Текст книги "Че Гевара"

Автор книги: Жан Кормье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

ЧАСТЬ VII
БОЛИВИЙСКАЯ МЫШЕЛОВКА

Глава XXVII
ЧЕ ИСЧЕЗ

Где Че? В августе 1966 года его присутствие отмечается в Барибас, бразильском поселке на границе с Парагваем. Рассказывают, что он носит строгую одежду доминиканского монаха и его зовут братом Хуаном де лос Сантос. Он объявляется случайно как Тироне Повер в «Зорро», фильме, который привлекает толпы в кинотеатры Южной Америки. Затем его обнаруживают в Кордове, в фешенебельном отеле. Это уже персонаж из легенды. В действительности прямо из Конго он вернулся в Гавану и готовит новую экспедицию.

Идея распространения Революции преследует его. Его поездки в качестве министра кубинского правительства, контакты за 1раницей дали ему обширное видение политики. Пока он был в Конго, в Гаване состоялась Первая конференция солидарности народов Азии, Африки и Америки, трех континентов, которая собрала четыреста делегатов и тридцать обозревателей. Он не смог там присутствовать, но мысленно он принял в ней участие и написал в журнал Л a Триконтиненталь:

«Об Африке. Она предоставляет для неоколониального вторжения почти девственную землю. Здесь произошли изменения, которые обязали определенным образом неоколониальные правительства порвать со своими старыми абсолютными прерогативами. Но когда процессы без перерыва следуют один за другим, колониализм без насилия замещается неоколониализмом с тем же результатом в отношении экономического господства. Соединенные Штаты, у которых не было колоний в этой части мира, теперь активизируются, чтобы проникнуть в бывшие места охоты их союзников. Можно быть уверенным, что Африка на долгое время представляет собой резерв для стратегических планов североамериканского империализма».

По Азии. «Континент с различными характеристиками. Освободительные войны против серии колониальных владельцев имели результатом установление правительств более или менее прогрессивных, которые позднейшая эволюция поставила в некоторых случаях в условия углубления основных целей национального освобождения, в других – возврата на проимпериалисгические позиции. С точки зрения экономики, Соединенным Штатам в Азии было мало что терять и много приобрести. Изменения им благоприятствуют. Но над всем этим существуют на Индокитайском полуострове специфические политические условия, которые придают признаки особой значимости в Азии и играют большую роль в глобальной военной стратегии североамериканского империализма».

По Америкам. «Они представляют собой симбиоз, более или менее гомогенный, и почти на всей их территории североамериканские монополистические капиталы имеют абсолютную гегемонию. Призрачные правительства или, в лучшем случае, слабые и трусливые, не могут воспротивиться приказам патрона-янки. Североамериканцы достигли чуть ли не самой высокой степени своего политического и экономического господства; малейшее изменение ситуации может выразиться только в регрессии их господства. Под лозунгом «Мы не разрешим другую Кубу» скрывается возможность агрессии без риска, как проведенная против Сан-Доминго или раньше Панамская бойня, и открытое предупреждение, что войска янки готовы вторгнуться в любой пункт Америки, каким бы он ни был, где установленный порядок был бы уничтожен, что затрагивало бы их интересы».

Зажечь два, три, множество «Вьетнамов», чтобы вынудить североамериканцев рассредоточить свои силы и таким образом ослабиться, таков лозунг Че. Он утверждает также: «Без ненависти народ не может победить мощного врага». Итак, Латинская Америка ему кажется созревшей для пожара. Колумбия и Венесуэла уже борются; в других странах есть организация, готовая действовать. С людьми, такими как Карло Роберто Бустос в Аргентине [37]37
  Который принял эстафету от Хорке Массетти, исчезнувшего в апреле 1964 года в лесу около границы с Боливией. Говорят, что он умер от голода.


[Закрыть], Карло Маригуэла в Бразилии, Лобатон и Хуан Пабло Чанг в Перу. В Парагвае в подполье готовятся Тупамарос, тогда как в Чили Сальвадор Альенде, в то время президент сената, обеспечит для борьбы тыл, то, чего ему будет катастрофически не хватать в других странах в отношении медикаментов и особенно продовольствия.

