Текст книги "Роман с призраком"

Автор книги: Жаклин Митчард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Карла! – окликнула ее Мэллори. – Ты нам позвонишь?

– Наверное, – кивнула Карла. – Хотя, может, это лучше сделать вашей маме. Она сказала, что, скорее всего, с ним все будет в порядке.

– Это утешает… Скорее всего… – прошептала Мэллори.

В огромных сапогах с пряжками и оранжевой куртке Карла была похожа на дальнобойщика.

Она пожала плечами.

– С маленькими детьми ничего невозможно предсказать. Они оправляются от болезней, которые способны убить, но при этом их может унести какая-нибудь ерунда. – Она вздохнула и посмотрела на брелок от ключей. Там была фотография, которую девочкам рассмотреть не удалось. – Жизнь продолжается, – грустно закончила она.

– Сайсо ней, – вмешалась Мерри, что на языке близнецов означало: «О чем она говорит?»

– Как насчет твоей машины? – спросила Мэлли.

– Я приехала на автобусе. Зачем тратить бензин? Поэтому домой из больницы я тоже поеду на автобусе.

Парамедики осторожно погрузили носилки с Оуэном в «скорую». Следом за ними, даже не попрощавшись с сестрами и Адамом, влезла Карла. В окно автомобиля девочки увидели, что женщина гладит Оуэна по голове. Им показалось, что она снова плачет.

– Как ты думаешь, могла Карла что-то сделать не так? – спросила Мерри. – Что все это означало?

– Кто такая Элли? – спросил Дрю, молчавший с тех пор, как началась суматоха.

– Понятия не имею, – отозвалась Мэллори. – Может, ее… нет, ее дочь зовут так же, как и ее саму.

– Кем бы ни была эта Элли, – пожала плечами Мерри, – то, что сказала Карла, меня обрадовало. Если даже мама считает, что с ним все будет в порядке, значит, так и будет. Ты же знаешь маму.

Тревога Мэллори немного улеглась. Она была вынуждена согласиться с тем, что их мама – самое беспокойное и склонное к гиперопеке создание во Вселенной. Когда у Мерри и Мэллори в связи с появлением видений начались миниобмороки, Кэмпбелл обследовала девочек на предмет всего на свете, начиная с болезни Лайма [3]3
  Болезнь Лайма – одно из опасных заболеваний, передающееся человеку через укус клеща.


[Закрыть]и заканчивая эпилепсией. Разумеется, врачи ничего не обнаружили, но близнецам показалось, что маму это невероятно разочаровало. Впрочем, они уже научились мастерски скрывать свои необычные состояния, успевая вовремя присесть или прилечь.

Машина «скорой помощи» еще не успела скрыться из виду, когда зазвонил телефон Мередит.

– Это Луна Вердгрис, – произнес тихий голос в трубке. – Я ощущаю атмосферу беды. Ко мне идут черные флюиды.

– На полицейской частоте затишье? – поинтересовалась Мерри.

Близнецы знали, как Луна «ощущает» происходящее в Риджлайне.

Ее мать, Беттина, почти все время проводила в затемненной комнате, раскладывая карты таро по просьбе местных жителей или туристов. В свободное от этого занятия время она прослушивала полицейскую частоту на своем супертехнологичном радиоприемнике. Соответственно, от матери Луна узнала о том, что в дом Бриннов вызвали «скорую помощь». Беттина умело использовала полученную по радио информацию. К примеру, она могла сообщить состоятельному клиенту о том, что его сын, в последнее время получивший четыре предупреждения за превышение скорости, «в душе очень хороший» и обязательно «станет на путь истинный».

На фоне ярко выраженной индивидуальности матери у Луны были проблемы с самовыражением. В итоге она пыталась выглядеть как можно более странно, одеваясь во все черное и обматывая шею как минимум шестью шарфами. Она называла себя викканкой [4]4
  Викка – западная неоязыческая религия, основанная на почитании природы. К ее особенностям относят применение ритуальной магии, свободные нормы морали и т. д.


