Текст книги "Че Гевара"

Автор книги: Жан Кормье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

Скоро проводник Синеко Торес, Жоэль Иглесиас, Алехандро Оньято, по прозвищу Кантинфлас (он похож на знаменитого мексиканского комика), а также еще Вило Акунья и Че будут отягощены только пятью ранеными. Кике Эскалона и Маналь, серьезно раненные, отправлены в долину. Колонна из десяти человек приближается к Месе, которая станет одним из высших моментов эпопеи Гевары. Плоская скала, перекрывающая узкую долину в сердце Кордильер, одна из вершин которой – Эль Омбрито. Нескончаемый спуск к реке Ла-Мула, которая течет к морю и является одним из притоков. Около тысячи шестисот метров отделяют вершину от дна колодца, зажатого в глуби гор.

Колонна встречается с крестьянином Ипполито Торрес Гуэррой. Люди не знают, каковы его намерения. Че, пристально гладя на гуахиро, подходит к нему.

– Смотрим друг другу в глаза, – вспоминает Ипполито. – В самую глубину, туда, где человек такой, какой он есть. Я сказал Че, показав кругом: «Здесь ты у себя». Это правда, я бы отдал ему свое хозяйство. Трудно объяснить, но когда узнал о его смерти в Боливии, я плакал. Единственный раз в жизни.

Че понимает, насколько этот человек самобытен, его честность абсолютна, душа чиста. Он узнает историю пионера. Ипполито, «Поло», пришел сюда на лодке один. Он поднялся по Муле как можно выше, затем прошел пешком до этого места, которое его покорило. Он приглашает Эрнесто полюбоваться им. Прелестное маленькое хозяйство, расположенное на горе среди такой буйной растительности, что проникнуть сюда можно только с помощью мачете. Сначала Поло устроился со своим гамаком в гроте, потом встретил в окрестностях нежную и смуглую Хуану, которая стала его женой. Он выкорчевал пни и сильными, умелыми руками построил домик.

Он показывает Че на скалу, которая нависает над Мулой.

– Она плоская как стол. Я назвал ее Меса, – объясняет он.

Через сорок лет, в апреле 1994 года, Меса тут как тут перед нами, кусок скалы, отмеченный историей. Но от домика остался только скелет, давно уже Поло здесь не живет. Тот, босоногий, кому Че присвоил сразу звание капитана, обитает теперь с женой, детьми, внуками и множеством животных в Мансанильо. Патриарх племени, который живет воспоминаниями и создает культ Че. Он создал что-то вроде туристического агентства и каждый год водит человек пятьдесят с рюкзаками в Сьерру, по тропинкам, где проходил команданте.

– Мне хочется, чтобы нас было восемьдесят два, как тех, что были на Грамме, – говорит мне Поло. – Я уверен, так и будет.

Я тоже последовал по дороге храбрых с Поло, слушал, что он рассказывал мне об этих днях июля 1957 года, когда колонна повстанцев прибыла сюда. Че, постоянно озабоченный добыванием продовольствия, радуется двум клубневым сокровищам, в изобилии растущим на Месе: маланге и ньяму. Малангу разных видов – сладкую, желтую или белую, немного приплюснутую, отыскивают по длинным зеленым и густым листьям. Она растет в Сьерре почти везде, ее так много, что журналисты будут говорить о революции маланги в связи с эпопеей барбудос. Поло уточняет некоторые детали с Че.

– У тех, кто ел только ньям или малангу, были трудности с пищеварением, а мы, геваристы, ели мясо и ходили нормально.

Иньямс, или ямс, очень распространен в Африке, настоящий подземный колосс, превышающий два и даже три килограмма. Он разваривается, из него готовят суп или пюре либо режут на кусочки. Поло, как утверждает Че, не имеет себе равных по распознаванию стеблей индиго, которые указывают на присутствие ямса. Туземка Хуана готовит его с солью и чесноком. Для Эрнесто она держит в запасе томатный соус и украшает еду жареными бананами, нарезанными тонкими кружочками.