Итак, уже более трехсот революционеров готовятся в Боливии, Аргентине, Бразилии и Перу. Из них шестьдесят боливийцев на Кубе, так как выбор Че – и Фидель полностью вовлечен в план – упал на Боливию, Почему на нее? В основном по географическим причинам. Она расположена в центре Латинской Америки, между грядой Анд и Амазонией, там где сердце. Окруженная лишь Перу, Бразилией, Аргентиной, Парагваем и Чили. Со своими 1 098 500 км ²она насчитывает менее пяти миллионов жителей, из которых три четверти сосредоточены на одной десятой части страны, это оставляет место для подпольной борьбы, чтобы внедриться, открыть первую «свободную территорию», которая сыграет ту же роль, что и Сьерра-Маэстра для Кубинской революции. Как базу для герильи выбирают подходящую в этом смысле реку Ньянкауасу, затерянную в предгорье, в, так сказать, необитаемом районе, где промышляют отдельные охотники – и где единственный крестьянин Арганарас окажется купленным врагом.

Снова начинать, с надеждой найти такие же условия, какие обеспечили успех в первый раз. Но Че появится в Боливии, не будучи уверенным в поддержке коммунистической партии, и особенно крестьян, что было решающим для конкистадора с Гранмы.

– Звезда Че начала тускнеть после речи перед ООН в Нью-Йорке, – признает Альберто и добавляет: – Я любил того Че, который шел к этой речи. Но Че, который вышел после, был уже другой.

Итак, Эрнесто в Гаване. Это не было первым его намерением. Так как Фидель уже прочитал его письмо из экспедиции, он собирался сразу из Танзании направиться в Боливию. По причинам обеспечения тыла, а также потому, что Кастро настаивал на новой встрече, он вернулся на Кубу. Абсолютно инкогнито: он хочет навестить Арагона, слегшего от болезни, которой он заразился в Африке, но Фидель не советует ввиду количества посетителей, которые спешат в дом к его другу, и сам передает последнему послание Че с пожеланием скорейшего его выздоровления.

Алейдита, дочь Эрнесто и Алейды, вспоминает об одной таинственной встрече, которая у нее произошла в этот период. В 1987 году по случаю двадцатой годовщины со дня смерти Че она рассказала эту историю итальянской газете Иль Тиррено:

– Самая старшая из четырех детей в доме [38]38
  Ильдита жила со своей матерью Ильдой Гевара.


[Закрыть], я была второй мамой для моих двух братьев, особенно для Эрнестито, который только что родился, и для моей маленькой сестрички. Наша мать нам всегда говорила: «Папа хотел, чтобы вы сделали то, чтобы вы были такими… Не делайте этого, папа не одобрил бы». Ее заслуга в том, что она научила нас уважать его, как мы это делаем.

Пришел день, когда она нас всех четверых привела в дом, где находился он. Там нас поставили перед человеком, странным, лысым, в очках. Он сказал, что он испанец, зовут Рамон, и утверждал, что очень дружен с нашим папой. Когда я его увидела, я ему сказала: «Чико, но ты не похож на испанца, ты скорее аргентинец». Все были поражены моим умозаключением: «Итак, если эта малышка догадалась, то маскировка ни к чему!»

Мой отец сохранил спокойствие и спросил: «Почему аргентинец?» Я ответила: «Так мне кажется». Это успокоило всех. После чего он нас всех пригласил пройти в столовую. Мой отец всегда садился в конце стола. И около года, пока мы его не видели, я взяла за обыкновение занимать это место. Когда испанец сел там, я поспешила ему сказать, что это место моего папы, и что когда его нет, оно мое. И незнакомец возразил: «Но это место амфитриона!» Он вынужден был объяснить мне смысл слова «амфитрион», прежде чем я села рядом с ним. Позднее моя мама мне рассказала, как он был горд, что его дочь в пять лет отреагировала таким образом.

Он пил чистое красное вино. Обычно мой отец смешивал вино с минеральной водой, и я тоже так делала. Я ему сказала: «Как это случилось, что ты, такой хороший друг папы, не знаешь, как он пьет вино? Я покажу тебе». И я смешала вино с водой, что еще больше его обрадовало.