[Закрыть]. При этом Луна считалась первоклассным бебиситтером и была обеспечена работой все вечера в неделю, поскольку в обращении с детьми ей не было равных. Кроме того, она работала учителем в воскресной школе лютеранской церкви Доброго пастыря. Возможно, Луна (которую на самом деле, как сообщила близнецам ее младшая сестра, звали Лаурой) раздражала бы девочек не так сильно, если бы не ее мерзкая привычка хватать их за левую руку (ладони близнецов были идентичны, но зеркальны, а на руке Мередит после пожара остался шрам) и пару раз в неделю объявлять им их будущее.

Она предсказала, что у Мередит будет роман с молодым шатеном, причем под это описание подходила половина парней в штате Нью-Йорк, а Мэллори найдет счастье с худеньким рыжеволосым юношей… Такими были все, живущие по соседству с Бриннами.

– Оуэн заболел, – созналась Мерри.

– Его забрали в больницу? – спросила Луна. – Это его увезли на «скорой»?

– Да, – ответила Мерри.

– Мер, мне очень жаль. Надеюсь, с ним все будет в порядке. Я могу вам чем-то помочь?

– Нет, Луна. У нас тут все под контролем.

– Если понадобится моя помощь, позвони. Хорошо?

– Обязательно, – заверила ее Мерри.

– Дай мне ее на минутку, – попросила Мэллори, и Мерри подала сестре телефон.

– Луна, возможно, это прозвучит странно, но у тебя бывает что-то вроде встреч… в роще?

– Я понимаю, как ты об этом узнала, – досадливо произнесла Луна. – Это все Кори Гилбертсон. Мать заставила ее бросить викку, хотя это религия природы. Она называет нас сатанистами. И совсем мы не голые. Мы нагие. И это не имеет никакого отношения к сексу, и я не лесбиянка…

– Ничего себе! – воскликнула Мэлли. – Ты завалила меня информацией. Мне столько не нужно. И я никогда не считала тебя сатанисткой. А ты сатанистка?

Дрю, который уже собирался уходить, обернулся и провел ребром ладони по горлу. Мэллори иногда бывала слишком прямолинейна, что, впрочем, признавала всякий раз, когда понимала, что снова продемонстрировала это качество.

– Ты что, сбрендила? Я лютеранка! – возмутилась Луна. – Викка – это просто очень интересно, вот и все. Ох уж этот Риджлайн! С таким же успехом можно пройти по городу с плакатом, на котором будет написано все, что ты делаешь, чтобы люди не утруждали себя передачей информации. Да мы и занимались этим всего два раза. В прошлом году весной и осенью… впрочем, какая разница… на равноденствие. Мэллори, это очень занятно. Так называемые ведьмы всегда подвергались преследованиям. Так было от начала времен. Любого человека, проявлявшего целительские способности или умение видеть, неизменно преследовали и называли злым.

– Я с тобой полностью согласна, – ответила Мэллори.

– Ты со мной полностью согласна?

– Ага, – подтвердила Мэллори.

– Я… Я наложу заклятье на Кори Гилбертсон. Не волнуйся. Я не умею насылать проклятья. Но, может быть, что-то вроде зуда…

– О, Луна, оставь ее в покое. Она мне ничего не говорила.

– А кто тебе сказал?

– У меня было видение.

– Не насмехайся надо мной, Мэллори, – предостерегла ее Луна.

– Я не насмехаюсь.

– О господи, я только хотела спросить насчет Оуэна! – С этими словами Луна бросила трубку.

– А эточто было? – спросила Мерри.

– Луна танцевала нагишом в роще вместе с другими ведьмами, – пояснила Мэллори.

– А, – кивнула Мерри. – То-то мне этот разговор показался таким странным.

И тут зазвонил телефон Мэллори. Это со своего занятия йогой звонила бабушка Гвенни. Она немного запыхалась, потому что перед этим вместе со всей группой лежала в позе кобры.

– Девчонки, я хочу, чтобы вы знали: с Оуэном все будет хорошо! – заявила она. – Ему всего лишь необходима жидкость.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Мэллори. – Тебе позвонил папа?

– Никто мне не звонил, – ответила бабушка.

– Нам с Мередит и своих странностей хватает, – попыталась пошутить Мэллори. – Свихнувшиеся взрослые – это уже слишком.