Удобное местоположение в сердце гор и укрытие, которое оно дает повстанцам, убеждает Че сделать Месу одной из баз герильи. В последующие месяцы он множество раз будет возвращаться сюда. Поло показывает грот, где Хуана прятала книги команданте, когда он покидал свое логово:

– Их было штук пятнадцать, по большей части тяжелые. Так как мы не умели читать, то не знали, о чем они, но некоторые из них были марксистские.

В адрес Месы Че добавляет в своей манере:

– Поскольку она висит вниз головой, у нее должны быть ноги.

Так пик Ла-Ботелла, хребет Ла-Бруйя (Сорсьера), холм Кас-Лечес, холм Корадо становятся четырьмя ногами Месы.

Че попытается обучать босоногого капитана читать и писать, как он это проделывает с другими товарищами, но скоро поймет, что перед ним человек особого склада. Он родился со знаниями, которым не учат по книгам. Он «знает» природу, уважает ее: по-своему покоряет Сьерру и растительный мир. Ночью, свернувшись в гамаке возле очага, он слышит странное и мощное дыхание гор, которое соединяется со звездами, до него доходят малейшие шорохи уходящего дня, он понимает их, он о них рассказывает.

Мало-помалу он будет приобретать все большее влияние среди революционеров, играть роль связного между фиделистами и геваристами. Это происходит не само по себе. Он вспоминает, как после воссоединения с основной частью отряда:

– Фидель и Че пытались поставить мне ловушку, каждый рассказал историю, потом спрашивали меня по очереди, что мне сказал другой. Я ни разу не попался и все повторял: «Он мне ничего не говорил!»

Так Поло стал живым связующим звеном между Че и Фиделем, которые с этого дня ему полностью доверяли.

Когда люди немного поправились, Че уговаривает его подняться на вершину Сьерры, следуя как тень за босыми ногами нового друга. Немного дальше приходит очередь Туто Альмейды исполнять опасную роль проводника.

26 июля Че вписывает в свой походный дневник: «Зубодер». У многих герильеро абсцессы и нестерпимая зубная боль, которые заставляют их очень страдать, и он превращается в дантиста. Его первая жертва – Исра-эль Пардо, подручные средства – клещи. Не имея анестезии, он использует то, что называют «психологическим обезболиванием»: несмолкаемый залп непечатных выражений в лицо пациенту, пока того оперируют. Следующий – Жоэль Иглесиас. Этому не помочь: «Нужна была граната, чтобы взорвать его коренной зуб. Я не смог его вырвать и оставил с ним». В благодарность Жоэль заменяет лекарства, которых теперь нет у Че, чтобы лечить астму, сушеными стеблями душистого горошка, растения в форме рожка: средство, которое крестьяне используют, когда кого-либо из них схватывает этот вызывающий страх кашель.

Колонна продолжает идти дальше. Обращенные речами Че, откровенные враги превратятся в верных союзников. В десяти переходах от Уверо присоединяются партизаны из Байамо и крестьяне, в общей сложности их уже тридцать. Здесь также два старых военных – Жильберто Каноте и Николас, приведенные проводником Аристидесом Геррой, который станет очень важным герильеро и запомнится как король продовольствия, не имеющий себе равных в добывании еды для отряда. Чудом исцеленный Альмейда снова начинает ходить, но ему еще не хватает сил, чтобы осуществлять командование, и Че продолжает командовать отрядом.

Узнав о присутствии врага в Мар-Верде, который они предполагали пройти, чтобы добраться до Невады, он решает срезать путь по крутым тропкам Туркино. Как только возобновляется быстрый темп – тревожная новость, сообщенная по радио: Рауль Кастро серьезно ранен во время боя в зоне Эстрада-Пальмы. Настроение колонны падает. Че успокаивает людей, обращая внимание, что сведения получены от врага, и им только относительно можно верить. Он прав: новость оказывается провокацией. На ночь останавливаются у испанского баска, беженца времен 1936 года, по прозвищу Бискаино, потому что он из Бискайи, одной из семи провинций, составляющих Эйскади. Он приютил людей и накормил маисовыми лепешками, фруктами и гигантским омлетом. С рассвета колонна возобновляет марш к вершинам. «Мы продвигаемся, как говорится, наугад, – пишет Че. – Моральный дух людей низок: они без оружия или почти что без, нет контакта с руководителями революции, опыта, окруженные врагом, количество которого в воображении крестьян увеличивается до того, что они видят его повсюду».