После обеда я начала бегать с моими братьями и сестрой и ударилась о столик из розового мрамора. Моя мать, расстроенная историей с аргентинцем, заплакала. Отец взял меня на колени, обнял, прежде чем пойти на кухню за салфеткой и кусочками льда, чтобы пристроить их на мою шишку. Я почувствовала что-то особенно во внимании, которое он мне оказывал.

Немного позднее он предложил нам карамель, по коробке каждой дочери и одну двум мальчикам, и мы ушли, поблагодарив этого господина испанца, такого доброго.

Когда мой отец умер, моя мать показала нам фото, на котором был только Рамон, испанец, которого я помнила хорошо, хотя и видела только один вечер. Я вспомнила его, берущего руку матери, с которой он только что говорил голова к голове, спросила: «Мама, что ты делаешь с этим мужчиной, который не мой отец?» Она мне ответила: «Это твой отец…».

С июля по сентябрь 1966 года Че готовится на Кубе, снова в провинции Пинар дель Рио с людьми из своего отряда. Пятеро уже были с ним в Конго: Харри Виллегас [39]39
  Помбо.


[Закрыть], Хосе Мария Тамай [40]40
  Рикардо.


[Закрыть], Карлос Куэлло [41]41
  Тума.


[Закрыть], Исраэль Рейес Сайес [42]42
  Браулио.


[Закрыть], и хирург Октавио дел ла Консепсьон [43]43
  Моро.


[Закрыть], ветеран Сьерра-Маэстры. Говорили, что одновременно с ними готовились шестьдесят боливийских герильеро. Первая идея Фиделя и Че состояла в том, чтобы подготовить всех учеников революционеров на красном острове. Но стоимость перемещения сделала операцию невозможной, так как не могло быть и речи для вовлеченных добровольцев из разных стран прямо прибыть на Кубу, нужно было оплатить авиабилеты на Москву через Париж или Рим, прежде чем попасть в Гавану. Это смогли сделать для шестидесяти человек, тех, кто вновь рядом с Че на Кубе, где и останется большая часть из них. Меньшая часть вернется в Боливию, и только некоторые из них доберутся до рядов герильи, среди которых студенты-медики Марио Гутиерес Ардайа (Хулио), Эрнесто Малмуро Уртадо (Эрнесто) и Антонио Хименес Тордио (Педро), которого назовут Пан Дивино (святой хлеб) за его красоту.

На самом деле боливийское движение идет издалека: в мае 1963 года, когда авангард колонны перанских герильеро, выходцев из Боливии, понес большие потери в Пуэрто Мальдонадо, остатки колонны скрывались в Ла Пасе в течение двух лет. В июле 1963 года первая поездка в Боливию кубинского капитана Хосе Мария Тамайо с колумбийским паспортом. С сентября 1963 года по февраль 1964 года существует партизанская народная армия под командованием Массетти, соотечественника Че, по прозвищу Сегундо (секунда).

В марте 1964 года Че принимает в министерстве промышленности исключительную личность, Тамару Бендер Бункер, она же Лаура Гуттеерес Бауер, знаменитая Таня, дочь советской гражданки и немца, эмигрировавших в Аргентину, затем вернувшихся в ГДР. Эрнесто ее уже знает, она была его гидом в Москве. В 1962 году она поселилась на Кубе и была одной из первых женщин, вступивших в члены кубинской коммунистической партии. Во время их встречи в 1964 году Че доверил задание высокой и красивой Тане: проникнуть в высшее боливийское общество, как можно ближе к президенту Барриентесу. Она преуспела в этом так хорошо, что последний влюбился в нее до такой степени, что хотел сделать ее своей любовницей. Но она кончит тем, что будет разоблачена, ее прошлое и ее роль станут известны, и не останется ничего другого, как уйти в подполье, прежде чем встать в ряды герильи, как только она организуется.

В 1966 году события определяются. В марте Тамайо [44]44
  Мбили, или Папи.


[Закрыть]вновь попадает в Боливию. В июле к нему присоединяются Помбо и Тума, обязанные подготовить место. В сентябре капитан Альберто Фернандес Сонтес де Ока [45]45
  Пачо, или Пачунго.