– Конечно же, ты говоришь не обо мне! – с суховатым смешком воскликнула бабушка. – Я знаю, что вы обеспокоены, и поэтому скоро приеду, чтобы отвезти вас с Адамом в больницу. Вообще-то я уже иду к машине. Интересно, что скажут люди в больнице, увидев такую старушенцию, как я, в веселеньком ярко-желтом трико для занятий йогой?

– Бабушка, ты неподражаема, – протянула Мэллори.

– Я современная девушка, – пропела бабушка Гвенни, и Мэллори впервые за весь день улыбнулась.

Дрю, как это с ним часто случалось, уже опаздывал на работу, поэтому быстро обнял Мерри за плечи, а Мэлли поцеловал в нос.

– Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти, – прощаясь с близнецами, напомнил он.

Они это действительно знали. Дрю уже несколько лет работал в пиццерии «Папа», где в четырнадцать лет уронил на пол свой первый заказ. Его дважды увольняли. Причем оба раза из-за того, что он помогал сестрам Бринн решать их проблемы, о чем Дрю напоминал близнецам при каждом удобном случае. Но Папа Эрни уже не мог без него обойтись и оба раза принял его обратно. Сейчас Дрю зарабатывал около тринадцати долларов в час, что для подростка в Риджлайне было более чем приличным доходом. В несколько прыжков Дрю добрался до выхода, нырнул огненной шевелюрой, венчающей его костлявые шесть футов [5]5
  Английский фут равен ≈ 0,3 м, т. е. рост Дрю составляет 180 см.


[Закрыть]роста, под косяк старой двери и исчез.

Мерри вытащила Адама из угла кухни, в который братец забился, отчаянно грызя ноготь на большом пальце.

– Успокойся, Муравей. Скоро примчится бабушка и мы поедем проведать нашего великана. Что ты такой перепуганный? Оуэн в порядке. Младенцы – очень выходчивый народ.

– Ты хочешь сказать, выносливый, – вздохнула Мэллори.

– Я сама знаю, что хочу сказать, богиня словесности, – запротестовала Мерри.

Мобильный Мэлли издал два мелодичных сигнала.

– Папа тоже едет в больницу, – прочитав сообщение, произнесла она и тут, как будто впервые, заметила младшего брата и то, как сильно он напуган. – Адам, хочешь рыбных палочек? Не бойся, Оуэн будет здоровее прежнего, как тебе только что сказала наша гениальная сестра. Бабушка тоже так считает.

– Я знаю, – пробормотал Адам, которого все это, похоже, совершенно не убедило.

– Это святая правда, – снова принялась уговаривать его Мерри. – Уже сейчас он чувствует себя намного лучше, чем когда я сюда вошла. – Ну же, Адам, давай я поджарю тебе сыра. Я сделаю горелый, как ты любишь.

– Я не могу есть, – пробормотал Адам.

– Ты не можешь есть? – Мерри делано схватилась за сердце, имитируя приступ. – Приехали! Да ты же ешь, как лошадь!

– Мышка, – произнес Адам, используя детское прозвище, которым он называл обеих сестер и которым они называли друг друга. – Оуэна рвало кровью.

Мэллори уставилась на брата. В ее видении кто-то пытался помочьОуэну. Да и Луна вела себя очень странно. Еще более странно, чем обычно. Не говоря уже о сжигании детских волос на костре.

Почему от этих видений руки у нее покрываются гусиной кожей?

Затишье перед бурей

Не прошло и недели, как Оуэн снова превратился в маленького эльфа, так хорошо знакомого им, – жизнерадостного, прожорливого и очень смешливого. Он заливался веселым хохотом, когда сестры делали вид, что хотят откусить ему нос, и каждое утро карабкался к ним на кровати. Когда Мерри и Мэлли приходили из школы, Оуэн обычно лежал на полу в кухне и ногами ставил друг на друга гигантские картонные кубики, которые ему подарили на Рождество, после чего пинал их, разбрасывая в разные стороны. К нему вернулся и его аппетит. Он без остатка съедал хлопья «Чирио», обоими кулачками стискивал и запихивал себе в рот вареный горошек и выпивал столько домашнего яблочного компота бабушки Гвенни, сколько ему наливали в его пластмассовую чашечку.