После тяжелых дней марша, уцелевшие под Уверо достигают Пальма-Мочи на западном склоне Туркино в районе Лас-Куэваса. Гуахиро принимают их с участием, заботясь о раненых, и «зубодер» снова призван поработать клещами. Затем они вновь отправляются в путь, чтобы подняться до Эль Инферно. Наконец, 15 июля крестьянин Кабрера докладывает Че о присутствии в местности неустрашимого Лало Сардинаса.

Соединение с фиделистами происходит 16-го. У Сардинаса нет иного выбора, как вступить в ряды Революции. Отныне его задание – обнаружить отряд жестокого Санчеса Москеры.

– Этот человек – зверь, – утверждает Че. – Он выходит из себя, если обнаруживает, что крестьяне – наши союзники, вешает их, а трупы сжигает.

Фидель приветствует возвращение геваристов, он кричит Альмейде:

– Поздравляю! То, что ты сделал, – великолепно!

Капитан показывает на Че и отвечает:

– Это не я, это все он…

Глава XVI
ЗВЕЗДА КОМАНДАНТЕ

На следующий день 17 июля 1957 года во время совещания штаба Фидель присваивает звание капитана Рамиро Вальдесу, Сиро Редондо, а также Че. Последнему поручено отвечать за новое формирование. Передовой отряд доверен Лало Сардинасу, центр – Рамиро Вальдесу и тыл – Сиро Редондо. И все это разношерстная масса из семидесяти пяти барбудос, растерзанных, одетых и вооруженных кое-как. До сих пор такое состояние нравилось Че, теперь он твердо решает создать из них спаянную, дисциплинированную группу, которая будет достойно нести цвета крови и ночи Движения 26 июля. Это напомнило Эрнесто «Красное и черное» Стендаля, горячность и задор которого ему очень нравятся. Он называет свою колонну с пафосом – «Исход крестьян».

Несколькими днями позже, 21 июля, неожиданное событие. Че рассказывает:

– Мы писали соболезнование «Карлосу» (Хосе Пайс) в связи с гибелью его брата Франка [15]15
  Убит в возрасте двадцати двух лет.


[Закрыть]. Мы – то есть все офицеры повстанческой армии, кто был на это способен, так как крестьяне не слишком искусны в такого вида упражнениях. Подписывали в две колонки. Когда я во второй колонке собрался обозначить мое звание, Фидель мне – просто так – приказал: «Ставь «команданте!» Таким неформальным способом, почти между прочим, я оказался команданте второй колонны повстанческой армии, которую позднее будут называть «Номер четыре».

Сцена происходила в бойо, о котором, несмотря на свою непогрешимую память, он не сохранил воспоминания, – на самом деле в поместье крестьянина Рамона Корня. Он, иностранец, аргентинец, возведен в чин команданте даже раньше Рауля, родного брата Фиделя, даже раньше Альмейды, воюющего с Монкады. По просьбе Фиделя Селия Санчес вручает ему «звезду команданте», маленькую позолоченную звездочку, которую она вынула из своего мешка, – звезду Хосе Марти, отца Кубинской революции. Че спешит прикрепить ее к черному берету, который заменил каскетку с козырьком. Таким он будет запечатлен 6 марта 1960 года в Гаване на известном снимке Альберто Корды.

В этот день он получает еще один подарок: черные наручные часы, подаренные Фиделем. Его глубоко трогает неожиданное повышение, ведь он признан непригодным к военной службе из-за астмы. «Доза тщеславия, которую каждый носит в себе, нашла случай вырваться наружу. Могу же я позволить чувствовать себя самым гордым на земле», – признается он по этому поводу.

Отныне независимый и свободный в своих действиях новый команданте решает осесть в Эль Омбрито, чтобы разместить свою базу. Фидель относится к этому без оптимизма. Он находит место опасным для лагеря, слишком рискованным, но все же позволяет своей правой руке взять на себя ответственность.