[Закрыть]в свою очередь прибывает с инструкциями Че, относящимися к выбору оперативных зон и политических контактов, завязываемых на месте. Два человека на месте будут играть главную роль. Марио Монхе, коренастый, с обветренной кожей, генеральный секретарь Боливийской коммунистической партии, должен координировать операции и определить роль каждого. Что касается Моиса Гевара – тезка Че – маленького человека с круглой головой, маоиста, который был исключен из партии в 1964 году тем же Монхе, он в подполье собирает группу вооруженных борцов. Наконец, еще одно важное лицо драмы, которая завязывается, француз Режи Дебрэй, журналист, писатель, профессор философии, тот, кого будут называть «Дантон в герилье», имеет поручение от Фиделя одновременно и по подготовке на месте, и по объединению поддержки в остальном мире.

В октябре 1966 года Коко Передо, Тума и Рикардо снимают скромную ферму в Ньянкауасу, деревушке департамента Санта-Крус, в маленьком ущелье, окруженном вершинами, покрытыми обильной растительностью. Здесь должна закрепиться база герильи и школа по обучению новобранцев разных национальностей, по предположениям около двухсот пятидесяти человек, шестьдесят из которых – боливийцы, больше аргентинцев, перуанцев и бразильцев. Подготовка освободительного отряда должна начаться 15 ноября и закончиться 20 декабря, то есть за тридцать пять дней нужно сделать из них опытных бойцов.

Теперь все готово для приезда Че. Бывший агент ЦРУ Филип Агее, который сменил ориентацию, став про-Че, вспоминает в своем вступлении к книге «ЦРУ против Че», что управление знало, как после его экспедиции в Конго-Киншасу он был госпитализирован в СССР в результате того, что он принял просроченное лекарство от астмы. Агее был обязан весной 1966 года организовать новую систему контроля паспортов в Монтевидео со списком имен и фотографий нежелательных лиц.

«Зная о кубинских операциях, мне необходимо было принять специальные меры контроля путешественников, чтобы предотвратить всякую попытку со стороны Че проникнуть в район. Конечно, никто не думал, что он будет путешествовать с бородой, но не было найдено ни одного фото, где он без бороды. Тогда был приглашен художник, который сделал его портрет, разосланный на все пограничные посты Латинской Америки. В аэропорту Монтевидео я раздал копии всем полицейским и людям из эмиграционной службы».

Че выезжает из Гаваны в Париж, через Москву и Прагу, затем добирается до Сан-Пауло в Бразилии. При посадке в Орли он берет трубку, подносит ко рту, и прежде чем вернуть ее обратно, слышит цену «двадцать два доллара». Его жест вызывает реакцию у продавщицы; чтобы избежать инцидента, Пачо сам покупает трубку за сто десять франков и подает ее Эрнесто. Что заставит последнего позднее сказать:

– Я курю, потому что большой хитрец посчитал достойным дорого заплатить за нее.

3 ноября он появляется в аэропорту Ла Паса. Из Мадрида и Сан-Пауло. Он носит имя Адольфо Мена и имеет уругвайский паспорт № 130748. Интеллигент, лысый, в темных очках, темном костюме, галстуке, у него документы с заданием, исходящим от Организации американских государств, подтверждающим, что он осуществляет изучение экономических и социальных отношений в Боливии.

5 ноября 1966 года в шесть часов тридцать минут утра он покидает Ла Пас в «джипе» с Альберто Фернандесом де Ока и Карлосом Куэлло [46]46
  Тума, или Тамаини.


[Закрыть], чтобы добраться до Ньянкауасу. Через несколько часов из города выезжает второй «джип» с Помбо, Тамайо и Хорхе Васкес Вианьей [47]47
  Лоро, или Биготес.


[Закрыть]. 6-го утром они продвигаются по лощинам Кочабамбы, затем пересекают Сиберию, название сюрреалистического влажного леса, необитаемого, всегда покрытого облаками, который ведет в пустынный район, поросший кактусами. На выходе из этой пустыни на куске доски написано имя, дорогое сердцу кубинцев: Гавана, простая деревушка, затем переправа широкой, глубокой, иногда с водоворотами Рио Гранде.

На дороге из Санта-Крус мелькают названия Кома-рапа, Матераль, Самаипата, затем Камири, нефтяная столица страны. Переправившись через реку Секо, доступную в это время года, и пройдя Ипати, оба «джипа» проезжают последний поселок Лагуниллас, прежде чем достичь конечного пункта Ньянкауасу – «Голова реки» на кечуа. Там они располагаются в бараке, подготовленном Рикардо и названном Ла Каламина из-за цинковой крыши, которой он покрыт. Старое раздвоенное дерево и печка около двери.