Кризис миновал, а у девочек осталось меньше недели на то, чтобы купить все необходимое для бала в честь Дня святого Валентина. В школе этот бал почему-то считался даже более важным событием, чем вечер встречи выпускников. Близнецы радовались тому, что теперь смогут веселиться безоглядно, с полным на это правом. Еще несколько дней после возвращения из больницы Оуэн был каким-то притихшим и грустным. По утрам, вместо того чтобы бегать и играть, он спал у Саши на руках. Девочки обычно уходили в школу очень рано – их подвозил Дрю, перед уроками игравший в баскетбол. Поэтому они редко пересекались с Сашей.

Но теперь с лица Оуэна не сходила широкая улыбка, демонстрирующая миру целых два зуба. Кэмпбелл даже считала, что эти самые зубы могли стать причиной его болезни.

Этим утром Мэллори даже отпросилась у папы, в магазине которого работала каждое воскресенье с тех пор, как ей исполнилось двенадцать лет, для того чтобы купить себе платье. Мередит и представить себе не могла, сколько денег за это время успела накопить ее сестра, славившаяся своей скаредностью. Девочки уже приготовились отправиться в торговый центр в Дептфорд, но мама остановила их, велев сначала позавтракать.

Мередит обреченно вздохнула. Они договорились через час встретиться перед кафе «Латте Джавой» с ее подругами по команде – Нили, Ким и Эрикой. Теперь их ждал интенсивный обмен сообщениями.

– Девочки, я хотела вам сказать, что вынуждена пригласить еще одного бебиситтера, – сообщила мама близнецам, после того как они сняли куртки и положили их на стул у входной двери. – Если в следующем семестре я возьму еще один курс, мне, возможно, удастся впихнуть всю программу в полтора года.

– Мама! – запротестовала Мэллори. – Пять ситтеров?

– Бабушка Гвенни уже немолода, Мэллори. Кроме того, у нее есть своя жизнь, знаешь ли. У Саши две работы и занятия в школе. То же самое касается миссис Квинн, то есть Карлы. Она хочет стать медсестрой.

– Почему бы тебе, в таком случае, не нанять одного человека? – спросила Мэлли. – Или ты думаешь, что все это идет Оуэну на пользу? Он уже не знает, с кем ему придется иметь дело через пять минут.

– Я пыталась нанять одного человека. Услуги такой няни стоят двадцать долларов в час! – сообщила дочери Кэмпбелл.

– Но это было бы намного лучше, – настаивала Мэллори, у которой перед глазами продолжала стоять тонкая рука, вытирающая Оуэну подбородок.

От этого видения у нее до сих пор по спине бегали мурашки, причину которых она не могла понять.

– А ты предпочла бы отдать его в детский сад? – возмущенно спросила Кэмпбелл, уперевшись руками в бока.

– По крайней мере, там им не будут заниматься двадцать семь человек по очереди, – парировала Мэллори.

Она присела к столу и положила голову на руки, пытаясь включить ясновидение. Но оно не включалось. Что же ее беспокоит? Почему она придает такое значение всяким мелочам? Ведь с Оуэном все в порядке!

– А это ничего, что он представляет собой рассадник микробов? Во всяком случае, садик в Киттико именно такой. И дети там целыми днями сидят в манежах! Лично я считаю, что чем больше людей любит малыша, тем лучше. Много любви не бывает! Особенно если речь идет о людях, которые заботятся о ребенке в его родном доме. Но если ты готова отказаться от субботних тренировок по футболу и от работы в папином магазине по воскресеньям, я могу не приглашать эту Мелиссу Хардести. Она учится в колледже, а ее мама – врач в нашей клинике. Так что я ее знаю. Я же не приглашаю людей с улицы!

– Сашу ты не знала! – возразила Мередит. – Ты побеседовала с ней минут десять, не больше, и тут же взяла ее на работу.

– Сначала я все о ней разузнала. Ее даже за превышение скорости ни разу не останавливали!

– Да ладно, Саша хоть приятная, – махнула рукой Мередит. – Но как насчет Луны?

Кэмпбелл отвернулась к плите, чтобы перевернуть оладьи, которые жарила на завтрак. Сестры редко видели, чтобы мама готовила. А после того как она стала студенткой и родила ребенка, это стало происходить и того реже. Поэтому, смирившись с тем, что пришлось отложить выход из дома, близнецы обрадовались возможности полакомиться домашней пищей.

