Текст книги "Роман с призраком"

Автор книги: Жаклин Митчард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Насчет того, что на самом деле ты совершенно не знаешь хорошо знакомых тебе людей. Ты случайно не в курсе, Мышка, куда поехала Саша? Домой?

– Она осталась с мамой, – ответила Мэллори.

– Вот и отлично, – пробормотала Мерри, вываливаясь из машины Карлы и бросаясь к входной двери.

Любить до смерти

Не успели они войти в дом, как Мередит резко развернулась к сестре.

– Забудь на время о Бене. Забудь обо всем, что происходило в последние несколько месяцев, кроме болезни Оуэна. К этому каким-то образом причастна Саша.

Как и ожидала Мерри, сестра тут же поинтересовалась:

– Каким образом?

– Она делает что-то, что приводит к болезни Оуэна. Я это знаю. Я только что увидела это во сне. Она сделала так, что заболела какая-то маленькая девочка. А потом малышка умерла! Саша выглядела так же, как сейчас. Значит, это не могло быть давно.

Теперь наступила очередь Мэллори оспаривать мнение сестры. Саша близка им по возрасту. Кроме того, она самая добрая, а заодно и самая классная среди нянь. Возможно, она пыталась помочь той малышке? Саша обращается с Оуэном, как с родным братишкой.

– Я с ней однажды разговорилась перед математикой. – Хотя Саша училась классом старше близнецов, на математику они ходили вместе. Саша утверждала, что страдает математическим кретинизмом. Мэллори же считалась математическим гением. – Я спросила, есть ли у нее братья и сестры, кроме старшей сестры, о которой мы знаем.

– Что она ответила? – заинтересовалась Мерри.

– Вообще-то она мне не ответила, а вместо этого рассказала о маленькой девочке, которую любила, как сестру.

Саша ухаживала за этой девочкой, когда жила в Техасе. Малышка родилась с пороком сердца. С первого дня жизни она принимала семь различных лекарств в день. Мамочка этой девчушки выбивалась из сил. Деньги закончились. Муж ушел. В итоге ребенок прожил всего четыре года, но и это считалось чудом.

– Смерть девочки повергла ее в такое отчаяние, что это стало одной из причин, по которой она покинула Техас и перебралась сюда, – закончила свой рассказ Мэллори. – Она также сказала, что отчасти поэтому она так привязалась к Оуэну и так за него переживает.

– Я только что видела эту малышку, Мэллори. У меня было о ней видение. Прямо в машине мне приснился сон. Я ее увидела!

– Как она тебе приснилась?

– Я увидела ее в гробу! – Мэллори вскочила и подбежала к окну, нервно бормоча что-то насчет Адама и того, что тренер после занятия должен привезти его домой. – Да ты меня вообще слушаешь? – возмутилась Мередит. – Я знаю, что она умерла. И я видела ее с Сашей.

– Это еще ничего не означает. Саша была близка с ее семьей. Она призналась, что ребенок умер у нее на руках. Она долго сидела, обнимая мертвую девочку, потому что не могла решиться разбудить ее маму. Та, бедняжка, окончательно выбилась из сил. Никто даже представить себе не может, что значит растить больного ребенка.

– Это все случилось в прошлом году? – уточнила Мерри. – Почему вокруг Саши столько больных людей?

– О господи! Я и сама это вижу! – вздохнула Мэллори. – У меня голова кругом идет. Сначала этот парень, теперь Саша. Ты уверена, что не видела ее с пожилой женщиной? Я видела, что это должнопроизойти.

– Это, наверное, была миссис Хайленд. Ей тоже не становится лучше, – ответила Мерри. – Что тебе приснилось?

– Я видела, как Саша дает лекарство старой женщине. После этого та, по всей вероятности, умерла. Но возможно, она просто уснула. Саша была одета в старомодную униформу медсестры. Когда я и Дрю… В общем, мы поехали наблюдать за домом Хайлендов… Ради тебя… Мы предположили, что пожилая женщина из моего сна – это миссис Хайленд. Мама Бена. И мы действительно увидели Сашу в такой униформе. Выходит, вполне возможно, что ты на сто процентов права. – Щеки Мэллори горели. Она достала из холодильника пакет с соком и сделала большой глоток. – Можно было бы предположить, что на это способна Карла, потому что ее собственный сынишка умер… Хотя трудно поверить, что кто-то вообще мог на это пойти. Кем надо быть, чтобы сознательно причинять вред маленькому ребенку? Или старушке?