Глава XXVIII
БОЛИВИЙСКИЙ ДНЕВНИК

7 ноября 1966 года Че начинает рассказ о своей новой одиссее в красного цвета записной книжке немецкого производства. На этикетке, приклеенной на задней стороне обложки, можно прочитать: Карл Клиппель – Кайзер Штрассе, 75, Франкфурт. Ниже мы даем краткий обзор этого дневника, переведенного на французский Франсом Бинаром и Франчитой Гонсалес Баттле и опубликованного в июле 1968 года Франсуа Масперо (переиздана издательством Декуверт в сентябре 1995 года).

(…) Недалеко от фермы мы остановили машины и сюда прибыли на одной, чтобы не вызывать подозрений у соседа-крестьянина, который поговаривает о том, что мы наладили здесь производство кокаина. Смешно, неутомимый Тумаини считается химиком в нашей шайке… Биготес дал понять, что готов сотрудничать с нами, что бы ни предприняла партия, но, кажется, он остается верным Монхе, которого он уважает и, возможно, даже любит. По его словам, Родольфо придерживается примерно той же позиции, а также Коко, но нужно постараться, чтобы партия включилась в нашу борьбу (…)

8-е.

День мы провели в джунглях, менее чем в ста метрах от дома, рядом с источником. (…) До сих пор мы встречаем различного рода насекомых: ягуаса, жежен, маригуи, кузин и тик (…)

9-е.

(…) С Тумаини мы разведали течение реки Ньянка-уасу (…) Она стиснута берегами, и, кажется, район ма-лопосещаем. Дисциплина на высоте и будет долго такой оставаться. (…) Я вытащил шесть впившихся в меня насекомых (…)

12-е.

(…) Выбранная зона (для лагеря располагается…) на небольшой возвышенности и рядом с расщелиной, в которой можно сделать погреба для хранения продуктов и других вещей (…)

14-е.

Неделя в лагере. У Пачунго грустный и непривычный вид, но нужно, чтобы он взял себя в руки. Сегодня мы начали рыть пещеру, чтобы хранить в ней все, что может быть компрометирующим (…)

16-е.

Туннель закончен и замаскирован (…) План туннеля под номером 1 находится в документе 1 (…)

17-е.

Нет новостей из Ла-Паса. Москиты начали раздражать раны. (…)

20-е.

В полдень прибыли Маркос и Роландо. Теперь нас шестеро (…) С ними прибыл Родольфо. Он произвел на меня хорошее впечатление. Кажется, более чем Бигото, он готов порвать со всем. Папи, в нарушение полученных им инструкций, сообщил ему о моем присутствии, а также и Коко. Кажется, это из-за ревности, связанной с престижем. (…) Родольфо вернулся на рассвете.

23-е.

Открыли наблюдательный пункт, который возвышается над фермой (…)

Анализ месяца.

Все довольно хорошо прошло; мое прибытие – без происшествий; так же было и с половиной людей, которые здесь, хотя и опоздали. Основные соратники Рикардо выбирают маки, несмотря ни на что. Дела представляются хорошими в этом изолированном районе, где все указывает на то, что мы сможем оставаться столько времени, сколько сочтем необходимым. Наши планы: дождаться прибытия остальных по крайней мере до двадцати и приступить к действиям. Нужно посмотреть, какова будет реакция Монхе и как поведут себя люди (Моиса) Гевары.

6 декабря.

(…) Инти и Урбано отправились попробовать поохотиться на дичь, так как становится мало продовольствия (…)

12-е.

Я поговорил со всей группой, давая нм урок настоящей герильи. Я настаивал на единоначалии и дисциплине (…) Сделал назначения: Хоаким – второй военный руководитель, Роландо и Инти – комиссары, Алехандро – руководитель операций, Помбо – интендант, Инти – финансы, Ньято – снабжение и вооружение (…)

17-е.

Моро и Инти удалось убить только дикую утку. Мы, Тума, Роландо и я, занимаемся рытьем второй пещеры (…)

18-е.

Разведали холм, чтобы там установить рацию.

