маленькие они лопались искрами, и в их хлопках слышалось разноголосое эхо, перекатывающееся по обители хором раздраженных голосов.

Тиеф наблюдал за происходящим с поразительной отрешенностью. Он существовал как зрение, слух, как мысли – простые, ни к чему не приложенные соображения. Части тела словно бы неустанно перемешивались, отчего стало трудно понять, где у него рука, а где хвост. Он закрыл глаза, но веки куда-то пропали...

Крайтер опускал руку все глубже. Теперь поверхность не просто вздувалась пузырями, она кипела. По обители растекался розовый пар, вязкий и живой. Когда пелена коснулась ног Тиефа, все его естество затрепетало, устремилось к туману, как к родной земле. То немногое, что осталось от него больше походило на прежнего Тиефа, такого же беспомощного и пустого.

Вскоре и эта ничтожная крупинка самосознания растворилась в бледно-розовых волнах. Ментальный Тиеф вытек из Тиефа физического, став ручейком полноводного Мудреца. И только один Крайтер возвышался могучей колонной, глухой к туману и его шепоту.

– Тиеф, – голос Крайтера врезался в туманную пену как острый кремень. – Поднимись.

Разлившийся по полу туман задрожал и начал сжиматься вокруг оцепеневшего Тиефа. Его захлестнули воспоминания. О себе, о своих чувствах и желаниях о том, кем он являлся теперь и кем был раньше. Туман сгустился, обволок тело и просочился внутрь. Тиеф судорожно выдохнул. Он узнал себя, обрел повторно, но не через Мудреца, а через… Крайтера. Через его манипулятор. Тиеф медленно поднес руку к глазам: когти больше не отливались багрянцем, но подрагивали – отвратительно мелко и неуемно. Во всем теле чувствовалась слабость новопророщенного.

– Извини, дружище, но так надо было, – вдруг услышал он спокойный голос Крайтера. – Я удалил из тебя креатуру, чтобы не замять в общей массе. Ты… Ты ведь мертвый?

Тиеф кивнул. Он знал, кем являлся.

– Ты мертв, Тиеф. Вы рождаетесь мертвыми, не способными вырабатывать биоэфир. Точно так же как ваш Мудрец не способен накапливать его. Он тоже мертв. Вы умерли вместе с ним.

Вдруг он замолчал и обернулся к купели, будто его окликнули.

– Не стоит обманываться, – ответил он, явно обращаясь не к Тиефу. – Он не воскресит тебя и не возьмет с собой.

И снова страшная, многозначительная тишина, звенящая осколками эха.

– Я знаю, – снова ответил он пустоте. – Я знаю потому, что есть его часть.

В ярких бликах манипулятора вдруг проявился невидимый до сей поры собеседник Крайтера. В самом центре купели, над теперь уже упокоившейся поверхностью, стоял Мудрец. Пепельно-серый, подсвечиваемый снизу багровым светом... Тиеф вздрогнул. Он узнал себя. Старого, изможденного, покрытого скорлупой морщин и коркой наростов.

– Постой! – вдруг вскрикнул Крайтер и быстрым взглядом скользнул по Тиефу. – Не торопись, подумай!

Последний его возглас потонул в громовом клокотании – там, где еще мгновенье назад возвышалась фигура Мудреца вспенился гейзер. Он поднимался, рос и мгновенно заполнил всю купель. Когда макушка фонтана уперлась в свод пирамиды, багряно-розовая пена стала растекаться по стенам, заполняя борозды причудливой резьбы.

Тиеф почувствовал, как уперся хвостом во что-то твердое и теплое. С трудом оторвав взгляд от Мудреца, он оглянулся: за спиной оказалась стена, к которой он отступил незаметно для себя. Тогда он посмотрел на Крайтера: тот стоял неподвижно, вытянувшись и плотно прижимал руки к груди. Его стан излучал бледно-голубое свечение, а волосы и полы одеяния колыхались, точно под напором сильного ветра. Губы Крайтер торопливо шевелились.