– Что за сынишка? – удивилась Мерри. – Я знаю только маленькую рыжеволосую фанатку чирлидинга.

Мэллори рассказала сестре о том, как в тот вечер, когда состоялась игра, они с Дрю поехали забирать Большую Карлу, как Мэл вошла в комнату, с любовью декорированную для мальчика, которому сейчас было бы уже три года.

Мерри задумалась, а потом прошептала:

– Я видела по телеку передачу. Чтобы привлечь к себе внимание, кто-то из родителей делал так, что ребенок болел. А бывает, что люди сами притворяются больными. У этого даже есть какое-то название. Они скатываются по лестнице, лишь бы отправиться в травмпункт. – Она помолчала. – Карла такая мрачная и унылая. Но с маленькой девочкой была именно Саша. В этом нет никаких сомнений. Мэлли, я не хочу тебя пугать, но… малышка умерла. А потом вдруг ожила. Она на меня посмотрела. Я знаю, что она хотела мне что-то сообщить.

Мэлли сделала то, чего раньше никогда не делала. Она начала грызть ноготь.

– Но те люди по телевизору – родители, а не школьники! – возразила она. – Они гораздо старше, им не повезло в жизни, вот они и ищут внимания.

– Давай подождем и посмотрим, что покажет томография, – предложила Мерри. – Может, никто и не вредит Оуэну. Может, это была просто галлюцинация. Я очень на это надеюсь!

Но она знала, что это не так. И была совершенно уверена, что ее сестра тоже не ошибается.

Истинное лицо

В среду Оуэну пришлось дать снотворное, потому что иначе было бы невозможно заставить ребенка его возраста лежать спокойно, помещая в нечто, похожее на огромный серебристо-зеленый тоннель.

Полученное при помощи томографа изображение показало, что вся сантехника у него в животике находится на месте, и ничто не препятствует проходимости труб, то есть кишечника. Бринны вместе с Оуэном вернулись домой. Супруги были так измотаны, что уснули раньше своих детей.

Наконец, когда Мерри уже изнервничалась настолько, что готова была от нетерпения грызть ногти, ее брат и сестра тоже уснули. Сначала отключился Адам, а потом и Мэллори.

Когда Мередит попыталась представить себе, что сделает Кэмпбелл, если она во второй раз попытается улизнуть из дома ночью, ее даже затошнило. И все же, сидя на краю кровати, она продолжала слой за слоем натягивать на себя теплую одежду: колготки, термоштаны, свитер с высоким воротом и напульсники, а поверх всего этого парку. Войдя в гараж, она осторожно сняла с крюка свой велосипед и бесшумно выкатила его через боковую дверь.

Дорога в Тыквенную лощину была ей уже хорошо знакома.

Она рассчитывала, если ей повезет, уже через час вернуться домой. Сейчас было около одиннадцати. Слава богу, что не два часа ночи. Мередит понятия не имела, окажется ли дома Бен, но знала, что, если она его застанет, у нее найдется что ему сказать.

К тому моменту, когда она подъехала к перекрестку Редферн-стрит и Тыквенной лощины, Мерри уже размотала шарф и расстегнула куртку. На ее взмокшем лбу и щеках вились колечки влажных волос. И еще ей безумно хотелось есть. Что бы такого сжевать, не производя шума, когда она вернется домой? Ведь холодильник при открывании издавал чмокающие звуки. Мерри напомнила себе, что, пожалуй, ночью не стоит налегать на углеводы. Лучше она выпьет тонну воды и подождет до утра. Хотя за последний месяц Мередит и так похудела на три фунта за счет того, что ее покинул привычный изрядный аппетит. У нее даже щеки слегка ввалились, и ее это совершенно не устраивало.