В соответствии с высоким званием Че также принимает на себя задачу: окружить Санчеса Москеру. К несчастью, последний только что покинул район. Все же Эрнесто надеется нанести удар 26 июля, в памятную дату атаки Монкады, четыре года тому назад. Фидель рекомендует ему проявить осторожность, но оставляет полную свободу действий. Че выдвигает амбициозный план, который состоит в том, чтобы ночью атаковать сначала казарму Эстрада-Пальмы, не нарушая традиции, затем направиться к соседним поселкам – Яру и Вегитасу и там разгромить гарнизон, а потом дойти до базового лагеря. Но герилья, и Че учится этому, не шахматная игра, где принимается в расчет только ум, где против противника двигают фигуры на свое усмотрение: нужно еще считаться и с другими. По радио он узнает, что Рауль Меркадер, который находился в окрестностях Туркино, тоже готовится произвести атаку на Эстрада-Пальму и он уже на месте. Чтобы не идти следом за «вторым Раулем Революции», Эрнесто снова вынужден изменить планы.

Он решает заняться казармой Буэйсито, в тридцати километрах южнее Байамо, гарнизонного города со стотысячным населением Здесь можно ожидать важную тыловую поддержку со стороны жителей: Движение

26 июля глубоко укоренилось в Лас-Минас-де-Буэйсито, соседнем шахтерском городе, где добывается медь, а также немного золота. Вало Сардинас поручает Армандо Оливеру, живущему в Санья-Брава, на границе с Калифорнией, найти машины. Че удовлетворен его работой: грузовик, принадлежащий Рубену Фернандесу из поместья Гуасимилья, в Калифорнии, грузовик, принадлежащий Конрадо Сантиэстебан из Калифорнии, грузовик Луиса Рибейро, управляемый Исраэлем Пардо; два автомобиля, один – Идальберто Герерро (Лас-Минас-де-Буэйсито), другой – Нино Оро из Ортиса Буэйсито плюс джип «виллис» с шахты Ольтон, предоставленный Рейнальдо Наваро из Лас-Минас-де-Буэйсито.

На пересечении улицы и пустыря казарма с толстыми желтыми стенами занята 13-м эскадроном 1-го пехотного полка «Масео». Эта казарма существует с середины XIX века, являясь промежуточным постом между городами Байамо и Мансанильо. Защищаемая испанцами, она была атакована и взята мамбисами [16]16
  Мамби– мятежник, выступавший в XIX веке против господства Испании на Кубе, а также индейское название большого моллюска, раковина которого служила рогом, который позволял туземцам сообщаться между собой. Испанцы называли мамбисами кубинских герильеро прошлого века.
  Потом Фидель простит им предательство, и они вновь будут приняты в ряды герильи. Но позднее, после победы Революции, Маноло, живущий бандитизмом, убьет команданте Кристино Маранхо. Задержанный и помещенный в Кабанью, он сбежит оттуда, чтобы поддерживать маленькую герилью в Маэстре, в том же самом районе, где он сражался на стороне барбудос, убив среди других доблестного Панчо Тамайо. Маноло и его брат Пупо кончат тем, что будут задержаны крестьянами и затем расстреляны в Сантьяго.


[Закрыть]под командованием генерала Каликсто Гарсии и Антонио Масеа. В этом приятном городке, где в мирное время сплошная «dolce vita», история встретилась с Великой Историей.

В районе, куда стремятся проникнуть барбудос, им противостоят 31 508 человек под знаменем Батисты (42 ООО человек насчитывала кубинская армия в начале герильи), размещенные вокруг сильной базы Туркино: 16 311 – в регулярной армии, 3 432 приписаны к Службе чрезвычайного положения – горемыки, набранные в спешке и очень плохо обученные, и 11 765 – из других частей, не считая военно-морской флот, полицию военизированных формирований полковника Масферрера. Нападающие – как Давид перед Батистой-Голиафом, 300 более или менее вооруженных людей.

Колонна Че развертывается веером, чтобы захватить врасплох солдат, пока они спят. Атака начинается 31 июля в 5 часов 20 минут. Но «ученики барбудос» не следуют инструкциям, и положение быстро становится довольно странным. Обнаружив тень на углу, Че рявкает:

– Кто идет?

Тот уверен, что свои, отвечает:

– Сельская гвардия!