– Да почему я вообще это с вами обсуждаю? – обратилась мама к плите, видимо, не рассчитывая услышать ответ от дочерей. – Луна – прекрасная девочка. Да, она необычная. И мама у нее необычная. Но Луна просто находится в поиске. Она хорошо учится. Она не употребляет наркотики. А если бы странное поведение было преступлением, то вы, мои дорогие доченьки, уже давно отправились бы за решетку. Вы все еще общаетесь на какой-то тарабарщине, как будто вам по пять, а не по пятнадцать лет.

– Мэллори права, – подала голос Мередит. – Это, конечно, твоя жизнь, мама, но речь идет также о нашем доме и нашем личном пространстве.

Кэмпбелл безмятежно перевернула оладьи, но уже в следующую секунду взорвалась негодованием. Ее темперамент был семейной легендой.

– Ах, ну да, Мередит! – воскликнула она. – Как же я забыла, что прежде всего обязана позаботиться о твоем личном пространстве. А я-то сосредоточилась на пятидесятичасовой рабочей неделе, двадцати часах занятий, воспитании четверых детей, которым я надеюсь помочь оплатить колледж, и переживаниях о том, что с июля практически не видела мужа! Вот дура-то!

– Ты неправильно ее поняла, – вступилась за сестру Мэллори. – Мы беспокоимся об Оуэне. Ты же сама знаешь, что с ним случилось.

– Мэллори Арнесс Бринн, – сурово заявила мама, – я благодарю Господа за то, что в тот день, когда заболел Оуэн, здесь находилась Карла Квинн, имеющая медицинскую подготовку! Да, я знаю, что вы за глаза называете ее Большой Карлой, и согласна с тем, что она не блещет интеллектом. Но она трудяга и очень хорошая санитарка. А вы просто… избалованные девчонки, привыкшие к тому, что ваша мама две недели работает, а следующие десять дней… прислуживает вам.

– Да ладно, мама, прости, – пробормотала Мэллори.

Близнецы молча доели свои оладьи.

– Я принимаю ваши извинения, – наконец ответила Кэмпбелл. – А теперь бегом на красный автобус. И не забудьте по дороге побеседовать со всеми психами, которые вам встретятся. Если они будут предлагать подвезти вас домой, смотрите, не отказывайтесь.

– Мама, нам уже по пятнадцать, а не по шесть лет, – буркнула Мерри.

– Лейбайт, – предостерегла ее Мэллори, что на языке близнецов означало: «Хватит болтать».

Ей совсем не хотелось разгневать маму второй раз подряд.

– Я забыла, что пятнадцатилетние девочки никогда не становятся жертвами психов, – всплеснула руками Кэмпбелл. – А если серьезно, девчонки, желаю хорошо провести время. Жду вас к обеду.

– Она еще в том настроении, – заметила Мэлли, пока они бежали к остановке.

Красный автобус под названием «Кратчайший путь» для близнецов стал настоящей манной небесной, поскольку они были самыми младшими в своем классе и у них, кроме Дрю и отца, было очень мало приятелей с автомобилями.

К счастью, в прошлом году город обзавелся микроавтобусами.

Красные «трудяги» разъезжали во все четыре конца Риджлайна и дальше, к техническому колледжу и Дептфорд-Мол на севере и Киттико на западе, где находился огромный магазин распродаж, занимавший целых три квартала. За один доллар человек мог кататься по городу целый день, и кое-кто из пожилых жителей именно так и поступал, выходя то у библиотеки, то у церкви, и в свое удовольствие разгуливая по магазинам подержанных товаров. Даже дедушка Бринн был вынужден признать, что в притоке новых денег в город есть свои преимущества.

Младшие школьники теперь тоже получили возможность добираться до кинотеатра или торгового центра, в то время как раньше их подвозили туда отцы, в обмен на что бедняги были вынуждены, скрепя сердце, позволять этим самым отцам обнять себя на прощанье.

Для покупок Мэлли и Мерри взяли с собой большие пакеты, которые туго скатали и спрятали в сумочки.

По пути Мэллори разглядывала горный кряж Плачущей женщины, где два года назад насмерть разбился Дэвид Джеллико. Незадолго до этого Мередит «увидела» кладбище, где он хоронил убитых им животных. А потом Мэллори увидела сон, ясно указывавший на то, что скоро там будет лежать девочка.