Не доехав одного квартала до дома Хайлендов, Мерри спрыгнула с велосипеда и покатила его рядом с собой. Внезапно на их крыльце возникла какая-то белая тень. Ею оказалась Саша в своей старомодной униформе. Сбежав по ступеням, она запрыгнула в какую-то машину. В принципе, та не была откровенной развалиной, но такой сноб, как Сойер Браунли, за ее руль точно не сел бы. И это была не Сашина машина. Саша поцеловала водителя. С этого расстояния Мерри видела лишь смутную его тень. Она остановилась. В голове все смешалось, и, казалось, детали этой головоломки так и не смогут сложиться в единую картину. Возможно, именно это видели ее сестра и Дрю, нанеся тайный ночной визит к дому Хайлендов? Нет, Мэллори говорила, что Саша тогда села за руль собственного автомобиля. Нет, тогда это был грузовик! ЭтоСашина машина! Теперь Мерри ее узнала. Вот только за рулем сидел кто-то другой. Кто? Мерри была уверена, что с Сойером у Саши нет ничего серьезного, но в то же время та никогда не упоминала, что близка с кем-то настолько, чтобы доверить ему свое авто.

Машина тронулась с места, и Мерри спряталась за какие-то вечнозеленые кустарники. Выглянув из-за них, она увидела, как Саша сдернула с головы чепец и встряхнула рассыпавшимися по плечам волосами. Затем она склонила голову на плечо парня за рулем. Мерри так растерялась, что покатила велосипед вперед и тут же врезалась передним колесом в какую-то ветку. Велик с грохотом упал на тротуар, увлекая за собой хозяйку. Мерри испуганно огляделась, вытащила его из-под зарослей и, снова поставив на колеса, начала выворачивать в сторону молчаливых темных домов. Подняв наконец голову, она обнаружила, что смотрит прямо в лицо Бену.

– Мне случалось видеть, как люди падают с велосипеда, – улыбнулся он, – но я впервые вижу, чтобы кто-то упал, идя рядом с ним. – Он протянул к ней руки. – Ты не ушиблась?

– У меня все нормально, но вот Саша… Бен, я должна кое-что тебе рассказать.

– Что, малышка?

– Тебе нравится Саша? – спросила Мерри.

– Я тебе уже говорил как-то, что нет. Но почему ты спрашиваешь?

– Она дает твоей маме лекарство, не прописанное врачом. Я это видела. Твоя мама не так слаба, как это кажется на первый взгляд, Бен. Я тебе рассказывала о нас с сестрой. Не задавай вопросов. Я это просто знаю.

– Как у тебя получается видеть такие вещи?

– Врожденная патология, – грустно улыбнулась Мерри.

– Я серьезно.

– И я серьезно. Я все рассказала твоим родителям. О нас с тобой. Бен, они мне поверили. Они верят в то, что я тебя знаю, и что я тебя люблю.

– Что? Это невероятно!

– Помнишь, как ночью в церкви ты сказал мне, что это дела семейные? Так вот, это тоже дела семейные. Девочки Бринн с незапамятных времен видят пророческие сны. По большей части мы видим такое, чего я не пожелала бы и злейшему врагу. Но сейчас я благодарна судьбе за этот дар. Эта дорога привела меня к тебе. – Бен протянул к ней руки, и Мерри попыталась устроиться в его объятиях. – Я ничего не могу для нас сделать. Во всяком случае, сейчас. Но возможно, я могу помочь твоей маме. Все считают ее злобной старухой. Но теперь я понимаю, что она просто… глубоко несчастна. И то, что она чувствует себя все хуже, не имеет никакого отношения к ее сердцу. Причина совсем в другом, – продолжала Мередит. – Я думаю, что Саша и с моим братишкой что-то делает.

– Но это полное безумие! – произнес Бен. – Я знаю, что мама тоскует. И в последнее время больше, чем когда-либо. Она постоянно твердит, что ей нужны «доказательства». Она повторяет это каждый день. Я тебе верю, – добавил он. – Я тоже не доверяю Саше. Она прикидывается. Но мама… Она меня не слышит. Она как будто оглохла.

Мерри сняла с руки перчатку и вложила ее в ладонь Бена.

– Сохрани это на память обо мне, – улыбнулась она. – Ты так хотел, чтобы она оставалась у тебя.