Стена ощутимо задрожала, на голову посыпалась каменная крошка. Тиеф отступил, глянул вверх и увидел как вуаль Мудреца, до это обволакивающая нутро пирамиды с тягучей медлительностью, стремительно ускорилась. Тиеф отскочил дальше и посмотрел на Крайтера. От того остался клин света, впивающийся в пол. Были видны сияющие чистотой льда трещины, раскалывающие под ним камень.

– Тиеф! Берегись! – услышал он в голове крик и тут же почувствовал, как его ногу обвил липкий огонь.

Он шарахнулся в сторону, споткнулся, упал и уже с пола увидел, как к нему тянулось склизкое, извивающее щупальце. Оно шарило по каменной кладке, выискивая ускользнувшего Тиефа, потом вдруг замерло, почувствовав его страх, и молниеносно схватило за ногу на этот раз крепче и больней.

Крайтер что-то кричал. Тиеф не мог разобрать что – в голове как будто разгорелся дикий пожар, сжигающий всякое понимание. Но Крайтер продолжал кричать и его крик раздвигал стену пламени, для того, чтобы Тиеф мог подняться. Сознание прояснилось и он увидел, что уже по пояс поглощен Мудрецом, что вся обитель заполнена им как громадный сосуд. Чистое пространство оставалось только вокруг Крайтера. Из нависшей над ним массы выстреливали щупальца, но, с треском лиловых молний, отскакивали обратно.

Тиеф приподнялся, стараясь подползти ближе к товарищу, но нижняя часть тела не слушалась. Она как будто вросла в трепещущий пласт, став его частью.

 – Помоги… – выдохнул Тиеф, в отчаянии протянув руку Крайтеру. – Крайтер! На помощь!

Свободное пространство неумолимо сжималось. Сейчас их разделял только узкий просвет, сквозь который Тиеф едва видел краешек лучезарной фигуры. Мудрец стремился разделить их.

Внезапно Мудрец замер, точно остекленев. От совсем уже, было, пропавшего Крайтера во все стороны побежали веточки белых трещин. Заметив это, Тиеф рванулся из всех сил и с хрустом выдернул ноги. Он ринулся к товарищу, но затвердевшего просвета едва хватило, чтобы просунуть в него руку.

За спиной что-то глухо ухнуло и разбилось. Тиеф оглянулся и увидел расколотую об пол глыбу Мудреца. В своде застывшего кокона чернел угловатыми краями провал. Треск усилился, отовсюду несся глухой рокот. Еще один валун, подчиняясь зигзагам трещин, рухнул наземь у самых ног. В несчетных гранях расколотой глыбы, он увидел собственные отражения. Маленькие и кривые они метались в осколках, моля Тиефа дать им свободу.

Очередная глыба, упав, больно ударила Тиефа по плечу. Он упал, но тут же поднялся. Боль? Тиеф судорожно ощупал себя, посмотрел на когти – они больше не светились багрянцем.

– Я снова Ра?

Треск усилился, стал ближе и вот, разделявшая их преграда рассыпалась. Тиеф увидел Крайтера, протягивающего ему руку и, не колеблясь, схватил ее.

Tat 19

– А я тебе говорю в лес! – от возмущения Сейвен даже ногой притопнул. – Выход там. И захлопнись, наконец, а то назад зарою.

Череп в ответ клацнул челюстью и откатился.

– Давай, давай, иди, – простучал он уязвлено. – Провалишься в трясину как я когда-то и все. Конец!

Сейвен скрипнул зубами, но сдержался и не пнул болтливые останки. С той самой минуты, как он отковырял костлявого, тот не умолкал и всячески старался помыкать им. Вот как теперь, склоняя Сейвена отказаться от намеченного пути.

– Ну, ты сам посуди, – подпрыгивая на месте, говорливый развернулся, чтобы видеть Сейвена. – На кой тебе лес? Что ты там найти собрался? Укрытия? Спасения? Ягодов? Грибов? Волков? Избушки на ножках? Или ты ждешь там красного ковра с выходом? Все там! Там, где солнце уезжает на закат.