20-е.

(…) Получили телеграмму из Манилы (Куба), ука зывающую, что Монхе прибывает через Юг.

26-е.

(…) Убили двух змей, а вчера еще одну (…)

30-е.

(…) Печь не смогли закончить, глина еще мягкая.

31-е.

В 7 часов 30 минут пришел врач и сказал, что появился Монхе. Я пошел туда с Инти, Тумой, Урбано и Артуро. Встреча была сердечной, но натянутой, в воздухе висел вопрос: «Что ты хочешь?» (Проблемы, возникающие с Монхе, могут быть сведены к следующему):

1. Он откажется от руководства партией и добьется от нее по меньшей мере нейтралитета, и некоторые члены выйдут из ее рядов, чтобы присоединиться к борьбе.

2. Военно-политическое руководство борьбой будет принадлежать ему, пока революция будет разворачиваться в боливийских условиях.

3. Он должен установить отношения с другими южноамериканскими партиями, стараясь убедить их стать на позиции поддержки освободительных движений.

Я ответил ему, что первый пункт зависел от него как секретаря партии, хотя я и считаю его позицию ошибочной. Она колеблющаяся, вся из компромиссов и старается оправдать для истории роль тех, кого надо заклеймить за предательскую позицию. Время покажет, что я прав.

По третьему пункту я не был против, чтобы он постарался сделать это, но все было обречено на неудачу. (…)

Что касается второго пункта, то я не мог никоим образом согласиться с ним. Военным руководителем буду я и не потерплю никакой двусмысленности (…)

1 января 1967 года.

Утром, не вступая со мной в спор, Монхе дал мне знать, что уходит и объявит о своем выходе из руководства партии 8/1. По его мнению, миссия закончилась. Ушел он с таким видом, будто идет на эшафот. У меня ощущение, что, узнав от Коко о моей решимости не уступать в стратегических вопросах, он воспользовался этим для ускорения разрыва, так как его доводы несостоятельны. После обеда я собрал всех и объяснил поведение Монхе (…) Я дал уточнение по поводу поездки Тани в Аргентину, чтобы встретиться с Маурисио [48]48
  Сиро Роберто Бустос появится так же, как Эль Пелао и Карлос.


[Закрыть]и Хосами [49]49
  Кодовое имя аргентинской группы Массетти.


[Закрыть]и пригласить их сюда. (…)

(8 и 10 января Пленум Центрального комитета КПБ, собравшийся в Ла-Пасе, ратифицирует позиции, принятые Монхе. Это означает, что Че оказывается без тыловой поддержки коммунистов.)

11-е.

Алехандро и Помбо возвращаются из пещеры и докладывают мне, что контакты рации окислились. Если добавить к этому, что две рации были разбиты, можно составить довольно печальную картину о способностях Артуро.

Мы начинаем изучать кечуа под руководством Антисета и Педро. День «боро» [50]50
  Туземное слово, обозначающее «автобус», – отсюда более широкое «конвой».


[Закрыть]: извлекли из-под кожи у Маркоса, Карлоса, Помбо, Антонио и Хоакина массу личинок.

12-е.

Отправили «гондолу» [51]51
  Команда.


[Закрыть]за остатками (…) Провели небольшие учения по лазанию. (…)

19-е.

(…) Пришел врач и объявил, что полиция нагрянула в другой лагерь (…) в поисках фабрики кокаина (…)

20-е.

Проверил позиции и продиктовал приказы для реализации плана обороны, который я разъяснил вчера вечером. Он основан на спешной обороне зоны, прилегающей к реке, от которой напрямую зависит тот, кто с несколькими людьми авангарда контратакует параллельные реке дороги и выходы в тыл (…)

22-е.

(…) Пишу Фиделю, документ № 3, чтобы объяснить ему ситуацию и испытать почтовый ящик (…)

25-е.

(…) Получили послание от Манило, информирующее нас, что он все получил (…)

26-е.

(Прибыл Моис Гевара с Лойолой Гусман, казначеем сети.) Я поставил перед Геварой свои условия: роспуск группы, отмена званий для всех, отказ от какой-либо политической организации, запрет на полемику по поводу международных или национальных проблем. Он согласился со всем с большой простотой, и после холодного начала наши отношения с боливийцами сделались сердечными. Лойола произвела на меня очень хорошее впечатление. Она очень молодая и нежная, но в ней чувствуется твердая решимость (…)

31-е.