Сейчас было не время для попыток разобраться в проблемах, разделяющих их тяжелой пеленой вопросов без ответов. Как и Бен, Мередит находилась в довольно затруднительном положении. Она не могла просто явиться к его отцу и заявить, что Саша дает его жене какие-то лекарства, которые той никто не прописывал. Она не могла попросить маму съездить домой к едва знакомому человеку, особенно в связи с чем-то, что делает Саша, которую Кэмпбелл считает своей правой рукой. Но ведь можно написать ей записку! Очень многие люди не забирают почту каждый день. Вполне возможно, что корреспонденция Хайлендов все еще лежит у них в ящике. Положив велосипед на тротуар перед домом Бена, Мерри открыла почтовый ящик и увидела пачку белых конвертов.

– У меня нет ручки, – сказала она Бену. – Но я все равно сообщу обо всем твоим родителям.

– Ручка есть в папиной мастерской, в гараже, – произнес Бен и бросился бежать.

В целях конспирации Мередит взяла ручку в левую руку (в отличие от сестры она была правшой) и написала: «ПОЖАЛУЙСТА, ПУСТЬ ВРАЧ ХЕЛЕН ПРОВЕРИТ ВСЕ ЛЕКАРСТВА, КОТОРЫЕ ОНА ПРИНИМАЕТ. ЕЙ ГРОЗИТ ОПАСНОСТЬ. ЭТО ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНО!»

– Мне пора возвращаться домой, – обернулась она к Бену.

– Не сейчас. Давай войдем. Отец спит. Прости, что я тебя тогда напугал.

– Ты меня не напугал. Я сама хотела лечь как можно ближе к тебе, – покачала головой Мерри. – Но этому не бывать. Во всяком случае, в этой жизни у меня такой возможности нет и не будет. Ты никогда не встретишь меня у алтаря. Мы никогда не будем заниматься любовью.

– Я все равно люблю тебя, Мерри. И могу подождать, пока ты не повзрослеешь.

«Если бы только это было возможно!»

– Я раньше не знал, что такое любовь.

– Ты меня любишь? – спросила Мерри.

– Разве ты сама не знаешь?

– Я знаю то, что я чувствую. Но ты этого ни разу не произносил. Ты говорил, что если бы я сказала, что я тебя люблю…

– Я люблю тебя, Мерри. Я хочу всегда быть с тобой, – прервал ее Бен.

– Я тоже этого хочу, – ответила Мерри.

Ее сердце разрывала такая боль, словно кто-то пытался разрубить его пополам. Что еще она может сказать? Что ей делать?

– Мои родители считают тебя самой чудесной девушкой в мире. Вчера они проговорили о тебе всю ночь. Они не обращали на меня никакого внимания. Как будто меня там и не было.

У Мерри перехватило дыхание.

– Я войду, – кивнула она. – Если ты уверен, что мы никого не разбудим.

– Обещаю.

– Я смогу побыть у тебя только час, – сказала Мерри. – Пообещай, что не станешь меня задерживать.

– Обещаю, – повторил Бен.

Он протянул ей руку, и Мередит вложила в нее свою маленькую ладошку. Затем они вскарабкались по пожарной лестнице и открыли окно в комнату Бена.

Когда немного погодя Мерри снова садилась на велосипед, все ее тело ныло от мощного нереализованного желания. Бен рассказывал ей о том, кем хочет стать – биологом, изучающим летучих мышей. Он мечтал помочь этим прекрасным беззащитным созданиям, которых многие боятся, восстановить ареалы обитания, где они смогут беспрепятственно летать и где им ничто не будет угрожать. Мерри поделилась с Беном всеми своими секретами, включая подробности дара, не затрагивая, однако, деталей, касающихся ее сестры. Мередит считала, что не имеет права раскрывать чужие тайны. Она взяла с Бена обещание встретить ее завтра после тренировки возле школы. Небо уже серело, а часы показывали четыре утра. Прошло гораздо больше времени, чем час, о котором они договаривались.

Мерри вспомнила, что обещала бабушке утром сходить с ней в церковь. Поэтому для сна у нее оставался всего час. Когда она спустилась вниз, мама только что положила трубку домашнего телефона.

– Это звонила Саша, – сообщила Кэмпбелл дочери. – По идее, у нее сегодня выходной, но у миссис Хайленд случился сердечный приступ. Ее только что увезли в больницу. Саша решила побыть там, чтобы поддержать мистера Хайленда.

– Она умерла? Миссис Хайленд умерла? – разволновалась Мерри.

– Нет, Мерри. А откуда такая тревога?