– Никуда оно не едет, – проворчал Сейвен, развернулся и зашагал к лесу, зная наверняка, что пустоголовый покатился следом.

Возобновив путь, он перестал думать о чем-то кроме зыбких вершков под ногами. Изредка он поднимал глаза на темную полоску леса и сердце всякий раз замирало. Неуловимая мысль вспыхивала и тут же гасла. Какая? Он никак не мог вспомнить. Он помнил избушку, поляну и высокий костер… Помнил непонятную песню и мелодию сыгранную на флейте. «А что это – флейта?»

– Эй, лысый! – не оборачиваясь бросил он черепу. – Что такое флейта помнишь?

– Я не лысый! – огрызнулся тот. – Да, я помню что такое флейта. Это здоровенный музыкальный инструмент с пятьюдесятью струнами. Играющий садится пред ним, теребит струны и рождается музыка.

Сейвен невольно усмехнулся, представив Крайтера восседающим перед чем-то подобным. «В муках, должно быть, рождалась бы музыка». Представил и остановился как вкопанный. «Крайтер. Ведь это он играл на флейте в том лесу! А пел? Кто пел-то?» Образ Крайтера, целостный и полный, на мгновение полыхнул молнией, но тут же стал растворяться. Силясь запечатлеть его, Сейвен закрыл лицо руками присел на корточки и сосредоточился. Вдруг об него что-то стукнулось.

– Эй, чего стоим?! – прошамкал череп. – Я спрашиваю чего стоим?..

Образ рассеялся. Сейвен, раздосадованный донельзя, схватил костлявого, зажал под мышкой и, под протестующий вопль, выдрал ему зуб. Этим зубом он выцарапал на гладком челе: «Крайтер», смочил водичкой надпись и закрепил результат.

– Так. Тебя теперь зовут. Эээ. Крайтер тебя зовут. Понял?

– Я не Крайтер! – взрыдал череп. – А мне больно, поганец ты эдакий!

– Как же нет, когда Крайтер. Вон, у тебя на лбу написано!

– Это ты только что нацарапал!

– Нет. Это на меня не похоже. Хотя, – он деланно задумался. – Если ты не он, то кто же?

Сейвен приготовился к ответу, но череп замолк. Даже когда он потряс костяшку, из того и слова не выпало.

– Обиделся, значит, – укоризненно покачал головой Сейвен. – Хотя так даже лучше.

Он взял череп за глазницы, подобрал свою клюку и зашагал дальше.

Ни долго, ни коротко Сейвен заметил вдали белые линии, сложенные из белых камушков. Подойдя ближе он с удивлением прочел надпись из черепов: «Идите в жопу! Ваш Сейв». Причем, под восклицательным знаком первого высказывания череп куда-то пропал... Сейвен, ведомый порывом законченности, водрузил своего онемевшего спутника на пустующее место.

Едва черепок оказался на месте, его охватило странное ощущение повторенности. Так, словно он уже бывал здесь. Будто это он выложил крамольную надпись, а потом, когда-то позже, потревожил восклицательный знак. «Сто черепов. Именно столько здесь. Не больше и не меньше». Подсчеты увенчались успехом: зубастых камней, действительно, оказалась сотня. Вместе с тем, что он принес с собой. Но ни радости, ни удивления Сейвен не испытал. «Точно для галочки дело. И так ведь известно, что их сто».

Все черепа походили друг на друга как две капли воды. Ни тебе разницы в челюстной карте, ни в форме глазниц или лба… Даже носовые прорези одинаковые. Сейвен сложил из черепов возвышенность и теперь восседал на ней, перебирая оставшиеся.

– Чьи же вы, поганцы, а? – вздохнул он черепу на левой руке, перевел взгляд на правый и, не дождавшись ответа, столкнул их лбами. – Откуда вас столько на мою голову?..

Сказал и задумался. Отшвырнул один череп, а второй приложил к своей голове. Ощупал. По габаритам вроде походило. Тогда Сейвен раскрыл рот пошире и стал исследовать свои зубы, одновременно сверяясь пальцем с эталоном. Выходило, будто зубы такие же.