Неподалеку находился старый летний лагерь Бриннов, где каждый год в июле на две недели собирались все тетушки, дядюшки, кузены и кузины близнецов. Там, наверху, за исключением вечнозеленых растений, все деревья походили на те, что дети рисуют в своих альбомах. Их кривые неподвижные ветви простирались низко над землей, похожие на лапы каких-то хищных птиц. Смотреть на дорогу Мэллори не хотелось. Вид растаявшей снежной каши наводил на нее тоску.

– Я безнадежна, – вдруг заявила Мередит.

– Тут я с тобой согласна, – поддразнила сестру Мэллори.

– То есть я хочу сказать, что надеяться мне не на что. Я до потери пульса флиртую с Сэмом Лидо и Картером Росковом, а они продолжают, как маленькую, гладить меня по головке. Сэм не видит никого, кроме Элли, а Картер либо голубой, либо встречается с какой-нибудь студенткой.

– Я понимаю, Мередит, что тебе трудно в это поверить, но на земле существуют парни традиционной ориентации, которые не желают немедленно падать к твоим ногам, – съязвила Мэлли.

– С каких это пор? – совершенно искренне удивилась Мерри. И решила перевести разговор на новости сестры. – Вот мы едем покупать тебе платье. Кто бы мог себе такоепредставить! Год назад ты ни за что не согласилась бы его надеть, да никто и заставлять бы тебя не стал!

– Если честно, то мне не хочется его покупать, – призналась Мэлли. – Но одалживать платье у кого-то мне не хочется еще больше. Для Дрю это последний школьный вечер, не считая выпускного. Да оно мне и в следующем году пригодится.

– Разве ты не собираешься хранить ему верность, пока он будет учиться в колледже?

– Я тебя умоляю! – засмеялась Мэллори. – Он будет в Аризоне! А я нужна ему только потому, что это удобно.

– Ты сама в это не веришь, – покачала головой Мерри. – На самом деле ты его любишь.

– Да, это так. Люблю, и очень сильно. Но расстояние убивает любовь. Я не хочу, чтобы он сделал мне больно, – выпалила Мэллори в приступе откровенности. – Кроме того, в колледже его будут окружать девушки постарше и покрасивее. А я даже по меркам Риджлайна в красавицы не гожусь.

И правда, пожалуй, ни Мэллори, ни Мередит хорошенькими не были. Зато обе обладали высокими скулами, яркими полными губами и густыми черными волосами, которые обещали в будущем сделать их настоящими красавицами. Если бы жителей Риджлайна спросили о близнецах Бринн, они описали бы их маленькие и очень подвижные тела, веснушки и серые, как речная вода, глаза. Вообще, все близнецы считаются «симпатичными». Поэтому о сестрах Бринн так и говорили – милашки.

– Да брось ты! Он тебя любит с тех пор, как тебе исполнилось десять лет. Однако должна признать: это очень странно – целоваться с парнем, с которым ты играла в песочнице, – сообщила Мэллори сестра. – Но я всегда думала, что ты выйдешь замуж за человека, живущего по соседству. Как в старом кино.

– Нет. В следующем году я определенно буду открыта для новых предложений, – тряхнула головой Мэллори. – Так что платье мне очень пригодится.

– Ты такая лгунья!

– Может, и да. А может, и нет. Но я не хочу, чтобы меня бросили. А теперь давай подумаем о наших текущих проблемах.

Текущей проблемой Мэллори были страдания из-за неизбежной дыры в сбережениях, которые она копила много лет, по воскресеньям работая в папином магазине. Мерри решила одолжить платье у своей подруги Нили Чаплин, которая, хотя и не была богатой, все же находилась гораздо ближе к этому вожделенному состоянию, чем большинство жителей Риджлайна. Она жила на Хэвен-Хиллс, где некогда располагалось огромное ранчо, ныне застроенное гигантскими особняками. Там было даже поле для игры в гольф. Одежду Нили заказывала у самых знаменитых дизайнеров, к которым ее мать, Си-Си, имела самый непосредственный доступ, являясь владелицей сети бутиков, специализирующихся на шляпах, сумках и ювелирных изделиях. Нили и Мерри собирались на бал со всей командой, участницы которой по странному совпадению до сих пор не обзавелись приятелями. («А ведь мы самые популярные ученицы в школе! – причитала Мерри. – Как такое возможно?!») Вообще-то, Мерри считала, что одалживать платье вместо того, чтобы купить новое, способна только законченная скряга. Ведь у нее самой и двадцати долларов в кармане никогда не задерживалось. «С другой стороны, зачем тратить деньги, – вслух рассуждала она, – ради такого испытанного и даже немного поднадоевшего приятеля, как Уилл Брент?»