Последний день в лагере. «Гондола» очистила старый лагерь, и часовые ушли (…) Оружие будет спрятано в горах, обернутое в брезент. Резерв денег должен постоянно оставаться в лагере, у кого-нибудь при себе (…).

Анализ месяца.

Как я это и ожидал, отношение Монхе было уклончивым вначале и предательским потом. (…)

Собственно, теперь начинается этап герильи (…) Из всего предусмотренного наиболее медленно идет присоединение боливийских бойцов.

(В момент, когда «собственно начинается герилья», по выражению Че, его основная опора в Боливии Монхе и Моис Гевара уже совершили ошибки, по причинам и основаниям очень различным.)

Когда Че прибыл в Ньянкауасу 7 ноября, Монхе не пришел на встречу. Он прибыл много позже, 31 декабря, задержанный и отпущенный Хосе Мария Мартинесом, и с этого времени идет от увертки к предательству, по словам самого Эрнесто. Он должен был привезти ключ, позволяющий использовать передатчик, чтобы обеспечить связь с Кубой, но у него его нет, когда он прибывает на базу. Он уверяет Че, что передаст его позже, – ключ не появится никогда. Итак, Че слышит Фиделя, но не может ни ответить, ни задать свои вопросы.

Так как Монхе не появился на ноябрьской встрече, другие руководители, у которых нет никаких сведений, едут на Кубу и спрашивают у Фиделя, что они должны делать. У него нет ответа. Он предлагает им направиться прямо на место, и таким образом Сиро Бустос и Хуан Пабло Чанг отправятся в Боливию, сопровождаемые Режис Дебрэем. Но большая часть предусмотренного сначала контингента исчезла по дороге из-за всяких колебаний и неизвестности.

Позднее Че узнает, что в ноябре Монхе был в Болгарии. На самом деле вполне возможно, что он проехал до Москвы получить инструкции от русских властей, его миссия в Софии не могла затянуться на сорок дней. В любом случае, если судить по его отношению, желание советских людей кажется ясным: не нужно трогать Латинскую Америку, в соответствии с договорами, заключенными с США после событий с ракетами. Москва не хочет пожара, о котором мечтает Че, и манипулирует Монхе, чтобы он помог провалиться боливийской экспедиции. Вояж Монхе на Кубу весной 1966 года тоже под вопросом, и по этому поводу ничего нельзя узнать точно.

Случай с Моисом Геварой другой. Он всегда проповедовал вооруженную борьбу, откуда и его исключение из боливийской партии и прозвище, данное его группе, «Пекинцы», или «Маоисты». Он честно оказывает Че помощь, вербуя на месте будущих герильеро. Но по причинам, независимым от его желания, оказывается не безупречным с союзником.

Начиная с 1964 года, он находит рекрутов в профсоюзе шахтеров. Скоро его независимая организация состоит из двадцати человек, и могла быть оперативной в первые месяцы 1966 года. Но с 15 января вся страна полностью во власти ритуального карнавала, во время которого вино течет рекой, и Моису не удается удержать своих людей, рассеянных в горах, пьяных, в масках, что еще больше усложняет дело! Он отправляется на их поиски на нефтяные поля Сикре, на цинковые рудники и даже на золотые рудники, действующие еще в Оруро. Ищет дальше, на Западе, на плоскогорье около Чили. Время не ждет, но он не хочет сражаться рядом с Че только с семью, которых он смог найти из двадцати завербованных и подготовленных им. Итак, за неимением лучшего он находит шахтеров без подготовки, которые соглашаются следовать за ним, ничего не зная о вооруженной борьбе. Всего шестеро, один из которых Пастор Баррера Кинтана, Даниэль, бывший полицейский, бесстыдно выгнанный из администрации, который сыграет плохую роль в экспедиции.