– Ну, нет, – покачал он головой. – Быть того не может. Это сколько ж раз я тут уже…

Вдруг, точно опомнившись, он схватил тот череп на котором красовалась корявое «Крайтер», перечеркнул надпись и ниже торопливо нацарапал «Сейвен». Подчеркнул имя два раза и вернул его в основание восклицательного знака. Затем поднялся, разложил черепа в прежнее высказывание и двинулся в путь с уверенностью, что это дело было не для галочки.

* * *

Едва Сейвен подошел к примеченной издали надписи, как внутри шевельнулась чувство повторенности. «Как заводная игрушка. Снова и вновь, пока завод не кончится. А потом появляется рука с ключиком и пошло-поехало».

Сейвен уселся перед ругательством, воткнул клюку в мох и положил рядом принесенного с собой «Крайтера». Оглядывая писанину, его внимание привлекла точка восклицательного знака. Зачеркнутое на лбу черепа имя было в точности таким же. Вплоть до последней, дрогнувшей буквы. Он отложил находку, взял утихшего говоруна и, перечеркнув надпись, процарапал ниже свое имя, дважды подчеркнув его.

Надписи совпали. Рытвинка к рытвинке. Трясущейся рукой Сейвен утер со лба пот, сглотнул, взял чистый череп и проделал операцию от начала и до конца. Все совпало с зеркальной точностью.

Череп выпал из руки и глухо стукнулся об мох. Не глядя на него, Сейвен потянулся к ближайшему чистому, подписал его, потом взял следующий, а за ним еще один… Он испортил пять зубьев, прежде чем подписал все черепа. И на каждом надписи совпадали с эталоном, как две капли из одной лужи.

Управившись, Сейвен не стал укладывать черепа в прежнюю надпись. Вместо этого, он выложил из них огромную стрелку и поковылял дальше.

* * *

Указывающую на лес стрелку Сейвен увидел издали. Приостановился возле нее, осмотрел черепа, сравнил со своим, многозначительно хмыкнул и ускорил шаг.

Всё сходилось. Чувство залипания поселялось в нем все раньше и раньше. Теперь он был уверен, что появляется и пропадает на этом болоте не в первый и не в тысячу первый раз. Теперь он знал наверняка, что все черепа принадлежали ему предыдущему и что его останками усеяно все болото. Или, по крайней мере, тот путь, которого он придерживался.

Его забывчивость тоже оказалась далеко не случайной. Он утрачивал способность удерживать воспоминания только если шел к лесу. Если он держал путь на закат, как того советовал череп, то память долго сохраняла целостность. До самой гибели, потому как это направление не имело конца.

Что, действительно, оставалось загадкой, так это как он здесь очутился и где, собственно, это «здесь» находилось. Сейвен чувствовал, что ответ ждал там, на кромке темнеющего у горизонта леса. Но, коли он продолжал топтать болото, то добраться ему туда не удалось. «Пока».

Была и еще одна штука, а вернее две. Одна всячески препятствовала его походу, а другая исподволь направляла. Диалектика обеих сил оставалась для Сейвена крайне туманной. «Оно и правильно. Изъясняйся они доступно, давно б уже выбрался с болот или пропал окончательно».

 С каждым шагом Сейвен терял себя по капле, как проколотый бурдюк.

Хотелось пить, но не хотелось останавливаться. Он инстинктивно чурался остановок. Остановка значила конец. Поэтому он шел, изредка поглядывая на надписанный череп. Прочесть надписи Сейвен уже не мог, но этого и не требовалось. Череп сам по себе служил напоминанием. О чем? Сейвен забыл. Главное, что каждого брошенного на него взгляда хватало протащиться еще немного.

* * *

Тишина и мрак.

Эти явления остались где-то позади, потому как в ушах шипело и булькало, а сквозь сомкнутые веки пробивался свет. Сейвен раскрыл глаза и посмотрел на источник света, но тотчас зажмурился ослепленный лучами заходящего солнца. «Где это я?»