– После этой истории с ее сыном мне очень жаль миссис Хайленд, – быстро ответила Мередит. – Я считала ее злой. Но она помогла мне с подготовкой материала о вьетнамской войне. На самом деле она добрая и милая. Насколько я понимаю, у нее не очень хорошая репутация из-за того, что ей многие не нравятся. Но ко мне она была добра. Может, завтра я ее проведаю.

– Это было бы мило с твоей стороны. – Кэмпбелл обняла Мередит. – Ты сегодня очень хорошенькая.

– Не волнуйся за меня, – отозвалась Мерри, думая о том, в какую бездну отчаяния погрузилась бы ее мама, если бы дочь решила… навсегда остаться с Беном.

Девочка поняла, что допускает такую возможность. Она могла даже произнести это вслух. Но не могла себе представить, как на самом деле переступит черту, отделяющую ее от Бена.

– Миссис Хайленд поправится?

– Благодаря Саше они успели довезти ее до больницы как раз вовремя, чтобы успеть ввести лекарства, предотвратившие самые серьезные последствия, – ответила Кэмпбелл. – Мы тоже должны быть благодарны Саше. Представь себе, что могло бы случиться, если бы ее здесь не было, когда Оуэну становилось плохо.

«Но ее ни разу здесь не было, – подумала Мерри. – Каждый раз здесь был кто-то другой. Однако перед этим всегда приходила Саша».

Привидение, которое меня любило

– Мэл, ты не могла бы попросить Дрю не забирать тебя сегодня из школы? Пусть позже за нами приедет папа, – попросила Мерри сестру, встретив ее после уроков.

– Почему? – спросила Мэллори.

Тени становились все длиннее. Весна продолжала раскрывать свои нежные тайны. Через несколько недель должен был состояться выпускной вечер, а через неделю после него – церемония вручения аттестатов. Перед ними расстилалось бесконечное беззаботное лето. Но впервые в жизни Мэлли чувствовала, что на самом деле оно закончится. Она уже давно начала ценить мгновения, проведенные с Дрю, несмотря на то что его мысли все больше занимал колледж.

– Я собираюсь познакомить тебя с Беном, – сказала Мередит. – Хочу, чтобы ты увидела, что он настоящий. И даже если не совсем настоящий, он все равно человек.

– Я полагаю, что это пространственно-временной вопрос, – ответила Мэлли. – Но я предвкушаю, – кивнула она, отсылая Дрю сообщение: «Дмй еду на автбсе. Все рскжу птм».

– Если я что-нибудь сделаю, то хочу, чтобы ты понимала, почему я так поступила, – мягко произнесла Мередит.

– Если ты что-нибудь сделаешь? – насторожилась Мэллори. – Когда ты это сказала, я на секунду подумала, что ты имеешь в виду… если ты решишь умереть. На самом деле умереть. Но ты ведь не собираешься этого делать? – Мэллори помолчала. – Правда, Мышка?

– Ты думаешь, это именно то, что должно произойти? Ты считаешь, для того чтобы быть с Беном, я должна, подобно Джульетте, выпить яд?

– Кинжал и Мередит! Я впервые в жизни участвую в такой бредовой дискуссии. Неужели ты можешь хотя бы на секунду допустить мысль о самоубийстве ради Бена? Он тебя об этом просил?

– Я не знаю. Не думаю. Я не знаю, что и думать.

Она вспомнила будто стальной луч света, разделявший их с Беном всякий раз, когда они пытались коснуться друг друга. Что, если она просто шагнет вперед, а не отступит назад, как делала это до сих пор? Что, если она войдет в этот яркий свет?

– Если ты сделаешь еще один шаг в этом направлении, я скажу маме, и тебя запрячут в больницу.

– Ты не пойдешь на это.

Мередит замерла под рассеянными лучами вечернего солнца.

– Вот посмотришь.

– Если бы ты кого-то любила, ты бы захотела, чтобы он совершил переход без тебя? Ты бы хотела, чтобы Дрю сделал это без тебя?

Мэллори встала и начала растягиваться и закручиваться, разминая ноги и плечи так, как делала это перед игрой.

– Мерри, если загробный мир действительно существует, ты думаешь, Бен окажется там один? Предполагается, что в раю лучше, чем здесь. Терпеть не могу банальностей, но мертвецов гораздо больше, чем живых. Там и симпатичные девчонки наверняка имеются.