– Я знаю, что мы едем покупать платье для меня, – заговорила Мэллори. – Ходить по магазинам и ничего не купить – это все равно что человеку с аллергией на какао очутиться на шоколадной фабрике. Но на самом деле я рада, что ты едешь со мной. Я понятия не имею, что мне идет, а что – нет. Я вообще в шмотках не разбираюсь. Точка.

– Неужели это та самая сестра, которая делала вид, что рыгает, каждый раз, когда я наряжалась? – спросила Мерри, даже на пробежку никогда не выходившая без туши на ресницах и блеска на губах. – Ты прошлой весной столько тряпок накупила…

– В этих тряпках не ходят на танцы, – коротко бросила Мэлли. В последний раз она ходила по магазинам со своей ныне исчезнувшей подругой Эден. – Я смиренно прошу тебя о помощи, о святая покровительница торговых центров.

Тут к ним подбежали Нили, Ким и Эрика.

– Мэллори покупает платье для бала, – сообщила им Мередит на тот случай, если кто-то этого еще не уловил.

– Мэл, ты могла взять какое-нибудь из моих платьев, – удивилась Нили.

– Думаю, мне пора шагнуть в относительную взрослость, – заявила Мэллори. – Сколько можно лягаться и отбиваться. По крайней мере, на этом пути меня будет сопровождать Чудо-Покупатель.

Ким тоже собиралась купить платье, только она хотела сделать это в бутике «Литтл-Люкси», а не в «Хардвик». Нили приехала за какими-то учебниками, а Эрика решила раскошелиться на средства по уходу за кожей. Мэллори втихомолку радовалась тому, что никто, кроме сестры, не увидит, как она будет примерять платья, пытаясь заставить их выглядеть сексуально на теле, похожем на тонкий и низкий фонарный столб.

Однако платье, которое удалось найти близнецам, решило все ее проблемы.

Оно было черным и немного не доходило Мэллори до колен. Оно было усеяно блестками, но выглядело роскошным, а не дешевым. Оно было гибким и свободным одновременно, как нечто, сотворенное самой природой. Платье подчеркивало ее сильные плечи и мягко округляло практически несуществующую грудь. В дополнение к этой красоте у каждой из девочек имелось по одной жемчужной сережке, из которых они могли при желании составить пару. (В ушах близнецов было по три прокола, причем самый первый сделали еще при рождении, чтобы помочь родителям различать своих детей). После того как платье было куплено, Мерри настояла, чтобы сестра приобрела серебряные лодочки на трехдюймовом каблуке.

– Но я же собираюсь танцевать! – взвыла Мэллори, обувшись в лодочки.

Они были ей как раз, но до зеркала она доковыляла, хватаясь за спинки стульев.

– Мне нужны туфли для танцев. Если я попытаюсь плясать в этом, все закончится сломанной лодыжкой.

– Какая же ты глупая, – вздохнула Мерри. – У тебя есть целая неделя на то, чтобы к ним привыкнуть. Переноси вес на подушечки пальцев. Да, вот так. Подушечки, вес, шаг… Оп, оп, оп, оп…

– Вау, Мэллори! Ты как будто сошла с подиума! – произнес рядом с ними мягкий голос с едва заметным техасским акцентом.

Девочки, как по команде, подняли головы и увидели бебиситтера номер два, Сашу Авери.

– С Оуэном все в порядке? – спросила Саша. – Вы мне тогда так и не позвонили, мисс Мерри. Пришлось самой звонить вашей маменьке!

– Прости, Саша, – заторопилась Мерри. – Но мы тогда вообще были не в себе.

– Да ладно, не извиняйся, – улыбнулась Саша. – Должна заметить, это просто сказочные туфли! Они замечательно подходят под платье, которое ты меряла.