Эрнесто успевает прицелиться, солдат ныряет в окно ближайшего домика. В темноте переворачивает стол, бьет посуду, роняет два стула и удирает через заднюю дверь в противоположную от базы сторону. Че его не преследует.

Часовой, потревоженный лаем собаки, которую разбудил шум, прислушивается и идет посмотреть, что же произошло. Одновременно Че из своего «томсона» и часовой из ружья «гаранд» стреляют друг в друга. Проскочив вперед на несколько метров, Эрнесто обнаруживает кого-то и кричит: «Руки вверх!» Видя, что тот готовится выстрелить, Че намерен выпустить в него всю обойму, но «томсон» отказывается стрелять. Как назло, маленькое ружьецо Исраэля Пардо тоже молчит.

– Не знаю, как выпутался он, но зато знаю, как я спас свою жизнь, – рассказывает Че. – Под пулями «гаранда» я бежал так быстро, как никогда не бегал. Вдруг вижу, меня перегоняет Исраэль, ныряет в закоулок, карабкается, как кошка, на стену, прыг вниз, туда же следом обрушиваюсь и я.

Скоро люди Че взрывают заднюю дверь поста гвардейцев. Дело сделано: среди гвардейцев пятеро ранены, двое из которых умрут, остальные станут пленными. Со стороны барбудос только одна потеря, Педро Ривера. У одного с долины прострелена грудь. И один тяжелораненый – Рафаэль Рамирес. Крестьянин Мануэль Эспиноса рискует подняться на столб при въезде в поселок, чтобы перерезать телефонную линию, таким образом избавились от сигнала тревоги.

В апреле 1994 года во время путешествия, которое мы совершаем по Сьерра-Маэстре по следам Че, ведомые Поло, босоногим капитаном, мы проезжаем через Буэйсито. С нами Ильда, когда-то малышка Ильдита, дочь Че. К ней подходит старушка, аккуратно причесанная, целует ее, волнуясь, и со слезами рассказывает:

– Недалеко от поселка, за мостом, проклятый Санчес Москера сваливал трупы и сожженные останки своих жертв. Где-то около четырехсот.

В районе Буэй-Аррибы, который мы проходим, Че всегда живой.

– Он в нас, он с нами, он остается всегда нашим командиром! – говорит нам Рамон Олива Гарсия, историограф Революции в этой части острова.

Трофеи богатые: десять ружей 30-го калибра, один автомат, шесть «гарандов», девять револьверов 45-го калибра, семнадцать подсумок. Геваристы захватывают также «джип» и несколько раненых мулов, которые не смогли убежать в грохоте выстрелов.

Как только колонна проехала мост на выходе из поселка, Че останавливает «джип» и приказывает минеру Кристино Нараньо обезопасить их отход. Он только наполовину доволен поведением людей, которые слишком нервничали во время операции. Хотя это отнюдь не помешало ему добиться признания благодаря победе, одержанной в гористой местности Сьерры и на ее отрогах. Эта победа заметно подорвала моральный дух противостоящей армии и явилась толчком для антибатистских действий по всей стране. Теперь весь остров знает Эрнесто Гевару, его называют «Геройским герильеро».

После атаки он пишет Фиделю: «В десять часов мы смогли отойти, не обнаруженные авиацией…» Затем комментирует сложные обстоятельства, которые чуть не стоили жизни Франку Пайсу, и выдвигает предложение заменить его во главе Движения 26 июля. Также он уточняет, что с двадцатью пятью новыми рекрутами, десять из которых не вооружены, его колонна насчитывает сто человек. Таким образом Первая (Фиделя) и Четвертая (Че) колонны вместе составляют триста человек.