Об этом Мередит не подумала. И эта новая мысль ее совершенно не грела. Но она понимала, что все ее чувства выходят далеко за рамки здравого смысла, за те мерки, которые обычно применяются к мудрости или глупости. Она не хотела умирать. Она не относилась к числу девушек, способных умереть из-за любви к парню, как та убитая горем девчушка, которую Мер видела на чердаке. Она знала, что для той девочки оставивший ее парень был единственным и неповторимым. Между ними случилось нечто, сделавшее ее будущее невозможным.

Будущее Мередит было ярким и безбрежным. Даже если в нем отсутствовал Бен. Она расслабилась. Возможно, мировой порядок все же существует.

– Когда он появится? – спросила Мэллори. – Я никогда не встречалась с привидением. Ты ведь уже признаешь, что он привидение? Верно? – Мерри кивнула. – А днем он появляется?

– Мэллори! Большинство привидений, которых я видела, появлялись именно днем. Мы с ним предпочитаем ночь по той же причине, что и вы с Дрю. Темнота позволяет нам уединиться.

– Ну да, днем все решили бы, что ты разговариваешь сама с собой.

– Как ты можешь быть такой жестокой? – спросила Мерри.

Мэллори притихла.

– Прости. Гигги, – добавила она на языке близнецов, что означало: «Я тебя люблю».

– Ты что же, считаешь, что они выходят в полночь и непременно волочат за собой цепи?

– Понятия не имею. Но я и в самом деле раскаиваюсь.

Мэлли украдкой огляделась, чтобы убедиться, что их разговор никто не подслушивает.

– Я познакомлюсь с ним и уйду. Но что касается всяких там переходов… выбрось это из головы. Мышка, прошу тебя. Сначала хорошенько подумай. А потом подумай еще раз. – К удивлению Мерри глаза сестры наполнились слезами. – Я не думаю, что у этой ситуации было много прецедентов [24]24
  Прецедент (от лат. praecedens– предшествующий) – случай или событие, имевшие место в прошлом и служащие примером или основанием для аналогичных действий в настоящем.


[Закрыть]. Но твердо знаю, что не смогу без тебя жить.

В этот момент Мередит бросилась бежать. Она распахнула объятия и взлетела над землей, как часто делала это во время выступлений в группе поддержки. Но на этот раз было ясно, что ее кто-то поднял. Кто-то, кого Мэллори не видела.

Она отчаянно напрягала зрение и все свои способности. Но правила даранепреодолимой стеной стояли между ней и… и Беном. Она могла видеть только будущее. Бен принадлежал прошлому.

Сомнений больше не осталось.

Мерри, сияя от счастья, обернулась к сестре. Она уже была похожа на ангела. « Нет, – подумала Мэллори. – Нет, я ее не отпущу. Ни ради Бена, ни ради кого-либо еще. Это должно закончиться. Здесь и сейчас».

– Мэллори! – окликнула ее Мерри. – Это Бен Хайленд.

Мэлли не знала, что ей надо сказать. Но понимала, что обязана, уважая Бена, обращаться к нему так, как если бы он действительно стоял перед ней. Впрочем, в каком-то смысле, в каком-то виде, в какой-то форме так оно и было.

– Бен, привет. Он… Он ведь меня слышит? Да, Мышка? – заколебалась Мэлли.

– Он тебя слышит. Говорит, что видел, как ты буцала мяч с Адамом у лагуны, и подумал, что это я. Он тогда еще не знал, что нас двое.

При мысли о том, что ее видят те, кого не видит она, – а Бен явно не был в этом одинок, – Мэллори содрогнулась.

Собрав нервы в кулак, она заговорила снова:

– Бен, мы ведь не просто близнецы. Возможно, Мерри рассказывала тебе о нас.

– Рассказывала, – подтвердила Мерри. – Во всяком случае, о себе.

– То, что она говорила, касается нас обеих. Только она видит прошлое, а я – будущее. Вот почему я не вижу тебя. Мне… очень хотелось бы увидеть первую любовь моей сестры. Мне знакомо это чудо, когда тебе кажется, что ты можешь летать. У меня в жизни такое уже было. Но эти отношения пришлось прекратить, потому что вмешалась жизнь. Она-то и не допустила дальнейшего развития.