– Спасибо, Саша. Ой, помогите! Вот блин! Я чувствую себя не в своей тарелке. Я надеялась, что меня здесь никто не заметит, – пожаловалась Мэллори. – Я ощущаю себя полной дурой, а эти штуки на ногах меня окончательно доконают.

– К каблукам надо привыкнуть, – утешила девочку Саша. – На моей старой работе… в моей старой школе девчонки носили их со всем подряд, не снимая. Даже с джинсами. Я к ним так привыкла, что чувствовала себя, как в шлепанцах. А мне надо найти что-нибудь, что подойдет к платью, которое я надевала еще в Далласе. У него два кринолина и корсет.

– Что такое кринолин? – пожелала знать Мерри.

– Это большая пышная юбка, которая надевается под платье. Ну да, я понимаю, что это звучит тупо. – Саша подняла руку, предупреждая протесты девчонок. – Но эта штука сразу выделяет тебя на общем фоне. Это такая гигантская комбинация, которая заставляет платье стоять, как наряд Золушки. Как во время Гражданской войны. Девушки тогда не носили эти тонюсенькие сорочки, хотя мне без такой не обойтись. Я их просто обожаю. Я также хотела скрыть свою здоровенную задницу. Под пышной юбкой ее не будет видно. Когда девушки отправлялись на свой первый бал…

– Что такое первый бал? – поинтересовалась Мерри.

– Ну, это вечеринки, которые родители устраивали для девушек моего возраста, чтобы ввести их в соответствующее общество и представить нужным парням, – пояснила Саша. – У меня были подруги, для которых такие балы устраивались, так что я на них бывала, хотя мои родители не относились к этому обществу. Впрочем, парни там были по-настоящему клевые. Воображалы, конечно, но все равно классные.

– Саша, я не думаю, что ты много потеряла. Это похоже на выгуливание принцесс перед принцем, чтобы он мог кивнуть одной и отмахнуться от другой, – заявила Мэллори. – Я думала, что все это осталось где-то в средневековье.

– В общем, ты права, – жизнерадостно подтвердила Саша. – Хотя, когда я была маленькой, то считала, что это просто здорово. Я укутывалась в мамино платье и представляла себя на первом балу. Об этом мечтают все маленькие девочки.

– А у твоей мамы… э-э… был первый бал? – спросила Мэлли.

– Ну… да. У ее отца были деньги, пока он их все не пропил. Мама выходила замуж трижды, и всякий раз новый муж оказывался богаче предыдущего. Впрочем, мы с сестрой были им совершенно не нужны. – По хорошенькому личику Саши промелькнула тень, поразившая Мэллори в самое сердце. Но в следующее мгновение мисс Авери уже улыбалась так, будто рекламировала зубную пасту. – Обязательно научись ходить на каблуках. Красота требует жертв! Эта истина остается в силе. Вы, девчонки, такие тощие от природы, что вам можно не волноваться о том, что лишний кусочек немедленно отложится у вас на заднице. И все же вам придется осваивать грациозную походку! Вы должны не идти, а плыть, как лебеди.

Саша прошлась походкой девушки на конкурсе красоты.

– Это неправда! – засмеялась Мэллори. – Насчет калорий. Да, я ем, как ломовая лошадь, но все расходую на футбольном поле. Что касается Мередит… я думаю, ее тоже можно назвать спортсменкой.

– Она потрясающая гимнастка. Ты бы попробовала хоть ненадолго поменяться с ней местами, Мэлли. Ты бы вышла с тренировки измочаленная!

– Да я скорее застрелюсь, чем опущусь до такого, – отрезала Мэл.

Мерри даже не моргнула. Она привыкла к подобному шовинизму сестры, всем сердцем ненавидящей чирлидинг.

– С кем ты идешь на бал? – спросила Мерри. – Ведь это платье для бала?

– Я пригласила Сойера Браунли. Вы его знаете? Такой милашка! Он настоящий джентльмен. Почти как у нас, в Техасе.

Сойер Браунли жил по соседству с подругой Мерри, Нили. « Он, наверное, специально учился танцевать вальс и пользоваться столовыми приборами за обедом, – подумала Мэллори. – В отличие от Дрю, который и одной вилкой пользоваться не умеет».