Как только достигли лагеря Эль Омбрито, основная забота Че – найти еду для своего отряда. В первые дни августа 1957 года он отправляется на муле с Рамоном Пересом к зоне Вега-Гранде, на север, на дорогу Сан-Пабло-де-Яо. Здесь он встречается с богатым членом Движения Серхио Пересом Камилло, отцом герильеро Рамиро Переса, и быстро организует снабжение продовольствием. Так жизнь в лагере понемногу устанавливается. Че вспоминает о тренировке, которой подвергал их генерал Альберто Байо в Мексике, на ранчо Санта-Роса, и готовит для своих герильеро сложную полосу препятствий, с лазаньем по деревьям, преодолением потоков, быстрым спуском, разбивкой бивуаков под открытым небом, в ледяной мгле…

29 августа вечером крестьянин предупреждает колонну Эрнесто, что достаточно сильный отряд продвигается по хребту Маэстра, направляясь прямо к Эль Омбрито. Так как крестьянин незнакомый, его допрашивают без обиняков – удостовериться, что он не лжет. Затем, поверив, Че решает выступить навстречу врагу и устроить ему засаду. Проведена разведка: речь идет о батальоне под командованием Менелао Сосы, расположившего свои позиции на землях Хулио Санатеро, в «паре километров», как уточняет Че в своих мемуарах.

Ночью геваристы разворачивают силы. Че так прокомментирует план сражения, который они разработали: «Взвод Лало Сардинаса должен был занять склон с зарослями папоротника, откуда он ударил бы по колонне солдат, как только ее блокируют. Рамиро Вальдес со своими людьми, имея в распоряжении меньший огонь, обосновался бы на западе, чтобы создать шумовой эффект и посеять панику. Их позиция была также менее опасна, потому что гвардейцам нужно было бы преодолеть холм, прежде чем добраться до их высоты. Тропа, по которой враг должен был подниматься, находилась на стороне, где притаился Лало. Сиро Редондо атаковал бы их с фланга, а я с маленькой колонной хорошо вооруженных людей должен был дать сигнал к началу боевых действий, сделав первый выстрел. Засада, под командованием лейтенанта Рауля Меркадера из взвода Рамиро, кроме создания шоковой обстановки получила задание собирать трофеи. План прост: прибыв к месту, где дорога поворачивает под углом 90°, чтобы обогнуть скалу, я должен пропустить десять-двенадцать человек отряда и отрезать остаток – другие должны быть расстреляны. Засада Рауля Меркадера продвинулась, собрала оружие убитых, и мы бы ушли под прикрытием огня засады с тыла под командованием лейтенанта Вило Акуньи».

Геваристы заняли позицию на доминирующих высотах местности Хулио Сапарето на кофейной плантации. У Че новое оружие – ручной пулемет «браунинг». На рассвете, в сумерках, внизу, на привале видно, как просыпаются люди. Вскоре они надевают на головы каски и ясно – впереди вражеская колонна.

Барбудос в позиции для сражения.

«Ожидание казалось нескончаемым, мой палец дрожал на гашетке «браунинга», готовый начать действовать против врага».

Наконец слышатся голоса, смех людей, которые явно не чувствуют наблюдения. Скоро на тропе показывается голова колонны: первый, второй, третий – солдаты проходят намеченную скалу, но если что и не было предусмотрено, так то, что они идут далеко друг от друга. Че понимает, в этих условиях нет времени пропустить предусмотренное количество. Когда он насчитал шестерых, раздался крик, кто-то из солдат поднял глаза, и Эрнесто больше не колеблется:

«Через мгновение я открываю огонь, и шестой солдат падает, вслед за этим начинается безудержная пальба».

Че приказывает атаковать засаде Рауля Меркадера, усиленной несколькими добровольцами, прибывшими на место. Первый шок прошел, батистский отряд овладевает положением и отвечает из базук. Из тяжелого оружия у геваристов кроме ручного пулемета только пулемет «максим». Но «максим» никогда не действовал, и Хулио Пересу не удается запустить его. Рамиро Вальдес и Исраэль Пардо наступают на врага со своей стороны. Из засады вовсю стреляют и не достигают цели, но создают ужасный шум и сеют панику в рядах противника.

Че отдает приказ на отход обоим взводам и спешит сделать то же сам, оставляя взвод тыла прикрыть отход Лало Сардинаса. Вило Акуньа сообщает о смерти Эр-меса Лейвы, двоюродного брата Жоэля Иглесиаса. Четвертая встречает взвод под командованием Игнасио Переса, направленный Фиделем, которого Че предупредил о неизбежности столкновения с силами, без сомнения, превосходящими в количестве.