– Не надо, – предостерегла ее Мерри. – Мэлли, не пытайся ничего за меня решать.

– Бен, моя сестра готова ради тебя на все. Это любовь. Она больше, чем небо. Моя лучшая подруга тоже отдала все ради любви. Ради любви ко мне как к подруге и ради любви к мужчине. Это сломало ей жизнь. Но когда говорят, что любовь слепа… – Мэллори замолчала. Она не была уверена, что сейчас скажет, но знала, что каждое ее слово должно быть значимым и весомым. – Я не думаю, что это означает то, что любовь делает нас слепыми к недостаткам любимого человека. Я думаю, это означает, что любовь делает нас слепыми ко всему, что с этим человеком не связано. У Мередит есть семья, которая любит ее так же, как твоя семья любит тебя. У нее есть друзья, которые от нее без ума. У нее есть младшие братья, которым она нужна. – Мэл сделала шаг вперед. В воздухе дрожало нечто… физически ощутимое, едва ли не видимое. Она повернулась к этому почти световому явлению и продолжала: – А еще, Бен, у нее есть я. Ты не знаешь, что это такое – быть близнецом. Если ты заберешь у нас Мерри, если ты позволишь ей сделать этот выбор, – а это страшный выбор, – ты убьешь половину меня. Я это знаю. Моя бабушка уже шестьдесят шесть лет живет без своей сестры-близнеца. Она счастливый человек, но, если бы ее сестра не умерла, она была бы сейчас совсем другой…

– Мэллори, это не твой выбор, – оборвала ее Мерри. – Конечно, я позволю ей закончить, Бен, – произнесла она будто в ответ на чье-то замечание. – Я не сбрасываю со счетов то, что она говорит. Но у меня есть и собственное мнение. Мэллори, Бен не знает, почему он здесь, – добавила она. – Или почему он все еще здесь.

«Значит, он должен это узнать, – подумала Мэл. – Он должен это узнать, потому что это зашло слишком далеко. Мерри не должна нести на своих плечах столько горя».

– Мер, просто позволь мне закончить. А потом ты сможешь сказать Бену все, что считаешь нужным. Бабушка откровенно признается, что после смерти сестры она уже никогда не была прежней. Если моя сестра-близнец умрет по собственной воле и мне придется жить с этим до конца своих дней, я не уверена, что у меня хватит сил с этим справиться. Так что, если ты действительно любишь Мерри, отпусти ее. Она сможет объяснить тебе, почему это необходимо.

– Как ты могла, Мэллори? Теперь мне придется это сказать.

– Как ты могла этого не сказать, Мерри? Разве ты считаешь, что он этого не заслуживает?

Мередит обернулась к Бену. Девочка одновременно ненавидела сестру и была ей благодарна. Она подняла руки и положила ладони ему на плечи.

– Бен, что ты делал после того, как окончил школу? – начала она.

– Я так и не окончил школу, – произнес Бен, и в его глазах промелькнул испуг.

Мерри физически ощутила, как сквозь окружающий его сосново-коричный аромат пробился медный запах страха.

– Хотел ли я стать солдатом? Я только хотел повторить поступок Дэвида. Своего старшего брата. Я хотел быть смелым. Мне казалось, это было бы нечестно – увернуться от призыва и просто поступить в колледж, продолжая писать стихи.

– Что было дальше? – мягко спросила Мерри.

Бен прислонился к флагштоку. На его лице появилось страдальческое выражение, как в тот момент, когда Мередит увидела его впервые.

– Я… Я отправился в учебный лагерь и понял, как все это ненавижу. Я ненавидел все вокруг. Каждую проведенную там минуту я ненавидел до глубины души. Я знал, что никогда не смогу убить. Но отступать было поздно. Встречались ребята, которые притворялись сумасшедшими. Другие принимали таблетки, от которых их сердце начинало биться слишком часто. Но я этого сделать не мог. А потом, а потом…

– Ты отправился в Юго-Восточную Азию, – закончила за него Мэллори. – Мерри, расскажи ему об этом.

– Он вспоминает. Не надо его подгонять! – возмутилась Мерри.

«Это была жизнь Бена. Это была его смерть».

Он обернулся к Мередит.