Двигаясь по ночам, чтобы не быть обнаруженными, ведомые Лойолой Гусман, казначеем для герильи Коммунистической молодежи, студенткой, Моис Гевара и его маленькая группа прибывает в Ньянкауасу 26 января 1967 года. Таким образом в наличии имеется на начало действий: Моис Гевара, Вилли, Рауль, Вальтер, Паблито, Эйсебио, Виктор и Пепе, семеро, которых он завербовал первоначально; Дарио, Солюстрио, Пако, Чинголо, Орландо и Даниэль, шесть следующих; Че, называемый здесь Рамоном, или Фернандо, окруженный семью боливийцами, подготовленными на Кубе с 1962 года, и пятнадцать других боливийцев: Инти, Коко, Нато, Хулио, Педро (или Пан Дивино), Камба, Леон, Лоро, Серапио, Поло, Анисе-то, Чапако, Бенжамин, Карлос и Эрнесто; Хосе Мария Мартинес Тамайо (Рикардо); боливийка Лойола Гусман, три перуанца: Хуан Пабло Чанг Наварро (Чино), Лусио Эдильберто Гальван (Эйстакио) и Реституто Хосе Кабрера Флорес (Негро), врач; два аргентинца, Сиро Роберто Бустос (Пелао) и Лаура Гуттеерес Бауэр (Таня); француз Режи Жюль Дебрэй (Дантон).

Это будет группа из пятидесяти трех революционеров, многие из которых не являются ни подготовленными, ни верными, вместо двухсот пятидесяти человек, полностью подготовленных, стреляющих на лету, предполагавшихся к 20 декабря.

1 февраля отмечает отъезд большей части герильи из двадцати семи человек, пятнадцати кубинцев и двенадцати боливийцев, для разведывания северной местности в направлении Рио Гранде. Предположительно на две недели. Марш растянется на шесть. Руководство Коммунистической молодежи исключает тех, кто выбрал остаться с движением герильеро.

Че начинает превращать ненадежный лагерь в настоящий маленький укрепленный лагерь, почти комфортабельный. Что определит роль, которую он ему отводит: одновременно лагерь военной подготовки, центр связи, склад продовольствия и боеприпасов и школа кадров с учебным залом на открытом воздухе, где каждый день с шестнадцати до восемнадцати часов преподают Че и наиболее грамотные боливийские товарищи, а также Рубио, капитан Хесус Суарес Гайоль [52]52
  Бывший вице-министр индустрии саза, на Кубе.


[Закрыть], Алехандро [53]53
  Команданте Густаво Мачин Ольд де Лече, основатель революционного студенческого Директората.


[Закрыть]и несколько других герильеро, которые давали уроки грамматики, политической экономии и боливийской истории. По вечерам, как факультатив, Че добавлял еще уроки французского. И боливийцы – уроки кечуа, которые Че посещал неукоснительно.

Построены оборонительные укрепления, нависающие над рекой Ньянкауасу. Затем печь для хлеба и полевой телефон, предназначенный соединять авангард с наблюдательными постами. Герильеро оборудовали и замаскировали окружающие гроты. И прекрасное подтверждение оптимизма: они дошли до выращивания сада и огорода!.. Че предполагал даже установить, как он думал об этом на Месе в Сьерра-Маэстре, маленькую электростанцию на соседнем потоке. И, конечно, он не забыл про библиотечный уголок.

14 февраля.

(…) Расшифровано пространное послание из Гаваны, главной новостью которого является сообщение о разговоре с Колле [54]54
  Руководитель Боливийской коммунистической партии.


[Закрыть]. Он заявил, что его не поставили в известность о континентальных масштабах задачи, что в таком случае он готов сотрудничать на условиях, которые он хочет обсудить со мной (…) Нам также сообщили, что француз (Режи Дебрэй), путешествующий со своим паспортом, прибывает 23-го в Ла-Пас.

15-е.

День рождения Ильдиты (11 лет).

День спокойного движения. (…)

16-е.

Дадим взаймы крестьянину 1000 песо, чтобы он мог купить и откармливать свиней: у него капиталистические устремления.

22-е.

(…) (высота): 1 180. Мы около истоков потока, который впадает в Масикури, но к югу.

23-е.

Черный день для меня. Стискиваю зубы, так как чувствую себя очень усталым. (…) В полдень, под солнцем, которое, казалось, расплавляло камни, мы тронулись в путь (…) Решили спускаться по проторенному месту, хотя и очень крутому, чтобы достичь ручья, который ведет к Рио Гранде и оттуда на Роситу (…)