Барбудос останавливаются в километре от места сражения, подготовившись на случай, если враг их будет преследовать. Что касается гвардейцев, то они, группируясь ha маленьком пространстве, где произошла схватка, и мстя за себя, сжигают тело Эрмеса Лейвы. Со стороны Че наблюдает за действием, бессильный, но кипящий внутри. То, как все произошло, подтверждает его опасения: его отряду не хватает дисциплины, тренировки, что объясняет его относительную неэффективность: много раз, когда бойцы находились менее чем в двадцати метрах от своих целей, самые молодые среди них промахивались.

Хотя геваристы и признают, что иногда им не хватает хладнокровия, но все же надеются, что исход боя для них благоприятен:

– Конечно, мы дали прикурить вражеской колонне, более крупной, чем наша, и она вынуждена была отступить, убив, плохое, правда, утешение, только одного из наших, они забрали его револьвер, – заключает Рамиро Вальдес.

У Эрнесто следующее объяснение:

– То, что мы осуществили, мы сделали плохо вооруженными, более того, с мало эффективным оружием, против полной роты из ста сорока человек, оснащенных для современной войны базуками и мортирами.

Что касается Фиделя, то он считает – «суровый удар» Че и его колонна нанесли силам Батисты. На самом деле он усиливает значение события, чтобы подорвать дух врага и поднять дух своего отряда. Сам он предпринимает атаку одного лагеря, и его люди понесли многочисленные потери. По Сьерре уже гуляет история: негр Пилон в одном бойо обнаружил «кучу странных трубок с многочисленными маленькими ящичками сбоку», к которым они боялись прикасаться, ведь речь шла о базуке и ракетах к ней…

Через короткое время после случая, когда Че разбил один из батальонов, части Батисты окончательно уходят из Сьерры. Один только упорный Санчес Москера будет проникать сюда время от времени. Санчес, которого Че считает «самым смелым, самым жестоким и самым отъявленным мерзавцем из всех военных командиров Батисты».

После нового, в конце августа, соединения с фиде-листами обе колонны идут несколько дней вместе по склонам Туркино к лесопильне Пино-дель-Агуа на юго-востоке от Лас-Минас-де-Буэйсито. Фидель планирует атаковать гарнизон, который, возможно, базируется там, или, по крайней мере, показать свое присутствие в местности, прежде чем направиться в район Чивирико. Как вспоминает Че:

«Четвертая колонна должна была оставаться в запасе в ожидании батистовской армии и в случае ее появления проявить силу, чтобы поселить в сознании крестьян революционный эффект от нашего действия».

До прибытия в Пино-дель-Агуа происходят значительные события. Прежде всего дезертирство крестьян Маноло и Пупо Беатон, выходцев из этого района, и примкнувших к ним еще до событий под Иверо ¹. Второй печальный инцидент: команданте Роберто Родригес разоружен за неповиновение. Он не может этого вынести и, вырвав из рук одного барбудоса пистолет, который у него только что отобрали, стреляет в себя.

Но самое ужасное происшествие происходит 4 сентября. Капитан Сиро Редондо берет в плен в Лас-Минас-де-Буэйсито солдата Леонардо Баро. В результате его настойчивых просьб последний был скоро переведен в Четвертую колонну и, кажется, полностью освоился. Через некоторое время он приходит к Че, говорит, что его мать больна, и просит разрешения навестить ее в Гаване. Эрнесто тронут и разрешает при одном условии, что затем он попросит убежища в каком-нибудь посольстве, где объявит, что отказывается воевать против революционного движения и изобличает режим Батисты. Баро спешит заметить, что ему не нравится обвинять режим, за который сражаются его друзья. Решено, он выполнит только первую часть нравственного договора.

До Байамо, где он должен сесть в автобус на Гавану, его сопровождают барбудос долины, у которых приказ избегать по дороге встреч с кем бы то ни было. Но скоро они забывают о предписании и пользуются случаем, чтобы в одном поселке соблазниться яванским ромом. Нализавшись, как черти, они уводят «джип» и уносятся в сторону Байамо. Произошло неизбежное: безумный экипаж остановлен правительственным отрядом и бедные черти расстреляны. Чтобы спасти свою шкуру, Баро утверждает, что он нарочно упоил этих алкоголиков для блага батистовского дела. Освобожденный, он отправляется на «джипе» к Санчесу Москера в Лас-Минас-де-Буэйсито. Там он начинает выдавать одного за другим крестьян, которые приезжают в город за покупками и, как он знает, замечены в связи с герильей.