– Нам приказали найти врага. Но там, в джунглях, мы никого не видели. Они были на деревьях и прятались в траве. – Мерри подошла ближе, а Бен сел на черную железную ограду вокруг флагштока. Она чувствовала, как от его теплого дыхания дрожат волосы у нее на виске. – Я помню грязь, и дым, и жару… – продолжал Бен. – Нам было так страшно, что мы не спали по ночам. Просто не могли уснуть. Кое-кто сходил с ума. Другие стреляли в себя, Мерри. Они простреливали себе ноги, чтобы стать непригодными к службе и отправиться домой. Некоторые покончили с собой, потому что совсем обезумели. А я поклялся себе выжить. Просто выжить. Я не собирался становиться героем. Я должен был просто продержаться. Всего один год.

– Но потом… – подсказала ему Мерри.

– Потом… Прошло не больше двух недель с момента моего приезда во Вьетнам, когда произошло сражение. Нам пришлось с боем подниматься на холм. Это было массовым самоубийством. У меня был друг. Мы подружились в учебном лагере. Его звали Ян. И он вырос в такой же семье, как и я. Его родители тоже не хотели, чтобы он отправлялся на войну. Поэтому мы сдружились. Обменивались книгами. Мы поддерживали и оберегали друг друга, потому что там были совершенно безумные парни. Такие, которые вполне способны на хладнокровное убийство.

Бен заплакал, и Мерри постаралась сделать вид, что не замечает этого, хотя его горячие слезы падали на сухую землю, оставляя на ней отметины, похожие на следы капель дождя.

– Расскажи нам о Яне, – попросила Мередит.

Бен встал и начал ходить между Мэллори и Мерри, которая как будто приросла к месту.

– Однажды утром была предпринята очередная попытка захватить холм. Мы ползли вверх по склону в темноте, перед самым рассветом. Они стреляли. Вокруг свистели пули. Они летели со всех сторон сразу. Раздавались взрывы. Одна пуля попала Яну в спину. Он велел мне оставить его и бежать. Но я не мог убежать и оставить его там, Мерри. Я не мог. Ему было страшно. Ему было очень страшно.

– И ты ему помог.

– Что он говорит? – спросила Мэллори.

– Он рассказывает мне о том, как в него стреляли.

– О, нет. Мерри…

– Я затащил его за какие-то бревна и камни, – продолжал Бен. – После этого я уже ничего не помню, кроме боли. Все тело горело огнем. Жгло ноги и шею. Как будто в них бушевал пожар. А потом… я вспомнил, что сегодня моим одноклассникам вручают аттестаты. Было двадцатое мая. День церемонии… А потом…

– Что потом, Бен? – спросила Мерри.

– Потом я оказался дома. Я сидел на крыльце своего дома.

Мерри встала и протянула к нему руку. Бен поднял свою, и между ними пробежала уже знакомая искра.

– Мерри, почему твоя сестра меня не видит? Почему она меня не слышит?

– Бен, ты и сам знаешь, почему.

– Нет, Мерри. Мне семнадцать лет. Мне всего семнадцать. В мае исполнится восемнадцать.

«День церемонии вручения аттестатов. День его выпуска».

Мерри шагнула к нему.

– Бен, сколько лет было твоим родителям, когда ты уехал?

– Я не думал об их возрасте. Им было… Ну, может, сорок?

– А сейчас..

– Мерри… – Бен встал, глядя на Мередит так, словно она была существом с другой планеты.

– Все хорошо, – прошептала она, зная, что ничего хорошего нет и никогда не будет.

– Ты хочешь сказать, что я вернулся домой, но… что я не вернулся домой! Вот что ты хочешь сказать. Мама и папа состарились. А я все еще мальчишка, который бросил школу за месяц до ее окончания. В ту ночь рядом с Яном. Я умер там! А мне это и в голову не приходило. Я не понимал, что оказался дома, потому что очень хотел жить. Я будто снова был в безопасности. Пока не встретил тебя, Мерри!

– Кто может такое вынести? – воскликнула Мередит, разворачиваясь к сестре. – Как бы ты отреагировала, если бы тебе сообщили, что ты умерла больше сорока лет назад? Сейчас весна. Он влюблен впервые в жизни.

Мэлли покачала головой. Она чувствовала, что на ее глаза наворачиваются слезы.