«Многочисленные жертвы моей оплошности», – признается Че позднее.

Баро будет схвачен, и его судьба решится уже через несколько дней после победы Революции.

На следующий день после этого инцидента Четвертая колонна достигает Сан-Пабло-де-Яо, выше Буэйсито, где до сих пор функционирует передатчик Теле-Серра-на, предназначенный для крестьян. Отправив двух человек проверить, нет ли солдат на улицах, барбудос входят в поселок н принимают участие в местном празднике. Сельский бал оживляют две гитары: обычная и маленькая, называемая тройкой, – и, конечно же, классические маракасы. Вот прекрасный случай обменяться идеями. Небольшого роста крестьянка широко раскрытыми глазами буравит Че. Так как он не великий знаток танцев, все сводится к долгому разговору с ним под лукавыми взглядами его людей. Лидия Досе примкнет к герилье, чтобы стать одной из самых старательных связных Селии.

Это ей в Эль Омбрито Че доверит поднять красночерный стяг Движения 26 июля на высокую мачту, составленную из девяти шестов, который установит Мануэль Эскудеро. На стяге будут написаны большими буквами слова в адрес батистовской армии: «С Новым 1958 годом…»

Когда праздник в Сан-Пабло-де-Яо закончен, герильеро договариваются с местными торговцами и наполняют три грузовика различными продуктами. Теперь на своей территории они рассчитываются за покупки с помощью купонов, напечатанных тайно в Сантьяго от имени Движения 26 июля и которые Эрнесто уже подписывает «Че», точно так же, как когда станет президентом национального банка в ноябре 1959 года. Торговцы принимают их, надеясь на победу Революции, чтобы потом поменять на нормальные деньги – к тому же у них нет выбора, принимать или нет.

Покупки сделаны, колонна покидает местность. Даже в день праздника Че не шутит с дисциплиной: когда один из часовых, поставленных при въезде в город, сильно напился, он сразу же выгнал его из отряда. Как только добираются до крутых тропок Сьерра-Маэстры, бросают грузовики, и эстафету принимают старые добрые несгибаемые мулы, неся груз на спине.

Наконец Четвертая прибывает в окрестности Пино-дель-Агуа. Теперь уже Фидель будет руководить операциями. Сначала он делает так, чтобы как можно большее число крестьян знало о дороге, по которой прибывают барбудос, предполагая, что всегда найдется хоть один доносчик. Как только отряд Батисты попытается напасть на Че, он со своими людьми атакует их с тыла. Геваристы не очень уверены, сработает ли план двойного взрыва.

Когда 10 сентября они располагаются в засаде вокруг, так сказать, обязательного прохода, скатившийся со скалы часовой подает сигнал тревоги:

– Идут!

Пересеченная местность не позволяет видеть, как приближается враг, но его выдает шум машин. Предусмотренная тактика состоит в том, чтобы блокировать первый грузовик, затем на таким образом закупоренной дороге открыть огонь по всем сидящим в грузовиках, прежде чем у них будет время разбежаться. Чтобы осуществить подобный план, необходим совершенный расчет времени. Каждый ждет на своем месте боя с двух сторон узкой дороги, капитану Игнасио Пересу поручено заняться головным грузовиком. Случилось непредвиденное: внезапно ливень в мгновение ока покрывает все водой. Чтобы подбодрить своих соседей, Че объявляет:

– Эта вода хуже для них, чем для нас, это отвлечет внимание, они будут думать только о том, как бы не утонуть.

Как и предусмотрено, Игнасио Перес открывает огонь по первому грузовику, но ни в кого не попадает. Завеса дождя такая плотная, что, кажется, пули «томсона» летят вверх. Зато встревоженные солдаты спешно спрыгивают с грузовиков и бегут в укрытие. Вот в таких особых условиях, при вспышках выстрелов, дырявящих потоп, начинается бой. Одним из первых сражен молодой поэт Хосе де ла Крус, называемый Крусито.